1.4 ДВЕ СТОРОНЫ ЕДИНСТВА В ПОНИМАНИИ НИКОЛАЯ КУЗАНСКОГО


Один из вариантов ‘примирения’, диалектического объединения конкретного многообразия (в том числе, и языков) и общего – абстрактного – универсального – божественного можно найти в произведениях Николая Кузанского (1401-1464). В его концепции универсальное понятие абсолютного максимума, равного бесконечности, совпадает с понятием минимума; оба – и максимум, и минимум – понимаются им как трансцендентные пределы с абсолютной значимостью. Абсолютный максимум равен абсолютной единице, единству (unitas), т.е. минимуму [57, с. 51-58]. Во взглядах Н. Кузанского можно увидеть параллель современным континуальным иерархическим моделям мира и языка, концепциям о соотношении и совпадении противоположностей – континуального и дискретного – в природе, в познании, в языке: развертывание линии из точки, времени из мгновения, мира из сущности, свернутой в Боге, в божественном разуме [22, с. 59-67]. В соответствии с идеями Николая Кузанского, именование есть членение бесконечного мира рассудком: «Имена налагаются сообразно нашему различению вещей движением рассудка, который много ниже интеллектуального понимания». Далее, о рассудке говорится следующее: «единству в движении рассудка противоположено множество», что косвенно свидетельствует об осознании автором эйдетичной целостности, гештальтности наименования. Говоря о диалектичности концепции Николая Кузанского, Ю.С. Степанов отмечает, что в его книгах содержатся как неконтрастная, так и оппозитивная, т.е. контрастная теория значения [102, с. 52-53].

В слове, по учению Н. Кузанского, воплощается форма – душа вселенной. «Всякое звучащее тело слова – знак мысленного слова; причина всякого преходящего мысленного слова – вечное Слово, Логос» [57, с. 175]. Первообраз понятий нашего ума и символический прообраз вещей для Н. Кузанского – число. Число – это способ понимания, оно возникает из множественности единства, различие же способствует исчезновению единства. Душа – это самодвижущееся число [57, с. 408-410]. Строя парадигму соотношения божественного мира света (единство) и мира тьмы (инакость – Ср. понятие меона, т.е. несущего, непознанного, инаковости, тьмы вокруг света у А.Ф. Лосева), Н. Кузанский располагает реальные вещи между двумя полюсами этого континуума. Континуальная модель используется им и для определения универсального, точнее, градации, иерархии универсалий: общее всем вещам универсальное – не такое универсальное – более узкий вид – самый узкий вид, specialissima. «Единичность все индивидуализирует, вид специализирует, род обобщает, Вселенная универсализирует». Далее философ пишет о первичной и универсальнейшей природе во всем во Вселенной, во всех ее дискретных элементах: «единство каждой области, поглощенное континуумом инаковости таким образом, что оно не может существовать в простой абсолютности само по себе из-за недостатка актуальности или единства. Соответственно, соединение элементов неразложимо на простые элементы: разложение до простого начала дойти не может, да и сам простой элемент лишен способности актуального существования». Кузанский проводит при этом сравнение с буквами, слогами, речью [57, с. 231-232] (Ср. мнение В.В. Налимова об иллюзорном характере ‘атомов смысла’ [78, с. 217].). «Все мыслимые различия способов рассмотрения легчайшим образом разрешаются и согласовываются, когда ум начинает возноситься к бесконечности». Он возносится к невыразимому единственному слову, отражающемуся во всех словах как ‘бесконечная именительная сила всех имен’, «именуемое и имя совмещаются до полного совпадения в высшем интеллекте» [57, с. 394-395].

Двусторонность единицы, ее вхождение в континуум и содержание ею как единством в себе внутреннего континуума являются ключевой идеей Н. Кузанского: единство одного элемента заключается в актуальности других и собственная суть всякого элемента есть состав из элементов. «Точка недоступна для познания» [57, с. 234-236].

В языке Н. Кузанский видел единство природного рассудка. Различия языков имеют в основе единство, обоснованное природным наименованием, связанным с универсальной божественной формой, хотя само наложение имен и происходит по усмотрению.

Близки к воззрениям Н. Кузанского и взгляды Джованни Пико делла Мирандола: бог постоянно проявляется в мире, как единство во множественности – пишет он в трактате De ente et uno [22, с. 94-95]. Подобным же образом высказывается и Джордано Бруно: в его понимании «Единого» (Uno) совпадают единство и множественность, максимум и минимум (монада, атом). Разнообразие видов сводится к одному и тому же корню. И для Томмазо Кампанеллы универсалии, общие понятия возникают из разнообразных частностей, как обобщение сходных признаков предметов [22, с. 318].

Идея универсального божественного языка, как неартикулированного, немого в противовес артикулированному, дискретизированному языку людей разрабатывается и позже, например, у Джамбаттиста Вико (1668-1744). Исследование общих черт языков, дифференцировавшихся под влиянием ‘различий в климате’, выливается у Вико в Идею Умственного Словаря, который был бы предназначен для рассмотрения различных модификаций единой по существу идеи в различно артикулированных языках [17]. Так, в своих терминах, Вико выражает идею различного членения, артикуляции, дискретизации внешнего мира, природы различными народами на общей идеальной основе.







 


Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Другие сайты | Наверх