Глава 6

Корабль выправляется?

В конце 2004 – начале 2005 года российские спецслужбы и армия перешли в контрнаступление. В Дагестане, в Кабардино-Балкарии, Ингушетии, Карачаево-Черкессии, Чечне почти еженедельно кончали очередную группу боевиков. О случайных стычках и речи не было: группы старательно пасли порой в течение долгих недель, потом блокировали – в лесу, в горах, в домах – и уничтожали.

Восьмого марта прошла информация, что уничтожен Аслан Масхадов – это оказалась чистая правда. «Президент» Чечни

(в Грозном давно уже находился другой, реальный) давно уже был фигурой в некотором смысле виртуальной: никого и ничего он давненько не ­контролировал, серьезные полевые командиры перед ним чалмы не ломали. Масхадов с немногочисленными нукерами кочевал из одного убежища в другое. Время от времени он выходил в Интернет и изрекал нечто респектабельное – дескать, лично он категорически осуждает теракты в Москве и Беслане… Что опять-таки не влияло на события, разве что прибавляло пылу тем зарубежным радетелям, кто настаивал на необходимости для россий-ского руководства вести переговоры с Масхадовым как равноправной стороной. Применительно к истории Англии это выглядело примерно так же, как если бы в середине ХVIII века нашлись сумасшедшие, всерьез призвавшие Лондон официально, на равных вести переговоры со свергнутой и обосновавшейся во Франции династией Стюартов: только на том основании, что Стюарты когда-то были законными королями, а сейчас время от времени засылали на Британские острова шпионов и мятежные группочки

(с которыми очень быстро разделывались). Зная английские реалии того времени, нет сомнений, что подобных агитаторов быстренько поставили бы к позорному столбу, где добродушный лондонский народец долго обстреливал бы их репой и булыжниками…

Масхадов, засевший в бункере, сдаться отказался, и полетели гранаты. Обстоятельства кончины «президента» до сих пор не вполне ясны: то ли его этими гранатами и накрыло, то ли Масхадова по его просьбе пристрелили два находившихся с ним боевика (Коран к самоубийцам относится резко отрицательно, как и христианство). Но эти подробности, честно говоря, по большому счету абсолютно неинтересны.

Главное, теперь уже не осталось фигуры, обладавшей хотя бы тенью легитимности. У Масхадова такой призрачный ореол имелся: как-никак он и в самом деле был когда-то избран президентом в результате выборов. Теперь в террористическом подполье остались только боевики чистейшей воды.

Британская «Таймс», как обычно, не смогла удержаться от очередных благоглупостей: «Русские убили единственного чечен-ского лидера, готового к диалогу». В Лондоне то ли не знали, то ли притворялись, что не знают: в Чечне к тому временибыл лидер – законно избранный президент Алу Алханов. Нет никаких сомнений, что Масхадов «готов» был и к дюжине диалогов, но вот кого бы он представлял, понять решительно невозможно…

Владимир Путин в беседе в Ново-Огарево с западными политологами и журналистами говорил: «Речь идет не о политических целях, какими бы странными эти цели ни казались. Речь идет о средствах, которые абсолютно недопустимы и которые делают невозможными обсуждать сами цели. В конечном счете и Усама бен Ладен заявляет о том, что он борется за независимость Ближнего Востока, и особенно родной ему Саудовской Аравии, от влия-ния США и от королевской саудовской семьи. Он убивает людей в США и за пределами США не просто ради крови. Он даже ссылается на Коран и заветы пророка. Почему же никто на Западе не хочет вести с ним и с „Аль-Каидой“ переговоры?»

Да потому, что на Западе, к превеликому сожалению, не изжиты те самые «двойные стандарты», по которым то, что выглядит естественным и позволительным – да что там, единственно возможным – для Запада, для России считается чем-то запретным и недопустимым. Существует на Западе по отношению к России некая сюрреалистическая нервозность, идущая с давних времен и в категориях обычной логики необъяснимая. Это странно и непонятно: мы, собственно, ничего им не сделали, не ходили к ним в дальние завоевательные походы – хотя та же Франция на протяжении XIX века дважды посылала армии в наши пределы. Мы не были конкурентами в международной работорговле, на которой полтораста лет несказанно наживались как раз те самые респектабельные английские джентльмены. Мы не участвовали в ожесточенной драке за колонии, когда «цивилизованные» державы браво перекраивали весь мир, высаживая войска всюду, где власть была слабой, а богатства – заманчивыми. Мы никогда не влезали в те регионы, где западные страны устанавливали свою торгово-финансовую гегемонию: Латинская Америка, Юго-Восточная Азия, Китай. Это западная агентура иногда участвовала в убийстве русских императоров, но никогда не обстояло наоборот. Одним словом, мы им ничего не сделали – не оттаптывали чувствительных мозолей, не перехватывали рынков, не перекупали банки, не отнимали колоний, не раздували мятежи на их территории (как они порой на нашей) – но все равно западные люди отчего-то частенько испытывают к нам если не потаенную ненависть, то уж, безусловно, потаенное недоверие.

