Ярусланы или Ерусланы (также Еруслань) — дружественный и даже братский народ по отношению к Руссам. Кто они были, где обитали? «Сказания» говорят, что

«Еруслань до того была отдельно всегда
и сама в степи жила, стада водила,
говяд плодила, гуляла…»

Ярусланы вначале кочевали в районе Волго-Дона (есть приток Волги — Еруслан). В «Сказании про Русов и хитрых Греков» отмечается, что когда Пращуры жили ещё на Дону, то там и Еруслапы были, «и долго те Ерусланы были друзья Русам, аж пока Гуины в степи пришли, так Нруслаиы за Днипро-Славуту переселились».

Позднее и князь Кий с Родами был вынужден уйти с Дона и отправился сначала в Карпаты, а затем

«вёл людей на Днепр через землю Ярусланову
да землю Великосунову,
и так до Роси-речки иа Днипро…»

В другом сказании читаем:

«из степи пришли Ярусланы комонные
с царём их, с Великосуном…»

«Велико-сунь» — Великое Солнце. Имена прочих ярусланских царей не менее поэтичны — Руса-Сунь Хоробрый, Упяг-Сунь Червоное Солнце, Яруслан Зореславович. В сказаниях подчёркивается, что

«Ярусланы-цари с полудня
были в дружестве с Дедами Пращуров наших,
поелику пили с ними Братскую Чашу
и язык знали, разумели один другого…»

Когда в степях стало много врагов, Ярусланы примкнули к Русам, вместе сражались на поле брани и вместе справляли Тризны по убитым. Русы примешали Ярусланов себе в князья. Так, когда готы убили князя Руси Боже-Буса и распяли на крестах семьдесят его воевод, то Русы пригласили ярусланского царя Адату и других князей, чтоб те правили ими.

В «Сказании про войну царя Подопригоры с царём Покотигорой» объясняется происхождение понятия Я-РУС-ЛАНЬ: «когда-то была война великая с Ланями в степи, и Лани Щуров побили на той войне… А потом стали мирно жить с руссами и поженили молодых хлопцев на своих девчатах, и с тех пор Русы-Лани сталися». И дети их говорили на двух языках, «однако ж они себя тоже Русами почитали».

Становится понятным, почему Ярусланы понимали язык Русов и всегда шли им на помощь. Это была смешанная русо-аланская ветвь, соединившая в кровном родстве два народа. Они были «темавые», т. е. темноволосые, но помнили своё родство с Русами. Лани-Ланцы-Оланцы — предки современных осетин, по грузински они назывались Осы, по-русски Ясы, самоназвание — Ироны, относятся к ираноязычным племенам, ещё с начала пашен эры обитали в Приазовье и Предкавказье по соседству со скифо-славянскими племенами. «Велесова книга» отмечает дружеское отношение между ними: «иронцы не трогали наших обычаев, не палагали дани и позволяли русам по-русски жить» (ВК, дощ. 4-А). Также рассказывается, как ироиский князь Скотень (Скотич) вместе с русколанским князем Свентояром поразили готов.

Ярусланы, уйдя за Днепр в процессе Великого переселения народов, помогали переместившимся туда же Родам Кия в объединении и укреплении Киевской Руси и признавали её границы. А затем, видимо, ассимилировались с Русами и вошли в состав либо Киевского княжества, либо Антии.

й, почто Мать Сыра-Земля гудит, ой почто лес-трава дрожит, ой почто в степи пыль стоит, что стряслось там и что содеялось, и почто Земля-Мать Сыра в ночи плачет?

Так рекли внукам Деды старые и заставляли Землю-Мать слушать ухом, а потом посылали к царю Замашичу рассказать про то земледрожание.

А те прибегали к царю и видели, что царь Замашич сам Землю слушает и говорит, что это Русь Городищенская с врагом бьётся, и надо завтра на Зорьке Красной ей на помощь идти.

И выходили полки на Зорьке, и видели дым в степи, и когда подходили к Городищам, видели множество злых врагов, что у стен с Городищанами бились и повергали их на землю во множестве.

