• 6.1. ЛОГИКА ПРОТИВ РАЗУМА
  • 6.2. ЛАБИРИНТ. ПРИПИСЫВАНИЕ СОБСТВЕННЫХ ЦЕННОСТЕЙ.
  • 6.3. АБСТРАГИРОВАНИЕ
  • 6.4. ЗАПРЕТ КАК ПРОСТЕЙШЕЕ РЕШЕНИЕ
  • 6.5. ТЕХНИЧЕСКИЕ ДЕТАЛИ
  • 6.6. ФУНКЦИЯ ЛАБИРИНТА
  • 6.7. ШЕСТЬ НЕОБХОДИМОСТЕЙ
  • 6.8. АВТОЛАБИРИНТНОСТЬ
  • 6.9. ПСИХОЛОГИЯ ЗАПРЕТОВ НА СЕКС
  • 6.10. ЗДОРОВЬЕ
  • ГЛАВА 6

    ФОРМЫ ЗЛА. ЛАБИРИНТНОСТЬ.

    Свойства химического вещества меняются, если из свободного состояния оно попадает в некоторое соединение. Например, по воде и ее свойствам никак не скажешь, что она состоит из двух газов, один из которых горит, а другой поддерживает горение. Вода, как известно, тушит огонь. Но подобное справедливо и по отношению к людям: человек, включенный в некоторое соединение, зачастую меняет свои свойства. Конечно, не любая межчеловеческая связь изменяет личность человека. Но приведу несколько примеров.

    В начале семидесятых Филипп Зимбардо провел замечательный эксперимент: он попросил своих студентов «сыграть» в тюрьму. Некоторые играли роли заключенных, а некоторые – охранников. Через некоторое время «ненастоящая» идея тюрьмы стала превращаться в настоящую: с дейстительной жестокостью, унижениями и настоящей тюремной реальностью. Эксперимент пришлось срочно прекратить. Организация, созданная искусственно, стала творить настоящее зло – как Франкенштейн. Но ведь точно так же овладевает человеком любая организация, а не только тюрьма. Просто в случае тюрьмы болезнь заметнее.

    Недалеко от нас есть довольно бедный вычислительный центр, который перебивается мелкими заказами. Там работает немного людей, которые сидят в кабинетах. Эти люди обыкновенны и вполне приятны в общении, если встретить их на улице или вообще во внеслужебное время. Но, попав в стены учреждения, они начинают вести себя иначе: грубо разговаривают с любым посетителем

    (посторонним, не входящим в структуру учреждения), дают неверные указания, заставляют ждать, кричат, если кто-то идет не в ту дверь, ведут себя высокомерно, хотя никакими особенными достоинствами не обладают. Стоит лишь выйти из здания и забыть о работе, как эти симптомы морального нездоровья постепенно исчезают.

    Как-то мне пришлось в один день побывать в нескольких библиотеках и я заметил удивительную разницу: в маленькой библиотеке работники добры и вежливы; в большой – довольно грубы и злобны. Дело в том, что чем больше организация

    (или организованность), чем сильнее растворение в ней, тем больше посторонний человек отличается от своего и тем он дальше. Если в маленькой библиотеке общение было на теплом уровне "я человек – и ты человек", то в большой – на холодном уровне "я деталь механизма – а ты единица труда, предписанного к исполнению". Последний стиль отношений не может быть теплым, но может казаться таким, когда имитация душевной теплоты предписывается как обязательный элемент общения. Сути вещей это не меняет.

    То есть, В НЕКОТОРЫХ СЛУЧАЯХ ВКЛЮЧЕННОСТЬ В ОРГАНИЗАЦИЮ СИЛЬНО ИЗМЕНЯЕТ ИЛИ ПОЛНОСТЬЮ ПРЕОБРАЖАЕТ ЛИЧНОСТЬ ЧЕЛОВЕКА. Если это преображение в худшую сторону, то можно говорить о моральной болезни. Назовем эту болезнь ЛАБИРИНТНОСТЬЮ. Некоторые из ее симптомов довольно известны. Это авторитарность, бюрократизм, стремление необосновано запрещать. До сих пор эти вещи рассматривались в отдельности. Но, возможно, они составляют единое целое.

    Наше время – это время организаций и организованности. Организации выстраиваются цепочками или пирамидами, вкладываются друг в друга как матрешки, а над каждым начальником – длиннейшая летстница других начальников, и по отношению к самому верхнему начальнику простой человек опустился в темную глубину. И так же, как есть предел погружению в глубину воды, после которого человеческий организм уже не выдерживает давления слоев, лежащих над ним, так же есть предел погружения в глубину организации – когда личность не выдерживает давления системы. И когда личность умирает, на ее месте оказывается некоторый организационный зомби, моральный труп, способный лишь к выполнению указаний. И заметим, что именно это состояние человека более всего выгодно как самой большой машине, под названием Государство, так и другим машинкам поменьше.

    Роль государства еще в 18 веке была ничтожна. Поэтому при абсолютной монархии человек, в своих ежедневных заботах, был куда свободнее, чем в наше время демократии. Сейчас человек живет в паутине обязанностей. Ниточки этой паутины тонки и часто не стесняют движений, но при необходимости могут заставить любого плясать марионеткой. При необходимости нас заставят делать все что угодно и как угодно – вся наша якобы прочная свобода держится только до возникновения такой необходимости.

    За пару веков государство выросло в могучую машину, от которой не укроется никто и ни что. Она проникает во все и контролирует все. От вас постоянно требуют: сдать справку, поставить подпись, где-то зарегестрироваться, что-то предъявить, в чем-то участвовать, кого-то поддерживать, кого-то избирать, – но во всех этих случаях вы лично никого не интересуете, обычно даже не имеет значения мужчина вы или женщина, как вас зовут и что вам нравится, вы просто обязаны, как только натянется очередная ниточка, сделать очередное ритуальное движение – как марионетка.

    С разрастанием государства оно все больше функций берет на себя.

    Инициатива становится не нужна или даже наказуема. Государственная власть знает все, может все и она самодостаточна. Человек теперь лишь смазка для ее шестеренок или топливо для ее множества моторчиков. Незаменимых людей нет.

    Человек превращается в функцию. Если вы плохо исполняете функцию, вас заменят другим. Вы как личность для государства не существуете.

    "Здоровый человек – здоровое государство", – читаю рекламный лозунг какой-то мединской фирмы. То есть: здоровье человека нужно для того, чтобы была здоровой гораздо более важная структура – государство. А сам человек лишь подручное средство, он, вобщем-то, ничего не значит. Никого не удивляет и, тем более, не возмущает этот моральный перевертыш.

    Общество принуждено жить для государства, а не государство для общества, человек живет ради государственной машины. Слуга государства, служу государству, на государственной службе – а ведь на самом деле государство должно служить людям. Условная структура убивает живое тело, скелет оказывается превыше организма.

    Вся общественная жизнь сводится к служению государству: бюрократизируется, милитаризируется, деформируется.

    Растет численность полиции и растет число преступлений – что здесь первично? И почему здесь прямая зависимость, а не обратная?

    Но начнем с самого начала.

    6.1. ЛОГИКА ПРОТИВ РАЗУМА

    Напомню пример 2:

    …я сел на скамейку и стал выдумывать разные причины, по которым должен бросить университет ради армии. Выдумал причины для себя, для родственников, для друзей и для замдекана, потом грустно принял решение, сказав себе, что это самое логичное и правильное в данной ситуации. Я даже сказал себе, что у меня нет другого выхода.

    На самом деле реальных причин, по которым можно пойти в армию, у автора этих строчек не было. Были только логические конструкции вроде таких: если мне не нравится учиться, значит, мне не нужно этим заниматься; раз все или многие служат в армии, то ничего особено плохого в этом нет. И еще много подобных умозаключений, каждое из которых верно или кажется верным. Но все вместе они приводят к неразумному, совершенно неразумному результату.

    Может показаться, что это только случайность, казус, исключение из правил.

    На самом же деле, логика очень часто идет против разума и счастливы те люди, у которых разум побеждает. Например, заботливая мать, прочитав о необходимости спать по режиму, заставляет бедного ребенка спать каждый день по два часа после обеда, несмотря на то, что чувствует и знает, что ребенку это совсем не надо.

