• -
  • Проблемы питания
  • Вопрос о белке
  • Сердечный катетер Форсмана
  • Броун-Секар хочет омолодиться
  • VI. Тайны человеческого тела

    -

    Собственное тело всегда представлялось человеку полным тайн, и завеса этих мистерий открывалась перед медиками лишь постепенно и частично. Не один опыт, проведенный врачом на себе, способствовал получению сведений о функциях отдельных органов, и известность получила, несомненно, только малая часть.

    Так, уже в XVI веке знаменитый Санторио Санторио старался найти ответ на ряд физиологических вопросов, что считал возможным сделать только на основании опытов. Он известен в истории медицины опытами для определения колебаний веса тела, связанных с различными условиями. Он проводил эти опыты на себе самом в течение 30 лет и затем создал классическое учение о невидимом дыхании.

    Санторио превратил рабочий стол и стул, а также кровать в весы, так что у него появилась возможность определять колебания веса своего тела как во время работы, так и в состоянии покоя. Он тщательно измерял все выделения своего тела — словом, создал систему исследования, которую позднее назвали ятрофизикой и которая вместе с математикой и началами химии, часто понимаемой весьма неправильно, в сумме составляла ятронауки, сейчас, разумеется, имеющие лишь историческое значение. Но тогда, в XVI–XVII веках, несмотря на односторонность системы, они господствовали в медицине во всем мире.

    Санторио построил, изобрел или улучшил многие инструменты, чтобы иметь возможность выполнить эти исследования. Так, ему приписывают значительное участие в изобретении термометра, который он неизменно применял в своих опытах. Он изготовил и измеритель влажности, и если представить себе, что исследования он вел в течение трех десятилетий, можно только изумиться выдержке и научной точности этого человека. Его большой груд «О медицине равновесия» был напечатан в 1614 году в Венеции, то есть еще при жизни, и впоследствии часто переиздавался.

    Опыты Санторио, которые привели к созданию учения о невидимом дыхании, были, без сомнения, одним из величайших достижений физиологии того времени, так как лишь в позднейшие времена было установлено, как важно это учение, какое большое значение для здоровья всего организма имеет кожное дыхание. То обстоятельство, что это учение было использовано неправильно и что в медицине сверх всякой меры применялось потогонное лечение, — вопрос особый.

    В семидесятых годах прошлого века швейцарский врач Феликс Шенк, тогда еще совсем молодой человек, поставил опыты с целью изучения физиологии труда. Он тогда весил 78 килограммов 750 граммов. В первый рабочий день своего опыта с раннего утра до десяти часов он гулял, затем в течение трех часов работал в лаборатории и снова гулял три часа. Потом он занимался гимнастикой до девяти часов вечера и поехал поездом из Берна в Тун, куда прибыл в одиннадцать часов ночи. И тотчас же отправился пешком обратно. Тридцать километров пути до Берна он прошел за семь часов, нигде не присаживаясь. В шесть часов утра он пришел в Берн, и этот день провел в постоянном движении. В течение второй ночи он прошел 32 километра: часть дороги в Муртен и обратно. В течение третьего дня он выполнял обычную работу, а ночью не ложился спать, но для прогулки пешком у него не было сил. Когда он взвесился снова, то вес его тела был 76 килограммов 800 граммов.

    Через некоторое время Шенк решился провести другой опыт. В первый день он снова много гулял, занимался гимнастикой, а поздней ночью совершил переход пешком, во время которого преодолел несколько препятствий. Таким же образом он провел второй и третий дни, но во вторую ночь не смог совершить перехода пешком, так как натер ноги при первом и, кроме того, была очень плохая погода. Все же, чтобы не проводить этой ночи «праздно», он придумал для себя систему упражнений, в которой главную роль играл камень весом в 46 килограммов: через каждые четверть часа он поднимал этот камень — сначала десять раз, потом пять, а под утро только три раза; в общем он сделал это двести раз. Результаты опыта он изложил в этюде о влиянии мышечной работы на распад белка в организме человека. Этот этюд появился в 1874 году.

    Проблемы питания

    Среди многочисленных опытов врачей с целью выяснения функций человеческого тела значительное место занимают опыты, посвященные проблемам питания. Подобные опыты, без сомнения, производились и в более древние времена, но остались неизвестными. Врачом, которого историки медицины называют старейшим экспериментатором в области питания, был Уильям Старк. Он родился в 1740 году в Бирмингеме и, получив в Лейдене звание доктора медицины, работал в Лондоне. Там, в больнице Святого Георга, он но предложению знаменитого военного врача сэра Джона Прингля провел на себе самом получившие широкую известность опыты с односторонним питанием, которые, однако, подорвали его здоровье настолько, что он умер в возрасте 29 лет. Он оставил заметки, впоследствии опубликованные английским гигиенистом Джеймсом Смитом.

    Цель, которую ставил себе Старк, сводилась к стремлению разделить обычные пищевые средства на вредные и «безобидные». Он в течение месяцев соблюдал режим питания, который для себя установил: в течение той или иной недели он питался сугубо односторонне. Так, он несколько недель ел только хлеб и пил только воду. В течение других недель он питался хлебом и оливковым маслом и пил воду. Затем он в течение нескольких недель позволял себе есть мясо и хлеб и пить воду. Затем — хлеб, сало и чай или хлеб, растопленное масло, воду и соль и так далее, на протяжении месяцев, пока его здоровье не было полностью подорвано и он не заболел. Знаменательно, что это наступило именно тогда, когда он получал сравнительно легкую пищу: мед и пудинг из муки тонкого помола. И когда Старк затем снова изменил диету и избрал себе в качестве главного пищевого продукта сыр честер, произошла катастрофа, и этот врач безвременно скончался 23 февраля 1770 года.

