Глава II

Опыт и ошибка

Первый период войны против торговли

(февраль — сентябрь 1915 г.)

Когда идея ведения войны против торговли подводными лодками впервые появилась у немцев? Ответ на эту загадку открыл бы многое, остающееся до сих пор неясным. Как определенно утверждал покойный сэр Джолиан Корбетт[9], до войны считали, что Германия не постесняется использовать подводные лодки против неприятельских торговых судов. Такой образ действия расходился бы с германскими призовыми правилами. Эти правила в согласии с морским международным правом устанавливали следующий принцип: захваченное судно может быть уничтожено на месте только в том случае, если окажется невозможным или практически невыполнимым доставить приз в порт. Это уничтожение не должно предприниматься, «пока все люди, находящиеся на судне, не будут доставлены в безопасное место, если возможно — с их вещами и имуществом».

Как могло случиться, что столь гуманные принципы подверглись сомнению или оказались нарушенными? Чтобы ответить на этот вопрос, следует вкратце рассмотреть, каким образом возникла идея использования подводных лодок против торговли. Но прежде чем заняться этой темой, следует предварительно сказать несколько слов о развитии противолодочной борьбы. Через 3 года после заказа первых британских подводных лодок подводные лодки принимали участие в Спитхэдских маневрах 1904 г., когда в качестве противолодочных средств уже существовали сигнальные сети (indicator nets) и тралы. Известно, что во время этих испытаний погибла лодка A-I. Эта катастрофа заставила отложить на время все изыскания и применение противолодочных средств борьбы. В 1910 г. был учрежден Комитет для рассмотрения мер защиты против подводных лодок, в числе которых были дымовые завесы, плавание зигзагообразными курсами (zigzagging), маскирующая окраска (deceptive painting) корпуса судов, мины, ручные гранаты (hand-grenades), буксируемые мины (towing-charges), выслеживание подводными лодками (stalking by submarines) и вооружение подводных лодок артиллерией[10]. Нужно заметить, что англичане были против установки орудий на подводных лодках, и действительно, не известно ни одного случая, когда подводная лодка была бы уничтожена орудийным огнем другого подводного корабля.

Все перечисленные меры были рассмотрены применительно к нападению подводных лодок на военные корабли, одиночные или в составе соединений; подводная война против торговых судов не обсуждалась. Однако к концу 1913 г. лорд Фишер совместно с капитаном С.С. Холлом составили записку, в которой предсказывалось, что немцы будут использовать свои подводные лодки для нападения на торговые суда. Эта новая идея казалась настолько уродливой, что и Первый лорд[11] и Первый морской лорд[12] заявили, что записка «испорчена (murred) этим предположением». На британских морских маневрах 1913 г. подводные лодки оказались замечательно эффективными; в то же время немцы на морских маневрах, производившихся весною 1914 г., проработали план совместных операций подводных лодок и эскадр линейных кораблей. Маневры прошли так успешно, что была подвергнута рассмотрению идея «дурацких ловушек» (booby traps).

По словам Гайера, была доказана способность подводных лодок эффективно проводить операции совместно с надводными кораблями или против них, и что эти результаты сильно повлияли на операции подводных лодок в первый период войны. Германские лодки базировались на Гельголанд, чтобы находиться поблизости к Флоту Открытого моря, совместно с которым они должны были действовать; с другой стороны, они должны были содействовать и отражению всякого мощного британского удара против германского побережья Северного моря, в особенности против Боркума (Borkum) и Сильта (Sylt). Перед войной немцы проводили упражнение, известное под названием «траление перископа» («periscope trawling»); предполагалось, что при этом использовался один из видов подрывного трала (explosive sweep), буксируемого эскадренными миноносцами.

К-адм. Шпиндлер категорически отрицает, что до войны Германия замышляла операции подводных лодок против торговых судов[13]. Однако было сделано одно крайне симптоматичное и интересное признание. Гайер, рассматривая довоенные соображения о боевой ценности подводных лодок, говорит: «Правда, перед началом войны один из лучших технических знатоков этого боевого средства, старший лейтенант Блюм, подсчитал число подводных лодок, необходимых для ведения крейсерской войны против Англии, и установил это число в 200 единиц»[14]. Этот расчет впоследствии оказался замечательно точным. В связи с этим возникает вопрос, составил ли Блюм свой доклад по официальному поручению или с какой-нибудь другой целью. Если он сделал это по распоряжению свыше, то отрицание Шииндлером существования заранее разработанных планов вызывает сомнение. Однако следует помнить, что такой высокий авторитет, как покойный адм. Шеер, отрицает наличие подобных приготовлений, заявляя, что «столь агрессивные идеи были совершенно чужды нашей морской политике»[15].

Гайер пишет, что еще в сентябре 1914 г. вопрос об операциях против британских торговых судов обсуждался и был отвергнут. Отклонение основывалось отнюдь не на соображениях человечности, но на том, что наличное число подводных лодок не соответствовало масштабам подобной кампании. Первое определенное требование войны против торговли исходило от Флота Открытого моря и было выдвинуто в ноябре 1914 г. после потопления «Глитры» (Glitra). Когда Фельдкирхнер на U-17 вернулся в базу, опасались, что поступок встретит осуждение, но вместо порицания его образ действия получил официальное одобрение. Начали открыто и активно выступать в пользу ведения каперской войны подводными лодками против британского торгового флота. «Поскольку Англия совершенно пренебрегает международным правом, нет ни малейшего основания для нас ограничивать себя в наших приемах ведения войны. Мы должны использовать это оружие и сделать это путем, наиболее соответствующим его особенностям. Следовательно, подводные лодки не могут щадить команды пароходов, но должны отправлять их на дно вместе с их судами. Торговое мореплавание может быть предупреждено, и вся морская торговля с Англией прекратится в течение короткого времени»[16].

Приписываемое Британии нарушение международного права, о котором здесь упоминается, заключалось в мерах, принятых против проникновения в Германию контрабанды, на каких бы судах она ни провозилась — неприятельских или нейтральных. Имелись сведения (ошибочные), что германское правительство взяло в свои руки контроль над снабжением продовольствием; поэтому последнее было объявлено контрабандой и не допускалось к ввозу в случае направления в чрезмерном количестве в голландские и датские порты[17].

Обвинение, выдвинутое Германией против Британии, заключалось в том, что Британия прибавила к списку контрабанды предметы, не идущие на удовлетворение военных надобностей, и в целях собственной выгоды «злоупотребляла доктриной „конечного назначения“» (ultimate destination). Далее, германские власти заявили, что мы захватывали германскую собственность на нейтральных судах, а также задерживали немцев военнообязанных возрастов. Противник заявил также, что, объявив Северное море военной зоной, мы установили блокаду нейтральных берегов.

Вследствие решения приступить к войне против торговли покойный гр.-адм. Тирпиц, государственный секретарь по морским делам, дал американскому журналисту ф. Виганду интервью, в котором намекал на то, что в ближайшем будущем может быть начата энергичная кампания против торговли при помощи подводных лодок. Этот «пробный шар» был попыткой узнать мнение США относительно этой формы морской войны. В то же время «интервью Виганда» явилось для противников Германии предупреждением о предстоявших событиях. Против политики, начертанной Тирпицем, как выразителем крайнего мнения, выступили люди более здравых взглядов с имперским канцлером Бетман-Гольвегом во главе. Таким путем началась длинная и тяжелая ссора между морскими и военными властями — с одной стороны, и дипломатами и экономистами — с другой, причем каждая сторона искала поддержки у личного штаба кайзера.

В первой схватке успех выпал на долю канцлера. 27 декабря он заявил, что хотя он признает законность предполагаемой торговой войны, но время для введения столь крутых мер еще не наступило. Более выгодное время, по его словам, наступит, когда положение Германии на континенте будет безусловно упрочено: после этого никто из нейтральных не рискнет затевать ссору с государством, столь подавляюще могущественным, как Германия. Парадоксально, что морское командование настаивало на том, что успех на суше может быть достигнут только беспощадной войной на море.

Между тем произошло одно событие, оказавшее глубокое влияние на эти разногласия. 24 января совершавшие набег линейные крейсера Хиппера были перехвачены у Доггер-Банки линейными крейсерами Битти, прогнавшими их в базы, причем немцы потеряли «Блюхера» (Blucher). В результате этой неудачи главнокомандующий Флотом Открытого моря адм. Ингеноль был заменен начальником Морского Генерального штаба Полем. 4 февраля кайзер сделал смотр флоту в Вильгельмсхафене, и ему были представлены командиры подводных лодок. После этой церемонии стало известно, что он собирается подписать приказ, объявляющий территориальные воды вокруг Британских островов военной зоной.

В тот же день было опубликовано ожидавшееся сообщение нижеследующего содержания:

1. Воды вокруг Великобритании и Ирландии, включая весь Английский канал, объявляются находящимися в военной зоне. С 18 февраля всякое торговое судно, встреченное в военной зоне, будет уничтожено, и при этом не всегда можно будет устранить опасность, которой подвергаются команда и пассажиры.

2. Нейтральные суда будут также подвергаться опасности в военной зоне, так как ввиду злоупотреблений нейтральным флагом, имеющих место в результате предписания Британского правительства от 31 января, и вследствие случайностей морской войны, не всегда будет возможно избавить нейтральные суда от нападений, направленных против неприятельских. Судам к северу от Шетландских островов, в восточной части Северного моря и в полосе шириной 30 морских миль вдоль голландского побережья опасность не угрожает.

(Начальник Морского Генерального штаба Гуго фон Поль.)

Упоминание здесь злоупотреблений нейтральным флагом имело в виду действия капитана пассажирского парохода линии Кьюнард «Лузитания» (Lusitania) во время набега германского флота в Ирландское море в январе. Имея на борту очень много пассажиров американцев, он поднял флаг Соединенных Штатов — прием совершенно легальный, к которому в прежнее время часто прибегали многие нации во время войны.

Важно учитывать, что между лондонским и вашингтонским правительствами часто имели место резкие противоречия во взглядах, причем аргументы, приводившиеся прессой обеих стран, мало помогали и много мешали взаимному пониманию. Первое затруднение наступило, когда некий американский немец купил пароход линии Гамбург — Америка «Дация» (Dada), нагрузил его хлопком в Гальвестоне (Galveston) и 31 января отправил его в нейтральный порт Роттердам (Rotterdam). Эта сознательная попытка испортить англо-американские отношения была ловко парирована тем, что захватить этот пароход англичане предоставили французам. 27 февраля «Дация» была захвачена французским вспомогательным крейсером «Эроп» (Europe) у островов Силли[18]. Уже в ноябре 1914 г. импорт в соседние с Германией нейтральные страны достиг небывалой величины. Например, меди ввозилось в эти государства в 5 раз больше, чем в 1913 г. Тем не менее продовольствие было объявлено контрабандой только в феврале; перехватываемые грузы направлялись в британские порты, меняя таким образом только свое назначение. Когда 25 января германское правительство определенно заявило о том, что с 1 февраля оно берет в свои руки все снабжение пищевыми продуктами — вопрос стал ясным. Уступая требованиям США, внушенным влиятельной группой южных предпринимателей, англичане исключили хлопок из списка контрабанды.

Немедленно после объявления войны против торговли США заявили энергичный протест против предполагаемого нарушения прав нейтральных; в то же время Англии была послана нота относительно приписываемого ей злоупотребления флагом Соединенных Штатов. Английское объяснение было принято, и в несколько напряженных отношениях между Лондоном и Вашингтоном немедленно наступило значительное улучшение. С другой стороны, германский посол в Вашингтоне граф Бернсторф намекнул 15 февраля, что Германия ликвидирует подводную кампанию, если продовольствие для гражданского населения будет объявлено не подлежащим захвату. Однако еще за 30 лет до того сам Бисмарк оправдывал «голодную блокаду», заявляя, что «цель сокращения войны оправдывает всякие средства, если они будут беспристрастно применяться по отношению ко всем нейтральным судам».

Покойный адм. Тирпиц был против объявления военной зоны вокруг Британских островов, он предпочитал значительно менее широкий план — более умеренную блокаду одной только Темзы. Ему чрезвычайно не понравились «фанфары и трубы» Поля. Недовольство статс-секретаря по морским делам было, вероятно, вызвано тем, что его не запросили о его мнении относительно объявления «военной зоны». Не говоря о его долголетней и выдающейся службе, Тирпиц как главный начальник снабжения несомненно имел право высказать свой взгляд на столь важную перемену в морской политике.

Для командиров подводных лодок была издана следующая инструкция:

«Важнейшим соображением является безопасность лодки: ради нее следует избегать всплытия на поверхность для осмотра судна, так как помимо опасности возможного нападения со стороны неприятельских судов, нет никакой гарантии того, что не имеешь дело с неприятельским судном, даже если оно идет под нейтральным флагом. То обстоятельство, что на пароходе поднят нейтральный флаг, еще не является гарантией, что он действительно — нейтральное судно. Поэтому потопление его будет оправдано, если его нейтральность не подтверждается другими обстоятельствами».

