«Война»

Суть этого раздела нашей книги (он мог бы занимать, к сожалению, гораздо больше места) заключена в вопросе: «Кто и с какими целями считает нужным внушать населению Китая саму мысль о характеристике того или иного периода в истории наших отношений как китайско-советской войны?»

Иной раз китайские эксперты объясняют такой подход необходимостью представлять своему народу историю во всей ее полноте, а также тем, что в годы правления Сталина люди в Китае были лишены возможности прямо говорить о вековой нерешенности вопроса о границе и территориях. При этом подразумеваются территории к востоку от озера Байкал, в Средней (ныне Центральной) Азии, Монголия и Танну-Урянхай (ныне Тыва).

Оба этих довода, с нашей точки зрения, неубедительны и не обоснованы ни юридически, ни исторически.

В целом ряде широко распространяемых в современном Китае изданий, фактически отражающих официальное толкование характера наших двусторонних отношений, вся их история оборачивается исключительно враждебным отношением к России. Китайские авторы стремятся представлять нашу страну в качестве вечно виноватого перед Китаем территориального должника, который, к тому же, с 1840 г. и до XXI века якобы вел «в разных формах» войну против Китая и неравноправно относился к китайцам.

При этом фактически не говорится о главном в наших отношениях, о совпадении национальных интересов, и о том, что на протяжении многих десятилетий мы были союзниками во времена войн и мира, друзьями, искренне помогавшими друг другу, и «товарищами по внутренним революциям» в обеих наших странах.

Что до неравноправия в отношениях, то китайские авторы полагают, что навязанный России в 1689 г. военной силой Нерчинский договор, по которому к Китаю отошли громадные территории России, надо считать «равноправным». А справедливое возвращение Россией спустя 150 лет отторгнутых Китаем земель именуется «неравноправным, несправедливым и необоснованным».

Заявление Мао Цзэдуна в 1964 г. о том, что Китай «еще не предъявлял территориальный счет» к нашей стране на полтора миллиона квадратных километров, считается «справедливым». Призывы Мао Цзэдуна к подготовке к войне против СССР, организация вооруженных нападений и открытие огня на границе в 1969 г. тоже считаются «справедливыми». Призыв Дэн Сяопина в 1979 г. к созданию «объединенного фронта борьбы» против нашей страны в составе Китая, Америки, Японии и государств Западной Европы тоже считается «справедливым». То же относится к выдвинутому и навязанному нам в 1989 г. Дэн Сяопином (в беседе с М. С. Горбачевым) утверждению о том, что наша страна является якобы военной угрозой для Китая с севера, и поэтому необходимо сократить наши вооруженные силы в стокилометровой полосе вдоль границы с Китаем…

При такой интерпретации нашего общего прошлого оказывается, что вся история русско-китайских отношений делится теперь в КНР фактически на два периода. До 1840 г. – это период, которым довольны в Китае, ибо считают, что русские подчинялись неравноправному и несправедливому, с точки зрения России, Нерчинскому договору. И период с 1840 г. по настоящее время, в течение которого Россия якобы навязала Китаю «неравноправные договоры» и «неравноправно относилась к Китаю». Получается, что это происходило даже тогда, когда советское руководство помогло компартии Китая создать «Новый Китай», в результате чего был подписан договор о дружбе, союзе и взаимной помощи 1950 года…

Возникает необходимость откровенно и обоснованно высказаться по всем этим вопросам. Мне представляется, что определенный вклад в этот диалог может внести рассмотрение пропагандистской литературы, изданной в Китае в 2007 г. – именно в «год Китая» в России.

По договоренности между главами РФ и КНР 2006-й год был объявлен «годом России» в Китае, а 2007-й – «годом Китая» в России. В заявлениях своих главных официальных представителей обе стороны подчеркивали совпадение национальных интересов наших стран и важность положений подписанного в 2001 г. Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве.

Председатель КНР Ху Цзиньтао, открывая Год Китая в России, произнес слова «великая Россия» и «великий русский народ». Представляется, что это было сделано в соответствии с настроем и, возможно, решением всего современного руководства КПК. В нынешнем гордящемся своими достижениями Китае назвать какой-либо народ «великим» и какую-либо страну «великой» – далеко не просто. Это, как говорится, дорогого стоит. Для нас же совершенно естественным является представление о Китае как о великой стране, и о китайском народе как о великом народе.

Одним словом, определенная степень взаимного понимания и уважения, чувства собственного достоинства объединяют нас как партнеров.

Премьер Госсовета КНР Вэнь Цзябао, закрывая год Китая в России, несколько раз говорил о «дружбе» и «взаимном доверии» в наших отношениях. Очевидно, именно это беспокоит его больше всего. Тут, по большому счету, дело во взаимном недоверии, существующем в той или иной степени в различных слоях населения России и Китая.

В интервью в связи с окончанием Года Китая в России, показанном по нашему телевидению (канал «Россия») 7 декабря 2007 г., Вэнь Цзябао высказал несколько, на наш взгляд, очень важных мыслей.

Прежде всего, он подчеркнул, что граница между Китаем и Россией – это граница протяженностью более 4300 километров; следовательно, об этом нужно помнить и делать из этого факта соответствующие выводы.

В интересах обеих сторон прежде всего сохранять и оберегать все то, что сторонам удалось достичь за десятилетия переговоров по вопросу о границе. Это в первую очередь договоренность о прохождении линии границы на всем ее протяжении. Впервые в истории у нас, у России и Китая, сейчас, в начале третьего тысячелетия, появилась признанная обеими сторонами линия прохождения границы. Правда, пока это закреплено только в соглашении, но не в общем новом договоре о границе.

Отсюда следует, что сторонам предстоит сделать еще два шага на пути к окончательному решению вопроса о границе.

Нам необходимо вместо ныне существующих договоров по пограничным вопросам разработать и подписать новый общий договор о границе. Он должен заменить все ныне существующие договоры о ней. После подписания такого договора будет снят вопрос о «неравноправном характере» (с точки зрения китайской стороны) ныне действующих договоров.

Новый общий договор о границе может быть подписан на основе нынешних предварительных соглашений о прохождении линии границы и с учетом нового договора о режиме границы, который может быть заключен на базе нынешнего соглашения о режиме границы.

Договор о режиме границы может быть подписан и до и после заключения общего договора о границе. Однако его необходимо заключить обязательно, чтобы привести в порядок все еще беспокоящие нас вопросы о границе. Когда это будет сделано, тогда в межгосударственных отношениях и в сознании нашего населения будет снята проблема границы, но не ранее того.

Очень важно, что премьер Вэнь Цзябао по-новому обобщил характер двусторонних нынешних отношений. Фактически он выделил отношения с нашей страной из всех отношений стратегического партнерства Китая с другими странами. Вэнь Цзябао назвал наши двусторонние отношения наиболее разветвленными и находящимися фактически на ином, более высоком, уровне, чем прочие отношения стратегического партнерства Китая с другими странами.

Пожалуй, такая оценка прозвучала впервые за все последние годы. Это – призыв к новой вершине духовного взаимопонимания между нашими двумя странами и народами. Некоторые китайские эксперты говорят, что только в отношениях стратегического партнерства с Россией речь для Китая идет о взаимодействии. Иной раз при этом говорилось и о дружбе. Это означает, что следует ценить то, чего удалось добиться к настоящему времени, и что Ху Цзиньтао и Вэнь Цзябао исходят именно из этого.

В то же время китайская сторона полагает, что сегодня и в мире в целом, и в наших двусторонних отношениях существуют новая ситуация, новые проблемы, а следовательно, необходимость поиска и нахождения новых решений этих проблем. У России и у Китая есть много проблем и внутри страны, и за рубежом. В этой обстановке желательно сократить до минимума или исключить нерешенные проблемы в наших двусторонних отношениях. Нынешнее время, по мнению китайской стороны, является самым ответственным периодом, периодом, имеющим ключевое значение. Периодом важнейшим с точки зрения достижения взаимопонимания и доверия в долгосрочном плане между сторонами.

Во всем, что говорили Ху Цзиньтао и Вэнь Цзябао, ощущается обеспокоенность состоянием и перспективами наших двусторонних отношений. Обеим сторонам предстоит многое сделать для того, чтобы суметь решить новые проблемы в наших взаимоотношениях, добиться новой ступени взаимопонимания. Все эти принципиальные соображения необходимо учитывать, подходя к планированию и развитию наших взаимосвязей с КНР.

Важно добавить, что сравнительно недавно, в октябре 2007 г. в отчетном докладе генерального секретаря ЦК КПК Ху Цзиньтао XVII съезду партии о нашей стране прямо не было сказано ни слова. Но найти положения, касающиеся наших взаимоотношений, там можно, и они совпадают с мыслями, высказанными Вэнь Цзябао в упомянутом выше интервью, в связи с окончанием Года Китая в России.

Оба главных руководителя Китая стремятся развивать наши взаимоотношения, искать пути решения новых проблем, проблем двадцать первого века в этих взаимоотношениях. И в то же время, есть основания полагать, что не все в Китае занимают такие позиции. Отношение в Китае к нашей стране и к истории наших отношений является более сложным, своего рода двойственным. Оно включает в себя и положительные и отрицательные оценки.