Даже Фритьоф Нансен, норвежский путешественник и общественный деятель… Никоим образом не русофоб, всегда с симпатией относился к России и русским, много и серьезно помогал белой эмиграции (знаменитые «нансеновские паспорта»). Кроме того, его родина, Норвегия, никогда с Россией не воевала (разве что в полузабытые времена Древней Руси наши дружинники иногда сходились с ихними варягами), не имела причин России опасаться. Но даже у Нансена однажды прорывается в одной из его книг: «Россия – страшная страна. Начиная с 1550 года эта страна каждые семь лет увеличивалась на площадь, равную Норвегии». Всего-навсего «увеличивалась» (и никогда за счет норвежских территорий) – но все равно «страшная».

В то же самое время у Нансена не сыщется ни единой строчки, где его пугала бы Великобритания, а она увеличивала свою империю темпами, которые, пожалуй, будут гораздо более стахановскими, нежели российские. К тому же, что немаловажно, Россия распространялась на прилегающие пределы (где не имелось ничего, даже отдаленно напоминающего государственность), – скорее осваивала ничейные территории, большей частью мирно. А вот Англия как раз отправляла флот и армию за тридевять морей, чтобы сокрушить добрую дюжину самых настоящих государств – в Индии, Африке, Юго-Восточной Азии. И все равно мы «страшные», а британцы – нисколечко.

Да и «покаяния» за прошлую историю почему-то всегда требуют исключительно от России – хотя исторической справедливости ради смело можно сказать, что европейские державы наворотили в сто раз круче, вот только каяться не намерены, а в ответ на призыв к покаянию лишь недоуменно пожмут плечами…

Оставим в покое старушку Европу. Ей сейчас и так приходится нелегко: рождаемость падает, политкорректность растет, бедные, но как раз оттого и энергичные иностранцы в европейские пределы валят шеренгами, рядами и колоннами, так что слово «европеец» уже давненько означает не голубоглазого блондина, а классического араба или чернокожего пришельца с экзотических островов Карибского моря…

Поговорим об отечественной новинке, о которой до сих пор ходят разные дурацкие слухи – то ли по умыслу нашей неугомонной «оппозиции», то ли из-за поверхностного знакомства с п­­редметом большей части населения.

Речь пойдет о Стабилизационном фонде, или, пользуясь бытовыми определениями, которые в государственных делах порой как нельзя более уместны, государственной «заначке» на черный день.

Стабфонд, как известно даже тем, кто в детали не вдается по извечному российскому нелюбопытству, был основан в первую очередь для того, чтобы уберечь бюджет (а значит, госдоходы) в том случае, если цены на нефть упадут. Поскольку Россия – одна из крупнейших нефтедобывающих стран, любые понижения в этой области ударят больно (как и по всем остальным).

Стабфонд, как опять-таки многим известно, размещен за рубежом. Это-то и служит причиной для многочисленных умышленных спекуляций и неумышленных недоразумений. Когда во-круг Стабфонда по своему обыкновению разводит всевозможные страшилки наша горластая оппозиция, ее, в принципе, понять можно: ремесло у людей такое. Если правительство говорит «черное», нужно с пеной у рта утверждать, что уголь – белый. Как выразился герой одного романа, на то она и Варвара, чтобы с самогонкой вечерком захаживали…

Но вот разные благоглупости о Фонде, происходящие от плохого знакомства с предметом, – это уже непростительно…

Сплошь и рядом приходится слышать, что посредством Стабфонда Россия «обогащает экономику Запада», «поддерживает

западные страны», «укрепляет тамошнее производство». Давайте разберемся…

О подобных вещах можно было бы говорить всерьез, если бы Россия попросту отдавала свои немалые деньги. Прилетает очередной самолет с триколором на хвосте, из него вываливают кучу мешков с купюрами, прямо на бетонку вылетает толпа западных промышленников с финансистами и, мимоходом ласково поколачивая друг друга кастетиками по затылочку, расхватывает денежки, кому сколько удастся заграбастать. И уносит по сусекам безвозмездно…

Разумеется, в реальности не существует ничего хотя бы отдаленно напоминающего подобное «дарение». Нельзя даже сказать, что Россия «держит деньги Стабфонда» в западных банках – хоть и это само по себе было бы вполне приемлемым выходом.

Средства Стабфонда вкладываются в иностранные ценные бумаги, но не в акции частных фирм, а в государственные долговые обязательства. Другими словами, Россия дает этим странам в долг . Под проценты. Эти проценты согласно западной практике не такие уж большие (дурные проценты можно получать исключительно в пирамидах наподобие МММ), но долги, напоминаю, государственные . То есть Россия вот уже несколько лет не только должник Запада, но и кредитор.

Государства, которым Россия ссужает: Австрия, Бельгия, Финляндия, Франция, Германия, Ирландия, Италия, Греция, Люксембург, Нидерланды, Португалия, Испания, Великобритания и США. Обязательства достаточно краткосрочные: от трех месяцев до трех лет. И принадлежат к самым ликвидным ценным бумагам, которые в любой момент можно перепродать без потерь, – охотников прикупить чужой государственный долг всегда было немало.

Деньги, кстати, аккуратно разложены по разным корзинам –десять процентов в фунтах стерлингов, по сорок пять – в долларах и евро.

Безусловно, те деньги, что Россия платит за ценные бумаги, государства-должники вкладывают в свою экономику – но ведь максимум через три года им придется долги отдавать . А это уже мало похоже на «финансовую подпитку Запада». Все перечисленные государства – страны достаточно небедные и стабильные, а значит, должники надежные.

