• Раздел 1. Энергетическое тело: конечное в бесконечном
  • Раздел 2. Реальность в сновидении
  • Раздел 3. Энергия времени
  • Раздел 4. Видение больших эманации энергетической реальности
  • Часть 2

    Энергетическое тело и большие эманации

    По ту сторону сновидения

    Вторая часть этой книги, в отличие от первой, не содержит технологии.

    Здесь я пытаюсь взглянуть на некоторые явления, с которыми сталкивается практик, занимающийся Трансформацией своего энергетического тела, скорее, с точки зрения философа и публициста. Иными словами, я намерен более подробно осмыслить экзистенциальные метаморфозы, которые происходят с человеком, который познает себя и мироздание, используя нагуалистский подход.

    Ибо в дисциплине, преображающей масштабы сознания, а также качество осознавания, важно не только что и как мы делаем. Важно, понимаем ли мы значение происходящего, осознаем ли в полной мере новые отношения между субъектом и внешним полем. Каждый этап психоэнергетической практики порождает новые значения и новые отношения. Они, разумеется, отягощены грузом личной истории, памятью об изначальном состоянии «Я», которое стабильно функционировало до начала трансформационных процессов. Именно поэтому нужно размышлять о происходящем, сравнивать и анализировать.

    Новый опыт требует от нас как философской, так и психологической проницательности. Трансформант вынужден вглядываться в суть вещей — без этого непрерывного исследования осознание, обретая новые технические возможности, обогащается только в чувственном (сенсуальном) отношении. А осознание чувства, не подкрепленное пониманием новых смыслов, легко деградирует, и это происходит нередко. Свое психоэнергетическое развитие мы закрепляем через творчество смыслов. Это значит, что каждому исследователю нагуализма приходится быть в какой-то степени философом и психологом.

    В связи с этим я предлагаю вам данное описание, которое охватывает лишь некоторые аспекты трансформационной работы.

    Что происходит с человеком, занимающимся психоэнергетической дисциплиной? Воспринимаемая им реальность изменяется. Его чувствование себя изменяется в еще большей степени. Перед наблюдателем разворачиваются новые пространства, которые содержат материал, настоятельно требующий новых смыслов. Можно сказать, что вся система координат, в которой мы размещаем энергетическую Вселенную, собственное тело и собственное осознание, радикальным образом перестраивается. Это — тема для серьезного философско-психологического исследования.

    Я хочу рассмотреть три момента — переживание энергетического тела, реальность сновидения к видение больших эманации.

    Эти факты осознания приходят к нам на разных этапах психоэнергетической дисциплины. Некоторые раньше, другие позже. Их объединяет одно важное свойство — предельная насыщенность развивающейся семантикой. Их можно рассматривать как три новых измерения сенсорного мира, открывшегося в процессе Трансформации.

    И видение больших эманации, и сновидение, и поле энергетического тела воспринимаются как новые формы восприятия Бесконечности. Чем масштабнее трансформация, тем богаче перцептивное содержание в данных областях.

    Наиболее впечатляет продукция видения — именно потому, что она непосредственно репрезентирует Бесконечность. Другую, сокрытую Бесконечность мы находим в собственном энергетическом теле. Будучи определенной формой синтеза того и другого, их объединяет реальность сновидения.

    Раздел 1. Энергетическое тело: конечное в бесконечном

    Для просветленного человека, чье сознание охватывает всю вселенную, для такого человека вселенная становится его «телом», в то время как физическое тело становится проявлением Вселенского Разума.

    (Лама Ангарика)

    Философы, вам надо было побольше заниматься технологией человека и поменьше — его распиливанием на дух и плоть, на порции, именуемые Апгтш, Атта, Сей1, 8ее1е и прочие субпродукты, выставляемые в философической мясной лавке, потому что все это — членения совершенно произвольные.

    (Ст. Лем)
    Психотехнология нагуализма и мировоззрение практика

    Технологическое «ядро» всех учений, направленных на Трансформацию психоэнергетического поля личности, в основе своей неизменно. Мы смещаем подходы и акценты, детализируем конкретные приемы и технику их осуществления, но не можем изменить сущность психотехнологической программы. Хотя бы потому, что цель человеческого вида неизменна и не является продуктом нашей личной философии.