* * *

Именно в Год России в Китае и в Год Китая в России появилось немало печатных материалов, которые свидетельствуют о негативном отношении в Китае и к нашей стране, и к истории наших двусторонних отношений.

В частности, появились утверждения о том, что вплоть до самого последнего времени Россия «неравноправно» относилась к Китаю (Ли Фэнлинь, директор Института Европы и Азии при Госсовете КНР, в прошлом посол КНР в РФ). А директор Института Восточной Европы, России и Центральной Азии Академии общественных наук Китая Син Гуанчэн и другие утверждают, что в России в высоких эшелонах власти играют роль некие силы, «ведущие борьбу против Китая», «ненавидящие Китай» и т. д.

В противоположность этому, выступления с российской стороны в связи с Годом Китая в России были выдержаны в духе добрососедства, дружбы и сотрудничества.

Современная ситуация в мире и в наших двусторонних отношениях требует придания нашей политике в отношении Китая более активного характера. Стороны объявили о проведении в будущем Года русского языка в Китае и Года китайского языка в России. Это отвечает коренным национальным интересам обеих сторон.

К этому можно добавить и другие предложения. Исходя из содержания заключенного между нами в 2001 г. договора, хорошо было бы провести Год добрососедства России и Китая, затем Год дружбы России и Китая, и, наконец, Год сотрудничества России и Китая, придавая при этом особое значение укреплению духовного взаимопонимания, дружбы и взаимного доверия в наших двусторонних отношениях.

Но вот реальная действительность. В том же 2007 г. в киосках на людных железнодорожных станциях в Китае можно было видеть брошюру с яркой обложкой и бросающимися в глаза крупными иероглифами: «Китайско-советская война». На обеих внешних и внутренних сторонах обложки – фотографии ликующих солдат армии Китая и убитых солдат Советской армии. В тексте говорится о событиях 1969 г. на острове Даманском… Брошюра издана под редакцией Ли Кэ в городе Баотоу «Обществом изучения истории и культуры».

В том же 2007 г. в КНР вышла книга под названием «Войны Китая с Советским Союзом и Индией. – Подлинные факты истории военных походов». Она напечатана тоже «в глубинке» (гор. Чанчуань), но предназначена для массового читателя. Важно, что книга издана военным издательством («Цзефанцзюнь вэньи чубаньшэ», Издательство литературы и искусства Народной освободительной армии Китая, 2007), т. е. предназначена в первую очередь для воспитания военнослужащих китайской армии.

Кстати, представляется уместным заметить: есть основания думать, что эта книга была и у тех нескольких тысяч военнослужащих НОАК, которые в 2007 г. участвовали в совместных военных учениях на территории нашей страны под Челябинском.

И наконец, «повышение уровня» распространения сочинений на эту тему до самого высокого, общегосударственного и общепартийного. В октябре 2007 г. та же книга, того же составителя, под чуть измененным названием выпущена в Пекине издательством ЦК КПК.

Вот ее выходные данные: «Полный отчет о военных походах – о войне Китая с Советским Союзом и о войне Китая с Индией». Составитель: Ло Сюанью. Пекин: издательство «Чжунъян бяньи чубаньшэ» (Издательство бюро переводов и редактирования материалов ЦК КПК), октябрь 2007 г. На обложке этой книги – фотомонтаж: советские танки против вооруженных только стрелковым оружием солдат армии Мао Цзэдуна.

На обложке было напечатано: «Из-за сложившейся в то время международной обстановки, из-за политических разногласий между Китаем и Советским Союзом, обе стороны сосредоточили миллионные армии на китайско-советской границе. В первом же сражении Советская армия понесла чувствительные потери: были убиты полковник и подполковник. Советский генерал хладнокровно призывал над их могилами к войне, чтобы бросить тысячу танков в поход на Пекин…»

Здесь необходимо подчеркнуть, что в нашей стране нет никакой направляемой из общегосударственного центра пропаганды по отношению к Китаю, и тем более – враждебной Китаю пропаганды. Ни российская власть, ни наши китаеведы никогда не внушали читателям и зрителям, что наши двусторонние отношения – это «сплав ненависти и любви» (причем «ненависть» у китайских авторов на первом месте). У нас речь обычно идет о традиционной дружбе, о союзнических военных отношениях в 1920—1950-х гг., о сотрудничестве и о нашей помощи Китаю.

Интересующимся российским читателям полезно познакомиться с рассуждениями современных китайских партийно-государственных и армейских пропагандистов на заявленную в упомянутых изданиях тему. Это даст возможность лучше понять, как воспитывают в современном Китае молодежь и, прежде всего, военнослужащих китайской армии.

Начну с предисловия, которое озаглавлено так: «Пересекающая бескрайние просторы, чрезвычайно протяженная сухопутная граница – это пояс, сотканный из ненависти и любви». Это действительно самая протяженная в мире сухопутная граница. Но почему именно сейчас, в начале третьего тысячелетия, людям в Китае внушается ненависть к нам? Кому это нужно в современных КПК и КНР, какие цели при этом преследуются?

Предисловие начинается с обращения к памяти тех читателей в Китае, которые пережили во времена своей молодости культурную революцию (кстати, в этих книгах термин «культурная революция» в кавычки не ставится). Составители книг уверены, что эти люди «никогда не забудут» ни столкновений того времени на китайско-советской границе, ни того, какую «бурю возмущения и ненависти» по отношению к нам, к людям России (тогда – Советского Союза) они тогда вызвали в Китае.

Обратим внимание: слово «ненависть» применяется к нам, к нашей стране, к истории взаимоотношений Китая с нами; но пишут об этом сегодня, оправдывая патологическую ненависть к нам Мао Цзэдуна, дошедшую до апогея именно во время его «культурной революции». Тогда он, обвиняя нашу страну, поставил в своих высказываниях термин «советские ревизионисты» перед «американским империализмом». И заявлял, будто наша страна «натворила в мире столько зла, что народы мира ее не пощадят».

Весь мир знает, что «культурная революция» Мао Цзэдуна принесла народу Китая неисчислимые беды. А для нас она обернулась гибелью наших людей, убитых солдатами Мао во время затеянного им вооруженного конфликта на советско-китайской границе.

Наши народы, как и всех людей в мире, для которых жизнь человека – это главная ценность, объединяет на самом деле справедливое чувство осуждения бесчеловечной внутренней и внешней политики Мао Цзэдуна, особенно во время пресловутой «культурной революции».

Мао Цзэдун проявил себя в итоге своей политической деятельности как враг совпадающих коренных национальных интересов народов Китая и России, как политик, который несет ответственность за доведение отношений между нашими странами до применения оружия на границе. Он призывал население Китая готовиться к войне против нас, он несет ответственность за воспитание у населения Китая национальной ненависти к народу нашей страны.

О том, до какой степени доходила эта ненависть свидетельствует, в частности, текст типичной «дацзыбао» – листовки, вывешенной вблизи ворот посольства СССР в Пекине в августе 1966 г. Ее авторы, будущие врачи, студенты Пекинского института китайской медицины, писали:

«Довольно! Довольно! Довольно! В наших сердцах клокочет вся старая и новая ненависть! Мы не забудем о ней ни через сто, ни через тысячу, ни через десять тысяч лет. Мы обязательно отомстим. Сейчас мы не мстим только потому, что еще не пришло время мщения. Когда же настанет это время, мы сдерем с вас шкуру, вытянем из вас жилы, сожжем ваши трупы и прах развеем по ветру!»

Кому и зачем, с какими целями понадобилось внушать читателям в сегодняшнем Китае, особенно военнослужащим, что Россия якобы совершала агрессию против Китая и отняла у него исконные земли? Что за Россией якобы «есть должок», без возврата которого китайцы будут считать, что «еще не смыто кровью» якобы нанесенное китайской нации «оскорбление»?

Все это представляется мне намеренным искажением истории. Уже потому, что в истории наших взаимоотношений, особенно в XX веке, главным и преобладающим были совпадающие, объединяющие нас национальные интересы. Прежде всего, это был, начиная с конца XIX века и вплоть до середины XX столетия, отпор японским агрессорам. Далее, из истории невозможно вычеркнуть все то, что наша страна сделала в XX веке для Китая.

Вот реестр наших добрых дел по отношению к Китаю. Это активное участие в создании регулярной китайской армии (дважды в истории – в 1920-х и в 1950-х гг.). Это и реальная военная помощь (советниками, вооружением, финансами) в деле объединения Китая в 1920-х годах. Это и выступление в качестве союзника, единственной страны в мире, которая помогала Китаю сопротивляться японской агрессии в конце 1930-х гг.

Это и помощь Компартии Китая и ее вооруженным силам во внутренней войне в Китае во второй половине 1940-х гг. Это и бесценная искренняя помощь в 1950-х гг. новому Китаю, Китайской Народной Республике, в восстановлении страны после многолетних войн и в создании основы китайской промышленности. Это и традиционно доброе отношение нашего народа к китайскому народу.