    Она продолжает мучить и себя и ребенка, потому что следует не разуму, а отвлеченным от практики логическим конструкциям, изложенным в какой-нибудь книге. Другая женщина, хорошо взвесив все варианты, выходит замуж не за того, кого любит, а за того, за кого выйти правильнее – и мучится всю жизнь, потому что полушалась логики, а не своего сердца. Кто-то всю жизнь пьет минеральную воду, которую он не любит, но знает о ее полезности. Кто-то заставляет своего сына избрать карьеру, для которой сын никак не подходит. Кто-то всю жизнь мечтает о собаке, но не заводит себе ее, потому что по каким-то причинам решил, что воспитывать собаку – это большая ответственность. Один мудрый человек, который прожил длинную и содержательную жизнь, как-то рассказал мне, что он знает способ находить правильное решение в любой сложной ситуации. "Вначале нужно сесть, спокойно обдумать, взвесить все «за» и "против", не упустив деталей, и принять самое логическое решение. А потом поступить наоборот." Вся соль в этом "наоборот".

    Все утопии и попытки создать общества всобщего счатья и справедливости были основаны на некоторых логических конструкциях. И всегда, с железным постоянством, они заканчивались всеобщим несчастьем и огромной несправедливостью. Логика побеждала здравый смысл.

    Мир, в котором мы живем, устроен мудро и красиво, но нелогично, и человеческая жизнь также нелогична, а особенно нелогично счастье человека – любая мелочь может сделать нас счастливыми, а огромная удача может оставить равнодушными. Я например, чаще всего чувствую себя счастливым солнечным утром – просто потому что светит солнце; когда же исполняется что-либо долгожданное, мне некогда быть счастливым, я сразу же переключаюсь на следующую цель. Итак, и счастье и сама жизнь нелогичны и прекрасны порой именно тогда, когда идут вразрез с логикой. Все надоело, бросил все, сел в электричку, вышел в лес на случайной станции – и понял что все еще жив и что жить стоит. Когда же мы пытаемся следовать логическим схемам, вначале теряется счастье и красота жизни, а потом и сама жизнь.

    Классический пример убийства логикой разумности это диалог Платона "Государство". Сократ, участник этого диалога, сам человек глубоко честный, стправедливый и нравственный, пытается создать в теории идеальное государство – такое, в котором все люди будут счастливы. Однако логически построенный идеал получается с душком – от него несет тоталитарной диктатурой, а порой и концлагерем:

    "Прежде всего нам, вероятно, надо смотреть за творцами мифов: если их произведение хорошо, мы допустим его, если же нет – отвергнем. Мы уговорим воспитательниц и матерей рассказывать детям лишь признанные мифы."

    Пока что "уговорим". Но уже на следующей странице – более тревожное "заставим":

    "…и поэтов надо заставить об этом писать в своем творчестве."

    Далее предполагается «вычеркивать» различные места из Гомера и не потому, что они плохи, а потому, что они хороши и приятно очаровывают.

    Дальнейшеее рассуждение приводит к тому, что юноши не должны быть слишком смешливыми, то есть ограничение накладывается уже на характеры. Потом, совершенно логическим путем приходят к тому, что в литературе нужно запретить использование прямой речи и поощрять лишь косвенную. Потом предлагается вообще изьять некоторые стихотворные размеры, музыкальные лады и инструменты (это созвучно с тем, как во времена Сталина запрещали некоторые «несоциалистические» музыкальные интервалы), прогнать из государства флейтистов, а сохранить лишь тех, кто играет на лире, кифаре и свирели.

    Затем идет просто прекрасный логический переход:

    "Так вот, неужели только за поэтами надо смотреть и обязывать(!) их либо воплощать в своих творениях нравственные образы, либо уж совсем отказаться(!) от творчества? Разве не надо смотреть и за остальными мастерами?"

    Но все это – пока только цветочки. Логика приводит к отрицанию эротизма:

    "В создаваемом нами государстве ты установишь (какое слово!), чтобы влюбленный был другом своему любимцу, вместе с ним проводил время (даже это нуждается в законодательном установлении!) и относился к нему как к сыну во имя прекрасного, если тот согласится. А в остальном пусть он так общается с тем, за кем ухаживает, чтобы никогда не могло возникнуть даже предположения, что между ними есть нечто большее." И еще: "…нельзя привносить и наслаждение: с ним не должно быть ничего общего у правильно любящих или любимых…" Обратим внимание на словосочетание: "правильно любящих". Вот уже и любовь кастрирована логикой.

    Очень похоже на СССРовское: "у нас секса нет".

    Дальше совершенно жуткий пассаж о судье и враче:

    "Оба они будут заботиться о гражданах, полноценных в отношении как тела, так и души, а кто не таков, кто полноценен лишь телесно, тем они предоставят вымирать; что касается людей с порочной душой, и притом неисцелимых, то их они сами умертвят."

    Затем описывается быт идеальных людей: "Прежде всего никто не должен обладать никакой частной собственностью, если в том нет крайней необходимости.

    Затем, ни у кого не должно быть такого жилища или кладовой, куда не имел бы доступа всякий желающий." То есть, гражданам запрещают всякую приватную жизнь.

    Хороший гражданин должен быть абсолютно прозрачен и всегда на виду.

    "Количества припасов должно хватать стражам на год, но без излишка".

    Отметим этот интересный момент: почему на год, а не на тринадцать месяцев или на десять?

    Год – это случайная круглая цифра, пришедшая в голову законодателю – а все жители государства обязаны теперь согласовывать количество своих припасов с этой цифрой. Точно также одно древнее государство устанавливало какого размера каждый из рабов должен носить колпак – как будто раб сам не способен решить такой простой вопрос, как будто кто-то пожелает носить колпак не по размеру. А если и пожелает, то что с того?

    Мысль, созидающая государство, идет дальше:

    "Прежде всего им (тем, кто блюдет государство) надо оберегать государство от нарушающих порядок новшеств…" Итак, мы пришли к запрету новшеств, то есть, к остановке прогресса. Дальше предлагается регламентировать игры детей, стрижку, одежду, обувь и так далее.

    В конце концов участники диалога приходят к логическому выводу о том, что жен и детей нужно сделать общими. Здесь они уже совершенно ясно ощущают, что идут против разума и здравого смысла, поэтому звучит нечто вроде извинения:

    "Вероятно, многое из того, о чем мы сейчас говорим, покажется смешным, потому что будет противоречить обычаям, если станет выполняться соответственно сказанному." Но все-таки упорствуют: "Все жены этих мужей должны быть общими, а отдельно пусть ни одна ни с кем не сожительствует. И дети тоже должны быть общими, и путь родители не знают своих детей, а дети – родителей."

    "…правителям потребуется у нас нередко прибегать ко лжи и обману – ради пользы тех, кто им подвластен."

    "…потомство лучших мужчин и женщин следует воспитывать, а потомство худших – нет…"

    "Женщина пусть рожает государству (заметим: государству!) начиная с двадцати лет и до сорока…"

    "Из числа же братьев и сестер закон разрешит сожительствовать тем, кому это выпадет при жеребьевке…"

    И так далее – так логика побеждает разум.

    6.2. ЛАБИРИНТ. ПРИПИСЫВАНИЕ СОБСТВЕННЫХ ЦЕННОСТЕЙ.

    Издалека не видны индивидуальные ценности человека. Так философ, рассуждая о людях вообще, видит их похожими на самого себя. Но философ – это редчайшее исключение из правил, поэтому трудно найти многих подобных ему. И, предписывая другим собственные блага, на самом деле он предписывает им величайшее зло. Если бы греческие боги, которые питались нектаром и амброзией, из самых добрых побуждений посадили на эту диету всех людей, то люди бы просто вымерли. Другой философ, Ульянов-Ленин, говоря об обществе будущего, утверждал, что все будут трудиться, а после трудового дня каждый будет идти и работать еще одну смену, управляя государством. Государством будут управлять все, каждая кухарка. Он считал, что таким образом делает людям благодеяние. Он всю свою жизнь с увлечением занимался политикой, не желая ничего другого – поэтому полагал, что это занятие привлекательно для всех. Но заставьте людей работать в два раза больше, причем вторую смену бесплатно, и спросите как им это понравилось.

    Понятно, что они ответят. К тому же политика для многих отвратительна сама по себе.

