Будучи основоположником новой психологической науки, Вильгельм Вундт является одной из виднейших фигур в этой области. Приступая к изучению истории психологии, не одно поколение студентов познакомилось с традиционной версией научного подхода Вундта. И только через сто лет после того, как Вундт основал психологию, открылись новые данные, а старые факты «зазвучали» иначе, что заставило психологов признать, что общепринятое представление о системе Вундта было ошибочным. И ведь эта судьба постигла именно Вундта, который всегда боялся быть «непонятым, либо понятым неправильно»! (Baldwin. 1980. P. 301)

В 70–е и 80–е годы нашего столетия эта тема была подхвачена во многих публикациях, в которых говорилось о том, что господствующий взгляд на психологию Вундта неверно интерпретирует его позицию, приписывая ему убеждения, которые в корне расходились с его идеями (см… напр.: Blumenthal. 1975, 1979; Leahey. 1981).

Как подобное недоразумение могло случиться в отношении фигуры такого масштаба? Вундт написал множество книг и статей, в которых ясно изложил свой взгляд на психологию. Обратившись к ним, любой мог уяснить его позицию — любой, кто читает по — немецки и располагает достаточным запасом времени, чтобы проштудировать феноменальное количество его работ.

Полно, зачем так утруждать себя? Большинство психологов полагают лишним читать Вундта в оригинале, поскольку основные его идеи и результаты научных изысканий изложены по — английски его учеником Э. Б. Титченером — английским психологом, который почти всю жизнь проработал в Корнеллском университете в Нью — Йорке. Титченер заявлял о себе как о преданном последователе Вундта и доподлинном переводчике его трудов. И так случилось, что метод Титченера, который он назвал структурализмом, был принят за отображение системы его учителя, Вундта. Считалось, что изучение метода Титченера автоматически означает обращение к Вундту.

Позже исследователи, изучавшие произведения Вундта, усомнились в правомочности такой постановки вопроса. Титченер не совсем точно представил позицию Вундта. Совершенно очевидно, что он перевел только те выдержки из его работ, которые служат подтверждением его собственных построений. Судя по всему, он мог несколько видоизменить идеи Вундта с тем, чтобы они согласовались с его собственными, что сделало бы их более весомыми, поскольку эти идеи поддержаны самим основателем психологии.

Неточная и неполная титченеровская версия системы Вундта была воспринята несколькими поколениями не только в силу того положения, которое Титченер занял в американской психологии, но также потому, что ученик последнего Дж. Боринг одно время был ведущим историком психологии. По утверждению Боринга, Титченер был продолжателем традиций лейпцигской школы Вундта. И хотя тому же Борингу принадлежат слова о том, что работа Титченера «отличалась от [школы] Вундта» (Boring. 1950. P. 419), многие психологи, которые изучали историю своего предмета по учебнику Боринга «История экспериментальной психологии» (A History of Exiperimental Psychology) 1929 и 1950 года издания, отождествляли системы Титченера и Вундта.

Итак, взгляд на психологию Вундта, который долгое время предлагался американским студентам, оказался скорее мифом, а не фактом, легендой, а не истиной. Начиная с формального возникновения психологии. почти сто лет преподаватели истории психологии ошибались сами и вводили в заблуждение других. Это относится и к учебникам по психологии (включая и предыдущие издания книги, которую вы держите в руках). Это еще один пример того, как искаженные исторические данные могут повлиять на наше понимание событий прошлого. Как мы уже говорили в главе 1, история — нс застывшая наука, новые находки меняют взгляды на, казалось бы, хорошо известные факты.

Напомнив некоторые факты из биографии Вундта, мы затем рассмотрим его определение психологии и его влияние на последующее развитие научных методов.

Вильгельм Вундт провел детские годы в Германии, жил в маленьких городках вокруг Маннгейма. В детстве он чувствовал себя одиноким, мечтал стать знаменитым писателем. Школьные отметки маленького Вильгельма оставляли желать лучшего. В семье к нему относились как к единственному ребенку, так как его старший брат учился вдалеке от дома, в школе — интернате. Отец Вундта был пастором, и, хотя их семья считалась дружной, детские воспоминания Вундта об отце были не самыми приятными. Он вспоминал, как однажды отец дал ему пощечину за то, что мальчик не заметил своего учителя.

Начиная со второго класса, образование Вундта было поручено помощнику отца, к которому Вильгельм привязался всей душой. Когда молодого священника перевели в другой приход, мальчик был так расстроен предстоящим расставанием, что родителям пришлось позволить ему уехать со своим учителем, в доме которого Вундт и жил, пока ему не исполнилось 13 лет.

В отношении образования в семье Вундта существовали прочные традиции: его предки прославили свое имя достижениями практически во всех областях науки. Но, тем не менее, для домашних было очевидно, что самый младший Вундт эту замечательную линию не продолжит. Дни он проводил не за учебниками, а в мечтаниях, и, как результат, провалил экзамены за первый класс. В гимназии он отставал от одноклассников, над ним посмеивались учителя.

Постепенно Вундт научился контролировать свою склонность к фантазированию и даже стал пользоваться популярностью в школе, которую, правда, так никогда и не смог полюбить. Но он развил свои интеллектуальные интересы и способности и к 19 годам, окончив школу, был уже готов к поступлению в университет.

Вундт решил стать врачом, что давало ему возможность зарабатывать на жизнь и одновременно заниматься наукой. Медицине он обучался в университете в Тюбингене, а затем в Гейдельберге. Он изучал анатомию, физиологию, физику, медицину и химию Однако спустя некоторое время Вундт пришел к выводу, что практическая медицина — не его призвание, и полностью посвятил себя изучению физиологии.

Проучившись всего семестр в Берлинском университете, где в то время работал великий физиолог Иоганнес Мюллер, Вундт возвращается в Гейдельберг. Здесь в 1855 году он получает докторскую степень, и с 1857 по 1864 годы читает лекции и работает лаборантом у Германа фон Гельмгольца. Но в конце концов Вундту наскучило быть лектором, и он отказался от этой работы. В том же 1864 году он получил должность адъюнкт — профессора и остался в Гейдельберге еще на 10 лет.

В ходе занятий физиологией Вундт задумывается о психологии как самостоятельной экспериментальной науке. Свои идеи он представил в книге «К теории чувственного восприятия» (Beitruge zur Theorie der Sinnesivahmehmung), которая частями публиковалась с 1858 по 1862 год. В этом сочинении Вундт описывает эксперименты, которые он ставил в домашней, довольно плохо оборудованной, лаборатории, и излагает свое видение методов новой психологии. Здесь же он впервые вводит понятие экспериментальная психология. Наряду с «Элементами психофизики» (1860 г.) Фехнера, об этой книге Вундта часто говорят, что она знаменует собой формальное начало НОРОЙ науки.

Работа Вундта «Лекции о душе человека и животных» (Vorlesungen uber die Menschen und Tierseele) относится к 1863 году. О важности этого труда говорит его переиздание (исправленное) почти через 30 лет после первой публикации и выход многочисленных репринтных изданий вплоть до кончины Вундта в 1920 году. В этом сочинении среди прочих Вундт затрагивает проблему измерения времени реакции и рассматривает вопросы психофизики, которые на протяжении многих лет занимали умы экспериментальных психологов.

Начиная с 1867 года, Вундт читает в Гейдельбергском университете первый и единственный в мире на то время курс лекций по физиологической психологии. Эти лекции «вылились» в одну из самых значительных его книг «Основы физиологической психологии» (Crundzuge der physiologischen Psychologie), которая была опубликована в двух частях в 1873 и 1874 годах. Под редакцией самого Вундта работа переиздавалась 6 раз в течение 37 лет, последний раз — в 1911 году. Сей признанный шедевр Вундта заложил фундамент психологии как самостоятельной экспериментальной науки с собственным кругом проблем и методами исследования.

Долгие годы «Основы физиологической психологии» служили для психологов — экспериментаторов энциклопедией и свидетельством прогресса новой психологической науки. В предисловии к этой книге Вундт так сформулировал свою цель: «выделить новую область познания». Термин «физиологическая психология» может быть неправильно понят. В Германии во времена Вундта слово «физиологический» использовалось как синоним слова «экспериментальный». Таким образом, Вундт писал не о той физиологической психологии, какую мы знаем сейчас, а о психологии экспериментальной.

В 1875 году Вундт становится профессором философии в Лейпцигском университете; с этого момента начинается самый продолжительный и важный период его поразительной научной карьеры. В этом университете он проработал 45 лет. Уже в начале своей деятельности он создает в Лейпциге лабораторию, а в 1881 году основывает журнал «Философские учения», официальный печатный орган своей лаборатории и новой науки Вундт намеревался назвать новое издание «Психологические учения», но передумал, поскольку в то время уже существовал журнал с таким названием (хотя в нем затрагивались не научные, а оккультные и спиритуалистические вопросы). Все же в 1906 году Вундт переименовал свой журнал в «Психологические учения». Перед психологией открывалась широкая дорога.