Конечно, во всем том, о чем тут упомянуто, интересы наших стран совпадали. Помощь России (СССР) Китаю была в обоюдных интересах. Представляется, что все это и составляет суть и ядро наших двусторонних отношений. Мы действительно были союзниками и друзьями на протяжении многих лет. Мы никогда не были военными врагами, если не считать навязанного нам Мао Цзэдуном кровопролития на советско-китайской границе в 1969 г. Но даже в этом случае мы отделяем интересы китайского народа от действий Мао Цзэдуна. Это он и выполнявшие его распоряжения военные выступали тогда в качестве врагов нашей страны. Мы же только защищали свою границу. Что же касается становления этой границы между Китаем и Россией, то у каждой стороны есть свой взгляд на договоры, которыми эта граница определялась.

* * *

О Нерчинском договоре 1689 года напомним, что он был отменен уже в 1858 г. Айгунским и Пекинским (1860) договорами. Много позже, уже в XX веке (в 1964 г.), удалось договориться о современных принципах прохождения линии границы между нами, это было сделано благодаря дальновидным мудрым решениям Н. С. Хрущева и Лю Шаоци. На практике эти принципы были полностью претворены в жизнь в 2004 году (отметим попутно, что произошло это после того, как из жизни ушли Мао Цзэдун и Дэн Сяопин).

С тех пор у нас есть признанная обеими сторонами линия прохождения границы. Но предстоит еще разработать и подписать новый договор о режиме границы и новый общий договор о границе.

Мне представляется, что сегодня обеим сторонам было бы разумно сосредоточиться прежде всего на развитии духовного взаимопонимания и, параллельно с этим, реально приемлемых для обеих сторон связей в области экономики, производства, культуры. А споры относительно оценки событий исторического порядка и о характере прошлых договоров о границе лучше не обострять, а вынести их за рамки межгосударственных отношений, оставить ученым. Говорю об этом еще и потому что считаю необходимым вступить в диалог, ответить на необоснованные обвинения и представить читателям и в нашей стране, и в Китае аргументы в защиту нашей позиции.

Если говорить об отношении Мао Цзэдуна к нашей стране, то необходимо упомянуть, что именно он заявил, что Договор о дружбе, союзе и взаимной помощи, подписанный СССР и КНР в 1950 г., ему, Мао Цзэдуну, «с трудом удалось вырвать из пасти тигра». Под «тигром» подразумевался, конечно, Сталин. Всего через 14 лет Мао Цзэдун заявил в беседе с японскими политическими деятелями, что Китай «еще не предъявлял счет по реестру» за якобы отнятые у него нашей страной территории общей площадью в полтора миллиона квадратных километров…

Это было, помимо всего прочего, своеобразное «приглашение» японцам требовать вместе с китайцами от СССР «возвращения отторгнутых земель». Очевидно, с точки зрения Мао Цзэдуна, именно это объединяет китайцев и японцев и создает их своеобразный «единый фронт» против России. Мао Цзэдун считал договоры о границе между нами неравноправными. Он требовал, чтобы ему «вернули» Монголию. Он выдвинул лозунг о подготовке к войне против нашей страны и санкционировал применение китайской армией оружия против советских пограничников на острове Даманский.

Последователь Мао Цзэдуна Дэн Сяопин в 1979 г. принял решение о прекращении действия Договора о дружбе 1950 года, открыто призвал США, Японию и государства Западной Европы сформировать всемирный «единый фронт» борьбы против нашей страны, Дэн Сяопин обвинял нашу страну в том, что она представляет для Китая «военную угрозу с севера», и основываясь на этом, навязал советскому руководству соглашение о сокращении вооруженных сил и вооружений в полосе глубиной 100 км вдоль советско-китайской границы…

Что можно сказать обо всем этом, если обратиться к фактам?

Монголия (а точнее, та ее часть, которая в Китае именуется Внешней Монголией) стала в XX веке независимым государством, перестала быть частью Китая. Наша страна действительно уважала и уважает монгольскую нацию в ее стремлении к самоопределению. Точно так же в XX веке самоопределились тувинцы. Тува вначале была независимым государством, а затем (когда уже шла Вторая мировая война) вошла в состав СССР. Очевидно, тувинцы считали, что так они лучше обеспечат свое национальное выживание и развитие. Это – их собственный выбор.

Попутно можно вспомнить о том, что в конце 1970-х гг. Е. Цзяньин, один из руководителей КПК и КНР, в беседе с Отто фон Габсбургом, потомком королевской семьи, сказал: «Вы, немцы, не должны забывать, что мы, китайцы, потеряли Туву в том же 1944 году, в котором вы потеряли Кенигсберг».

Невозможно согласиться с подобными характеристиками истории наших взаимоотношений с Китаем, особенно с употреблением в наш адрес обвинений в «унижении» китайцев, «позоре» и т. п. (При желании можно было бы всё это обратить в адрес авторов обсуждаемой книги.) Слова, зовущие к мести, разжигающие у китайцев ненависть к русским как нации, звучавшие в Китае требования «вернуть Китаю» Туву и Монголию – это речи безумцев, потому что толкают к войне, в которой могут быть уничтожены целые народы.

Заметим, что при заключении в 2001 г. между Китаем и Россией Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве китайской стороной неоднократно повторялось: «Вечно оставаться друзьями и никогда не быть врагами». Но у этой формулы был существенный изъян: она явно предполагала, что в истории мы якобы были врагами. Точнее, что Россия когда-то выступала в качестве врага Китая. Что это, как не отрыжка взглядов Мао Цзэдуна и Дэн Сяопина?

Но весьма характерно, что в 2007 г. во время мероприятий Года Китая в России официальные китайские представители уже не повторяли слова «никогда не быть врагами». В их речах осталась только первая часть упомянутой формулы: «вечно оставаться друзьями». К сожалению, некоторые официальные представители России не заметили этого и продолжали повторять упомянутую формулу в ее полном виде.

Вот сжатая характеристика того, в каком духе подают историю отношений с нашей страной подрастающим и ныне живущим поколениям людей в современном Китае.

Мало того, авторы предисловия призывают читателей: «Да вы посмотрите только, как называются эти русские города на китайско-русской границе. Это Владивосток (Хайшэньвэй), то есть „Покоренный силой Восток“. Это и Благовещенск (Хайланьпао), что означает „Город Благой вести“, потому что после подписания в этом городе Айгунского договора, царю было доложено это радостное известие, и Россия, наконец, захватила бассейн реки Хэйлунцзян (Амур), о чем грезили в своих снах поколения русских царей».

* * *

Но будем справедливы. Начав с «ненависти», авторы обсуждаемой книги переходят к своей трактовке другой стороны наших взаимоотношений.

Они пишут: «Историческая ненависть способна легко застлать глаза людей. А ведь, по сути дела, та же граница помнит и о времени добрососедства и дружбы между народами Китая и России (СССР), помнит и рассказы о той помощи, которую Советский Союз оказал Китаю. Во время войны – отпора Японии – многие бойцы объединенной антияпонской армии, оказавшись в кольце карательных походов японских дьяволов, перешли через границу, и Советский Союз предоставил им убежище. Красная Армия Советского Союза также выступила через эту границу и вошла в Северо-восточный Китай (в 1945 г. – Ю. Г.) по пяти направлениям. Она быстро разгромила японскую Квантунскую армию, ускорила разгром и поражение японских войск, оккупировавших Китай. После чего, хотя было и немало злодеяний, оставивших по себе недобрую память, для вошедших в Северо-Восточный Китай частей армии КПК было оставлено оружие японской армии, были защищены войска КПК, что позволило им укрепиться и создать опорные базы.

А в 1950-х гг., во время „медового месяца“ в китайско-советских отношениях, Советский Союз продал Китаю оружие и снаряжение для отпора США и оказания помощи Корее. Во время первой пятилетки через советско-китайскую границу нескончаемым потоком шли оборудование и материалы, необходимые для строительства тех крупных промышленных объектов, которые составили основу нашей промышленности.

Народы обеих стран в районе китайско-советской границы дружили. Даже в кинофильмах времен культурной революции, когда осуждали „советских ревизионистов“, и то можно увидеть, как на пассажирских пароходах обеих стран, плывущих по рекам Хэйлунцзян и Усулицзян во времена дружбы, люди радовались и смеялись, обменивались приветствиями. Да и кто из людей, которые жили в 1950– 1960-х годах, не знал „Катюшу“ и „Подмосковные вечера“? И даже в те горькие времена, когда молодежь посылали в воинские части и госхозы, сколько этих образованных молодых людей пели печальную песню со словами „Вот мчится тройка удалая…“

Как бы там ни было, а наша протяженная граница, сотканная из ненависти и любви, это то, что соединяет две страны. Она играет решающую роль, если говорить о безопасности и стратегической ситуации для таких двух крупных государств, как Китай и Россия».

Таково изложение положительной, с точки зрения авторов обсуждаемой книги, стороны наших отношений. Здесь есть то, о чем можно вместе с современными китайскими учеными говорить как о соединительной ткани наших отношений. Но и здесь, к сожалению, ощущается, что к истории наших отношений сегодня в Китае подходят так, чтобы, обязательно подчеркивать и раздувать то, что подается как негативные явления. Это относится, в частности («…было и немало злодеяний, оставивших по себе недобрую память»), к трактовке пребывания наших войск на территории Северо-восточного Китая в 1945–1946 гг.

