Сколько вопросов у идиша?

От автора:

В тексте встречаются слова из языков, не пользующихся латиницей (идиша, древнееврейского, арамейского, греческого, старославянского и др., а в некоторых случаях немецкого или украинского языков). Чтобы не утомлять читателя обилием чуждой в русском тексте графики или фонетической транскрипцией, автор приводил эти слова в фонетическом выражении средствами русского языка и выделил их курсивом, как это принято в аналогичных текстах на английском языке.

«У москвички — две косички. У узбечки — двадцать пять», — повторяли мы в детстве стихи Агнии Барто. «А у еврейки, сколько косичек?» — задавал вопрос коварный бес сомнения. «У евреев не плетут косичек, — отвечал строгий голос, знающий, как должно быть. — У евреев плетут на субботу тесто для специальной булки — халы. И вообще, зачем о евреях, когда в Америке негров вешают?» И все же, если «в Стране Советской всех ребят Октябрь сдружил навеки», то почему не надо про еврейкины косички? «Смотри, три школьника идут! Их летом ждет Артек. Один — латыш, другой — якут, а третий друг — узбек…». Видимо узбек хорошо ложился в рифму стихов про братство народов, про «братство навек», хотя уже мало кто из историков спорит, что русские и тюрки (а узбеки говорят на языке тюркской семьи) — братья не только «советские», но и похоже, по языку и по крови. Ну а как с другими членами братской семьи народов? С евреями, например? Евреи — тоже родственники славян? Похоже, что, говорившие на идиш, восточноевропейские евреи связаны со славянами кровными узами. Тогда почему они говорят на идише? И еще… сколько у идиша вопросов?

Легендарный Макс Вайнрайх (1894–1969), автор фундаментальной четырехтомной «Истории еврейского языка», как-то заметил, что в идише мало названий цветов и растений, зато целых три слова обозначающие вопрос: германское фрагэ, арамейское кашэ и древнееврейское шайлэ (соответственно кушия и шеела в современном иврите). Как бы опровергая Вайнрайха, американский исследователь идиша Мордхе Шехтер выпустил солидный том «Ди гевиксн велт аф идиш» — «Названия растений на идише» (издательство Института ИВО, Нью-Йорк). Если предположить, что сегодня на идише разговаривают лишь в хасидских кварталах, да еще в еврейских домах престарелых, то спрашивается, а кому может понадобиться такая книга? Для тех, кто верит в великое будущее идиша, здесь вопроса нет. Верней есть — по-еврейски, в ответе. Если идиш нормальный язык, то почему бы ему не иметь своего ботанического словаря? Однако тем, кто сомневается, что народные массы когда-нибудь заговорят на идише, такая книга тоже нужна. Ведь все согласны, что у идиша — великое прошлое. Очень важно сохранить сотни и тысячи народных названий, не вошедших в общие словари. И потом, вдруг найдется какой-нибудь хасид, который заинтересуется, а как называется на идише платан или кизил. Ведь не пристало хасиду заимствовать у соседей английское dogwood — «собачье дерево» — кизил, бывший по преданию в библейские времена большим деревом, а кустом сделался в наказание за то, что из него сделали крест для распятия Иисуса. Уж не говоря о таких «некошерных», как иудино дерево или basina porcului — свинское, так сказать, пуканье, как зовут одуванчик румыны. Официальное румынское название этого полевого цветка — papadie — «попадья» хасидам, верящим, что при виде попа надо перейти на другую сторону улицы, тоже сомнительно. Впрочем, за набожных евреев нечего беспокоиться. У них целая наука, как поступать с кошерными растениями, носящими некошерные имена и наоборот, как быть с некошерными продуктами, имеющими кошерное название. Книга Шехтера опровергает маститого Вайнрайха — на самом деле в идиш названий растений не меньше, чем любом развитом языке. Оказывается, подсолнечник у евреев имеет 12 названий! Шехтер бережно собрал и сберег множество местных названий растений, слышанных в детстве и найденных в старинных книгах.

В последнее время набралось достаточно фактов, чтобы незыблемые конструкции истории идиша Вайнрайха затрещали по швам. Вкратце теория Вайнрайха такова: евреи Восточной Европы являются потомками евреев из Испании и Прованса, поселившиеся в германских землях вследствие крестовых походов, чумы, войн, изгнания из Испании и других драматических событий, выпавших на долю евреев. Подобно другим еврейским этническим группам в диаспоре, немецкие евреи создали на основе нескольких местных диалектов свой язык — идиш. Сначала возник западный диалект в Эльзасе и Рейнской области. Позже, говорящие на идиш евреи постепенно расселились на территории Германии, Польши, Чехии, Словакии, Венгрии, Румынии, Украины, России и балтийских стран, часто по приглашению правителей и королей этих стран. Идиш принято относить к германской группе языков, поскольку его грамматика преимущественно германская, а словарный запас состоит примерно из 65 % слов немецкого происхождения, около 25 % славянского, 10 % древнееврейского и арамейского. Теория Вайнрайха подытожила труды многих исследователей и повсеместно утвердилась в науке.