И накинулась тут на них Замашича конница, как ветер буйный на врагов налетела, стала сечь их, будто траву, бить-рубить, наземь сбрасывать, лошадьми топтать и мечом пронзать.

И когда закончилась сеча, увидели Русы, что Городищан мало осталось, едва половина, а рядом с ними чужие стоят, что так же дерзко с врагами сражались. И спрашивал Замах про людей тех, и отвечали ему Городищенцы:

— Сии люди с нами Братскую Чашу пили и вместе ворога злого били. Вон те рудые-рыжие Скоча будут, а темавые — Еруслань наша, Русы вольные, что в степи ходят и стада свои на травах выгуливают.

Привечал царь Замашич чужих князей, до воза своего звал, угощал. А раненых велел лековать-оздравливать, а воинов их накормить-напоить и дать в дорогу припасов.

И с тех пор Еруслань стала с нами, а до того отдельно была всегда, сама в степи жила, стада водила, говяд плодила, гуляла.

С того времени и Скоча с Городищенской Русью в союз вступила и от врагов за стенами городищ пряталась и помогала оборону держать.

огда Щуры наши с Пращурами ещё в длинных сорочках бегали, а Прабабы шерсть-волну на возах пряли, был над Русами царь Колыба.

Тот Колыба-царь жил мирно, ни с кем воевать не любил, однако ж людей своих в руках крепко держал, споры разбирал, обиженных защищал и дозволял им своих обидчиков по Прави наказывать. И потому тихо было у наших Пращуров, редко драки и свары случались, а больше было лада в Родах.

А в степях на полдень жили два царя, тот что у горы-Подопригора, а за горой — Покотигора. И люди были у них смешаные, и Русы там были, что поженились на чужих девчатах, и дети у них на двух языках говорили, однако ж они себя тоже Русами почитали.

Была когда-то великая война с Ланями, и Лани Пращуров побили на той войне. А потом заключили мир и потребовали молодых хлопцев, чтоб пасли скотину в степи. И переженили их Лани на своих девчатах, и с тех пор Русы-Лани стались. И разделились они на Подопригор и Покотигор, и пошла между ними такая война, что ни днём, ни ночью покоя не было!

Нападали друг на друга, скот отбивали, угоняли, за выпасы дрались. И возы в колах весь час стояли — попасутся стада, а потом их в коловоз загоняют, и всё равно в ночи часть коров супротивники крали.

И стали Подопригоры царю Колыбе жаловаться, и тот направил их к полуночи к земле Городищенской. А в Городищах сидели Бояре разумные, и учили Подопригор, как ярки делать глубокие и стены ставить дубовые крепкие. И сидели они за ярками и стенами, и никого из степи не пускали. И так получили они защиту в Руси Городищенской и помогали ей обороняться от всяких врагов.

А вскоре стало слышно, что пришли враги новые и Покотигоры, от них спасаясь, аж за Днипро-реку убежали. Тогда Подопригоры опять в степи ушли и гоняли там стада свои вольные.

Да однажды поднялась до неба пыль-курява, задрожала, застонала земля, а в ночи зажглась тысячами огней от костров. И выслал Колыба-царь дозоры, и те вернулись с известием, что это Еруслань пришла Подопригорская, и что в степях на восход солнца идёт кровавая сеча, — из-заа Дона-реки явились враги жестокие и отобирают у Ерусланов скот и людей, и просят Ерусланы о помощи.

Отвечал Колыба-царь:

— Негоже Еруслань в беде оставлять, в их жилах и русская кровь течёт, надо дать им подмогу!

И выслал он полки свои летние, и пошли Русы с Ерусланами нападать на врагов. Разбили, разметали, скот отобрали и возы с добром, жён и детей вернули и борзо прискакали назад. И сказал Еруслан-царь Колыбе-царю, что дружба их теперь будет на веки веков, и дети детей и внуки внуков её никогда не забудут!