Одним словом, заначка на будущее. Несколько дней назад Стабфонд составлял около 133 миллиардов, если пересчитывать на американские доллары. И далеко не все деньги отданы взаймы. Согласно правилам, если средства Фонда превышают 500 миллиардов рублей (а у нас сегодня превышение тройное), деньги могут быть использованы на текущие цели. И не только на выплату наших долгов (которые, увы, приходится платить, как бы ни протестовала душа на чисто эмоциональном уровне) – только в 2005 году более миллиарда рублей из Стабфонда было направлено в Пенсионный фонд.

Ну а призывы «вернуть в страну и прожрать», простите великодушно, – чушь собачья. Выражаясь фигурально, с недельку можно будет гулять на полную катушку, с жареными фазанами, гармошкой и шансонетками, а потом? Вот то-то…

В сентябре 2005 года Владимир Путин провозгласил четыре приоритета для страны, ставшие национальными проектами: здравоохранение, образование, развитие агропромышленного комплекса, жилищное строительство (позже к ним добавилось улучшение демографической ситуации). Именно на эти проекты средства Стабфонда и будут расходоваться (впрочем, уже используются – откуда, по-вашему, взялись немалые деньги, заложенные в бюджет на «родильные» выплаты?).

Другое дело, что у российских реформ все эти годы имеется дополнительный и крайне существенный недостаток: даже тогда, когда происходит что-то важное, нужное и полезное для народа и страны, сплошь и рядом у правительства не получается это «озвучить» достаточно громко, популярно и убедительно. Всевозможные «коммюнике» и «пресс-релизы» получаются сухими, скучными, казенными. Меж тем для пропаганды и агитации (кто и где в мире эти понятия отменял?!) нужно действовать совершенно иначе. Те, кому это поручено, просто-таки обязаны говорить интересно и доходчиво, писать – точно так же.

Проще говоря, у нас до сих пор нет слаженного «оркестра», который при любом, способном принести хоть минимальную пользу свершении властей, принимался бы лупить в барабаны и дуть в трубы, – а уж когда речь идет о свершениях серьезных , тут и вовсе следует надрываться…

Это, простите, азбука политики. Мало сделать что-то толковое, нужно еще в кратчайшие сроки об этом объявить так, чтобы всем было интересно, чтобы все не ломали глаза о сухие строчки очередного «релиза», а вмиг поняли выгоду.

На том самом Западе, который мы частенько берем в пример, подобная система отработана давным-давно, там-то как раз прекрасно выучились грохотать в барабаны касаемо реальных до-стижений и, добавлю, мастерски маскировать промахи и неудачи, что в политической пропаганде опять-таки немаловажно.

Небольшое отступление на тему кинематографа. Как известно, в свое время американцы чувствительно получили по ушам в Ливане, Сомали и аналогичных точках, где от террористических бомб понесли нешуточные потери, а потом пришлось выводить войска достаточно позорным образом. Как реагирует Голливуд? Там моментально снимают несколько боевиков, вроде того, как обаятельный Чак Норрис летит по какой-то «среднеарифметической» арабской стране на обычном мотоцикле, вот только на руле у него присобачены гроздья ракет размером с мизинчик – и каждая крохотулька, стоит ее выпустить, изничтожает не менее взвода пехоты. И в голове у публики остается именно это насквозь придуманное торжество американской техники, а не реальный драп из той же Сомали…

Бог ты мой, как сотрясали воздух по поводу очередной голливудской поделки, «Армагеддона»! Российский космонавт там и в самом деле показан этаким деревенским кочегаром в ушанке набекрень и больше похож на Уэфа и Би из «Киндза-дзы» (вот только американские космонавты показаны, между прочим, и вовсе уж законченными придурками, – чего стоит сцена, где одного из них гонят фэбээровцы на полудюжине черных вертолетов: он, бедолага, бежит где-то по пустыне и орет, что не хочет в космос, а ему из динамиков в ответ: а куда ж ты, зараза, денешься, когда страна прикажет быть героем. У нас героем становится любой!).

Так вот, шум был превеликий, даже в Госдуме иные оратели что-то там заикались о «санкциях» и «запретах на подобные поделки». Меж тем проблему можно было решить гораздо изящнее, циничнее и, безусловно, выигрышнее с точки зрения пропаганды и агитации. Выделяется всего-то пара миллионов баксов, и на них снимается боевик… про то, скажем, как злые, неназванные террористы захватили где-нибудь там, где произрастают пальмы, туристский автобус. Пузатые робкие америкосы все поголовно заливаются слезами от страха, с жалобным поскуливанием ползают в ногах у террористов и прочими способами демонстрируют совершеннейшее отсутствие мужского начала. Тут с заднего сиденья встает простой руссо туристо – красавец! косая сажень в плечах! обаяния невероятного! – подхватывает валяющийся тут же сухой пальмовый сучок и этим сучком в три секунды побеждает всех террористов с их автоматами и гранатометами. Ну, он, конечно, то ли спецназовец с сорока восемью орденами, то ли просто прошел суровую школу пассажира российского общественного транспорта, после которой ему никакие террористы не страшны. Финал понятный: фанфары и слезы умиления, робкие америкосы несут героя на плечах, а их голубоглазые блондинистые красотки выстраиваются в очередь, чтобы сомлеть в объятиях героя…

Это что, нереально – отснять с десяток таких боевичков и запустить их в массы? Мягко и ненавязчиво проводя нехитрую мысль, что рашен Ванятка, обаятельный до предела, непременно всех победит, накажет зло и оприходует всех блондинок, пока пузатые америкосы будут зубами стучать от страха по углам? На это что, миллиарды нужны?