    Сократ говорит о идеальных стражах:

    "Столуясь все вместе, как во время военных походов, они будут и жить сообща. А насчет золота и серебра надо сказать им, что божественное золото – то, что от богов, – они всегда имеют в своей душе, так что ничуть не нуждаются в золоте человеческом, да и нечестиво было бы, обладая тем золотом, осквернять его примесью золота смертного… Им одним не дозволено в нашем государстве пользоваться золотом и серебром, даже прикасаться к ним…"

    Снова он приписывает другим свои собственные ценности. Логическое доказательство не столько доказывает, сколько оправдывает собственное мнение по данному вопросу. То же самое мы наблюдали при идейной горячке: когда человек увлекается чем-то новым и ненужным и подбирает довод за доводом так, чтобы оправдать свой неправильный поступок. Так и Сократ подбирает довод за доводом, чтобы оправдать некоторую идею, в которую он уже верит. А сама вера ведь не нуждается в разуме и логике. Видимость доказательства нужна только для того, чтобы склонить в свою веру других. Просто сам Сократ всю жизнь прожил, не задумываясь о богатстве, не собирая золота и серебра, ему это нравилось, но совершенно не очевидно, что такой же образ жизни будет пригодным для других.

    Все вышесказанное относится не только к философу, но и к любому человеку, который по роду своих занятий смотрит на людей сверху вниз и издалека. Это относится к любому руководителю, законодателю и даже отцу семейства. «Найдя» какой-нибудь метод решения проблемы, такой человек сразу же указывает другим, что им нужно делать, но, во-первых, он приписывает им собственные ценности, а во-вторых, так как смотрит издалека, не видит деталей. В-третьих, он может просто ошибиться. Логическое решение, естественно, не решает проблемы. Тогда вопрос, в измененном виде, рассматривается снова и принимается следующее решение, которое добавляется к предыдущему. Но следующее решение ничего не дает по тем же причинам – и цикл повторяется. Так на человека накладывается ограничение за ограничением, путы за путами, выстраивается стенка за стенкой, пока не образуется ЛАБИРИНТ.

    Итак, первая особенность лабиринтного мышления – приписывание другим собственных ценностей.

    6.3. АБСТРАГИРОВАНИЕ

    Вторая особенность – это абстрагирование от конкретного человека, дела, процесса, места, времени и от конкретных обстоятельств.

    Лабиринтный человек иногда не обладает ничем реальным, ни деньгами, ни имуществом (я не имею ввиду его личное имущество), ни даже собственной должностью, которую он всегда может потерять или сменить – он занимается только игрой символов, живет в собственной, в виртуальной реальности и жизненная конкретика для него не более реальна, чем компьютерная игра. Но сегодня он имеет всю власть в обществе, и трагедия случается там, где его виртуальная реальность начинает подавлять реальность здорового человека.

    "Мы люди маленькие", – говорит лабиринтный человек, или наоборот, "мы люди большие, – думает он, – потому что мы сидим в большом кабинете." Ценность человека определяется для него регалиями и должностями, а не фактическими способностями и заслугами.

    Отсюда и лабиринтный карьеризм, странный и чуждый свободному человеку.

    Главная цель лабиринтного человека – сделать карьеру, то есть пересесть из одного кабинета в другой. Есть американский фильм, где женщина-секретарь проявляет головокружительную сноровку и изобретательность, чтобы заинтересовать большого босса своим проектом и в результате сесть в такой же кабинет, как у ее прежней начальницы. Она все же садится в новый кабинет, этим подразумевается классический хеппи-энд; камера показывает громадное здание, полное сотен точно таких же кабинетов и никто не замечает иронии – а ведь наша героиня навсегда растворилась как личность в этом муравейнке офисов.

    Нельзя сказать, что лабиринтный человек не имеет своего мнения, однако он не вырабатывает мнение сам, а усваивает и присваивает мнение, спущенное свыше.

    Поэтому он способен легко сменить мнение на противоположное, без тени сомнения и без колебаний – потому что мнение определяется приказом или циркуляром, а циркуляры выпускаются все новые.

    ПРИМЕР 45. Цитата. Дж. Оруэлл, «1984»

    Именно в этот самый момент объявили, что Океания не воюет с Евразией.

    Океания воюет с Востазией, а Евразия – союзник…

    Оратор говорил уже минут двадцать, когда на трибуну поспешно поднялся посыльный и сунул ему в руку листок. Карлик развернул и прочел его, не прерывая речи. Ни голос, ни манера говорить не изменилась, не изменилось и содержание речи, но все имена и названия неожиданно стали другими… Оратор, по прежнему сжимая одной рукой микрофон и чуть наклонившись вперед, рвал воздух свободной рукой и как ни в чем не бывало продолжал свою речь. Еще через минуту возобновились дикие крики толпы. Ненависть кипела, как и раньше, просто изменилась мишень.

    Конечно, мгновенное изменение мнения, подобное описанному, в жизни не встречается. Для того, чтобы изменить мнение на противоположное, лабиринтному человеку требуется несколько часов, дней или даже недель. Это время уходит на то, чтобы переубедить себя, чтобы в свете нового приказа или постановления проанализировать свой опыт, найти в нем ошибки и эти ошибки исправить – и тем вернее убедиться в безошибочности "высшего разума".

    Когда я вхожу в любое помпезное здание: будь то здание института, госучреждения или театра, я всегда прохожу сквозь лабиринт. Дело в том, что из множества дверей, обычно стеклянных или полупрозрачных, стоящих в два ряда, открыты только две. Обычно эти двери не стоят друг напротив друга, поэтому любой посетитель должен, проходя, сделать двойной зигзаг. Это вариант средней тяжести. Но чем более помпезно учреждение, тем лабиринт сложнее. Простой прием

    – это поставить через весь просторный холл полосу передвижных металлических заграждений, оставив единственное отверстие, а возле него посадить вахтера, обожающего "не пущать". Топология такова, что любому входящему приходится делать еще один зигзаг. Я еще ни разу не видел, чтобы кому-то пришло в голову просто взять и открыть все двери. Может быть, они не открываются никогда.

    Тогда для чего же они служат? ЕСЛИ БЫ ЭТОТ ЛАБИРИНТ БЫЛ ПРОСТО БЕСПОЛЕЗЕН, ЕГО БЫ НЕ ПОВТОРЯЛИ с такой тупой настойчивостью везде, где только можно.

    Одна из особенностей лабиринтного мышления в том, что человек воспринимается и должен восприниматься абстрактно, как элемент списка, как единица отчетности. Для этого человек должен быть отодвинут как можно дальше.

    Именно для этого создаются всякие запреты, заграждения и заборы – чтобы не подпускать людей близко, чтобы они оставались бюрократическими единицами, а не людьми – ведь с живым человеком невозможен чисто прагматический стиль отношений.

    Отношения между людьми всегда этичны – в ущерб прагматичности – то есть, в ущерб интересам Организации. Если школьный учитель во время выставления оценок впустит детей в класс, то оценки будут выше – учитель будет видеть глаза детей, их лица, будет лучше чувствовать их нужды. Если поговорить с нищим на улице, то дашь ему больше. Любая теплота и человечность в отношениях искажает реальное положение вещей и приносит Организации вред. Исключением является условная вежливость, выученная доброжелательность и отрепетированная улыбка, необходимые для привлечения клиентов. Но это фиктивная теплота, эту маску надевают с целью обмануть вас; ваша личность по-прежнему никого не интересует. Попробуйте войти в душевный контакт с представителем Организации – вы сразу же натолкнетесь на стену. Возможно, вас примут за душевнобольного.

    Так же как для человека верующего причина всего и источник всего есть Бог, то для лабиринтного человека причина и источник всего – управление. Но РАЗ УПРАВЛЕНИЕ ЕСТЬ ПРИЧИНА ВСЕГО, ТО ЛЮБЫЕ ДЕЙСТВИЯ ПО УЛУЧШЕНИЮ РЕАЛЬНОСТИ

    ЗАМЕНЯЮТСЯ РЕОРГАНИЗАЦИЯМИ УПРАВЛЕНИЯ ИЛИ ИЗДАНИЕМ ЦИРКУЛЯРОВ (большая часть шестеренок лабиринта вращается, сцепляясь лишь друг с другом, но не с реальностью – реальность не существует, есть показатели, которые как-то отражают реальность: во-первых, искаженно, во-вторых, намеренно искаженно). Любые исправления заменяются наказанием виновных, причем наказание, в свою очередь, заключается в издании некоторых обвиняющих документов, например, в вынесении выговора.

    ЛАБИРИНТНЫЙ ЧЕЛОВЕК ВРАЖДЕБЕН ВСЕМУ, ЧТО МОЖЕТ СУЩЕСТВОВАТЬ БЕЗ УПРАВЛЕНИЯ И КОНТРОЛЯ а потому враждебен любым человеческим чувствам и иррациональности поведения. Методика Дейла Карнеги – методика лабиринтного манипулятора, попытка расширить область управления и контроля, перенеся их на сферу человеческих чувств. Друзей, говорят нам, нужно приобретать, как приобретают машины или яхты. Все люди любят собственное имя – поэтому называйте их по именам.

