13 ЯЗЫК – ВТОРАЯ СИГНАЛЬНАЯ СИСТЕМА



Мышление животных - на уровне первой сигнальной системы, то есть системы непосредственного восприятия действительности, создаваемой органами чувств. Это прямые конкретные сигналы.

Мышление человека - на уровне второй сигнальной системы. Она создается не только органами чувств, но и мозгом, который превращает данные органов чувств в сигналы второго порядка. Эти вторые сигналы - сигналы сигналов.

Вторая сигнальная система, т.е. речь, представляет собой отвлечение от действительности и допускает обобщение.

По мнению Леонтьева А.А., вопрос о происхождении языка был поставлен в античном языкознании в рамках более общих философских дискуссий о сущности языка (вопрос о «правильности имен»). Одно из направлений греческой (и позднее эллинистической) науки отстаивало естественный, "природный" характер языка и, следовательно, закономерную, биологическую обусловленность его возникновения и структуры (теория «фюсей» - «по природе»). Другое направление (теория «тесей» – «по положению», «по установлению») утверждало условный, не связанный с сущностью вещей характер языка и, следовательно, искусственность, в крайнем выражении - сознательный характер его возникновения в обществе.

Эти два борющихся направления фактически продолжали существовать в европейской лингвистике средних веков и Возрождения, а затем Просвещения до начала или середины 19 в., тесно переплетаясь с дискуссией номиналистов и реалистов (т. е. с обсуждением вопроса о реальности и априорности - апостериорности общих понятий), а затем картезианцев и сенсуалистов (т. е. с обсуждением соотношения рассуждения и чувственного опыта). Однако только начиная с 18 в. проблема происхождения языка была поставлена как научно-философская (Ж.Ж. Руссо, И.Г. Гаман, И.Г. Гердер). Итогом развития исследований в этой области явилась концепция В. фон Гумбольдта, согласно которой «создание языка обусловлено внутренней потребностью человечества. Он не только внешнее средство общения людей в обществе, но заложен в природе самих людей и необходим для развития их духовных сил и образования мировоззрения...» В этой концепции (вслед за Гердером) обращается внимание на единство развития мышления и языка в антропогенезе и на неправомерность проблемы происхождения языка к узко языковедческому подходу. Народ "создает свой язык как орудие человеческой деятельности", - пишет Гумбольдт; это диалектическое положение стимулировано идеями Г.В. Ф. Гегеля. Гумбольдт отрицал сознательный характер языкотворчества, что резко противопоставляет его взгляды распространенным в 18 в. концепциям «общественного договора». Гегель оказал большое влияние на философию языка 19-20 вв., так, с его теорией развития связаны положения А. Шлейхера о процессах «языкового созидания» в доисторический период под влиянием творческого инобытия духа человека в языке. Напротив, Х. Штейнталь, опираясь на мысли Гердера и Гумбольдта, утверждал идентичности проблем сущности и происхождения языка на основе единства творческой деятельности народного духа, как в доисторический, так и в исторический периоды. Штейнталю принадлежит мысль о господстве в доисторический период внутренней языковой формы, что связано с особенностями восприятия и осознания мира первобытным человеком; сходные мысли высказывал А.А. Потебня. Свои общие положения Штейнталь конкретизировал в теории звукоподражания. Оппонентом Штейнталя выступил, в частности, В. Вундт, развивший дуалистическую концепцию, согласно которой язык зарождается как «инстинктивные движения, источник которых лежит в представлениях и аффектах индивидуального сознания. Но языком эти выразительные движения могут сделаться только в обществе, где люди живут в одних и тех же внешних и внутренних условиях». Выражая «внутреннюю жизнь», язык «тотчас переходит в совокупность индивидуумов».

Важным шагом к правильному осмыслению проблемы происхождения языка была выдвинутая Л. Нуаре трудовая теория происхождения языка, согласно которой язык возник в процессе совместной трудовой деятельности первобытных людей, как одно из средств оптимизации и согласования этой деятельности. Трудовая теория развивалась также в работах К. Бюхера, видевшего историю языка в «трудовых выкриках», сопровождавших акты коллективного труда.

В зарубежной науке 20 в. в трактовке вопросов происхождения языка господствуют два крайних направления. Одно, «натурализующее», пытается вывести язык из форм поведения (в частности, коммуникации), присущих животным, рассматривая эти формы как проявление единых, изначально присущих животным (и человеку) биологических тенденций («теория контактов» Д. Ревеса и др.). Представители другого, «социологизирующего», направления, напротив, пытаются усмотреть у животных уже сложившиеся формы социальной жизни и приписывают им специфически человеческие особенности отражения и осознания действительности; отсюда, в частности, попытки обучения высших приматов человеческому языку, поиск у дельфинов «языка» человеческого типа и т. п. В обоих случаях язык выступает как своего рода прибавка дополнительных выразительных средств к определенного рода деятельности; отсюда часто встречающиеся попытки свести проблему к изучению происхождения языка как абстрактной системы из систем коммуникативных, точнее сигнальных, средств, присущих животным. Между тем уже в работах основоположников марксизма четко показано, что решить проблему происхождения языка невозможно, если не ставить одновременно вопроса о происхождении специфически человеческих форм отражения и деятельности, генетически связанных с языком.