    Старк не был фанатиком и сторонником определенного учения о питании. То, чего он добивался, было противоположностью тому, что имели в виду подобные реформаторы в области питания. Он только хотел доказать, что «для людей было бы лучше, если бы мы могли доказать, что приятное и чередующееся питание способствует здоровью так же, как и строгие диетические меры и предписания Корнаро или знаменитого Миллера из Эссекса». Старк здесь намекает на Луиджи Корнаро из Венеции, правда, не врача, но очень образованного человека, который прожил около 100 лет и утверждал, что благодаря определенной строгой диете излечился от желудочного заболевания и достиг глубокой старости.[24]

    Старк старался проводить свои опыты научно; несмотря на это, они слишком просты и потому не представляют особой ценности. Он ежедневно записывал, какова была погода, какую пищу и в каком количестве принял и сколько выделил. Он ежедневно взвешивался и записывал, каково было настроение и состояние здоровья. Все это хорошо задуманная серия опытов, но научный результат их был скудным, и выяснение того, что одностороннее питание наносит организму тяжелый вред, не требовало опытов врача на себе, которые в конце концов должны были окончиться трагически.

    Время современных опытов и опытов на себе самом, имевших целью создать учение о питании, начинается значительно позже, так как более точные эксперименты стали возможны лишь с развитием химии и после основания соответствующих лабораторий. С этого времени проведено так много опытов, что можно упомянуть только о наиболее важных из них.

    Прежде всего следует назвать Макса Петтенкофера, видного мюнхенского гигиениста, чей опыт на себе самом, связанный с холерой, уже был нами описан. Более важны опыты, которые под его руководством проделал его ученик Иоганн Ранке — тот самый Ранке, который впоследствии прославился как антрополог. Когда Ранке еще работал в физиологическом институте, он решил провести опыты на самом себе в области питания. Он начал их 19 июля 1861 года, после того как не принимал пищи в течение двадцати часов. В девять часов утра он съел значительное количество мяса: из 1917 граммов тощего мяса, совершенно лишенного жира, было приготовлено кушанье с 74 граммами жира. Сначала он съел 800 граммов. Во время обеда он съел 1000 граммов, то есть очень большое количество мяса. Фактически он уже был не в состоянии съесть остающуюся порцию. В послеобеденное время он почувствовал сильное несварение желудка и пришел к заключению, что упомянутое количество мяса максимум, который человек в состоянии принять.[25]

    Тогда же ставился вопрос, может ли человек питаться одним только мясом. Ранке полагал, что своим опытом доказал невозможность этого.

    В семидесятых годах прошлого века мясное питание и вообще проблема белка были одним из важнейших предметов исследования физиологов. Не только Ранке, но и другой ученик Петтенкофера, Макс Рубнер, впоследствии один из виднейших немецких физиологов, занимавшийся вопросами питания, еще студентом провел опыты на себе самом, чтобы установить, как велико значение мяса. Эти эксперименты в дальнейшем легли в основу большой работы об усвоении некоторых пищевых средств в кишечнике человека, которую Рубнер написал в 1880 году.

    Рубнер ставил свои опыты в 1876 году, будучи 22-летним врачом. При первом опыте он в течение трех дней питался жарким, которое было приготовлено из 4300 граммов свежего тощего мяса; жаркое весило 2654 грамма. Второй опыт продолжился также три дня, на этот раз жаркое весом в 2200 граммов было приготовлено из 3500 граммов свежей говядины. Для приготовления жаркого были использованы масло, перец и лук, так что оно было вкусным. Несмотря на это, на третий день Рубнер ел с трудом: так велико было отвращение. Рубнер жаловался на сильную усталость в конечностях и потом еще в течение долгого времени с отвращением вспоминал о днях мясного питания, на которое себя обрек тогда, работая у Петтенкофера.

    Эти опыты, разумеется, сопровождались тщательными исследованиями выделений, ибо надо было определить баланс азота. Выяснилось, что организм Рубнера создавал белок, так что положение Ранке, будто человек не может жить, питаясь одним мясом, оказалось несостоятельным. Прибавление масла и кореньев не играло роли, так как потребовалось лишь из кулинарных соображений, для улучшения вкуса. Рубнер проделал опыт также с картофелем и показал, что человек, получая ежедневно 3600 калорий в картофеле, может покрыть потребность в азоте, хотя белка в этом количестве относительно мало. Этим опытом он подчеркнул значение картофеля в питании народа.

    Здесь, как и при бесчисленных других опытах на себе и экспериментах на людях и на животных, рассматривается вопрос о белке. О том, сколько белка необходимо организму человека, чтобы сохранялось азотистое равновесие и он не тратил своих собственных белков, если их количество в пище окажется недостаточным. Это вопрос, имеющий огромное значение с точки зрения питания масс людей и народного питания.

    В этой связи Рубнер упоминает и об опытах, которые проводил скандинавский исследователь Сивен. Он питался в течение некоторого времени главным образом картофелем, хлебом, яблоками, сахаром и — в небольших количествах — молоком, маслом, сыром и яйцами. Он нашел, что при введении 4,5 грамма азота не происходит утраты белков организма. Этим опытом было также доказано, что существовавшее тогда убеждение, будто человек при средней работе ежедневно нуждается в 118 граммах белка, неправильно, так как даже значительно меньшего количества хватает для сохранения белкового равновесия. Недостаток всех этих опытов, конечно, в том, что они производились в течение слишком короткого времени, тогда как истинную картину могут дать только длительные эксперименты. Сам Рубнер полагал, что данные Сивена насчет минимума белка необычайно малы, даже «если принять во внимание, что он питался не только картофелем, но и смесью различных пищевых средств». Но Рубнер говорил также, что результаты, достигнутые Сивеном, предстают в совершенно ином свете, если обратиться к наблюдениям над белковым обменом, которые Рубнер проводил на собаках.