    Улыбайтесь – и клиент почувствует к вам расположение.

    К счастью для нас, такие простые закономерности выполняются лишь в недрах лабиринта.

    Управление человеком переходит в управление всем остальным, живой и неживой природой. Меня всегда удивляло, почему на городских газонах скашивают траву, если высокая трава гораздо красивее? Что может быть прекраснее густой травы высотой по колено? Но лабиринтный человек никогда не забирается в горы, в глубину леса, он не знает что такое настоящая высокая трава. Ему милее подстриженный бобрик. Бобрик – это идея травы, это трава в наиболее абстрактной форме. Впрочем, при тяжелой форме лабиринтности предпочтительней окажется пластиковая трава или просто пластик, покрашенный в травяной цвет. Вера во всемогущество управления превосходит и власть законов природы: и вот бригада рабочих кладет асфальт в дождь, а месяц спустя новая дорога покрывается дырами.

    В недалеком прошлом урожаи у нас собирали раньше срока (!), столовые работали на сэкономленных (!) продуктах, а еще раньше «успешно» перевоспитывались сорта растений.

    6.4. ЗАПРЕТ КАК ПРОСТЕЙШЕЕ РЕШЕНИЕ

    ПРИМЕР 46. Война пожарников против города

    На окраине города стоит большой спортивный комплекс, который подчиняется пожарной части. Почти половину площади занимает полногабаритное футбольное поле, на котором много лет вообще никто не играл, а сейчас играют раз или два в году. Поле подстригают, поливают и ставят на нем флажки – вот и все, для чего оно нужно. На территории комплекса гуляют женщины с колясками, ездят велосипедисты, тренируются бегуны, отдыхают дети. Вобщем, это единственное место отдыха для всей окрестности. Но однажды кто-то из детей сломал скамейку.

    И начальник принял мудрое решение: изгнать всех людей с территории.

    На входе поставили вертушку, посадили дежурного, который сообщал, что отныне вход воспрещен. Тогда дети полезли через стену. В ответ на это была организована охрана с собаками, с милицией и газовыми балончиками. Первую боевую стычку город проиграл и стадионы вымерли на несколько недель.

    Потом снова начали появляться спортсмены. Они перелазили через стены и, првильно рассудив, что не делают ничего плохого, проникали на спортплощадки.

    Подходил охранник с собакой и говорил: "я все понимаю, но мне приказано". Собака громко гавкала и споры были бесполезны.

    Но как раз через спорткомплекс проходила дорога, по которой многие огородники добирались до своих огородов. Никто из них не хотел идти в обход.

    Вначале люди просачивались через щель в заборе. Тогда пожарное начальство распорядилось щель закрыть. Вечером на одну из женщин, которая шла в обход, напали. Возмущенное население разломало бетонную стену и таким образом утвердило свое право ходить по родной улице. В ответ на это пожарные установили высокую плату за пользование площадками. Спортсмены выкручивались кто как может, но платили совсем чуть-чуть. Сразу же объявились такие пожарники, которые клали деньги себе в карман, такие, кто испугался угроз (футболисты просто пообещали набить морду), но оказались и честные, которые приходили регулярно и выдавали квитанции. Объявились и такие, которые напивались и дебоширили. И все, приходя, говорили: "не нужны нам ваши деньги, лучше вы сами сюда не ходите". В результате этой бессмысленной войны не стало лучше ни начальству комплекса, ни пожарникам, ни, тем более, жителям города. Когда в ближнем парке горел корпус самолета, собравшееся население радостными возгласами встречало каждую ошибку и оплошность пожарников, а пожарники орали на зрителей и обещали облить их пеной. Корпус самолета сгорел до тла.

    Фундаментальным принципом лабиринтного мышления является запрет. Запрет как решение аналогичен гильйотине как средству от перхоти. Там рубят голову, чтобы избавиться от маленькой детали этой головы, а тут, чтобы наказать одного провинившегося, наказывают целый район города.

    НЕ ИМЕЯ ВОЗМОЖНОСТИ ЗАПРЕТИТЬ МАЛОЕ, ЛАБИРИНТНЫЙ ЧЕЛОВЕК ЗАПРЕЩАЕТ БОЛЬШОЕ, на всякий случай, чтоб уж не ошибиться. Так, наряду с наркотиками, запрещены различные психотропные вещества, совершенно необходимые больным людям – теперь больным приходится преодолевать вдесятеро больше препятствий, как будто им своих бед мало. Из-за того, что стало жарко и возрасла вероятность лесного пожара ВСЕМУ населению запрещают вход и въезд в хвойные леса. Многие лишаются единственной возможности отдохнуть на природе.

    В любом случае запрет это лишь одно из возможных решений – часто наихудшее и наименее логичное, как с гильйотиной. Нет хороших запретов, но одни запреты хуже других. Можно ввести коэффициент несправедливости запрета: количество людей, несправедливо обиженных или ограниченных в правах поделить на количество людей, которых действительно следовало бы ограничить. В случае закрытия спорткомплекса этот коэффициент – около тысячи. В том случае, когда запрещают доступ в леса, еще больше – десятки или сотни тысяч.

    Можно было бы назвать этот коэффициент еще и коэффициентом гнусности, ибо лабиринтный запрещатель, ограничивая и унижая в правах тысячи людей, поступает гнусно.

    Вместо запрета проникать в леса можно было бы установить достаточно высокий штраф за разведение огня в этих лесах – такой, чтобы суммы штрафов покрывали убытки возможных пожаров, ведь дым от костра заметен за многие километры – не скроешься. В этом случае коэффициент несправедливости был бы не больше сотни.

    Можно бы придумать и более правильную систему наказаний – лишь за незатушенные костры, достаточно просто поломать голову. Но лабиринтный человек не утруждает себя анализом ситуации – он выбирает запрет – как простейшее из решений.

    Запрет никогда не решает проблему полностью – так же как стена, построенная в чистом поле, не предградит доступ всем. Однажды я видел запертые ворота, стоящие посреди степи, ворота без всякой стены; стена, видимо, давно разрушилась – бывает и такой запрет, запрет-видимость.

    Запрет-видимость служит запрещающему не только для "спасения лица", на самом деле это одна из самых подлых и коварных разновидностей запрета: если запрет свободно нарушается каждым, то, при необходимости, любого можно законно покарать за нарушение. Для этих же целей служит запрет-невозможность: вам запрещают то, что невозможно запретить, а потом карают, чтобы заставить вас быть послушнее. Существует и запрет-противоречие: вам запрещают две противоположные вещи – и в любом случае вы оказываетесь виновны. С помощью таких методов лабиринтный руководитель может держать в постоянном страхе и подчинении целые коллективы.

    Приведу несколько правил поведения, полезных в том случае, если вы попали под начало к лабиринтному руководителю. Итак, правила техники безопасности.

    Правило 1. Вы постоянно подвергаетесь беспричинным унижениям, обычно мелким, но иногда вас унижают "напоказ". Оставайтесь спокойны и не принимайте близко к сердцу.

    Правило 2. Старайтесь пореже возмущаться, это совершенно бесполезно. Тот, кто возмущается, в случае любых неудач в общей работе становится козлом отпущения.

    Правило 3. Не идите на поводу у бунтарей, действуйте только самостоятельно.

    Бунты часто провоцируются, чтобы выявить недовольных.

    Правило 4. Если ваши способности в любой области выше, чем способности вашего руководителя, не демонстрируйте их, это будет воспринято как оскорбление.

    Правило 5. Если успех вызван вашими собственными усилиями, то он воспринимается не как ваша заслуга, а как ваша вина.

    Примечание: здоровые люди, попав под начало к лабиринтному руководителю, могут просто сойти с ума, отыскивая причины бессмысленных придирок. Так и не найдя этих причин, они пробуют поднять свой авторитет своим качественным трудом, дисциплинированностью, своими новыми идеями и пр. Но это лишь усугубляет ситуацию. Выход в другом: если вы не тщеславны, попробуйте сделать вашего руководителя соавтором ваших успехов.

    Правило 6. Обязательно давайте отпор всякой демонстрации превосходства, даже самой ничтожной и вздорной, даже не задевающей вас – иначе вас никогда не оставят в покое. (см. следующее правило)

    Правило 7. Если вы отступаете от правила 6, то вы будете подвергнуты более существенным унижениям.

