• 8.1. СПРАВЕДЛИВОСТЬ
  • 8.2. НЕГОДЯИ
  • 8.3. КРИМИНАЛЬНОСТЬ
  • 8.4. ЖЕСТОКОСТЬ
  • 8.5. ОБИДЧИВОСТЬ И ОБИДА
  • 8.6. ГНЕВ
  • 8.7. ВОИНСТВЕННОСТЬ
  • 8.8. БЕСТОЛКОВОСТЬ
  • 8.9. НЕЧЕСТНОСТЬ
  • 8.10. ОСЛОЖНЕНИЯ ОСНОВНЫХ БОЛЕЗНЕЙ
  • ГЛАВА 8

    ДРУГИЕ ФОРМЫ ЗЛА

    8.1. СПРАВЕДЛИВОСТЬ

    Жизнь несправедлива: один рождается в развитой стране, другой в неразвитой, сотрясаемой войнами, переворотами и бестолковой подлостью. Один рождается больным, а другой здоровым. Один умирает в детстве, другой доживает до глубокой старости. Один выигрывает в лотерею, другой – нет, и ни с какими их личными достоинствами это не связано. Шальная пуля летит в толпу и отрывает одному кусочек уха, а другому попадает прямо в сердце. Несправедливо.

    Но удивительно то внимание, которое уделяется и всегда уделялось людьми такому абстрактному понятию, как справедливость. Чтобы объяснить несправедливость жизни, выдумывались всевозможные боги, которые будут справедливо воздавать после смерти. Все кровавые бойни истории, или почти все, объявлялись справедливыми. Идея справедливости убила больше людей, чем чума и холера. Чтобы восстановить маленькую несправедливость, мы согласны понести ущерб во много раз больший возможных выгод этого деяния. Справедливость нужна нам сама по себе, независимо от ее выгодности или невыгодности. Быть справедливым так приятно, что подлейшие тираны порой позволяют себе справедливость – как вкусненький десерт.

    Справедливость – один из самых сильных аргументов. Если некоторая вещь жестока, но справедлива, она одобряется.

    Вообще-то наличие столь сильного чувства справедливости у человека довольно странно. Более всего человека волнуют на свете две вещи: любовь и несправедливость. Соответственно, дешевые мыльные оперы катаются именно на этих двух полозьях. Например, отличную, милейшей души и помыслов героиню несправедливо обвинили. Эту тему можно закрутить так, что даже отъявленный мафиози прослезится. Или так: гражданина приговорили к высшей мере за убийство ребенка. Приговорили заслужено. Или – приговорили несправедливо. Совсем ведь другое дело. Если историю о несправедливом обвинении хорошо подать, она может даже вызвать народные волнения. Заметим, что собственно убийство ребенка вызывает гораздо меньше эмоций, причем большая их часть замешана на той же несправедливости: ребенок это значит невинная душа, смерти он не заслужил. Как будто бы миллионы жертв диктатур ее заслужили. Как будто бы кто-то ее заслужил!

    Большинство кинодетективов штампуются по одной форме: плохие парни делают свои плохие дела и несправедливо задевают хорошего, например, ненароком убивают всю его семью, – ну что поделаешь, бывает. Хороший начинает устанавливать справедливость и убивает всех плохих, причем самого плохого оставляет на десерт и убивает медленно. Эту байку в разных вариантах мы можем смотреть тысячу раз.

    Итак, несправедливость волнует. Большинство людей воспринимает несправедливость как нарушение заповеди "око за око – зуб за зуб". То есть, действию должно быть оответстующее противодействие. А неоказанием противодействия вы нарушаете законодательство Ньютона, статья третья. То есть идете против вселенских законов. Итак, если уж говорить о Ньютоне. Допустим, вас ударили с силой в сто Ньютонов. И вы получили энное количество единиц боли.

    Для восстановления справедливости вы бьете в ответ. Задача: с какой силой нужно ударить, чтобы справедливость восторжествовала? Вы полагаете, в сто Ньютонов? – ничего подобного. Своя боль всегда воспринимается живее и реальнее чем чужая, поэтому для получения ОЩУЩЕНИЯ СУБЬЕКТИВНОЙ СПРАВЕДЛИВОСТИ нужно ударить значительно сильнее. Ваш противник ощущает несправдливость ответного удара и снова бьет вас, на этот раз сильнее – для восстановления субьективной справедливости. Теперь ваш черед и так далее. Удары становятся все сильнее, а эмоции все яростней. Маятник справедливости раскачивается до тех пор, пока достигнет предельной амплитуды.

    Ктати, и в любом сюжете больше всего привлекает внезапная смена ролей: когда преследуемый превращается в преследователя или посторонний наблюдатель вдруг оказывается жертвой (верх несправедливости!) чтобы потом превратиться в мстителя. Маятник справедливости качается.

    Но, скажет кто-нибудь, в современном цивилизованном обществе люди дерутся редко, только дети, а взрослые совсем нечасто. Однако раскачивание маятника справедливости относится и к другим случаям жизни. Например, кровная месть.

    Тоже редко встрчается? Пускай. Тогда отношения соседей, один из которых устроил пакость другому (или другой подумал, что ему устроили пакость – ведь волнует не объективная справедливость, а субъективная). А захватнические войны, для которых всегда ищут предлоги? Почему нельзя честно – взять и напасть?

    Почему нужно, чтобы вначале убили Фердинанда? А отношения супругов, регулярно изводящих друг друга, треплющих друг другу нервы, как глупый щенок треплет тапочек? А любые другие отношения людей, которые не могут разойтись: в армии, в тюрьме, в школе, на работе, в партийной ячейке и пр? Люди десятилетиями просто изгрызают друг друга насмерть – потому что чувствуют себя обязанными восстановить справедливость.

    1.1. Зависть

    Одно из многих извращений справедливости – обыкновенная зависть. Мы завидуем тому, чего нет у нас, а есть у другого. Мы обижаемся на несправедливость такого распределения. Почему ему можно, а мне нельзя? Почему у него есть, а у меня нет? Почему я должен, а он нет? Легкая, «фоновая» зависть сопровождает все случаи неравномерного распределения. Можно завидовать чему угодно. Например, молодости. Кажется, что молодость выдается каждому по одному разу, она была и у завидующего, то есть распределение справедливо. Но не совсем: желание некоторых школьних директрисс стереть косметику с юных девочек гораздо сильнее, чем у директоров – это объясняется завистью тех, у кого модолость прошла серо. Среди мужчин интересна другая форма зависти, на тему: я был в армии, значит и ты должен. Если бы сейчас отменили воинскую повинность, то нашлись бы такие, которые стали возмущаться ее отменой именно из таких побуждений.

    Известно изречение "не умничай" или в другом варианте "не будь слишком умным", "умник какой нашелся", "знаем мы таких умников" и тому подобное. Так говорят те, которые «умничать» не могут, не дано богом способностей. Только для таких людей кто-то может быть "слишком умным".

    А поговорку "дуракам везет" придумали те дураки, которым не везет.

    Но некоторые блага распределяются более неравномерно, чем молодость.

    Например, здоровье. Два человека заболели раком, но потом оказалось, что второму просто неправильно поставили диагноз и он вскоре будет здоров. Какой будет реакция первого? – это будет реакция на несправедливость. И так как невозможно наладить справедливость хорошим способом, то есть выздороветь самому, то возникает желание, чтобы другой человек заболел тоже. Поэтому неизлечимо больные могут мстить всему миру. Например, больные СПИДом могут сознательно заражать других людей, из чувства мести, а точнее, зависти, которая в свою очередь основана на ощущении нарушеной справедливости.

    Школьник, которому несправедливо поставили двойку, успокаивается, если такие же двойки влепили остальным. Мать, мучаясь с воспитанием сына, успокаивается, узнав, что у других сын еще хуже. Даже умирать легче в компании.

    Человек обиженный жизнью, ощущает желание справедливо мстить ей – то есть, мстить всему миру. Глупый будет ненавидеть умных. Злой – добрых. Бедный – богатых. Одинокий – любимчиков женщин. Если человек, которого жизнь постоянно бьет и мучит, получит возможность отомстить, его месть будет жестокой и бессмысленной с нашей точки зрения. Она падет на головы невинных людей – и это покажется ему справедливым, потому что и сам мститель мучился ни за что.

    Чувство (не)справедливости – частая причина злорадства. В троллейбус входит накрашенная старуха с тяжелыми сумками. Вот она роняет одну из сумок и яблоки рассыпаются. Другие старухи, НЕНАКРАШЕННЫЕ, начинают обсуждение. "В ее-то возрасте и красить губы", "а вы посмотрите на ее щеки", "да ей давно в гроб пора". Они просто счастливы. Они очень рады чужому несчастью.

    1.2. Извращения справедливости

    Эффект равного зла: Когда человеку плохо, ему хочется чтобы другому стало столь же плохо – отсюда такое частое и логически плохообъяснимое явление как срывание зла на близких. Я, видите ли, так переживал и волновался, а он смотрел мультики это время, значит, его надо "опустить". Мать, испугавшись за ребенка, который выбежал на проезжую часть, закатывает ему увесистую оплеуху – не столько для того, чтобы научить, скорее для того, чтобы проучить. "Чтоб ему стало так же плохо, как и мне." "Ах, ты не приготовил мне даже чай, когда я болела", – думает супруга, – "так я тебе устрою". И она устраивает отличный скандал из ничего.

    ПРИМЕР 58. Случай в спортзале

    Она ушла переодеваться. Просто вышла из зала, думая, что тренировка окончена. Но ему предоставилась возможность еще поиграть в теннис. Он играл еще два часа, думая, что она вернется и присоединится. Почему бы и не вернуться? Но она не возвращалась, хотя запросто могла это сделать. Вначале она ждала его, а потом ждала, что ей уделят внимание. Она прождала так почти два часа, вместо того, чтобы просто встать и пойти играть. А потом, когда все кончилось, она начала грызть ему нервы.

    Эффект плевка в душу: Человек кажется виновным намного сильнее и заслуживает намного большего наказания, если он сделал вам зло тот момент, когда вы ожидали доброго отношения или когда открыли перед ним душу.

    Эффект градиента: Допустим, некоторая вещь была постоянно запрещена и это никого не возмущало. Потом ее наконец-то разрешили, а спустя некоторое время запретили снова. Если раньше все молча терпели, то теперь ощущают несправедливость запрета и возмущаются. Хотя сам запрет такой же как и раньше.

    Этот же эффект использует кокетка, которая хочет подогреть чувства кавалера: не позволяет, потом позволяет, потом снова не позволяет. И чувства разогреваются.

    Эффект "так ему и надо": Еще одно извращение справедливости – если человек плохой, то нам кажется, что он заслужил гораздо большее наказание, чем заслужил хороший.

    Эффект несвоевременного недовольства. Если человек ведет себя вызывающе, или хотя бы пытается сохранить свое достоинство, или даже просто выражает недовольство, находясь в положении жертвы, то он «справедливо» заслужил дополнительные издевательства. Например, террористы, убивая одного из заложников, выберут того, кто выражал недовольство происходящим.