Широкая известность имени Вундта и его лаборатории привлекла в Лейпциг огромное количество жаждавших с ним работать студентов. В их числе было несколько молодых людей, которые позже внесли существенный вклад в развитие психологической науки, среди них американцы, основавшие по возвращении в Соединенные Штаты собственные лаборатории. Таким образом лейпцигская лаборатория оказала огромное влияние на развитие современной психологии — она служила образцом для создания новых экспериментальных центров.

Бывшие студенты Вундта организовали лаборатории также в Италии, России и Японии. Больше всего сочинений Вундта было переведено на русский язык. Восхищаясь Вундтом, российские психологи в 1912 году оборудовали в Москве лабораторию — точную копию вундтовской. Еще одна такая лаборатория была построена японскими учеными на базе Токийского университета в 1920 году, в год смерти Вундта, но в 60–е годы эта лаборатория сгорела во время студенческих волнений (Blumenthal. 1985). Студентов, которые приезжали в Лейпциг, прежде всего объединяли общие взгляды и цели, и именно эти молодые ученые составили первую формальную психологическую школу.

Лейпцигские лекции Вундта пользовались большой популярностью. На каждую в аудитории собиралось более шестисот студентов. Впервые побывав на одной из лекций в 1890 году, Э. Б. Титченер так описал Вундта в одном из своих писем:

Служитель распахнул дверь, и вошел Вундт. Естественно, во всем черном, от ботинок до галстука; узкоплечий, сухощавый, немного сутулится; он производит впечатление высокого человека, но едва ли его рост превышает 5 футов 9 дюймов.

Он прогрохотал — другого слова не подберешь — по боковому проходу и взошел на кафедру: тук. тук — будто его подметки были сделаны из дерева. Мне показалось, что в этом грохоте башмаков есть что — то недостойное, но кроме меня, похоже, этого никто не заметил.

Когда он прошел на кафедру, я смог хорошенько разглядеть его. У него довольно густая, серо — стального цвета шевелюра, только макушку прикрывают аккуратно поднятые сбоку пряди…

На возвышении стоит длинный стол. по — видимому, для демонстрации экспериментов: на нем — переносная книжная полка. Вундт сделал пару манерных движений — задумчиво приложил ко лбу указательный палец, выбрал мел — а затем стал лицом к аудитории, опершись локтями на книжную полку. Такая поза усиливает впечатление. что это человек высокого роста. Он начал говорить тихим голосом, словно извиняясь: но уже после первых двух предложений в помещении образовалась полная тишина, в которой раздавался лишь уверенный голос лектора, — он прочитал лекцию на одном дыхании. У него оказался густой баритон, не очень выразительный, порой будто лающий: но слушать его было легко, в голосе чувствовалась убедительность, иногда даже пылкость, но, скорее, напускаемая для поддержания интереса слушателей… Ни в какие записи он не заглядывал: Вундт, насколько я могу судить. вообще не опускает взгляд, разве что раз он посмотрел на полку, когда перебирал лежащие на ней бумаги…

Руки Вундта ни минуты не лежали спокойно: локти были неподвижны, но плечи и кисти все время двигались, словно волны… эти движения завораживали и каким — то таинственным образом иллюстрировали его речь…

Он закончил лекцию точно в назначенное время и, все так же немного сутулясь, прогромыхал башмаками к выходу. И если бы не этот дурацкий грохот, я остался бы в полном восхищении. (Baldwin. 1980. P. 287–289.)[46]

В частной жизни Вундт был спокойным и непритязательным человеком, дни его проходили по строго заведенному порядку (обнаруженные в 1970 году дневники его жены Софи — еще один пример появления ранее неизвестных исторических данных — рассказали много нового о личной жизни Вундта). С утра Вундт работал над какой — нибудь книгой или статьей, читал студенческие работы, редактировал свой журнал. В полдень он присутствовал на экзаменах в университете или наведывался в лабораторию. Один из студентов Вундта вспоминал, что его визиты занимали не более 5–10 минут. Вероятно, несмотря на свою непоколебимую веру в экспериментальные исследования, «сам он не был создан для работы в лаборатории» (Cattell. 1928. P. 545).

Во второй половине дня Вундт прогуливался, мысленно готовясь к предстоящей лекции, которая обычно начиналась в 4 часа пополудни. Вечерами в его семье музицировали, говорили о политике и — по крайней мере, в дни его молодости — о правах студенческой молодежи и рабочих. Финансовое положение семейства позволяло держать в доме слуг и устраивать приемы.

Основав лабораторию и журнал, руководя множеством исследовательских проектов, Вундт обратился и к философии. В период с 1880 по 1891 год он писал работы по этике, логике, философии. В 1880 и 1887 годах Вундт подготовил второе и третье издания «Основ физиологической психологии», продолжал писать статьи для своего журнала.

Еще в первой своей книге по культурно — исторической или социальной психологии Вундт обратился к теме, на исследование которой позже направил весь свой многогранный талант. Вернувшись к этому проекту, он создал 10–томный труд под названием «Психология народов» (Volkerpsychologie), который издавался в 1900–1920 годах.

К культурно — исторической психологии Вундт отнес изучение различных стадий развития человеческих психических процессов, которые проявляются в объективных продуктах культуры — языке, искусстве, мифологии, социальных устоях, законах, морали. Огромное значение этого труда для психологии обусловлено не только актуальностью самого предмета исследования: появление этой работы знаменует собой разделение новой психологической науки на две ветви — экспериментальную и социальную,

Вундт полагал, что простейшие психические процессы — ощущение и восприятие — можно и необходимо изучать с помощью лабораторных исследований. Но он был уверен, что экспериментальный метод не годится для изучения психических процессов высшего порядка — таких, как обучаемость и память, которые связаны с языком и прочими аспектами нашего культурного воспитания. По мнению Вундта, к высшей мыслительной деятельности можно применить только не экспериментальные методы исследования, практикуемые в социологии, антропологии, социальной психологии. Важным является утверждение Вундтом ведущей роли социальных сил в развитии познавательных процессов. Однако его суждения о том, что эти процессы невозможно изучать с помощью эксперимента, вскоре были опровергнуты.

Развитию культурно — исторической психологии Вундт посвятил 10 лет, но она не оказала существенного влияния на американскую психологию. В статьях, опубликованных за 90 лет в «Американском психологическом журнале», во всех выдержках из произведений Вундта на долю «Психологии народов» приходится всего 4 процента цитат. Для сравнения: на «Основы физиологической психологии» делаются ссылки в 61 процентов случаев (Brozek. 1980).

Вундт продолжал работать без перерыва до самой своей смерти в 1920 году. Он вел очень спокойную жизнь, и — так уж распорядилась судьба — умер вскоре после завершения книги своих воспоминаний. Подсчитано, что в период с 1853 по 1920 годы Вундт написал более 54 тысяч страниц — то есть он писал по 2,2 страницы ежедневно (Boring. 1950; Bringmann & Balk. 1992). Наконец, сбылась его детская мечта стать знаменитым писателем.

Психология Вундта основывалась на экспериментальных методах естественных наук — в основном, на методах физиологии. Вундт приспособил эти научные методы к новой психологии и проводил исследования точно так же, как это делал любой естествоиспытатель. Таким образом, «дух времени», Zeitgeist, в физиологии и психологии способствовал формированию как предмета новой психологии, так и методов психологических научных исследований.

Предметом изучения Вундта, если выразить это одним словом, было сознание. Если же говорить об этом более пространно, то следует отметить, что в системе ученого нашли отражение все теории эмпирицизма и ассоциационизма, получившие развитие в XIX веке. Вундт считал, что сознание — явление сложносоставное, и для его изучения лучше всего подходит метод анализа или редукционизма. Он писал: «Первым шагом в изучении какого — либо явления должно быть полное описание… его составляющих элементов» (цит. по: Diamond. 1980. P. 85).

На этом, однако, сходство между эмпирицистами, ассоцианистами и Вундтом заканчивается. Вундт был не согласен с идеей статичности элементов сознания — так называемых атомов мозга — которые пассивно, в результате некоего механического процесса, соединяются друг с другом. Он считал, что сознание играет гораздо более активную роль в организации собственной структуры. А значит, изучение только составляющих, только содержания сознания или его структуры — лишь начало в понимании психологических процессов.

Поскольку главное внимание Вундт сосредоточил на способности мозга к самоорганизации, он назвал свою систему волюнтаризм[47] (от слова volition — волевой акт, хотение). Другими словами, волюнтаризм объясняет то, как сила воли делает мышление высокоорганизованным. Вундт делал упор не на самих элементах, как английские эмпирицисты и ассоцианисты (а позднее и Титченер), а на процессе их активной организации или синтеза. Но не следует забывать: хотя Вундт придавал важное значение способности мыслящего разума к активному высокоуровневому синтезу своих составных элементов, тем не менее, в основе его теории лежали именно элементы сознания. Без этих элементов разуму нечего было бы организовывать.