Марксистское осмысление проблемы происхождения языка дал Ф. Энгельс в своем известном фрагменте «роль труда в процессе превращения обезьяны в человека» (1876). Основной мыслью Энгельса является неразрывная внутренняя связь развития трудовой деятельности первобытного человеческого коллектива, развития сознания (и вообще психики) формирующегося человека и развития форм и способов общения. Общение развивается (и затем возникает язык) как необходимое следствие развития производственных и других общественных отношений в трудовой коллективе - у людей появляется что сказать друг другу - и в то же время служит опорой для возникновения высших форм психического отражения, для складывания человеческой личности: «Сначала труд, а затем и вместе с ним членораздельная речь явились двумя самыми главными стимулами, под влиянием которых мозг обезьяны постепенно превратился в человеческий мозг» (Соч., 2 изд., т. 20, с. 490). Эти мысли подробно развиты К. Марксом и Энгельсом также в "Немецкой идеологии".

С психологической точки зрения развитие психики первобытного человека под влиянием труда и общения не сводится только к развитию мышления, только к развитию форм осознания человеком окружающего мира: язык, в т.ч. в его первобытных формах, участвует в различных сторонах психической жизни, опосредуя не только мышление, но и восприятие, память, воображение, внимание, эмоциональные и волевые процессы, участвуя в мотивации поведения и т.п. Без языка невозможны присущие человеку формы познания мира и способы взаимоотношения с действительностью.

С лингвистической точки зрения ошибочна распространенная тенденция искать «первобытные» черты в структуре современных языков или, напротив, переносить их особенности (в частности, членораздельность) на язык первобытного человека. Никакие данные, полученные путем анализа и сопоставления современных языков, хотя бы они и касались более древних эпох их развития (например, данные, полученные в сравнительно-исторических исследованиях), не имеют существенного значения для проблемы происхождения языка как свойства, отличающего человека от животного, т.е. эпоху возникновения языка отделяют от самой «глубинной» реконструкции значительно более протяженные периоды, а главное, - все эти данные относятся к эпохе, когда уже сложилось человеческое общество, обладающее вполне сформировавшимся звуковым языком. Между тем происхождение языка связано с гораздо более архаичными формами взаимоотношения людей и относится ко времени возникновения общества. Кроме того, язык как средство общения вообще мог возникнуть лишь как следствие появления определенных социальных функций общения.

Социологическая сторона проблемы происхождения языка как раз и сводится к вопросу об этих социальных функциях общения в первобытном коллективе. Они несводимы к тем элементарным биологическим потребностям, которые удовлетворяет звуковая сигнализация у животных. «Членораздельная речь могла сложиться в условиях образования сравнительно сложных форм общественной жизни..., она способствовала выделению общения из непосредственного процесса производства в относительно самостоятельную деятельность» (А.Г. Спиркин. «Происхождение сознания»). Можно предположить, что функция общения развивалась от «стадной стимуляции» (Н.Ю. Войтонис) к функции общественной регуляции поведения и затем, когда средства общения получили предметную отнесенность, т.е. сформировался собственно язык, - к знаковой функции.

Физиологически происхождение языка необъяснимо, если анализировать лишь отдельные анатомо-физиологические отличия в строении мозга, органов речи и слуха у человека по сравнению с высшими животными. Однако в современной науке, особенно зарубежной (Э.Х. Леннеберг, США), сильна тенденция выводить особенности человеческого языка из врожденных психофизических механизмов. Физиологическая основа речи человека - это сложная система связей, объединяющих различные зоны коры головного мозга в особую, т. н. функциональную систему. Эта последняя формируется на базе врожденных анатомо-физиологических предпосылок, но несводима к ним: она формируется у каждого человека в отдельности в процессе его развития. Происхождение языка и есть - с физиологической точки зрения - возникновение таких, обслуживающих процесс общения, "функциональных систем" под влиянием развития труда и все большего усложнения общественных отношений.

