Глава VI.

Семья.

Собственность, семья и власть развивались параллельно. Раз только люди соединились между собою под вліяніем потребности устранить какое-нибудь препятствіе, о которое безполезно разбивались вс? их единичныя усилія, прибыль, получаемая от этого соединенія сил, должна была, несомн?нно, д?литься между вс?ми. А так как, с другой стороны, общества были временными и их существованіе обусловливалось только достиженіем непосредственнаго результата, то эти первыя челов?ческія группы должны были быть – как это мы видим у н?которых млекопитающих и у челов?кообразных обезьян, – группами семейными, т. е. такими, гд? одна или н?сколько самок собираются вм?ст? с д?тенышами, вокруг одного самца, который для поддержанія своей власти, выгоняет из своей группы молодых самцов по м?р? того, как они подростают и грозят сд?латься ему соперниками.

Было бы однако слишком см?ло заключить из этого, что власть самца господствовала безпред?льно и повсюду с самаго начала зарожденія обществ: если у многих диких племен, гд? семейныя единицы соединились в бол?е значительныя группы, мы и находим такую власть, то другіе, очень уб?дительные прим?ры (наприм?р существованіе обычая, гд? мужчина, во время рожденія ребенка разыгрывает роль родильницы) показывают нам, что власть, пользовавшаяся признаніем прежде всего, это – власть матери над д?тьми[2].

У одних племен д?ти входят в род матери; у других – власть мужчины уже признается, но насл?дство переходит не к его д?тям, а к д?тям его сестры, что составляет как бы переходную форму между материнской и отцовской властью. Другой такой переходной формой является упомянутый уже обычай, состоящій в том, что при рожденіи ребенка мужчина ложится в постель, принимает л?карства и получает поздравленія, как родильница. Для установленія своей власти над д?тьми отцу нужно еще очевидно доказать на д?л? свое отцовское право. Это было бы излишним, если бы такое право не оспаривалось вс?ми предыдущими обычаями, уже исчезнувшими, но оставшимися в памяти благодаря н?которым вызванным ими практическим пріемам.

А сколько раз изм?нялись формы союза между мужчиной и женщиной? В самом начал? существованія челов?чества не было никаких форм брака, и в отношеніях между полами царил полный безпорядок: каждый мужчина соединялся с любой женщиной и каждая женщина принимала или терп?ла ласки всякаго самца.

Когда челов?к развился и стал н?сколько мен?е грубым, см?шеніе полов еще продолжало существовать, но уже начали различаться первыя степени родства. Понятія отца, матери, брата, сестры еще не обозначились ясно, но уже является запрещеніе союзов между племенами одного и того же тотема, им?ющими общее происхожденіе; т?м не мен?е женщины еще принадлежат вс?м мужчинам, а мужчины вс?м женщинам клана. Позже, с установленіем власти мужчины как главы семьи, степени родства начинают различаться лучше; однако браки между братьями и сестрами все еще происходят и сын насл?дует без всяких ст?сненій гарем отца; для того, чтобы мать насл?дника не являлась частью насл?дства, нужно было сд?лать еще шаг вперед. Зам?тим, кром? того, что если у н?которых племен мужчина может влад?ть н?сколькими женами, то есть и такія, гд? женщины им?ют по н?скольку мужей.

Это постепенное развитіе, это преобразованіе обычаев не совершается однако с логическою правильностью, так, чтобы каждая форма исчезла с появленіем новой, бол?е сложной. Он? см?шиваются, переплетаются между собою и составляют амальгаму, в которой очень трудно разобраться. Он? образуют всевозможныя комбинаціи, сливаются друг с другом, устраняя в одном м?ст? один обычай, в другом – другой, так что составить себ? приблизительное понятіе о ход? эволюціи челов?чества можно только пользуясь наблюденіями прежних путешественников над прошлыми племенами, а также и наблюдениями над племенами, до сих пор существующими.

Было время, когда собственность была организована на совершенно иных началах и распред?лялась иначе ч?м теперь; современная ея организація создалась только благодаря сил?, хитрости и воровству. В самом д?л?, пока семья была родом ассоціаціи, в ней, очевидно, не было частной собственности; если же то, что первоначально принадлежало вс?м, обратилось в собственность н?скольких, то это могло произойти только благодаря грабежу, в какой бы то ни было форм?. Точно также и семья была, как мы видим, когда-то совершенно иной, ч?м теперь, и т? буржуа, которые ув?ряют нас, что эти два учрежденія покоятся на в?чных и незыблемых законах, сами не знают, что говорят: н?т никаких основаній думать, что то, что развивалось прежде, неспособно продолжать развиваться и в будущем. Их слова могли бы служить доказательством лишь одного – что оба эти учрежденія, если только они д?йствительно не развиваются, близки к паденію, потому что, на основаніи общаго закона органической жизни, все то, что не идет вперед, погибает и разлагается, уступая м?сто новым организмам, еще им?ющим перед собою в будущем ц?лую эволюцію.