    Эффект самобичевания: если на нас неожиданно свалилась удача, возникает довольно тонкое и малозаметное, но тем не менее властительное желание страдать, чтобы «оправдать» счастье. Поэтому девушка, узнав, что она любима, может получать удовольствие от скандала с родителями или осуждения друзей; мать может мучить себя "ради счастья сына", неожиданно выигравший большую сумму может пожертвовать часть этой суммы – если же выигрыш был запланированным, то желание жертвовать практически отстуствует.

    Все перечисленные эффекты извращенной справедливости говорят о том, что это чувство очень древнее и первоначально служило чему угодно, но только не справедливости в нашем сегодняшнем понимании. Скорее всего, первоначальная, древняя справедливость была средством унижения слабейшего и использовалась для поддержания иерархии в стаде.

    Чувство унижения сродни, где-то в глубине, чувству несправедливости. И то и другое ощущаются с одинаковой остротой и побуждают к действиям, часто необдуманным. Желание унизить можно частично объяснить инстинктом иерархии.

    Примитивный человек демонстрирует силу, любую силу, только с целью кого-то унизить. Инстинкт унижения легко проявляется у маленьких детей, которые с удовольствием дрязнятся только чтобы получить радость от чужого унижения (вторая составляющая мотивации – интерес, так как малое воздействие вызывает большую реакцию).

    Что такое оскорбление и почему оно вызывает такую сильную реакцию?

    Допустим, вас слегка толкнули в толпе и извинились. Вы остаетесь спокойны.

    Если вас толкнули точно так же, но не извинились, вы слегка сердитесь. Если вас толкнули специально, вы сердитесь сильно. Если вас толкнули специально, а потом еще и смеются, показывая пальцем, вы можете прийти в бешенство. Смех есть не только признак веселости, но и средство демонстрации того, что ты унижаешь кого-то или возвышаешь себя над кем-то. Смех звучит громко – для того, чтобы показать максимальному числу окружающих, что ты унизил кого-то, то есть, опустил его в иерархии. Поэтому громкий смех во многих случаях неприличен. Поэтому подростки, не освободившиеся пока от стадного влечения и гуляющие кучками, так часто, громко и почти беспричинно хохочут, вызывая возмущение старших.

    Смех есть форма жестокости. Человек упал – мы смеемся. Человеку влепили тортом в лицо – мы смеемся. Муж из анекдота застал любовника – мы снова смеемся.

    1.3. Отраженное заражение злом

    Не секрет, что на письменных выпускных экзаменах в большинстве наших школ царит повальное списывание. Любые административные меры и даже многие проверяющие не могут полностью прекратить это – всегда останется лазейка, известная только ученикам и учителю. Материалы тестов лежат в сейфах, в запечатанных конвертах, номера вариантов объявляют по телевизору лишь в минуту начала экзамена, но спишут все равно все, кому это нужно. Чем больше наседают проверяющие и чем больше устраивается искусственных препятствий на пути списывания, тем меньше угрызений совести у учителей по поводу подлога, тем охотнее они идут на обман и тем чаще обманывают. Почему? – дело в том, что все аминистративные меры, призванные обеспечить честные экзамены, совершенно ясно исходят из того, что учителя – мошейники и будут обманывать. Сталкиваясь с таким отношением, учителя действительно легко идут на обман. Они чувствуют себя вправе обмануть. Обман в данном случае "справедлив".

    В общем случае ситуация выглядит так: человека несправедливо (или полу-справедливо) обвиняют в чем-то, после чего он, если не может опровергнуть обвинение, старается ему соответствовать. Таким образом ОБВИНЕННЫЙ ДЕЛАЕТ

    ОБВИНЕНИЕ СПРАВЕДЛИВЫМ. Чувство несправедливости оказывается сильнее других моральных инстанций – таких, например, как совесть.

    Здесь мы имеем дело с моральным заражением. Но не простым заражением, когда один человек дурным примером, поучением или сильным чувством заражает другого, а заражением косвенным, когда идея некоторого зла переходит от одного человека к другому, отраженная в зеркале (не)справедливости. Назовем это отраженным заражением.

    Поэтому любой человек, не имеющий твердых, очень твердых моральных убеждений, постепенно становится тем, кем его считают. Ребенок, которого называют лгуном, начинает с удовольствием врать. Супруга, которую ревнивый муж подозревает в измене, действительно изменяет. Человек с внешностью бандита становится бандитом.

    1.4. Справедливое наказание

    Когда я говорил, что справедливость унесла больше жизней, чем чума, я имел ввиду в первую очередь «справедливое» наказание.

    Со временем, если человечество будет совершенствоваться в плане морали, должно уйти само понятие наказания – в нем слишком много дочеловеческого и примитивно-человеческого. Наказание годится лишь для маленьких детей и животных. Примененное ко взрослому человеку, оно дает побочные эффекты, которые всегда перевешивают прямую выгоду. Поэтому Макиавелли заметил, что людей нужно либо не обижать вообще, либо уничтожать. Обиженный и униженный – четвероногий враг.

    Наказание не может быть справедливым – потому что «справедливо» наказывая одного, мы тем самым не уничожаем зло, а временно перекрывем ему выход – и оно проявит себя в другом месте и в другое время; оно падет снова на наши головы или на головы неповинных людей. А это несправедливо. Наказывать нельзя даже преступников – ибо это вернейший способ создать закоренелых преступников.

    8.2. НЕГОДЯИ

    Негодяй это негодный человек, то есть такой, на которого нельзя рассчитывать, который может подвести в любую минуту. Не любой преступник это негодяй, и не любой негодяй преступник. Напротив, очень большое число негодяев прекрасно расположилось во властных структурах и в милиции (полиции). Многие негодяи вполне уважаемы и занимают высокие посты.

    Как много негодяев у власти становится видно, например, после воцарения диктатуры. Негодяями оказались большинство руководителей времен Сталина и других диктаторов. Многие из негодяев остаются у власти и после падения диктатуры, они просто становятся не так заметны. Некоторые виды деятельности хорошо подходят как для негодяев, так и для чеснейших принципиальных людей.

    Это, например, политика, охрана закона и журналистика.

    Негодяй, в отличие от примитива, отнюдь не склонен к бескорыстному злу. Его интересует лишь зло полезное. Негодяй способен даже к добрым поступкам, но лишь в той мере, в какой они ему выгодны.

    Негодяй это человек, прежде всего, не имеющий совести.

    2.1. Совесть

    Совесть это внутреннее чувство того, что правильно и что неправильно в отношении морального выбора. Чувство удовлетворения в том случае, если ты поступил правильно, или неудовлетворения (угрызения совести), если ты поступил неправильно. Согласно Цицерону совесть есть внутренний голос, который более авторитетен, чем любая форма общественного одобрения. По Цицерону, совесть КУСАЕТ, что хорошо согласуется с нашим словом "угрызения", от глагола "грызть".

    Негодяй не имеет угрызений совести.

    Совесть – это внутренний свидетель, который присутствует при любом поступке – для человека, который совесть имеет. Однако, у негодяя такого свидетеля нет – он или еще не родился, или уже умер.

    Фома Аквинский полагал, что даже ошибочные веления совести обязывают и им нужно следовать, даже если они противоречат воле вышестоящего. Совесть есть непогрешимый орган души. В этом смысле душа негодяя – инвалид, она не имеет такого непогрешимого органа.

    Итак, такое распространенное заболевание как негодяйство – это, в первую очередь, недоразвитие или полное отстутствие совести.

    Пример 59. Отсутствие совести

    1. Двое малолетних нищих негодяев в метрополитене весело подбегают к старшей нищей, полупарализованной, и толкают ее. Та падает на спину и теряет сознание. Малыши продолжают веселую возню, их конкурентка устранена, и жизнь прекрасна. Они подходят к старушке, выбрав победнее и понесчастнее (богатые уже не покупаются) и, скорчив жалобные физиономи, начинают очередное мошейничество.

    В результате старушка отдает последние деньги. Забрав ее гроши, снова начинают веселиться – сразу же, не стесняясь обобранной старушки.

    2. Большой милицейский чин решил играть в теннис по утрам, перед работой.

    Он знал, что на площадке играют много людей, но не утром, а по вечерам. То есть, эти люди ему никак не мешали. Но теперь площадку закрыли со всех сторон и пустили внутрь сторожевую собаку – чтобы никому и никогда не было повадно там играть – кроме самого большого чина, когда он изьявит желание. Множество людей, лишенных привычного отдыха, его ничуть не волновало. Не волновало его и то, что эти люди думают и говорят о нем. Он просто захотел и устроил себе еще одну вотчину. Можно догадаться чем этот человек руководствуется в своей профессиональной деятельности – чем угодно, но только не совестью.

    Создается впечатление, что отсутствие совести означает одновременно и отсутствие стыда. Во всяком случае, такое предположение достаточно правдоподобно. Синонимы слова "негодяй": наглый, беззастенчивый, бесстыдный и бессовестный человек. Не имеющий ни стыда, ни совести. Более того, в случаях недоразвития или явного отсутствия совести можно наблюдать еще и антистыд: если стыдящийся человек, поступив плохо, избегает привлекать к себе внимание, то человек "антистыдящийся", в таком случае внимание привлекает намеренно.

    Например, негодяй-подросток, высморкавшись на сиденье в трамвае, обводит всех взглядом, чтобы убедиться, что поступок замечен и правильно оценен – как преднамеренное зло. А его друзья или подружки в этот момент начинают преувеличенно громко смеяться, чтобы вернее привлечь внимание к поступку.

    Случаи «антистыда» не так уж редки, как может показаться на первый взгляд.

    В нашем веке возникла целая культура скандального поведения.

    8.3. КРИМИНАЛЬНОСТЬ

    Криминальность, или склонность к уголовно наказуемому поведению изучалась многими исследователями и рассматривалась под разными углами. Нельзя однозначно ответить на вопрос, почему люди совершают преступления, но можно выделить несколько основных причин.

    3.1 Заражение

    Несколько теорий могут быть сведены к моральному заражению.

    Криминальность передается от одного человека к другому и больной заражает здорового. Болезнь распространяется по каналам общения.

    Теория дифференциальной ассоциации утверждает, что все криминальное поведение есть выученное поведение и чем больше человек общается с преступниками, тем более преступным становится сам, тем более он принимает преступные ценности и отклоняющиеся стандарты.

    По другим сведениям преступному поведению учатся и обучают; то есть, больной человек многократно и целенаправленно заражает здорового, чтобы сделать его подобным себе. Существует такая вещь, как преступная карьера. Она начинается с периода обучения, которых сходен с периодом обучения другим профессиям.

    Существуют районы с повышенной криминальностью, причем эта криминальность сохраняется и тогда, когда все люди там сменяются. Это районы, например, где собираются иммигранты из разных мест, имеющие различные нормы и потому не понимающие друг друга, – там слаб неформальный социальный контроль и людям трудно договориться о поведении, которое бы устраивало всех. Эти районы можно трактовать, как экологически неблагополучные, в криминальном плане.

    Следующая теория утверждает, что преступник есть продукт отношения общества к нему, "навешивания этикеток". Он вовлечен уже в криминальный процесс, его судили и относятся к нему, как к преступнику – то есть, ожидают от него криминального поведения. В этом случае мы наблюдаем «классическое» отраженное заражение злом, но суть та же: идея преступления передается от одного к другому и побуждает к действию. Ожидания общества заставляют отверженного вести себя преступно. В результате все больше и больше законопослушных людей отвергают того, кто был осужден, и все больше преступников считают его своим, поэтому он усваивает их ценности и начинает считать себя одним из них. Он действует преступно, оправдывая социальные ожидания. Каждый раз, когда его наказывают, его преступные склонности усиливаются, потому что он все больше идентифицирует себя с преступным миром.