* * *

Покончив с затянувшимся предисловием, перейдем наконец к основному тексту китайской пропагандистской книги. Он состоит из беллетризованного, предназначенного в качестве занимательного чтения широкими массами рядовых читателей описания ряда событий из истории двусторонних отношений, до предела насыщенного сильными эмоциями, с вкраплением крайне тенденциозных высказываний и действий, замыслов и оценок, приписываемых нашей стороне.

Современные китайские партийные пропагандисты избрали форму популярного в Китае со времен древности «рыцарского романа», текст которого состоит из быстро следующих одно за другим событий и высказываний персонажей. Тут нет и в помине научного аппарата, ссылок, обращения к документам. (Хотя совершенно очевидно, что в пропагандистском аппарате ЦК КПК все это было составлено с учетом всех имеющихся в распоряжении фактических материалов.) Я ограничусь рассмотрением наиболее важных, с моей точки зрения, утверждений авторов книги.

История о «китайско-советской войне» начинается главой, посвященной событиям 1962 г., когда из Синьцзян-Уйгурского автономного района Китая в Советский Союз бежали более 60 тысяч человек.

В книге утверждается, что это произошло следующим образом. В сентябре 1944 г. в трех округах Синьцзяна (напомним, что тогда там существовала власть Китайской Республики, государства, существующего с 1912 г., и партии Гоминьдан Китая) вспыхнуло вооруженное восстание. Была создана Синьцзянская национальная армия, и эти события получили в Китае наименование «революция в трех округах Синьцзяна». Иными словами, это было восстание местных уроженцев против того, что тогда именовалось и в нашей стране, и в компартии Китая «гоминьдановскими властями» или «чанкайшстским режимом».

В рядах упомянутой армии сражался русский по национальности, фамилию которого можно воспроизвести, используя ее транскрипцию в китайском языке, как Цулутаев.

В декабре 1949 г. (заметим, что речь идет о времени уже после создания Китайской Народной Республики, что Синьцзян был взят под контроль войск компартии Китая при помощи СССР – войска НОАК были переброшены в Синьцзян по решению Сталина советской военно-транспортной авиацией) Синьцзянская армия была преобразована в 5-й корпус НОАК. А Цулутаев занял пост заместителя начальника штаба Синьцзянского военного округа.

В апреле 1962 г., по утверждению авторов книги, Цулутаев вместе с командующим Илийским военным подокругом генерал-майором НОАК Марковым, тоже русским по национальности, «вступили в сговор» с КГБ СССР. Они якобы подстрекали жителей Синьцзяна, прежде всего членов Ассоциации советских граждан, к подаче заявлений о вступлении в гражданство СССР и к бегству через границу в Советский Союз. Тогда в течение трех месяцев в Советский Союз перешли из Синьцзяна 67 тысяч человек.

При описании этих событий читателям внушают, что это была широкомасштабная операция КГБ СССР, агенты которого наводнили Китай. Попутно приводится высказывание Мао Цзэдуна, который, когда ему доложили, что Цулутаев и другие русские, служившие в Народной освободительной армии Китая (НОАК), просят разрешить им уехать в Советский Союз, сказал: «Пусть едут. Рая они там не найдут». Тогда в СССР уехало несколько десятков таких военных.

И еще китайские авторы пишут, что в 1991 г. материальное положение людей в России стало таким плохим, что бежавшие за четверть века до этого из КНР, стали просить принять их обратно. В чем им было отказано процветающей КНР…

* * *

Да, десятки тысяч людей из Синьцзяна действительно перешли советскую границу, Уехали в СССР и упомянутые военные. В Синьцзяне, по по обе стороны западного участка советско-китайской границы, жили (живут и ныне) несколько разделенных наций (уйгуры, казахи, киргизы). Это вопрос, который требовал и требует постоянного внимания. В первые десять лет существования КНР люди из разделенных границей семей имели возможность свободно общаться между собой.

Затем положение осложнилось сразу по двум направлениям. С одной стороны, Мао Цзэдун начал активно проводить свою враждебную нашей стране политику, согласно которой все те, у кого были родственники в СССР, рассматривались как лица подозрительные и потенциальные шпионы, причем имелись в виду и взрослые, и дети. Если же речь шла о тех, кто по национальности не был ханьцем, а принадлежал к национальным меньшинствам, то эти люди попадали под «подозрение в квадрате».

С другой стороны, в конце 1950-х гг. Мао навязал Китаю свою политику «великого скачка» и «народных коммун», что привело к голоду, в результате которого погибли, по разным данным, от 30 до 40 миллионов человек. Спасаясь от голодной смерти, многие тысячи людей бежали из родных мест, особенно в северной и западной части Китая.

В Синьцзяне в то время существовали отделения ассоциации советских граждан. Эти организации выдавали желающим документы о том, что они являются гражданами Советского Союза. Собственно говоря, имел место массовый исход из доведенного Мао Цзэдуном до форменного голода Китая. Вместе с новыми советскими гражданами были вынуждены по тем же причинам уехать в СССР десятки военных, русских по национальности, которые до этого более десяти лет служили в НОАК. Так что если смотреть на дело объективно, то вполне очевидно, что виновата в этих событиях политика Мао Цзэдуна по отношению к собственному народу (голод в стране), и по отношению к СССР, в котором Мао приказал видеть военного врага.

Во время «культурной революции» в Пекине распространялись обвинения в адрес начальника генерального штаба НОАК Ло Жуйцина (сторонника Лю Шаоци) и первого секретаря комитета КПК Синьцзян-Уйгурского автономного района (СУАР) Ван Эньмао. Они возглавили по следам событий 1962 г. соответствующую комиссию. Комиссия внимательно и объективно рассмотрела все обстоятельства дела и пришла к выводу о том, что исход людей в СССР был стихийным и никакие советские учреждения или консульства СССР не имели к этому никакого отношения. Комиссия также предложила во избежание в дальнейшем каких-либо обострений в отношениях с СССР создать вдоль всей линии границы на ее западном участке безлюдную полосу шириной в 20 километров в глубину территории КНР.

То, что сочинение о «китайско-советской войне», изданное в 2007 г., начинается с событий 1962 г., свидетельствует, что и сегодня население КНР воспитывают в том духе, что уже в начале 1960-х гг., за девять лет до событий на острове Даманском (1969 г.) наша страна якобы вела разными методами «войну против КНР».

Это – вопиющая ложь. Весь вопрос в том, кто и с какими целями сегодня в КПК и в КНР намеренно воспитывает в этом духе население Китая, в особенности молодежь и военнослужащих. Современные китайские пропагандисты возрождают утверждение о «непогрешимости и полной правоте» Мао Цзэдуна в его враждебном отношении к нам, доведенном до идеи войны против нас и провокации на границе, в результате которой первыми убитыми были наши пограничные представители – разумеется, невооруженные.

В обсуждаемой книге сказано, в частности, что когда глава правительства КНР и ближайший к Мао Цзэдуну исполнитель его внешнеполитических планов Чжоу Эньлай доложил о том, что десятки тысяч людей ушли через границу из Синьцзяна в СССР, Мао сказал, что «тут, пожалуй, воду мутит старший брат». Мао Цзэдун использовал здесь первую попавшуюся под руку возможность, чтобы переложить ответственность за бунт десятков тысяч людей в Китае, возникший из-за голода, созданного его политикой, и из-за политической подозрительности, насаждавшейся им же в отношении людей, имевших родственников в СССР, чтобы обвинить во всем нашу страну… Заметим, что никто и никогда в нашей стране не называл себя старшим братом китайцев. И этот термин, изобретенный самим Мао Цзедуном, понадобился ему чтобы внушать китайцам мысль о якобы неравноправном отношении к ним со стороны СССР, со стороны русских.

Весьма характерно для Мао Цзэдуна и то, что он уже в 1962 г. заявлял, что признаки возможного вмешательства СССР во внутренние дела Китая были и раньше, просто другие руководители Китая не думали, что это возможно. Это – обвинение в адрес искренних друзей Советского Союза – Лю Шаоци, Пэн Дэхуая, упоминавшегося выше начальника генерального штаба НОАК Ло Жуйцина, да и руководителя парткома СУАР Ван Эньмао. Так Мао Цзэдун будучи сам главным виновником беды, случившейся с людьми в Синьцзяне, постарался одним ударом убить двух зайцев: возбудить враждебность и ненависть к нашей стране, возбудить подозрения и враждебность ко всем тем людям в руководстве КПК и КНР, на которых он укажет, как на «агентов и шпионов СССР», что и произошло в дальнейшем – во время «культурной революции».

Одним из проявлений такой политики Мао Цзэдуна было вытеснение русских, служивших в китайской армии. Попутно, можно вспомнить о том, что в 1920—1940-х гг. политическая ситуация, отношения между Китаем и СССР сложились таким образом, что совершенно естественным виделось членство одного и того же человека одновременно в КПК и в ВКП(б), служебная принадлежность и к армии КПК, и к Красной Армии Советского Союза. Наши военные, которые создавали армию «Северного похода» в 1920-х гг., кто на территории Китая помогал в конце 1930-х и в 1940-х гг. давать отпор японцам, и те, кто помогал китайским властям удерживать власть над Синьцзяном, – все эти люди были в сущности, можно сказать, «китайцами». Во всяком случае, все те годы происходил процесс, в ходе которого многие китайцы чувствовали себя в каком-то смысле как дома в нашей стране, а многие граждане СССР чувствовали себя как дома в Китае. И это было проявлением истинной общности национальных интересов обеих стран.