старые часы, в седые времена, когда и седина жёлтой становится, а желтизна зеленеет, как кость старая, и темнеет, как черепки от горшка, в те времена, от которых и дубовая колода рассыпается на труху, так тогда Ярусланы ходили в степи, а Борусяне-Русы жили в лесах.

Били Ярусланы в степях драков и прочую живность, стада пасли, а Борусяне-Русы в лесах охотничали и строили себе дома деревянные.

И приехал как-то царь Ярусланский Гороща к Борусянскому царю Бурьяну с людьми своими на конях. И поведал он, что идут все народы на Ромов с Ромея-ми, и что Хоролы уже пошли на Ромов, Герлыги, Гупы и Гуцы, и Лемки, и Хусты, и Хорпы. и что Ярусланам с Борусами тоже надо идти на войну и в сече братьев своих поддерживать.

Отвечал ему царь-Бурьян Борусинский, что в тех войнах много погибло уже Племён и Народов, и ежели перебьют всех Ромы, кто будет радеть о вдовах, жёнах и старцах, кто будет защищать и кормить детей? И сказал ему царь Гороща:

— Во все времена Ярусланы с Русами мирно жили и помогали друг другу, так и теперь пополам всё делить должны, — и добычу, и радость, и горе, и вдов, и сирот наших, и детей от беды-горя хранить!

— Верно ты речёшь, — отвечал царь Бурьян, — враг у нас единый и горе общее, и люди наши одной речью рекут, значит и с врагом вместе биться должны.

И пошли Ярусланы с Борусянами на войну, и делили они вместе добро и горе. И клали они головы за волю нашу от отца до сына, от сына до внука, а от внука до правнука, потому как долгой-предолгой та война была, пока Кивереччина не переправилась на другой берег Дуная великого и стала бить там Ромеев. А за ними Булгары пришли и Уличи, и Хорвы сильные и Сербияне хоробрые, и так огнём прошли всю Ромею.

лучилось то в прадавние времена, о которых люди давно забыли, а само время рассыпалось, как труха, и только старые Спиваки ещё помнят и рассказывают про стародавнюю Русь да про житьё-бытьё наших Пращуров.

После того, как Годяки убили князя Руси Боже-Буса, а с ним и семьдесят воевод его, да ещё и на крестах распяли их, горько плакала вся Русь и вздыхала.

И призвала она Адагу из Ярусланов, чтобы княжил над ней. Пришёл Адага с людьми своими и поставил над Родами князей, потому что своих убили враги.

И стал Адага учить молодых русов владеть мечом и щитом, бросать копья, стрелять из лука. И скоро усилилась Русь, и новые князья появились, стали мстить врагу за грабёж и разбой. Где не встретят Годь — там и побьют. Адага знал, как с Годью воевать, и та боялась его до смерти. И отошла она к заходу, за Днипро. а там её била Тивера из Белграда и Улича из Пересечня. И ушла Годячина, и стало тихо в степи, спокойно на пастбищах.

Да не успели люди вздохнуть, как начался в степи Мор. Скотина стала хворать и падать, а Руса за ней, как за людьми плакала: сдохнет корова, не будет молока, чем тогда накормишь детей?

И сказал Адага собирать траву деревей и скотину натирать утром и вечером. И ещё сказал зверобой варить и отваром коров поить. И избавились люди от Мора, не умирал больше скот.

Да налетела в степь сарана и всю траву поела вчистую, так что стала чёрной земля, ничего не осталось, даже старого бурьяна.

Ударился тогда князь Адага трижды о землю, обернулся в кречета и полетел в небо. И увидел оттуда, что весь полудень чёрный от сараны, а люди бегут к полуночи.

Велел Адага гнать стада к полуночи. Три дня и три ночи шли Русы, пока достигли мест, где сараны уже не было.

Так не раз спасал Адага-князь Русов, и люди славили его в песнях.

Помянем же и мы его имя добром!