Шеер считал, что проект с самого начала обречен на неудачу ввиду содержащегося в нем намека на уважение прав нейтральных и попытки убедить их подчиниться установленным Германией новым условиям. Такая недостаточно энергичная политика содержала обещания будущих уступок. 14 февраля было объявлено, что судам, идущим под нейтральным флагом, гарантируется неприкосновенность, если не будет несомненно установлена их принадлежность враждебной нации. 15-го числа в последнюю минуту был издан приказ, откладывавший начало кампании впредь до особого распоряжения кайзера. Приказ вышел слишком поздно; U-30 уже вышла в западные воды, чтобы приступить к выполнению операций по новому плану.

Гайер говорит, что перед объявлением блокады подводные лодки получили пушки для двоякого использования: против торговых судов в слабо охраняемых районах и для нападения на корабли вне дистанции действительного торпедного выстрела. Это добавочное вооружение потребовало подкрепления палуб подводных лодок и устройства погребов для размещения боевых припасов. Офицеры и команды прошли специальную подготовку для выполнения новых задач; их предупреждали о возможном использовании противником торговых судов как ловушек для лодок, внушая им необходимость соблюдать крайнюю осторожность даже в момент гибели жертвы. Они получили указание не оставаться поблизости к медленно тонущему или горящему судну, потому что такое судно будет привлекать к себе подводные или надводные неприятельские корабли. Далее было указано, что чем дольше лодка действует в пределах ограниченного района, тем большая должна соблюдаться осторожность.

Прием посылки вновь назначаемых командиров в тренировочное плавание на одной из лодок, находившихся под командой уже получивших опыт командиров, оказался очень полезным, хотя был связан с риском потери сразу двух командиров лодок. Но было учтено, что новые лодки с неопытными командирами более подвержены риску гибели. Другим нововведением было включение в личный состав лодок «лоцманов военного времени» («war pilot»). Они назначались из торгового флота и могли давать компетентные советы относительно встречаемых судов. Возможно, что самый большой недостаток испытывали в квалифицированных радиотелеграфистах.

Испытания новых лодок и подготовка новых командиров и команд занимали много времени; прежде чем лодка выходила в первое крейсерство, она тщательно испытывалась и проходила специальные погружения, дававшие возможность удостовериться в том, что она не оставляет масляных пятен на поверхности воды. В позднейший период войны лодки столь спешно принимались и вводились в строй, что корпуса иногда не получали полной водонепроницаемости.

Ввиду угрозы нападения на суда, в особенности на транспорты, поддерживавшие сообщение через Английский канал, были приняты спешные меры для отражения германской угрозы. Патруль западной части канала был реорганизован, и в промежуток времени с 4 по 16 февраля, за 2 дня до начального срока войны против торговли, было поставлено новое минное поле, простиравшееся к северу от Дюнкерка до буя Эльбоу (Elbow Buoy) близ Бродстэйре (Broadstairs) к юго-западу от существовавшего поля у Остэнде.

Мины, видимо, оказались недействительными, так как либо тонули, либо сносились прочь. 13-го в Дуврском проливе было поставлено 17 миль дрейфующих сетей, охраняемых траулерами и эскадренными миноносцами: другие сети были приготовлены для каналов Северного (North Channel) и Св. Георга (St. George's Channel). Вместе с тем было заказано тысяча миль проволочных сетей, с ячейками от 6 до 10 фут. Поддерживаемые стеклянными буями, эти сети должны были буксироваться дрифтерами, с расчетом затралить подводную лодку и запутать ее в своих ячейках, после чего вооруженные патрульные суда должны были подходить и уничтожать лодку. В теории идея была проста, но на практике оказалась очень неудовлетворительной. Сети сносило, или они зацеплялись за обломки потонувших судов; стеклянные или капковые поплавки наполнялись водой или намокали, выкладывающиеся храпцы, освобождающие сеть после поимки подводной лодки, действовали плохо. Несмотря на все описанные недостатки, сетями продолжали пользоваться и в некоторых случаях несомненно не без успеха. Наконец около 50 угольщиков флота (fleet colliers) и малых транспортов (coasters) получили артиллерию, и все паровые яхты были реквизированы.

В течение нескольких первых недель кампании лодки использовали путь через Дуврский пролив. Они либо проходили ночью в надводном положении, либо ложились на грунт, пока течение не изменялось в их пользу, облегчая им проход к северу от банки Рюйтинген (Ruytingen Sand). К британским минам относились с пренебрежением.

18 февраля подводные лодки получили приказание топить все неприятельские суда, но щадить нейтральные и госпитальные (кроме случаев, когда последние явно использовались для перевозки войск, а также пароходы организации «Помощь Бельгии»; при этом указывалось, что «если, несмотря на соблюдение должной осторожности, произойдет ошибка, командир лодки не будет нести ответственности». Когда наступил ожидавшийся день, имелось готовых к использованию 20 подводных лодок, но они могли работать только в три смены. U-30 была уже на своей позиции, a U-8 (Шток) вышла из Гельголанда для действий в Английском канале; U-20 и U-27 отплыли только 25-го. С этими четырьмя лодками и начали крупную азартную игру. U-30, пройдя к северу от Шотландии, появилась в Ирландском море и потопила пароходы «Кэмбэнк» (Kambank) (3112 т) и «Дауншир» (Downschire) (337 т): первый был потоплен торпедой 20-го, без предупреждения, у мыса Ляйнэс (Point Lynas), причем погибло 4 человека. Эта подводная лодка вернулась благополучно, но едва избежав гибели: 23-го она запуталась в сетях рыболовного траулера «Элекс Хэсти» (Alex Hastie) в 100 милях к востоку от островов Фарн (Farn Islands) и была ошибочно сочтена опрокинувшейся и уничтоженной.

Поход U-8 также едва не окончился катастрофой. Проходя 26-го через новое минное поле, она попала в сети у банки Варн (Varne); она прорвала их и вошла в Английский канал, где потопила пять пароходов у мыса Бичи Хэд (Beachy Head), причем на них погибло 3 чел. 24-го она пыталась также потопить госпитальное судно «Эндрью» (Andrew) (2528 т), но это небольшое судно спаслось бегством. Всего было атаковано 11 британских судов, из коих 7 потоплено. 28-го одно из судов — небольшой угольщик «Тордис» (Thordis) в бурную погоду таранил подводную лодку у Бичи-Хэд. Берлин признал, что лодка была повреждена, однако она благополучно вернулась в базу. Кроме того, было повреждено одно французское судно, а норвежский наливной пароход «Белридж» (Belridge) с нефтью из Америки для голландского правительства был подорван торпедой U-8 у Дувра без предупреждения, но был отбуксирован в порт. Последний инцидент произвел сильное впечатление в Вашингтоне. Эти две лодки (U-8 и U-30) были заменены U-20 и U-27, вышедшими из р. Эмс 25 февраля. На следующий день U-27 установила рекорд дальности радиопередачи с подводной лодки, разговаривая с крейсером «Аркона» (Arkona), стоявшим в р. Эмс на расстоянии в 140 миль. В течение всего похода проводились специальные опыты по приему и передаче таких сигналов. U-20 прошла Английским каналом для действий против торговли в Бристольском канале и Ирландском море, в то время как вторая лодка обошла Шотландию с севера, чтобы действовать в районе вокруг острова Мэн (Isle of Man). Эта пара каперов потопила 5 или 6 пароходов; среди их жертв был вооруженный пароход (armed merchant-cruiser) «Бэяно» (Bayano), потопленный U-27 у Уигтауншира (Wigtownshire) 11 марта, причем погибло много людей. В результате набега лидер «Фалкнор» (Faulknor) и 6 эскадренных миноносцев были выделены адм. Джеллико для усиления патруля Ирландского моря, хотя они были очень нужны Гранд-Флиту.

Однако картина имела и оборотную сторону. U-8 снова вышла из Зеебрюгге, чтобы возобновить свои набеги. 4 марта, вскоре после полудня, она была замечена эскадренным миноносцем «Викинг» (Viking) в 5 милях на ONO от северо-восточного буя Варн (Varne). Час спустя дрифтер «Роберн» (Roburn) заметил быстро движущийся к осту сигнальный буй. Море было спокойно, при легком тумане. Дивизион эскадренных миноносцев немедленно начал погоню, и, как только был замечен перископ, «Викинг» взорвал подрывной трал в том месте, где перископ появился. В течение следующего часа, кроме вторичного появления перископа, ничего не произошло. Затем эскадренный миноносец «Маори» (Maori) снова увидел перископ дальше в Английском канале. После этого «Гурка» пробуксировал свой трал наперерез курса, которым видимо пошла подводная лодка, и в 17 час. трал взорвался с драматическим для лодки результатом: корма U-8 показалась на поверхности почти в вертикальном положении и была встречена беглым огнем с «Гурка» и «Маори». Видя, что спасение невозможно, команда подводной лодки в составе 4 офицеров и 25 чел. команды вышла из своего погибавшего корабля и сдалась. 10 минут спустя U-8 затонула.

1 марта другая подводная лодка была обнаружена запутавшейся в сетях, поставленных в бухте Старт (Start Bay), и, когда на этом месте были взорваны подрывные тралы, на поверхности появилось большое количество масла. Надеялись, что лодка уничтожена, но, вероятно, она только получила повреждение; это могла быть U-29, под командой Веддигена, бывшего командира U-9. Эта лодка появилась у островов Силли 12 марта, где ею было потоплено четыре парохода. Еще одно судно, «Этэлантэ» (Atalanta) (519 т), было остановлено и подожжено, но его удалось отбуксировать; это был первый вооруженный пароход, избежавший гибели.

Примерно в это же время 2 другие лодки действовали в Северном море. 6 марта во время захода солнца траулер Эбердинского патруля «Дэстер» (Duster) заметил одну из них, U-12 (Кратш), шедшей на WNW, и начал погоню. Не будучи оборудован радиотелеграфом, траулер смог передать важное известие только на следующее утро при встрече с паровой яхтой. Тогда началась погоня другого рода. 8-го утром лодка была замечена траулером к югу от Бьюкен-Нэсс (Buckan-Ness) и вечером снова к югу от Эбердина. На следующее утро она была выслежена у Стонхэвен (Stonehaven), а к вечеру у Монтроз (Montrose); каждый раз она погружалась и уходила от своих тихоходных и слабовооруженных преследователей. Затем U-12 присоединилась к своему сотоварищу. Не подозревая о грозящей опасности, они шли на юг в Фирт-ов-Форт. Кратш не знал, что идет прямо навстречу 4-й флотилии, высланной из Розайта для участия в поисках. У Бел-Рок (Bell Rock) он в сумерках встретил крейсер «Левэйатан» (Leviathan), но, не успев выпустить торпеду, был отогнан траулером. Эскадренным миноносцам стало ясно, что в своих поисках они зашли слишком на север. Они были отозваны, и утром на 4-й день — 10 марта — U-12 была окончательно обнаружена у Файв-Нэсс (Fife Ness). На полном ходу эскадренные миноносцы «Экирон» (Acheron), «Эриел» (Ariel), «Эттэк» (Attack) пошли на нее сходящимися курсами. «Эттэк» открыл огонь и прошел над лодкой. Минуту или две спустя «Эриел» увидел перископ в 200 ярдах справа по борту и, круто повернув, таранил подводную лодку в середину корпуса, в момент, когда последняя показывалась на поверхность. По U-12, потерявшей способность управляться, был открыт частый огонь. Ее орудие было сбито и сброшено за борт. Из тонущей лодки выкарабкивалась команда, из которой было спасено 10 чел. Один из них, лоцман военного времени Фолькнер, сбежал из плена в сентябре того же года, добыл себе маленькую шлюпку и, пересекши Северное море, был подобран U-16 при ее возвращении из похода, и таким образом смог рассказать о судьбе U-12.