    Правило 8. Не хвалите своего руководителя, иначе отношение к вам окружающих ухудшится – коллектив его не любит. (см. следующее правило)

    Правило 9. Если вы хвалите своего руководителя, то он вас накажет, но не за похвалу, а в угоду коллективу.

    Правило 10. Постоянно демонстрируйте свое превосходство перед теми, кто не умеет этого делать. Но не делайте это в обидной форме – проще всего помогать им в работе. (см. следующее правило)

    Правило 11. Если вы не умеете продемонстрировать свое превосходство ни перед кем, то агрессия сверху будет направляться на вас.

    Правило 12. Не участвуйте в предлагаемых вам сомнительных операциях – это способ связать вам руки.

    Правило 13. Не показывайте своего интереса ни к чему и своей увлеченности ни чем. Любовь, интерес и заинтересованность – это три точки, которые остаются беззащитными при любой обороне. Если вы не следуете этому правилу, то в критический момент ждите удара ниже пояса.

    Правило 14. Объясняйте свои действия просто – тогда они будут понятны вашему руководителю. Лабиринтный человек не терпит непонятностей.

    Правило 15. Помните эти правила и почаще прощайте. Когда не можешь помочь, нужно простить.

    Но на самом деле запрет еще более несправедлив. Если мы установим большой забор в качестве средства от воров, то честные люди не смогут свободно ходить, а воры просто перелезут через него. То же самое происходит и с любым запретом – в действительности он портит жизнь лишь "невиновным", а «виновные» находят способ его обойти. В результате оказывается необходимым добавить следующий запрет, потом еще один и так далее. Так выстраивается лабиринт.

    Еще один недостаток запретов в том, что их выполнение нужно как-то контролировать. Расходы на тотальный контроль обычно превышают потенциальные выгоды от самого запрета. Поэтому контролировать невыгодно. А раз невыгодно контролировать, то ПРОЩЕ ВСЕГО УНИЧТОЖИТЬ САМ ОБЪЕКТ КОНТРОЛЯ. Многие полезные начинания погибли из-за того, что какие-то службы не могли гарантировать стопроцентный контроль.

    Еще несколько разновидностей запретов:

    1. Запрет в "воспитательных целях" – чтоб им неповадно было; а то они совсем обнаглеют; пусть понимает субординацию; чтоб много о себе не мнил, и так далее.

    2. Запрет "ах так, так я вам покажу!" За деньги, истраченные на войну пожарников с городом, можно было бы несколько раз заменить все скамейки на стадионе. И в любом случае затраты на всю поднятую кутерьму не сравнимы со стоимостью скамейки. Но «показать» очень хочется.

    3. Запрет "чтоб жизнь медом не казалась". Обычная практика в армии, тюрьме, школе и других морально нездоровых местах. Из таких соображений директор заставляет школьниц носить некрасивую форму. На самом деле сама эта директор сама страдала из-за некрасивой формы в детстве, а теперь считает справедливым, чтобы так же страдали и другие.

    4. Запрет как предварительная месть. Допустим, что лабиринтный чиновник видит и знает, что другой человек прав и все равно возьмет свое; тогда именно по этой причине он ставит ему палки в колеса. "Если другой сможет то, чего не могу я, он меня этим обидит и унизит", – такова подоплека. Интересно, что девушка, мучая и терзая влюбленного, за которого все равно решила выйти, так же предварительно мстит ему за будущие семейные неурядицы.

    5. Запреты на всякий случай – как бы чего не вышло. Если нет времени, желания или ума, чтобы разобраться в ситуации, то лучше просто запретить.

    6. Запрет как снятие стресса: начальник в гневе успокаивается, запрещая что-нибудь совершенно невинное. Так же поступает и родитель в плохом настроении.

    7. Запрет "святее папы римского" – так запрещают, если есть вероятность того, что начальство не одобрит. А начальство теперь не вынуждено запрещать само и остается "чистым", а потому ценит таких «святых» подчиненных.

    6.5. ТЕХНИЧЕСКИЕ ДЕТАЛИ

    То, что можно потерять, выдают только один раз – по неизвестной причине.

    Каждая комната имеет свое собственное представление о нерушимых правилах; это доказывает, что прямо в этой комнате правила и выдумываются.

    Любая цепочка имеет максимальное количество звеньев.

    В каждом звене цепочки информация искажается.

    Между двумя соседними звеньями цепочки всегда будет максимальное расстояние: в пространстве, во времени, в количестве дверей, в трудности допуска, в количестве неизвестных.

    Если вы, наконец, нашли кабинет нужного человека, этот человек со вчерашнего дня – в другом кабинете.

    Все, что должно работать, работает в самом неудобном месте и в самое неудобное время.

    Если ждать нужно долго, организация будет работать с посетителями два часа в день и один день в неделю.

    Если ждать приходится многим, то сесть будет негде.

    Размер помещения для ожидания обратно пропорционален количеству ожидающих.

    Если вам нужно только спросить, вас никуда не пустят.

    Если вам нужно сообщить, вас тем более не пустят – правдивая информация никому не нужна.

    Все, что неудобно или долго писать, нужно писать печатными буквами – для создания видимости компьютерной обработки.

    Если многим нужно заполнять бланки, то в наличии имеется лишь один стол и ни одного стула.

    ЦЕННОСТЬ ВАШЕГО СВОБОДНОГО ВРЕМЕНИ РАВНА НУЛЮ и только нулю.

    Каждому частному звену наплевать на вас, потому что вы слишком далеко и абсолютно неосязаемы.

    Те же звенья, которые видят вас, не хотят вас видеть.

    Если вы хотите работать, вам придется отбиваться от указаний сверху.

    Если вы не хотите работать, можете спускать свои указания другим.

    Любая реформа состоит из множества мелких постановлений, каждое из которых не противоречит реформе, но все вместе делают ее невозможной.

    Любой указ издается в форме, позволяющей его же блокировать.

    Но все это только кажется абсурдным, а на самом деле чрезвычайно полезно – иначе зачем устраивать столько возни? Давайте рассмотрим: каким образом полезно и полезно для кого.

    6.6. ФУНКЦИЯ ЛАБИРИНТА

    Вы попадаете в лабиринт в двух случаях: если вам что-то нужно от организации, и если организация чего-то требует от вас. Если же органицация вас о чем-то просит (обычно ей нужны ваши деньги, которых вы можете и не дать), она ведет себя совершенно иначе. Но нас интересует именно случаи моральной болезни, поэтому последний вариант мы не рассматриваем.

    В 1967 году было обнаружено новое, но впрочем, вполне естественное психологическое явление, которое назвали выученной беспомощностью. Собаку закрепляли в станке и били током, так что она не могла избежать боли. Когда собака хорошо научилась быть беспомощной, ее выпускали из станка. Теперь, чтобы избежать удара током, ей нужно было всего лишь выпрыгнуть из ящика – нет ничего проще. Но собака не убегала – она ложилась на пол и беспомощно сносила боль, которой запросто могла бы избежать. Те же результаты получили и для других животных. Но у человека беспомощность формировалась с большим трудом.

    Например, если кто-то мог выключить визжащий звук поворотом рычага, то он это и делал даже после обучения беспомощности – хотя делал заметно хуже.

    На самом деле, человек, который в отличие от собаки, способен мыслить, должен искренне верить в то, что он не сможет повернуть рычаг, причем рычаг здесь же под рукой и никто и ничто не мешает его поворачивать. Такого поведения действительно сложно добиться. Но давайте отойдем от голого эксперимента и оглянемся вокруг. Мы сразу увидим несколько областей человеческой жизни, в которых выученная беспомощность проявляется очень ярко.

    Во-первых, следует отметить просто ужасающие степени отупения, до которых порой доходит в старших и средних классах смышленый, вроде бы, первоклассник.

    Если с самого начала, в течение многих лет, он учится тому, что не может выполнить заданий, предложенных учителем, то со временем он будет научаться все большей и большей неспособности. В каждом классе есть несколько таких привычных тупиц, а иногда их больше половины. Интересно, что они могут неплохо разбираться в делах, не связанных со школой, и проявлять достаточную смекалку.

    Во-вторых, это люди испытывающие затруднения в общении, – те, которые в свое время получили болезненный опыт, сравнимый с болью собаки в станке.

    В-третьих, это большинство тех, кто живет и выживает при тоталитарных диктаторских режимах.

    В-четвертых, это люди, которые сталкиваются с организацией.