Однако, более пятнадцати лет назад профессор факультета лингвистики Тель-авивского университета Пол Векслер, выдвинул теорию, относящую идиш в группу славянских, а не германских языков (в статье «Идиш. 15-й славянский язык» Paul Wexler Yiddish — The Fifteenth Slavic Language International Journal of the Sociology of Language 91,1991). Позже, в книге «Ашкеназийские евреи: славянско-тюркский народ в поисках еврейской идентификации» (Paul Wexler The Ashkenazic Jews: A Slavo-Turkic People in Search of a Jewish Identity. Columbus: Slavica 1993), на основе огромного лингвистического, исторического и этнографического материала Векслер предложил пересмотреть и всю теорию происхождения восточно-европейского еврейства. Ашкеназийские евреи не пришельцы с Ближнего Востока, а коренной европейский народ, состоящий в основном из потомков принявших иудаизм западных славян и, вероятно, небольшого числа выходцев из Ближнего Востока и Балкан. Другой крупной группой, давшей начало ашкеназийскому еврейству, стали евреи, издавна жившие в Киеве и Полесье, а также тюрко-иранские выходцы из Хазарии. Возможно, здесь и лежит ответ на одну из загадок русской истории — судьба многочисленного, предположительно говорившего на славянском языке еврейского населения Киевской Руси, отмечаемого в русских летописях и в записках иностранных путешественников. «Понеже их всюду в разных княжениях много», — цитирует летописи русский историк Татищев.

Лишь позже, вместе с немецкой колонизацией западнославянских земель, восточноевропейские евреи вместе с другими западными славянами перешли на немецкий язык и усвоили элементы германской культуры. Поэтому-то в идише не удается проследить преемственность происхождения от какого-нибудь определенного немецкого диалекта. На основе тщательного лингвистического анализа Векслер предлагает считать исчезнувший уже в XIX веке западный идиш и идиш восточноевропейских евреев разными языками, возникших на основе немецкого языка у разных по происхождению групп и в разное время.

Германизация евреев или западнославянских племен пруссов, венедов, лужицких сербов, слезян (в Силезии), поморов (в Померании), склавинов и полабов не является чем-то исключительным в Средневековье. Многочисленное славянское население жило в X веке на территории современной Румынии и Венгрии и переняло язык господствующей группы. Стоит лишь вспомнить, что романтическое название венгерского озера Балатон происходит от славянского «болота».

Векслер справедливо отмечает, что поколения исследователей идиша и восточноевропейского еврейства выросли на германской культуре, воспитывались в немецких университетах. Вместе со всей германской наукой XIX — первой половины XX веков они недооценивали, а то и просто игнорировали роль славянского компонента в истории Восточной Европы, в том числе и в еврейской истории. Крупный исследователь еврейского фольклора и обычаев Герман Поллак выражает господствующий взгляд:

«Разумеется, Богемия (Чехия — авт.) и Моравия испытали некоторое влияние славянской культуры (?!), однако мы не будем рассматривать славянские элементы в этих странах. Богемия и Моравия должны рассматриваться лишь в аспекте их принадлежности к немецкой культуре, поскольку в XVII–XVIII столетиях они принадлежали Германии (?!). Весь регион необходимо рассматривать как единое культурное пространство и идиш, как его местный диалект».

((Herman Pollack Jewish folkways in Germanic Lands (1648–1806) Hampshire College & Umass 1971).)

Таких цитат можно приводить множество, однако и Чехия и Моравия, даже в составе Австро-венгерской империи оставались славянскими и «немецкое еврейство» начиналось на исконно славянских землях и как народ сложилось в регионе между Вислой, Дунаем и Днепром, никогда не бывшим немецким. К сожалению, устаревшие идеологические схемы до сих пор господствуют в еврейской этнографии. Даже после Холокоста, когда казалось с духом средневекового Drang nach Osten («натиск на восток», нем.) и национал-социалистической мечтой о жизненном пространстве Lebensraum навеки покончено, германо-центрическая концепция продолжает господствовать в изучении восточноевропейского еврейства.

