Глава VI

Уровень жизни при Каддафи

Социальная политика ливийского руководства

1 июня 1979 г. в Ливии была опубликована, третья часть "Зеленой книги" М. Каддафи, посвященная социальным проблемам развития общества. В ней М. Каддафи выдвинул тезис, будто двигателем человеческой истории является социальный фактор и потому национально-освободительная борьба, по его мнению, представляет собой также и социальные движения, которые будут продолжаться до полного освобождения одной социальной группы от господства другой. На основе этого тезиса Каддафи сделал вывод, что мир переживает сейчас необычный период — период побед национализма.

"Гармония внутри каждой нации, — говорится в третьей части "Зеленой книги", — может быть обеспечена только наличием единой веры, единой религии. Тогда "социальный" фактор совпадет с религиозным и будет достигнуто единство общества.", Важнейшим рычагом этой гармонии Каддафи считает семью, а не государство, представляющее собой "искусственную политическую, экономическую или военную систему, не имеющую никакого отношения к человечеству". Процветающее общество, утверждает ливийский лидер, это такое общество, где индивидуум развивается в семье естественным путем, наподобие развития индивидуумов в природе, "иначе рано или поздно такое общество гибнет".

Вместе с тем в понятие семьи Каддафи вносит "широкое толкование". "Племя, — пишет он, — это та же семья, но увеличившаяся вследствие роста потомства. То есть племя — это большая семья. Нация — это племя, но разросшееся в результате увеличения потомства, или это — большое племя. Мир — это нация, но нация, разделившаяся на множество наций. Значит, мир— это большая нация". Как правильно подметили Л.Р. Полонская и А.Х. Вафа, в данном случае "Каддафи во многом фиксировал положение вещей, действительно существующее в современной Ливии, где традиционные племенные связи нередко оказываются сильнее общенациональных".

"Прогрессирующая, производящая и цивилизованная нация, — рассуждает Каддафи, — полезна для всего мира, но ее политико-национальная структура может придти в упадок, если будет низведена до социального уровня, то есть до уровня семьи или племени". В этом, по мнению Каддафи, главная причина того, что в прошлом великие державы появлялись, процветали, а затем исчезали. Игнорирование национальной связи между группами людей, создание политического режима, противоречащего их социальному положению, представляет собой временное образование, которое рано или поздно развалится в силу действия социального фактора и национального движения каждой нации.

Здесь, по мнению Л.Р. Полонской и А.Х. Вафы, Каддафи механически смешивает исторический и этнический подход к оценке истории, и это делает его выводы внутренне противоречивыми: с одной стороны, национализм объявляется движущей силой общества, с другой он "уступает" традиционному племенному сознанию.

Каддафи считает себя сторонником "полной свободы". Он рассматривает образование, науку, искусство, спорт как формы диктата над человеком. Обязательное образование, по Каддафи, это "принудительное насаждение невежества в массах", навязывание чуждой музыки и искусства — насилие, расширение сети спортивных клубов — "инструмент социальной монополизации", то есть орудие диктатуры. В то же время каждый человек, по мнению Каддафи, обладает естественным правом на знание без диктата, поэтому, по Каддафи, "все методы обучения, распространенные в мире, должны быть ликвидированы всемирной культурной революцией, освобождающей сознание народа от фанатизма и преднамеренной трансформации склонностей, понятий и умственного уровня человека". Тот, кто строит свою жизнь сам, то есть производит блага, считает Каддафи, не нуждается в созерцании жизни, которую ему преподносят артисты на театральных подмостках или спортсмены на стадионах. Образование, наука, искусство, спорт, как виды социальной активности, по мнению Каддафи, должны стать массовыми, а не отдаваться на откуп каким-либо замкнутым группам или личностям, которые пока монополизировали эти блага и пожинают плоды. Разумным надо считать обратное, когда зрителями на стадионах или в театрах будет меньшинство, которое немощно или нерадиво, и потому неспособно "играть героические роли в жизни".