    3.2 Нарушение развития

    По другой теории, преступление есть приспособление к ограничениям, которые наложены на личность. Например, преступниками становятся люди, которые неспособны к созиданию. Я уже писал о том, что человек не может делать ни одной, самой простой вещи, не развиваясь и не совершенствуясь при этом.

    Отсутствие развития невыносимо и, если поставить человека в искусственные условия невозможности развития, он заболеет и, возможно, умрет. Развитие так же необходимо нам, как пища и воздух.

    Если человек не имеет возможности развиваться в социально приемлемом направлении, он будет или совершать преступления, или саморазрушаться – например, принимать наркотики – или и то и другое.

    Теория аномии состоит в том, что человек, неспособный достичь социально приемлимой цели социально приемлимыми способами, будет вести себя неприемлимо.

    3.3. Моральное недоразвитие

    Довольно очевидно то, что большинство преступников – примитивы (см. главу

    4). Процент больных примитивизмом среди преступников гораздо больше, чем среди других общественных слоев. Некоторые формы преступности, такие как хулиганство или нецеленаправленная криминальность (увидел и украл, украл не потому что надо, а потому что увидел), встречаются только среди примитивов. Если бы человечество излечилось от примитивизма, то процент преступности снизился бы в десятки, если не в сотни раз.

    Чем ничтожнее человек, тем более серьезные средства воздействия он применяет. Сила используемых средств возрастает вместе с уменьшением уверенности в себе. То же самое справедливо по отношению к языку – именно ничтожества предпочитают ругаться матом. Именно ничтожества решают вопросы кулаками. Именно они, не найдя нормального пути к цели, идут на преступление.

    Теории морального развития утверждают, что человек проходит несколько стадий в развити морали. Если этот процесс задерживается или останавливается, то человек остается на одной из ранних стадий, что мешает ему правильно оценивать добро и зло и таким образом может вести к преступлениям.

    Моральное сознание может существовать на разных уровнях. На низшем уровне человек подчиняется правилам, чтобы избежать наказания – и это характерно для маленьких детей. Даже для очень маленьких. «Мораль» животных большей частью тоже на этом уровне. Но, в этом случае, наказывая взрослых преступников и делая наказание важнейшим стимулом избежать преступления, мы либо совершаем большую ошибку, либо заранее предполагаем, что по моральному сознанию преступник находится на уровне малого ребенка – но тогда проблема состоит не столько в наказании, сколько В РАЗВИТИИ МОРАЛЬНОГО СОЗНАНИЯ.

    Кстати, церковь обещает вознаграждение и наказание за грехи в следующей жизни, то есть, эта мораль тоже не на высоком уровне – или специально рассчитана на примитивов.

    ПРИМЕР 60. Смертная казнь

    Библия предписывает смертную казнь за более чем тридцать различных преступлений – начиная убийством и заканчивая прелюбодеянием. Драконовские законы в древней Греции предполагали смертную казнь вообще за все. В 11 веке смертная казнь не использовалась в Англии, но результаты допросов и пыток довольно часто приводили к смерти. В США публичные казни прекратились лишь в 1936 году. Смертная казнь страшна не только сама по себе, но страшно и то, каким образом она исполняется. Были чрезвычайно жестокие ее виды, растягивавшие агонию жертвы на недели – простое упомнание о них заставляет стынуть кровь, поэтому не стоит уточнять, – по отношению к ним смерть на кресте это просто пикник на лужайке. К счастью, они требовали особой подготовки и больших затрат, специально хорошо обученных людей, а потому не применялись в широких масшабах.

    Распятие же было обыкновенной формой казни в свое время: рабу, который плохо работал, руки прибивали гвоздями – подразумевалось, что от таких рук нет пользы.

    Существует в стране смертная казнь или нет, это не влияет на уровень убийств. Это известно совершенно точно: ее отменяли, вводили вновь, вводили в одном месте и отменяли в другом – и так множество раз во множестве стран.

    Уровень убийств не изменялся. То есть, смертная казнь бесполезна или почти бесполезна.

    Смертная казнь может быть интерпретирована, как убийство в целях самозащиты. Так же как индивид может убить, защищая свою жизнь, так же может сделать это и общество (но индивид может сделать это лишь тогда, когда у него нет другого варианта действий, а общество может применить, например, пожизненное заключение). В смертной казни есть своя якобы-справедливость: равное воздаяние за содеянное – убивший должен быть убит. Одним из капитальных недостатков смертной казни есть риск казнить невиновного – то есть, абсолютная непоправимость последствий. Еще один ее недостаток – несправедливость судебных решений. На приговор влияют половые, расовые и имущественные моменты, а так же различные идеологические обстоятельства.

    Но смерть за смерть всегда несправедливая расплата, потому что определенна лишь субъективная ценность жизни, а объективно ценность любой жизни равна бесконечности и потому в некотором смысле, только в некотором, ценности жизней совпадают. Но субъективная ценность жизни одного человека меняется от отрицательных величин до бесконечности. Чем более тонко организован внутренний мир человека, тем сильнее любит он жизнь, но такой человек не может убить – убивает простой, тупой, недоразвитый или отчаявшийся (который не может поступить иначе) еще и поэтому смертная казнь не устанавливает справедливость. Чем тоньше организован человек, тем сильнее он чувствует боль и тем больше он привязан к жизни. Когда тупого убивают за убийство умного – это несправедливо. С точки зрения справедливости это наказание недостаточно.

    Если же рассматривать зло, как моральную болезнь, то смертная казнь равняется умервщлению врачом того пациента, которого он не может вылечить. С этой точки зрения она преступна.

    Смертная казнь бесполезна, потому что на уровень преступности влияет НЕИЗБЕЖНОСТЬ наказания, а не его тяжесть. Но, даже если бы каждое преступление наказывалось, причем наказывалось справедливо, это бы не искоренило преступность.

    Есть тип людей, полностью или частично равнодушных к своему будущему.

    Некоторые из них могут «заглядывать» в будущее всего на несколько дней, другие – всего на несколько минут. Ни угрозы ни посулы на них не действуют; они воспринимают лишь сиюминутное благо или боль. Совершив жестокое преступление и зная, что будут пойманы, они уже через несколько минут веселятся, смеются не думая о расплате и не чувствуя вины. Такие люди всегда глупы и не знают элементарнейших вещей, например, в тяжелых случаях, они могут не знать значения слова «метр» или в каком веке они живут. Это не врожденная слабость интеллекта

    – просто школьная система обучения, которая повсеместно строится на принуждении, полностью проходит мимо них. Их невозможно принудить угрозами, потому что угроза это обещание некоторой беды в будущем, а они неспособны быть внимательными к своему будущему. Женщины такого типа часто становятся проститутками, а мужчины избирают другие криминальные занятия – в том случае, если нет кого-то, кто постоянно над ними надзирает и направляет на непреступный путь. Их поведение (невнимание к угрозам) часто воспринимается как издевательство, поэтому, попав в преступный мир, они долго не живут.

    Есть и другой распространенный случай, при котором неизбежность наказания не останавливает преступника. Иногда человек, неспособный навредить своему врагу, вредит самому себе. Точнее, он не может навредить достаточно сильно и тогда излишек чувств направляется на самого себя. Для этого человеком должно овладеть одно из трех чувств: отчаяние, обида или гнев. Так герой, проиграв сражение, бросается в гущу врагов и дерется, пока его не изрубят, хотя мог бы спастись. Так капитан отказывается покинуть тонущий корабль. Так разорившийся отец семейства стреляет на улице в случайных людей, потом убивает жену и детей и напоследок себя. Отчаяние, обида и гнев имеют одно общее свойство: при определенной, критической силе чувства мораль «переворачивается» – ДОБРО И ЗЛО МЕНЯЮТСЯ МЕСТАМИ. Чем хуже – тем лучше, так думает человек и, естественно поступает наихудшим образом. Так, пройдя критическую точку, причиняют боль любимому человеку (чем дороже человек, тем большую боль), так обидевшись рвут отношения навсегда и портят себе жизнь. Если человеком владеет достаточно сильное отчаяние, обида или гнев, то неизбежность и тяжесть наказания будет УСИЛИВАТЬ стремление к преступлению.

    Это опасное душевное состояние, переворачивающее базовые моральные понятия можно назвать моральным бредом. Это нелинейный ответ психики на запредельное воздействие. Причем сила такого воздействия, которое ощущается как запредельное, у разных людей разная. Есть такие, у кого этот моральный порог низкий или почти нулевой; их часто определяют как психопатов. Психопат может прийти в бешенство от самых, с нашей точки зрения, невинных вещей. Причем состояние морального бреда в некоторых случаях может частично контролироваться разумом, то есть иметь еще и свой верхний предел, дальше которого не развивается. Оно может быть частичным, то есть проявляться лишь одной области жизни, например, в семейной ссоре, а может быть и всеобщим. Дает чувство освобождения и в некотором отношении приятно – особождает, как прорыв плотины и так же точно может уносить жизни. Многие героические военные подвиги совершались в этом состоянии. А так же и спортивные победы, добытые с опасностью для жизни.

    3.4 Неправильное воспитане

    Четыре вида неправильного воспитания дают относительно большой процент преступников:

    а) воспитание без любви;

    б) воспитание в условиях слишком строгой дисциплины и физических наказаний;

    в) воспитание без достаточной дисциплины и контроля, попустительство;

    г) воспитание специально направленное на то, чтобы вырастить преступника – например, в преступных кланах.

    Причем первые два вида воспитания создают не столько преступные наклонности, сколько склонность к жестокости или садиму, а уже эта склонность может находить себе выход в преступном поведении.

    3.5. Влияние обстановки

    Одних только криминальных наклонностей недостаточно для совершения преступления. Нужны еще и криминальные возможности, то есть, возможности следовать этим наклонностям. Поэтому в одной обстановке преступления будут совершаться чаще, чем в другой.

    Опасность конкретной обстановки зависит от: достижимости цели или жертвы, близости и количества потенциальных нарушителей, отсутствия достаточной охраны.

    Например, человек, идущий ночью, чаще становится жертвой преступного действия, чем человек, идущий днем. В битком набитом транспорте с большей вероятностью вытянут ваш кошелек.

    3.6. Влияние социальных связей.

    Способность человека противостоять искушению совершить преступление зависит от прочности его социальных связей – связей с родителями, друзьями, обществом вообще – если такие связи недостаточно сильны, они его не удерживают и он выбирает простейший путь чтобы удовлетворить свое желание. Но тюрьма – это, в чистом виде, нарушение социальных связей, поэтому тюрьмы – генератор преступности.

    3.7. Биологические теории преступности

    В свое время Чезаре Ломброзо утверждал, что преступника можно определить по его облику. Человек преступный имеет определенный тип тела: большую нижнюю челюсть, ассиметричный череп, и так далее. Эти особенности не ведут необходимо к преступлению, но доказывают преступные склонности. Эти особенности у человека являются атавизмом, то есть возвратом к более примитивным эпохам.