Буржуазіи пришлось самой признать эту аксіому и, как поправку к браку, который она вначал? хот?ла сд?лать нерасторжимым, ввести развод. Правда, развод возможен только в изв?стных особых случаях и добиться его можно только посредством судебнаго процесса, безчисленных хлопот и значительных затрат; т?м не мен?е он, как бы то ни было, является аргументом против прочности семьи. Посл? долгаго сопротивленія, необходимость его, все-таки пришлось признать, несмотря на то, что, расторгая лежащій в основ? брак, он сильно расшатывает семью. Может-ли быть бол?е ясное признаніе того, что будущее принадлежит свободному союзу и что закр?плять обрядом то, что другой обряд может расторгнуть, совершенно бесполезно? Зач?м заставлять одного челов?ка, опоясаннаго трехцв?тным шарфом, освящать союз, который три других челов?ка в судейских тогах и шапках смогут признать нед?йствительным?

Вот почему анархисты отрицают организацію брака и думают, что если два челов?ка любят друг друга, то им нечего ждать позволенія третьяго, чтобы соединиться; раз они этого хотят, обществу н?т до этого никакого д?ла и ему нечего вм?шиваться. Кром? того, потому только; что они раз отдались друг другу, союз мужчины и женщины не становится нерасторжимым, они не обязаны жить вм?ст? до самой смерти, даже если они перестанут друг другу нравиться: то, что их свободная воля сд?лала, та же свободная воля может и уничтожить.

Может случиться, что под вліяніем страсти и увлеченія они вид?ли друг в друг? только хорошія качества и закрывали глаза на дурныя; но вот они сошлись, и совм?стная жизнь сгладила эти хорошія качества, выдвинув, наоборот, недостатки и разныя шероховатости, с которыми они не ум?ют справиться. Сл?дует-ли из этого, что только потому, что эти люди обманулись друг в друг? в момент возбужденія, они должны платиться всю жизнь за ошибку, заставившую их принять за в?чное и глубокое чувство то, что было в д?йствительности лишь результатом увлеченія?

Конечно н?т! пора нам придти к бол?е здравым понятіям. Как будто бы любовь не оказывалась всегда сильн?е всевозможных законов, правил приличія и осужденій, которыми старались окружить проявленія полового влеченія! Разв? порицаніе, с которым относятся к жен?, обманывающей своего мужа (мы не говорим о мужчин?, который сум?л завоевать себ? свободу в этом отношеніи), или то положеніе паріи, на которое наши чопорныя общества обрекают незамужних матерей, м?шали хоть когда-нибудь женщинам обманывать своих мужей, а д?вушкам – отдаваться тому, кто им понравился или кто сум?л воспользоваться моментом, когда чувство заглушило голос разсудка?

Вся исторія, вся литература переполнена разсказами об обманутых мужьях и обольщенных д?вушках. Половая потребность – первый двигатель челов?ка; тайно или явно, но в конц? концов он всегда уступает ей.

Существуют н?которыя страстныя, но слабыя и робкія натуры, убивающія себя вм?ст? с любимым челов?ком, потому что они не р?шаются порвать с предразсудками, не им?ют достаточно нравственной энергіи чтобы бороться с препятствіями, которыя ставят им наши нравы, или глупость родителей; но на этих немногих приходится ц?лая безчисленная масса людей, не обращающая – втайн? – никакого вниманія на предразсудки. Единственное, к чему это приводит, – это, что мы становимся обманщиками и лицем?рами.

Зач?м непрем?нно стремиться регламентировать то, чему удалось уц?л?ть, несмотря на ц?лые в?ка угн?тенія? Признаем лучше раз навсегда, что челов?ческія чувства не поддаются никакой регламентаціи и что для их полнаго и нормальнаго развитія нужна полная свобода. Не будем такими чопорными: мы станем зато откровенн?е и нравственн?е.

Мужчина, влад?ющій собственностью, стремится передать продукт своих грабежей насл?дникам; с другой стороны, женщина до сих пор считалась существом низшим, скор?е собственностью, вещью, ч?м сотоварищем. Понятно, поэтому, что для обезпеченія своего господства над женой и возможности передать свое имущество по насл?дству, мужчина стремился сд?лать семью нерасторжимой. А, так как эта семья основывалась не на взаимной привязанности, а на выгод?, то чтобы пом?шать ей распасться под вліяніем противуположности интересов, нужна была вн?шняя сила.