    Он получил данные, которые можно было перенести и на человека. Эти данные впоследствии могли быть полностью подтверждены и свидетельствовали о том, что организм человека в значительной степени способен приспособляться. Рубнер нашел, что худощавые и истощенные люди используют получаемый ими белок значительно лучше, чем тучные, и что тем самым первые нуждаются в значительно меньшем количестве белка. Многочисленные опыты, частью в лабораториях, частью невольно произведенные в суровых условиях военного времени и случайных обстоятельств, подтвердили правильность этого положения.

    Заслуживают упоминания и другие опыты на самих себе, проведенные также при одностороннем питании. Мы уже говорили о Пуркине, который однажды попытался прожить несколько дней, питаясь только яйцами, чтобы выяснить, как это перенесет его организм. Один студент-медик из Мюнхена поступил подобным же образом: он питался в течение двух дней только крутыми яйцами и съел 42 яйца. В результате у него была обнаружена потеря азота: несмотря на большое число съеденных яиц, восполнение белка было недостаточным, а съесть большего количества студент не смог.

    Швейцарский врач, доктор Гербер из Туна, в течение трех дней питался одним молоком: он выпил 7315 граммов молока. Это достаточное количество, так как белковое равновесие у него сохранилось.

    Разумеется, ставились также и опыты с исключительно овощным питанием; это вызывалось требованиями науки, особенно потому, что широко обсуждались реформы питания, пропагандировавшие вегетарианство. Так, петербургский врач Ворошилов в течение тридцати дней ежедневно потреблял 400 граммов гороху, 400 граммов хлеба, 100 граммов сахара и 10 граммов поваренной соли: белок содержался только в хлебе и горохе. Мясо отсутствовало полностью. Каждый день он в среднем в течение двух часов выполнял работу, исчислявшуюся в 8500 килограммометров в час. Этот опыт, проделанный в 1872 году, показал, что количество белка в организме Ворошилова не уменьшилось. Рубнер также провел подобный опыт с питанием горохом и сохранил при этом азотистое равновесие. В другой раз, при двухдневном опыте, он установил, что питание одними только зелеными бобами не покрывает потребности в белке, очевидно, потому, что он не мог съесть такого количества бобов, какое обеспечивает потребность его организма в белке. Он тушил для себя 1080 граммов свежих бобов в 100 граммах масла с небольшим количеством соли. Одновременно выяснилось, что усвоение белка, содержащегося в бобах, было недостаточным. Ныне всякому известно, что белок, содержащийся в бобовых, биологически значительно менее ценен, чем белок мяса.

    Другой опыт с питанием горохом поставил врач. А.П. Рихтер. Он захотел выяснить, действительно ли нецелесообразно варить стручковые овощи в жесткой воде. В 1903 году он проделал следующий опыт: однажды он съел 600 граммов протертого через сито гороха, который варился в дистиллированной воде, а на другой день — такое же количество гороха, сваренного в жесткой воде. Различие было не только в том, что вторая порция гороха отличалась худшим вкусом и вызвала у Рихтера сильное вздутие живота и боли в кишечнике; анализ выделений показал, что во втором случае потеря азота была значительной.

    Конечно, эти опыты врачей требовали от них некоторых жертв, хотя следует сказать, что по своей опасности они несравнимы с опытами над возбудителями болезней.

    В опытах на себе врачи пытались разрешить вопрос, насколько в кишечнике человека усваивается клетчатка. Два врача из Силезии, которые провели такой опыт в 1870 году, в течение трех дней питались исключительно репой, капустой и салатом и потребляли в день 2,5–3,0 килограмма такой пищи. Большего количества они не могли съесть, несмотря на то, что овощи были приготовлены вкусно. Анализ выделений показал, что клетчатка была у одного из врачей переварена на 47 процентов, у другого — на 62 процента. Но другие исследователи получили значительно более низкие данные. Очевидно, это зависит от того, потребляются ли носители клетчатки самостоятельно или вместе с мясом. Значение клетчатки для нормальной работы кишечника было выяснено лишь впоследствии и затем не раз подчеркивалось физиологами, занимавшимися вопросами питания.

    Само собой разумеется, что предметом таких исследований стал и важнейший продукт питания человека — хлеб. Гигиенист Рудольф Отто Нойманн из Киля, который стал известным специалистом и по тропическим болезням, выпустил в 1920 году книгу с описанием примесей к хлебу, применявшихся во время первой мировой войны. В те тяжелые времена старались увеличить объем хлеба, добавляя разные примеси. В осажденном Перемышле этого пытались достичь, прибавляя опилки, но после доклада тогдашнего заместителя начальника санитарной службы Г. Глязера от этого пришлось отказаться. Солдаты не переносили такого хлеба, и усваивался он хуже, чем меньшие количества хлеба без древесины. Это было, так сказать, убыточным делом для солдат. Конечно, могла иметь значение также и техника приготовления хлеба. Так же неудачными оказались в Перемышле и попытки увеличить питательность хлеба, добавляя к нему кровь. Опыты Глязера, проведенные на самом себе и с этим хлебом, показали его непригодность.