    Сейчас существуют две биологические теории преступности: одна из них подчеркивает генетический фактор, то есть, то, что генетически записанные черты характера передаются от родителей к детям. Вторая подчеркивает неправильности развития нервной системы, которые затрудняют самоконтроль и индуцируют криминальное поведение. Генетический фактор очень вероятен, но пока достоверно не доказан. В любом случае дети родителей, совершивших преступление, больше склонны к преступлению, чем дети законопослушных родителей, но пока не удается выделить роль социальных условий и тем более найти определенный ген, отвечающий за преступное поведение.

    Вторая теория подчеркивает роль неврологических факторов. Изучаются ненормальности в строении нервной системы, которые ведут к агрессивному поведению. Уже установлена связь между агрессивным поведением, включая насильственные преступления, и определенными аномалиями мозга, например, нарушениями лобных долей. Далее, слишком низкий уровень нейротрансмитеров может быть причиной агрессивного поведения и отсутсвия сопереживания другому человеку.

    Найдена связь между низким уровнем серотонина и антисоциальными насильственными действиями. Но и здесь возможны неопределенности. Например, неглубокие повреждения лобных долей могут быть не причиной агрессивного поведения, а его результатом – то есть, результатом драк и столкновений.

    3.8. Лечение на сегодняшний день

    В большинстве случаев несовершеннолетний, совершивший преступление, освобождается условно. Если считается, что он не опасен для окружающих, он остается под надзором офицера и должен соблюдать определенные правила. Он может возмещать ущерб пострадавшему или в какой-либо форме служить обществу. С несовершеннолетним работают по месту жительства. Он обеспечивается психологическим и профориентирующим консультированием. Он может быть привлечен в специальные воспитательные лагеря или работать на фермах – вдали от города.

    Может получать лечение психиатра. Либо он заключается в исправительное учреждение, то есть лишается свободы и изолируется от общества. Там он получает образование, работает, отдыхает и пр. Но во всех случаях процент рецидивов примерно одинаков. Излечения обычно не происходит.

    Хорошо уже то, что такие преступники содержатся отдельно от взрослых.

    Хорошо и то, что действия, предпринимаемые здесь, уже в некоторой степени напоминают лечение, а не наказане. Но насколько же беспомощны эти действия – они напоминают попытки лечить рак аспирином.

    3.9. Наказание и лечение

    Изучение преступников показывает, что очень немногие, в первую очередь те, которые совершают сексуальные преступления или чрезвычайно жестокие преступления, оказываются психически больными. Но лечения требуют не только они, но и остальные. Другое дело, что методы лечения должны быть совершенно иными.

    Перечислю принципиальные недостаки системы наказаний.

    а) Заражение

    Практически любое уголовное наказание приводит в действие все механизмы заражения криминальностью, перечисленные выше, в первом пункте этого раздела.

    Если бы нам требовалась специально создавать преступников, то лучшую систему, чем мы имеем сейчас, трудно было бы придумать.

    б) Унижение как разрушение иммунитета.

    Преступником не может быть человек, достаточно сильно уважающий себя.

    Преступником не может быть человек с развитым чувством чести. Преступником не может быть человек, способный стыдиться и испытывать угрызения совести.

    Преступником не станет тот, кто имеет в жизни достаточно большие непреступные ценности. Чувство собственного достоинства или уважения к себе, честь, совесть, стыд и наличие непреступных жизненных ценностей – это пять компонентов, которые образуют иммунитет к криминальности.

    Когда человека приговаривают к "лишению свободы на четыре года", на самом деле его приговаривают к иному, более тяжелому наказанию: к неперывному четырехлетнему УНИЖЕНИЮ. Его лишают тех жизненных ценностей, которые он имел Некоторые, «внешние» ценности, такие как общение с друзьями, работа, уважение окружающих, увлечения, занятия спортом, отдых, участие в различных организациях, воспитание детей – отпадают автоматически; другие, «внутренние» ценности, такие как независимость характера, скромность, вера в справедливость, собственные мелкие чудачества и склонности – будут целенаправленно и методично уничтожаться всякими любителями издевательств: собратьями по несчастью и персоналом "исправительного" заведения. Точно так же целенаправленно и методично будут уничтожаться честь, совесть, стыд и чувство собственного достоинства. Поэтому, даже если, отбыв наказание, человек не станет преступником, он будет иметь ослабленный или вообще разрушенный иммунитет к криминальности. Иммунитет сохранится лишь в исключительных случаях, например, если осужденный будет уверен, что его жизненные ценности останутся неприкосновенными в течение всего срока отбытия наказания, или если он имеет несгибаемое чувство чести и собственного достоинства и может постоять за себя.

    в) Потеря времени

    Оставить больного на еще на несколько лет без лечения означает запустить болезнь, которая, возможно, перейдет в неизлечимую форму.

    г) Небезопасность отбывшего наказание

    Изоляция преступника от общества должна быть не наказанием, а предотвращением преступления. Задам простой вопрос. Почему тигров держут за решеткой зоопарка и не выпускают на улицы, даже если эти тигры пока никого не сьели? Ответ очевиден: тигров не выпускают ради предотвращения трагедии. Но если мы имеем убийцу-рецидивиста, который нисколько не раскаялся, а даже кичится своим поведением и заявляет, что снова убьет, как только выйдет на свободу, мы его отпускаем, после отбытия наказания. Он может быть не менее опасен, чем тигр на улицах. Во множестве случаев отпускают отбывшего наказание, определенно зная, что он совершит преступление снова. Так, как будто тигров специально выпускают из клеток и ждут, чтобы они слопали побольше народу. Но "справедливость" сразу же вмешивается и требует, чтобы тот, кто уже понес наказание, был свободен. А как же те невинные, которых он зарежет на следующей неделе? Что говорит справедливость по этому поводу?

    д) Ожидание нового зла

    Наказать можно лишь провинившегося. Изолировать убийцу можно лишь после того, как он кого-то убьет. Даже если совершенно ясно, что он убьет, мы должны ждать первой его жертвы.

    ПРИМЕР 61. Вначале нужно подождать

    Мужчину осудили за то, что он вступился за женщину, которую насиловали.

    Его осудили, потому что он вмешался раньше времени и нанес насильнику телесные повреждения средней тяжести. Но женщину-то пока не изнасиловали, просто не успели. Нужно было подождать, а потом уже вмешиваться.

    е) Наказание уже излеченного

    Задам еще один простой вопрос. Почему автомобиль, который наехал на пешехода, не списывают на лом, в наказание? Автомобили не списывают потому, что это никак не влияет на предотвращение будущих трагедий. Давайте вспомним пример из первой главы. Пример о мгновенном перевоспитании стыдом. Человек устраивается в небольшую фирму и, под влиянием предубежденного отношения к работниками фирмы, как к мошейникам, начинает совершать мелкие правонарушения: брать взятки, подтасовывать цифры и документы. Когда о его деятельности говорят на собрании, не называя фамилии, он понимает, что на самом деле все окружающие были честны, а мошейник лишь он. При этом он ощущает такой сильный стыд, что излечивается раз и навсегда – на все последующие годы.

    Разумеется, совершив преступление по неопытности, незнанию, заблуждаясь, или просто случайно, и осознав свой поступок провинившийся может быть вполне излечен (перевоспитан) собственным чувством стыда. Теперь он так же безопасен, как и автомобиль, сбивший пешехода. Но закон требует, чтобы мы его еще и наказали. А наказав, мы толкнем его на новые преступления.

    "Накажи его!" – кричит не только закон, но и чувство справедливости.

    Эмоция давит на разум. Мы хотим наказать. Мы хотим сделать плохо тому, кто сделал плохо нам. Если он заставил нас страдать, то будет несправедливо, если не будет страдать он сам. Око за око или что-то вроде этого. Именно примитивная справедливость требует, чтобы применили равное по боли наказание – и таким способом справедливость тоже убивает миллоны людей или калечит их.

    ж) Лишение свободы

    Лишают свободы не только заключая в тюрьму. Чаще всего нас заставляют делать то, чего мы не хотим делать, или нагло вмешиваются в наши личные дела, запрещая нам то, что нам хочется. Больше всего сексуальных запретов. Но с кем мы спим и как мы это делаем – это только наше лично дело; нечего сюда лезть.

    Принудительно среднее образование. Во многих странах принудительна военная служба. Государство и другие системы, поменьше, проводят каждого из нас через многолетнее и ежедневное лишение свободы. Иногда видимые результаты такого принуждения нужны и выгодны нам, – но на самом деле они нужны и выгодны государству. А есть и результаты, видимые не сразу. Мы отвыкаем от свободы, мы начинаем понимать свободу как разнузданность или как набор прав, данных конституцией. Но свободу нельзя дать или взять. Ее нужно взрастить в себе, нужно лелеять ее ростки и охранять их от смертоносных ветров алчности, ненависти и самодовольсвта.

    Свобода – главное, видовое свойство человека – свобода мысли, суждения, поступка – поэтому, подавляя свободу, общество воспитывает не людей, а потом стонет под игом расплодившихся нелюдей.

    Человек, которого лишают СВОБОДЫ – ЕГО ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ СУЩНОСТИ, ведет себя как животное, а не как человек. Вот здесь один из корней из года в год растущей преступности, один из самых глубоких ее корней.

    Необходимо:

    а) Не допускать заражения злом и заражать добром. Если человек уже принял преступные ценности, то нужно во-первых, разубедить его, во-вторых, дать ему иные ценности. Теоретически это возможно. Различные религиозные секты могут похвастаться тем, что их члены, уверовав, уже не совершают преступлений, не воруют не убивают, чтут законы и пр.

    б) Если человек умеет только совершать преступления, нужно научить его делать что-то еще. Но эта вещь должна быть привлекательна сильнее, чем зло.

    Поэтому всякое обучение примитивным профессиям здесь не проходит. Нужно создавать идентификацию с чем-то другим, а не только с преступным миром – так, чтобы преступная идентификация была разрушена. Если мы рвем старые социальные связи, то мы должны давать новые, более приемлимые. Обобщая, скажу: нужно УВЛЕЧЬ добром.

    Все это тяжело и долго, но ведь и сроки заключения велики, а предотвращение возможного зла – неоценимо важная задача.

    в) Изоляция от других больных сама по себе излечить не может, может лишь предотвратить дополнительное заражение и развитие болезни, перерастание ее в новые формы. Если преступный характер уже вполне сформировался, то изоляция не излечит самого преступника, но облегчит болезнь другим, которые могли бы с ним контактировать. Если же преступление было совершено как случайное отклонение, то в самом начале заболевния, на легких его стадиях индивидуальная изоляция позволит блокировать развитие болезни и может, в редких случаях, привести к самоизлечению. Но изоляция должна быть не наказанием, а предотвращением. Само понятие наказания должно постепенно уйти.

    г) Одно из важнейших условий излечения: во всех случаях обращения с преступником нужно АБСОЛЮТНО ИСКЛЮЧИТЬ УНИЖЕНИЕ.

    д) Многие случаи криминальности все равно окажутся неизлечимыми, потому что, во-первых, болезнь зашла слишком далеко; и, во-вторых, из-за экологии.

    Поэтому основной акцент должен быть сделан на оздоровлении социальной среды и на раннем выявлении болезни.