    Человек научен не только проигрывать в споре с организацией, человек научен вообще не начинать этот спор, как заведомо бесполезный. Человек приучен подчиняться воле организации пригнувшись и тихо скуля – как собака, которую снова и снова бьют электричеством. На это направлена каждая мелочь – даже окошки в киосках и справочных делают на такой высоте, чтобы человек всякий раз унижено изгибал спину. Человек против организации всегда проигрывает, так он научен. Можно возразить, что, мол, в приличных странах человек может подать в суд на организацию и выиграть. Но в этом случае он просто прибегает к помощи более сильной организации – государства, которая побеждает менее сильную.

    Сам же человек бессилен.

    Все мучения и унижения, которые претерпевает человек, сталкивающийся с организацией, направлены на то, чтобы он ощутил свою беспомощность в сравнении с нею, как можно лучше обучился этой беспомощности и, таким образом, научился подчиняться. В идеале это позволяет организации не общаться с человеком, а обращаться с ним, как с вещью, лишенной воли.

    Это знают начальники, тыкающие подчиненным или орущие на них. Это знает милиционер или полицейский, унижающий подозреваемого, чтобы он вернее сознался.

    Это знает каждый вояка, издевавшийся над новобранцами. И для этого строятся лабиринты.

    Есть и вторая функция лабиринта: увеличивать трудность действия. Это действительно полезно в некоторых случаях. Например, многие люди не разводятся только потому, что для этого им потребуется пройти лабиринт. Многие люди не идут вообще на контакт с организацией по этой причине. Таким образом организация отсеивает случайных людей и значительно облегчает себе труд.

    6.7. ШЕСТЬ НЕОБХОДИМОСТЕЙ

    а) необходимость запутанности

    Документы, циркулирующие в организации лабиринтного типа, должны быть максимально запутаны, написаны особенным слогом, очень тяжеловесно, с использованием устаревших и канцелярских выражений. Это своего рода шифр, настолько темный и специфический, что не поддается проверке со стороны неспециалиста. Поэтому человек со стороны всегда чувствует себя некомпетентным и, даже имея желание, не может осознанно повлиять на деятельность организации. Кроме того, запутанность позволяет в неявном виде противоречить логике, здравому смыслу, духу закона, а иногда и его букве – то есть, позволяет неподконтролько творить что хочешь и как хочешь.

    б) необходимость численности

    Функции в организации должны быть как можно сильнее разделены и распределены между ее членами. Чем более цельно какое-нибудь дело, тем сильнее оно должно быть разложено по цепочке кабинетов и исполнителей. Чем больше численность персонала, тем более специфическую работу выполняет каждый. Это не позволяет проверить работу каждого конкретного лица. Документ собирается как автомобиль, на конвеере – поэтому распределяется вина за неверный документ, легче "прятать концы в воду", это же не позволяет реформировать механизм организации, так как в «идеальном» случае он НЕПОСТИЖИМ.

    в) необходимость лишней отчетности

    Лабиринтная организация стремится как можно более запутать и увеличить отчетность – для того, чтобы обеспечить полную занятость своим лишним членам – тем, которых держут ради создания длинных цепочек.

    г) необходимость тайны

    Все, что происходит внутри организации, должно быть таинственным и даже чуть священным, во все важное новичка постепенно посвящают, самое существенное передается из уст в уста и не записано ни в каких учебниках. Неписанные правила так же сильны, как и писанные. Эта таинственность позволяет каждому члену организации чувствовать себя в относительной безопасности: "любой новый работник не сможет функционировать на моем посту, так как непосвящен в тайну – значит, я незаменим".

    д) необходимость беспорядка

    Идеальный порядок не нужен, потому что тогда сама организация станет не нужна: тогда будет нечего согласовывать, утрясать и состыковывать.

    е) необходимость глупости

    Идеальным является полное отсутствие разума у большинства членов органицации; они как счетные палочки должны перекладываться из одной кучки в другую, без понимания, без смысла, без собственного мнения. Тогда все предыдущие необходимости реализуются в полном объеме и организация въедается в ткань общества крепко и неустранимо – как въедается в ткань брюк капля пролитых химикалий.

    6.8. АВТОЛАБИРИНТНОСТЬ

    Когда-то человека изображали в виде двух пересекающихся линий, которые образовывали два конуса: один бесконечно расширяющийся конус означал внешний мир, а другой, столь же бесконечный, – мир внутренний. Все, что есть во внешнем мире, может проецироваться вовнутрь. Соответственно этому, вовнутрь может проецироваться и лабиринт.

    Мы любим запрещать самим себе, а человек, больной лабиринтностью, делает это постоянно. Мы устанавливаем для себя обычные лабиринтные запреты с высокой степенью несправедливости. Я знал девушку, которой не повезло с первой любовью и она поклялась сама себе не выходить замуж раньше двадцати восьми. Другая в такой же ситуации поклялась выйти замуж за первого встречного – и почти вышла, едва-едва удержали. Любое самоубийство – это запрет на жизнь самому себе: от того, что в жизни оказалось несколько очень неприятных деталей, самоубийца отменяет жизнь как целое, со всем хорошим, что в ней есть.

    Человек, который живет в несвободной стране, не может свободно высказывать свои мысли. И, со временем, он перестает свободно мыслить, хотя этого никто от него потребовать не мог. Он запрещает мысль самому себе.

    Другой запрещает себе отдых, сладкий сон после шести утра, запрещает иррациональный порыв, любую потерю времени.

    Есть самозапреты на сомнение: я знаю, что этого не может быть, или что вы неправы, поэтому вы меня не переубедите, я вас просто не слушаю.

    Есть запреты на творчество и на творческое мышление; привычка к таким запретам обычно вбивается годами стандартного школьного обучения. Есть запрет "А как посмотрят окружающие?", есть самозапрет быть самим собой – а вместо этого приходится быть похожим на других, подстраиваясь под компанию или общество.

    Довольно распространен самозапрет на счастье. Некоторые вполне серьезно считают, что не заслужили счастья, но большинство имеют этот запрет на подсознательном уровне. Такие люди боятся счастья, относятся к нему с подозрением и отвергают любые возможности счастья. Если они видят, что есть шанс быть счастливым в любви, они оставляют любимого ради ненавистного; если появляется шанс сделать что-то просто и выгодно, они сделают это сложно и с убытком. Из двух зол они постоянно выбирают большее. Они делают все, чтобы омрачить себе маленькие радости жизни. Со временем они начинают винить в своих несчастьях других, но, если бы прожили еще одну жизнь, то прожили бы ее так же несчастливо. Кажется, что несчастья липнут к ним, на самом деле они сами липнут к несчастьям.

    ПРИМЕР 47. Отдать в хорошие руки

    Одажды пришла почтальйон и услышала, что в соседней комнате играют на пианино. Она попросила послушать. Послушала и рассказала печальную историю – о том, как она сама очень любила играть и даже занималась с частным преподавателем. Преподаватель говорил ей, что главное это техника, а если есть техника и желание, то все будет. Желания хватало. Но семья из четырех человек жила в тесной квартире, а пианино занимало много места, и она решила инструмент продать. Деньги были не важны, главное – чтобы пианино попало в хорошие руки – и она дешево продала инструмент другой девочке, которая тоже мечтала играть. С тех пор она всегда жалела и жалеет об этом.

    Обратите внимание на душевное отношение к инструменту – как к живому существу. Я бы на месте этой женщины скорее бы выбросил свою кровать и согласился спать на полу, чем расстаться с мечтой. Впрочем можно было бы найти и не столь драматический выход.

    Довольно много религионых запретов имеют тот же нездоровый оттенок.

    Есть запрет на гордость, которую называют гордыней, запрет на собственное достоинство: мы никудышние рабы и погрязли в грехах и низостях, мы недостойные и так далее.

    Всеобщая похвала скромности и осуждающее: "ты от скромности не умрешь" – тоже отголосок подобных запретов.

    Большинство религий заставляет людей запрещать себе разнообразные удовольствия, вплоть до еды, а различные самоистязания, отшельничества, полусмерть в монастырях, самоувечья, самобичевания и тому подобное – это те же самые запреты на земное счастье, – только в концентрированном виде. Отобрав таким образом все счастье человека на земле, ему предлагают отдать свою жизнь на служение – но и отдавать-то ему уже нечего, жизнь стала медленно текущим несчастьем и болью без цели и берегов – так почему бы ее и не отдать?

    Есть запрет на естественность – как будто все время внутри два человека, один из которых смотрит на другого со стороны и судит его: "не горби спину, не молчи, а здесь вежливо улыбнись".