Согласно Вундту, психологам в основном следует иметь дело с непосредственным опытом субъекта. Опосредованный опыт[48] обеспечивает нас информацией или знаниями, которые не являются составляющими непосредственного переживания. Это обычная форма использования уже имеющегося опыта познания мира. Например, мы смотрим на цветок и говорим: «Он — красный». Но в этом утверждении подразумевается, что в первую очередь наш интерес обращен к самому цветку, о котором мы уже многое знаем из предыдущего жизненного опыта, а не к непосредственному, отвлеченному постижению <красноты>.

Непосредственный опыт[49] визуального восприятия не зависит от предыдущего опыта того, кто на него смотрит, — в приведенном примере он зависит только от непосредственного восприятия красного цветка. Таким образом, непосредственный опыт, по Вундту, очищен от всякого рода интерпретаций.

Точно так же, когда мы описываем чувство дискомфорта — допустим, при зубной боли, — мы описываем свой непосредственный опыт. Если же кто — то говорит: «У меня болят зубы» — речь идет уже об опосредованном опыте.

Вундт считал более важным непосредственный опыт человека — например, опыт восприятия красного цвета или дискомфорта — он говорил, что это форма активной организации разумом своих составляющих элементов. В своих научных исследованиях ученые — естествоиспытатели расчленяют материальные объекты на структурные элементы. Вундт также намеревался расчленить мышление на элементы или составные части. Разработка русским химиком Дмитрием Менделеевым периодической таблицы химических элементов только укрепила его в своем намерении. Историки предполагают, что Вундт уже начал работать над разработкой «периодической таблицы мышления» (Marx & Cronan — Hillix. 1987. P. 76).

Психология Вундта — наука об опыте сознания, следовательно, метод психологии должен включать наблюдение за собственным сознанием. И человек способен проводить такие наблюдения, он может воспользоваться методом интроспекции — проверки состояния собственного мышления. У Вундта этот метод получил название внутренняя перцепция. Понятие интроспекция — вовсе не открытие Вундта; его появление связывают с именем Сократа. Вклад Вундта заключается в проведении экспериментов и использовании в них строгих научных методов. Правда, некоторые ученые — критики Вундта — считали, что длительные эксперименты самонаблюдения вызывают у его участников серьезные душевные заболевания (Titchener. 1921).

Метод интроспекции был позаимствован психологами из физики, в которой он применялся для исследований света и звука, а также из физиологии, где он использовался для изучения органов чувств. Так, для того, чтобы получить сведения об органах чувств, исследователь использовал какой — либо раздражитель, а затем просил испытуемого описать полученные ощущения — приблизительно так, как это делал Фехнер в своей научной работе. Сравнивая вес двух грузов, испытуемый тем самым анализирует собственные ощущения, регистрируя переживания своего сознания. Если же вы говорите: «Я голоден», значит, вы уже внутренне проанализировали состояние своего организма.

Эксперименты по интроспекции, или внутренней перцепции, проводились Вундтом в лейпцигской лаборатории со строжайшим соблюдением установленных им же правил. Вот эти правила:

1) наблюдатели должны уметь правильно определять момент начала эксперимента;

2) наблюдатели никогда не должны снижать уровень своего внимания;

3) эксперимент должен быть организован так, чтобы его можно было провести несколько раз:

4) условия проведения эксперимента должны быть приемлемыми для изменения и контроля за изменением факторов раздражения.

Последнее условие выражает суть экспериментального метода: вариабельность факторов раздражения и наблюдение за возникающими изменениями в ощущениях испытуемого.

Вундт редко проводил сеансы так называемой качественной интроспекции, в которых испытуемые просто описывали свой внутренний опыт. Интроспективный анализ он обычно связывал с непосредственными представлениями испытуемых о величине, интенсивности и диапазоне различных физических раздражителей. Лишь небольшое количество исследований включало наблюдения субъективного или качественного характера — к примеру, описания степени комфортности восприятия разных раздражителей, интенсивности образов и т. п. В большей части исследований Вундта проводились объективные измерения с использованием сложного лабораторного оборудования; нередко оценивалось время реакции. Таким образом, Вундт делал выводы об элементах и процессах сознания, исходя только из объективных оценок.

Определив предмет и метод новой психологии, Вундт в общих чертах набросал ее задачи:

1) проанализировать процессы сознания посредством исследования его основных элементов;

2) выяснить, как эти элементы соединяются;

3) установить принципы, согласно которым такое соединение происходит.

Вундт предположил, что ощущения являются одной из первичных форм опыта. Ощущения возникают каждый раз, когда на органы чувств воздействует какой — либо раздражитель и возникающие импульсы достигают мозга. Вундт разделил ощущения по интенсивности, продолжительности и модальности. Вундт не проводил различия между ощущениями и возникающими мысленными образами, так как образы также связаны с возбуждением коры головного мозга.

Чувства — еще одна форма первичного опыта. Вундт утверждал, что ощущения и чувства возникают одновременно в процессе одного и того же непосредственного опыта. Чувства непременно следуют за ощущениями, любым ощущениям соответствуют определенные чувства. В результате соединения ощущений возникает новое качество или новое чувство.

В процессе проведения сеансов самоанализа Вундт разработал трехмерную модель чувств[50]. После ряда экспериментов с метрономом (устройство, отмечающее ударами короткие промежутки времени) Вундт отметил, что одни ритмические композиции он предпочитает другим. Ученый пришел к выводу, что в определенные моменты эксперимента у него возникало субъективное чувство удовольствия или дискомфорта (заметим, что такое субъективное чувство появлялось одновременно с физическими ощущениями, которыми сопровождаются удары). Затем он высказал предположение, что любое состояние чувств всегда находится в диапазоне между удовольствием и дискомфортом.

Во время опытов с метрономом Вундт выявил еще один вид чувств. Он заметил, что, пока он ждет следующего удара метронома, у него возникает чувство легкого напряжения, а после того, как удар прозвучал, — расслабления. Из этого он сделал вывод, что, помимо континуума удовольствие — дискомфорт, его чувства имеют еще одно измерение: напряжение — расслабление. Кроме того, Вундт заметил, что, когда ритм ударов увеличивается, он слегка возбуждается и, соответственно, успокаивается, когда ритм замедляется.

Постоянно и терпеливо изменяя ритм метронома, занимаясь самоанализом и исследуя свой непосредственно осознаваемый опыт (чувства и ощущения), Вундт пришел к идее трех разнонаправленных измерений чувств: удовольствие — дискомфорт, напряжение — расслабление, подъем — угасание. Любое чувство располагается в некоем диапазоне внутри определенного таким образом трехмерного пространства.

Вундт полагал, что эмоции представляют собой сложное соединение элементарных чувств, которые, в свою очередь, могут быть без труда измерены при помощи трехмерной теории. Таким образом, Вундт свел эмоции к элементам мышления. Появление трехмерной теории чувств способствовало активизации исследований в научных лабораториях Лейпцига (и не только), но испытания временем она на выдержала.

Вундт, как известно, основывал свои исследования на элементах сознательного опыта. И, тем не менее, он признавал, что наше видение, если мы смотрим на реально существующий объект, есть результат единства ощущений. К примеру, дерево — это именно дерево, а не отдельные ощущения степени его освещенности, цвета или формы, как это получается в результате лабораторных экспериментов. Визуально человек способен оценить дерево как целое, а не как некую сумму отдельных ощущений и чувств.

Так как же из отдельных составляющих сознания возникает единый опыт? Для объяснения этого явления Вундт предложил теорию апперцепции[51]. Он назвал процесс организации базовых элементов в единое целое творческим синтезом (по — другому, принципом психических составляющих); в результате такого процесса из комбинации элементов возникает новое качество.

«Характеристики любого сложного психического явления не сводятся к сумме характеристик его составляющих» (Wundt. 1896. P. 375). Из синтеза элементов опыта всегда возникает нечто новое. Представители гештальт — психологии в 1912 году официально заявили, что целое не сводится к сумме его частей. С этим можно согласиться.

Понятие, аналогичное творческому синтезу, используется и в химии. В результате соединения химических элементов появляется сложная структура, имеющая такие свойства, которых не было у исходных элементов. Таким образом, апперцепция — это процесс активный. Наше сознание действует не просто в соответствии с теми ощущениями и чувствами, которые мы переживаем: оно действует творчески, составляя из этих элементов целое. Итак, Вундт — в отличие от большинства британских ученых, представителей эмпирической и ассоциативной психологии — не рассматривал процесс связи психических элементов как пассивный и чисто механический.