    е) Так как криминальность очень часто связана с примитивизмом а иногда просто является осложнением примитивизма, то нужно лечить примитивизм. (см. главу 4)

    ж) Мораль первого, нижнего уровня: избегание наказания; можно все то, за что не накажут.

    На втором уровне моральные стандарты зависят от авторитетов. Можно то, что авторитет (бог, закон, шеф, государство) считает хорошим, а нельзя все то, что он считает плохим. Желание "не нарушать закон" – находится как раз на втором, среднем уровне морального развития.

    На третьем, высоком уровне, моральные стандарты определяются внутренними убеждениями человека и не зависят ни от чего внешнего, ни от каких внешних факторов: ни от общественного мнения, ни от формы правления в стране, ни от давления непосредственного окружения – то есть, на третьем уровне развития морали человек становится свободным – значит, надо воспитывать СВОБОДНЫХ ЛЮДЕЙ.

    К сожалению, государство на это не пойдет, потому что свободный человек неподконтролен даже государству. И если государство станет вести себя безнравственно, аморально, если оно начнет подавлять свободу или слишком заботиться о себе самом, то свободный человек пойдет против него. И только в этом смысле свободный человек способен на "преступление".

    Все человечество, так же как и отдельный человек, морально развивается.

    Это хорошо заметно, если сравнить жизнь, например, в средние века с нашей жизнью. У нас нет публичных казней, головы врагов не сажают на колья, а содержимое ночных горшков не выплескивают на улицы. Если сравнивать человечество с отдельным человеком, то оно находится сейчас на переходе с первого уровня морали на второй. В нас все еще сильно стремление наказывать и своевольничать, но мы уже понимаем, что нужно подчиняться закону и даже находим своеобразное удовольствие в этом подчинении. Поэтому переход на третий уровень, уровень свободы, пока невозможен. И все, что сказано на последних страницах, еще долго будет оставаться чистой теорией. Хотя, в сущности, ничего нового в этом нет. Все вышесказанное есть лишь частное приложение известного тезиса:

    "любите врагов ваших". Тезис этот был сформулирован еще до Христа, в 108 году до нашей эры в "Завещаниях двенадцати патриархов". Кстати, в том же тексте есть слова: "Не возгневайся против него, не то, подцепив заразу от тебя, он ответит богохульствами и тем согрешит вдвойне.". Обратите внимание на слово "зараза".

    О заразности моральных болезней было известно еще тогда.

    8.4. ЖЕСТОКОСТЬ

    4.1 Маньяки-садисты

    Такие всегда были и всегда будут, во всяком случае, в обозримом будущем. В начале девяностых был пойман и расстрелян такой, который убил одиннадцать мальчиков, но не просто убил, а замучил до смерти, применяя особо зверские пытки. Причем он использовал как телесные пытки, так и моральные: например, поторошил одного ребенка на глазах у другого. Склонность к подобным вещам появилась у него еще в школьные годы, потом росла, крепла – и наконец мечты претворились в жизнь. Он испытывал удовольствие не от смертей, а от страданий жертв. Когда он не мог найти очередную жертву, то возвращался к месту захоронения предыдущего ребенка, все хорошенько вспоминал и ему становилось легче.

    Такой человек несомненно болен и морально, и психически. Поэтому лечение моральной болезни в подобном случае не даст результатов. Это все равно, что лечить с помощью психотерапии больного с органическим поражением мозга.

    Но наказание немногим полезнее. Наказание оказалось слишком медлительно. Маньяк убил одиннадцать человек, пока его нашли. Мог бы убить и больше, если бы оказался поумнее и поизворотливее. Единственно приемлимым вариантом могло бы оказаться и психическое и моральное лечение незапущенного заболевания, т е. лечить нужно было тогда, когда симптомы болезни ограничивались лишь садистскими мечтами. И в этом случае правильное лечение предпочтительнее справедливого наказания.

    ПРИМЕР 62. Изверги

    Иван Грозный еще в юности был замечен во многих актах чрезвычаного садизма. Имел семь жен. Вначале удачливый правитель, в последующие годы проявляет все более сильные признаки психического и морального расстройства. Разваливает страну до такой степени, что в 1572 земли вокруг Москвы обезлюдели. В том же году крымские татары смогли грабить Москву. Когда сын Грозного вступился за свою жену, тот убивает сына и единственного наследника.

    Дракула, который был столь жесток, что легенды о его деяних проникли во многие страны, обожал сажать людей на кол и даже предпочитал вкушать пищу, слыша стоны умирающих жертв. Настоящее имя дракулы Влад Тепес, или иначе Влад сажатель на кол, потому что это было его любимым развлечением. Стал правителем Валлахиии в 1456 году. Само имя Дракула означает "сын дракона". Драконом

    (Дракул) называли его отца.

    Один древний правитель отрезал ноги людям, переходящим реку в брод, чтобы посмотреть, что происходит в этот момент с костным мозгом. Другой вскрывал из любопытства животы беременных женщин. Калигула, который тоже убил своего сына, правда, приемного, стал жутким тираном, перенеся болезнь.

    Возможно, сошел с ума. Но во всяком случае, стал болен морально. Убил большинство своих родственников; во время его обедов людей пытали и убивали.

    Это лишь некоторые из тех, кто так или иначе вошел в историю. Но скольких же мы не знаем, обыкновенных извергов, не сумевших выделиться?

    Жестокость есть болезнь сострадания – АЛЬТРУИСТИЧЕСКАЯ НЕДОСТАТОЧНОСТЬ, врожденная или приобретенная. (В случае садизма – альтруистическое извращение, когда удовольстие доставляет не факт ослабления чужих страданий, а факт их усиления или причинения; но эти случаи уже относятся к психическим патологиям.)

    Сострадание может наблюдаться у очень маленьких детей, неспособных еще к различению своих и чужих переживаний. Можно наблюдать и у домашних животных, которые сочувствуют хозяину в случае горя или неприятностей, пытаются его утешить, радуются вместе с ним и принимают участие в семейных ссорах, иногда выбирая одну из сторон в соостветствии с собственными понятиями о справедливости. Возможно, что детское эмоциональное неразличение себя и другого и остается основой взрослого альтруизма.

    Во всяком случае нормальный взрослый способен почувствовать боль другого и для этого не нужно научение. Но боль другого ощущается иначе чем своя.

    Представьте например, что вам необходимо срочно зашить рану другому человеку.

    Взять иглу с нитками, стянуть пальцами кровоточащие края, вонзить игру в живую плоть и повернуть ее там… Если вы не хирург, то ваши переживания могут оказаться даже ярче, чем переживания "пациента". Но то ужасное, что вы чувствуете, это не боль, а нечто совсем иное: неприятное переживание для которого вобщем-то нет точного названия. Назовем это моральной болью или М-болью. К сожалению, М-боль легко тормозится и уничтожается научением. Ели вы хирург, то зашить рану вам не составит труда и М-боль вас не потревожит.

    НАЛИЧИЕ М-БОЛИ ПРАКТИЧЕСКИ ПОЛНОСТЬЮ ПРЕПЯТСТВУЕТ ПРЯМОМУ ПРЕСТУПЛЕНИЮ ПРОТИВ ЛИЧНОСТИ.

    Но, если можно отучиться от М-боли, то, скорее всего, можно и научиться ей.

    Простое переживание подобной боли самому дает ограниченный результат, действует не на всех и не полностью. Но, несомненно, жестокость маленьких детей имеет именно эту причину – они еще не чувствовали настоящей боли и неспособны понять насколько сильно может страдать другой. Поэтому маленький ребенок может разорвать живую зверюшку так же спокойно, как плюшевую игрушку. Но такая жестокость, жестокость по незнанию, со временем проходит.

    По-настоящему состраданию учатся не через страдание, а ЧЕРЕЗ БЕЗУСЛОВНУЮ ЛЮБОВЬ.

    ПРИМЕР 63. Без любви

    Опыты с обезьянами супругов Харлоу и Суоми показали, что ожидает детей, выросших без мам. Пытаясь найти у обезьянок макак тот возраст, когда они легче всего поддаются дрессировке, детенышей отлучали от матерей для проведения опытов. Но для маленьких обезьянок каждое такое расставание с матерью становилось трагедией: они не только плохо обучались, но и останавливались в своем психическом развитии. Пришлось начать новый эксперимент, в котором детенышей отбирали от матерей сразу после рождения. Их помещали в отдельные комнаты и в каждой поставили кресло с мохнатой обивкой, похожей на шерсть матери. В спинке кресла была укреплена бутылка с соской, куда наливали молоко.

    Обучению и опытам ученых мамы детенышей теперь не мешали, и все шло успешно, но когда кресло вдруг уносили из комнаты, то маленькая обезьянка ложилась на пол, туда, где оно стояло, и, казалось, горько плакала, схватившись за голову обеими лапками. Стоило же вернуть кресло на место, как она прыгала на него, крепко впивалась в мохнатую обшивку и долго не покидала его, словно боясь новой разлуки. Закончив эксперимент, выросших без мам обезьянок выпустили в общее стадо. Шло время, а они в отличие от всех других самок не давали потомства. Их тогда взяли из стада и рассадили в отдельные клетки с самцами. Но они и тут, как и в стаде, не давали потомства, и только искусственное оплодотворение позволило им родить детенышей. Но материнский инстинкт в них так и не пробудился. Одна оторвала руку своему новорожденному, вторая раскусила голову, как кокосовый орех…

    4.1 Агрессия

    У детей, воспитывающихся в разных культурах, прежде чем они полностью освоят нормы своей культуры, тип и частота агрессии совпадают почти полностью.

    Об этом свидетельтвуют тщательные наблюдения за поведением детей шести культура:

    США, северной Индии, Филиппин, Японии, Мексики и Кении. Дети каждой культуры в возрасте от 3 до 11 лет демонстрируют в среднем по 9 агрессивных актов в час.

    Причем только 29% представляют собой непосредственные ответы на нападение противоположной стороны. 33 процента у мальчиков и 25 процентов у девочек – то есть девочки чаще нападают сами. Существует явный сдвиг агрессии на беззащитного: большая часть ударов, полученных со стороны старших, прощается.

    Черезчур агрессивные дети, начав посещать детский сад, становятся сдержаннее, потому что сразу сталкиваются с сильной ответной агрессией. Другие становятся агрессивнее, как только поймут, что ответная агрессия может избавить их от дальнейших атак. Тот кто научился сразу отвечать на нападение, будет оставлен в покое. Фундаментальное правило, которое усваивается ребанком: lex talionis, то есть: око за око, зуб за зуб. Это правило поначалу не требует подкрепления со стороны родителей и воспитателей, оно присуще самой логике развития моральных норм.

    Подвергаясь наказанию, ребенок усваивает, как человек сам должен наказывать. Человек, который часто подвергался агрессии, сам становится более агрессивным. Отцами сверхагрессивных и оказавшихся в исправительных учреждениях подростков из относительно благополучных семей оказываются люди, не терпящие агрессивного поведения дома, но поощряющие агрессию за его пределами. Так же родители могут служить образцом агрессивности. Например, у подростков с отклонениями в поведении родители в прошлом с относительно высокой вероятностью имели судимость.