Хотя еще 2 подводных лодки были уничтожены, количество производивших набеги увеличивалось. В Английском канале действовали U-34, U-35 и U-37, лодки знаменитого впоследствии типа «тридцатых». У мыса Бичи-Хэд они уничтожили 4 парохода. Еще одна лодка, U-28, вышла из базы и 16-го прислала в Зеебрюгге свой первый приз. 13-го Веддиген на U-29 зашел к западу до самого Фастнэта (Fastnet) и затем решил вернуться северным путем, надеясь атаковать Гранд-Флит. Дивизии дредноутов Гранд-Флита, занятые эволюциями, он встретил 18-го на OSO от Пэнтланд Фирт. Он выпустил торпеду из носового аппарата по «Нептьюну» (может, Нептун) (Neptune) 1-й эскадры линейных кораблей и промахнулся. По всей вероятности, Веддиген не видел 4-й эскадры, следовавшей в Морей Фирт несколько северней от него, и, прежде чем заметил опасность, дредноут был уже почти прямо над ним. На корабле увидели перископ спереди на левом крамболе. Дредноут повернул и устремился на своего коварного противника. Началось недолгое преследование: U-29 не могла уже ни свернуть в сторону, ни погрузиться. Как слон наступает на извивающиеся кольца пятнистой кобры, так огромный корпус знаменитого линейного корабля раздавил пресмыкающегося врага. Носовая часть лодки показалась над водой, ясно обнаружив ее номер; затем море навеки поглотило ее разломившийся корпус Таков был конец в схватке один на один одного из самых достойных германских командиров. Коротким и блестящим был его путь по мрачному небосклону войны, беспорочным был полет его звезды, не запятнанный никаким бесчестьем. Его человечное поведение заслужило ему, у его жертв у Силли, наполовину печальное, наполовину шутливое прозвище «вежливого пирата».

Интересно заметить, что командиры, действовавшие успешно, часто назначались на новейшие лодки. Тут играло роль подсознательное заблуждение, будто сочетание «аса»[19] с «новейшим произведением техники» должно творить чудеса. На практике дело часто кончалось гибелью и командира и корабля. Гораздо рациональнее было оставлять командиров на тех кораблях, на которых они проявили свое искусство[20].

Херзинг был, кажется, единственным офицером, сохранившим свое первоначальное командование, хотя возможно, что были и другие. Через воды, пройденные Веддигеном в начале его последнего крейсерства, прошел Форстнер на U-28. Трудно представить себе более различные типы командиров, нежели эти два.

Форстнеру принадлежит гнусность доведения войны не только до жестокости, но и до дикого зверства. У мыса Бичи-Хэд он потопил голландский пароход «Медея» (Medea) (1235 т). Двигаясь на запад, он 27 марта уничтожил 3 парохода у о-вов Силли, в том числе лайнер «Эгуила» (Aguila).

В последнем случае он открыл огонь по пассажирам и команде, садившимся в шлюпки, убив 8 чел. Еще худшее произошло на следующий день, когда им был остановлен пассажирский пароход компании Демистер «Фалаба» (Falaba) (4806 т), шедший в Западную Африку с 147 пассажирами и 95 человек команды и везший 30 т огнеприпасов. Едва пассажиры и команда начали садиться в шлюпки, U-28 выпустила торпеду по остановившемуся пароходу. Мужчины, женщины и дети были сброшены в воду. Затем Форстнер и его команда вышли на палубу и глумились над агонией тонущих людей. Этот ужасный поступок привел к гибели 104 чел.

Начавшиеся таким образом действия против торговых судов вынудили Адмиралтейство выпустить инструкцию капитанам, гласившую, что при обнаружении подводной лодки впереди судна лучшим приемом является изменение курса прямо на нее с целью заставить ее погрузиться; затем пароход мог спастись, уходя прочь. 28 марта из Зеебрюгге вышла U-33 и вскоре затем атаковала почтовый пароход Большой Восточной ж. д. «Брюссель» (Brussels) (1380 т) у Маасского плавучего маяка. Капитан Фрайэтт удачно применил рекомендованную тактику и уклонился от атаки U-33. Последствия сказались через 10 месяцев. Когда «Брюссель» был захвачен миноносцем, капитан Фрайэтт был доставлен в Брюгге и по несправедливому смертному приговору убит как «вольный стрелок».

U-33 вернулась с другими новыми сведениями, кроме сообщения своей версии об этой смелой контратаке; она принесла с собой известие о многочисленных минах на подходах к Дуврскому проливу. В начале апреля U-32 нашла сети в этом районе настолько опасными, что предпочла вернуться северным путем, нежели вновь проходить Дуврской узкостью. Другие подводные лодки возвращались с донесениями о страшной опасности, с которой им пришлось столкнуться. Как следствие этих докладов, большим германским лодкам было впервые запрещено проходить проливами, и почти в течение двух лет им пришлось ходить в западные воды, огибая Шотландию с севера. Это решение укрепилось, вероятно, вследствие таинственного исчезновения в Английском канале U-37 (Вильке), вышедшей из Гельголанда 20 марта[21]. Удлинение пути больших лодок несомненно уменьшило число судов, потопленных в течение апреля. Восточная часть Канала была чиста. К.-адм. Хууд, переведенный из Дувра в Куинстаун (Queenstown) вследствие кажущейся неудачи его мероприятий по борьбе с создавшимся положением был полностью вознагражден и назначен командиром 3-й эскадры линейных крейсеров.

В течение марта было потоплено 27 пароходов, в апреле было уничтожено только 11 британских и 6 нейтральных судов, главным образом лодками U-24 и U-32. 17 апреля вооруженный пароход «Ла Розарина» (La Rosarina) (8332 т) был атакован к югу от Ирландии, но отбился от противника своим орудием. Это было первое удачное отражение атаки имевшим оборонительное вооружение торговым судном. За 6 дней до того транспорт «Уэйфэрер» (Wayfarer) (9599 т) был поврежден при атаке, но доставлен в Куинстаун. В апреле произошло также первое нападение на рыболовный флот Северного моря, многие суда которого были потоплены у устья р. Тайн лодкой U-10. Позднее противник стал особенно остерегаться нападения на рыбачьи суда, и по очень уважительным причинам.

Запрещение немцами своим подводным лодкам плавания Дуврским проливом имело для нас неблагоприятные последствия в том отношении, что оно создало ложное чувство уверенности в достаточности и действительности наших оборонительных мероприятий.

На самом деле сети постоянно относило. Тогда было предложено более надежное препятствие в виде стальной сети, поставленной поперек пролива. Было собрано много материала, но затем он был отправлен в Галлиполи для постройки настоятельно требовавшегося там бона. В действительности подводные лодки проходили без особого труда либо ночью в надводном положении, либо днем под сетями. И только страх перед неизвестной опасностью препятствовал лодкам Северного моря пользоваться проходом.

Выше было упомянуто, что создание фландрской флотилии в качестве соединения, отдельного от Флота Открытого моря, относится к 29 марта 1915 г. В октябре и ноябре 1914 г. были заказаны два новых типа малых подводных лодок: прибрежные лодки «UB-I» и подводные заградители «UC–I»; из Киля, Бремена и Гамбурга они по частям были перевезены по железной дороге в Антверпен во Фландрии и в Полу на Адриатическом море. Чтобы ускорить постройку, на них были установлены двигатели тяжелого горючего, имевшиеся налицо и первоначально заказанные для малых моторных судов. Лодки «UB-I» и «UC–I» были очень простой конструкции и чрезвычайно маломощны. В надводном положении они были слишком тихоходны для преследования пароходов; в погруженном положении они не имели ни мощности, ни района плавания, достаточных для преодоления сильных течений. Их батареи истощались уже после одночасового похода на 5 узлах, их предельная дальность под водой была 50 миль на 2,5 узлах, что мало могло помочь против 8- или 10-узловых течений в Дуврском проливе. Один из командиров этих лодок сравнил свой корабль со «швейной машиной» и дал яркое описание акробатических движений, которые лодка проделывала при выпуске торпеды. Чудом является то, что сделали эти «жестяные головастики».

Первой единицей была вошедшая в строй 29 марта UB-10, за ней последовало 16 однотипных лодок. Обыкновенно они плавали в районе Хуфдена, но в июле показались и в Английском канале. В августе вышли в море первые из лодок «UC». Во Фландрию были назначены UB-2, UB-4, UB-5, UB-6, UB-10, UB-12[22], UB-13, UB-16, UB-17 и UC-1, UC-2, UC-3, UC-5, UC-6, UC-7, UC-9 и UC-11. Их задачей было беспокоить частыми атаками судоходство в Английском канале и вдоль восточного побережья Британских островов. Впоследствии улучшенные и увеличенные лодки «UB-II» и «UC–II» действовали далеко на западе — в Бискайском заливе и на западных подходах к Британским островам в районах, ставших голгофой мирового тоннажа. Здесь следует заметить, что британские мины у Гельголанда были поставлены только 3 марта 1916 г. лодкой Е-24, погибшей во время своего следующего похода. Низкое качество британских мин заставило прервать постановку минных заграждений в течение 1915 г., так как германские лодки могли безнаказанно таскать эти бесполезные сооружения на своей носовой части, отталкивать их от себя или натыкаться на них. Многие германские военные корабли имели в виде сувенира английскую мину, поставленную на подставку. Кроме упомянутых выше малых подводных лодок в Антверпене было собрано некоторое количество малых миноносцев, предназначенных для нападения на действовавшие в Хуфдене многочисленные патрули траулеров и дрифтеров. В течение мая имело место первое усиление активности. Четыре ярмутских траулера были посланы в охоту за подводной лодкой, обнаруженной вблизи Норт-Хиндера (North Hinder L. V.). В то же время случилось так, что два фландрских миноносца, А-1 и А-6, получили приказание выяснить, нет ли в районе британских эскадренных миноносцев. В 30 милях к юго-западу от Галлопера (Galloper) находились два старых эскадренных миноносца «Брезн» (не Брейзен) (Brazen) и «Рикрют» (Recruit). Перед самым полднем «Рикрют» был разорван надвое сильным взрывом торпеды и сразу же затонул. 20 человек его команды было спасено. Его потопила UB-6 (Хакер). Несколько позже другая торпеда была выпущена по одному из вооруженных тральщиков, занятому поисками. Тремя часами позже были встречены два миноносца, и траулер «Колумбия» (Columbia) был потоплен торпедой. Затем началась общая перестрелка артиллерией мелких калибров. Схватка была прекращена прибытием четырех гарвичских эскадренных миноносцев. После часовой погони оба неприятельских миноносца были настигнуты и потоплены. Таким образом, первое предприятие вновь организованной фландрской флотилии после первого успеха окончились бесславно.

Однако оборона Дувра все еще причиняла немало затруднений. В первой половине апреля было закончено и поставлено первоначальное заграждение Фолкстон (Folkestone) — Гри-Нэ. Эта геркулесова работа заслуживала большего успеха. Ежедневно подводные лодки стаскивали сети, причем буи не указывали на повреждение; новый тип стеклянных буев обещал большую надежность. В дополнение к этому препятствию 8 апреля было также поставлено сетевое заграждение у Остэнде: глубинные минные поля были также поставлены у мыса Бичи-Хэд и у Дартмута (Darthmouth), в местах, где лодки имели обыкновение лежать на грунте; однако, так как большим лодкам было только что запрещено проходить Дуврским проливом, это случайное совпадение породило иллюзию действительности противолодочных мероприятий.

В то же время занялись и Северным каналом. Здесь были приняты несколько другие меры, поскольку этот пролив уже и глубже, чем узкий проход, отделяющий Англию от Франции. В 20 милях одна от другой были поставлены 2 линии сетей; между ними находились 4 или 5 линий дрифтеров с сетями, имевших в качестве поддержки патрули. У каждой линии сетей находился патруль, расширявший загражденный район. Подобными мерами надеялись держать подводные лодки под водой на протяжении по крайней мере 30 миль; к концу этого расстояния их батареи должны были оказаться почти что в разряженном состоянии вследствие столь долгого пребывания под водой. Идея имела сходство со знаменитым Дуврским барражем 1917 г., но без мин.

В канале Св. Георга держалась линия из 36 дрифтеров, но на юго-западных подходах патруль был впоследствии разделен на четыре района, управляемые из Фалмоута (Falmouth). В этих водах было совершено преступление, настолько чуждое обычаям цивилизации, что весь мир застыл в ужасе от его гнусности. 30 апреля Швигер, вступивший командиром U-20, вышел с Боркумского рейда, чтобы сменить U-24 и U-32 в западных водах. Неделей раньше в американской прессе появились заметки, помещенные германским посольством в Вашингтоне и предостерегавшие предполагаемых пассажиров парохода линии Кьюнард «Лузитания» (Lusitania) (30 396 т), который должен был отплыть в Ливерпуль, от посадки на него. Тем не менее 1 мая, на другой день после выхода U-20, громадный пароход вышел из Нью-Йорка с 1200 пассажирами, из коих 159 были американские граждане.