    Есть наваливание на себя долгов и обязанностей – но на самом деле НИКТО НИКОМУ НИЧЕГО НЕ ДОЛЖЕН. Это золотое правило, если не сказать "брилиантовое".

    Например, отец считает, что его сын ДОЛЖЕН хорошо учиться в школе. И сын считает, что он ДОЛЖЕН хорошо учиться, потому что этого хочет отец. Но на самом деле он не должен никому и ничего – это его собственная жизнь и он может ею распорядиться каким угодно образом. Если он любит отца и хочет ему угодить, он может учиться старательно из любви к отцу, но он не обязан этого делать. Он может учиться из любви к знаниям или чтобы понравиться соседке по парте. Но, повторю, никто никому ничего не обязан. Мы также не обязаны родине только за то, что родились, а если мы любим родину, мы можем отдать за нее и жизнь – но это наш свободный выбор, а не обязанность раба, которого гонят в бой плетью.

    Здесь я не имею ввиду юридические обязанности, такие как обязанности исполнять законы. Мы не обязаны быть вежливыми, уступать место старикам, не обязаны держать свое слово, не обязаны "зверье, как братьев наших меньших, никогда не бить по голове". Но, если мы морально здоровы, мы не хотим этого делать. В этом разница между «исправленным» бандюгой из известного всем "Механического апельсина", бандюгой, который был ОБЯЗАН не вести преступный образ жизни, – и действительно здоровым человеком, который ПРОСТО НЕ ЖЕЛАЕТ его вести.

    Мы сами себя спутываем, обвязываем обязанностями по рукам и ногам, мы покрыты обязанностями как коконом, как панцирем, а потом жалуемся, что жизнь нелегка. Мы несем эту скалу на своих плечах.

    Некоторые люди обожают составлять всякие планы, расписания, распределять время. Не спорю, это может быть полезно для дела. Но не все в жизни должно быть полезно, и дело – это еще не вся жизнь. Некоторые составляют даже расписания супружеской близости, по четвергам, например, после ужина. Они предпочитают план порыву. Другие живут по системе, как редкий кактус, заботливо растимый в горшочке. Но ведь счастье – в спонтанности. Запланированного счастья не бывает. А без счастья наша жизнь – ничто.

    Есть система индивидуального менеджмента, то есть управления собой. Она заключается в том, чтобы ставить реальные цели, скурпулезно анализировать детали, планировать шаги на каждый день и наконец добиваться желаемого. Это абсолютно лабиринтная схема, которой может придерживаться лишь больной человек.

    Здоровый так не выдержит.

    Я предлагаю другую систему – систему развития в бесконечность. Не управляйте собой, вы ведь не автомобиль. Не раскрывайте себя как цветок – цветы не поднимаются высоко. И не летите как пуля – она не умеет сворачивать. Нужно всего лишь ставить нереальные, но интересные цели. По пути к ним находить новые цели, не хуже прежних, и снова идти. Можно свернуть в любой момент, можно любоваться окрестностями. Можно проспать до полудня или не спать всю ночь.

    Нужно лишь двигаться и не забывать о том, что путь должен быть неповторим и интересен. На этом пути вы найдете столько реального и полезного, сколько ни на каком другом.

    Первая система напоминает мне старика, который спускается по лестнице.

    Вторая – брошенный вниз по лестнице каучуковый мяч.

    6.9. ПСИХОЛОГИЯ ЗАПРЕТОВ НА СЕКС

    Запреты на секс – одни из самых распространенных. Обычно они составляют часть традиционной культуры, усваиваются с детства и мало кто задает себе вопрос: "а почему, собственно, секс плох? А если он хорош, то почему я должен себя ограничивать?" Даже те, кто борется за полную сексуальную свободу, не задаются вопросом, почему вообще нужна такая борьба, почему кому-то в голову приходит ограничивать секс. Действительно, почему?

    Отметим, что все древние мудрецы, основатели движений, сект и религий были мужчинами. Многие из них были отшельниками, это требовалось для сосредоточения, и в этом случае любые мысли о женщине мешали основному делу их жизни. Некоторые из них вообще не проявляли интереса к женщине даже до того, как занялись философией и стали известными мудрецами и учителями – то есть, если использовать медицинскую терминологию, они были импотентами.

    Мужчина, который очень любит женщин, никогда не смог бы посвятить свою жизнь чистой мысли, игре идей, его бы слишком отвлекало земное – поэтому все или почти все родоночальники идей были не слишком сексуальны или вообще не сексуальны. Но именно их идеи заражали остальных. И вот уже сексуальное считается низким и недостойным.

    Идея вначале рождается в голове одного, избранного, человека, а потом уже заражает других, поэтому антисексуальные идеи были распространены с глубокой древности, как распространены и сейчас.

    Платон запрещает удовольствия в любви. Он делает это по той причине, что они мешают рассудительности. Это сказано совершенно ясно. Но он снова приписывает людям собственные ценности – если выбирать между удовольствиями любви и рассудительностью, то разные люди выберут разное. Как женщина нужна не каждому, так и рассудительность нужна не всем. Женщина действительно мешает мыслить, но ведь чистая мысль – это отрада лишь избранных, и в жизни кроме мыслей есть иные ценности.

    Есть и другие причины, по которым сексуальное считается грязным, порочным, недостойным – и является предметом многочисленных запретов.

    Экономическая причина. Чтобы мужчина был уверен, что передает наследство именно своему ребенку, его жена не должна быть слишком сексуальна, должна быть воспитана в духе сексуальной скромности и считать всяческие наслаждения величайшим грехом, а с сношения с супругом – супружеской обязанностью – именно обязанностью, а не удовольствием. Такая жена не станет изменять. Экономически идеальная женщина должна быть фригидна. Чтобы сделать ее такой, все воспитание должно быть проникнуто духом антисексуальности. Секс низок, грязен и ужасен.

    Так воспитывали женщин много веков подряд.

    Психологическая причина. Существует сексуальный стыд, который связан с беззащитностью во время полового акта, но так как стыдятся обычно плохого, значит, и сам секс начинет считаться плохим.

    Медицинская причина. Существуют, к сожалению, венерические болезни. Лучшая профилактика их – сексуальные ограничения. И снова антисексуальное воспитание оказывается полезным.

    Физиологическая причина. Половые органы и органы выделения у человека совмещены. Поэтому и секс считается грязным – ассоциативно.

    Политическая причина. Все диктатуры пытались запрещать, контролировать и ограничивать секс – потому что эмоции в этой области не контролируются диктатором. Мужчина в постели с любимой женщиной перестает любить вождя. А это преступно, с точки зрения вождя.

    Вторая экономическая причина. Случайная связь может привести к рождению ребенка, а на воспитание ребенка требуются большие затраты денег, времени и труда. Мужчина должен быть с женщиной долго, иначе она оказываетя пострадавшей стороной. С этой точки зрения случайные связи тоже могут рассматриваться как преступление.

    Психиатрическая причина: Существует сексуальное насилие и сексуальные маньяки. Предполагается, что ограничение сексуальности ограничит и эту нездоровую часть населения. Другой вопрос, действительно ли это так.

    Возрастная причина: сексуальность объявляют порочной потому, что секс нужно запретить подросткам.

    Кроме того, сексуальная распущенность часто свойственная людям, имеющим и другие, более тяжкие пороки. Это легко объяснить. Примитивы, которые характеризуются жестокостью, аморальностью, хулиганским поведением, пристрастием к спиртному и пр. обычно грубо сексуальны – это единственная способность, данная им природой. Это тоже значительно ухудшает отношение к сексу, как к таковому.

    Запреты секса, по любым причинам, это лабиринтные запреты – то есть, запрещается большое, чтобы не случилось малого. В чем-то они приносят пользу, но задумайтесь на минуту – сколько разбитых жизней, сколько разлученных влюбленных и любимых, сколько осужденных женщин – из тех, что послушались зова сердца, – сколько убитых, чтоб скрыть грех, младенцев было за последнюю тысячу лет?

    Наша сексуальная мораль нездорова, она развилась из больной идеи человеческих жертвоприношений – это и есть жервоприношение, но не концентрированное, а растворенное в толпе. Раньше некоторые жертвовали всю свою жизнь. Теперь жертвуют все, но лишь частью жизни.

    В противовес всему этому развивается альтернативная сексуальная мораль.

    Она так же нездорова, как и традиционная. Ее основные принципы: не бойтесь секса, секс – главное в жизни, главное достоинство – сексуальность, если хочется, то можно. Если раньше идеи проникали в народ из уст мудрецов, то теперь, в эру массовых коммуникаций, народ все больше общается с поп-звездами, которые просто прыщут избыточной сексуальностью, иначе они свалились бы с поп-небосклона.