В общем, мы сплошь и рядом не умеет дельно преподносить то, что смело можно считать несомненным достижением государственной власти. Если вообще преподносим. Мало кому известно, что совсем недавно, с приходом на пост «железнодорожного министра» В. Якунина, Россия достаточно изящно и умело отбила атаку европейской вагоностроительной фирмы «Сименс». Прежнее руководство как ни в чем не бывало подписало с «Сименсом» договор на закупку новых импортных вагонов – в немалом количестве. Последствия просчитывались с ходу: очень быстро иностранцы монополизировали бы рынок в этой области, а потом не стали бы, получив контроль над нашими строительными заводами, развивать там новые технологии: в лучшем случае – «отверточная» сборка из европейских комплектующих, а в перспективе – полное закрытие наших заводов. Так вот, это быстренько отменили. Заказ на вагоны получили отечественные товаропроизводители; следовательно, и технологии будут развиваться, и новые модели, отечественные, рано или поздно появятся. Отечественный производитель (а с ним и страна) остался в несомненном выигрыше. И что «широкая общественность» об этом знает? Никто не объяснил шумно и доходчиво, что же именно произошло…

В связи со Стабфондом (да и по другим поводам) мне приходилось слышать экстравагантную «геополитическую» задумку: нам – утверждают иные – следует немедленно вывести из Стабфонда те активы, что содержатся в долларах, вообще не пользоваться больше долларом, переключившись на другие валюты. Смысл? А США в этом случае гораздо быстрее впадут в совершеннейшее ничтожество и развалятся.

Действительно, некоторое число наших сограждан отчего-то верхоглядски решило, будто нам будет «лучше» в случае распада США. Слышать это приходится достаточно часто. Вот только более опасной идейки в общественное сознание еще не вбрасывалось…

От краха, распада, разрушения США как единого целого мы – то есть Россия – абсолютно никакой пользы не получим, a вот вред выйдет такой, что порой подумать страшновато…

Можно ли вообще говорить, что для США существует вероятность распада на несколько государств, так, как это произошло с СССР?

Безусловно. И вероятность эта гораздо более велика, чем может показаться доморощенным идеалистам наподобие Новодворской с ее дипломом Московского областного педагогического института им. Н. К. Крупской (ага, вот именно. А кто-то полагал, что дамочка что-то более существенное закончила?). Только они одни наивно и полагают, что «царство божье на земле» развалиться ну никак не может…

В сегодняшних США просматриваются как минимум три региона, на которые может разделиться государство. Черные экстремисты давненько уже поговаривают, что пора довести процесс до логического конца и создать Блэклэнд – «этнически чистое» государство американских чернокожих. Их не так уж много, но и не так уж мало…

На Юге другая проблема – чиканос, то есть испаноговорящие, в первую очередь мексиканцы. Миллионы их имеют гражданство США, миллионы – разрешение на работу, миллионы проникли нелегально (и политкорректность дошла до того, что этих нелегалов все громче предлагают амнистировать и легализовать, что приведет к новым человеческим волнам, захлестывающим южную границу). В отличие от наших с вами соотечественников (которые ни в одной стране, куда их забросила эмиграция, не смогли создать устойчивую общину), американские «чиканос» отлично организованы и, судя по поступающей информации, планы питают самые что ни на есть наполеоновские. Двуязычность уже кое-где на Юге узаконена официально, найдется масса регионов, где административные рычаги в руках испаноговорящих. Мало того, в Мексике в последнее время появились честолюбивые политики, которые открытым текстом, в публичных выступлениях призывают восстановить историческую справедливость, то есть вернуть Мексике южные районы США, когда-то захваченные американцами. И в этом есть своя сермяжная правда – как-никак Штаты когда-то отхватили аж пятьдесят пять процентов территории Мексики…

И вовсе уж положение усугубляется тем, что и белое население США ни в малейшей степени не охвачено «расовым единством». Наоборот, «коренные» давненько уже питают сепаратист-ские настроения.

О вековых корнях чисто американского сепаратизма и разобщенности отдельных штатов, что в свое время нашло выражение в кровопролитнейшей гражданской войне, подробно распространяться не буду – я об этом уже подробно писал в книге «Тайная история США». Скажу лишь, что и сегодня, через полторы сотни лет после гражданской, сепаратизм растет. Почти по тем же границам, что в старые времена, разве что к Югу и Северу прибавился еще и Запад.