Как видим, даже взятые нами только некоторые социальные аспекты теории Каддафи представляют собой пеструю смесь различных немарксистских теорий социализма, на что обратили внимание не только отечественные, но и зарубежные исследователи. Так, еще в 1974 г. Р. Ферст в книге "Ливия. Спорная революция" писала, что "для племенного общества, ввергнутого в эпоху нефтяной технологии, не кажется странным применение заповедей Аравии VII века к современным проблемам". Р. Ферст имела в виду слабые социальные ростки, появившиеся в то время в тезисах "третьей" теории молодого ливийского лидера. В третьей части "Зеленой книги" эти "ростки" получили дальнейшее развитие, и Каддафи прикладывал немало усилий, чтобы пересадить их на почву нового общества, которое он решил построить в Ливии. С другой стороны, невозможно не видеть, что за годы революции в Ливии уже сложилось определенное несоответствие между провозглашением социальной революции, составляющим прогрессивную часть программы Каддафи, и наиболее архаичной формой мировоззрения — исламским фанатизмом, что Р. Ферст характеризовала как "непреодолимый анахронизм и странное смешение во времени".

Теория теорией, но на практике, несмотря на давление радикалов, реформе не были подвергнуты вплоть до конца века ни наука, ни система образования, ни спорт, хотя, как правильно подметил живущий в США ливийский социолог Сами Хаджар, именно социальные аспекты "третьей" теории М. Каддафи наиболее шумно пропагандируются в Ливии. На наш взгляд, замедленное по сравнению с другими, претворение в жизнь социальных постулатов Каддафи — свидетельство определенной осторожности ливийского лидера, который, провозгласив свои социальные лозунги и по-современному интерпретируя многие догмы исламского фундаментализма, претворял их в жизнь по мере созревания подходящих условий, явно не желая усугублять конфронтацию с консервативной исламской и племенной элитой.

Вместе с тем нельзя не согласиться и с Л.К. Харрис, считающей, что "путь к социализму через социальную справедливость", который предложил Каддафи, это "путь не к единству нации, а путь к единению сторонников социальной концепции ливийского лидера и призыв к борьбе с его противниками… Автор идеи утопического общества, где религия объединяет его, — это типичный мусульманский идеалист, претендующий на роль современного пророка". Конечно, в социальной концепции Каддафи политологические ноты превалируют, но заметно и другое: основные идеи концепции внедрялись на практике довольно осторожно. И даже, несмотря на это, то, что было сделано в Ливии в социальной области, было громадным шагом перед именно в социальной сфере. Преобразования хоть как-то всколыхнули ливийское общество хотя и привели не к гармонии, о которой мечтал Каддафи, а к борьбе различных социальных групп. В этой борьбе столкнулись две противоположные линии, две тенденции национально-освободительного процесса: буржуазно-реформистская, ориентирующаяся на мировой капитализм, и революционная, с ее попытками найти свой путь развития. В этом, как представляется, и крылись "тайные пружины" социальных процессов, происходивших в Джамахирии.

Законы, принятые за годы революции

До революции социальные отношения в стране определялись рядом законодательных актов того времени, например, Гражданским и Коммерческим кодексами 1953 г. После 1969 г. эти документы продолжают иметь силу постольку, поскольку "не противоречат положениям более позднего законодательства" (подобные формулировки содержатся в большинстве законов 1970—1980-х годов). Важное значение сохранили, например, закон 1957 г. о социальном страховании и закон 1967 г. о пенсиях вместе с дополнившими эти законы исполнительскими инструкциями.

11 декабря 1969 г. Совет революционного командования принял конституционную декларацию, которая сформулировала социально-экономическую политику нового руководства Ливии: "Государство будет стремиться к освобождению экономики от иностранного господства и влияния и превращению ее в подлинно национальную, продуктивную экономику, основанную на общественной и частной собственности, принадлежащей всему народу и отдельным гражданам" (ст. 7). В декларации (ст. 9) отмечалось, что в целях экономического развития государство будет использовать "сотрудничество государственного и частного секторов". Включение в текст конституционного акта таких формулировок явилось отражением антифеодальных взглядов пришедшей к власти национальной демократии, представлявшей интересы части трудящихся и мелкой буржуазии.

В годы, последовавшие за свержением монархии, в стране были приняты новые законы по социальному обеспечению и по другим, тесно связанным с ним вопросам. В их числе Трудовой кодекс 1970 г., Закон № 72 от 1973 г. о социальном обеспечении, Закон № 43 о пенсиях военнослужащим от 1974 г., Закон № 55 от 1976 г. о гражданской службе, Закон № 93 от 1976 г. о мерах по технике безопасности и др. В первые годы после революции принципиальная роль отводилась борьбе за практическую реализацию тех положений королевского законодательства, которые принимались под давлением национально-патриотических сил и были направлены на улучшение положения ливийцев и укрепление их позиций в экономике, но до 1969 г. не выполнялись в полном объеме. Так, упомянутый выше Закон о социальном страховании (1957) был опубликован в 1972 г. с дополнениями, внесенными в 1962–1970 гг.