ечёт время, как вода-модрица, а за ней, за водой, видны берега. А там Берегини венки плетут, на лугах пляшут, песни поют. А там тополя цветут с липами и пахнут мёдом до самой Сварги. где живут наши Щуры с Пращурами и рают поля синие, и песни поют богам, и глядят сверху, как на земле люди живут и любятся, и бьются насмерть, и умирают. Земля ведь Русская старая-престарая, и с древних часов обустраивалась многим борением. И мы — потомки тех Русов, что звались Резами и Ойразами, каких знали в Яболоке, Шубе, Меде и Ирии.

И когда пришли Русы к Дону-реке широкой и там осели, то были в степях тех народы разные. И каждое Племя жило по своим обычаям, имело свои пастбища, а также Воевод и Князей. С Русами многие дружно жили, пили с ними у костра Вино Братское из одной чаши-братины, куда каждый из князей кровь свою добавлял. Да было в тех степях ещё больше врагов. Что опять за туча чёрная Солнце застлала, свет белый закрыла? А то стрелы вражьи летят и копия, то пики острые на землю падают. А что за вторая туча поднялась к небу? То Русы врагу отпор дают. И слышен по всей степи грохот грома — то стрелы вражеские в русские щиты бьют. И падают Русы, и кровь течёт, своя ли, чужая — всё равно красная. И трава степная почервонела, и земля тех кровей упилась, а где русская кровь пролилась, там и земля Русская стала. А враги всё идут, видимо их невидимо. И собрались цари-князья русские и порешили: уйдём отсюда новую землю искать! И пошли все к заходу солнца.

И был ещё один царь в степи — Яруслан Зореславович, стоял он со своими стадами у Реки. И видит — люди идут, скот гонят. Подошли к нему и спрашивают позволения дня на два расположиться у Речки, самим помыться, детей искупать, скот напоить. Принял царь Яруслан Зореславович всех князей за столы свои и велел двадцать коров забить, чтоб на всех мяса хватило, и мёд принести, и брашна. Пили-ели гости, хозяина благодарили. И пришёл к ним старец один, борода до земли, волосы длинные, и сел он на самом краю, как незаметный и бедный человек. Увидел его Яруслан Зореславович и послал лепший кусок мяса и рог мёда пенного. И сказал тогда Старец:

— Да хранит тебя Отец-Перун наш, небесный! Будь всегда сильным и непобедимым, и ежели ударят враги твоего воина, то пусть станет два, а коли стрела ударит, то отскочит и самого врага убьёт. А ежели твой час приспеет, то пусть будет конец лёгким, а смерть — тихую, будто сон! Сказал так, упал на землю, оборотился в белого лебедя и улетел в синюю Сваргу.

— Благословен ты еси, старче божий! — глядя ему вослед, сказал Яруслан Зореславович.

Закончили цари-князья пировать, а тут, откуда ни возьмись, зайцы бегут, а за ними волки, олени, дикие козы, степные сайгаки. Бегут, на людей не обращают внимания, в речку кидаются и плывут на другую сторону.

Увидел то Яруслан Зореславович и велел коней седлать и скакать в степь с мечами и пиками наизготовку, потому как знали все, ежели зверь бежит, то верный знак, что пришло войско великое.

Солнце уже к вечеру подалось, когда увидели Ярусланы врагов, и было их видимо-невидимо, и кричали они не по-нашему, и мечами махали. Как увидели Ярусланов, так и набросились на них, стали рубить-колоть беспощадно. Да кого ранят, тот живым остаётся, кого разрубят, из того двое становится, и стрела от них отскакивает, и копьё не берёт.

Увидели то враги, испугались, и отошли вскоре, в степи растаяли. Вспомнили тут все старца длиннобородого, которого Яруслан Зореславович за трапезою почтил, и как он за то благословил Ярусланов.

И с тех пор по всей степи через травы и кусты терновые пошла слава про князя-царя Яруслана, Яруслана да ещё Зореславовича, какого никто одолеть не может. И стали бояться враги князя того, а Русам он помогал от напастей избавиться.

Воспоём же и мы славу князю тому Яруслану Зореславовичу за его доблести и помолимся Богам и Пращурам, чтоб они ему место подле себя уготовили.