Во главе угла, конечно же, экономика. Южные нефтяные штаты давно, громко и упорно высказывают недовольство тем, что их используют в качестве «сырьевого придатка» индустриальные Север и Запад. На Западе – примерно то же самое. Еще лет тридцать назад один из общественных деятелей говорил прямо: «Западные штаты все больше ощущают себя энергетической колонией таких штатов, как Калифорния». Помощник губернатора штата Юта опять-таки публично заявил как-то: «Моя точка зрения такова: может быть, нам нужно новое государство на западе, от реки Маккензи до Рио-Гранде». Здесь уже – специфические причины. Юта – «мормонский» штат, а мормоны десятилетиями находились в затяжном конфликте с Вашингтоном (отдельная история, которая опять-таки подробно изложена в «Тайной истории США») и не особенно скрывают, что при удобном случае пустились бы в «самостоятельное плавание».

Новая Англия, Северо-Восток – «колыбель» США, – энергоресурсов лишена, а Запад ими богат. И потому давно заработал

в США прозвище «внутренний ОПЕК», который, считается, наживается на своем угле, нефти и газе, «залезая в карман» остальным американцам. Которые с удовольствием платили бы за энергоресурсы поменьше, а подобные желания, что вполне естественно, вызывают на Западе неприязнь: «Грабить нас надумали?»

Да и в Новой Англии достаточно теоретиков отделения – вплоть до утверждений, что «федеральная политика насилует Нью-Йорк», жители которого в случае чего «могут постоять за себя».

Отдельная песня – Техас, который когда-то десять лет был абсолютно суверенной, независимой республикой, прежде чем вошел в состав США. И сторонников независимости там достаточно. В техасских газетах попадались иногда весьма примечательные заявления: «В последнее время у нас больше общего с нашими бывшими врагами в Мехико-Сити, чем с нашими лидерами в Вашингтоне». Не в бульварных газетах, а в официальном отчете, представленном Генри Киссинджеру в бытность его советником президента по делам национальной безопасности, рассматривалась возможность отделения от США Калифорнии и Юго-Запада, создание некой независимой республики – или объединение таковой с Мексикой…

Губернаторы и высокопоставленные чиновники южных и западных штатов не раз заявляли, что не устраивающая их федеральная энергетическая политика – «экономический эквивалент гражданской войны». «Нью-Йорк таймс» с тревогой писала, что эти люди «готовы на все, вплоть до отделения от Союза, чтобы сохранить нефть и природный газ для растущей промышленной базы региона».

Национальная конференция законодательных органов штатов заявляла, что «в Америке идет вторая гражданская война. Конфликт происходит между индустриальным Северо-Западом и

нефтяными штатами Юга и Юго-Запада».

Есть еще сепаратисты в Пуэрто-Рико и на Аляске. Есть индейцы со своими нешуточными претензиями и весьма обширными старыми счетами.

Есть, наконец, минитмены – самая настоящая подпольная армия. Когда-то, в начале 50-х годов прошлого века, федеральное правительство США, всерьез ожидая высадки на континенте советских десантов, стало организовывать партизанское движение на случай войны и иностранной оккупации – тех самых минитменов. Повсюду устраивали хорошо замаскированные склады оружия и боеприпасов, отряды минитменов тренировали всерьез армейские спецназовцы, саперы, специалисты по партизанской войне. Потом советской высадки бояться перестали, программу свернули…

Вот только минитмены отказались уходить на «дембель»!

Народ был упрямый, хваткий, считавший себя идейными борцами за белую расу – и с тех пор движение минитменов так и продолжало свою деятельность в качестве этакой «общественной организации»: свои стрельбища, свои полигоны, свои учебные лагеря и прочие объекты. Отцы приводили в организацию подросших детей, а те потом, в свою очередь, своих.

О минитменах до сих пор известно крайне мало, поскольку они, во-первых, соблюдают строжайшую конспирацию, а во-вторых, превратились в достаточно серьезное предприятие, которое не «подставляется» и ни разу не дало повода обвинить его членов в нарушении каких бы то ни было законов. По приблизительным прикидкам американских источников известно лишь, что их около сорока тысяч (во всех штатах, кроме Гавайев). Сорок тысяч человек, великолепно знакомых с огнестрельным оружием, минно-взрывным делом и тактикой партизанских действий. Есть американские данные, что тайные агенты ФБР, отправленные на внедрение, просто-напросто исчезали, растворялись в воздухе, отыскать не удавалось ни следов, ни улик. Совершенно по Стругацким: «Никто не может не то что удержаться – хотя бы вернуться и рассказать, что там происходит»…

Все эти тенденции, группы, сепаратистские движения и сторонники независимости отдельных районов сохраняют хрупкое равновесие сегодня , ограничиваясь сердитым ворчанием и выпуском сувениров наподобие «глобуса Техаса». Однако горючего материала столько, что при серьезном кризисе может рвануть всерьез. Мы это уже наблюдали на примере Советского Союза: региональные элиты решили, что в «свободном плавании» им будет сытнее, богаче и привольнее, – и Союз рухнул. Те же

самые соображения могут возобладать и у региональных элит США – как говорится, ничего личного, это бизнес. Ну а если на это еще наложатся трения меж англосаксами, черными и чиканос, давно уже обозначившиеся…

Детонатором может послужить очередной экономический – или финансовый – кризис. Или какая-нибудь заварушка у южных границ, о чем еще двадцать семь лет назад писал в своей знаменитой «Третьей волне» известный социолог и футуролог Элвин Тоффлер: «Что произойдет, задает вопрос еще один кидающий в озноб сценарий, когда Мексика начнет всерьез исполь-зовать собственную нефть и столкнется с внезапным сверхмощным наплывом нефтяных песо? Будет ли у ее правящей олигархии, не имеющей технических навыков, желание раздать новые богатства полуголодным и многострадальным крестьянам Мексики? И может ли она сделать это достаточно быстро, чтобы предотвратить превращение нынешней слабой партизанской борьбы в полномасштабную войну в непосредственной близости от Соединенных Штатов? Каким был бы ответ Вашингтона, если бы разразилась такая война? И как реагировало бы огромное количество чиканос в гетто Южной Калифорнии и Техаса?»