В первые годы работы в лейпцигской лаборатории Вундт четко сформулировал цели и задачи экспериментальной психологии. Долгое время темы исследований определялись, главным образом, теми экспериментами, над которыми работали в лаборатории сам мэтр и его ученики. Их обширная исследовательская программа демонстрировала принципиальную жизнеспособность психологической науки, базирующейся на экспериментах, к которым призывал еще Джон Стюарт Милль. Вундт полагал, что прежде всего психология должна рассматривать те проблемы, которые уже поставлены и изучены эмпирически и количественно. Сам он, большей частью, не обращался к новым сферам исследования, а занимался текущими вопросами. В первые 20 лет существования лаборатории на ее базе было выполнено более сотни научных работ.

В первой серии экспериментов, проведенных в лейпцигской лаборатории, изучались психологические и физиологические аспекты зрения, слуха и других чувств. В сфере зрительных ощущений и восприятия среди типичных вопросов были психофизика цвета, цветовой контраст, периферическое зрение, негативное остаточное изображение, ослепление яркими цветами, объемное зрение, оптические иллюзии. Для изучения слуховых ощущений использовались психофизические методы. Исследовались тактильные ощущения, а также <чувство> времени (восприятие или оценка разных промежутков времени).

Особое внимание уделялось экспериментам, направленным на изучение времени реакции — проблеме, которая впервые возникла в работе Бесселя о скорости реакции в исследованиях астрономов. Эта тема интересовала ученых еще с конца XVIII века, к ней обращались Гельмгольц и голландский психолог Ф. К. Дондерс. Вундт был уверен, что можно экспериментально продемонстрировать три этапа реакции человека на раздражитель: восприятие, апперцепцию и проявление воли.

После непосредственного воздействия раздражителя на испытуемого, последний воспринимает его. затем осмысливает и, наконец, проявляет волю реагировать на него; результатом этой реактивной воли является мышечное движение. Вундт намеревался установить стандартные значения времени для человеческой мысли, определив время, необходимое для разных психических процессов — таких, как познание, умение различать, желание. Однако, перспективность этого метода представлялась несколько сомнительной, поскольку испытуемые не могли четко разграничить три этапа реакции, к тому же, время отдельных процессов в разных экспериментах и для разных людей было неодинаковым.

Помимо опытов, направленных на оценку времени реакции, проводились исследования внимания и чувств. Вундт рассматривал внимание как ярчайшее восприятие небольшой, но цельной порции содержимого сознания в некий момент времени. Он изучал то, что мы сейчас называем фокусом внимания. Раздражители в фокусе, в отличие от остальной области поля зрения, воспринимаются наиболее отчетливо. Простейший примерфокусирования внимания — сосредоточенность на тех словах, которые вы в данный момент читаете. Остальную часть этой страницы и другие объекты вокруг вас вы воспринимаете менее отчетливо. В лейпцигской лаборатории проводились исследования диапазона, устойчивости, а также продолжительности внимания.

Экспериментальное исследование чувств предпринималось с целью найти подтверждение трехмерной теории чувств. Вундт применял метод попарного сравнения: испытуемым предлагается сравнить раздражители с точки зрения возникающих у них чувств. В других опытах предпринимались попытки установить связь между изменениями физических показателей (частоты пульса и скорости дыхания) с соответствующими эмоциональными состояниями.

Еще одной темой исследований были вербальные ассоциации — в продолжение работы, начатой англичанином Френсисом Галлоном. Испытуемых просили ответить всего одним словом на слово — раздражитель. Чтобы выяснить природу вербальных ассоциаций, Вундт перешел к классификации типов связей, обнаруженных в результате реакций на раздражители, состоящие из одного слова.

В первые пять лет существования вундтовского журнала более половины его материалов составляли описание экспериментальных исследований психофизиологии чувств, времени реакции, психофизики и ассоциативных процессов. Некоторое внимание Вундт уделял вопросам детской психологии и зоопсихологии, но опытов в этой области он не проводил, так как считал, что в данном случае невозможно обеспечить необходимый контроль за чистотой эксперимента.

Организовать первую психологическую лабораторию мог только человек, хорошо понимающий современную физиологию и философию и способный плодотворно объединить эти дисциплины. На пути к цели — созданию новой науки — Вундту пришлось отказаться от бытовавших в то время ненаучных теорий и разорвать существовавшую связь между новой психологией и старой спекулятивной. Вупдт ограничил предмет психологии только вопросами изучения сознания, заявив, что его наука признает факты и только факты. Ученому удалось избежать дискуссий по поводу бессмертной души и ее связи с бренным телом. С помощью простых, но убедительных доводов он доказал, что психология не нуждается в таких гипотезах. Несомненно, это был шаг вперед.

Благодаря Вундту, в науке возникла новая отрасль, развитию которой он способствовал всеми силами. Он проводил исследования в специально созданной лаборатории и публиковал результаты в собственном журнале. Он пытался разработать строгую теорию природы человеческого мышления. Некоторые из последователей Вундта основали лаборатории и продолжили его исследования, добившись замечательных результатов. Словом, именно Вундта можно назвать основоположником современной психологии.

Конечно, немалую роль сыграл тот факт, что время готово было принять идеи Вундта. ставшие естественным продолжением развития физиологических наук, особенно в университетах Германии. Работа Вундта была кульминацией воплощения этих идей, а не их началом, что однако отнюдь не умаляет ее значимости. Для того, чтобы выполнить то, что сделал для психологии Вундт, требовался недюжинный талант, самоотверженность и мужество. Важнейшие научные достижения, ставшие результатом деятельности Вундта, обеспечили ему всеобщее признание и уникальное место в современной психологии Следует заметить, что хотя психология Вундта получила широкое признание, она не сразу изменила общую картину академической науки в Германии. Вплоть до 1941 года психология в университетах Германии не была выделена в самостоятельную науку, оставаясь одним из разделов философии. Причина этого, отчасти, заключалась в том, что многие психологи и философы сами выступали против разделения этих наук. Но были и другие, более прозаические, причины: немецкие университетские чиновники не видели практической необходимости в выделении дополнительных средств на развитие новой науки (Ash. 1987).

Новая наука, предметом изучения которой стали элементы сознания и их синтез, не была направлена на решение практических вопросов. Возможно, именно поэтому психология Вундта и не получила широкой известности в прагматической атмосфере Соединенных Штатов. Психология Вундта была чисто академической наукой, и не более: прикладные вопросы Вундта не интересовали.

Но постепенно психология Вундта получила признание в научных школах всего мира, и лишь в Германии процесс выделения ее в самостоятельную науку шел очень медленно. К 1910 году — за 10 лет до смерти ученого — выходило три общегерманских журнала по психологии, было издано несколько учебников и основан ряд исследовательских лабораторий, но только 4 человека из ученого мира называли себя психологами, а не философами. В 1925 году в Германии таких ученых было лишь 25, и только в 14 из 23 университетов появились факультеты психологии (Turner. 1982). К этому времени в США уже появилось большое количество и ученых — психологов, и факультетов психологии, вышло немало книг, были разработаны специальные методики для использования их в практических целях. Как мы увидим далее, не последнюю роль в этом сыграла психология Вундта.

Взгляды Вундта — что, впрочем, является участью любых новаторских взглядов — подвергались ожесточенной критике, особенно те, что касались интроспекции. В случае, когда результаты сеансов интроспекции у разных участников сильно расходились, критики вопрошали: так какой же из них следует считать правильным? Интроспекция — это субъективный анализ человеком собственного внутреннего мира, сугубо личное дело, и прийти к общему соглашению относительно результатов эксперимента удается здесь не всегда. Повторное проведение сеансов также не снимает всех вопросов. Правда, Вундт считал, что технику проведения сеансов можно значительно улучшить, если проводить специальную подготовку участников.

Пока Вундт был жив, критиковать его научную систему было трудно, так как ученый мог дать достойный отпор в любой из своих многочисленных печатных работ — что ему часто и приходилось делать. Он погребал оппонентов под фолиантами своих научных трудов и огромным количеством экспериментальных фактов.

В современной психологии уже многие годы позиция Вундта не является злободневной темой обсуждений. Как заметил один историк, <в период между двумя мировыми войнами [1918–1939] произошел поразительно резкий спад интереса к вундтовской психологии. Исследования и книги столь крупной фигуры, как Вундт, почти исчезли в англо — говорящем мире> (Blumenthal. 1985. P. 44). Единственное тому объяснение может быть связано с его откровенными высказываниями о первой мировой войне. Он обвинял Англию в развязывании войны и оправдывал германское вторжение в Бельгию необходимостью самообороны. Этими заявлениями Вундт настроил против себя и своей психологии многих американских ученых (Benjamin, Durkin, Link, Vestal & Acord. 1992; Samia. 1993).

Но и в немецко — говорящих странах послевоенных лет система Вундта не имела счастливой судьбы. Еще при его жизни в Европе возникли две психологические школы, затмившие его идеи: гештальт — психология в Германии и психоанализ в Австрии. В Соединенных Цитатах вундтовский метод заслонили функционализм и бихевиоризм.

