Глава 16

Хорошее произношение – и как можно быстрее!

Уже на начальной стадии обучения желательно усвоить основы правильного произношения. Переучиваться потом будет сложнее, да и вряд ли имеет смысл с самого начала удивлять собеседников своим страшным акцентом.

С другой стороны, вряд ли стоит впадать в противоположную крайность и «оттачивать» произношение каждого слова до тех пор, пока оно не станет идеальным. Органам речи требуется определенное время для того, чтобы приспособиться к незнакомым способам артикуляции. Не следует их особенно торопить.

Существует довольно опасное заблуждение, что можно добиться хорошего произношения исключительно самостоятельными усилиями. Для выработки произношения требуется с самого начала правильно поставить артикуляцию, для того чтобы потом не пришлось переделывать то, что уже вошло в привычку.

Моя позиция состоит в том, что не стоит слепо доверяться заверениям рекламы, в особенности если вам предлагают прослушивать записи правильного произношения и просто подражать им. Даже на родном языке мы произносим многие слова не вполне верно, хотя и слышим их постоянно в эталонной речи дикторов радио и телевидения. К примеру, многие шведы всю жизнь произносят «acceptera» (принимать) как «asaptera»; «agera» (действовать) как «ajera», что, безусловно, неправильно.

Для обычного человека мало просто поработать с магнитофоном для правильной постановки произношения. Могу присовокупить сюда мнение норвежского языковеда У. Хультена, с успехом преподававшего начинающим английский, немецкий, французский и другие языки: «В том, что касается новичков, я уже в 1960-х годах прекратил описывать звуки, то есть объяснять их произношение с точки зрения теории. Для начинающих гораздо важнее было имитировать мое произношение, уделяя особое внимание звукам, слогам, интонации, и проверять (по магнитофонным записям) свое впечатление, слушая носителей данного языка. Уже после первых двух-трех уроков у большинства людей произношение в общих чертах было поставлено правильно. Дальше нужно было следить только за тем, чтобы его отдельные составляющие, в первую очередь интонация, не претерпели бы изменений к худшему».

Для того чтобы прочно запомнить слова изучаемого языка, нужно правильно их выговаривать. Без правильного произношения усвоение слов неизбежно окажется непрочным. Сказанное касается также и тех учащихся, которые не ставят себе цели свободно объясняться.

На своем опыте могу утверждать, что неуверенность в том, как слово правильно произносится, всегда мешает при работе со списками слов. Есть здесь и дополнительное осложнение чисто психологического рода. Будучи внутренне не уверены в том, что мы выговариваем слова правильно, мы не будем готовы к тому, чтобы использовать любую возможность для разговора на изучаемом языке. Причем мы не только будем упускать реальные шансы усовершенствоваться в языке, но и, возможно, будем создавать у себя настоящий «психологический комплекс», с которым потом будет трудно расстаться.

В течение последнего, XX века необычайно улучшилось обучение произношению. Проигрыватели и магнитофоны внесли в это большой вклад. В фонетических лабораториях были разработаны надежные методики для формирования правильного произношения с использованием эталонных записей.

Мне довелось ближе всего ознакомиться со шведской системой обучения произношению, и должен сказать, что на университетском уровне здесь мало что можно добавить. В не столь отдаленном прошлом университетские преподаватели могли ограничить свою задачу постановкой только основ, скажем, литературного немецкого выговора. Теперь такое уже не проходит, так что студентам с самого начала прививается безукоризненное произношение.

К сожалению, сказанное не касается шведской школы. Здесь положение в последние десятилетия, пожалуй, даже ухудшилось. Мне не раз доводилось видеть учеников, которые переходили из класса в класс, сохраняя те же ошибки произношения, которые возникли у них в самом начале обучения английскому языку, причем безо всякого улучшения.

Приведу один простой пример. В связи с особенностями современного шведского произношения английское слово «cheap» (дешевый) часто произносится начинающими как «sheep» (овцы). Эта ошибка встречается постоянно. Но учителя пока не имеют обыкновения ее поправлять, тем более организовывать систематическую работу по ее устранению.