Сегодня, почти тридцать лет спустя, в упомянутых штатах чиканос еще больше – плюс те самые честолюбивые политики в самой Мексике.

Это не абстрактная фантастика, а вполне реальные угрозы, давно уже беспокоящие в США серьезных людей. Вообще за по-следние лет тридцать сепаратизм расцвел там, где его вроде бы никто и не ожидал: Север Италии (промышленно развитый) поговаривает, что пора отделиться от итальянского же Юга (бедного, аграрного). Достаточно серьезная тенденция к разделению Канады на «французские» и «английские» регионы обозначилась уже давно. В Великобритании тоже не на шутку балуются сепаратизмом и Шотландия, и Уэльс. И так далее… В конце концов, кто мог лет тридцать назад всерьез говорить о казавшемся невозможным распаде СССР?

Так и с США: опасные тенденции есть , и во что они выльются при каком-нибудь нешуточном кризисе, предсказать невозможно. Как невозможно и предсказать, насколько мирным будет распад, коли уж он произойдет.

На чисто эмоциональном уровне приятно думать, что на территории США могут внезапно образоваться три-четыре (а то и больше) карликовых государств. Можно будет тихо позлорадствовать. Помимо всех прочих бед, случится еще колоссальнейший шок, который обязательно охватит миллионы, скажем, чернокожих. Пара десятилетий политкорректности приучила их чувствовать себя этакой аристократией: черных берут на работу по специальным квотам и увольняют в последнюю очередь; белый, которому вздумается по старой памяти назвать черного даже не «ниггером», а именно что «черным» (вместо единственно возможного политкорректного «афроамериканец»), заполучит столько неприятностей, что самому повеситься впору; а щедрые государственные пособия привели к тому, что среди черных есть уже третье поколение, в жизни не работавшее и живущее исключительно на «вэлфер».

И внезапно все это рушится. Правозащитники куда-то подевались, полиция исчезла с улиц, пособие больше не платят, политкорректность улетучилась… Нам с вами и представить нельзя, какой шок испытают все эти толпы обленившихся толстенных черных с магнитофонами на плечах…

А заодно через такой же шок пройдут бешеные американские феминистки, форменным образом повернутые на борьбе против «мужского шовинизма». В новой реальности они тоже потеряют режим наибольшего благоприятствования. О демократии, политкорректности, судебном терроре по поводу «харрасмента» и многих других заморочках, которые себе может позволить только благополучное общество, придется забыть надолго, если не навсегда. Хреново америкосам придется, чего уж там…

А нам с вами, друзья мои, – еще хреновее. Это не тот случай, когда можно хихикать в кулак над сдохшей соседской коровушкой, – потому что в твоем собственном хозяйстве может вы­мереть вообще все стадо…

Дело даже не в том, что отдельной – и весьма жуткой – проблемой станет немаленький ядерный арсенал, который при распаде США может угодить неведомо в чьи руки, от политических честолюбцев до экстремистов и мафии.

Распад США мог стать для нас выгодным в одном-единственном случае – если бы мы обитали в прежнем Советском Союзе, у которого, несмотря на все его немощи, хватило бы сил, чтобы моментально, без потрясений заполнить образовавшийся вакуум.

Нынешняя Россия, конечно, далеко уже не ельцинская, но все равно слишком слаба по сравнению с прошлым, чтобы рассчитывать на какие-то выгоды.

Кто получит конкретную, реальную, осязаемую выгоду, если распадутся США?

В первую очередь – Мексика, которая наверняка радостно подгребет под себя южные штаты (те, вполне возможно, и не будут особо сопротивляться). К слову, в самой Мексике есть желание отделить развитой Север от бедного Юга, но это уже детали…

Итак, на самом низком, тактическом уровне выигрывает Meксика. На том уровне, который уже попахивает стратегией – Европа и исламский мир. Избавившись от «противовеса» в лице единых сильных США, и те и другие очертя голову кинутся, простите за вульгарность, что-то из себя строить, – вот только у исламского мира гораздо больше выгод и возможностей, чем у одряхлевшей Европы…

И наконец, суперстратегический выигрыш получает Китай. Который наверняка на другой день после распада Штатов пошлет свой военный флот на Тайвань – ну а потом без спешки и суеты, по-восточному загадочно улыбаясь, начнет осваивать наследство

Все прекрасно помнят, сколько в мире случилось конфликтов и трагедий, когда рухнул СССР, и мир из «двухполярного» превратился в однополярный. Мир, оставшийся вообще без «полюсов», ничего хорошего нам не сулит. К слову, лишившийся полюсов (скажем, при нагревании или сильном ударе) магнит навсегда превращается в скучный кусок железа, лишенный прежних полезных свойств…

Если пользоваться не эмоциями, а здравым рассудком, ясно: Россия окажется чужой на этом «празднике жизни». Реальных выгод для нас не просматривается абсолютно. Разве что можно будет не отдавать янкесам долги – но это слишком слабое утешение, когда речь пойдет о жизни в мире, напрочь лишившемся той сдерживающей силы, которую, нравится нам это или нет, представляют собой США.