Еще прежде чем «Лузитания» прошла Сэнди-Хуук (Sandy Hook), направляясь в океан, выяснилось, что на юг идет подводная лодка, оставляя за собой следы разрушения. 28 апреля адмиралтейский угольщик «Мобил» (Mobile) (1950 т) был потоплен у Бэтт-ов-Льюис; на следующий день другой пароход, «Чербери» (Cherbury) (3220 т), погиб у берегов Майо (Мауо); 30-го русский пароход «Свороно» (?) (3102 т) и третий угольщик, «Фолджент» (Fulgent), были уничтожены к юго-западу от Ирландии. Наконец еще 3 судна были атакованы 1 мая у островов Силли, одним из которых был американский наливной пароход «Голфлайт» (Golflight); последний не погиб, а был отбуксирован в порт, на нем капитан и 2 матроса были убиты. Стало ясно, что район, через который должна была пройти Лузитания, не безопасен. Беспокойство отнюдь не облегчилось, когда 3-го был уничтожен еще один пароход, 5-го — парусник у Олд-Хэд-ов-Кинсэль (Old Head of Kinsale) и 6-го — 2 парохода линии Харрисон, «Кэндидэт» (Candidate) (3818 т) и «Сенчюрион» (Centurion) (5945 т). Слабые по численности патрули явно не соответствовали своему назначению, тем более что появление подводной лодки 4-го у Фастнэт вызвало дальнейшее распыление сил. Все суда были предупреждены о необходимости избегать мысов, а 10 траулеров, базировавшихся на Куинстаун, были развернуты от Фастнэта до района Уотэрфорда (Waterford).

Утром 8 мая было ясно, с отдельными пятнами тумана. Вступив в опасную зону, «Лузитания» прошла вдали от Фастнэта, имея ход около 15 узлов. Она уменьшила ход с 21 до 18 узлов, чтобы пройти бар Мэрси (Mersey) с рассветом, воспользовавшись приливом. Войдя в полосу тумана, капитан Тэрнер еще убавил ход и пустил в ход сирену. Когда погода прояснилась, ход был увеличен; были получены сообщения, что подводные лодки находятся у мыса Клир (Cape Clear), который он прошел, и у Уотэрфорда, который он должен был пройти к вечеру. Хорошая ясная погода установилась в 14 ч. 15 м. у мыса Олд-Хэд; на горизонте ничего не было видно. Затем без малейшего предупреждения был замечен след от торпеды, шедшей прямо на пароход. Торпеда попала в середину парохода, взорвавшись с оглушительным эффектом; казалось, что вторая ударила его дальше к корме. Громадный пароход стал крениться на правый борт и спустя 20 минут пошел ко дну; вода потемнела от сотен тонущих мужчин, женщин и детей. Катастрофа произошла так внезапно, что спасательные суда, поспешившие к месту гибели, смогли подобрать только 800 чел.; 1198 чел. погибли в результате этого бесцельного убийства.

Швигер прошел к юго-западу от Ирландии утром 5 мая, а вечером, потопив уже упомянутый парусник, уничтожил на следующий день два парохода линии Харрисона. 7-го около 14 час. он заметил впереди себя то, что принял за мачты и трубы идущих на него эскадренных миноносцев, но эта масса быстро превратилась в большой четырехтрубный лайнер с черными трубами. Дав полный ход, он занял позицию и, выпустив торпеду из кормового аппарата, увидел, что она взорвалась как раз позади мостика. Он отрицает, что выпустил вторую торпеду, и высказывает предположение, что вторым взрывом был взрыв котлов, угля или боевых припасов. Только когда пароход перевернулся, Швигер узнал, кто его жертва; погрузившись на 11 м, он ушел из этого района, вскоре пустился в обратный путь и 13-го пришел в Вильгельмсхафен.

«Лузитания» не была вооружена, а 5500 ящиков ружейных патронов и шрапнели, составлявшие часть ее груза, были погружены в носовой части, и единственное допустимое предположение, если считать версию Швигера верной, состоит в том, что второй взрыв был взрывом котлов.

Весь цивилизованный мир содрогнулся при известии, что государство хладнокровно и обдуманно убило тысячу мирных граждан. Преступление, совершенное так скоро вслед за уничтожением «Фалабы», атакой на «Голфлайт» (первый американский пароход, подвергшийся нападению немцев), воздушной атакой на американский пароход «Кэшинг» (Kushing), вызвало составленный в энергичных выражениях протест Вашингтона в Берлин, сопровождавшийся требованием, чтобы Германия прекратила потопление пассажирских пароходов без соответствующего предупреждения. В течение 4 месяцев Германия всеми способами старалась не уступить; и хотя 6 июня был отдан приказ щадить большие пассажирские суда, не похоже на то, чтобы его исполняли серьезно. Подводные лодки, выходившие для действий, продолжали топить суда направо и налево. Вопреки требованию Бетман-Гольвега ограничить подводную войну, морское командование, поддерживаемое кайзером, твердо стояло на своем. Имперскому канцлеру заявили, что кампания должна продолжаться, если только он не примет целиком на себя ответственность за ее прекращение. Были отданы приказания щадить нейтральные суда. Это было единственное допущенное смягчение; все британские суда без исключения должны были уничтожаться по-прежнему. Канцлер понимал, что такая незначительная уступка едва ли может улучшить положение; он настаивал на том, что повторение случая, подобного потоплению «Лузитании», ни в коем случае нельзя допускать. В конце концов он переубедил кайзера. С этого времени новый приказ, предписывавший не топить пассажирские пароходы без предупреждения, стал, в общем, выполняться.

После потопления «Лузитании» стало ясно, что в западных водах крейсеруют две или три подводные лодки. Херзинг на U-21 вышел из Эмса 25 апреля и в течение последних дней этого месяца шел на юг, совершая свой исторический 4000-мильный поход в Каттаро, в Адриатическом море. Херзинг был избран для этого рискованного предприятия в ответ на просьбу Турции начать действия подводных лодок против морских сил у Галлипольского полуострова (а также начать войну против торговли в Средиземном море). Избегая всех морских путей и уклоняясь от патрулей, он неделю спустя имел рандеву с пароходом «Марцала» (Marzala) линии Гамбург — Америка у мыса Финистерре. Херзингу было обещано передать с него провиант, горючее и смазочное масло. Они вместе вошли в Рио Коркубион для передачи снабжения. К его ужасу, имевшиеся 12 т горючего были негодны даже в смеси с имевшимся на лодке, и ему пришлось решать: попытаться ли идти к месту назначения или повернуть обратно. Он вышел с запасом топлива в 56 т, осталось только 25 т, а до Каттаро оставалось еще больше половины пути. Что ему было делать? После самого точного подсчета он решил, что шансы имеются, если не придется много погружаться и если оставшуюся часть пути можно будет идти малым ходом в надводном положении. На рассвете 6 мая, входя в Гибралтарский пролив, он заметил два миноносца; один из них — миноносец № 92 — он атаковал, после чего принужден был погрузиться. Теперь его неожиданное появление стало известно, и ему пришлось соблюдать еще большую осторожность. Заметив какой-то пароход, он нырнул; другой раз ему пришлось погрузиться при появлении французского эскадренного миноносца. Тем не менее 13 мая он прибыл в базу в Адриатическом море (Каттаро), имея в остатке 1,8 т горючего!

В течение дней десяти после нападения на «Лузитанию» в ирландских водах было полное затишье. 18-го передышка закончилась и нападения возобновились. 3 дня спустя эта деятельность затихла, но за ней последовал ряд нападений в западной части Английского канала, где U-34 (Рюкер) потопила за 3 дня 6 пароходов и атаковала еще несколько других. Ее присутствие вызвало большую тревогу, так как из Эвонмаута (Avonmouth) готовились отплыть в Галлиполи транспорты с войсками. Рюкер не ограничивался нападениями на большие суда; 1 июня он заметил в канале Св. Георга группу рыбачьих судов, и одно из них, «Виктория» (115 т), неосторожно попыталось повернуть на него. Тогда Рюкер начал выпускать снаряд за снарядом в беспомощное суденышко и прекратил огонь только тогда, когда шкипер был разорван на куски, помощник лежал умирающий с начисто срезанными ногами, триммер (укладчик рыбы) имел обе ноги раздробленными, механик и юнга были убиты.

Рыбачий флот Северного моря также пострадал, и в мае 19 судов было уничтожено подводными лодками. Запрещение проходить Дуврским проливом имело результатом усиление активности в Северном море, и поскольку лодки шли в западные воды северным путем, число нападений соответственно возросло. 8 мая 3-я эскадра линейных кораблей была атакована в 100 милях на ONO от Фирт-ов-Форта лодкой U-39 (Форстман, бывший командир U-12). «Доминьон» (Dominion) едва избежал торпеды, выпущенной в него. 17 мая U-19 и U-25 совместно с эскадренным миноносцем приняли участие в заградительной операции «Гамбурга» (Hamburg) у Доггер-Банки. Операция должна была быть поддержана Флотом Открытого моря, и подводные лодки были выставлены как западня на случай появления британских кораблей. Гайер говорит, что минные поля, поставленные немцами в 1915 г. в Северном море, оказались не особенно действительными; их присутствие скоро было обнаружено траулерами, и район отмечался как опасный. В действительности, поскольку поставленные мины не вытраливались, они представляли лишнюю опасность для подводных лодок, пересекавших Северное море.

С другой стороны, лодки фландрской флотилии находили новые приказы весьма стеснительными. Непрерывный поток нейтральных судов в южной части Северного моря требовал осмотра и обысков; это не могло пройти вне сферы их действий. Однако в заграждении Дувр — Кале были найдены участки, через которые могли проходить подводные лодки. Лодка UC-11 совершила быстрый поход для постановки заграждения около южного Гусинского плавучего маяка 10 июня миноносец № 12 подорвался в устье Темзы; его спутник № 10, подошедший, чтобы взять его на буксир, тоже коснулся мины и подорвался. Оба пошли ко дну[23].

В течение июня в результате нападений на рыбачий флот Северного моря и Южного Уэлса погибло 58 малых судов. Каждое рыбачье судно было теперь драгоценно, так как сотни их были реквизированы для патрульной службы и траления. Поэтому была сделана решительная попытка устранить эту опасность. Было решено включить в группы рыбачьих судов траулеры-ловушки, и эта идея сразу же увенчалась успехом. 5 июня траулер-ловушка «Ошиэник II» (Oceanic II) был атакован лодкой U-14 (Хаммерле); другие питерхэдские траулеры подошли и открыли частый огонь по нападавшей лодке. Воспользовавшись этим случаем, «Хок» (Hawk) таранил U-14; лодка затонула, 27 человек команды было спасено, погиб только лейтенант Хаммерле, оставшийся внутри своей лодки. На время этот район был очищен, но 23–24 июня не менее 16 оркадских рыболовных судов было уничтожено подводными лодками U-19 и U-25. Последняя лодка была таранена при погружении и была принуждена вернуться с повреждениями.

Однако за этот месяц нападения на рыболовные суда стоили немцам еще одной лодки. 19 июня крейсера, входившие в состав 3-й крейсерской эскадры, производя поиск в Северном море, встретились с линией из четырех подводных лодок. Атакованные крейсера отразили нападение противника. На следующий день «Арджил» (Argyll) едва успел уклониться от торпеды с U-40; «Роксборо» (Roxburgh) был менее счастлив и был поврежден другой торпедой, выпущенной с U-38.

Затем лодки разделились. М. Валентинер на U-38 появился на юго-западных подходах и потопил несколько судов. Он настиг и уничтожил пароход компании Лейланд «Арминиен» (Armenian) (8825 т), капитан которого был принужден сдаться после погони, стоившей жизни 29 человек команды. М. Валентинер (фамилию которого следует запомнить) был сменен Швигером на U-20 и Форстманом на U-39. Эта пара утопила около 20 союзнических и нейтральных судов и атаковала дюжину прочих. Между их жертвами был транспорт с лошадьми «Энгло-Калифорниен» (Anglo-Californian) (7333 т), обстрелянный и настигнутый 4 июля. Лейтенант Парслоу оказал столь энергичное сопротивление, что, хотя ценой своей жизни, ему удалось отбить атаки, пока его противник не был отогнан патрулями. Он был посмертно награжден орденом Виктории в 1919 г. 9 июля Швигер сделал другую «ошибку», атаковав пароход линии Кьюнард «Ордьюна» (Orduna), приняв это 15 499-тонное судно за «небольшой неприятельский пароход», подтверждая немецкую пословицу «волк всегда найдет предлог, чтобы съесть ягненка». Вскоре после того, как Валентинер отделился от U-40 (Фюрбрингер), последняя сама ввязалась в предприятие, закончившееся ее гибелью. Выйдя в свое первое крейсерство 18-го, она неосторожно атаковала рыбачьи суда у Эбердина. К этому времени идея тральщика-ловушки была еще более усовершенствована. С мая такие траулеры посылались в море, имея на буксире одну или даже две подводные лодки типа «С», соединенные телефоном с буксирующим судном. Надеялись, что германские лодки, увидя буксир, явно тащащий за собой сеть, будут спровоцированы на атаку по кажущемуся безобидным рыбачьему судну. Тогда шкипер траулера должен был сообщить по телефону буксируемой лодке о положении, курсе и действиях лодки противника. Британская лодка могла отдать буксир и незаметно сблизиться с атакующим. 8 июня траулер «Таранаки» (Taranaki) и подводная лодка С-27, действуя в подобной комбинации, потерпели неудачу, но теперь наконец был достигнут успех.