    И ныне, и тысячи лет назад человек желал обрести Свободу, потому что стремился к Трансформации. Ведь давление среды объективно требует от человека трансформаций — как в области чувств и эмоций, в сфере мышления, способности к психической саморегуляции, так и в области биофизики, биохимии и психоэнергетики. Это эволюционное давление испытывают все живые организмы, но в человеческой ситуации оно отличается особенной интенсивностью. Ибо мы вышли из биологического царства и до сих пор являемся его частью, несмотря на то, что продукция психики с каждым столетием удаляет нас от животного мира.

    Как уже много раз было сказано мыслителями XX века, человек — это «переходное существо». Мы чувствуем, что наш вид только формируется. Конечно, это — неуютное чувство, которое наполняет внутренний мир напряжением.

    Пытаясь осознать себя, мы описываем свое состояние как не-свободу. При этом мало кто из людей способен ответить на вопрос: «Что же такое свобода?» Отвечают — по-разному. «Поступать так, как хочется, наличие возможности выбора». «Самому распоряжаться своей жизнью: заниматься любимым делом, жить там, где хочу и с тем, кого люблю». «Стремление к достижению целей и преодоление препятствий». «Возможность самому принимать решения и нести за них ответственность». И даже так: «А для меня свобода настанет только в 18 лет, когда я смогу сделать все, что я захочу! У меня будет машина, я буду приводить парней домой, я буду мотаться по клубам, и никто мне не скажет, что это плохо!..» (Все цитаты реальны.)

    Чаще всего это понятие описывается негативно: когда нет затруднений, напряжений, препятствий. Говоря обобщенно, «свобода есть отсутствие не-свободы».

    И это — еще одно доказательство тому, что большинство людей никогда не переживали Свободу как Реальность. Мы имеем дело с представлением о свободе, и это представление опирается исключительно на отрицание того, что дано нашему актуальному опыту.

    Поэтому мы сосредоточены на совершенствовании уже существующих инструментов и разработке новых. Судя по всему, это характерный для человека способ совершать изменения в экзистенциальном поле.

    Мы очень редко знаем, куда движемся. И, чтобы отвлечься от неопределенности цели либо от непостижимости «Высшего Промысла», концентрируем внимание на изобретении орудий. Возможно, это не самый эффективный способ реагировать на эволюционное давление, но человеческий вид все еще справляется.

    Мы создаем и совершенствуем инструменты на протяжении всей эпохи. Проходят годы или столетия, и мы понимаем, что какое-то орудие бесконечно устарело, и мы можем без него жить.

    Человек использует и психические орудия — произвольное внимание, восприятие, мышление и многие другие. Чаще всего он обращается с ними бессознательно, часто автоматически и даже стереотипно. Духовные дисциплины обращают нас к осознанному использованию этих инструментов.

    Я убежден, что будущее человека как «переходного существа» скрыто здесь, в реализации его психоэнергетического потенциала. Наши психические способности — это новое поколение инструментов. Именно они должны «завершить переход».

    Книги Карлоса Кастанеды подтолкнули духовных искателей к новому осознанию и оказались важным импульсом в их развитии. Кастанедовское «послание» позволило пересмотреть уже имеющиеся знания и оформить новый подход к дальнейшей работе. Теперь мы имеем реальный шанс, благодаря которому можно разработать правильную методологию Трансформации.

    Важно помнить, что философско-практическое направление, задачей которого является интегральная Трансформация человеческого существа, включает в себя не только теорию восприятия и концепцию психоэнергетического поля человека. И не только методы усиления осознания, приемы трансформации базальных комплексов, психотехники, цель которых — пробудить человеческую способность к психоэнергетической саморегуляции на разных уровнях. Речь идет не об одних лишь инструментах, не об усилении чувствительности энергетического тела (которая позволяет выделить из чувственного фона сенсорные формации, которые в психотехнике исполняют инструментальную роль), не только о конкретных психотехнических процедурах, помогающих субъекту обучиться работе с новыми инструментами.

    Прогресс в нагуалистской дисциплине возможен, только когда мы произвольно изменяем качество переживаемого опыта. Умозрительные модели, разнообразные описания, какими бы достоверными и убедительными они ни были, в лучшем случае, помогают искать новое переживание либо исполняют роль судьбоносного толчка, заставляющего читателя либо собеседника приступить к поиску. Если мы не находим новый опыт, побуждение теряет свою силу, воспоминание о нем блекнет и удаляется на периферию психики — туда, где хранится все неважное для того, что мы считаем действительно насущным.

    Так часто бывает. Прилив энтузиазма сменяется терпеливым ожиданием, затем приходит скука, и, наконец, мы признаемся себе: «У меня ничего не вышло». Такое признание всегда травмирует чувство собственной важности. В этом состоянии мы совершаем много глупостей. Обесцениваем все сделанное, смеемся над бывшими единомышленниками, впадаем в самоуничижение.