Лично мне категорически не по душе та роль «мирового жандарма», которую увлеченно играет нынешняя Америка. Меня тошнит от их идиотских претензий на мессианство и дурацкой уверенности не просто в своем «праве» насаждать демократию где только можно, но и от совершенно уж дурацкой убежденности в том, что это у них получится…

Однако, как только я от эмоций перехожу к тому самому здоровому цинизму, без которого трезвый политический анализ невозможен, становится ясно, что с этих позиций нам не просто нужны – жизненно необходимы единые и сильные Соединенные Штаты. Хотя бы оттого, что их нынешние базы в Центральной Азии нацелены в первую очередь на Китай. Как бы нам ни поперек души были Штаты, с ними всегда можно будет более-менее договориться – а вот с Китаем договориться нельзя. Не оттого, что Китай злобен или коварен – да ничего подобного. Просто-напросто с Китаем нельзя договориться по тем же причинам, по каким нельзя вступить в дипломатические переговоры со стихией – цунами, ливнем, градом. Сотни миллионов китайцев, которым нет места и

занятия в своей стране, которые по этой причине будут просачиваться, просачиваться и просачиваться через границы – явление, крайне схожее со стихиями . Ну не нужны они у себя в стране, не нужны! И по этой причине китайское руководство всегда будет стараться как-то избавиться от этих сотен миллионов, еще и потому, что создать всем китайцам более-менее зажиточную жизнь невозможно, не хватит всех мировых энергетических ресурсов.

Мне приходилось совершенно неофициальным образом разговаривать с людьми из интересных контор, имеющих мало общего с мелиорацией и сбором утиль-сырья. Выясняется, что все «болевые точки» нынешнего Китая четко определены.

Во-первых, та самая неравномерность экономического развития: есть богатые регионы, а есть бедные, причем бедные, похоже, уже начали понимать, что им ничего не светит.

Во-вторых, сепаратизм. Единой китайской нации, собственно, не существует, а есть примерно восемь основных этнических групп, да вдобавок мусульманские (уйгуры) и тибетские меньшинства, вовсе не склонные до скончания веков пребывать в составе Поднебесной (причем кое-где уже рвутся бомбы и на стенах появляются интересные лозунги).

В-третьих, наркотики и азартные игры, от которых у китайцев попросту нет иммунитета (тот же механизм, из-за которого насмерть спиваются наши чукчи, эвенки и ненцы). Именно потому китайские власти с такой свирепостью и шлепают на площадях наркоторговцев и воротил подпольного игорного бизнеса, что в китайских условиях и то и другое – рак .

Более того, мои собеседники не исключали, что некие разведслужбы уже медленно, по-кротовьи начали работать по этим перспективным направлениям. Боже упаси, не наши! Серьезно. Другие чьи-то…

Я не циник и не монстр. Я, простите, реалист. А потому буду говорить то, что кому-то покажется и циничным. Сколько бы договоров мы ни подписали с Китаем, как бы успешно ни торговали и как бы ни обменивались делегациями балерин и актеров, та стихия в лице сотен миллионов ненужных китайцев никуда не денется, наоборот, будет только возрастать в количестве. Что, как уже говорилось, с железной непреложностью законов природы (не имеющих ничего общего с эмоциями) будет вынуждать китайское руководство к строго определенным действиям. А если добавить еще, что за Уралом обитает ничтожная часть населения России, что просачивание уже началось…

В этих условиях нам жизненно необходимы единые и сильные США, которые никогда не станут на сторону Китая. Будут, конечно, баловать грязными политическими играми, ухватывать для себя какие-то выгоды, – но крепнущий Китай слишком серьезная угроза для США. Ладно. Назовем вещи своими именами, я не официальное лицо, мне можно. Без всяких недомолвок.

Вооруженные силы и спецслужбы США при определенных условиях могут предпринимать то, что мы себе не можем позволить, а то и по слабости неспособны на это. Так пусть они это и делают. Они. Мы-то ведь в стороне. Мы всегда можем словесно ужаснуться и покритиковать вслух, но про себя-то будем знать, что и от нас отведена некая угроза…

В этих условиях единые США, не потерявшие прежнего влия-ния в мире, жизненно России необходимы.

Самое забавное, что несколько раз мне приходилось слышать от умных американцев примерно то же самое, но с обратным знаком. Умные американцы признавались честно: парни, мы вас чуточку недолюбливаем. Какие-то вы… непонятные и раздража-ющие, одна ваша «загадочная славянская душа» чего стоит. Если насчет эмоций, говорили умные американцы, то неплохо было бы, чтобы вы развалились республик этак на полсотни – и мы б избавились от некоторых фобий и затаенных страхов.