    Неоднократно подтверждено экспериментально обратное отношение способности к сопереживанию и агрессивности, то есть, чем такая способность выше, тем агрессивность ниже.

    Фрейд считал, что человеческое стремление к разрушению инстинктивно и его нельзя отменить или уменьшить, его можно только разряжать в более безобидных формах.

    Согласно другой теории, человек разумный мог развиться только от предков, слишком слабо вооруженных природой, чтобы быть в состоянии убивать себе подобных или охотиться на слабых зверей – разум возник как приспособительная реакция слабого существа. Но именно такое существо не имеет биологического запрета на уничтожение собственных сородичей и себя (оно в природе неспособно к этому) и поэтому человек во все века истории предается постоянному самоистреблению.

    4.2 Жестокость, как осложнение лабиринтности

    ПРИМЕР 64. (Цитата) В. Тарасов, «Принципы жизни».

    Один из вассалов опоздал со своим войском на поле боя, и полководец отдал приказ о казни. Провинившийся был хорошо знаком императору и решил просить его об отмене казни. Император внял просьбе и послал гонца в лагерь полководца с приказом отменить казнь. Но пока гонец скакал, провинившийся был уже казнен.

    Полководец стоял возле своей палатки вместе с одним из офицеров, когда подскакал гонец и, остановив лошадь перед полководцем, протянул ему приказ.

    Полководец развернул, прочитал, свернул, протянул обратно гонцу и произнес:

    – Не все приказы императора надо выполнять!

    Затем обернулся к офицеру:

    – А что у нас полагается тому, кто скачет на лошади по лагерю во весь опор?

    – Смертная казнь! – ответил офицер, – По лагерю на лошади можно передвигаться только шагом. Во избежание паники.

    Гонец обеспокоился и стал объяснять, что он очень торопился, что император просил его поспешить, что речь идет о жизни человека.

    – Хорошо. – сказал полководец, – мы тебя не казним. Не все приказы императора надо выполнять, но уважать императора надо! Мы вместо тебя казним ребенка!

    И ребенок был казнен.

    Можно объяснять этот приказ различными требованиями военного времени, но на самом деле, любой, кто прочитал этот отрывок, почувствовал (даже неосознав это), что приказ "казнить ребенка" в данном случае был просто САМЫМ ИНТЕРЕСНЫМ

    ВАРИАНТОМ. Любой другой ответ здесь бы не звучал. Поэтому ребенок убивается не из-за необходимости военного времени, а просто потому, что человека, облеченного властью, заразила некая интересная идея – и он следует ей, в горячке, не давая себе труда задуматься. Так женщина тратит деньги на приглянувшееся, но ненужное белье.

    Но если же полководец заранее придумал вариант с убийством ребенка, а того хуже, уже применял его много раз, мы имеем дело с мораным извращением, которое можно назвать «принципиальной» жестокостью. Принцип, выдуманный чтобы помогать людям, перестает служить нам, напротив, МЫ НАЧИНАЕМ СЛУЖИТЬ ЕМУ. Принцип может иметь любые названия: закон, традиция, необходимость – но убийства, как в этом, так и во множестве других случаем можно было бы избежать. Достаточно было просто поискать здоровое решение. ЖЕСТОКОСТЬ ВСЕГДА БОЛЕЗНЕНА, ЧЕМ БЫ МЫ ЕЕ НИ ОПРАВДЫВАЛИ.

    Можно найти много подобных литературных примеров, хотя бы, у Гюго: матрос плохо закрепил пушку и она стала кататься по кораблю, потом тот же матрос пушку обезвредил. Как вы думаете, что сделали с матросом? – был выбран самый «интересный» и самый, в то же время, больной вариант. Матроса сначала наградили, а потом казнили.

    Все это, к сожалению, касается не только древних сражений. Чиновник, следуя букве какого-либо дряного постановления (которое, возможно, скоро отменят, или которое было принято без ума, внимания или просто одной партией на зло другой), может быть чрезвычано жесток. Даже если он не убивает людей (но это может судья или прокурор), то убивает многое, что им дорого. И снова, мотивация здесь двойная: желание служить отвлеченному принципу и увлеченность идеей, желание поступить красиво. "Я не одобряю, но надо" – приятно быть принципиальным.

    Принципиальная жестокость это всегда работа на зрителя, а если зрителя нет, его выдумывают и ориентируются на его выдуманную реакцию.

    4.3. Жестокость, как цепная реакция зла

    Жестокость поддерживает сама себя. Во-первых, совершив жестокость, мы пытаемся оправдывать себя различными соображениями и, если нам это удается, в следующий раз схема оправдания применяется уже зарание – следующую подобную жестокость совершить легче, если оправдание было удачно. Во-вторых, если мы обошлись с человеком жестоко, то мы перестраиваем свое отношение к нему так, что считаем его более виноватым, чем он есть на самом деле, и менее достойным хорошего отношения. По отношению к этому человеку следующая жестокость будет совершена легче. В-третьих, человек довольно быстро адаптируется к чужой боли и чем чаще причиняет боль, тем слабее ее чувствует – а именно ощущение чужой боли препятствует жестокости.

    Жестокость можно рассматривать как самостоятельную болезнь или как осложнение других болезней. При разных болезнях жестокость будет разной – будет иметь разные причины, разную эмоциональную окраску, разную силу, будет проявляться с различной частотой. Существует довольно распространенное явление которое можно назвать "провал в жестокость" – переход к постоянной, намеренной жестокости – жестокости как мании, как одержимости, как наркотику.

    При примитивизме такая жестокость чаще всего направлена на тех, кто не похож – на тех, кто из другой, кто "не из моей стаи".

    Вначале человека задевают. Если он может дать отпор, его оставляют в покое. Если же не может – его задевают снова. Теперь он становится интересной игрушкой. Здесь есть два варианта – жертву можно превратить в подобного себе примитива или нельзя. Если же нельзя, то процесс продолжается до тех пор, пока жертва каким-нибудь образом не сбежит от обидчика или сработают внешние тормоза, например страх уголовного наказания. Жестокость приостанавливается там, где начинается страх за свою шкуру. Но она не прекращается, а только перестает усиливаться. Она продолжает гореть ровно, в одной поре.

    При других болезнях провал в жестокость проходит совершенно иначе.

    Например, провал в жестокость при фанатизме связан с субъективным превращением другого человека во врага идеи.

    Особенно часто встречается такая форма постоянной жестокости, как диктатура.

    Диктатуры могут быть не только государственными, примером ограниченных диктатур могут служить некоторые школьные классы или (довольно часто) отношения родитель-ребенок.

    При диктатуре малоспособный к разумному управлению человек захватывает власть или получает власть. Он начинает управлять и вдруг сталкивается с тем, что люди ведут себя не так, как ему хотелось бы. Он может испробовать разные рычаги влияния на людей, но так как он не умеет управлять, сработает лишь один рычаг – прямое принуждение.

    Дела идут все равно плохо, потому что плох руководитель. Однако диктатор, неспособный или не желающий осознать свою бездарность, будет считать причиной кризиса неподчинение или недостаточное подчинение его велениям.

    Поэтому нужно еще больше усиливать принуждение. С развитием этого процесса врагов становится все больше и борьба с ними обостряется. Если действительных врагов уже нет, то приходится расправляться с возможными врагами, а если не осталось и таких, то просто с кем угодно – таким образом диктатор сохраняет самоуважние даже в условиях окончательного кризиса и развала.

    Интересно, что множество людей принимают как благо самую жестокую диктатуру. Если мы вынуждены делать что-то против своей воли, мы часто убеждаем себя, что эта вещь не так уж и плоха – это один из простых способов сохранить наше самоуважение. Чем позорнее и безнадежнее человека принуждают, тем больше аргументов он находит в пользу такого принуждения и наконец становится фанатиком идеи, убивающей его.

    8.5. ОБИДЧИВОСТЬ И ОБИДА

    Обида – один из видов моральной (душевной) боли, наряду с виной, стыдом, сочувствием, грустью, страхом и др. Однако она не лишена приятности. Впрочем, может быть приятна и другая душевная боль, например, приятно посмаковать свою грусть, когда расстаешься с чем-то навсегда.

    5.1 Обида-конфетка

    Примерно так смакуется обида:

    Пример 65. (Цитата) Марк Твен, «Приключения Тома Сойера».

    Том дулся в углу и растравлял свои раны. Он знал, что в душе она стоит перед ним на коленях, и это сознание доставляло ему мрачную радость… Он представлял себе, как он лежит больной, умирающий, а тетка наклонилась над ним и заклинает его, чтобы он сказал ей хоть слово прощения; но он отворачивается лицом к стене и умирает, не сказав этого слова… Он так расстроил себя этими скорбными бреднями, что слезы буквально душили его, ему приходилось глотать их.

    Все туманилось перед ним из-за слез… И ему было так приятно услаждать свою душу печалью, что он не мог допустить, чтобы в нее вторгались какие-нибудь житейские радости. Всякое наслаждение только раздражало его – такой святой казалась ему его скорбь… Мысль об этом наполнила его такой приятной тоской, что он стал перетряхивать ее на все лады, покуда она не истрепалась до нитки.

    Обида так сладостна, что даже представление собственной смерти становится приятным. Но обида сладостна не сама по себе – ОНА ВОЗНАГРАЖДАЕТСЯ ЧУВСТВОМ ВИНЫ ДРУГОГО ЧЕЛОВЕКА. Если другой вины не ощутит, то вся обида напрасна: "Он представляет себе, как его приносят домой мертвым: его только что вытащили из реки, кудри его намокли, и его страдающее сердце успокоилось навеки. Как бросится она на его мертвое тело, и ее слезы польются дождем, и ее губы будут молить господа бога, чтобы он вернул ей ее мальчика, которого она никогда, никогда не станет наказывать зря! Но он по-прежнему будет лежать бледный, холодный, без признаков жизни – несчастный маленький страдалец, муки которого прекратились навек!"

    То есть, желание причинить другому моральную боль так сильно, что мы СПЕЦИАЛЬНО ПРИЧИНЯЕМ БОЛЬ СЕБЕ. В крайних случаях можно действительно убить себя, чтобы другой всю жизнь мучился виной.

    В этом смысле обида напоминает драку: при драке мы согласны терпеть унижения и боль ради удовольствия доставить унижение и боль другому. И обида и драка поддерживается чувством (не)справедливости.

    Обида позволяет чувствовать себя победителем, морально победившим.

    Вы обижаетесь именно тогда, когда кто-то поступил несправедлво по отношению к вам, а вы ему не ответили. "Я поступаю лучше, чем он" – и это тоже приятно, хотя и неправда.

    Мы обсасываем обиду как конфетку, пока она не рассосется. То есть, идея, заразившая нас, специально пускается нами же по кругу, ЗАЦИКЛИВАЕТСЯ, чтобы заражение повторялось вновь и вновь и поддерживало само себя. Назовем этот третий тип морального заражения (есть еще простое заражение и отраженное заражение – см. эту главу пункт 1.3) "КРУГОВОЕ ЗАРАЖЕНИЕ ИДЕЕЙ". Круговое заражение это основная причина гнева, о чем будет сказало в следующем разделе.