Но Мао Цзэдун, придя к власти в Китае в 1949 г., прилагал все усилия к тому, чтобы разорвать эти связи, отделить русских от китайцев, а китайцев от русских, вытеснить русских из Китая. Кстати, одна из его «мудрых мыслей» того времени гласит, что людям «станет ясно, кто тут прав, лет через 20–30».

«И вот прошли 30 лет», – говорится в обсуждаемой нами книге. «26 декабря 1991 г. СССР распался. Ельцин объявил, что со 2 января 1992 г. отпускаются цены, и во всех республиках цены взлетели. Человек обнаружил, что за одну ночь он стал гол как сокол. К людям России пришла долгая и голодная зима. И вот тогда китайцы, которые жили вблизи от границы и 30 лет тому назад бежали в СССР, вспомнили о своем отечестве… Многие захотели обратно в Китай, уверяя, что они китайцы. Однако, им сурово ответили, что они уже лишились китайского гражданства».

Все это – типичный пример многократно повторяемого в КПК и в КНР тезиса о даре необычайного предвидения Мао Цзэдуна. И сегодня партийная пропаганда в Китае стремится по-прежнему внушать людям мысль о сверхчеловеческих способностях Мао Цзэдуна – ведь он за 30 лет «предвидел» события 1990-х гг. в нашей стране! Но главное для современных китайских пропагандистов – осудить крах КПСС и распад СССР. И при этом прозрачно намекнуть, что вот люди, которых когда-то «обманом заманили» в СССР, теперь якобы ринулись из России обратно в Китай.

Главный вывод составителей цитируемой книги состоит в том, что массовый исход беженцев из КНР в СССР в 1962 г. явился тем «бикфордовым шнуром», из-за которого частичная напряженность на китайско-советской границе превратилась в цепь острых столкновений и конфликтов по всей линии границы.

Здесь ложь нагромождена на ложь. Наша сторона никогда не создавала напряженность на границе, наша сторона никогда не действовала через сеть своих агентов на территории Китая в те годы, о которых идет речь. Наша сторона никогда не подстрекала людей из Синьцзяна бежать через границу в СССР. Напряженность на границе создавал намеренно своими действиями Мао Цзэдун. Вплоть до событий на Даманском в нашей стране и простые граждане, и руководители и думать не могли о возможности применения армией Мао Цзэдуна огнестрельного оружия против нас на границе. В СССР никогда и мысли не было о войне с Китаем, с КНР, с КПК, и мы оказались неподготовленными к нападению на нас на острове Даманском в 1969 г.

Близкие к Мао Цзэдуну работники его внешнеполитического ведомства (в частности, в свое время известный дипломат У Сюцюань в своих воспоминаниях) сначала утверждали, что даже и первое десятилетие советско-китайских отношений (СССР и КНР, 1949–1959 гг.) было временем «сотрудничества и борьбы», а затем, как это следует из обсуждаемой книги, якобы начался период затяжной необъявленной «своеобразной войны» по всей линии границы, которую наша страна вела против Китая.

И так продолжалось, по крайней мере, до смерти Мао Цзэдуна…

Свой вклад в такую трактовку истории наших отношений внес и Дэн Сяопин, последователь Мао Цзедуна. Он в свое время объединил все периоды наших двусторонних отношений в один – период якобы неравноправного отношения нашей страны к Китаю, к китайцам как нации.

Вот в чем, как нам представляется, вред таких пропагандистских построений. Они возникли по велению Мао Цзэдуна и отражая его замыслы и политику. Их продолжил Дэн Сяопин. Сегодня это делают последователи и приверженцы замыслов и политики Мао Цзэдуна и Дэн Сяопина, в частности те, кто принял решение о составлении и распространении в Китае рассматриваемой нами книги.

Не могу не отметить еще одно обстоятельство. На мой взгляд, в обсуждаемой нами китайской книге изложена, по существу, та же враждебная позиция, на которой стояла официальная делегация Китайской Народной Республики во время советско-китайских консультаций и переговоров в 1964 и 1969 гг. Подробнее об этом см.: Ю. М. Галенович «Россия и Китай в XX веке: граница». М., Изограф, 2001.

* * *

В книге утверждается, что Советский Союз «испугался китайской атомной бомбы». Так вводится мысль об атомном противостоянии наших двух стран, а также о том, что обладание атомной бомбой якобы позволило Мао Цзэдуну и его приверженцам воздействовать страхом на нашу страну, пугая ее бомбой.

Обстановка в конце 1950-х гг. и вплоть до конца 1964 г. охарактеризована здесь следующим образом: «СССР внезапно прекратил любую помощь Китаю. Особенно это коснулось поставок нефти. В городах автобусам пришлось двигаться с баллонами газа на крышах. Военно-морским и военно-воздушным силам КНР из-за отсутствия топлива пришлось прекратить патрулирование на море и в воздухе…

Но накануне празднования десятой годовщины КНР (1959 г. —Ю. Г.) началась работа нефтяных месторождений в Дацине. А через четыре года, оказавшись в безвыходном положении в результате успешного взрыва китайской атомной бомбы, министр обороны СССР (Р. Я. Малиновский. – Ю. Г.) сказал маршалу Хэ Луну: „Мы сбросили Хрущева, а вы могли бы сбросить Мао Цзэдуна!“

Эти слова вызвали гнев маршала Хэ Луна…»

Таким образом, китайские авторы фактически датируют начало «необъявленной войны» СССР против Китая 1959 годом. И период «сотрудничества и борьбы» превращается здесь «без зазора» в якобы враждебные, по сути дела военные санкции нашей страны против КНР. Началом этих действий объявлен отъезд наших специалистов из КНР и прекращение поставок нефтепродуктов в Китай.

На самом же деле невыполнение китайской стороной своих обязательств вызывало ответные меры СССР в области внешней торговли. Эти меры явились следствием политики, которую Мао Цзэдун проводил в отношении нашей страны. Мао Цзэдун был крайне недоволен тем, что в 1950 г. договор о дружбе, союзе и взаимной помощи между СССР и КНР был подписан. (Следует напомнить, что после смерти Мао Цзэдуна продолжатель его курса Дэн Сяопин прекратил в 1979 г. действие договора о дружбе. Он настойчиво вел дело к изменению характера отношений между нашими странами и народами. Дэн Сяопин старался сначала добиться ликвидации даже тени союза между нами, а затем перевести отношения в состояние конфронтации и военного противостояния.)

Все это вписывалось в ту расстановку сил в мире, которой хотел бы добиться Мао Цзэдун. А именно: сделать Китай таким центром мировой политики, от которого зависели бы все государства, а сам Китай не зависел бы ни от кого. На определенном этапе это требовало, с точки зрения Мао Цзэдуна, перевода отношений с нашей страной из союзнических в конфронтационные, даже в отношения военного противостояния, чтобы на этой основе установить своеобразные партнерские и, при возможности, союзнические отношения с США. Речь идет о всемирной борьбе против нашей страны различными, в том числе политическими и экономическими методами, к чему прямо призывал уже после смерти Мао Цзэдуна продолжатель его политики Дэн Сяопин.

Выполняя свои замыслы, Мао Цзэдун добивался отъезда наших специалистов из Китая. Для них были созданы такие условия, в которых они не имели возможности выполнять свою работу, их также пытались насильно «воспитывать» в духе враждебности к собственной стране. В результате всего этого советским специалистам пришлось уехать из Китая. Мао Цзэдун представил это как безосновательно предпринятый нашей стороной шаг с целью создать блокаду Китая, заставить Китай подчиняться СССР. Сюда же относится обвинение в том, что СССР якобы намеренно лишил китайскую военную авиацию и военно-морской флот возможности использовать боевые машины, искусственно создав нехватку у них топлива.

Вернемся к заявлению китайских авторов о том, что смещение Н. С. Хрущева с поста руководителя КПСС и СССР произошло «в безвыходном положении», в котором наша страна оказалась после успешного испытания в Китае атомной бомбы.

СССР не был «в безвыходном положении», уж во всяком случае в части наших отношений с Китаем. Смещение Н. С. Хрущева было вызвано внутренними причинами. А обращаясь к китайской стороне с «предложением» сместить Мао Цзэдуна, министр обороны СССР маршал Р. Я. Малиновский преследовал, вероятно, две цели: предложить в качестве основы для налаживания отношений совместную критику Н. С. Хрущева и его политики в отношении Китая и подкрепить известный тезис о том, что трудности в двусторонних отношениях вызваны разногласиями только прежних первых руководителей СССР и КНР.

Возможно и иное объяснение. Маршал Малиновский в 1945–1946 гг. командовал советскими войсками, находившимися тогда в Северо-Восточном Китае после разгрома ими японской Квантунской армии. У него был свой опыт общения, работы, боевого братства с китайскими военными и политиками. После снятия Хрущева с высших должностей в партии и государстве руководителям СССР, в том числе министру обороны Малиновскому, представлялось, что создаются новые условия для нормализации советско-китайских отношений.