С конца 1970-х годов в связи с упразднением Совета революционного командования и преобразованием республиканского режима в режим народовластия (Джамахирии) в Ливии отчетливо появилась новая тенденция, а именно усиление влияния "третьей" теории М. Каддафи на регулирование общественных отношений и форсирование создания "социально-однородного общества".

В январе 1980 г. на основе решений пятой сессии ВНК Секретариат социального обеспечения Высшего Народного Комитета издал Закон № 13 о социальном обеспечении. В июне того же года он принял текст Примечания к Закону № 13.

Если перечень видов социального обеспечения был заимствован из Закона 1973 г. почти без изменений, то порядок, размеры и условия выплаты пособий в Законе № 13 серьезно отличались от предусматривавшихся в прежнем законодательстве. Пенсии по старости выплачиваются не с 60, а с 65 лет для мужчин и с 60 лет для женщин. Однако, в новом законе, в отличие от прежнего, не предусмотрен 55-летний пенсионный возраст при непрерывном 20-летнем трудовом стаже на вредном производстве. Отмена этого положения мотивировалась тем, что Закон о мерах по технике безопасности от 1976 г. предусматривал широкий круг мероприятий по созданию безопасных условий на производстве. В этом документе закреплены обязанности работодателей организовывать производство таким образом, чтобы труд был безопасным и не наносил вред здоровью; обеспечивать врачебную помощь лицам, здоровью которых нанесен ущерб на производстве; издавать внутренние правила по технике безопасности на предприятиях, где трудится более 10 человек; оплачивать все расходы по технике безопасности и т. д.

Иначе определяется и размер пенсии по старости. Прежде он составлял 20 % средней заработной платы работающего пенсионера, но не менее нижнего предела 150 динаров. Теперь же размер пенсии составляет не менее 80 % минимальной заработной платы и не более 80 % средней заработной платы, на основании которой выплачивается пенсия. Выплата, пенсионных отчислений из заработной платы прекращается с того момента, как работающий обеспечит себе право на получение пенсии в максимальном размере.

Минимальная пенсия выплачивается лицам, не имеющим права на другие виды пособий, нетрудоспособным, вдовам, сиротам, если они не имеют и не могут иметь какого-либо иного дохода, равного или превышающего сумму основной пенсии. Размер обеспечения в соответствии с новым законом изменился и составляет не 30, а 40 динаров в месяц. Решение о повышении минимального размера заработной платы было принято еще в январе 1975 г., затем был издан декрет генсекретаря ВНК от 1 января 1976 г. о дополнительных надбавках и заработной плате ливийских рабочих в связи с созданием семьи (вступление в брак, рождение ребенка). Теперь ст. 42 Закона № 13 от 1980 г. запретила отмену или уменьшение назначенных пособий, кроме тех случаев, когда это предусмотрено самим Законом, а ст. 43 того же Закона освободила от налогов и любых сборов все виды пособий, выплачиваемых по линии социального обеспечения.

С принятием Закона № 13 от 1980 г. значительные изменения произошли в организационно-административной структуре социального обеспечения. Начало ее формированию было положено еще Законом от 1957 г., статья 5 которого предусматривала создание Института национального социального страхования (ИНАС). По закону 1973 г. был создан Высший Совет социального обеспечения, в который вошли руководители ведущих ведомств. Совет в наиболее общем виде определял стратегию государства в социальной сфере. Контроль за его работой был поручен министру по делам молодежи и социальным вопросам. Финансовыми вопросами стал заниматься Фонд социального обеспечения, созданный при Секретариате социального обеспечения ВНК. На уровне муниципалитетов начали действовать муниципальные народные комитеты социального обеспечения, подчиненные ВНК.

Несколько раньше, в 1979 г., был принят Закон об экономических преступлениях, который в понятие общественной собственности включил "собственность государственных и общественных организаций, частных организаций, имеющих общественную ценность, а также предприятия, где реализован девиз "партнеры, а не наемные рабочие". После 1980 г. был принят еще ряд законов, из которых, на наш взгляд, наиболее важными являются законы 1984 г. о национальных меньшинствах и правах личности и закон № 9 (1985 г.) о кооперативах.

Закон № 13 от 1980 г., базировавшийся в основном на ранее принятых документах, внес определенные коррективы в систему социального обеспечения. Они отразили стремление ливийского руководства расширить социальную базу режима, и стали фактором дальнейшего укрепления системы "народовластия".