    Сколько нужно хлеба, чтобы покрыть дневную потребность в пище? На этот вопрос в семидесятых годах XIX века захотел ответить врач Адольф Майер и поставил опыты на себе самом. Он нашел, что для удовлетворения потребности в пище на один день нужно 807 граммов черного хлеба, или 920 граммов белого, или около 1200 граммов вестфальского пряника — хлеба из ржаной муки грубого помола, подвергнутой брожению. Такой хлеб широко распространен в Вестфалии. Но эти данные, разумеется, сильно колеблются, и Ноорден на основании опытов, проведенных на себе самом, установил, что при тяжелой физической работе необходимо 600–700 граммов хлеба в день, но оговаривался, что им покрывается лишь часть (хотя и бульшая) потребности в энергии. Майер в своих опытах нашел, что усваивал 94 процента белого хлеба, 90 процентов черного хлеба и только 80 процентов вестфальского пряника.

    Относительно хлеба с прибавлением древесных опилок известны и более старые опыты, которые поставил физиолог Иоганн Генрих Фердинанд Аутенрит из Тюбингена. Когда в 1817 году в одной из областей России начался голод, он предложил выпекать хлеб с прибавлением древесины, испытал свой рецепт на себе и остался доволен результатом. Он сообщил, что древесные опилки, даже в большом количестве принятые внутрь в виде хлеба или каши, не вызывают расстройств.

    Сюда следует отнести и хлеб, приготовленный для нужд военного времени берлинским исследователем Габерландтом. Этот хлеб наполовину состоял из березовых опилок, которые добавлялись к смеси ржаной и пшеничной муки. Габерландт находил этот хлеб вкусным, но и он не был применен, несмотря на бедствия военного времени.

    Реформа питания, возврат к пище, близкой к природе, хлебу из муки грубого помола, отказ от мяса, вегетарианская пища, сырая пища — все эти проблемы в начале XX века оказались на первом плане в физиологии питания, после того как такие мысли были впервые высказаны убежденными людьми, которые не были врачами. И все врачи, занимавшиеся физиологией питания, в конце концов обратились к опытам, чтобы испытать на себе, пригодны ли на практике теории, предложенные ими или другими лицами.

    Одним из таких врачей был доктор Карл Рёзе, который был вынужден отказаться от своей практики из-за болезни ушей и обратился к зубоврачеванию. Он основал в Дрездене Центр по гигиене полости рта и получил возможность изучать проблемы порчи зубов. Он первый высказал мысль, что порча зубов связана с недостаточным содержанием минеральных веществ в нашей пище. «Человек, — говорил он, — поглощает слишком много белка; при пище, богатой основаниями, азот белка, вводимого в организм, в своей преобладающей части выделяется». Тем самым белок полностью сжигается ради блага организма.

    После опытов, которые Рёзе проводил в течение долгого времени, питаясь главным образом картофелем и овощами, он пришел к выводу, что пища, бедная кислотами и богатая основаниями, поддерживает состояние равновесия в организме. В своем обращении к правительству Германии, направленном осенью 1914 года, Рёзе сослался на свои опыты и предложил кормить солдат не хлебом и мясной пищей, а пищей, богатой основаниями, состоящей главным образом из картофеля и невыщелоченных зеленых овощей. Рёзе получил ответ, что нет причин отказываться от уже зарекомендовавшего себя способа питания.

    Вопрос о белке

    Хиндхеде, родившийся в 1862 году в датской деревне Лемм, несомненно, был крупным мыслителем. Он выдержал государственные экзамены по медицине с отличием, о чем по всей стране говорили как о чуде, так как в течение последних 47 лет это не удавалось никому. Он боролся за простой образ жизни, и то обстоятельство, что он, особенно в вопросе о еде, отстаивал чуть ли не спартанский образ жизни, понятно уже потому, что Хиндхеде с детства был приучен только к последнему. В течение десяти лет он экспериментировал на себе и на своих детях. Затем он решил, что успехи позволяют осмелиться на борьбу против старых догм в области питания. Его занимал прежде всего вопрос о белке. Старое учение Фойта, что взрослый человек при средней работе нуждается в 120 граммах белка в день, Хиндхеде считал неправильным и высказал это в своей книге о реформе питания. «Многие люди полагают, указывал он также, — что уменьшают количество белка, принимая пищу из муки мелкого помола, крахмала, сахара и коровьего масла, между тем такая пища, как явствует с первого взгляда, лишена необходимых витаминов и минеральных веществ».

    Следующую работу Хиндхеде выпустил в 1907 году, описав в ней опыт, который произвел летом 1906 года. Он и студент-медик Ааге Вернер в течение двух месяцев питались по особому способу. Хиндхеде хотел доказать, что врач может тратить на питание только 28 пфеннигов в день и чувствовать себя более сильным и здоровым, чем раньше.

    После этого длительного опыта он продолжал наблюдения на себе самом и пришел к следующему выводу: «Я доказал, что сильный взрослый человек может чувствовать себя превосходно, во-первых, если он в течение целого года питается только картофелем и растительным маслом; во-вторых, если он в течение полугода питается ячневой крупой, сахаром и растительным маслом; в-третьих, если он в течение целого года пытается прожить, питаясь только овсяной кашей, сахаром и жиром; в-четвертых, если он в течение двух лет питается только супом из капусты, картофелем и хлебом, с полным исключением жира; в-пятых, если он в течение полугода питается только хлебом из муки грубого помола и маргарином.

    Мы пробовали также жить, питаясь белым хлебом и маргарином, но через две недели у нас наступала такая слабость и упадок сил, что мы едва были в состоянии ходить. Это происходит оттого, что наиболее ценные составные части хлебных злаков переходят при размоле зерна в отруби, которые, как известно, и содержат все витамины и большинство солей (известь, железо, фосфор и т. д.)».

    Мы видим, таким образом, что даже и отнюдь не героические опыты врачей в области питания, проведенные ими на самих себе, могут наносить вред организму и тем самым требовать самопожертвования.