23 июня траулер «Таранаки» с подводной лодкой С-24 на буксире в 40 милях к юго-востоку от Эбердина заметил U-40; согласно плану, пока траулер привлекал на себя внимание противника, С-24 пыталась отдать свой конец буксира. Конец заело, поэтому траулер вынужден был отдать свой конец. Невзирая на 100-саженный буксирный трое и телефонный провод, висевшие на носу, С-24 удалось выправить свой дифферент и занять позицию, прежде чем трос намотался на ее винты. Вид команды траулера, покидающей свое судно, настолько увлек команду U-40, что она не заметила находившегося вблизи перископа. Торпеда ударила в корпус лодки, которая немедленно взорвалась, и только 3 чел., находившиеся наверху (в том числе Фюрбрингер), не были похоронены на своей разбитой лодке.

Накануне в беду попала еще одна германская лодка. На Боркумском рейде затонула U-30; за исключением 3 человек, находившихся на верхней палубе, остальная команда, запертая внутри своего корабля, погибла медленной смертью.

U-30 пролежала на дне 3 месяца. После подъема она подверглась ремонту, но с этих пор за ней утвердилось прозвище «Иона»; тем не менее ко дню перемирия она была единственной уцелевшей лодкой своего типа. В Северном море снова вышла после ремонта U-25 (Вюнше), безуспешно атаковавшая 1 июля у Морей-Фирта крейсер «Хемпшир» (Hampshire). С 15 по 19 июля у острова Фэйр началась большая охота за лодками; 16-го канонерская лодка «Спидуэл» (Spedwell) таранила U-41 и повредила ее перископ. Было получено сообщение о другой лодке, запутавшейся в сетях у острова Фэйр; 20-го замаскированные вооруженные траулеры «Гэннер» (Gunner) и «Куикли» (Quickly) из Грэнтона (Granton) имели столкновение у Бел-Рок еще с одной лодкой, по их сообщению потопленной, хотя верных доказательств этого не было получено. Этот бой интересен тем, что в донесении о нем впервые было сообщено о применении глубинных бомб.

В это время было замечено, что одна германская подводная лодка постоянно находится у Гебридских островов (Hebrides) с целью перехвата судов, доставляющих снабжение для Гранд-Флита, и здесь в июле впервые было с успехом применено судно-ловушка (Q-ship). Когда в ноябре подводные лодки впервые появились в Английском канале, был атакован небольшой пароход из Сен-Мало (St.-Malo); покойный адм. сэр Хедуэрт Мью (Hedworth Meux), командующий в Портсмуте (Portsmoute), подал мысль спрятать орудия в его палубном грузе овощей. Было снаряжено судно-ловушка «Викториен» (Victorian); за ним последовал почтовый пароход Большой восточной ж. д. «Антверп» (Antwerp), нормально курсировавший между Гарвичем (Harwich) и Хук-ов-Холленд (Hook of Holland). Затем в Скапа были оборудованы 5 старых угольщиков, и один из них, «Принс Чарлз» (Prince Charles), пролил первую кровь. Выйдя в море для привлечения внимания противника, судно-ловушка должно было заманить лодку к себе на дистанцию прямого выстрела, внезапно открыть огонь и уничтожить противника. 22 июля к западу от Оркнейских островов рыбачий флот подвергся нападению U-36. В течение этого и следующих двух дней капер уничтожил 9 рыбачьих судов и 3 торговых судна — французское, русское и норвежское. Было также сделано безрезультатное нападение на вооруженный торговый пароход «Коломбелла» (Columbella). Затем U-36 захватила американский парусник «Пас-ов-Балмэха» (Pass of Balmaha). Посадив на приз команду, она отправила его в германский порт. На «Пас-ов-Балмэха» была захвачена партия британской команды, так как до встречи с U-36 он был задержан вспомогательным крейсером «Викториен»[24].

К вечеру 24 июля «Принс Чарлз» в 10 милях на WNW от Норт-Рона (North Rona) заметил U-36 (Греф) около датского парохода «Луизе» (Louise). Притворяясь, что не видит лодки, судно-ловушка продолжала идти своим курсом и заметила, как лодка оставила датчанина и направилась к новому пришельцу. С дистанции около 3 миль U-36 открыла огонь и приказала невзрачному пароходишке остановиться. Приказание было выполнено, шлюпки спущены, и команда сделала вид, будто собирается покинуть судно. Противник задержался в расстоянии около 550 м и продолжал пускать снаряды в пароход. Видя, что лодка не приближается, «Принс Чарлз» решил, что пришло время открыть пушки, поднял флаг и открыл огонь. Германская команда, находившаяся на палубе, стремительно бросилась в рубку, но было уже поздно. Первый выстрел попал в 5–6 м позади рубки; U-36 пыталась нырнуть, показав другой борт. «Принс Чарлз» сблизился до 300 м, часто попадая в лодку. U-36 садилась кормой; команда выбралась наверх; затем нос поднялся высоко над водой, и лодка кормой пошла ко дну. Из 34 человек ее команды 15 было подобрано. Ободренное этим успехом командование впоследствии снарядило много таких ловушек.

Между тем нападения у Гебридских островов продолжались. На следующий день были потоплены американский пароход «Лиленоу» (Leelenaw) (1924 т) и «Грэйнджвуд» (Grangewood) (3422 т).

Нападение, вероятно, было совершено новой лодкой U-68, одной из пяти лодок, заказанных Австрией в Германии перед войной. Затем эта лодка прошла в район островов Силли и в последние дни июля и в начале августа потопила много судов, в том числе 3 посыльных судна флота — «Тэрказ» (Turquoise), «Неггет» (Nugget) и «Поршэа» (может, Портиа) (Portia) — всех на пути в Средиземное море. Однотипная с ней лодка, U-66, также была в море и 19-го потопила шведский барк.

До конца месяца сочетание из тральщика и подводной лодки уничтожило еще одну лодку противника. 20 июля траулер «Принсес Луиз» (Princess Louise) и С-27, крейсеровавшие у острова Фэйр, встретили U-23 (Шультхес). На этот раз все шло хорошо, пока С-27 не заняла позицию и не выпустила первую торпеду. Торпеда прошла мимо, и германская лодка пыталась нырнуть, но прежде чем она успела погрузиться, вторая торпеда ударила ее позади рубки и взорвала ее. 4 офицера и 6 матросов были взяты в плен. К несчастью, пленным была дана возможность общаться с группой интернированных гражданских лиц враждебной нации, которые подлежали репатриации и которым они рассказали о своем приключении. Ловушка-тральщик с подводной лодкой (trawler-cum-submarine) стала таким образом известна противнику, и на время от этой приманки пришлось отказаться. Однако Гайер рассказывает, что U-16 едва избежала подобной же судьбы при встрече с «Таранаки» и С-24, получив попадание и погрузившись на 76 м, прежде чем ей удалось выровняться. 13 августа после уничтожения большого количества рыбачьих судов у Лоустофта и Кромера снова прибегли к этому приему. Его применение опять пришлось прервать после гибели С-33 и С-29 вместе с их спутниками траулерами. Позднее Куинстаунский патруль снова использовал его, но без значительного успеха.

Один из самых продолжительных поединков между подводной лодкой и патрулем за всю войну имел место в конце июля. 27-го около 4 ч. 15 м. траулер «Пирл» (Pearl), вооруженный 3-фунтовой (47-мм) пушкой, находился в дозоре у мыса Барра-Хэд (Barra Head). Погода была пасмурная, при свежеющем юго-восточном ветре и сильной зыби, явно предвещавшей приближавшийся шторм. U-41 была замечена идущей к югу в 4500 м. Пирл немедленно лег на сближение полным ходом, а лодка изменила курс к SSW. В 4 ч. 25 м. расстояние между ними уменьшилось до 450 м; U-41 шла быстро и стреляла перелетами под носом Пирла. Траулер сделал попытку таранить и в то же время открыл огонь; на пятом и шестом выстреле были получены попадания, и U-41 поспешно погрузилась. Пирл сделал вторую попытку таранить лодку; спустя короткое время перископ противника был замечен, обстрелян и сбит вторым выстрелом. U-41 совершенно погрузилась и в течение часа сторожевое судно и лодка шли параллельными курсами на SW. В конце этого промежутка германская лодка повернула на NO, а затем, полчаса спустя, изменила курс на NW. Пирл все время следовал за своей добычей.

Вскоре начался дождь; несмотря на ухудшение видимости, U-41 снова была замечена в 9 ч. 15 м. у самой поверхности. В 11 час. Пирл решил взорвать свой подрывной трал метрах в 500 впереди от масляного следа, но электрический кабель оказался поврежденным. Около полудня механик донес, что траулер должен остановиться на час для ремонта донки. Таким образом, 8-часовая погоня закончилась без результата. Но затруднения U-41 еще не кончились; в 21 ч. 10 м. она была замечена вооруженной яхтой «Ванесса» (Vanessa) и подверглась преследованию. На следующее утро другие траулеры напали на ее след и продолжали погоню в течение 2 часов. Поэтому U-41 (Ханзен) была принуждена прервать свое крейсерство и вернуться в базу с сильно поврежденной рубкой.

Теперь в южных водах стали доставлять много беспокойства фландрские лодки. В июне UB-6 (Хакер) совершил пробный поход через Английский канал и Дуврский пролив, чтобы доказать недействительность заграждений. В результате 4 другие лодки типа «UB» были посланы для действий на линии Дувр — Булонь. Благодаря туманам и скверной погоде, 2 проскочившие лодки не нашли себе объектов для нападения; третья получила повреждения на новом заграждении между Колбарт Сэнд (Colbart Sand) и Гри-Нэ; четвертая повернула назад и была приведена на буксире (после 11-дневного отсутствия), выйдя из строя из-за поломки машин. Штейнбринк донес, что проливы сильно охраняются патрулями. С другой стороны, минные заградители типа «UC» действовали более успешно. Появление минных полей у восточного побережья в столь оживленных водах было загадкой, и было приписано нейтральным рыбачьим судам. 18 июня были обнаружены поля, поставленные UC-1, UC-2, UC-3, UC-11 у Гарвича и Дувра, а 30-го на одной из этих мин взорвался у плавучего маяка Кентиш-Нок (Kentish Knock) старый эскадренный миноносец «Лайтнинг» (Lightning). Через 2 дня каботажный пароход «Котингем» (Cottingam) случайно таранил UC-2 (Мей) у Ярмута; и когда эта маленькая лодка была поднята — тайна разъяснилась. Она оказалась снабженной 12 минами «мокрого» хранения, в 6 наклонных шахтах.

Второй успех против фландрских лодок был опять достигнут благодаря включению ловушки в число лоустофтских рыболовных «смэков» (smacks) во время сильных нападений на них в августе. 4 судна получили по замаскированной 3-фунтовой (47-мм) пушке, и к концу месяца 3 из них — «G. & Е.», «Инверляйон» (Inverlion) и «Пет» (Pet) уже побывали в бою. 15-го «Инверляйон» обстрелял и утопил UB-4 (Карл Гросс) у буя Смитс-Нол (Smith's Knoll) близ Ярмута. Во время бомбардировки фландрского побережья Дуврским патрулем в августе и сентябре лодки «UB» были использованы в качестве сторожевого охранения между Торнтон-Ридж (Thornton Ridge) и Мидделькерке (Middelkerke); поэтому для нападений на торговые суда оставались только минные заградители «UC». Дальнейшее увеличение района действий этих лодок было достигнуто UC-5. Рано утром 20 августа она вышла из Брюгге через шлюз Зеербрюгге, около 22 ч. 20 м. прошла сеть у буя № 3 и под покровом темноты полным ходом прошла через проливы. На следующее утро она поставила 12 мин у Булони и была, таким образом, первым подводным заградителем, проникшим в Английский канал. На этих минах в тот же день взорвался пароход «Уильям Доусон» (William Dawson) (284 т). После этого успеха UC-5 повторила свой поход 7 сентября, когда она поставила 6 мин перед Булонью и еще 6 мин в «Воротах» («Gate») у Фолкстона. На следующий день кабельное судно «Монарх» (Monarch) (1122 т) подорвалось на одной из них и затонуло в 2,5 милях от Фолкстона. У юго-восточного побережья мины были поставлены также лодками UC-1, UC-3, UC-6 и UC-7.