Изменения в социальной сфере

Ко времени завоевания независимости в 1951 г. Ливия была одной из беднейших стран мира с валовым национальным продуктом (ВНП) на душу населения около 40 долларов, 78 % ливийцев были неграмотными. Последовавшие затем открытие и разработка крупнейших месторождений нефти выдвинули страну в число наиболее динамично развивавшихся государств.

Социальные перемены, происходившие в Ливии с тех пор, прежде всего существенно сказались на росте численности населения. Первая перепись, проведенная в 1954 г., зарегистрировала 1,089 млн. жителей страны. К 1964 г. их число увеличилось до 1,564 млн.(или на 43,7 %), по переписи 1973 г. составило 2,251 млн. (то есть возросло еще на 46,5 %), а по переписи 1979 г. достигло 3,25 млн. чел. Среднегодовой прирост населения стабильно держался на уровне 3,7 %, однако распределялось оно крайне неравномерно, — в основном на плодородной прибрежной равнине. Занимая менее 10 % территории Ливии, эта равнина концентрирует 92 % всего населения, а его плотность достигает здесь местами 200 человек на 1 кв. км. На юге же страны, особенно в Феззане, плотность населения повсеместно составляет менее 1 человека на кв. км. К концу XX века население Ливии превысило 5 млн. чел.

С разработкой нефтяных месторождений и ростом деловой активности наблюдалось интенсивное перемещение населения из сельской местности в города. В 1981 г. городское население составляло 59,6 % жителей страны, сельское— 40,4 %. С 1954 по 1973 гг. наиболее высокие темпы роста численности населения наблюдались в округах Триполи и Бенгази. В Триполи численность населения возросла на 169 % и достигла 820 тыс. чел. Третий по величине город Мисурата (46 тыс. чел.) по переписи 1973 г. стал крупнейшим из восьми городов с числом жителей от 20 до 50 тыс.: Мисурата, Эз-Завия, Дерна, Эль-Бейда, Адждабия, Тобрук, Себха и Эль-Мардж.

В связи с недостатком местной рабочей силы (в Ливии нет безработицы) страна была вынуждена привлекать значительное число иностранных рабочих. В 1964 г. их было всего 17 тыс. чел., в 1975 г. их число увеличилось до 223 тыс., в,1980 г. — до 280 тыс. (39,9 % от всех занятых). Согласно другим данным, в 1980 г. в СНЛАД насчитывалось 518 тыс. иностранцев, а в 1982 г. — 569 тыс., или 18 % всего населения страны. Среди иностранных рабочих 3/4 составляли выходцы из арабских стран, преимущественно из Египта. 80 % всего пришлого населения проживало при этом в городах, причем в Триполи и Бенгази до 68 %.

Общая численность рабочей силы в стране на начало 1982 г. составляла.871,4 тыс. чел., включая иностранцев. Нехватка квалифицированных национальных кадров заставляла покрывать 55 % потребностей национальной экономики за счет привлечения зарубежных специалистов, на оплату труда которых расходовалось около 10 % валового национального дохода. В условиях, когда этот доход вплоть до 1982 г. превышал 20 млрд. долл. ежегодно, ливийцы могли позволять себе роскошь тратить на эти цели около 2 млрд. долл. Но после 1982 г., когда доходы от нефти упали, для них это стало проблемой.

За первое десятилетие революционных преобразований в стране было открыто 220 библиотек и читален, 25 центров по распространению знаний, около 20 национальных культурных центров и 40 спортивных клубов.

В то же время резкое возрастание доходов, не подкрепленных реальным трудом, привело к усилению негативных социальных проявлений, характерных для традиционного и переходного обществ.

Большое распространение получили кумовство и протекционизм. Тема коррупции, казнокрадства, взяточничества не сходила со страниц ливийской печати. Подобные явления охватили весь государственный аппарат, проникли в армию и даже ревкомы, одной из основных обязанностей которых, как отмечал М. Каддафи в момент их создания, "является полное искоренение "дореволюционных болезней": протекционизма, взяточничества и посредничества". "Аз-Захф аль-Ахдар" 2 декабря 1983 г. в статье под заголовком "Прекратить злоупотребления" с возмущением писала: "Среди нас есть такие, кто, будучи отмечен доверием народных масс, расхищает общественное добро, подрывая тем самым это доверие. Они ни в чем не испытывают недостатка — ни в превосходных сигаретах, ни в роскошных автомобилях, ни в детской одежде, ни в пастеризованном молоке. Чего еще не хватает, например, директору магазина, который желает построить скромненький дворец на берегу моря, или солдатам, которые на своих боевых машинах возят собственных овец и верблюдов? Некоторые продают товары по повышенным ценам, вывозят валюту за границу, стремятся получить образование и лечиться за рубежом, хотя и то и другое зачастую можно успешно делать здесь, в Джамахирии. Говорят, что ревкомы призваны устранить перечисленные негативные явления. Однако то, что сейчас делают нынешние члены ревкомов, не соответствует положениям, отраженным в их "зеленом удостоверении". У них — самые современные машины, роскошные виллы. Это подрывает их авторитет среди народных масс".