    Большая группа опытов врачей на себе относится к вопросу о влиянии голодания на человеческий организм. Уже названный выше исследователь профессор Ранке проделал в 1861 году несколько опытов с голоданием и отказом от воды; опыты эти большей частью продолжались по два дня. Он так описал свои ощущения: «Субъективное чувство упадка сил, испытываемое при отказе от пищи, вначале бывает далеко не таким, как при настоящем упадке сил. При многократных наблюдениях над голоданием я обнаружил, что мое самочувствие в конце первого дня голодания еще совсем не нарушалось. По истечении вторых суток, проведенных без пищи и питья, после беспокойного сна появилась небольшая тяжесть в голове, чувство давления в желудке и некоторая слабость. Ощущения голода больше не было. Небольшое количество выпитой холодной воды вызывало тошноту. Нормальный аппетит появлялся только через несколько часов после приема небольшого количества пищи (чашка кофе с молоком и кусок сухаря). Чувство голода было наиболее сильным через 30 часов после последнего приема пищи».

    Эти опыты с голоданием имели значение для медицины не только потому, что нужно было найти ответ на вопросы, поставленные физиологией, но и потому, что с времен глубокой древности люди прибегали к голоданию с лечебной целью. Теперь это требовало научного обоснования. Ведь еще Плутарх писал: «Чем принимать лекарство, лучше поголодать один день». Первым, кто в новейшее время предложил голодание как лечебное средство и провел курс лечения голоданием сначала на самом себе и на членах своей семьи, был американский врач Эдуард Дьюи, который, по его рассказам, в 1878 году, случайно напал на мысль о лечении голоданием, когда лечил девочку, больную тифом. У нее со рвотой извергалось все, что она принимала. Дьюи заключил, что в этом случае природа требует воздержания от всякой пищи и врач должен согласиться с этим и позволить больной голодать. Больная в течение 35 дней пила одну только воду, обходясь без твердой пищи; затем она неожиданно попросила есть и выздоровела.

    Это наблюдение произвело на Дьюи большое впечатление, и когда его собственный ребенок заболел тяжелой дифтерией, он и его заставил голодать и не применил обычных тогда лекарств: хинина, спирта и железа. Затем Дьюи пожелал обосновать голодание научно и поэтому произвел опыты на самом себе, побудившие его посоветовать людям перестать завтракать. Во время опытов и впоследствии он выпивал по утрам лишь чашку кофе и утверждал, что это повышало его работоспособность и улучшало внешний вид.

    Как можно понять, совет Дьюи отказаться от завтрака привлек большое внимание общественности и врачей и встретил возражения, но в народе он был принят и ему последовали. У Дьюи нашлись ученики, разрабатывавшие его метод: среди них была врач Линда Бурфилд Хаццард, в течение долгого времени производившая опыты на себе. Затем она выпустила книгу о голодании как лечебном методе, обратившую на себя внимание в странах английского языка. На основании своих опытов Хаццард создала целую систему сохранения жизни, причем играло роль не только голодание по утрам, но и клизма, массаж, гимнастика и вегетарианский стол, который рекомендовался не длительно, а только как последующее лечение. Среди врачей метод этот встретил много возражений, но он обсуждался и нашел сторонников.

    Другой американский врач, доктор Таннер, в 1880 году поставил под наблюдение Медицинской академии опыт голодания на самом себе. В течение сорока дней он пил только воду. За это время он потерял в весе 33 фунта, но через восемь дней по окончании эксперимента уже полностью восстановил свой вес. Но это все же опыт, доходивший до грани допустимого. Без сомнения, он мог повредить здоровью.

    Ныне лечение голоданием играет весьма важную роль не только в народной, но и в клинической медицине. В частности, борьба с ожирением, которой справедливо требуют врачи, заключается в лечении голоданием в той или иной форме. Однако при этом часто не знают меры.

    Когда на рубеже XIX и XX веков возникло учение о витаминах и поставило перед наукой о питании ряд новых проблем, у врачей, естественно, появилась возможность экспериментально и в опытах на себе искать разрешения загадок, связанных с этими веществами, и исследовать, как одностороннее питание, при котором были исключены те или иные витамины, влияет на организм.

    Учение о витаминах, как известно, вначале основывалось на наблюдениях, сделанных на курах, которых кормили полированным рисом. Это было случайное наблюдение, но оно выяснило причины болезни бери-бери,[26] в те времена сильно распространенной в Азии. Врач Макс Мошковский, родом из Бреславля, наблюдал болезнь бери-бери во время продолжавшегося одиннадцать месяцев путешествия в Новую Гвинею и решил провести на себе опыт с питанием полированным рисом. В течение 236 дней он ел один лишь полированный рис и заболел тяжелой формой бери-бери. В течение 148 дней производились тщательные исследования его обмена веществ. Опыт начался в ноябре 1911 года и уже в начале января 1912 года привел к развитию типичных явлений бери-бери — судорог и параличей, составляющих сущность этой болезни. Этот опыт на себе самом проводился в институте физиолога Натана Цунца, создавшего крупную школу физиологов. Цунц писал об этом опыте: «Я наблюдал проявления болезни бери-бери и ее постепенное развитие благодаря произведенному у меня в лаборатории опыту самоотверженного доктора Мошковского, этот опыт поставлен им совместно с профессором Каспари и описан ими. После того как одностороннее питание привело к сильному упадку мышечной силы, к сильным нервным болям и неприятной сердечной слабости, опыт по настоянию врачей, наблюдавших доктора Мошковского, был прекращен и благодаря вытяжкам из шелухи зерен хлебных злаков и смешанному питанию удалось постепенно устранить проявления болезни». Однако еще в 1936 году Е.Ф. Дах сообщил, что доктор Мошковский продолжает страдать от некоторых последствий своего опыта.