Однако после приезда в Москву делегации во главе с Чжоу Эньлаем выяснилось, что китайской стороне, а точнее Мао Цзэдуну, этого мало. Чжоу Эньлай приехал с предложениями к руководителям нашей страны осудить весь прежний курс в отношении Мао Цзэдуна, отказаться от соответствующих решений съездов КПСС. Это значило бы – признать полную правоту Мао Цзэдуна в его враждебном отношении к СССР, т. е. «потерять лицо» и в своей стране, и перед всем миром. Так что маршал Малиновский мог просто-напросто напомнить китайской стороне, что в двусторонних отношениях лучше соблюдать принцип равноправия.

Кстати, китайский переводчик обмена репликами между маршалами Р. Я. Малиновским и Хэ Луном рассказывал мне, что Малиновский сказал также про Мао Цзэдуна: «много напортачил». Я думаю, что он имел в виду печальные для китайского народа последствия политики «великого скачка» и «народных коммун».

Обсуждаемая книга номинально посвящена взаимоотношениям нашей страны и Китая. Однако в ее тексте постоянно присутствует некий «третий» – США. При этом важно заметить, что если по отношению к нашей стране употребляются термины «война» и «ненависть», то по отношению к США такие выражения не употребляются. Более того, читателям внушают, что Мао Цзэдун был абсолютно прав в своем отношении к нашей стране, на которую следует смотреть как на первого и главного врага. А это означает, что необходим союз Китая и Америки в борьбе против этого врага.

Политика Мао Цзэдуна была, якобы, «совершенно правильной» потому, что это привело к взаимопониманию между КНР и США. Оно базировалось на общем враждебном отношении к СССР… Мао Цзэдуну пришлось создать бомбу якобы в ответ на давление со стороны Советского Союза и при этом еще и добиться сочувствия и понимания со стороны США. Какой успех! Итак, здесь китайским читателям продолжают внушать, что наша страна – это якобы враг Китая, а США – это якобы естественный в этих условиях союзник по борьбе против общего врага – нашей страны.

Авторы и составители обсуждаемой книги очень много и эмоционально пишут о вооруженном конфликте в 1969 г. на пограничном острове Даманском (китайское название этого острова – Чжэньбаодао) на реке Уссури. Агрессором, стремившимся «захватить принадлежавшие Китаю острова», по вине которого произошел конфликт и погибли люди, постоянно объявляется СССР.

Прежде всего напомним, что в международных отношениях необходимо основываться на международных договорах. Согласно договору между Россией и Китаем и приложенной к нему карте, все острова на реках Амур и Уссури принадлежали нашей стране. В 1964 г. Н. С. Хрущев пошел навстречу предложению Лю Шаоци и согласился в ходе переговоров, готовя новый договор о границе, по-новому разграничить острова, сделав границей главный фарватер судоходной или середину несудоходной реки.

Мао Цзэдун сорвал тогда договоренность между сторонами, прервал консультации о границе. Следовательно, в силе оставались упомянутый договор о границе и приложенная к нему карта. В соответствии с ними остров Даманский безусловно принадлежал нашей стороне. И только после переговоров, в случае достижения соответствующего соглашения, он мог отойти к КНР. Но в то время таких переговоров и договоренности не было.

В обстановке, когда продолжал действовать существующий договор о границе, Мао Цзэдун внушал населению Китая, что КНР, якобы, находится в состоянии военного противостояния с нашей страной, что зачинщиком создания такой ситуации, якобы, является СССР, создающий военную угрозу для Китая… Именно поэтому к границе выдвинулась миллионная китайская армия и были переброшены тысячи военных строителей, которые и повели подготовку к кровопролитию 1969 года.

Авторы китайской книги утверждают, например, следующее: «Отборные войска обеих сторон были приведены в состояние готовности к войне, были поставлены под ружье. На протяжении двух лет (до событий на острове Даманском) пограничные войска СССР 16 раз вторгались на остров Чжэньбаодао и каждый раз, имея двойное, тройное преимущество в силах, препятствовали пограничникам Китая осуществлять обычное патрулирование границ, перехватывали их на полдороге и избивали их. Пограничники запросили подкрепление…

Командующий бунтарями (это организации рабочих и служащих, да и военнослужащих, созданные во время „культурной революции“. – Ю. Г.) Мао Юаньсинь возглавил выступление против советского ревизионистского империализма. Он громко призывал: „Долой новых царей! Долой империализм советских ревизионистов!..“»

Здесь надо прежде всего пояснить, что во время пресловутой «культурной революции» Мао Цзэдун передал упомянутому здесь Мао Юаньсиню фактически всю власть в Северо-Восточном Китае. И что этот «командующий бунтарями» – племянник Мао Цзэдуна…

А возрождение в пропагандистской литературе начала XXI века термина «новые цари» свидетельствует о том, что и современные организаторы «обучения» китайцев отношению к России пользуются приемом, изобретенным во времена правления Мао Цзэдуна. Они внушают людям в Китае мысль о том, что наша страна, как бы ни называлось государство в России, – это якобы открыто или скрыто враждебная Китаю страна, управляемая «царями», которые тем или иным путем, но проводят антикитайскую политику, политику ненависти к Китаю.

Сам ход конфликта на пограничном острове Даманский представлен в обсуждаемой книге настолько тенденциозно, эмоционально, но бездоказательно, что в подробном обсуждении не нуждается. Широко известно, что, несмотря на многочисленные провокации китайской стороны, советские пограничники имели строгий приказ не применять оружия. И 2 марта 1969 г., когда наши пограничные представители направились – без оружия! – на переговоры с китайскими пограничниками, они были в упор расстреляны из заранее устроенной засады солдатами, выполнявшими приказ Мао Цзэдуна.

Только после этого с нашей стороны и был открыт ответный огонь. Только после этого произошел вооруженный конфликт, приведший к новым жертвам с обеих сторон.

Составители обсуждаемой книги стремятся создать у своих читателей, в первую очередь у солдат китайской армии, следующее представление об истории КНР и о ее врагах. С момента образования Китайской Народной Республики в 1949 г. у КНР уже был один враг. Это США, «американский империализм». Затем в тылу КНР, «за спиной у Китая» появился новый враг: СССР…

Чего стоит, например, такое описание ситуации перед конфликтом на острове Даманском: «…12 дивизий советской армии, которые и раньше давили на границу, были срочно усилены и развернуты в 55 дивизий, к этому надо добавить еще 24 дивизии ВВС, баллистические ракеты в боевой готовности и управляемые снаряды, нацеленные на Китай…»

Всё это – чудовищная и примитивная ложь. Наша страна никогда не была врагом Китая, никогда не вела себя как враг Китая. Только Мао Цзэдун намеренно создал такую ситуацию, в которой СССР был вынужден, осуществляя исключительно оборонительные действия, дать отпор вооруженным нападениям солдат армии Мао на наших пограничников.

* * *

Еще за два года до событий на острове Даманском – в 1967 г. наше посольство в Пекине было взято в долговременную, продолжавшуюся в разных формах до 1970 г. осаду. Вспоминаю об этом на основании собственных, весьма малоприятных впечатлений. Эта провокация была организована властями Мао Цзэдуна во время «культурной революции». Ее неотъемлемой частью было воспитание партии и населения Китая в духе ненависти и военной вражды к нашему народу и нашей стране.

В 1967 г., после начала «культурной революции» и организации по всему Китаю кампании по вылавливанию всех, кто «связан с заграницей», а речь шла, в первую очередь, о тех, кто общался с советскими гражданами, Мао Цзэдун отозвал из СССР и из всех, считавшихся социалистическими, государств Восточной Европы китайских студентов.

Их вызывали для проработки и для того, чтобы отправить в лагеря «трудового перевоспитания» – за связи с иностранцами. Эти несчастные молодые люди, будучи проездом в Москве, были выведены дипломатами из посольства КНР во главе с Ван Цзиньцином на Красную площадь, к мавзолею Ленина. Там они остановились и начали бесконечное чтение вслух цитат из «Сборника изречений председателя Мао».

Когда китайских студентов вытеснили с Красной площади, в Пекине, как это и было заранее запланировано, была организована многодневная осада посольства СССР. Позже, в том же 1967 г., солдаты армии Мао Цзэдуна (разумеется, не в военной форме) ворвались на территорию советского посольства и хулиганили там.

Ван Цзиньцин после инцидента на Красной площади был выдворен из Москвы. Много позже он был на какое-то время навязан нам Пекином в качестве посла КНР в Российской Федерации.

Многие годы на воротах и ограде нашего посольства в Пекине висели муляжи гробов и красовались надписи: «Повесить Брежнева! Зажарить в кипящем масле Косыгина! Долой новых царей!» и т. п. Ограда посольства была исписана сверху донизу оскорбительными лозунгами и угрозами: «Долг крови придется платить кровью!», «С китайским народом шутки плохи!» и другими.

Автомашины с кузовами, полными обломков кирпичей, медленно объезжали тогда территорию посольства, и ехавшие в них молодчики методично, не торопясь, били кирпичами стекла в жилых домах посольства. Посольство было окружено громкоговорителями, через которые неслись ругательства и жуткие завывания. Дети сотрудников посольства плакали и вздрагивали…

Так Мао Цзэдун вынудил нас отправить детей и женщин из Пекина на родину. На аэродроме они подверглись бесчеловечным многочасовым издевательствам.