И тут же добавляли, помрачнев лицом: но это означало бы остаться один на один с Китаем, против чего здравый рассудок бунтует моментально. А потому наплюем на эмоции, давайте сюда ваших сепаратистов, мы их сами повесим…

Вернемся в Россию и закончим разговор об успехах 2005 года.

Есть старый способ проверить правильность своих действий: нужно только посмотреть, как их оценивает твой недоброжелатель. Если он радуется, то есть повод задуматься, а если он печален – дела у тебя идут хорошо, и ты на правильном пути…

Точно так же неплохим индикатором служат порой публичные выступления тех самых «общечеловеков». Либералов, интеллигентов, инвалидов перестройки. Если им что-то ужасно не нравится, значит, есть повод полагать, что Россия движется в правильном направлении…

Уже упоминавшийся Арбатов-младший (цельный доктор исторических наук) крайне желчно выступил перед корешками из партии «Яблоко»: «Российская Федерация не будет играть в XXI веке какой-либо существенной роли. Россия должна вернуться в Европу, неотъемлемой частью которой она была тысячу лет назад».

Это ему, судя по контексту, ужасно не по нраву многочисленные и весьма успешные зарубежные поездки Владимира Путина в Латинскую Америку и Юго-Восточную Азию, в ходе которых были установлены полезные контакты и заключены взаимовыгодные торговые соглашения…

Россия, по «яблочникам», должна скукожиться , не действовать активно во всем мире, а ограничиться вхождением в Европу. Как и положено дипломированному интеллигенту-перестройщику, доктор наук порхает среди неких абстракций и изрекает нечто красивое без оглядки на смысл…

В самом деле, тысячу лет назад Россия и впрямь была «неотъемлемой» частью Европы… Вот только, во-первых, никакой такой Европы, строго говоря, и не существовало: эти территории еще не осознавали себя «Европой», да и христианской добрая половина Европы стала буквально только что…

Во-вторых, тысячу лет назад не существовало никакой такой «России» – имелось лишь некоторое количество крохотных уделов. Та же ситуация наблюдалась и в остальной Европе, где не было ни «Англии», ни «Франции», ни «Германии», ни «Испании». Повсюду выглядело одинаково: рыхлая кучка враждующих между собой маленьких княжеств и вольных городов: свиньи на улицах, колоссальная детская смертность, неграмотные герцоги, кучи нечистот…

Что же, в эту Европу нам возвращаться? Нравится это или нет высокомудрым, припахивающим яблоками докторам, но Россия начиная со времен Ивана Грозного оставалась частью Европы, так что заново туда «входить» нет смысла. Более то­го, с чуть более поздних времен Россия (неважно, будучи сильной или чуточку ослабев) имела определенные интересы во всем мире.

И уж тем более, когда страна начинает крепнуть и возрождаться, не стоит отказываться от большого мира теперь.

Что, собственно, означает «возвращение» в Европу? То, что мы не должны поставлять боевые самолеты Малайзии? Взаимовыгодно торговать с Бразилией? Отказаться от какой бы то ни было осмысленной политики на постсоветском пространстве? Прекратить совместную с Вьетнамом добычу нефти?

Внятного ответа не дождешься – этой публике лишь бы бросить пару эффектных фраз, за которыми никакой конкретики не стояло и не стоит…

У России есть интересы и на постсоветском пространстве, и в самых разных уголках земного шара. Наши размеры, наши ресурсы, наша растущая военная мощь, наше положение в ООН и многое другое – позволяют нам не замыкаться на Европе (где, скажем откровенно, и скучновато, и тесновато, и нафталином попахивает), а стремиться присутствовать везде, где есть такая возможность. Речь идет не о возврате к советской практике, когда военные флоты болтались в далеких морях исключительно для того, чтобы покрасоваться красным флагом; когда всякого чернокожего диктатора, увлеченно гонявшего оппозицию бейсбольной битой с дерева на дерево, объявляли «другом» и осыпали умопомрачительными подарками. Ничего подобного.

Просто-напросто у России есть свои интересы в большом мире, и следует их соблюдать, не замыкаясь на Европе. Ну а постсоветское пространство в силу многих факторов – зона наших особых жизненных интересов. В этом нет ничего «имперского» – для тех же США отношения с Канадой и Мексикой гораздо важнее, нежели с какой-нибудь республикой Вануату. Жизненные интересы – понятие сугубо практическое, и любое государство их защищает так же естественно, как человек дышит…

И напоследок еще немного о Стабилизационном фонде. По достоверной информации, целая группа российских инвестиционных банков предлагала Минфину передать им управление Стабфондом – они, мол, с наибольшим эффектом вложат денежку внутри страны. Минфин от этого предложения отказался, а уж потом в российских средствах массовой информации шумнула кампания с критикой Стабфонда: мол, храним денежки у буржуев, вместо того, чтобы поделить и т. д.

Я нисколечко не сомневаюсь, что намерения у этих банков чисты как горные снега. Но все равно, лучше не рисковать – за границей, в ценных бумагах кредитоспособных государств, денежки целее будут. Слишком часто, когда банкиры получали возможность управлять казенными денежками, кончалось так, как с простодушной гениальностью изрек бывший наш премьер: «Хотели как лучше, а получилось как всегда».

Береженого Бог бережет, а потому оставим уж Стабфонд под контролем государства. Целее будет.







 


Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Другие сайты | Наверх