    Во всяком случае, этот опыт врача на себе относится к самым героическим из опытов в области учения о питании.

    Героическим, но в то же время и неэстетическим был опыт, который в 1916 году в Вашингтоне проделали профессор Джозеф Гольдбергер и его пятнадцать сотрудников. Этот ученый, родившийся в 1874 году в деревне в Венгрии, в молодости уехал в Америку и учился там медицине. Уже в 1914 году он руководил отделением по изучению вопросов питания Общественной службы здравоохранения.

    Опыт, который исследователи поставили на себе, касался пеллагры. Сущность этого заболевания, широко распространенного в Италии и в Америке среди беднейших слоев населения, была совершенно неясна. Не было известно, инфекционное ли оно, как предполагало большинство врачей, или же его следует относить к ряду недавно установленных авитаминозов.[27] Этот вопрос Гольдбергер и хотел разрешить: он собирался опровергнуть положение об инфекционном происхождении пеллагры. Он взял различный материал, полученный от семнадцати больных пеллагрой: кровь, секрет из полости носа и зева, кожные чешуйки и даже неаппетитные выделения и прибавлял все это к пище, которой он и пятнадцать врачей питались в течение месяца. Явления пеллагры у них отсутствовали, чем и было доказано, что это не инфекционное заболевание.

    В настоящее время известно и отнюдь не является открытием, что не следует принимать ни чересчур горячей, ни чересчур холодной пищи и питья, так как это может вызвать заболевания желудка. Частоту подобных заболеваний в Америке следует объяснять только привычкой населения поглощать большое количество напитков со льдом.

    Врач Антон Гейзер из Линца провел опыты, чтобы исследовать вопрос, и подверг себя экспериментам, не только обременительным, но и опасным. Он сообщает о них следующее: «Супы температурой в 65–70 градусов вызывали уже сильные ожоги полости рта с болями: нагретый выше этой температуры суп было невозможно проглотить и приходилось выплевывать. Но, без сомнения, существуют люди, которые вследствие пониженной чувствительности слизистой полости рта и зева к высоким температурам могут принимать питье и пищу температурой более 70 градусов, не испытывая особой боли, а лишь ощущая приятное тепло».

    Число опытов врачей на себе в области питания изложенным далеко не исчерпывается. Все они — если не говорить о витаминах — относятся к более ранней эпохе, так как на основные вопросы физиологии питания ныне в общем найден ответ, и они едва ли требуют значительных опытов на себе.

    Это же следует сказать и о других важных областях физиологии, в частности о дыхании, которым врачи во времена прогресса химии много занимались, ставя и опыты на самих себе. Но эти эксперименты, поскольку они относились к нормальным условиям, нельзя назвать героическими. Врачи при этом часто пользовались аппаратом, описанным Джоном Хатчинсоном в 1852 году, — спирометром, позволяющим судить о емкости легких, то есть о количестве воздуха, которое они в состоянии вместить.

    Сердечный катетер Форсмана

    Совершенно иным и безусловно героическим является опыт, проведенный в 1928 году немецким врачом, доктором Вернером Форсманом из Бад-Крейцнаха. Врач осуществил свой давно задуманный план. В основе его лежала поистине великая мысль — ввести через вену тонкую трубку, катетер, по направлению к сердцу, достичь правого предсердия, а затем и правого желудочка, чтобы извлечь из них кровь или произвести иные исследования в этих камерах сердца. Это была мысль, поистине более чем смелая, и осуществление ее стало доказательством мужества, которое можно сравнить с проявлением высшего героизма.

    Понятно, что Форсман, поделившись замыслом с одним из своих друзей-врачей, встретил решительное сопротивление, так как при подобном эксперименте нельзя было предвидеть, как он окончится. Можно было себе представить, более того — надо было предположить, что сердце на прикосновение инородного тела и ощупывание внутренней стенки может ответить шоком и внезапно остановиться. Несмотря на это, Форсман настоял на своем.[28] Он сделал себе небольшой надрез вены у локтевого сгиба, взял очень длинный катетер, изготовленный специально по заказу, и начал продвигать по направлению к сердцу, то есть по ходу тока крови в вене.

    Но катетер не дошел до сердца, так как коллега, ассистировавший при опыте, не позволил Форсману довести его до конца. У врача возникли серьезные опасения, и он не хотел брать на себя часть вины в случае, если эксперимент окончится печально. Такая точка зрения была вполне оправданной, и если бы произошло несчастье, врача, конечно, обвинили бы в соучастии и привлекли к ответственности. Все же Форсману при первом опыте удалось ввести катетер на расстояние 35 сантиметров, хотя он и не достиг сердца.

    Форсман, твердо уверенный в осуществимости своего замысла, не удовлетворился этим полууспехом и через неделю повторил эксперимент. На сей раз он не обращался к помощи коллеги, не желая, чтобы ему помешали, и хотел довести свой опыт до конца. Опыт прошел успешно. Катетер толщиной лишь в несколько миллиметров удалось ввести на расстояние в 65 сантиметров и тем самым достичь правой половины сердца. Форсман проводил свой опыт в рентгеновском кабинете и, включив рентгеновский аппарат, смог определить, куда дошел катетер. Впоследствии Форсман говорил, что при первом опыте, прерванном по настоянию коллеги, чувствовал себя вполне хорошо и при втором опыте у него также не было никаких неприятных ощущений. У него не было чувства, что он совершил нечто исключительное, хотя опыт все же был беспримерным. Но он говорил себе, что должен пренебречь опасностью и дерзать, чтобы тем самым значительно обогатить наши знания о сердце.