Существовала другая школа — последователей крупного еврейского историка Семена Дубнова. Здесь всех евреев Восточной Европы рассматривали в моделях и терминах истории Российской империи, исключительно, как русских евреев и пренебрегали культурными различиями между разными еврейскими этническими группами в Украине, Польше и Белоруссии.

Недавно умерший израильский ученый Исраэль Та-Шма оставил блестящее исследование на тему известного богословского правила «минhег брехт а дин» — «обычай отменяет закон» (идиш), доказывающую шаткость мифа о незыблемом в веках законе Торы (в книге «Минhаг ашкеназ а-кадмон» — «Древние ашкеназийские обычаи», Иерусалим, 1992; иврит). Однако, тот же Исраэль Та-Шма, считавшийся главой израильской этнографической школы по изучению восточноевропейского еврейства, не только обходил вниманием славянские элементы, но он также исключил из сферы исследования обычаи и обряды, не имеющие корней в Талмуде или не связанных с библейской Страной Израиля. Исследования профессора Та-Шма хорошо иллюстрируют характерное стремление доказать, что несмотря на смену языков, стран и континентов, еврейство сохраняло нетронутой тысячелетнюю традицию и все заимствования служили этой цели. Если евреи заимствовали что-то у других, то придавали вещам и понятиям свой, особый еврейский смысл, непохожий на другие народы.

«В Европе появились обычаи, противоречащие религиозными законами Талмуда, — пишет видный исследователь истории польского еврейства Бернард Вейнриб, — разумеется, заимствования, отклоняющиеся от закона, могли быть допущены, если они помогли развивать неразрывную традицию — представлять еврейскую жизнь преемственностью с ранних времен. Таким образом, традиция оставалась нетронутой».

((Bernard Weinryb Reappraisals in Jewish History, SWBJV 1974).)

Православная церковь или, скажем, КПСС тоже допускали колебания, если они соответствовали генеральной линии и обеспечивали «неразрывную», «неизменную в веках» традицию. Задача любой науки, а особенно истории, — добиваться истины, а не обслуживать те или иные культурные, религиозные или политические концепции.

Большинство исследователей идиша не соглашаются с теорией Векслера о славянской природе идиша, ни с его гипотезой о славянской родине ашкеназийского еврейства на славянских землях, ни со схемой о еврейской миграции с востока на запад. Однако работы Векслера невозможно обойти молчанием. Его работы базируются не на каком-то одном ярком открытии, бросающим новый свет, а на тщательном анализе всей научной информации, собранной еврейской этнографией. Векслера продолжают цитировать, его идеи разрабатываются по всему миру. Недавно появились исследования голландского этнографа и историка еврейства Йица Ван Стратена, доказывающие, что, не смотря на погромы, крестовые походы, голод и эпидемию чумы, никакой существенной еврейской эмиграции из Западной Европы не было ни в XI, ни в XII веках. (Jewish migrations from Germany to Poland: The Rhineland hypothesis revisited by Jits van Straten, Mankind quaterly Vol. XLIV № 3&4 2004). А ведь по Вайнрайху, это как раз время зарождения идиша, и эмиграцией он объяснял резкий демографический рост числа восточноевропейских евреев в XI–XII веках. Исследователь еврейской ономастики (науки о личных именах и фамилиях) Александр Бейдер тоже не согласен с Векслером в вопросе славянского происхождения ашкеназийского еврейства. Подытоживая споры, Бейдер называет «рейнскую теорию» Вайнрайха устаревшей, предлагая взамен «дунайскую теорию» зарождения идиша. И среди ее отцов-основателей по праву называет Пола Векслера. (The birth of Yiddish and the paradigm of the Rhenish origin of Ashkenazic Jews by Alexander Beider, Revue des etudes juives 163 no 1–2 Ja-Je 2004).

Интересно и другое обстоятельство. Если евреи последовательно расселялись из Страны Израиля через Испанию и Францию в Германию, то почему сефарды и ашкеназы используют для одинаковых религиозных понятий разные, пускай и однокоренные древнееврейские слова? Например, вечерняя молитва называется у сефардов ар’вит, а евреи Восточной Европы звали ее майрив. Судный день у ашкеназов назывался Йом-кипер, а у сефардов — кипур. Если ашкеназийские евреи произошли от сефардских евреев, то почему сефардские раввины, хоть и не отказывали своим восточно-европейским единоверцам в праве называться евреями, зато запрещали с ними родниться. Именно в X–XI веках у сефардов в Испании и Португалии появляется принцип «расовой чистоты», выраженный между прочим в известном раввинском титуле сат — сфаради таhoр, «чисто-(кровный) сефард», которым до сих пор подписываются сефардские раввины. Сефардские и ашкеназийские общины веками существовали параллельно, не смешиваясь в Амстердаме, Бухаресте, Крыму, Иерусалиме и Нью-Йорке. Да и в сегодняшнем Израиле далеко до гармонии между ними.