Накалить обстановку, вспоминая эти сцены, легче легкого. Зачем современные китайские пропагандисты делают это сейчас, понять до конца пока трудно. Ясно лишь, что это – не случайная и разовая акция, а неотъемлемая составная часть современной идеологии КПК в той ее части, которая касается России.

Мировоззрение Мао Цзэдуна непременно включает в качестве неотъемлемой составной части расизм. Национальную гордость китайцев, их национальное достоинство Мао Цзэдун стремится подменить объединяющей людей Китая по расовому признаку принадлежностью к «желтой расе», которую он противопоставлял нам – как людям иной расы. Выдумав расовую ненависть в отношениях между русскими и китайцами, насаждая расовую ненависть китайцев по отношению к русским, Мао представлял нас еще и как трусов, которые «страшно боятся» людей желтой расы. Ему было важно стравить между собой не только китайских и советских коммунистов, якобы идеологических и классовых врагов, не только людей двух государств – КНР и СССР, не только людей двух наций – китайцев и русских, но и людей двух рас – «желтых» и «не желтых».

Но и этого показалось мало Мао Цзэдуну. Он ввел понятие звериной ненависти в отношения между народами. Мао и его пропагандисты противопоставляли человека и зверя, людей Китая и страшного полярного медведя с острыми клыками. Ведь не случайно в 2006 г. экспозиция выставки в Пекине, посвященной 85-й годовщине создания КПК, открывалась картой, составленной в конце XIX века. На ней был изображен нависший над Китаем русский медведь…

Нельзя исключать и того, что тезис о расовой и биологической ненависти выдвигался Мао Цзэдуном в расчете не только на китайцев, но и на американцев. В то время ему важно было убедить США в том, что русские и китайцы – во всяком случае, такие, как он, – разделены навсегда. А если судьбы людей, не согласных с идеологией и политикой Мао Цзэдуна, оказываются в руках его фанатичных последователей, то трудно даже представить себе степень их жестокости. Хотя примеры во время событий на острове Даманском были, и они ужасны.

В обсуждаемой книге приводится также современное толкование отношений, складывавшихся во времена «культурной революции» между Мао Цзэдуном и его «первым» приближенным Линь Бяо.

На самом верху китайских вооруженных сил, внутри «клуба маршалов КНР» к началу «культурной революции» сложилась ситуация, в которой заместитель Мао Цзэдуна маршал Линь Бяо оказался в положении изгоя. Мао Цзэдун понимал, что Линь Бяо не имеет возможности вступить в сговор против него ни с кем другим из военной верхушки. Формально Линь Бяо оставался в ЦК КПК единственным заместителем вождя, и Мао Цзэдун опирался в начале «культурной революции» именно на него.

В создавшихся условиях маршал Линь Бяо был вынужден и считал правильным поддерживать Мао Цзэдуна (наверное, просто надеясь «перетерпеть» и пережить его). Но известно, что Линь Бяо не был согласен с политикой Мао Цзэдуна в отношении СССР и США.

Мао хотел в ходе «культурной революции» превратить в сознании китайцев нашу страну во врага, а США – в вынужденно необходимого Китаю союзника в борьбе против СССР. А Линь Бяо считал, что Китаю выгодно оставаться «самостоятельной фигурой». Это предполагало недопустимость отношения к СССР как к военному противнику. И продолжение курса на идеологическую борьбу против американского империализма и поддержку борьбы в Юго-Восточной Азии против США.

Позиция Линь Бяо позволяла при ином повороте событий увидеть тогдашние раздоры в отношениях между СССР и Китаем как «семейную ссору», как разногласия между партиями и людьми в принципе одной идеологии, которая могла объединять их, когда речь шла, скажем, о США. При этом Линь Бяо фактически отрицал тезис о «классовом характере» противоречий между нами.

Сегодня китайские пропагандисты пытаются представить дело так, будто русские издавна, с царских времен, всегда ненавидели китайцев, и поэтому Мао Цзэдун «был вынужден» создавать мощную армию, готовить ее и страну к войне против нас, исходя из того, что мы – главный извечный враг Китая. Вину за враждебные отношения между нашими двумя государствами во второй половине XX века китайские идеологи возлагают на нашу сторону, хотя на самом деле вина за это лежит только на Мао Цзэдуне и его приверженцах и последователях.

Китайских читателей уверяют и сегодня, что тогда, сорок лет назад, «весь мир затаил дыхание». «Люди со страхом всматривались в пусковые установки ракет на границе между Китаем и Советским Союзом. Неужели настал последний день всего человечества?»

Участок границы, о котором здесь идет речь, называется на русских картах Жаланашколь. Что же там произошло?

Мао Цзэдун, исходил из того, что у него есть время и возможности для организации безнаказанного нарушения границы на тех участках, где вооруженных столкновений и боев еще не было. Времени достаточно потому, что разрешение на открытие огня и на боевые действия с советской стороны могло дать только Политбюро ЦК КПСС в Москве. А чтобы довести информацию до таких верхов, подготовить решение, принять его и начать выполнять, нужно время. Одним словом, пока Москва раскачается, есть время для безнаказанной провокации.

И вот на западном участке советско-китайской границы в районе Жаланашколя китайские военные пересекли линию границы, заняли близлежащую высотку и окопались на ней.

Командир полка Советской Армии, расположенного неподалеку, доложил об обстановке в центр, но не стал дожидаться ответа и разрешения из Москвы, а приказал своим бойцам обойти высотку на бронетранспортерах с тыла, взять в кольцо и уничтожить агрессоров. Что и было выполнено.

Когда сообщение об этом пришло в Пекин, Мао Цзэдун был, очевидно, ошеломлен. С его точки зрения, у коммунистов так дела не делаются. Это не соответствует принятому порядку вещей. Возможно, ему пришлось вспомнить, что произошло незадолго до того у острова Даманского. А там командующий нашими войсками в Приморье генерал Носик, несмотря на запрет министра обороны маршала Гречко, приказал пустить в ход систему залпового огня «Град». В результате агрессоры понесли тяжелые потери, и на этом бои в том районе закончились.

Это означало, что наш народ, говоря словами Пушкина, «остервенился». Его допекли китайские провокации, он не мог простить смерти наших солдат от рук провокаторов и агрессоров, и отпор провокациям взял на себя народ – в лице военачальников, которые были на месте столкновений. Они сами, еще до постановлений в Москве, приняли решение. И дали отпор агрессору – заставили Мао Цзэдуна пойти на попятный и прекратить вооруженные провокации на границе. Кстати, стороны вооруженного конфликта в районе Жаланашколя очень скоро договорились о передаче китайским властям трупов убитых китайских военных. Китайская сторона приняла их молча, без каких бы то ни было протестов и угроз…

Так провалились построенные на песке утверждения пропаганды Мао Цзэдуна, рассчитанной, в основном, на китайцев, о том, что народ нашей страны якобы с ним, Мао Цзэдуном, в его борьбе против руководителей нашей страны. Ведь не случайно 27 января 1967 г. газета «Жэньминь жибао» писала: «Мы уверены в том, что наступит день, когда лучезарное красное знамя марксизма-ленинизма, идей Мао Цзэдуна высоко взовьется над Красной площадью, над родиной Октябрьской революции…»

А каковы результаты? Мао Цзэдун пытался столкнуть две наши нации. Солдаты его армии выполняли его приказы. Народ в КНР нашпиговывался антирусской пропагандой. Однако поднять всех китайцев на войну против нас Мао Цзэдуну не удалось. Его военные провокации на советско-китайской границе не стали «отечественной войной китайского народа».

Вспомним здесь, что Мао Цзэдун любил порассуждать и о «страшном суде», последнем дне человечества. У него получалось, что зря, дескать, человечество боится «судного дня», потому что в ядерной войне (которая, с его точки зрения, неизбежна) хотя и погибнут сотни миллионов людей, но потом китайцы быстро «настругают» еще больше «новых» и на развалинах ядерной войны построят на Земле счастливую жизнь… Мао придавал большое значение и сообщениям о том, что многие организмы выживают и после взрыва атомной бомбы.

Мао Цзэдун не стеснялся высказываться на этот счет открыто и публично. Еще в 1957 г. на международном Совещании коммунистических партий в Москве он заявил, что не следует бояться будущей ядерной войны, в огне которой сгорят сотни миллионов людей. А на вопрос представителя компартии Чехословакии: что же в таком случае делать небольшому народу его страны, который может погибнуть целиком, Мао ответил, что «такие жертвы в будущей войне неизбежны».

Но и это еще не все. Насколько мне известно, Мао Цзэдун выдвигал безумную мысль о том, что СССР, дескать, в октябре 1969 г. направили делегацию на переговоры в Китай с той целью, чтобы побудить самого Мао и всех руководителей КПК обязательно находиться в Пекине. А затем внезапно нанести по Пекину ракетно-ядерный удар, уничтожив этим одним махом и свою делегацию вместе с посольством, и Мао Цзэдуна, и всех китайских руководителей!

Во всяком случае, этому вполне соответствовали практические действия Мао, он довел эти своеобразные мысли до руководителей КПК. И многие из них были рассредоточены по стране. У Л. И. Брежнева были в связи с этим все основания называть Мао Цзэдуна маньяком.