Анархисты, которых обвиняют в желаніи разрушить семью, хотят, наоборот, разрушить именно этот антагонизм, основать семью на взаимной любви и сд?лать ее таким образом бол?е прочной. Если мужчина и женщина хотят прожить вм?ст? до конца своих дней, то анархисты нисколько не хотят м?шать этому, только на том основаніи, что союзы стали свободными. И когда они говорят, что нужно уважать свободу личности ребенка и не смотр?ть на него как на вещь или собственность родителей, они вовсе не думают м?шать отцам и матерям воспитывать своих д?тей. Правда, они хотят уничтожить юридическую семью и сд?лать так, чтобы мужчина и женщина могли сходиться или расходиться когда им угодно. Они отрицают вм?шательство глупаго и единообразнаго закона в такія сложныя чувства, как т?, которыя связаны с любовью.

Если, д?йствительно, как говорят защитники регламентаціи брачных отношеній, челов?к склонен к непостоянству, если его любовь не может прочно остановиться на одном предмет?, то что же д?лать? Раз до сих пор вс? ст?сненія ни к чему не повели и только создали новые пороки, то предоставим лучше челов?ческой природ? свободу: пусть она развивается в том направленіи, куда влекут ее ея стремленія. У челов?ка хватит теперь настолько ума, чтобы различить, что для него полезно и что вредно, и увидать на опыт?, в каком именно направленіи нужно идти. Если законам эволюціи будет предоставлена свобода, то мы ув?рены, что шансы пережить и оставить потомство окажутся на сторон? наибол?е приспособленных, наилучше одаренных.

Если же, как мы думаем, стремленія челов?ка влекут его, наоборот, к единоженству, к прочному союзу двух существ, которые, раз встр?тившись, научились понимать и ц?нить друг друга и в конц? концов как бы слились в одно, потому что их союз становится все полн?е и т?сн?е, их воля, желанія и мысли все бол?е и бол?е тождественными, то для таких людей законы, принуждающіе их жить вм?ст?, еще мен?е нужны: их собственная воля служит лучшей гарантіей нерасторжимости их союза.

Когда мужчина и женщина перестанут чувствовать себя прикованными друг к другу, то если они д?йствительно друг друга любят, каждый из них будет стараться заслужить любовь избраннаго им существа. Когда каждый будет чувствовать, что любимый челов?к всегда может бросить семейное гн?здо, раз только он не находит в нем того удовлетворенія, о котором мечтал, он будет стараться сд?лать все возможное, чтобы привязать его к себ? вполн?. Как н?которыя птицы, которыя в пору любви од?ваются, для привлеченія самок в яркія перья, люди будут культивировать в себ? такія нравственныя качества, которыя смогут внушить к ним любовь и сд?лать их общество пріятным. И такого рода чувства сд?лают союзы гораздо бол?е нерасторжимыми, ч?м самые жестокіе законы и самое сильное угнетеніе.

Мы, собственно, не занимаемся зд?сь критикою современнаго брака, который в сущности равносилен самой наглой проституціи: браки по разсчету, в которых чувство не играет никакой роли, браки, заран?е устраиваемые семьями – особенно семьями буржуазными, – причем у т?х, кого соединяют таким образом, не спрашивается согласія; браки неравные, гд? разрушающіеся старики соединяются, благодаря своим деньгам, с полными св?жести и красоты молоденькими д?вушками; браки, гд? старухи покупают за деньги любовь молодых людей, платящихся своим т?лом, да еще н?которым позором за свою жажду обогащенія. Эти браки уже много, много раз критиковали, и возвращаться к этому – лишнее. С нас достаточно было показать, что половой союз не всегда был окружен одними и т?ми же формальностями и что он сд?лается наибол?е достойным тогда, когда избавится от всяких ст?сненій. Другого выхода безполезно и искать[3].

Примечания:

2

Мы не будем приводить зд?сь вс?х фактов, потому что не им?ем в виду излагать их, а только хотим объяснить, как именно представляем мы себ? семью будущаго. Читателей же, которые захотят изучить вопрос основательн?е, мы отсылаем к спеціальным трудам.

3

Зд?сь сл?довало бы изложить наш взгляд на воспитаніе д?тей в будущем обществ?, но это уже было сд?лано в книжк? «Общество на другой день посл? революціи» (Societe au lendemain de la revolution) в глав? о «Ребенк? в новом обществ?».