Язык не создан, а создавался. Создавался же он не тысячелетиями, а десятками, сотнями тысячелетий. Много десятков тысяч лет одному звуковому языку. Достаточно сказать, что современная палеонтология языка нам дает возможность дойти в его исследовании до эпохи, когда в распоряжении племени было только одно слово для применения во всех значениях, какие тогда осознавало человечество. Звуковому языку, одна-

ко, предшествовал длительностью многих тысячелетий линейный или изобразительный язык, язык жестов и мимики. Самый древний письменный язык, возраст которого исчисляется обычно несколькими тысячелетиями, лишь молокосос по сравнению с действительной древностью бесписьменных языков. До возникновения письменности произошел ряд таких коренных трансформаций в речи человечества, что наука до сих пор предполагает и так учит, будто существуют различные по происхождению расовые языки. Утверждению этой ложной, роковой для науки о языке мысли помогали памятники на письменных культурных языках, содействовавшие застывшими формами письменного языка и своим содержанием классово-национального происхождения дальнейшему углублению той же мысли, губительной не менее для новостроящейся общественности, чем для науки. Все это вскрылось благодаря материалам дошедших до нас пережиточно архаических языков, языков, сохранивших природу человеческой речи, каковой она была до первой из нескольких ее коренных трансформаций. Эти пережиточные языки сейчас распределены по старому свету островками, единично в Европе (это баскский на меже между испанским и французским) и в Азии у Памира (это мало кому известный вершикский язык в окружении иранских наречий и языков, т.е. различных персидских наречий и разновидностей персидского языка) и значительной группой на Кавказе (это десятки так называемых коренных языков Кавказа, начиная с востока дагестанскими и с запада черкесо-абхазской группой и кончая на юге сванским, грузинским, мегрельским («мингрельским») и лазским (последний между Батумом и Трапезундом, за рубежом нашего Союза). К этим редчайшим гнездам с народами, сохранившими языки доисторического строя (яфетические - условное название), примыкают несколько районов с переходными от доисторического к историческим типам человеческой речи. Важнейшие из них - 1) балканский, где богатый наречиями албанский язык - переходный тип с яркими яфетическими переживаниями - удушается сплошным окружением славянским, греческим и романским (ныне итальянским) и особенно 2) приволжский, где чувашский сохранил почти непочато свой доисторический яфетический природный облик в окружении русского, турецкого, финского языков и наречий, да еще 3) в Африке хамитический берберский среди семитических. Однако все эти кажущиеся чуждыми, инорасовыми языки представляют лишь трансформацию тех же яфетических языков. Было время, на заре человечества, время более длительное, чем существование всех названных и других исторических языков, когда еще более многочисленные языки были одинаково яфетической природы, когда не отдельно Евразия, а целостно вся Афревразия была заселена яфетидами. Между прочим, средиземноморская доиндоевропейская письменная культура, предшествующая, конечно, греческой, и сродная с нею малоазийская, так называемая хеттская и глубже древнейшая месопотамская, именно, шумерская, равно эламская, писаны на тех же яфетических языках. Теоретический правильный подход к ней в руках пока исключительно русских ученых и ученых нашего Союза.

Язык создавался в течение многочисленных тысячелетий массовым инстинктом общественности, слагавшейся на предпосылках хозяйственных потребностей и экономической организации. В языке не столько важны как факторы физиологические данные, сколь общественное мировоззрение и организующие идеи. Сами племена образовывались не по признакам физических данных, а по общественным потребностям, возникавшим в процессе развития хозяйственной жизни. Простых образований, девственно непочатых представителей какой-либо чистой расовой речи не только мы не находим ни в одном племени, даже яфетическом, но их никогда и не было. В самом возникновении и естественно дальнейшем творческом развитии языков основную роль играет скрещение. Чем более скрещения, тем выше природа и форма возникающей в его результате речи. Идеальная речь будущего человечества - это скрещение всех языков, если к тому времени звуковую речь не успеет заменить более точно передающее человеческие мысли иное техническое средство. Пока что задача современного языкознания - изучение техники языкового творчества для облегчения и ускорения совершающегося процесса языковой унификации, несмотря на все зигзаги твердо идущего в шаг с процессом унификации мирового хозяйства.

Мысль о долговечности какого-либо одного языка, каков бы он ни был по совершенству, так же ирреальна, как учение современной европейской науки о происхождении индоевропейских языков от одного индоевропейского языка. Это сказка, может быть, интересная для детей, но для серьезных научных исканий абсолютно лишь негодное средство. Наоборот, каждый язык, в том числе и русский, должен быть изучаем в своем палеонтологическом разрезе, т.е. в перспективе отлагавшихся в нем последовательно друг за другом слоев, независимо от тех прослоек, которые являются результатом более тесного в позднейшие исторические эпохи межплеменного хозяйственного общения с новыми, как и русский, языками, также трансформациями яфетических языков, причем эти языки-трансформации при полном их учете оказываются такими же независимо сложившимися в своих особенностях языками, как и русский, и все эти языки во взаимоотношениях проявляют пережитки закономерных связей, характеризовавших те языки предшествовавшей формации, из которых, точно из коконов бабочки, они вылупились.