    Метод был впоследствии разработан, в чем Форсману особенно помогли два американских врача — Андре Корнан и Диккинсон Ричардс. В 1957 году эти три исследователя получили за свою деятельность Нобелевскую премию.

    В смелости этого опыта, разумеется, сомневаться не приходится. Пожалуй, найдутся люди, которые спросят себя, какой смысл в столь рискованном эксперименте. И в этом случае следует повторить всюду действительное положение: наука для того и существует, чтобы увеличивать наши знания и открывать истины. Многие, казалось бы, лишенные смысла эксперименты впоследствии приобретали глубокий смысл и приносили пользу человечеству. В этом все дело, такова цель экспериментов и опытов на себе самом.

    Изобретенный Форсманом и разработанный американцами метод исследования сердца с помощью катетера очень скоро оказался полезным. Прежде всего таким образом смогли установить факты, до того неизвестные. Удалось извлечь из правой половины сердца некоторое количество венозной крови и исследовать ее, а также и вводить через катетер крохотный манометр и исследовать кровяное давление в самом сердце. Когда в то же время благодаря успехам медицины, новой техники наркоза, а позднее и изобретению аппарата для искусственного кровообращения появилась возможность оперировать на сердце, врачи смогли устранять врожденные пороки у синюшных детей и производить иные вмешательства, которые ранее даже не снились. Тогда лишь мы оценили по достоинству катетеризацию сердца.

    Теперь появилась возможность, например, при оставшемся открытым отверстии в перегородке сердца простым способом определять качество крови как в правой, так и в левой половинах сердца. Для этого достаточно сначала ввести катетер в правую половину сердца, извлечь немного крови и исследовать ее, затем тут же, через отверстие в перегородке, ввести катетер в левую половину сердца и извлечь небольшое количество крови также и оттуда. Тогда появилась возможность определить, в какой степени из-за дефекта в перегородке смешиваются венозная и артериальная кровь. На этом основании можно было определить, какова степень функциональных нарушений и насколько необходимо устранить у ребенка врожденный порок сердца, чтобы дать ему здоровое, работоспособное сердце и тем самым, несомненно, продлить жизнь. Вот в этом и был смысл и значение эксперимента Форсмана, без сомнения, принадлежащего к важнейшим опытам на себе, какие только известны в истории медицины.

    Кстати упомянем, что впоследствии были предложены методы исследования левого желудочка и левого предсердия путем катетеризации. Но это, естественно, лишь развитие мысли, высказанной Форсманом.

    Броун-Секар хочет омолодиться

    Среди многих тайн нашего организма, задача разгадки которых стояла перед физиологами со времени возникновения этой дисциплины, были, как можно понять, и тайны, связанные с железами внутренней секреции, например со щитовидной и половыми железами. На большинство таких вопросов нельзя было ответить на основании опытов на себе. Наконец, и для таких опытов существуют непреодолимые пределы. Человек не может удалить у себя щитовидную железу или позволить другому удалить ее, так как это повлекло бы за собой гибель всего организма. Но что касается половых желез, то опыт на себе возможен. Он был проведен.[29]

    Человеком, который его проделал, был француз Шарль Броун-Секар, физиолог, поставивший множество опытов, изучая состав крови, животное тепло, функции спинного мозга и прочее. В 1889 году, когда ему был 71 год, он доложил Парижской Академии наук об опыте проведенном на самом себе, который, когда стал достоянием общественности, вызвал необычайный интерес.

    Броун-Секар сделал следующее: он удалял у собак и кроликов половые железы, тотчас же, то есть свежие, растирал их с прибавлением небольшого количества воды, фильтровал жидкость и впрыскивал себе под кожу бедра кубический сантиметр этого экстракта. Так он делал раз в сутки на протяжении многих дней. Впрыскивание само по себе было безболезненным, затем появлялась незначительная боль, снова проходившая через несколько минут, но в течение некоторого времени снова появлялись боли, настолько мучительные, что Броун-Секар по совету д'Арсонваля несколько изменил способ изготовления экстракта. Новый способ был следующим: он убивал животных, немедленно удалял у них половые железы и относящиеся к ним соседние органы. Измельчал их и прибавлял к кашице столовую ложку глицерина. Через восемь часов он добавлял три столовые ложки дистиллированной воды, встряхивал смесь и фильтровал, так что получалась совершенно прозрачная жидкость, которая и применялась для впрыскивания. Впоследствии, начиная с 1892 года, он стал пользоваться не дистиллированной, а прокипяченной морской водой, так как установил, что жидкость, приготовленная таким образом, вызывала самые незначительные боли. Эту жидкость Броун-Секар и применял для опыта на себе самом.

    Броун-Секар прежде занимался этими вопросами и двадцатью годами раньше проводил исследования о влиянии половых желез на нервную систему. Он предложил впрыскивать с целью омоложения в вены старых людей продукт, вырабатываемый мужскими половыми железами. У него неоднократно появлялось желание придумать что-нибудь пригодное для борьбы со старостью. Успех от впрыскивания себе этого экстракта воодушевил Броун-Секара, что нашло свое выражение в его докладе Академии наук:

    «8 апреля мне исполнилось 72 года. Мое общее состояние, которое ранее было превосходным, в течение последних 10–12 лет изменилось: с годами оно постепенно, но весьма значительно ухудшилось. До того, как я начал делать себе впрыскивания, я был вынужден садиться уже после получасовой работы в лаборатории. Но даже если я работал сидя, то через три или четыре часа, а иногда уже через два часа был без сил. Когда я, проработав таким образом несколько часов в лаборатории, вечером приезжал домой, то (и это продолжалось уже несколько лет) был настолько утомлен, что вскоре после легкого обеда должен был ложиться в постель. Иногда я был обессилен настолько, что, несмотря на сильное желание спать, которое мне не давало даже прочитать газету, засыпал только через несколько часов. На второй и особенно на третий день после начала впрыскиваний все изменилось, и ко мне возвратились по крайней мере все те силы, какими я обладал много лет ранее. Научная работа в лаборатории в настоящее время очень мало утомляет меня. К большому удивлению ассистентки, я могу теперь часами работать стоя, не чувствуя потребности сесть. Бывают дни, когда я после трех- или четырехчасовой работы в лаборатории сижу после ужина более полутора часов над своими научными трудами, хотя я не делал этого в течение последних двадцати лет».

    Броун-Секар как физиолог, естественно, пытался объяснить благоприятное действие впрыскивания. Он связывал улучшение с укреплением костного мозга и нервной системы.

    «Я теперь могу, не напрягаясь и не думая об этом, чуть ли не бегом подниматься и спускаться по лестнице, как делал до шестидесяти лет. На динамометре (силомере) я установил несомненное увеличение своей мышечной силы. Так, после двух первых впрыскиваний сила мышц предплечья возросла на 6–7 килограммов сравнительно с прежним состоянием. У меня значительно улучшились также пищеварение и выделение шлаков, хотя количество и состав пищи, ежедневно принимаемой мной, не изменились. Умственный труд для меня теперь также значительно легче, чем был в течение ряда лет, и я в этом отношении наверстал все утраченное мною».

    Столь ободряющие результаты частично, без сомнения, были плодом самообмана, то есть самовнушения. Броун-Секар и сам это знал. Но все же оставалось достаточно фактов, чтобы внимание не только широкой публики, но и специалистов было привлечено к этому опыту борьбы со старостью. Сообщения Броун-Секара были с радостью встречены во всем мире. Тоска человека по омоложению, по борьбе с проявлениями дряхлости стара, как мир, и непреходяща. Что метод Броун-Секара не мог распространиться, нам ныне вполне ясно. Он непригоден, чтобы утвердиться в медицине надолго. Заменить его призваны другие методы. Но как бы ни было, опыт парижского врача на себе самом является незабываемой сценой из истории медицины и даже более того: это явно первый опыт гормонотерапии, и если впоследствии возможности лечить были необычайно сильно разработаны и приводили к ценнейшим результатам, то нельзя упускать из виду, что Броун-Секар был первым ученым, который высказал такую мысль и пытался ее осуществить на деле.

    Воронов, который вписал и свою главу в книгу о борьбе со старостью, ценил Броун-Секара как основателя истинной органотерапии, применения эндокринных препаратов с лечебными целями. Но он не придавал значения методу органотерапии как таковому. Неправильность его воззрений вскоре удалось доказать.


    Примечания:



    2

    Все иллюстрации книги приведены в каталоге PHOTO[37] (качество почти всех, на взгляд выполнившего OCR, не хуже, чем в книжном оригинале). Только относительно малая часть из них имеет сомнительную информационную ценность, типа фото комара анофелеса, плазмодиев или там платяной вши. Аналогичные фото можно легко найти во многих местах. Но большинство изображений представляют собой фотопортреты великих подвижников медицины. Наверное, и их можно найти где-нибудь в Интернете, однако для этого во многих случаях пришлось бы затратить значительный труд. Тем более, что нужно знать написания фамилий в оригинале; некоторые из написаний, правда, представлены в Большой медицинской энциклопедии (БМЭ).

    В БМЭ (последнее, 3-е издание; 4-го уж, наверное, не будет), однако, отсутствуют упоминания о ряде исследователей, про умопомрачительные дела которых поведал Г. Глязер. Так, про французского доктора Антуана Клота, изучавшего чуму в первой трети XIX в. (его опыт приведен в «Вместо эпиграфа») ничего нет не только в специальной статье «Чума», но и во всех 30-ти томах. Похоже, что именно эксперимент доктора Клота, проделанный им в возрасте менее 30-ти лет, может быть назван наиболее самоубийственным из всех известных в истории медицины.

    Память о тех исследователях стоит того, чтобы ради их портретов значительно увеличился объем полной электронной версии (в *.doc и с иллюстрациями).

    Сейчас многие, наверное, забыли, что первым врачом, побывавшим в космосе, был советский космонавт Борис Борисович Егоров (род. в 1937 г.).



    24

    На животных много раз показано, что обедненная (низкокалорийная) диета увеличивает продолжительность жизни. (Прим. выполнившего OCR.)



    25

    Очень странный вывод. Наверное, даже древнешумерские врачи сказали бы Ранке, что насчет этого «человек человеку рознь». Единственный корректный вывод — что конкретно Ранке был не способен принять больше мяса. (Коммент. выполнившего OCR.)



    26

    Бери-бери (алиментарный полиневрит) вызывается недостатком витамина B1. (Прим. выполнившего OCR.)



    27

    Пеллагра связана с недостатком никотиновой кислоты (витамин PP или B3). (Прим. выполнившего OCR.)



    28

    Наверное, все было не совсем так: сначала не раз успешно проделали такой опыт на крупных лабораторных животных. (Прим. выполнившего OCR.)



    29

    Не следует думать, что какой-то врач для этого себя кастрировал. Из изложенного ниже следует только, что Броун-Секар вводил себе вытяжки из семенников собак. Наверное, причина двусмысленности — неудачный перевод. (Прим. выполнившего OCR.)







     


    Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Другие сайты | Наверх