    6.10. ЗДОРОВЬЕ

    Здесь мы впервые можем приблизиться к пониманию того, что такое моральное здоровье. До сих пор морально здоровыми объявляли в основном фанатиков: искренних строителей коммунизма, или сверяющих каждый шаг с заветами какой-либо священной книги или еще кого-то вроде этих. Но возможен и принципиально иной подход.

    Болезней много, а здоровье одно. Сотни разных заболеваний могут нарушить температуру человеческого тела. Поэтому нормальная температура – признак здоровья. Сотни заболеваний могут вызвать рвоту или понос. Поэтому отсутствие рвоты или поноса – тоже признак здоровья. Можно выделить несколько десятков таких признаков. Врач, осматривающий пациента, судит о его здоровье именно по ним. Здоровый пациент – это тот, кто имеет нормальную тепмературу, не имеет головной боли или боли в сердце и так далее.

    Здоровье – это то, что разрушается болезнью. Причем разные болезни разрушают одно и то же – здоровье.

    Но что же разрушают моральные болезни, по крайней мере те три из них, которые мы уже рассмотрели?

    10.1. Свобода.

    Этим словом я обозначаю внутреннюю свободу, а не отсутствие запретов, которое никак от человека не зависит и, следовательно, не может его характеризовать. Свобода как отсутствие запретов известна и животному. Но человек способен быть внутренне свободным в любых, даже самых рабских внешних обстоятельствах. И внешние запреты никак не повлияют на его свободу. Например, герой Ремарка в романе "Искра жизни" оставался внутренне свободным не поротяжении десяти лет пребывания в концлагере – потому что сохранил убеждения.

    СВОБОДА ЕСТЬ СПОСОБНОСТЬ ИМЕТЬ СВОИ УБЕЖДЕНИЯ И СТРОИТЬ ЖИЗНЬ В СООТВЕТСТВИИ С ЭТИМИ УБЕЖДЕНИЯМИ. С ДРУГОЙ СТОРОНЫ, СВОБОДНЫЙ ЧЕЛОВЕК НЕ НАРУШАЕТ ЧУЖОЙ СВОБОДЫ, ТО ЕСТЬ, НЕОБХОДИМОЕ КАЧЕСТВО ВНУТРЕННЕ СВОБОДНОГО ЧЕЛОВЕКА – ТЕРПИМОСТЬ.

    Примитив.

    На первый взгляд может показаться, что примитив имеет убеждения. Однако, это не его убеждения. Это "идейный мусор", почерпнутый из телепередач, разговоров, газет, выступлений политиков. Это фрагменты чужих убеждений, они не имеют никакой системы, они общи для тысяч и миллионов других примитивов. Если же в куче такого мусора начинается брожение и одна из идей (идея антисемитизма, например) всплывает на поверхность, то даже в таком случае это чужая идея.

    С другой стороны, примитив всегда враждебен человеку, чьи убеждения отличаются от его собственных. То есть, он враждебен иначе настроенному примитиву и, в гораздо большей степени, свободному человеку.

    Итак, прититив враждебен свободе, как чужой, так и собственной.

    Фанатик.

    Фанатик есть раб идеи, он ей служит, но не управляет и не может повлиять на нее. Идея – его господин. Он может умереть ради идеи и отдать ей самое дорогое.

    Так он и поступает и, отдавая лучшее, остается ни с чем. Он остается внутренне пуст, он выгорает изнутри. Он не имеет убеждений, наоборот, одно единственное убеждение имеет его.

    Фанатик нетерпим. Средневековыке костры, на которых сжигали свободных людей, зажигались фанатиками.

    Лабиринтный человек.

    Сущность лабиринтности в порабощении человека организацией, то есть, в отнятии свободы. Лабиринтный человек не имеет убеждений, его «убеждения» могут быстро измениться на противоположные под влиянием указания сверху. Такие составляющие лабиринтности, как авторитарность, бюрократизм, потребность запрещать направлены в первую очередь против свободы.

    Итак, все три болезни направлены против внутренней свободы личности – причем свобода понимается именно в той формулировке, которая приведена выше.

    Поэтому мы можем назвать внутреннюю свободу одной из составляющих морального здоровья.

    10.2. Творчество

    Лабиринтный человек (бюрократ, запрещатель, авторитарный деятель), как и примитив или фанатик, одинаково сильно враждебны творческому меньшинству – так же как разные болезни враждебны одному и тому же – здоровью. Ни примитив, ни лабиринтный не способны к творчеству сами. Фанатики обычно склонны к творчеству, прославляющему идею, которая владеет ими. Но, как верно было замечено, фашизм никогда не даст хорошего писателя. То же можно сказать о коммунизме, национализме, религиозном сектанстве. Но здесь возможны редчайшие исключения. Время от времени искренний фанатик создает книгу, картину или музыку, которая имеет самостоятельную ценность.

    10.3. Сострадание

    У примитива сострадание обычно заменяется на злорадство; у фанатика сострадание "выключено", что позволяет ему идти на любую жестокость ради идеи; лабиринтный просто не видит людей, поэтому не сострадает им.

    10.4. Уважение к себе и другому.

    Примитив любит себя, но не уважает; в отношениях с другими людьми уважение заменяется унижением. Для фанатика человек и его индивидуальные ценности не существуют, ценна лишь идея, для которой человеком можно и нужно пожертвовать.

    Суть лабиринтности – в подчинении человека путем унижения его.

    10.5. Любовь

    Любовь – слишком широкое понятие. В этой книге я буду говорить о любви, как о вложении себя. Любовь – в некотором роде переселение душ, которое совершается при жизни. Мы любим то, во что вложили душу и любим тех, кто вложил душу в нас – оставил след в нашей душе. Не обязательно людей: след в душе может оставить и осенний пейзаж, и, например, увлечение филателией. Подробнее о любви см. следующую главу.

    Примитив любит только себя, а других (например, женщин) использует опять-таки чтобы любить себя с их помощью. Фанатик не любит людей, даже если считает, что любит по велению идеи, но по приказу ведь не любят. Фанатик обычно любит не человека, а собственную идею в другом человеке. Но он может "вложить душу", заразив – и тогда он ощутит нечто подобное любви. С другой стороны, фанатик не любит большинство черт и элементов жизни – он безразличен всему, что не работает на идею. Лабиринтнность вообще убивает любовь.

    10.6. Развитие

    Примитив не способен к развитию. Фанатик способен лишь к однобокому развитию. Лабиринтность тормозит любое развитие; она аналогична трению в механике; идеально лабиринтная система консервативна, неподвижна и быстро тормозит любое новое движение. В ней ничего не происходит. Коэффициент полезного действия такой системы равен нулю. Целые государства десятилетиями топчутся на месте, как слепые, хотя миллионам разумных людей понятно, что нужно делать. Но делается лишь то, что не нужно. Как пример можно привести бывшие социалистические страны.

    Итак, СВОБОДА, ТВОРЧЕСТВО, СОСТРАДАНИЕ, УВАЖЕНИЕ К СЕБЕ И ДРУГИМ, ЛЮБОВЬ и СПОСОБНОСТЬ К РАЗВИТИЮ – те компоненты личности, которые разрушаются моральной болезнью. То есть, это признаки здоровья. Конечно, это не все признаки, а лишь некоторые из них. Кроме описаных трех, есть многие другие болезни, может быть, не столь серьезные или распространенные.

    В принципе, можно составить психологический тест в котором будет, соответственно, шесть шкал и который будет определять, здоров человек или болен в моральном плане. Но даже наивысшие показатели по всем шкалам будут означать лишь общее здоровье, – ведь даже самый здоровый человек может иногда простудиться, порезать палец или обратиться к стоматологу. Даже человек свободный, творческий, сострадающий и т п. может быть, например, склонен к гневу.

    Даже если бы можно было определить и протестировать моральное здоровье с совершенной точностью, я не думаю, что здоровый человек имел бы преимущество перед больным. В теперишних экологически неблагоприятных условиях многие предпочтут иметь своим подчиненным человека без убеждений, склонного к лести или даже к обожествлению начальника. Военные станут выбивать свободу, творчество и сострадание из новобранцев. Толпы примитивов станут с радостью травить тех, кто не похож на них. Может быть, только при выборах президента или другого высокого должностного лица, большинство желало бы избрать морально здоровего человека.

    Но такие, увы, редко идут в политики.







     


    Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Другие сайты | Наверх