    5.2 Обида как спасение лица

    Однажды я лежал на операционном столе, ожидая, пока мне разрежут ногу. Мне трижды сделали наркоз и все три раза наркоз не подействовал – его делали неквалифицировано. Тогда анестезиолог, обидевшись, сказал: "тогда ты сам виноват, теперь будем резать так". Обида помогла ему "спасти лицо". "Я так старался, а ты, нехороший, не согласился, теперь я уж не виноват", – примерно таков ход мысли, которая позволяет поменять местами виноватого и жертву.

    5.3 Предварительная защита

    Но обида, как и драка, не только приятна, но и очень болезнена.

    Есть люди воинственные, которые сразу лезут драться, а есть мирные, которые сделают все, чтобы драки избежать. Аналогично этому, есть люди обидчивые, которые обижаются при первой возможности и даже специально ищут и создают такие возможности, а есть защищенные от обиды. Защита от обиды может быть внешняя и внутренняя. Очень немногие защищены от обиды внутренне, просто качествами своего характера. Большинство используют внешнюю защиту.

    Грубость, ругательства, цинизм, презрительное отношение, независимость от, наглость, дерзость, оскорбительное высокомерие, а также ледяная вежливость есть способы предварительной защиты от обиды. Слабый человек строит вокруг себя танк.

    Он возводит броню на тот случай, если кто-то вздумает на него напасть. На каждый случай нападения он реагирует единственным способом: делает броню еще толще, но при этом остается совершенно беззащитным внутри скорлупы. Поэтому довольно быстро настает момент, когда он уже не может выйти из своего танка.

    На наших улицах можно встретить молодых бедняжек со значками на груди, а на значках надпись: "не учите меня жить." Некоторые другие извращения молодежной культуры объясняются все тем же стремлением заранее защитить себя от обиды.

    Одни люди просто слабы и уже своей слабостью напрашиваются на обиду, другие живут в такой среде, которая обеспечивает постоянные обиды, или воспитывались в такой же обстановке. Постепенно, не выработав единственно здоровой внутренней защиты – сильного характера, они становятся грубыми и злыми хамами, иногда преступниками.

    Унижение создает морально больных и невозможно излечить, унижая. Излечение начнется лишь с того момента, когда больной почувствует абсолютную уверенность в том, что обида ему не грозит.

    Только когда больной человек привыкнет к безусловному уважению, он станет доступным для лечебных воздействий – он ПОПРОБУЕТ СНЯТЬ СВОЮ БРОНЮ и мы увидим другого человека, ранимого и способного стыдиться. А стыд означает возникновение иммунитета к болезненному поведению.

    5.4 Обида и агрессия

    У обиженного есть два возможных выхода: агрессия или принятие роли жертвы.

    И то и другое дает ощущение победы над "врагом".

    ПРИМЕР 66. Обида. Притча о лжеспасителе.

    Один экстрасенс захотел стать спасителем. Он очень долго тренировался, чтобы свершить чудо хождения по водам. Чтобы совершить это чудо у него ушло тридцать лет тренировок. За это время он собрал себе двенадцать приверженцев, которых собирался объявить апостолами. Наконец, чудо было подготовлено – и он ступил босой ногой на воду. Однако поверхность воды была столь скользкой, что устоять на ней оказалось невозможно и лжеспаситель шлепнулся. Лжеапостолы стали хохотать. Тогда разгневаный лжеспаситель без всякого труда создал двенадцать молний и молнии испепелили двенадцать смеющихся последователей. А самое большее чудо с электричеством, которое удавалось ему совершить до сих пор – это зажечь вполнакала лампочку от карманного фонаря.

    ПРИМЕР 67. Обида во сне

    Мы с семьей ехали на поезде в Вологду. Я спал на верхней полке. Мне приснился сон о том, что я собираюсь подтянуться на турнике, а мои отец, мать и брат смотрят на это. Я вообще не силен в подтягиваниях, но во сне собирался подтянуться раза два. Но как только начал подтягиваться, то почувствовал удивительную легкость. После десятого раза я стал подтягиваться, поднимаясь очень высоко над перекладиной и даже считать разы вслух. Я гордился. И с каждым разом гордился больше и старался подниматься выше. На двадцать первом подтягивании отец меня остановил и сказал, что это неправда и ничего не засчитывается, потому что нужно касаться перекладины подбородком, а я касался грудью и животом. Я пытался объяснить, что так даже труднее, но никто не стал меня слушать. Проснувшись, я ощутил сильную обиду на свою семью. Такую сильную, что вышел в коридор, чтоб никого не видеть. На ближайшей станции я вышел на перон. Там стояло много людей. Бежал мальчишка, очень спешил и держал в руке бутылочку клея. Он бежал между людьми. Когда он пробегал мимо меня, я повернулся плечом так, чтобы он ударился посильнее. И он даже упал. Мне было приятно видеть как он плачет, я сказал ему что-то грубое насчет того, что нечего толкать людей. С этого момента моя обида стала проходить.

    Для того, чтобы обидеться, обида не обязательно должна существовать в реальности. Агрессия может быть направлена на кого угодно, а не обязательно на виновника обиды. Обида подпитывает агрессию, как конденсатор – фотовспышку.

    Агрессия, вспыхнув, РАЗРЯЖАЕТ ОБИДУ и прекращает болезненный цикл самозаражения.

    5.5 Принятие роли жертвы

    Обидчивый человек, то есть человек, склонный к круговому самозаражению обидой, может направить агрессию и на себя. Такой вариант обидчивости называют привычкой "лезть в бутылку". Больной понимает, что выбирает наихудший вариант действий, но все равно не изменяет выбор. Напротив, чем хуже – тем лучше, раз так – пусть мне будет хуже и пусть всем будет хуже – такие решения сопровождаются особенным эмоциональным фоном мрачной радости. Каждое такое действие "втискивания в бутылку" обычно сопровождается провокацией. Провокация направленна на то, чтобы окружающие помогли влезть в бутылку поглубже.

    – Я понял, ты меня не любишь. (одной ногой в бутылке)

    Ну скажи, скажи, что не любишь. (начало провокации)

    Я это уже давно знаю. (продолжение провокации)

    Ты же не зря прошлым летом… (следуют оскорбительные намеки)

    – Ну, ты идиот! (ответ на оскорбление)

    – Ах, так ты всегда меня идиотом считала (второй ногой в бутылке, новая провокация)

    5.6 Склонность обижать

    С обидой связаны две моральных болезни: обидчивость и склонность обижать – привычка причинять обиду. Привычка обижать – это, в большинстве случаев, окольный путь к тому, чтобы направить агрессию на себя. Обижают обычно близких и любимых людей, тех, чье мнение небезразлично. Иногда обижают и тех, кто может причинить сильную ответную боль.

    Правда, у некоторых сильных есть склонность обижать слабых и посторонних, но в данном случае обида может заменяться любым другим видом моральной боли или просто физическим издевательством.

    ПРИМЕР 68. Словесные удары

    Обобщение:

    – Вы все такие же.

    – Ты всегда мне лгал.

    Сарказм:

    – Отличный цвет волос. Ты перекрасилась в блондинку или голову помыла?

    Приписывание мыслей:

    – Ты только и думаешь, как бы меня бросить.

    Условные допущения:

    – Если бы я была тебе дорога, ты бы (все что угодно)

    Ложные понятия о своих правах:

    – Вы целый день развлекались (обидная неправда) и я имею право отдохнуть.

    Месть:

    – Вот как ты мне мороженое купил (т е. не купил) так и я тебе потом сделаю.

    Удары в самую болезненную точку:

    – А я не знала, что ты еще и трус (после того, как сама втянула его в опасную и двусмысленную ситуацию).

    Риторические вопросы:

    – Долго ты меня еще будешь мучить?

    – Ты хочешь меня в могилу свести? Чего молчишь?

    Расплывчатые утверждения, на которые невозможно ответить:

    – Ну конечно, я опять самая крайняя.

    Фразы с подтекстом:

    – Да, ну сегодня и вечерок (подтекст: из-за тебя).

    Прямые обвинения:

    – Это все из-за тебя, ты мне жизнь загубил.

    Угрозы и шантаж:

    Если опоздаешь хоть на одну минуту, у тебя будут неприятности.

    Приписывание намерения:

    Ты это специально сделал, я понимаю.

    Недоверие:

    А ты точно? Ага, конечно, так я и поверил.

    Высказывание предположения как истины:

    Обязательно нужно было в грязных штанах садиться! (на самом деле никто еще не садился) Ну, так ты все равно бы сел.

    Неответы на конкретные вопросы:

    – Так мы идем или не идем?

    – А сам как думаешь?

    Если не может высказаться понятно:

    – Сам должен понимать, не притворяйся дураком.

    Язвление:

    – Не лети, у меня нет моторчика.

    "Конечно":

    – Тебе, конечно, наплевать, что у меня сердце болит.

    Удары по идеальному представлению о себе:

    – А ты, малолетка, иди отсюда.

    Унижение под видом помощи:

    – Почему ты пытаешься унизить себя, когда они не прислали даже открытки?

    Оскорбление властью:

    – Захочу – и пойдешь!

    Подзуживание:

    – Да такой как ты никогда этого не сделает.

    Предположение плохих качеств собеседника:

    – До тебя все равно не дойдет.

    – Это дойдет даже до тебя.

    Кривляние, обидные сравнения, приказной тон, перебивание и многое другое.

    Удивительно, что человек, желающий обидеть близкого и таким образом причинить боль самому себе (то есть, находящийся в «перевернутом» состоянии: чем хуже – тем лучше), исключительно легко придумывает новые и новые "афоризмы", подобные приведенным выше. Эти фразы могут сыпаться из него сотнями, не повторяясь при том. В нормальном же состоянии, остыв, человек оказывается неспособен придумать больше чем одну или две подобных фразы, да и те оказываются повторениями сказанного. Здесь мы имеем дело с поразительным ЭФФЕКТОМ РЕЗКОГО УСИЛЕНИЯ ТВОРЧЕСКОГО ПОТЕНЦИАЛА. Этот эффект сродни вдохновению – но результаты вдохновения обращены во зло.

    Поэтому творчество – не абсолютный показатель морального здоровья, как, впрочем, и любовь (см. главу 7).

    8.6. ГНЕВ

    Гнев подобен обиде, в том смысле, что основная причина этой болезни – круговое заражение идеей. Идея обычно состоит в том, что кто-то в чем-то перед нами виноват, кто-то что-то нам обязан или кто-то специально причинал нам зло.

    Причем идея совершенно не обязательно должна соответствовать действительности.

    Эта идея зацикливается и начинает «кружить» в нашем сознании, причем сам процесс кругового заражения доставляет определенное удовольствие, хотя и не такое сильное, как в случае обиды. Мы начинаем представлять себе сцены столкновения, воображаем различные варианты развития событий, при которых «враг» оказывается все более и более низок, подл и злобен. В результате этого процесса можно накрутить себя так, что совсем потеряешь контакт с реальностью.

    Человек, склонный к гневу, теряет контакт с реальностью еще и по другой причине: люди перестают общаться с ним, отдаляются, а при общении ведут себя неестественно и раздраженно. Злой человек видит людей худшими, чем они есть на самом деле, и это делает его еще злее.

    Человек сам решает выбрать гнев и сам раскачивает скандал, вначале в своей голове, в виде идеального сценария, а затем и в реальном мире. К началу скандала все худшее уже придумано и отрепетировано.