Закату системы Вундта в Германии способствовала экономическая и политическая обстановка того времени (вновь контекстные силы). Развал немецкой экономики вследствие поражения страны в первой мировой войне оставил университеты без финансовой поддержки. Лейпцигский университет не мог позволить себе даже приобрести последние книги Вундта для своей библиотеки. Во время второй мировой войны, 4 декабря 1943 года, в результате бомбардировки Лейпцига британской и американской авиацией была разрушена лаборатория Вундта, где он воспитал первое поколение психологов. Так навсегда была утрачена колыбель вундтовской психологии.

Но ослабить фундаментальные достижения Вундта нс могли ни эти потери, ни тот факт, что после него почти вся история психологии демонстрирует сопротивление тем узким рамкам, в которые он ставил эту науку. Это противодействие только усиливает его величие. Революции необходима цель, у нее должно быть, что свергать. Вундт дал современной экспериментальной психологии несравненно мощный толчок.

Обзор 49 американских работ историков психологии, проведенный спустя семь десятилетий после смерти Вундта, показал, что до сего дня он считается крупнейшим психологом всех времен — славная память для ученого, чья система уже давно потеряла свою актуальность (Кот. Davis & Davis. 1991).

Вундт недолго имел монополию на новую психологию: в Германии открывались и другие научные лаборатории. В первые годы существования экспериментальной психологии Вундт, безусловно, был лучшим организатором и систематизатором науки, но и другие ученые внесли значительный вклад в развитие новой научной дисциплины. Первые психологи «невундтианцы» исповедовали разные взгляды, но всех их объединяло стремление утвердить психологию как науку. Их работа, как и вклад Вундта, сделала Германию несомненным центром новой науки.

В Англии психология развивалась в ином направлении. Чарльз Дарвин выдвинул свою эволюционную теорию, а Френсис Гальтон разрабатывал психологию индивидуальных различий. Эти идеи даже более, чем работы Вундта, повлияли на развитие психологии в Соединенных Штатах. Большинство первых американских психологов учились в Лейпциге под руководством Вундта, а по их возвращении домой вундтовская психология стала неотъемлемо американской. Об этом мы расскажем позже; сейчас же важно отметить, что психологи разделились на фракции практически сразу после основания Вундтом новой науки. Хотя он и был отцом психологии, очень скоро его подход стал лишь одним из многих. Ниже мы познакомим вас с несколькими коллегами Вундта, его соотечественниками.

Всего через несколько лет после заявления Вундта о невозможности экспериментального исследования высших психических функций, немецкий психолог — одиночка, работавший вне каких — либо университетов, начал успешно применять для изучения этих процессов именно эксперименты. Герман Эббингауз стал первым психологом, изучавшим память и обучаемость с помощью экспериментального метода. Таким образом, он не только доказал, что Вундт заблуждался в этом вопросе, но и изменил сам способ исследования процессов проведения ассоциаций и обучения,

До Эббингауза общепринятым методом — в наиболее известных работах британских последователей эмпирической и ассоциативной психологий — было изучение уже сложившихся ассоциаций. Исследователи работали как бы в обратном направлении — пытаясь определить природу установившихся связей.

Эббингауз подошел к вопросу с другой стороны: с формирования ассоциаций. Так он мог контролировать условия возникновения ассоциаций и, следовательно, сделать исследования процессов памяти более объективными.

Изучение Эббингаузом процессов заучивания и забывания — признанный пример поистине гениальной работы в экспериментальной психологии — было первым опытом рассмотрения собственно психологических, а не физиологических проблем (в отличие от экспериментов Вундта). Как следствие, исследования Эббингауза значительно расширили горизонты экспериментальной психологии.

Эббингауз родился в 1850 году в Германии, недалеко от Бонна. Он учился сначала в Боннском университете, а затем в университетах Галле и Берлина; в годы учебы интересовался историей и литературой, а также философией. Степень доктора философии получил в 1873 году, после чего последовала служба в армии во время франко — прусской войны. Семь лет Эббингауз на собственные средства учился в Англии и Франции, где его научные интересы вновь переменились. Примерно за три года до основания собственной лаборатории Эббингауз купил у лондонского букиниста книгу Фехнера «Элементы психофизики». Этому случаю суждено было не только круто повернуть жизнь самого Эббингауза, но и существенно повлиять на судьбу всей новой психологии.

Математический подход Фехнера к психическим явлениям стал для молодого Эббингауза настоящим откровением. Он решил, прибегнув к строгим систематическим измерениям, сделать для психологии то, что Фехнер сделал для психофизики. Эббингауз задумал применить экспериментальный метод к изучению высших психических функций. Во многом благодаря популярности идей британских ассоцианистов, предметом своих будущих научных достижений он выбрал психологию памяти.

Рассмотрим дерзновенные замыслы Эббингауза в свете избранной им темы и сложившейся в то время ситуации. Еще никто не брался исследовать процессы обучения и памяти экспериментальным путем. Известнейший психолог Вильгельм Вундт авторитетно заявлял, что это и невозможно. А ведь Эббингауз работал самостоятельно, не имел ни академической должности, ни поддержки со стороны какого — либо университета, ни собственной лаборатории. И все же, в течение пяти лет он провел ряд серьезнейших и исчерпывающих научных опытов, единственным испытуемым в которых выступал он сам.

За главный критерий процесса обучения Эббингауз взял заимствованный у ассоциативной психологии метод, основанный на законе, устанавливающем связь между частотой возникновения ассоциаций и качеством запоминания. Эббингауз утверждал, что трудность заучиваемого материала можно оценить числом повторов, требующихся для того, чтобы воспроизвести этот материал в совершенстве. Это еще один пример влияния Фехнера, который измерял ощущения опосредованно, путем измерения интенсивности раздражителя, необходимой для фиксации едва заметного различия в ощущениях. Похожий подход Эббингауз использовал и для измерения памяти: он подсчитывал число попыток, или повторов, требующихся для запоминания материала.

В качестве материала для запоминания Эббингауз использовал бессмысленные списки трехбуквенных слогов, он повторял их с такой частотой, чтобы быть уверенным в точности результата эксперимента. Так он мог исключить ошибки, возникающие во время повторов, и получить некое среднее значение оценки процесса запоминания. Эб — бингауз подходил к своим экспериментам так методично, что подчинил им распорядок всей своей жизни — для того, чтобы была возможность ежедневно в одни и те же часы заучивать необходимый материал.

В качестве материала для своих исследований — материала для заучивания — Эббингауз использовал бессмысленные слоги[52], и это его изобретение кардинально изменило изучение процесса обучения.

Титченер позже отмечал, что использование бессмысленных слогов стало первым заметным шагом в данной области со времен Аристотеля.

Эббингауз видел трудности в использовании в качестве материала для запоминания стихов или связных историй. У человека, знакомого с данным языком, слова вызывают определенные ассоциации. Эти ассоциации могут облегчить процесс запоминания и, поскольку они уже будут присутствовать у испытуемого во время эксперимента, исследователь не сможет их контролировать. Эббингауз же хотел использовать в своих опытах материал совершенно однородный, не рождающий никаких ассоциаций и абсолютно незнакомый — материал, связь с которым у испытуемого минимальна. Его бессмысленные слоги, состоящие, как правило, из двух согласных и одной гласной (например, lef, bok или yat), удовлетворяли этим требованиям. Он расписал все возможные трехбуквенные сочетания на карточках, получив запас из 2300 слогов, из которых наугад выбирал слоги для заучивания.

Появившиеся недавно факты — предоставленные одним немецким психологом, который изучил все сноски в публикациях Эббингауаа и записи, сделанные им во время экспериментов, а также сравнил английские переводы его работ с оригинальными текстами на немецком — дают новую интерпретацию значения бессмысленных слогов (GuncUach.1986). Они не были полной бессмыслицей, и. оказывается, среди них были не только трехбуквенные.

При дотошном изучении исторических данных — то есть собственноручных записей Эббингауза — выясняется, что в некоторых из придуманных им слогов было по четыре, пять и даже шесть букв. Еще более важно, что то, что Эббингауз называл «бессмысленным рядом слогов» на английский язык неточно переводили как «ряд бессмысленных слогов». По Эббингаузу, лишенными смысла должны быть не отдельные слоги (хотя большинство из них таковыми были) — бессодержательным, не вызывающим никаких ассоциаций, должен быть список в целом.

Благодаря этим новым сведениям мы узнали, что Эббингауз владел английским и французским так же свободно, как и родным немецким; изучал латынь и греческий. «На самом деле, ему было довольно трудно найти такие сочетания букв, которые для него звучали бы абсолютно бессмысленно. Некоторые из его последователей тщетно пытались придумать совершенно бессодержательные, не рождающие ассоциаций, слоги> (Gundlach. 1986. P. 469–470).