В этом смысле для изучения того же русского языка в смысле его происхождения более чем санскрит или греческий, или романо-германские языки важно знать дославянские и дотурецкие, болгарский, хазарский, сарматский, скифский, кимерский, шумерский, конкретно наилучше представленные, как вскрывается это теперь, помимо приволжского чувашского или, что то же, шумерского, в живой речи пережиточных яфетических народов как Кавказа, так Пиренеев и др. сродных районов. Русский вопрос языковый неразлучен в то же время с вопросом о древностях самой занимаемой русскими территории, сохранившихся обычно под почвой (археология) или в быту у тех же по языку сближаемых племенных образований (этнография). История материальной культуры в целом, как продукта общественного творчества, неразрывно связана с историею человеческой речи; особенно сильна эта связь за доисторические эпохи. Связь в памятниках материальной культуры волжско-камского района с Кавказом предметно-наглядно отвечает их же языковой связи, связи в речи часто настолько близкой, точно это два звена одной разорвавшейся цепи. Без учета этих закономерных языковых связей невозможна никакая ищущая происхождения исследовательская работа ни над историею материальной культуры, ни над историею возникновения языков, застигнутых здесь позднейшей историею не только русских, но и финнов.

Но вот тут и начинается критическое положение яфетического языкознания. Когда дело доходит до приступа к такой работе, работников по языкам не оказывается в той мере, в какой это необходимо не только в отвлеченных интересах новой теории, но и жизненно-практических самой нашей современной общественности, с ее раскрепощением всех языков внутри Союза и с ее освободительным устремлением международно в мировом масштабе. Господствующая индоевропейская школа языкознания не признает, да и не может признать, яфетической теории, так как она опрокидывает ее не только основные положения, вроде сказки о праязыке, но и подрывает самый метод ее работы, исключительно формально-сравнительный. Разрабатываемая яфетическим языкознанием основная сторона истории языка, именно возникновение и развитие в доисторические времена, эпохи дологического мышления, значений слов, органически связанных с общественностью и с творчеством по материальной культуре тех же эпох (палеонтология речи и генетическая семантика), индоевропейскому языкознанию недоступна по отсутствию в поле его зрения подлежащих материалов. О примирении новой теории со старой по принципиальным вопросам не может быть речи, если индоевропеист не откажется от своих главных положений. Попытку некоторых из моих весьма немногочисленных учеников и особенно последователей перекинуть мост считаю делом более пагубным, чем желание громадного большинства лингвистов-индоевропеистов абсолютно игнорировать яфетическое языкознание. Тем не менее, работники нам нужны, и лучших по технике работников, при том массово, мы не можем пока найти, чем те, которые числятся в кадрах индоевропеистов, если их привлечь соответственной темой. Тем у яфетического языкознания не обобраться. Эти темы: одни - общие, этнологические, как, например, по вопросам о происхождении языка или доисторических древностях, другие - культурно-исторические, касающиеся клинописных памятников на яфетических языках или происхождения сюжетов и героев так наз. национальных литературных творений народного происхождения, третьи - по доистории того или иного исторического народа, четвертые - актуальные, общественные - не переставали быть первостепенно-научными, напр., темы по бесписьменным языкам или языкам с молодой письменностью, представляющие одновременно живой тот или иной национальный интерес переживаемой нами современности. По многим из этих тем к нам тяготеют то этнологи, то археологи, то историки, даже историки литературы, равно представители тех или иных национальных республик, и работа идет.

Однако работа пошла бы плодотворнее и сильнее при привлечении сотрудников-лингвистов из индоевропеистов по самым разнообразным языкам, западным и восточным, независимо от их отношения к яфетической теории. Однако в этом именно факте привлечения языков, слывущих за чуждые друг другу, в одну общую исследовательскую работу, одно из основных достижений новой теории. Исчерпывающая проработка яфетическим учением такой важной части речи, как числительные, с выяснением их техники, чревата последствиями и практического значения. Вопрос о едином языке человечества, хотя неизбежно идет к положительному разрешению, но это, разумеется, дело далекого будущего. Установление же одной общей терминологии числительных для всего цивилизованного мира может совершиться в порядке таких культурных достижений в жизни человечества, как одна общая метрическая система, один общий календарь и т. п. К тому же, идет ли речь о теории или о практике, существо дела всегда в числах, неразлучных с техникой. В этом самый закоренелый идеалист не может разойтись с материалистом.







 


Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Другие сайты | Наверх