    Гнев мобилизует силы для защиты, нападения или бегства. Гнев не позволяет другим контролировать нашу жизнь. Гнев заставляет отстаивать свои интересы.

    Гнев снимает стресс и разряжает напряжение. Поэтому вспышка гнева может принести человеку ощутимую пользу и удовлетворение. Это побуждает использовать гнев и в последующем. Гнев действует как наркотик, вызывая привыкание и зависимость. Человек, разряжающий свою злость на других, с каждой вспышкой гнева становится еще злее и ему все труднее изменить свое поведение.

    Гнев заражает и окружающих, вызывая ответный гнев.

    Привычка к гневу обычно формируется в раннем детстве – в результате заражения. Заражают в первую очередь родители.

    Гнев часто используется как средство заставить кого-то изменить свое поведение. Но люди защищаются, чтобы не допустить контроля над собой. Они избегают контактов, иногрируют требования, подстраивают разные пакости, используют саботаж и так далее. От этого злой человек начинает злиться еще сильнее.

    Но, в принципе, все не так страшно. От гнева можно излечиться самому, хотя это и непросто сделать. Надо только НАУЧИТЬСЯ ЗАМЕЧАТЬ В СЕБЕ КРУГОВОЕ ЗАРАЖЕНИЕ гневом и прерывать его цикл в самом начале.

    8.7. ВОИНСТВЕННОСТЬ

    Моральные болезни, подобно телесным, могут давать эпидемии и эти эпидемии уносят множество жизней. Наиболее ярким их примером является война.

    Идея зла может заразить весь народ или большую его часть. Это может быть, например, идея собственного превосходства, стандартная идея примитива. Или идея служения высшему благу, обычная идея фанатика. Или идея наведения порядка, обычная идея лабиринтного человека. В сочетании с другими болезнями, перечисленными в этой главе: жестокостью, извращенной справедливостью, криминальностью, негодяйством, склонностью к гневу и обидчивости эти идеи иногда образуют новую сущность – воинственность.

    Воинственность – болезнь народа, моральная эпидемия, которая выливается в войну. Но сама война – это всего лишь пена на гребне волны, это лишь самый очевидный симптом воинственности, это обострение болезни до степени морального бреда. Если убийство человека есть абсолютное зло, то война – миллионократное абсолютное зло. Такое зло слишком велико для нас. Такое зло мы не понимаем и не можем объять разумом – так пчела не замечает пасечника, потому что он слишком велик для ее просто устроенных глаз. Еще никто и никогда не смог осознать что такое война.

    Хроническая воинственность приводит к вырождению народа: втечение нескольких поколений идет искусственный отбор на вырождение. Сильнейшие и лучшие гибнут, остаются подлецы и калеки. Чтобы понять, чем это заканчивается, достаточно посмотреть в каком состоянии находится сейчас некогда великая завоевательница Монголия. Когда монголы в 1256 (или в 1258) году взяли Багдад, они убили восемьсот тысяч жителей, почти миллион. Сейчас население всей Монголии всего два с половиной миллиона и плотность его ужасающе мала: примерно полтора человека на квадратный километр. Так мстит время.

    Воинственность отдельных людей несомненно болезненна – воитель, особенно завоеватель, постоянно живет под гипнозом идеи; во время боя человек находится в состоянии, близком к состоянию морального бреда, и тоже под гипнозом идеи – идея, какова бы она ни была, для многих оказывается важнее собственной жизни.

    Вот идеальный результат, который может получить завоеватель, наилучший результат: вся жизнь в походах, без удобств, развлечений, просто, тупо и грязно, в постоянной опасности и зверствах, склоки, казни, жестокости, истребления населения и, скорее всего, зверская или нелепая смерть от руки врага или друга. Никто из завоевателей не доживает до преклонных лет – это возможно лишь как исключение. А результат? – даже если он завоюет весь мир, потратив на это всю свою жизнь – то что с того, что он будет делать с этим миром, если жизни уже нет и делать-то он ничего не умеет и какая разница – принадлежит тебе миллион квадратных километров или сто миллионов? Стоит ли эта разница всего?

    Зачем ему мир?

    Ответ прост. Мир нужен не ему. Мир нужен той идее, которую он несет на остриях своих копий или штыков.

    Для идеи это правильно и разумно – она сражается с конкурентами и завоевывает жизненное пространство; некоторые идеи делают это убеждая, другие убивая – они распространяется подобно биологическому виду и бесконечная экспансия – единственно возможное направление для них.

    Были многие мелкие воители, которые хитро лавировали между двух воюющих сторон и в лучшем случае получали приращение власти или территории, но стоило им хоть раз ошибиться и они были обречены. Были династические войны, в которых один из десятка незаконорожденных сыновей захватывал власть и убивал остальных девятерых, а потом сам рождал десяток сыновей и все повторялось. Как можно избрать для себя такую судьбу? Эта постоянная война – стоит ли она того, чтобы платить за нее такую цену?

    8.8. БЕСТОЛКОВОСТЬ

    Бестолковость – болезнь хроническая, как болезнь отдельных людей, так и целых государств. Бестолковый человек может быть развит интеллектуально и вполне здоров психически. Но он барахтается в возможностях, в отличие от здорового, который возможности либо использует, либо отбрасывает.

    Бестолковый человек теряет внимание к тому делу, которое уже начал: например, он решился потратить деньги на что-то очень вкусное, потом отвлекся и не заметил, как съел – и даже не запомнил вкус.

    Бестолковый действует, сообразуясь не с реальностью, а со своими поверхностными идеями, которые он не считает нужным проверять, несмотря на негативные результаты: он может насыпать в суп сахар вместо соли – не по расеянности, а потому что он подумал, что это соль и даже насыпая, он не усомнился в этом предположении, он смотрел, но не видел – идея о реальности оказалась для него сильнее самой реальности.

    Бестолковый не может отделить важные дела от ненужных. Например, опаздывая на поезд, он может вдруг вспомнить о том, что нужно зашить носки и сесть их зашивать. "Но носки-то нужно зашить", – скажет он потом, опоздав.

    Бестолковый перескакивает с одного дела на другое, потом на третье и так далее, не закончив ни одного из них. Поэтому он производит довольно много активности и никакого результата. Он видит только начало дела и не имеет в уме представления о необходимом результате. Поэтому он и не дотягивает до результата: так слепой, идущий по незнакомой дороге останавливается и поворачивает в другую сторону, хотя до цели остается метров сто – он цели не видит.

    Любое дело для бестолкового превращается в длинную цепочку обязательных дел: например, чтобы высушить белье, нужно выйти на балкон, чтобы выйти на балкон, нужно надеть халат, чтобы надеть халат, нужно его погладить, чтобы погладить, нужно отремонтировать утюг, чтобы отремонтировать утюг, нужно найти отвертку, а отвертка потерялась, но можно занять у соседей, но для этого снова нужно надеть халат. В результате все действия оказываются абсолютно невыполнимыми. Такие цепочки и круги очень характерный симптом бестолковости.

    Бестолковый нерешителен и по многу раз меняет свое нетвердое решение, особенно в том случае, если две возможности примерно эквивалентны. Вместо поступательного движения он выбирает колебательное и движется туда-сюда, как маятник, нередко упуская обе возможности.

    Бестолковый нередко меняет решение в последний момент и делает противоположное тому, что собирался. "Я хотела купить дыню, а купила помидоры, – говорит женщина, – не знаю зачем я это сделала." Просто случайная идея, мелькнувшая в самый последний момент (а новая идея всегда мотивирует сильнее, чем старая), перевесила предварительное намерение.

    Все это может быть даже смешно, но только в том случае, когда касается отдельных людей. Гораздо страшнее государственная бестолковость. Вначале принимается закон, затем принимаются поправки, которые сводят закон на нет, потом начинаются дебаты о поправках, которые бы смогли спасти положение, то есть ослабить влияние предыдущих поправок.

    Для того, чтобы исправить положение, нужно принять постановление, чтобы принять постановление, нужно вначале создать комиссию, чтобы создать комиссию, нужно согласовать ее состав, чтобы согласовать ее состав, нужно примирить партии, чтобы примирить партии, нужно исправить положение – в результате все действия оказываются абсолютно невыполнимыми.

    Государство тоже может "сыпать сахар вместо соли", если его представители не потрудились проверить информацию. Все семь перечисленных качеств личной бестолковости характерны и для бестолковости государственной.

    8.9. НЕЧЕСТНОСТЬ

    Нечестность это вариант альтруистической недостаточности (другой вариант – жестокость). Морально здоровый человек, обманув, будет чувствовать М-боль, подобную той, которую чувствуешь, причиняя кому-то физическое страдание. Эта боль может перевешивать любые практические выгоды, даваемые ложью. Наличие такого чувства мешает обману. Отсутствие – позволяет обман.

    Другая форма нечестности – увлеченность собственной фантазией, бескорыстная лживость. Здесь мы снова имеем дело с заражением идеей: случайная интересная идея настолько увлекает, что вытесняет вполне твердые знания о реальности. Бескорыстной лживостью, в более или менее легкой форме, болен каждый: мы преувеличиваем, рассказывая, или передаем как истиные те слухи, в которых не совсем уверены.

    Маленькие дети, даже совсем маленькие, вполне способны к обоим типам обмана.

    ПРИМЕР 69. (Цитата) Борис Носик, «Мир и дар Владимира Набокова»

    "…тогда взял слово один вполне номенклатурный критик (мой бывший сокурсник) и с пафосом к ней обратился:

    – Как можете вы, жена и мать, предлагать книгу, написанную автором "Лолиты"!

    После этого чопорный критик отправился представлять нашу мораль за границей, а по возвращении был задержан таможенниками: он, конечно, вез на родину самую черную порнуху. Вскоре после этого его накрыла московская милиция в самом разгаре порнографических сьемок на дому…"

    Легко заметить, что нечестность обычно сочетается с отсутствием совести и стыда. Слова «бесчестный» и «бесовестный» часто используются как синонимы.

    8.10. ОСЛОЖНЕНИЯ ОСНОВНЫХ БОЛЕЗНЕЙ

    Некоторые болезни связаны с другими и могут рассматриваться как их осложнения. Например, мещанство, подлость, хулиганство, алкоголизм и некоторые криминальные наклонности это осложнения примитивизма.

    Подлость также характерна для негодяев, которые не обязательно примитивны.

    Мстительность – осложнение обиды или извращенной справедливости.

    Миссионерство (наряду со здоровым миссионерством существует и безусловно болезненное) – осложнение фанатизма.

    Партийность, в коммунистическом или фашистском понимании: не партия для людей а люди для этого чудовища-партии, – это довольно тяжелая болезнь, колоссальное переоценка значения организации, что можно обозначить как лабиринтный фанатизм.

    Страусиная болезнь, пережиток магического мышления: болезнь того, что дело обойдется, если о нем не говорить, что проблема разрешится, если ее замалчивать

    – осложнение лабиринтности.

    Но есть и другие частные болезни, которые не соотносятся с основными.

    Например, болезнь переноса: перенос негативного отношения к конкретной личности на то, во что эта личность верит или на то, что она делает, на страну или нацию, на похожих людей и даже на однофамильцев.







     


    Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Другие сайты | Наверх