К сожалению, много чаще, чем того хотелось бы, мне доводится слышать в наших школах даже такую грубую ошибку, как произношение в английских словах типа «helped» (помогал) суффикса «-ed» (передающего так называемое «прошедшее неопределенное время», Past Indefinite) как [-?d], вместо правильного (положенного после глухих согласных) [-t]. Кстати, слово «helped» в таком ошибочном произношении звучит примерно как «hellpit» (адская пропасть). Это наверняка расходится с тем, что хотел сказать ученик…

Заметим, что близость языков здесь скорее мешает, нежели помогает. Например, шведский язык очень близок к немецкому. Но когда шведы, не уделив внимания выработке правильного произношения, начинают говорить по-немецки со своим выговором, немцы могут ничего не понять!

В одной из своих книг датский языковед П. Лауринг писал так: «Для каждого диалекта и для любого иностранного языка верно то утверждение, что выговор каждого слова порождается согласованными усилиями дыхательного аппарата и движений произносительных органов. Поэтому мы не начнем говорить на языке мало-мальски понятно до тех пор, пока не усвоим, как же его слова “находят свои места во рту”. Это касается и английского, и норвежского языка, и диалекта острова Фюн».

С международной фонетической транскрипцией (точнее, с транскрипцией Международной фонетической ассоциации (МФА)) встречались многие, особенно при изучении английского языка, слова которого, как правило, пишутся не так, как произносятся. Без транскрипции нам было бы очень сложно использовать английские учебники и словари.

Подобные трудности возникают и с другими языками. Конечно, их тем больше, чем запутаннее орфография данного языка. Сюда относятся такие языки, как ирландский или шотландский (гэльский). Безусловно, и орфография французского языка отличается сложностью. Но иногда известные трудности могут возникнуть при изучении языков с достаточно понятным написанием, к примеру – румынского или польского.

С самого начала постарайтесь найти пособие, в котором применяется транскрипция МФА, а не так называемая «практическая транскрипция» или другие приемы, обычно в достаточно небрежной форме описывающие произношение слов. Таков единственный совет, который я могу дать в этом отношении.

Неумение правильно выговаривать слова – это тяжелый недостаток, который может привести к тому, что вас просто не поймут. Что же касается неправильной интонации, то, может быть, собеседнику станет ясно, что вы не владеете с детства данным языком, может быть даже, что вы оставите у него неблагоприятное впечатление – но в общем, как правило, вас поймут.

Поэтому, несмотря на желательность постановки корректной интонации с самого начала, в крайнем случае ее можно отложить и на более отдаленный этап изучения языка.

Примите тут же еще один добрый совет – с самого начала старайтесь освоить вопросительную интонацию, а также узнавать на слух типичную интонацию просьбы. Все остальное можно оставить «на потом».

Овладение выговором многих языков требует серьезных усилий от начинающего. Для носителя языка германской группы непросто овладеть произношением польского языка, другие сложности обнаружатся в арабском языке, третьи – в саамском.

Совершенно особые трудности представляют азиатские языки, в первую очередь – китайский. Напомню, что в его литературном варианте в принципе каждое слово может произноситься на один из четырех тонов. А ведь есть еще и вьетнамский язык, в котором таких тонов шесть.

В некоторых случаях трудности создаются написанием слова. Мы понимаем, что все обстоит совсем не так сложно, только когда слышим, как его произносят люди, говорящие на данном языке с детства.

Возьмем чешское предложение «Strc prst strst krk!» (дословно «Положи палец на горло!»). На глаз это выглядит довольно затруднительно, прежде всего потому, что на письме здесь нет ни одной гласной. Однако чех произносит подобную фразу довольно легко, да и для шведа после короткой тренировки она не составит особой сложности.

Такие польские слова, как «szczescie» (счастье) или «pszczola» (пчела), выглядят на письме достаточно устрашающе, но в польской разговорной речи они не вызывают ни у кого затруднений.

Удивительно, но мне доводилось сталкиваться с тем, что такие простые шведские слова, как «tackjarnsskrot» (чугунный лом) или «Birger Jarlsgatan» (проспект ярла Биргера в Стокгольме), представляют большую трудность для поляков, только что приехавших в Швецию. Для ее преодоления достаточно было просто написать эти слова примерно так, как они произносятся шведами, то есть «такьенскрут» и «Бильядскатан».