Сходные процессы наблюдались и в ливийской деревне. Сама программа аграрной реформы, полностью субсидируемая государством, с самого начала предусматривала создание семейных фермерских хозяйств по австралийскому образцу. В социальном плане осуществление этой программы породило класс мелкотоварных производителей.

В начале же 1980 г. в ливийской печати появился ряд статей с критикой такого явления как "неофеодализм". Этот факт признал в своем выступлении в Триполи 22 декабря 1983 г. и Каддафи, отметив существование в деревне лиц, имеющих стада овец, численностью 4–5 тыс. голов. Естественно, что обслуживание крупных хозяйств невозможно без применения наемной рабочей силы. Однако, чтобы не спорить с теорией Каддафи, к этому привлекаются иностранные рабочие, а не ливийцы.

С 1982 г. экономическое положение начало ухудшаться. Сокращение доходов от нефти до 8–9 млрд. долл. в 1985 г. (оценка западных экспертов), сопровождалась примерно четырехкратным уменьшением расходов на импорт, по сравнению с 1980 г., и это не замедлило сказаться на жизненном уровне населения. Многие виды товаров исчезли, количество других резко сократилось. Начались перебои в снабжении яйцами, сливочным и растительными маслом, молоком, рисом, птицей, мясом, появились многочасовые очереди, в том числе и за хлебом.

Все это негативным образом отразилось на положении трудящихся. Начался рост цен (в среднем на 14–15 % ежегодно). Постепенно стал обесцениваться ливийский динар (на "черном рынке" в 1987 г. он обменивался с американским долларом 1:1, в то время как в 1962 г. один доллар равнялся 0,29 лив. дин.), появилась "двойная бухгалтерия" (цены, публикуемые на товары и цены фактические к 1987 г. стали соотноситься как 1:2). В Ливии на прилавках магазинов еще в начале 1980-х годов можно было купить абсолютно все, а некоторые товары, например, сахар, стоили вообще копейки (5 пиастров за 1 кг). Ливия, где революционное руководство ввело государственные дотации на 40 видов товаров первой необходимости и из-за этого они были дешевле, чем в любой другой арабской стране, вдруг ощутила и недостаток средств, и недостаток товаров, и скудость своего повседневного рациона. Многие магазины просто закрыли.

Власти вынуждены были сократить число иностранных специалистов вдвое: в 1987 г. их осталось около 250 тыс. человек. Оклады иностранным специалистам были урезаны до 300 лив. дин. в месяц, им было запрещено переводить за рубеж часть своего заработка, как это они делали раньше. Вместо иностранных специалистов ливийское руководство решило активнее привлечь национальные кадры, что было поручено секретариату по делам университетов, созданному в 1984 г. В распоряжение этого секретариата были переданы все профессиональные центры подготовки (40 % всех обучающихся ливийцев), технические училища и факультеты (35 % обучающихся). Ревкомы объявили еще одну "войну бюрократии", ввели институт "народных инспекторов", стали считать "позором питаться импортным продовольствием". Но собственные заводы давали только 15 % запланированной пищевой продукции (кадров стало еще больше не хватать), и существенных сдвигов к лучшему не виделось, так как доходы от нефти продолжали падать, а к использованию внутренних ресурсов ливийцы оказались неготовыми — слишком мало у них было собственных сил.

Многие ливийцы, конечно, были обескуражены тем, что пришлось "затягивать пояса" и заговорить об экономии средств, но на улицах вместе с тем не раз пришлось слышать повторение слов Каддафи о том, что "Ливия жила пять тысяч лет без нефти и проживет еще столько же".