Александр Бейдер разбивает и самый «веский» аргумент в пользу движения евреев с запада на восток — широкое распространение древних фамилий, происходящих от названий западногерманских городов Ландау, Шапиро, Минц, Бахрах и многих других. Сомнительно не только происхождение некоторых фамилий от названий городов (напр. Минц от Майнц). Еще более сомнительно, что большинство евреев носящих эти фамилии действительно являются потомками этих семей известных средневековых раввинов. В XVIII веке в Австро-Венгрии, Германии и России евреев в обязательном порядке заставляли брать фамилии, и многие брали «престижные» фамилии. Среди евреев того времени фамилия рассматривалась, как еще одна выдумка «гойской» власти с целью ущемить, заставить платить налоги или забрить в солдаты. Фамилия для них не имела никакого значения, а императорским чиновникам недосуг было разбираться, кто от кого происходит, и они записывали фамилии со слов самих евреев.

Теорию Векслера о существовании значительного контингента славяноязычного еврейства, двигавшегося с востока на запад Европы, подкрепляют и хорошо известные факты существования во многих восточноевропейских городах двух ашкеназийских еврейских общин, не смешивавшихся веками. Например во Львове с XIV века бок о бок жили две еврейские общины — выходцы из Киевской Руси и, вероятно, Византии, поселившиеся в районе улиц Сербской, Русской и Старожидовской и общины выходцев из западнославянских и восточногерманских земель, поселившихся в Краковском предместье. Обе общины имели свои институции, свои синагоги и свое самоуправление. Их представители даже избегали родниться друг с другом. Единственное место, где все львовские иудеи встречались, было еврейское кладбище, общее для всех. Лишь в середине XVIII века, обе общины окончательно слились, да и то потому, что австро-венгерские власти в 1765 году решили признавать лишь представителей единых еврейских общин.

Общепринятая схема истории идиша не способна объяснить, почему в идише древнееврейских слов значительно больше (около 10 % словаря), чем в языке евреев Испании, средневековой Франции или еврейско-арабском. Ведь, если евреи пришли оттуда в Восточную Европу, то они могли лишь утратить по пути, но никак не обогатить свой древнееврейский словарь. Вайнрайх объяснял такой феномен высокой ученостью ашкеназийских евреев, обогащавших свой язык из священных книг. Однако вряд ли ашкеназы в средневековой Восточной Европе вплоть до XV века были более ученые, чем евреи Испании, Прованса или арабских стран, где в Средневековье находились крупнейшие центры еврейской учености.

«Теории учености» ашкеназийских евреев Вайнрайха носит умозрительный характер. Многие источники указывают на очень низкий уровень талмудической учености евреев, а часто даже безграмотность в средневековой Германии, в славянских землях. Например, уроженец Германии рабби Ашер бен Йехезкиэль (1250–1327), считавшийся у себя на родине вундеркиндом еврейской учености, пишет, как, попав в Толедо, обнаружил, что его древнееврейский язык ниже всякой критики, и он не способен преподавать. В свою очередь ученый раввин из Испании Рабби Элиэзер бен Йоэль Ха-Леви (1140–1225), принявший раввинское служение в Кёльне, пишет, что пришел в ужас от вопиющего невежества (и нищеты) местных евреев. Он отмечает, что, в большинстве общин в Польше, Венгрии и на Руси нет ученых раввинов, да и во многих местах бедные общины не способны их содержать. Все это далеко от идиллических рассказов начала еврейского заселения Восточной Европы, куда евреи якобы попадали по личным приглашениям, герцогов, духовных владык и королей. Даже в XVI веке грамматик из Германии Элия Бахур упрекает своих земляков евреев в невежестве и вопиющих ошибках в древнееврейском языке. Вероятно, Бахур не совсем прав. В ранней работе тот же Пол Векслер указывает, что критика Бахура не свидетельствует о низком уровне знаний, а лишь о том, что многие гебраизмы и арамеизмы позаимствованы идишем из позднего разговорного языка, где словопользование и даже грамматика сильно отличались от языка Библии или литургических текстов.







 


Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Другие сайты | Наверх