Постановка ударения в словах также может представлять трудности, особенно если ударение подвижно. Самую большую сложность представляют те случаи, в которых сдвиг ударения может изменять смысл слова. Это характерно для английского, русского и румынского языков.

В английском языке существует одна своеобразная сложность: слова, которые пишутся одинаково, могут произноситься по-разному. Вот несколько примеров:

– read [ri?d] – читать, но read [red] – прочел;

– reading [?ri?d??] – чтение, но Reading [’red??] – Рединг (название города);

– live [l?v] – жить, но live [la?v] – живой;

– wind [wind] – ветер, но wind [waind] – виться, и так далее.

Для запоминания таких слов нужно приложить особые усилия. Помнится, когда я должен был запомнить, что «Reading» и «read» (прочел) выговариваются через «э», я составил для себя фразу: «I read a red book about Reading» (я прочел красную книгу о Рэдинге). Таким образом, мне удалось запомнить произношение нужных мне слов.

Слово «bow» произносится как [bau], когда оно означает «согнуть». Однако, когда оно обозначает «лук», то произносится [bou]. Для того, чтобы легче это запомнить, я составил фразу: «I refuse to bow down to a clown» (я отказываюсь кланяться клоуну), где слова «bow», «down» и «klown» произносятся с одним и тем же дифтонгом [au].

Двумя способами может выговариваться и слово «row». Когда оно произносится [rou], то обозначает «ряд», и для его запоминания в этом значении пригодится фраза «We have rows of rose bushes in the garden» (у нас в саду есть ряды розовых кустов), в которой слова «rows» (ряды) и «rose» (розовых) произносятся одинаково.

Слово «row» может произноситься и как «rau», и тогда оно означает «ссора». В придуманной мною фразе «There was a terrible row in this house yesterday» (в этом доме вчера была ужасная ссора) слова «row» и «house» произносятся с одним и тем же дифтонгом.

Норвежский языковед У. Хольтен в течение многих лет занимался исследованиями того, как учащиеся усваивают «музыку» языка, то есть интонационный рисунок, присущий словосочетаниям и предложениям определенного языка, а также интонацию слога в языках типа китайского. Думаю, что некоторые его выводы могут быть интересны для читателей этой книги.

Прежде всего, по мнению Хольтена, способности к усвоению «музыки» языка скорее всего являются врожденными, и могут варьироваться от слабых у одних людей – до ярко выраженных у других. Обычно около 12 лет происходит резкое ослабление этой способности. По наблюдениям языковеда, после указанного возраста у мальчиков эта способность сохраняется на несколько сниженном уровне примерно до 16 лет. Что касается девочек, то у них она держится еще дольше – лет до 20.

Заметим, что речь в данном случае все же идет о сохранении способности на достаточно высоком уровне. К примеру, многие девушки, овладевшие французским произношением до 20 лет, в дальнейшем смогут говорить на этом языке практически без акцента. Такие результаты внушают оптимизм и дают надежду многим учащимся, так как существенно повышают возрастную границу для начала изучения нового языка.

По мнению же большинства других языковедов, позиция которых тоже имеет свои плюсы, порог общего ухудшения способностей наступает гораздо раньше.

Хольтен описывает детей, которые изучили произношение определенного языка и хорошо им овладели, а после того не говорили на данном языке в течение достаточно долгого времени. Так вот, начиная после перерыва снова говорить на этом языке, дети сохраняли совершенно верные интонации. На основании этих наблюдений можно сделать вывод о том, что было бы хорошо, если бы в детском саду девочки и мальчики могли, играя, освоить хотя бы основы английского или французского произношения. Эти навыки останутся с ними и могут быть востребованы позже, скажем, во 2–3 классах школы. В этом возрасте уже можно будет перейти к систематической работе, построенной по всем правилам педагогики.

Любопытно, что дети, изучившие два и более языков в повседневном общении, могут практически моментально переключаться с языка на язык и при этом говорить абсолютно безо всякого акцента, вне зависимости от того, на каком языке они говорили минуту назад и на какой перешли сейчас.