Эббингауз задумал провести несколько экспериментов с использованием бессмысленных слогов для определения особенностей обучения и запоминания в разных условиях. В ходе одного из них он исследовал разницу в скорости запоминания бессмысленного списка слогов и скорости запоминания осмысленного материала. Для этого он выучил отрывки из поэмы Байрона <Дон Жуан>. В каждой из строф было по 80 слогов, и, по подсчетам Эббингауза, для запоминания одной строфы ему требовалось прочесть ее примерно 9 раз. Когда же он выучил 80 слогов, то подсчитал, что ему пришлось повторить их не менее 80 раз. Эббингауз пришел к выводу, что бессодержательный и нс ассоциирующийся ни с чем материал запоминается почти в девять раз труднее, чем материал осмысленный.

Также Эббингауз исследовал зависимость числа повторов, требующихся для безупречного воспроизведения представленного для запоминания материала, от его объема. Он заключил, что чем больше объем материала, тем больше повторов требуется для его заучивания, а следовательно, и больше времени. Среднее время, затрачиваемое на запоминание одного слога, увеличивается при увеличении числа слогов. Откровенно говоря, этот вывод легко предсказуем: чем больше нам надо выучить, тем больше времени мы потратим. Но работа Эббингауза ценна своей тщательностью, строгим контролем за соблюдением условий эксперимента, математическим анализом данных. Большое значение имеет заключение Эббингауза о том, что с увеличением списка слогов возрастает время запоминания каждого слога и общее время запоминания всех слогов.

Эббингауз изучал и другие факторы, способные, по его мнению, повлиять на память и обучение. Это и эффект избыточного запоминания (повторов материала больше, чем требуется для безупречного его воспроизведения), и ассоциации внутри списка слогов, и повтор уже выученного материала, и время между запоминанием и вспоминанием. На основе изучения влияния фактора времени на процессы памяти Эббингауз составил кривую забывания («кривая Эббингауза»), в соответствии с которой быстрее всего материал забывается в первые несколько часов после запоминания, а затем скорость забывания медленно снижается (рис. 4.1).

В 1880 году Эббингауз получил должность в Берлинском университете, где и продолжил свои изыскания, проводя дополнительные эксперименты и перепроверяя результаты, полученные ранее. Свои опыты он описал в работе «О памяти» (liber das Cedachtnis), которая в истории психологии и по сей день остается, пожалуй, самым блестящим научным трудом, написанным независимым исследователем. Он знаменует собой не только начало новой области исследования, но и является образцом профессионального мастерства и стойкости его автора. Нет в истории психологии другой такой фигуры, как Эббингауз — ученого, который, работая безо всякой поддержки, смог подчинить всю свою жизнь скрупулезному экспериментированию. Его опыты проводились с такой точностью, тщательностью и методичностью, что вот уже более ста лет на них ссылаются во всех учебниках по психологии.

Эббингауз не возражал, чтобы и другие ученые разрабатывали его тему исследований, совершенствуя методологию. После 1885 года он опубликовал не так уж много работ. В 1886 году его назначили ассистентом профессора в Берлинском университете. Он создал лабораторию. а в 1890 году, совместно с физиком Артуром Кенигом, учредил «Журнал психологии и физиологии органов чувств». В Германии существовала потребность в таком журнале, поскольку журнал Вундта. печатный орган лейпцигской лаборатории, был просто не в состоянии освещать все проводившиеся в то время исследования. Необходимость в новом журнале, всего через девять лет после основания журнала Вундта, есть свидетельство стремительного развития новой психологии.

В первом номере своего журнала Эббингауз и Кениг сделали смелое утверждение в отношении двух дисциплин, вынесенных в его заголовок: психологии и физиологии. Они писали, что эти науки «развивались вместе… чтобы слиться в единое целое: они стимулировали и предсказывали развитие друг друга, и потому являют собой две равноценные части одной великой науки» (Turner. 1982. P. 151). Подобное заявление спустя всего II лет после открытия лаборатории Вундта также свидетельствует о том, насколько далеко продвинулась его идея новой науки.

В Берлинском университете Эббингауза более не повышали в должности — очевидно, ввиду того, что печатался он довольно редко. В 1894 году он принял предложение работать в университете Бреславля, где он оставался до 1905 года. Эббингауз разработал тест, в котором предлагалось закончить предложение; в модифицированном виде этот тест применяется и при одновременном тестировании интеллекта.

В 1902 году вышло его имевшее огромный успех руководство «Принципы психологии» (Grundziige der Psychologie), которое автор посвятил памяти Фехнера. Еще большую популярность получило сочинение Эббингауза «Очерки по психологии» (Abriss der Psychologie.

1908). Обе работы многократно переиздавались не только при жизни, но и после смерти Эббингауза. В 1905 году Эббингауз стал профессором университета города Галле, где и умер от пневмонии четырьмя годами позже.

Никакого теоретического вклада в психологию Эббингауз не внес; не создал он и формальной системы, не воспитал учеников, ставших выдающимися учеными. Он не основал собственной школы, да и едва ли думал об этом. И все же, его место в истории психологии определяется не только тем, что он положил начало экспериментальным исследованиям памяти.

Единственным мерилом ценности ученого является то, прошли или нет его научные взгляды и выводы испытание временем. А с этой точки зрения, Эббингауз оказал на науку влияние более значительное, чем Вундт. Исследования Эббингауза привнесли объективность количественных и экспериментальных методов в изучение высших психических процессов — одну из центральных тем современной психологии. Именно благодаря Эббингаузу работа в области изучения ассоциаций из теоретизирования об их свойствах превратилась в подлинное научное исследование. Многие из его заключений о природе обучения и памяти остаются справедливыми даже столетие спустя после их появления.

Георг Мюллер, чей рабочий день никогда не заканчивался раньше полуночи, родился в Лейпциге. Его интерес к философии пробудила английская поэзия, которую он читал в переводах. Мюллер воевал во время франко — прусской войны. Физиологию он изучал в университетах сперва Лейпцига, а потом Геттингена, где и проработал в течение всей своей 40–летней научной карьеры, В эти годы — с 1881 по 1921 — его лаборатория, привлекавшая многих студентов со всей Европы и из Соединенных Штатов, соперничала с лейпцигской лабораторией Вундта.

Одна из его американских учениц, Элеонор Гэмбл, закончила колледж Уэлсли, а затем получила степень доктора философии, работая под руководством Э. Б. Титченера в Корнеллском университете. Ее перу принадлежит ставшая классической монография о реконструкции как методе измерения памяти (Gamble. 1909),

Мюллер стал одним из первых, кто продолжил начатое Эббингау — эом экспериментальное изучение высших психических функций, его работы подтвердили и расширили выводы Эббингауза. Подход последнего отличался строгой объективностью: Эббингауз не анализировал собственные психические процессы, происходящие во время выполнения опытов по запоминанию.

Мюллер полагал, что в подходе Эббингауза заложен взгляд на обучение как на процесс механический и автоматический. Воспользовавшись методами Эббингауза, он добавил к изучению психических функций интроспективный оттенок. Результаты экспериментов Мюллера подтвердили, что обучение протекает не механически. Субъект активно участвует в сознательном группировании и организации предложенного материала, и находит смысл в самом, казалось бы, бессмысленном списке слогов.

Опираясь на свои исследования, Мюллер заключил, что сама по себе ассоциативность слов не объясняет явление обучения, так как субъект активно ищет взаимосвязи между представленными раздражителями. Мюллер предположил, что па обучение влияют некоторые психические состояния — такие, как готовность, нерешительность и сомнение (так называемое осознанное отношение). К тем же выводам, как мы увидим далее, пришел и профессор университета Вюрцбурга Освальд Кюльпе.

Мюллер впервые высказал и проиллюстрировал в своей лаборатории интерференционную теорию забывания[53]. Согласно этой гипотезе, забывание обусловлено не разрушением памяти с течением времени: оно происходит потому, что запоминание нового материала взаимодействует (интерферирует) с уже имеющимися в памяти ассоциациями и может их разрушить.

Достоин упоминания еще один вклад Мюллера в изучение памяти. Вместе со своим помощником Фридрихом Шуманом он придумал «барабан памяти», специальный вращающийся цилиндр, регулирующий подачу предназначенного для запоминания материала. Создание такого устройства имело большое значение, поскольку оно способствовало повышению точности и объективности исследований проблем обучения и памяти.

Интерференционная теория забывания — гипотеза, согласно которой процесс забывания происходит вследствие взаимодействия нового материала с уже имеющимся в памяти.

С 16 лет австриец Франц Брентано изучал богословие в университетах Берлина, Мюнхена и Тюбингена. Степень по философии он получил в Тюбингене в 1864 году. В том же году был посвящен в духовный сан, а двумя годами позже начал преподавать философию в университете Вюрцбурга. Сферой его научных интересов был Аристотель. В 1870 году Ватиканский Собор в Риме принял доктрину о непогрешимости папы. с чем Брентано был решительно не согласен. Он отказался от сана и от профессорской должности, которую получил как священник.