С наступлением августа кампания 1915 г. достигла наибольшего развития. 4-го и 5-го 3 подводные лодки вышли в море для усиленных действий на юго-западных подходах к Англии. В ночь на 13-е лодки U-27 и U-38 имели рандеву к северо-западу от Лэндедно (Landudno), после чего U-27 ушла на юг. U-38 пробыла на месте несколько дней, надеясь подобрать трех германских офицеров (в том числе Хеннига, взятого в плен при потоплении U-18), бежавших из лагеря военнопленных в Северном Уэлсе. Так как на рассвете третьего дня на берегу в сотне метров от лодки беглецов не было видно, U-38 была принуждена отказаться от их спасения и последовать за U-27 на юг: 29-го она вернулась в Гельголанд. К несчастью для себя, бежавшие офицеры ждали на другом пляже в каких-нибудь 500 м, скрытые от U-39 выступающим скалистым мысом. Позднее они снова были взяты в плен.

Шнейдер на U-24 появился у Уайтхэвена (Whitehaven) 6-го числа и обстрелял бензольные и нефтяные заводы, причинившим так мало вреда, что работа смогла быть возобновлена через четыре дня. Видимо, его поход на юг был полон приключений, так как он был трижды атакован в Ирландском море при попытках нападения на морские пути. В течение следующего дня 2 судна были потоплены у острова Бардси (Bardsey), еще 5 — южнее. К 19-му все 3 лодки — U-24, U-27, U-38 — действовали между Уэсаном (Ushant) и каналом Св. Георга. В течение утра было потоплено еще 4 парохода. U-24 обстреливала в 50 милях к югу от Кинсэль пароход «Денсли» (Dunsley), когда Шнейдер заметил большой пароход, приближавшийся с востока. Пароход шел зигзагообразными курсами, и Шнейдер, по его словам, подумал, что его собираются таранить. Он выпустил торпеду, попавшую в корму парохода. Разрушение было столь велико, что пароход затонул в 10 минут, причем погибло 44 человека пассажиров и команды. Это был лайнер компании Уайт-Стар «Эребик» (Arabic) (15 801 т), шедший в Америку, причем никто на нем не заметил ни малейшего признака присутствия подводной лодки. По-видимому, Шнейдер не знал, с кем имеет дело, но своим действием он вызвал новое обострение в дипломатических отношениях между Германией и США.

Вскоре после полудня были уничтожены еще 2 парохода, севернее и западнее островов Силли, а в 3 часа пароход линии Аейланд «Никожен» (Nicosien), груженный мулами, был остановлен U-27 (Вегенер) в 100 милях к югу от Куинстауна. Поблизости крейсировало судно-ловушка «Баралонг» (Baralong). Теперь ему представился давно желанный случай. Одновременно с тем, как его команда заметила подвергшийся нападению «Никожен», было принято сообщение с него, что за ним гонятся, а через несколько минут — что он захвачен подводной лодкой. «Баралонг» повернул к пароходу; его команда с возраставшим возбуждением наблюдала сцену разрушения; вскоре «Никожен» сообщил, что он захвачен двумя подводными лодками, а судно-ловушка еще уменьшила расстояние, отделявшее ее от подводных лодок. U-27 так увлеклась обстрелом парохода с мулами, что заметила появление нового противника только тогда, когда тот подошел на 2,5 мили. Приготовившись к встрече приближавшегося судна, Вегенер полным ходом повернул на него. «Баралонг» вильнул вправо, как бы стараясь подобрать шлюпки «Никожена», U-27 снова изготовила орудие и изменила курс, чтобы не дать «Баралонгу» подойти к шлюпкам. Пока «Никожен» стоял между ним и подводной лодкой, «Баралонг» застопорил машины, спустил нейтральный флаг и поднял военный флаг, демаскировал свои 76-мм пушки и навел их на то место, где U-27 должна была появиться из-за носа «Никожена». 34 выстрела беглым огнем с дистанции 600 м — и U-27 навсегда исчезла в бурлящей воде.

Шлюпки с «Никожена» были подозваны к борту; было замечено, что около дюжины немцев подплыли к своему бывшему призу и карабкаются по шлюпочным талям и шторм-трапу для лоцмана. Видя, что ничто не мешает немцам затопить судно с ценным грузом мулов, старший лейтенант Херберт (командир «Баралонга») приказал орудиям и морской пехоте открыть огонь. Несмотря на это, 4 немца влезли на судно и исчезли внизу. Капитан «Никожена» сообщил командиру судна-ловушки, что в штурманской рубке оставленного судна имеются оружие и патроны; беглецы не выражали желания сдаться и находились где-то внизу. «Баралонг» подошел к борту, и солдатам морской пехоты было приказано вновь овладеть судном. Их предупредили о возможности внезапного нападения на них и приказали стрелять первыми. Немцы были наконец найдены в машинном отделении и сразу же перестреляны солдатами морской пехоты, считавшими, что они имеют дело с убийцами пассажиров «Эребика». Команда «Никожена» вернулась на свое судно и привела его в Бристоль, несмотря на пробоины от снарядов подводной лодки.

Таковы факты пресловутого «инцидента с „Баралонгом“». Много версий было придумано и пущено в обращение. Берлин не замедлил раздуть дело, требуя суда над командиром и командой «Баралонга» по обвинению их в убийстве. Британское правительство, выражая свою готовность представить весь вопрос о неправильностях на решение беспристрастного трибунала, заявило, что одновременно должны быть обследованы три других случая, имевшие место в течение тех же суток. Во-первых, потопление «Эребика» — большого пассажирского парохода, произведенное без предупреждения; во-вторых, угольщик «Руэл» (Ruel) был обстрелян в то время, как его команда садилась в шлюпки, после чего подводная лодка просто перенесла огонь на открытые шлюпки, убила 1 человека и ранила 7 чел.; наконец, убийство германскими эскадренными миноносцами 15 человек команды Е-13, когда последняя села на Салтхольмскую отмель в датских территориальных водах при своем походе в Балтику. Берлин, конечно, отклонил британское предложение.

«Баралонг» был реквизирован для превращения в судно особого назначения еще в марте, и его командир стал одним из «асов» на судах-ловушках. Его успех побудил снарядить еще две ловушки; но не успели они вступить в строй, как еще одна подводная лодка попалась на приманку. В октябре кампания судов-ловушек началась официально. Учитывая искусство, преданность своему делу, чрезвычайные заботы и предусмотрительность, затраченные на эту службу, кажется странным, что не было достигнуто более решительного успеха. В число этих ловушек, симулировавших все типы судов, подвергавшихся в то время нападениям, вошли шлюпы, угольщики, морские пароходы, каботажные суда, бриги, траулеры, рыболовные смэки — словом, все суда, которые могли показаться подводным лодкам заманчивыми объектами. Залог успеха заключался в быстром и ошеломляющем нападении на близкой дистанции; опасность для судна-ловушки становилась очень велика, если подводная лодка успевала погрузиться. Обманутая лодка, спасшаяся на глубину, несомненно беспощадно отомстила бы своему обманщику немедленно же или при следующей встрече. Слабую надежду избежать возмездия давало только быстрое возвращение в порт или перемена декорации в море, так как разоблаченная ловушка была обречена на гибель. В тактике судов-ловушек основным условием была внезапная атака. Едва ли менее важной была задача незамеченного сближения. Давать ли противнику приблизиться к ловушке или ей самой идти на сближение, всецело зависело от обстановки. По мере того как кампания становилась все более безжалостной и использование ловушек становилось более сложным делом, стало необходимо выдерживать попадание торпедой, чтобы окончательно усыпить подозрения атакующего и побудить его подставить себя под ответный удар. Были случаи, когда целых три группы команды, симулирующие панику, покидали судно-ловушку, в надежде заманить лодку к пораженному судну и пройти по тому месту, которое могло быть наиболее выгодно обстреляно замаскированными пушками. Несмотря на всё, часто единственным результатом была неудача. Шаг за шагом суда-ловушки приспособлялись к образу действия подводных лодок, постоянно видоизменявшемуся в течение всей войны. После 5 ловушек из Скапа, 2 или 3 судов в Английском канале и полудюжины рыбачьих единиц в 1915 г., в октябре 1916 г. в море находилось уже 47 судов-ловушек, а в 1917 г. — в разгар их работы — не менее 180 этих судов бороздило моря, подставляя себя под удары. В то время как в 1915 г. между подводными лодками и ловушками произошло всего 8 столкновений, в следующем году число их достигло примерно двух дюжин, а в 1917 г. — 63. Много подводных лодок получило тяжелые повреждения, но только 13 было уничтожено судами-ловушками. Способность двухкорпусных германских подводных лодок выдерживать самые серьезные повреждения была поистине замечательной.

Хотя U-27 была уничтожена, U-24 и U-38 продолжали свои совместные нападения на суда вокруг островов Силли. В течение ближайших четырех дней, 20–23 августа, они потопили более 10 судов, уничтожив в этом районе всего 35 британских, 4 нейтральных и 2 рыбачьих судна. Из этой внушительной добычи U-38 пустила ко дну 22 грузовых парохода и 3 парусника, а также 5 рыбачьих судов, уничтоженных на ее походе к Силли и обратно. Чаще всего U-38 расправлялась со своими жертвами своим орудием, прибегая к торпедам только в том случае, когда хотела быстро потопить судно, не привлекая внимания патрулей. Гайер говорит, что успех Валентинера был величайшим, когда-либо достигнутым за всю войну вокруг Британских островов. Кампания подводных каперов окончилась, и наступил период затишья. Это была яркая демонстрация того, что могут сделать (и что они сделали впоследствии) подводные лодки, «спущенные со своры» и ведущие неограниченную войну.

В Северном море действовали U-28 и U-25, но машины последней испортились в походе, она была встречена к северу от Хорнс-Рифа несколькими миноносцами и отбуксирована домой. Так как решили, что она не способна нести в дальнейшем боевую службу, она была передана в Перископную школу в Киле. Другая лодка, U-22 (Хоппе), действовала более успешно. В начале августа она была послана для нападения на британский вспомогательный крейсер, по донесениям постоянно находившийся к WNW от Бёдо (Bodo) и подстерегавший германские транспорты с рудой из Нарвика. 8-го лодка нашла добычу — переоборудованный пароход компании Непинсюлар энд Ориентал «Индия» (India) — и быстро потопила его с большей частью команды. Это был редчайший случай, когда подводная лодка была послана для уничтожения определенного объекта — неприятельского судна — и без промедления успешно выполнила свою задачу. Одновременно U-17 получила задание конвоировать вспомогательный минный заградитель «Метеор» при его походе к Морэй-Фирту, который он заминировал в ночь на 6-е.

Около того же времени немцы потеряли еще одну подводную лодку. До сих пор мы не приводили данных о действиях Балтийской флотилии[25]. Когда в августе 1914 г. началась война, две лодки были выделены для действий на Балтийском театре; в сентябре еще две другие были переброшены из Северного моря туда же. До наступления долгих зимних месяцев балтийские лодки добились значительного успеха: 11 октября U-26 (Беркхейм) атаковала и потопила в Финском заливе русский крейсер «Паллада» с большим числом человеческих жертв. 4 июня 1915 г. она добилась еще одного успеха, потопив русский минный заградитель «Енисей», но в августе или сентябре она вышла в поход, из которого ей не суждено было вернуться. Полагают, что она погибла на русском минном заграждении у Ревеля. Поперек Финского залива была поставлена громадная двойная линия минных и сетевых заграждений, через которые только одной или двум подводным лодкам, выполнявшим разведывательные операции, удалось пройти и вернуться обратно[26].

Балтийская (Курляндская) флотилия достигла наибольшей силы осенью 1916 г., когда в состав ее входило 11 лодок. В декабре 1917 г., после развала России, все подводные лодки были уведены с театра.

Впервые число их было действительно увеличено в сентябре 1915 г., когда в Балтику были переведены U-9, U-10, U-17 и UC-4. Переброска была вызвана потоплением U-6 (Лепсиус) у Ставангера 15 сентября. Она была весьма легко обнаружена и настигнута английской лодкой Е-16, главным образом благодаря густым клубам белого дыма, образуемым двигателями Кертинга, работающими на тяжелом горючем. Шпис, принявший U-9 от Веддигена, дает яркое описание этих первых лодок; он говорит о «столбе дыма, сопровождавшем их днем». Если сынам Израиля много столетий назад такое явление было помощью, то для подводной лодки, для которой невидимость — главное, оно было большим затруднением. Ночью из газоотвода вылетали искры, а иногда и пламя. Поэтому нет ничего удивительного, если после вступления в строй новых лодок, снабженных дизелями, все уцелевшие лодки до U-19 были выведены из опасного для них Северного моря. В 1916 г. к этим трем лодкам с двигателями Кертинга были добавлены малые лодки береговой обороны UB-2, UB-5 и UB-20.