С 1987 г. в стране начала приниматься принципиально новая серия политических и экономических мер, вплоть до восстановления в правах частного сектора и пересмотра общей стратегии развития Ливии. Эта стратегия была основана на том неоспоримом факте, что нефтяные потенции страны остаются надежными (достоверные запасы нефти в 1990-х годах были оценены в 3,2 млрд. т, газа — 623 млрд., кубометров, чего при добыче в рамках квоты ОПЕК хватит надолго), и то, что построено, рано или поздно будет введено в строй на полную мощность.

Британские специалисты Д. Бланди и Э. Лайсетт, неоднократно посещавшие Ливию, признают "крупными" такие достижения революционного режима в социальной области, как повышение реального благосостояния основной массы населения, организация современных систем бесплатного образования и здравоохранения, существенное сглаживание материального неравенства между низшими и высшими категориями экономически активных ливийских граждан, о чем свидетельствует, в частности, сокращение до пятикратного разрыва между минимальными и максимальными годовыми личными доходами в пределах 6 — 30 тыс. фунтов стерлингов, значительно более узких по сравнению с большинством развивающихся и развитых капиталистических стран.

С изложенными оценками нельзя не согласиться. В Ливии в период после свержения монархии, действительно, произошли позитивные и убедительные социальные сдвиги, не сравнимые с той нищетой и бесправием, в которых большинство ливийцев находилось в течение первой половины XX века. На социальное развитие страны повлияли внутренние радикальные политические преобразования и внешний — "нефтяной" фактор, давшие решающий толчок процессу глубинных социальных перемен, разморозивших почти застывшее ливийское общество.

Ливия добывала нефть примерно в пределах квоты, определенной ей ОПЕК, которая в 1985 г. составляла 990 тыс. баррелей в день. Добычу можно было бы и увеличить, но к концу лета 1985 г. почти все бартерные соглашения Ливии были заморожены, так как страны-импортеры бартерной нефти, цены на которую были установлены на уровне справочной официальной цены ОПЕК, несли убытки до 15 % и поэтому приостановили действие этих соглашений.

Трудности со сбытом нефти привели к падению прибылей (в 1985 г. было получено не более 9 млрд. долл.), а с ними и к отрицательному платежному балансу (в 1985 г. он был сведен с дефицитом в 1,5 млрд. долл.), что вынудило, начиная с 1985 г., принять дополнительные меры экономии.

Во-первых, была сокращена импортная программа, в том числе ввоз молочных продуктов, моющих средств, что вызвало перебои в снабжении населения этими видами товаров.

Во-вторых, были приняты решительные меры по сокращению в Ливии численности иностранной рабочей силы. (Постановление на этот счет было принято еще в 1983 г., но не выполнялось). В августе 1985 г. из страны было выслано более 30 тыс. рабочих из Туниса, Египта, Мавритании, Нигера, что немедленно и негативно отразилось на состоянии некоторых отраслей экономики и сферы обслуживания: резко сократилось, например, производство хлебобулочных изделий, поднялись цены на продукцию частных фермерских хозяйств, где раньше работали иностранцы, и т. д.

В-третьих, руководство обратилось к населению страны с призывом изыскать внутренние резервы для налаживания производства некоторых, ранее импортировавшихся товаров вплоть до открытия под государственным контролем мелких частных заводов. Однако, это реализовалось медленно из-за бюрократических проволочек.

В-четвертых, был ужесточен контроль за переводами и аккредитивами отраслевых комитетов и повышена роль Центрального банка Ливии по контролю за расходованием валютных средств. Все крупные переводы иностранным компаниям стали производиться только с санкции специально созданного экономического консультативного совета при революционном руководстве. Расходование средств лидер ливийской революции фактически взял под свой личный контроль.

В-пятых, было заморожено сооружение около 350 проектов, в основном строительство жилья и объектов инфраструктуры, выполнявшихся фирмами Турции, Индии, Южной Кореи.

И, наконец, сократив число контрактов, ливийцы попытались вызвать конкурентную борьбу среди оставшихся компаний и на этой основе стремились диктовать иностранным контрагентам свои условия. Была также усложнена процедура инкассации выставляемых иностранными фирмами счетов, что образовало "замкнутый круг" проволочек с платежами. Ливийская сторона стала добиваться использования фирменных кредитов на беспроцентных и льготных условиях, а развитие отношений с отдельными государствами ставить в зависимость от предоставления ими рассрочек, переносов платежей, кредитов с длительным сроком погашения и низкой процентной ставкой и т. д., что привело к свертыванию внешних связей с ведущими контрагентами капиталистического мира.







 


Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Другие сайты | Наверх