Самая известная работа Брентано «Психология с эмпирической точки зрения» (Psychologie vom empirischen Standpunkie aus) была опубликована в 1874 году, год спустя после выхода второго тома «Принципов физиологической психологии» Вундта. В своей книге Брентано полемизирует с Вундтом, что говорит об уже наметившемся расколе внутри новой психологии. В том же 1874 году ему предложили место профессора в Венском университете. Там он проработал 20 лет, в течение которых неизменно крепли его авторитет и влияние. Лекции Брентано были необычайно популярны; среди его студентов были выдающиеся психологи: Карл Штумпф, Христиан фон Эрен — фельс, Зигмунд Фрейд. В 1894 году Брентано ушел на покой, довольно долго жил во Флоренции, где продолжал много писать. Умер он в Цюрихе.

Разнообразие научных интересов Брентано сделало его одним из влиятельнейших фигур среди первых психологов. Далее мы расскажем о том, как он стал духовной предтечей гештальт — психологии и гуманистической психологии. Подобно Вундту, он ставил своей целью сделать психологию наукой. Но если психология Вундта была чисто экспериментальной, то основным научным методом Брентано было наблюдение, хотя он и не отрицал полезности экспериментов. Он придерживался мнения, что полноценный эмпирический подход все же шире, так как пользуется данными, полученными не только экспериментально, но и в результате наблюдения и личного опыта.

Брентано не принял фундаментальную идею Вундта о том, что психология должна изучать содержание сознания. Главным предметом изучения психологии он полагал психическую активность — то есть не содержание процесса восприятия, не видимый объект, а сам акт видения. Таким образом, психология акта Брентано противостоит взглядам Вундта о том, что психология должна заниматься элементами психических процессов.

Брентано утверждал, что необходимо различать опыт как структуру и опыт как деятельность. К примеру, так называемое сенсорное содержание красного цвета, выступающего как раздражитель, отличается от акта его восприятия. Брентано говорил, что настоящим предметом психологии является акт переживания. По его мнению, цвет является не психическим, а исключительно физическим качеством. А вот акт видения цвета — это психический процесс. Конечно, любой акт предполагает наличие объекта; некоторая доля сенсорного содержания всегда присутствует, поскольку акт видения невозможен, если нечего видеть.

Новая концепция предмета изучения психологии потребовала создания иного научного метода, так как акты восприятия не поддаются анализу путем интроспекции — метода, который применялся в лейпцигской лаборатории Вундта. Изучение психических актов требует наблюдения на более широкой основе, чем это практиковал Вундт. Психология акта Брентано по своей методологии была не экспериментальной, а эмпирической. Но это не было возвращением к спекулятивной философии — не будучи экспериментальной, психология Брентано все же опиралась на систематическое наблюдение.

В частности, Брентано доказывал, что психические акты можно исследовать двумя способами: посредством памяти (припоминая, какие психические процессы присущи тем или иным психическим состояниям) и посредством воображения (представляя себе некое психическое состояние и ведя наблюдение за сопутствующими этому состоянию психическими процессами).

Психология акта — концепция психологии Брентано, согласно которой предметом эмпирического изучения в психологии должны быть психические акты.

У Брентано было много последователей, но в психологии продолжала господствовать система Вундта. Взгляды Вундта были известны шире, поскольку он больше печатался. Кроме того, легче было заниматься изучением ощущений или содержания сознания с помощью методов психофизики, чем исследовать, как Брентано, процессы более неуловимые.

Карл Штумпф родился в Баварии в семье медиков. Наукой он увлекся еще в юном возрасте, но еще больше любил музыку. С семи лет он начал учиться игре на скрипке, а со временем овладел еще пятью инструментами. К десяти годам Штумпф стал сочинять собственную музыку. Поступив в университет Вюрцбурга, Штумпф заинтересовался работой Брентано и решил специализироваться по философии и естественным наукам. По совету своего учителя Брентано он перешел в Геттингенский университет, где в 1868 году получил докторскую степень. Прежде чем начать свои изыскания по психологии, Штумпф занимал ряд академических должностей.

В 1894 году Штумпф удостоился самого престижного в немецкой психологии звания — профессора Берлинского университета. Годы, проведенные в Берлине, были необычайно плодотворными. Созданная им лаборатория, которая первое время ютилась в трех небольших комнатках, превратилась в крупный и влиятельный научный институт. И хотя по своему масштабу осуществлявшиеся там исследовательские программы не могли сравняться с лейпцигской лабораторией, Штумпфа можно считать главным соперником Вундта. У него учились двое из тех, кто впоследствии заложил основы гештальт — психологии. а его психологическая школа выступала противником позиции Вундта.

Первые сочинения Штумпфа по психологии касались восприятия пространства, но самая важная его работа связана с его вечной любовью — музыкой и называется <Психология восприятия музыки> (Tonpsychologie). Два тома этой книги вышли в 1883 и 1890 годах. Благодаря этой, а также другим посвященным все той же музыке работам Штумпф стал вторым, после Гельмгольца, авторитетом в изучении вопросов акустики. Его произведения были первыми попытками исследования психологических аспектов музыки.

То, почему Штумпф принял менее точный научный метод, чем проповедовал Вундт, объясняется влиянием Брентано. Штумпф утверждал, что данными психологии являются, прежде всего, феномены. Феноменология, в своем роде интроспекция, описывает объективный опыт — то есть непосредственные первичные данные нашего опыта. Штумпф не разделял взглядов Вундта по поводу дробления опыта па элементы. Он считал, что такой метод делает опыт искусственным и абстрактным, и, следовательно, он более не может быть естественным[54]. В ряде публикаций он и Вундт вели жесткую полемику по вопросам интроспекции восприятия музыки. Штумпф начал теоретический спор, но Вундт перевел его в личную плоскость. По сути, проблема сводилась к тому, чья научная слава была более заслуженной. Изучая музыкальные тона, должны ли мы полагаться на результаты наблюдений, полученных профессиональными психологами в лабораторных условиях, как того требовал Вундт, или в данном случае следует доверять экспертам — музыкантам, как настаивал Штумпф? Принять результаты, полученные в лейп — цигской лаборатории Вундта, Штумпф отказывался.

Продолжая изыскания в области музыки и акустики, Штумпф создал архив музыкальных записей. Также он стал основателем Берлинской ассоциации детской психологии. В одной из работ он попытался свести чувства к ощущениям: эта идея созвучна когнитивным теориям в современной психологии (Reizenzein & Schonpflug. 1992). Штумпф был в числе тех немецких психологов, кто, работая независимо от Вундта, расширял рамки новой психологии.

Поначалу Освальд Кюльпе был последователем Вундта. Но позже он встал во главе группы студентов, выступавших против ограничений, выдвинутых В^.1дтом. И хотя это движение протеста не было революционным, его можно назвать декларацией свободы. Вся научная деятельность Кюльпе была посвящена исследованию тех вопросов, которые отклоняла психология Вундта.

В 19 лет Кюльпе поступил в Лейпцигский университет. Он собирался изучать историю, но под влиянием идей Вундта обратился к философии и экспериментальной психологии, которая в 1881 году еще только вставала на ноги. Однако Кюльпе не потерял своего интереса к истории и, проучившись два семестра у Вундта, решил отправиться в Берлин. Прошло еще несколько лет в метаниях между психологией и историей, прежде чем Кюльпе вернулся к Вундту в 1886 году. Он оставался в Лейпциге еще восемь лет.

Получив научную степень, Кюльпе начал работу в университете в качестве помощника профессора и ассистента Вундта и продолжал исследования в лаборатории. Свою первую книгу «Очерки по психологии», вышедшую в 1893 году, он посвятил Вундту. Здесь Кюльпе определяет психологию как науку, изучающую данные опыта, которые зависят от переживания индивида.

В 1894 году Кюльпе становится профессором университета города Вюрцбург, а двумя годами позже создает лабораторию, которая вскоре смогла составить конкуренцию лаборатории Вундта. Среди студентов Вюрцбургского университета были и американцы; один из них, Джеймс Роуленд Энджелл, впоследствии стал ключевой фигурой в развитии направления, названного функционализмом.

В «Очерках по психологии» Кюльпе не рассматривал сложные психические функции; в то время он разделял взгляды Вундта. Но уже через несколько лет он утвердился в мысли, что мыслительные процессы можно исследовать с помощью эксперимента. Эббингауз для изучения одного из высших психических процессов, памяти, использует экспериментальный метод. Если память можно исследовать в лабораторных условиях, то почему нельзя проводить эксперименты с мышлением? Задавшись этим вопросов, Кюльпе занял позицию, прямо противоположную точке зрения своего бывшего наставника — так как Вундт утверждал, что экспериментальный метод не применим к сложным психическим процессам.