Шпис рассказывает об одном рискованном предприятии. 25 августа он прошел через русские минные поля у Утэ — «Гельголанда Финского залива» — и едва не поплатился жизнью за свою дерзость. Заметив в сумерках около скал русскую подводную лодку, стоявшую борт о борт с паровым катером, он решил атаковать ее в предположении, что офицеры садятся на катер, собираясь покинуть лодку на ночь. Ему удалось занять исходное положение для выпуска торпеды. Взглянув затем в перископ, он, к своему ужасу, увидел, что русская лодка идет на U-9, стараясь войти в узкий проход между рифами. Он поспешно отдал приказание ворочать обратно; U-9 медленно описала циркуляцию и ударилась с глухим скрипом о скалу. Русские заметили ее и открыли огонь по перископу. По собственной инициативе механик погрузил лодку на 8 м и помог благополучно отвести лодку от рифов. Шпис, взглянув в перископ и увидев торпеду, шедшую прямо на него, оставил все надежды, но, к счастью для него, русские промахнулись, и он благополучно ускользнул. Теперь наступила ночь. В глубокой темноте, по счислению (dead reckoning) и благодаря большой удаче, он, так сказать ощупью, вышел из этого сумасшедшего лабиринта скал, рифов и минных полей. На следующий день он отомстил, потопив большое русское вспомогательное судно. В апреле в 1916 г. U-9 была уже старейшей лодкой в строю и присоединилась к прочим изношенным на войне единицам в Кильской перископной школе.

Возвращаясь к западным водам, следует напомнить, что потопление «Эребика» снова обострило дипломатические отношения между Берлином и Вашингтоном. Поскольку конфликт из-за «Лузитании» еще не был улажен, впечатление от нового правонарушения еще больше раздражило американское общественное мнение. Германский статс-секретарь по морским делам Тирпиц и начальник Морского Генерального штаба Бахман, с одной стороны, вступили в резкий конфликт с имперским канцлером Бетман-Гольвегом и начальником морской канцелярии кайзера Мюллером — с другой. Вторые два старались уладить случай с «Лузитанией» третейским судом, в то время как первые отстаивали продолжение подводной войны против торговли. 26 августа кайзер определенно высказался в пользу взглядов Тирпица и Бахмана. Два дня спустя канцлер без разрешения послал в Вашингтон ноту, обещавшую, что впредь суда не будут топиться без предварительного предупреждения. Дело еще осложнилось тем, что германский посол в Вашингтоне Бернсторф заявил, не получив на то официального полномочия, что командир подводной лодки, атаковавшей «Эребик», превысил свои полномочия и будет наказан.

После этого Бахман вышел в отставку и был заменен Хольцендорфом. Разногласия между морским командованием и высшим командованием продолжались; и Тирпиц и командующий Флотом Открытого моря Поль энергично протестовали против бесполезного применения подводных лодок способом, возвещенным Бетман-Гольвегом. Стеснение лодок такими ограничениями, заявили они, сделало бы успех почти недостижимым. 27 августа вышел приказ, согласно которому ни одна лодка не должна была выходить из порта, пока спор не будет улажен. Тирпиц предлагал отправить лодки в Средиземное море, дабы не видеть их ограниченными разными условиями и оговорками. Что если предлагаемые ограничения будут приняты? Предположим, что суда перед уничтожением будут останавливать и осматривать. Тирпиц утверждал, что подобная процедура приведет именно к тому положению вещей, которое наиболее благоприятствует британским судам-ловушкам. Это был поистине порочный круг: суда-ловушки появились потому, что торговые суда стали топиться подводными лодками без остановки и осмотра; теперь лодки не рисковали подходить к судам и осматривать их, опасаясь сблизиться больше, чем можно, с ловушкой, загримированной под торговое судно.

30 августа Тирпиц и Поль протестовали против нового приказа, гласившего, что даже небольшие пассажирские пароходы должны щадиться, и оба ходатайствовали об увольнении в отставку. В их просьбе им было отказано. «Мы продолжали кампанию в такой форме, при которой она не могла жить и в то же время не могла умереть», — говорит Тирпиц. А Бетман-Гольвег, по поводу неулаженных затруднений во взаимоотношениях с Вашингтоном, возражал: «Я не могу вечно стоять на краю вулкана». Наконец правительству Соединенных Штатов была послана нота, выражавшая сожаление по поводу атаки «Эребика», но без признания ответственности, а с предложением передать дело Гаагскому трибуналу. Совершенно некстати одновременно было послано описание события, утверждавшее, что еще до потопления «Эребика» был отдан приказ щадить пассажирские суда. Так как это было похоже на попытку оправдать потопление «Эребика», общественное негодование вспыхнуло с новой силой. Тогда 18 сентября было наконец отдано распоряжение о прекращении с 20-го всех нападений на торговые суда вокруг британских берегов. Две недели спустя действия Шнейдера были формально «дезавуированы», и было решено договориться о компенсации.

Во время этой дипломатической полемики 6 сентября был подорван торпедой и погиб другой большой пассажирский пароход линии Эллан «Хеспириен» (Hesperian) (10 920 т); он был первым вооруженным торговым судном, погибшим от подводной лодки. Его атаковал не кто иной, как Швигер. Настигнутый в 80 милях к SWtS от Фастнэта 4-го числа, пароход был слишком сильно поврежден, чтобы добраться до порта, несмотря на все усилия отбуксировать его. В течение 4–5 сентября U-20 уничтожила еще 2 британских парохода и нейтральный парусник, прежде чем проследовать к югу для действий против судов, входящих в Ля-Рошель. Здесь Швигер потопил 4 судна, а затем вернулся обратно. Заявление, сделанное из Берлина, будто «Хеспириен» наскочил на мину, было настолько невероятно, что граничило с абсурдом; подводные лодки действовали к югу от Ирландии, и было в высшей степени невероятно, чтобы германские лодки посылались для операций в районе, о котором знали (или полагали), что он заминирован.

Другие суда пострадали 4–5 сентября от подводных лодок, шедших в Средиземное море. 4 августа U-34 (Рюккер) и U-35 (Копхамель) вышли из портов метрополии; без происшествий они вошли в Средиземное море и 23 августа прибыли в Каттаро. U-39 (Форетман) и U-33 (Ганссер) вышли в Адриатику, соответственно, 27 и 28 августа. Последняя лодка, проходя через западные воды, уже не раз опустошавшиеся германскими стальными акулами, перехватила два британские парохода и один нейтральный парусник. У Финистерре этот же ныряющий капер прибавил к списку своих жертв еще один пароход и 16 сентября прибыл в Каттаро. К этим четырем лодкам впоследствии присоединилась U-38. Под командой искуснейших командиров они начали пускать ко дну суда в Средиземном море — этом самом безопасном, спокойном и наиболее благоприятствовавшем успеху поле деятельности, где они и собрали исключительно богатую жатву.

12 сентября другая лодка этого типа — U-41 (Ханзен), отремонтированная после ее встречи с Пирлом, вышла из Вильгельмсхафена, чтобы сменить U-20 в западных водах и нарушить наступившее было в этих беспокойных водах затишье. 23-го Ханзен потопил один за другим транспорт с лошадьми «Энгло-Коломбиен» (Anglo Colombian) (4792 т), «Чэнслор» (Chancellor) (4596 т) и «Хизион» (Hesione) (3663 т), примерно в 80 милях к SW от Фастнэта. На следующий день, когда Ханзен был занят обстрелом Урбино (Urbino) (6651 т) в 67 милях к SWtW от Бишоп-Рока, ему помешало появление другого парохода. Когда тот был еще в 5 милях, U-41 погрузилась. Снова всплыв, она увидела свою новую намеченную жертву шедшей в направлении на юг. Полным ходом в надводном положении U-41 бросилась в погоню за беглецом, приказав ему остановиться. Видя, что он идет под нейтральным флагом, Ханзен (теперь на дистанции около 21/2 миль) поднял сигнал прислать бумаги для просмотра. Пока спускали шлюпки, неизвестное судно незаметно сближалось с подводной лодкой сходящимися курсами. Затем с дистанции в 650 м ст. лейт. Годфри Херберт на судне-ловушке «Баралонг» поднял военный флаг, демаскировал орудия и открыл частый меткий огонь. Второй снаряд попал в основание боевой рубки U-41 во время ее попытки к погружению; осколки и пули осыпали ее, пока, быстро погрузившись, она не ушла совсем в свою могилу. Только помощник командира и еще 1 человек из 32 чел. ее команды были подобраны живыми.

Этим боем закончилась кампания 1915 г. в западных водах, не считая спорадического набега U-24 (Шнейдер) в декабре. Предпринятый с явным намерением задержать в британских водах те противолодочные патрули, которые могли бы быть направлены в Средиземное море, набег привел к уничтожению 1 бельгийского и 3 британских пароходов. В числе этих уничтоженных 4 судов был каботажный пароход «Котингэм» (513 т), который в июле случайно потопил лодку UC-2.

Таким образом, военные действия к западу от Англии затихли. Всему миру было самым недвусмысленным образом показано, какие беды ожидают его в будущем. Вместе с затишьем наступила передышка для малочисленных и измученных патрулей. Но если война против торговых судов, приближавшихся к британским островам, прекратилась, фландрские подводные лодки, число которых теперь дошло до 17, становились все более активными. Малые минные заградители, проникавшие в Дуврский пролив во второй половине лета, сеяли смерть в водах, омывающих порты южного и восточного побережий. У Дувра они поставили 150 мин, у Нора — 180, у Лоустофта — 306 и у Гримсби — 12, всего — 648[27]. На этих минах погибли 94 судна (из которых 22 были британские паровые суда, 24 приписаны к нейтральным портам), 10 рыбачьих судов и 15 тральщиков, в том числе «Дэчес-ов-Хэмилтон» (Duchess of Hamilton), «Брайтон Куин» (Brighton Queen) и «Лэди Исмэ» (Lady Ismy).

В числе погибших британских судов было госпитальное судно «Энглиа» (Anglia) (1862 т), везшее лежачих раненых (cot cases) из Франции; 17 ноября оно коснулось одной из мин, поставленных UC-5, и пошло ко дну, причем погибло до 80 чел. начальствующего состава и раненых солдат. 2 судна Тринити Хауса[28] «Элерт» (Alert) и «Айрин» (Irene) (543 т), приданные Дуврскому патрулю для работы с якорями в связи с постановкой сетевых и минных заграждений, тоже погибли; последнее с большей частью команды. На этих же минах взорвались 3 британских эскадренных миноносца: «Маори», затонувший у Зеебрюгге 7 мая; старый «Ляйтнит» (как сказано выше) — 30 июня; 30-узловой «Велокс» (Velox) у плавучего маяка Нэб (Nab L. V.) — 25 октября. Эскадренный миноносец «Мохаук» (Mohawk) оказался счастливее: он подорвался на мине 1 июня, но был отбуксирован в порт. На минах погибли также миноносцы № 10 и № 12 и французский эскадренный миноносец «Бранльба» (Branlebas); последний затонул у Дюнкерка 9 ноября.

Союзные патрули казались бессильными против этой подводной опасности; потери, которые понесла за это время фландрская флотилия, не могут быть приписаны противоподводным силам. Одна подводная лодка — UC-8, посланная из перископной школы в Киле для усиления отряда в Брюгге, села на мель у Тэрсхеллинга 6 ноября и после снятия с мели была интернирована[29]; другая — UC-9 (Шюрман) взорвалась на собственных минах (по-видимому, в октябре) к юго-востоку от отмели у плавучего маяка Лонг Сэндз (Longsands).

Безнаказанность, с которой эти малые лодки выполняли свои задачи, приводила патрули в отчаяние. Довольно незначительное политическое событие вызвало еще большую деятельность фландрских частей. 5 ноября Вашингтон отправил в Лондон ноту с протестом против британской блокады, в частности, против ограничения ввоза в сопредельные с Германией нейтральные страны. Для демонстрации союзнической солидарности (как и в случае с Данией) Франция просила уступить ей во временное пользование вспомогательные крейсера «Дигби» (Digby) и «Оропеза» (Oropesa) (переименованные ею, соответственно, в «Артуа» и «Шампань») для совместной работы с 10-й крейсерской эскадрой, поддерживавшей блокаду в Северном море. Берлин, конечно, истолковал эту ноту Соединенных Штатов, как удобный случай для ослабления ограничений, наложенных на свои подводные лодки, и 21 ноября фландрское командование получило разрешение возобновить нападения на суда, входящие в порта между Дюнкерком и Гавром. В результате 20 декабря UB-11 потопила у Булони два небольших парохода — «Хэнтли» (Huntly) (1153 т) и «Белфорд» (Beiford) (516 т). Хотя достижения были невелики, но во всяком случае фландрские лодки показали британскому командованию, что минные поля бельгийского побережья и Гудвинское сетевое заграждение не представляют преграды для их экскурсий. Наоборот, Гайер говорит, что лодки проходили над сетями ночью в надводном положении; больше того, буи и поплавки, которыми поддерживались сети, а также освещаемые и неосвещаемые предостерегательные знаки служили им большим подспорьем при определении своего места по пеленгам.