    Прежде всего, следует осознать, что качество переживаемого опыта определяет не только психотехника и психологическая работа с содержаниями внутреннего мира. Пока мы остаемся людьми, детер-минантой, которая более всего влияет на качество повседневного переживания собственного психического опыта, является индивидуальное мировоззрение — как организованная совокупность сенсорных, реактивных и мыслительных установок.

    Современный человек страдает от стереотипного заблуждения по поводу значения и смысла философии. Философия — и есть мировоззрение, обработанное до известной степени логикой, семантикой и лингвистикой. Это не то наивное мировоззрение, которое можно назвать «стихийно сложившейся совокупностью взглядов и отношений»; это — продукт последовательного мышления, расположенного так, чтобы соответствовать исходной парадигме. Иными словами, это мировоззрение, над которым потрудился хорошо образованный мыслитель — избавил его от противоречий, несоответствий, сочинил для него эффективный язык описания, терминологию, дал четкие дефиниции главным понятиям и категориям. Но сущность явления от этого не меняется.

    И в философии, и в стихийном мировоззрении главным компонентом являются смыслы. Те смыслы, которые дают человеку иллюзию психологического комфорта и побуждают его к деятельности. И не всякая деятельность получает одобрение со стороны общества и государства.

    Социум, будучи семантически замкнутой структурой (прежде всего, порождающей смыслы для продолжения собственного существования — иную смысловую продукцию общество рассматривает как второстепенную либо неважную), более всего интересуется смыслами, вызывающими мотивацию к той или иной социальной деятельности. Именно по этой причине общество и государство поощряет консервативную картину мира, где субъект по умолчанию признает истинность общественной доктрины и главные ценности, провозглашенные социумом. Все это опирается на общепринятые представления о живом и неживом, о свойствах внешнего поля, зафиксированных тоналем за тысячи лет его развития.

    Из такого мировоззрения неминуемо следует, что масса, энергия, скорость, трехмерность пространства и линейность времени должны быть приняты без существенных оговорок — даже если современная физика докажет, что наши представления ошибочны. Если это происходит, общественное сознание расщепляется и сегментируется. Основная социальная масса автоматически (т. е. бессознательно) отторгает ученых как носителей «чуждого» мировоззрения. Трудности, связанные с пониманием специального языка физиков, служат в этом случае обычным оправданием.

    Такое же отторжение мы наблюдаем и в философии, и в психологии, и в духовном знании, которое часто называют «мистическим» или «оккультным». Эти определения несут негативную коннотацию. «Мистике» приписывают вредные и бессмысленные фантазии, эскапизм, забвение сродни наркотическому, «оккультизму» — сатанизм, преклонение перед Злом во всех его видах, вплоть до человеческих жертвоприношений.

    Все виды мировоззрения, где можно обнаружить трансформационный потенциал для психики современного человека, вытесняются за пределы социально-психологического мейнстрима.

    В нагуализме невозможно достичь ощутимого прогресса, если практик продолжает держаться того мировоззрения, которое декларирует основная масса социума. Обращаясь к совокупности идей о Реальности, мы исходим из того, что ничего не знаем об этой Реальности. Мы всего лишь ощущаем нечто и пытаемся навести порядок в последовательностях своих ощущений.

    Мыслитель, исходящий из такой посылки, непременно должен помнить, что психические структуры, помогающие ему разобраться с непрерывным потоком сенсорным сигналов, созданы им самим, а потому являются лишь «условностью». Его опыт не отражает внешние порядки или закономерности. Это всего лишь модель, имеющая конкретные границы применимости, в значительной мере обусловленная как человеческой психологией, так и психофизиологией, биохимией, психофизикой и прочими организмическими факторами.

    Тело человека: описание и Реальность

    Представление о собственном теле — один из существенных факторов, всесторонне определяющих содержание человеческой жизни и человеческого самосознания. Можно сказать без всякого преувеличения: образ тела, построенный тоналем, — это главная составляющая человеческой Судьбы.

    Ибо человеческое тело, автоматически отождествленное с субъектом осознания, с самого начала личной истории возникает и оформляется как центральная фигура, как средоточие всех физических и психических сил, как парадоксальная сплетенность всех потенций психоэнергетического бытия и всех ограничений соматического поля, наследственной биологии, физиологии, биофизики. Это удивительное единение Бесконечности и ограниченности, скрытого могущества и очевидной слабости перед стихиями, перед агрессивностью среды, болезнями, старением и смертью, превращает тело в самую непосредственную манифестацию двуединой Реальности — в эмпирическую квинтэссенцию диады тональ — нагуаль.