Другое отличие вюрцбургской психологии от изысканий, проводившихся в лаборатории Вундта, касалось явления интроспекции. Кюльпе предложил метод, который он назвал систематической экспериментальной интроспекцией[55]. Он заключался в том, что перед испытуемым ставилась некая сложная задача (допустим, установить логические связи между понятиями), после выполнения которой от него требовалось ретроспективное описание пережитого (проделанного). Иными словами, испытуемые должны были рассказать о том, как проходил у них процесс — например, формирования суждения. В лаборатории Вундта такое ретроспективное, или постфактум, наблюдение не практиковалось. Вундт верил в изучение сознательного опыта, синхронного с ним, а не по памяти о нем, когда опыт уже пережит. Интроспекцию Кюльпе Вундт называл <имитацией интроспекции>.

Интроспективный метод Кюльпе был систематическим, потому что описание всего пережитого опыта разделялось на определенные промежутки времени. Аналогичные задачи выполнялись множество раз, с тем, чтобы можно было скорректировать, проверить и утвердить результаты наблюдений. Во время наблюдений испытуемым задавали дополнительные вопросы, что давало возможность направить их внимание к интересовавшим наблюдателя аспектам процесса мышления.

Между интроспективными методами Кюльпе и Вундта были и другие различия. Вундт не был сторонником того, чтобы испытуемые в деталях описывали свои переживания. Его исследования в большинстве своем опирались на объективные, количественные критерии — такие, как временные моменты появления реакции или суждения о весе грузов в психофизических экспериментах.

В систематической экспериментальной интроспекции Кюльпе, напротив, упор делался на субъективные, качественные и подробные описания испытуемых о характере их мыслительных процессов. В его лаборатории от испытуемых требовали не просто произвести простое суждение о силе раздражителя. Их просили описывать сложные психические процессы, которые происходили во время выполнения ими поставленных задач. Целью Кюльпе было изучение того, что происходит в голове субъекта во время того или иного переживания. Кюльпе хотел расширить вундтовскую концепцию предмета психологии, включить в него сложные психические функции и усовершенствовать методологию интроспекции.

Каковы же были результаты деятельности Кюльпе по расширению и совершенствованию предмета и метода психологии? В системе Вундта подчеркивалось, что сознательный опыт можно разложить на составляющие части, ощущения и образы. Результаты же интроспекции мыслительных процессов, полученные психологами вюрцбургской школы Кюльпе, подтверждали иную точку зрения, что мысль возможна без всякого сенсорного или образного содержания. На основе этих выводов сложилась теория безобразной[56], или ненаглядной, мысли: ощущения и образы выполняют в мышлении лишь вспомогательную, побочную роль. Таким образом, исследования Кюльпе установили наличие несенсорной формы сознания.

Научные исследования в вюрцбургской лаборатории развивались. Важный вклад в изучение сравнительных измерений веса внес Карл Марбе. Марбе установил, что, хотя ощущения и представления присутствуют во время выполнения экспериментальной задачи, они, по — видимому, никак не влияют на процесс принятия решения. Испытуемым нс удавалось отметить, как у них в голове складывается представление о том, какой вес более легкий, а какой более тяжелый. Это противоречило устоявшейся точке зрения, что суждение выносится тогда, когда испытуемые, удерживая в памяти мыслительный образ первого веса, сравнивали его с сенсорным впечатлением от второго.

Исследования Генри Уатта показали, что при проведении вербально — ассоциативных экспериментов (проверка реакции испытуемого на слово — раздражитель) почти невозможно получить фактические данные о том, как в сознании испытуемых складываются представления. Это лишь подтвердило гипотезу Кюльпе, что сознательный опыт нс сводится только к ощущениям и образам. Испытуемые в экспериментах Уатта были в состоянии правильно отвечать и не выстраивая в своем уме логическую структуру ответа. Уатт пришел к выводу, что работа сознания совершалась еще до окончания эксперимента, а именно в момент, когда происходило усвоение правил его выполнения.

Испытуемые, очевидно, давали подсознанию некие установки или, другими словами, направляли его, чтобы дать наиболее приемлемый, на их взгляд, ответ. Как только правила выполнения задачи были усвоены и определено основное направление, действительная задача стала выполняться без каких — либо усилий со стороны сознания. Эти исследования подтвердили, что скрытая сторона сознания способна каким — то образом контролировать его деятельность. То, что опыт зависит не только от элементов сознания, но и от определяющих тенденций в работе подсознания, доказывало, что подсознание оказывает существенное влияние на поведение человека. Эта идея стала основополагающей в теории психоанализа Зигмунда Фрейда.

Итак, можно сделать вывод, что психология была внутренне противоречива с момента своего возникновения. Но, несмотря на все различия в своих подходах, психологи — первопроходцы были едины в своей цели, а именно: сделать психологию самостоятельной наукой.

Благодаря усилиям Вундта, Эббингауза, Брентано, Штумпфа и некоторых других ученых — исследователей психология более была <не изучением души… [а] исследованием — посредством наблюдений и экспериментов — определенных реакций человеческого организма, которые не являются предметом изучения никаких других наук. Немецкие психологи, несмотря на различия во взглядах, делали общее дело: их талант, трудолюбие и единая направленность научной работы — все это сделало университеты Германии центром развития новой психологии> (Heidbreder. 1935. P. 105).

Германии, однако, не удалось долго удерживать завоеванные позиции. Прошло не так уж и много времени, как в Соединенных Штатах появилась и стала развиваться психология Вундта в интерпретации его ученика Э. Б. Титченера.

1. Опишите как система Вундта, в интерпретации Титченера, стала примером искажения исторических фактов. Что из себя представляет культурно — историческая психология Вундта? Почему она стала причиной разделения внутри новой психологии?

2. Какое влияние работы немецких физиологов и английских эмпириков оказали на психологию Вундта? Раскройте вундтовскую концепцию волюнтаризма. Какую роль сыграли элементы сознания?

3. Укажите различия между опосредованными и непосредственными опытом? Опешите, как Вундт использовал метод интроспекции. Какова роль апперцепции в научной системе?

4. Какие темы Вундт и его ученики разрабатывали в Лейпцигской лаборатории? Проследите развитие психологии Вундта в Германии. За что система Вундта подверглась критике?

5. Опешите исследования Эббингауза проблем обучения и памяти. Как повлияли на взгляды Эббингауза исследования Фехнера? Какое влияние Эббингацз оказал на исследования Мюллера?

6. Чем психология акта Брентано отличается от психологии Вундта? Чем взгляды Штумпфа на психические элементы и использование интроспекций отличаются от взглядов Вундта?

7. Что имел в виду Кюльпе под систематической экспериментальной интроспекцией? В чем подход Кюльпе отличается от подхода Вундта? Как идея безобразной мысли соотносится с вундтовской концепцией сознательного опыта?

Baldwin, B.T. (1921) In memory of Wilhelm Wundt by his American students. Psychological review, 28, 153–158. воспоминания о Вильгельме Вундте его американских учеников.

Langfeld, H.S. (1937) Stumpf’s «Introduction to Psychology». American Journal of Psychology, 50, 33–56. Начала курса психологии, который читал Штумпф в Берлинском университете в 1906–1907 гг.

Lindenfeld, D.(1978) Oswald Kulpe and the Wurzburg School. Journal of the History of the Behavioral Sciences,14, 132–141. Сопоставление философских и психологических концепций Кюльпе; оценка их значимости.

Postman, L. (1968) Herman Ebbinghaus. American Psychologist, 23? 149–157. Оценка вклада Эббингауза в экспериментальное изучение памяти.

Примечания:

4

нвтуралистическая теория — идея, согласно которой прогресс и изменения в научной истории зависят от «духа времени». Zeitgeist, который и делает людей восприимчивыми к одни идеям и невосприимчивыми к другим.

5

психологическая школа — группа ученых, разделяющих теоретическую ориентацию и работающих над общими проблемами: их имена связаны с определенной системой идей.

46

Печатается с разрешения Американской психологической ассоциации.

47

Волюнтаризм — теория, согласно которой воля обладает способностью организовывать процесс мышления, переводя его на качественно более высокий уровень.

48

опосредованный опыт — обеспечивает информацией или знанием, которые не являются составляющими непосредственного переживания.

49

непосредственный опыт — опыт, который очищен от всякого рода интерпретаций.

50

трехмерная теория чувств — теория чувств Вундта построена на основе трех намерений: удовольствие — дискомфорт, напряжение — расслабление, возбуждение — успокоение.

51

апперцепция — творческий синтез элементов мышления.

52

бессмысленные слоги — в экспериментах по изучению процессов памяти — бессмысленный ряд слогов, используемых для запоминания.

53

интерференционная теория забывания утверждает, что процесс забывания происходит вследствие взаимодействия нового материала с уже имеющимися в памяти.

54

Эдмунд Гуссерль, который был учеником Штумпфа, позже предложил философию феноменологии; она предвосхитила гештальт — психологию (см. главу 12).

55

систематическая экспериментальная интроспекция — метод интроспекции Кюльпе, который предполагал не одновременное разворачивание процесса мышления и наблюдение этого процесса, а ретроспективное наблюдение уже пережитого испытуемым.

56

безобразная мысль — идея Кюльпе о том, что мысль может не содержать никаких сенсорных или образных компонентов.