С прекращением подводной кампании против судов в западных водах лодки флотилии Северного моря, насчитывавшей в декабре 10 единиц, подверглись модернизации и ремонту. Крейсерство U-24 на запад носило характер опытного зимнего похода и показало, что это время года не препятствует нападениям на неприятельские суда. Были также произведены опыты по постановке мин заграждения из торпедных аппаратов; и действительно, в самом начале 1916 г. новая лодка U-44 успешно поставила этим способом минное поле в устье Темзы. Прочие лодки Северного моря использовались в течение зимы для выполнения различных задач; так, между 16 и 23 ноября Швигер на U-20 выполнил разведывательный поход как подготовку к постановке вспомогательным крейсером «Мёве» (Mowe) минного поля у мыса Рат (Wrath) во время его первого океанского крейсерства. Впоследствии, 27 декабря, это судно в походе через Северное море эскортировала лодка U-68 (Гюнцель).

Гайер рассказывает интересный факт, что в конце сентября только 4 из оставшихся 13 лодок Северного моря были в состоянии вести войну против торговли в западных водах без большого ремонта. Вероятно, это относится к U-20, U-24, U-28 и U-32, так как М. Валентинер приготовлялся вести U-38 в дальний поход в Адриатику на соединение с пятью уже имевшимися там лодками, усиленно уничтожавшими суда в Средиземном море. Согласно официальной германской сводке, численность подводного флота на 1 января 1915 г. измерялась 26 лодками, в течение следующих 12 месяцев погибло 20 единиц и прибавилось 62, что дало к концу года чистый итог в 68 лодок. Эти цифры заслуживают дальнейшего изучения, и потому ниже приводится более подробный анализ их.

Гайер констатирует, что к концу сентября 1915 г. во флотилии Северного моря оставалось 10 лодок[30]. В Кильской школе были UB-9, UB-11 и UC-8 (он опускает U-1 — U-4 и не упоминает об U–25, которая была признана негодной для дальнейшей боевой службы). В Балтике были U-9, U-10, U-17 и UC-4. Во Фландрии было 8 лодок типа «UB» и 7 подводных заградителей «UC»[31]. В Адриатике было 5 лодок «U», 2— «UB» и 2 — «UC»[32]; в Константинополе находились 3 лодки «UB» и 2 «UC»[33]. Бывшие австрийские лодки U-66—U-70 испытывались; из них U-66 и U-68, по-видимому, находились в строю за много недель до конца сентября 1915 г.

Из лодок Северного моря на U-19 сменяли двигатели, a U-22 причиняла постоянное беспокойство. U-30, только недавно спасенная, еще не вступила в строй. Из списков фландрских лодок следует исключить UC-9, из константинопольских — UC-13. В Голландии была интернирована UC-8. Лодка, которая должна была получить номер U-42, в августе 1914 г. строилась в Специи (Италия), но так и не стала германским кораблем[34].

В течение 1914 г. погибло 5 германских лодок; к концу 1915 г. эта цифра дошла до 24[35].

Что касается постройки новых кораблей, то последние лодки довоенной программы — U-43, U-44, U-45 — были сданы заводами в апреле 1915 г. Последние 5 кораблей упомянутой серии (U-46—U-50), заказанные в августе 1914 г., были сданы только в июле 1916 г. По окончании постройки этих лодок они вошли в состав Эмской (3-й) флотилии. Они были перегружены и, несмотря на проектные 15,3 узла хода, никогда не давали более 13,5 узла. 5 лодок, заложенные для Австро-Венгрии (получившие германские номера, U-66—U-70), были закончены летом 1915 г. Что касается лодок типа, промежуточного между описанными типами — U-51—U-56, то они вступили в строй в течение первой половины, U-57—U-62 — в течение последней половины, a U-63—U-65 — весной того же года. Строительный период последних трех лодок составил от 12 до 15 месяцев, благодаря реквизиции двигателей, заказанных для русских подводных лодок. Кроме того, в январе 1915 г. была заказана серия больших минных заградителей, U-71—U-80, впоследствии известных под названием «дети горя»; они начали свою безрадостную карьеру на войне между октябрем 1915 г. и июнем 1916 г.

Что касается малых прибрежных лодок и минных заградителей, типы «UB-I» и «UC–I» были закончены в течение весенних и летних месяцев. Прибрежные лодки увеличенной и значительно улучшенной конструкции (тип «UB-II») были заказаны весной 1915 г.; они получили номера UB-18—UB-47 и были закончены в промежуток времени от ноября по август следующего года. Никаких лодок второго, улучшенного типа «UC» вплоть до июня 1916 г. в строю не находилось.

С 18 февраля по декабрь 1915 г. в водах, омывающих Британские острова, было уничтожено приблизительно 166 британских торговых судов и 168 рыбачьих; потери среди атакующих подводных лодок составили 16 единиц. На минах, поставленных подводными лодками, погибло около 28 британских судов. Неизмеримо более зловещими были результаты последнего квартала — гибель в Средиземном море около 50 британских пароходов. Впоследствии наш торговый флот понес на этом театре тяжкие потери. Тем не менее Берлин вряд ли мог быть удовлетворен результатами кампании на западных подступах и в водах, омывающих Британские острова, так как там уничтожалось в среднем только 20 судов в месяц.

Однако это была только часть проблемы, стоявшей перед Германией. Другая заключалась в необходимости опасаться вывести из терпения Соединенные Штаты и другие нейтральные государства. Предел их долготерпения не поддавался точному расчету. С риском приобрести новых противников тесно переплеталась проблема целесообразности. Если бы можно было установить, что неограниченная подводная война позволит Германии выиграть войну прежде, чем вмешательство Соединенных Штатов скажется на военном фронте, решение следовало бы принять, не стесняясь никакими пустяками вроде этики и никакими рассуждениями о гуманности. Морское командование и в Берлине и в Вильгельмсхафене верило в возможность решить войну подводным оружием; канцлер держался противоположного мнения. До тех пор пока существовало это разногласие, приходилось откладывать решение относительно неограниченной подводной войны против мировой морской торговли (world's shipping). Годом позже Бетман-Хольвег был побежден не на основе гуманных договоров, а по соображениям целесообразности. Какой образ действий мог в конечном счете лучше послужить Германии, что следовало делать? Ограничить подводные лодки, успокоить Америку и тем продлить ее нейтралитет или беспощадно использовать подводные лодки и этим выиграть войну, прежде чем Америка успеет собрать свои силы для военных действий? Можно ли было разрубить гордиев узел победы достаточно быстро «острым мечом» безжалостного истребления судов? Если нет, то было бы безумием вызвать вражду самого могущественного из нейтральных государств… Канцлер решительно отстаивал свою позицию и пал. Его падение было подобно вспышке молнии, предвещавшей грозу. Затем разразился тайфун террора в океане и в проливах.


Примечания:



1

Grand Fleet — название главных сил английского флота в водах метрополии во время воины 1914–1918 гг., употребляемое в военно-морской литературе в качестве собственного имени. — Прим. ред.



2

Джон Рашуорт Джеллико (1859–1935) — британский адмирал флота времен Первой мировой войны. — Прим. ред.



3

В начале войны германские подводные силы были разделены на 2 флотилии (flotillas).



9

Корбетт Ю. Операции английского флота в мировую войну. Т. II, стр. 146 (J. Corbett Naval operations, v. II, p. 132) (здесь, видимо, недоразумение, у Корбетта сказано наоборот — «посовестятся». — Прим, ред.).



10

Brassery's Naval Annual, 1919, стр. 131.



11

Уинстон Черчилль.



12

Адм. принц Луи Баттенбергский (позднее маркиз Милфорд Хевен).



13

«До начала войны в 1914 г. в Германском флоте не делалось никаких приготовлений к использованию подводных лодок против неприятельской торговли. Германское морское командование не разрабатывало плана операций, согласно которому противник — Англия — должен был подвергнуться нападению на его морскую торговлю, и таким образом не подготовилось к использованию оружия, которое было бы очень действительно для удара по жизненному нерву „Островной империи“». Spindler, «The value of submarine in warfare» (К-адм. Шпиндлер «Значение подводных лодок в морской войне»). United States Naval Institute Proceedings, май 1926, стр. 837.



14

Gayer, United States Naval Institute Proceedings, апрель 1927 г., стр. 622.



15

Scheer, Deutschlands Hochseeflotte im Weltkrieg (Шеер. Флот Открытого моря), стр. 224.



16

Scheer, Deutschlands Hochseeflotte im Weltkrieg, стр. 222. Выдержки из записки, поданной командованием флота начальнику Морского Генерального штаба адм. ф. Полю в ноябре 1914 г.



17

Лондонская декларация не была официально ратифицирована британским правительством и поэтому не имела силы для Англии. Освобождая от конфискации частную собственность на море предметов снабжения противника, она сделала бы почти невозможной эффективную блокаду.



18

Лондонская декларация предлагала освобождение от захвата неприятельского тоннажа в случае его перерегистрации в собственность нейтрального судовладельца.

Это нововведение встретило решительные возражения британских военных и коммерческих кругов, вразрез с политическими и юридическими взглядами. Подобные передачи не были признаны Британией, Францией, Германией и Россией, хотя Британия и Америка допускали законность акта, если передача происходила bona fide.



19

«Ас» — по-английски означает «туз»; так называли наиболее успешно действовавших командиров подводных лодок. — Прим. перев.



20

Например, Шпис сделал много удачных походов на U-19. После перевода на большую и новейшую лодку U-52 он потерпел неудачу. Он мудро вернулся на U-19 и продолжал успешно действовать на ней, до тех пор пока она не износилась окончательно и не была исключена из строя.



21

В настоящее время можно считать доказанным, что U-37 была протаранена и потоплена у Фекана (Fecana) лидером вновь созданного французского патруля канала «Сент-Жанной» (S-te Jeanne).



22

UB-12 впоследствии была переделана в минный заградитель, несущий 8 мин.



23

Официальная Белая книга «Naval losses» («Потери флота») (1919 г.) приписали эти потери нападению подводной лодки. Позднейшие данные указывают, что они были вызваны минами, может быть, поставленными лодкой UC-11.



24

Впоследствии этот парусник стал капером «Зееадлер» (Seeadler), закончившим свою карьеру в Тихом океане.



25

Балтийская (Курляндская) флотилия находилась в непосредственном подчинении командующего Балтийскими морскими силами (принца Генриха Прусского), а не командующего Флотом Открытого моря или командующего подводными лодками.



26

Знаменитая лодка Веддигена U-9 была одной из лодок этой флотилии и базировалась на Либаву. Ее задача заключалась главным образом в охоте за неприятельскими подводными лодками, в выполнении разведывательных крейсерств и в дозорной службе у Рижского залива. Она была превращена в надводный минный заградитель (surface mine-layer) и как таковой ставила мины в Финском заливе.



27

Encyclopaedia Britannica (статья кап. A.C. Dewar).



28

Гидрографическое управление в Лондоне. — Прим. ред.



29

После спасения британской лодки Н-6 у Схирмонникоога (Schiermonnikoog) и интернирования ее в Ньюведип (Nieuwediep) голландское правительство заявило о своем желании иметь обе подводные лодки. Британское и германское командования согласились на это предложение. Малый германский заградитель стал единицей нидерландского флота под названием М-1.



30

Флотилия Северного моря: U-19, U-20, U-22, U-24, U-28, U-32, U-38, U-43, U-44, UC-10.



31

Фландрская флотилия: UB-2, UB-5, UB-6, UB-10, UB-12, UB-13, UB-16, UB-17, UC-1, UC-3, UC-5, UC-6, UC-7, UC-9, UC-11.



32

Адриатическая флотилия: U-21, U-33, U-34, U-35, U-39, UB-1, UB-15, UC-12, UC-14.



33

Константинопольская флотилия: UB-7, UB-8, UB-14, UC-13, UC-15.



34

Как итальянская «Балилла» (Balilla), она была потоплена торпедой с австрийского миноносца № 66 в 10 милях к северу от Лиссы 14 июля 1916 r.



35

U-5, U-6, U-7, U-8, U-11, U-12, U-13, U-14, U-15, U-18, U-23, U-26, U-27, U-29, U-31, U-36, U-37, U-40, U-41; UB-3, UB-4; UC-2, UC-9, UC-13. Интернированная UC-8 не включена в это число.







 


Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Другие сайты | Наверх