А современные китайские пропагандисты, не стесняясь, уверяют своих читателей, будто «страстное желание» нашей страны нанести ядерный удар по Китаю не осуществилось в свое время только благодаря «готовности Китая оказать отпор» и «победить» в затяжной войне. А также благодаря отношению США к возможности такой войны…

* * *

Свою сверхзадачу создатели этой книги, очевидно, видят в том, чтобы делить историю отношений России и Китая в сознании современных и будущих поколений китайцев на две части.

Часть первая – с середины XVII до середины XIX века. Это послушное подчинение России требованиям китайцев и, как следствие, нормальные, с китайской точки зрения, и даже дружественные отношения.

Часть вторая – начиная со второй половины XIX века и почти по настоящее время, тоже почти 200 лет. Россия (в том числе Советский Союз в годы своего существования) ведет в тех или иных формах своеобразную войну против Китая.

Уже исходный мотив этой установки неприемлем для разумного человека, потому что это мысль о подготовке войны. Ведь Китаю в его нынешнем состоянии, да пожалуй, и раньше – с середины XX столетия, грозят только собственные, внутренние проблемы. А тезис о внешней угрозе для Китая – совершенно неубедителен. И уж во всяком случае, абсолютно надуманно утверждение о том, будто наша страна была настроена на войну против Китая. Тем более – на прямую агрессию, на нанесение по Китаю ядерного удара.

Мао Цзэдун остался в каком-то смысле пещерным человеком. Он призывал всю страну, весь Китай «глубже копать туннели» в конце 1960-х гг. Он заставлял китайцев думать о том, как спастись от атомных бомб и как выжить в пещерах. (И как из них наносить партизанские удары с тыла по «оккупационным войскам».)

Весьма характерно, что вся эта риторика Мао Цзэдуна была обращена исключительно против нашей страны, а не против «врагов по всем азимутам», не против других стран, например, США, Японии или Индии.

Мао Цзэдун выдвигал также тезис-обещание никогда не быть гегемоном. Это еще один типичный пример установки, рассчитанной на разные воздействия, одно – на внешний мир, и совсем иное – на китайцев. Внешнему миру тут сообщается вроде бы торжественное обещание не стремиться к владычеству над другими странами и народами. Но для китайцев та же установка означает на самом деле иное. Вот дескать был СССР, который, не имея на то оснований, не по справедливости стремился владычествовать над миром.

А сегодня есть США, которые тоже, не имея на то оснований, да в общем-то и сил и прав, все еще тщетно стремятся владычествовать над миром…

Китай, дескать, никогда не будет в роли СССР и США. Но именно у него-то и есть основания и право возглавлять мир в осуществлении конечной цели, которую в Китае иной раз именуют «великим единением человечества». Разумеется, с принятием «разумных правил», выдвинутых Китаем…

В дополнение ко всему показанному выше и относящемуся к истории и современному состоянию наших отношений с Китаем следует попытаться дать общую оценку распространяемым в КНР книгам и дискам с пропагандистскими кинофильмами документального характера.

Они дают основания сказать, что в работе аппарата ЦК КПК осуществляется проект подготовки и издания учебно-пропагандистских материалов, предназначенных для самых широких слоев населения, в первую очередь для членов Компартии Китая и военнослужащих Народной освободительной Армии Китая. Их главная тема именуется «войнами», которые вела Китайская Народная Республика на протяжении всей своей почти шестидесятилетней истории.

В подразделении ЦК КПК, занимающемся составлением, редактированием и переводами пропагандистских материалов, составлены об этих «войнах» на основании всех специально собранных партийным и армейским аппаратом сведений «полные отчеты». Решено, что эти отчеты должны быть «оставлены в истории» в качестве открытых материалов, предназначенных для всего населения страны. Этим отчетам придана привычная, традиционная форма, какую любят и легко воспринимают китайцы с очень давних пор.

Никакого научного аппарата. Это, как уже упоминалось, нечто подобное «рыцарским романам» вроде широко известных в Китае «Троецарствия» или «Речных заводей». В этих книгах нет никаких утомительных описаний. Они состоят из действия и обмена репликами между историческими персонажами. Читать такую книгу может любой мало-мальски грамотный китаец.

Мне неизвестно, как обстоят дела с исторической литературой для массового читателя на Тайване, во Вьетнаме, в Индии, и в США, но что касается России, то я уверен, что в нашей стране никто никогда не делал ничего подобного.

* * *

В добавление к сказанному о России и СССР нужно хотя бы вкратце упомянуть и о том, что говорится в китайских пропагандистских материалах об отношениях с Индией и Вьетнамом, Тайванем и США.

Протяженность границы между Индией и Китаем составляет 1700 км, она проходит в труднодоступных горах. Линия границы никогда официально не определялась. Однако, исходя из того, на какие районы распространялось административное управление обеих сторон, исторически сформировалось то, что называется «традиционной и привычной линией» границы. Возникновение войны между Китаем и Индией в 1962 г. не случайно, оно имеет глубокие исторические корни и произошло на сложном фоне.

Я не берусь определять правого или виноватого, напомню только, что индийская армия пыталась занять прилегающие к границе районы. После этого пятидесятитысячная армия Китая нанесла одновременно на протяжении всей линии своей обороны длиной в 600 км мощный контрудар. 24 октября 1962 г. в Пекине Мао Цзэдун заявил, что это «война на уничтожение». Китайская армия была в это время всего в 85 милях от индийских нефтяных месторождений…

В конце концов, в том числе под давлением великих держав, конфликт был остановлен и мир между Индией и Китайской Народной Республикой восстановлен. Что касается нынешних времен, то в последние годы, особенно после испытаний в Индии ядерного оружия и расширения производства ракет класса «земля-земля» и др. Китай также с каждым днем повышает бдительность в отношении Индии, исходя из того, что компромисс возможен только в результате уступок со стороны Индии.

На это и ориентируют население Китая сегодня.

В рассматриваемых китайских книгах о войне Китая против Вьетнама говорится следующее.

В 1979 г., находясь в США, Дэн Сяопин в беседе с президентом Картером заговорил об «уроке Вьетнаму». Картер же повернул разговор в сторону тех «уроков», которые получили США во Вьетнаме.

Однако у Дэн Сяопина слово не расходилось с делом; он как говорил, так и делал. И раз уж он принял решение, то ждать оставалось недолго. Цитирую китайскую книгу:

«28 апреля 1979 г. наши героические пограничные войска в провинции Юньнань, выполняя волю отечества и народа, нанесли справедливый ответный удар, по вьетнамским агрессорам, которые на протяжении длительного времени вгрызались в нашу территорию, тревожили своими вылазками нашу границу, убивали и ранили наше приграничное население. В районе боев было несчетное количество мин. Мины на земле, под землей, в воздухе. Их ставил враг, ставили и мы… Воины НОАК героически сражались и жертвовали своими жизнями. Они нанесли гегемонизму в районе Вьетнама тяжелый удар, победоносно выполнили контрудар с целью самообороны, выполнили славную задачу защиты границы…» И так далее.

Что в итоге? Ясно, что в китайских пропагандистских книгах на первый план выдвигается тема войны Китая против нашей страны. В то же время речь идет и о трех других «войнах». Это вооруженные конфликты с Индией и Вьетнамом, это многочисленные в прошлые годы боевые столкновения в Тайваньском проливе. В этих вооруженных конфликтах погибли тысячи людей.

Заканчивая эту главу, я хочу обратить внимание читателя на постоянный, бросающийся в глаза некий «комплекс военных побед» в сознании, по крайней мере, части пропагандистов и руководителей в современном Китае.

За почти шесть десятилетий существования КНР этой стране пришлось по воле Мао Цзэдуна и Дэн Сяопина жертвовать жизнями своих военных четырежды. Это были военные действия в 1950–1953 гг. на Корейском полуострове, в 1959 г. на границе с Индией, в 1969 г. на границе с нашей страной и в 1979 г. на границе с Вьетнамом. О точном числе жертв в КНР никогда не сообщалось.

И ни один из этих конфликтов не принес чести и славы ни Мао Цзэдуну, ни Дэн Сяопину. А в военных действиях против такого маленького по сравнению с огромным Китаем Вьетнама армия коммунистического Китая потерпела явное поражение…

В современном Китае не забывают об этих событиях, но изо всех сил стараются убедить людей в том, что и под руководством Мао Цзэдуна, и под руководством Дэн Сяопина китайская армия одерживала победы. Это не соответствует фактам, это, проще говоря, ложь.

И сегодня практически в каждой китайской провинции можно купить диски с документальными пропагандистскими кинофильмами о «войнах самообороны», как там именуются эти события. Наибольшее значение придается пропагандистской трактовке событий в отношениях с СССР и Россией. Причем все, что касается вооруженных конфликтов, подается как безусловная победа китайской армии – война в Корее, столкновения с СССР, война с Вьетнамом.

Я считал необходимым рассказать об этом потому, что вся эта пропаганда особенно оживилась в начале нынешнего XXI века. Граждане России имеют право знать об отношении к истории наших взаимоотношений, к военным действиям на нашей границе с Китаем, к нам как стране и народу со стороны официальной китайской пропаганды. Я пишу об этом еще и потому, что ни в Компартии Китая, ни в государственных органах КНР нет иной официальной оценки этих событий.







 


Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Другие сайты | Наверх