    Мы редко задумывается о том, как мало соответствует отражение в зеркале реальному облику нашего существа. Мы живем в фиктивной системе координат, где начальной точкой отсчета служит перцептивный шаблон, «иероглиф восприятия», за которым прячется подлинная природа Я.

    Различные части этого «иероглифа» (голова, конечности, грудь и спина, органы чувств) завладели воображением настолько, что диктуют осознанию, что оно может или не может делать, определяют содержание наших желаний, а вслед за ними — интересов, ценностей и мотивов.

    Мы выделяем из объемного энергетического поля малый фрагмент и называем его своим «телом». Поскольку данный фрагмент служит сенсорным скелетом человеческого существа и постоянным центром окружающего перцептивного пространства, он по определению содержит в себе лишь самые яркие, стабильные, легко узнаваемые и регулярно повторяющиеся ряды впечатлений. Неудивительно, что именно «тело» в мире тоналя оказывается воплощением неизменности, инерции и однообразия. Описанное положение настолько привычно, что само по себе не привлекает внимания.

    Забыв о том, что мы сами, силой собственного внимания, выбрали и закрепили форму, природу и функции тела, мы склонны полагать, что именно в нем сосредоточено главное сопротивление «темной материи». Поэтому видим в собственной телесной конституции чуть ли не главное препятствие на пути расширения сознания и грядущего просветления. На протяжении столетий человек называл собственное тело «темницей души».

    Находясь в экзистенциальном кризисе, вызванном ограниченностью своего способа чувствовать и воспринимать, европейский разум пускается на поиски «запредельных» ценностей и смыслов, что автоматически приводит его к метафизическим фантазмам. Так рождается религия и мистицизм.

    Внутри метафизической модели человек легко рассуждает о трансцендентности своего сознания, о «душе» как монаде, пребывающей вне пространства и времени, о разнообразных «планах бытия» и иных идеалистических концептах. Для европейского тоналя, культивирующего свою способность расчленять и устанавливать границы, это самый естественный способ размышления.

    Поскольку человек западной культуры не может выйти за рамки основных тональных стереотипов, он не понимает — а главное, не чувствует — себя как целостность. Каким образом мы вызываем иллюзию постижения? Разделением, ограничением, семантическим обрамлением. Целое вне границ — для нас синоним «непонятного» и «непознаваемого». Чем больше границ, разделительных линий, чем подробнее классификация — тем увереннее чувствует себя разум. Такова логика нашего описания.

    Повсюду и во все времена это стремление тоналя было сильным и вполне очевидным. История знает даже период своеобразной «истерики» тоналя. Она случилась в средневековой Европе, когда противоречие между структурирующей силой тоналя и катастрофическим замедлением почти всех процессов познания Реальности достигло своей кульминации. Стоит ближе познакомиться с трактатами средневековых ученых, чтобы получить представление о том, какую странную, даже чудовищную продукцию способен производить тональ, не имеющий реального знания, но охваченный страстью к границам, категориям, структурам.

    По отношению к собственному телу тональ поступил тем же способом. Изначальная, целостная Реальность была разорвана на тело и дух, на физическое и психическое. Возникла мнимая дихотомия, которая оставляла впечатление ложной ясности в мире тоналя. Но, как и следовало ожидать, «ложная ясность» потребовала громоздких объяснений, которые, в конечном счете, запутали и усложнили картину мира до такой степени, что от ложной ясности не осталось и следа. На почве дихотомии тела и духа расцвела мифология, религия, философия, множество мистических и оккультных учений. В конечном итоге оформилась целая вселенная, изобилующая абстрактными идеями и категориями, где все факты опыта получили подробнейшую, но абсолютно неверную интерпретацию. И все это из-за чрезмерной любви к границам и первоначального вытеснения той сферы опыта, которую предоставляет нам сновидение.

    Единая и единственная Реальность осознающего субъекта, которая дана нам непосредственно — это энергетическое тело. Ибо никаким иным телом человек не обладает. Все области чувства, восприятия и осознания, относимые к душе, к духу, к эфирному, астральному, ментальному плану существования, как бы возвращаются на свое исконное место. В энергетическом сновидении мы восстанавливаем подлинный образ своего тела как психоэнергетического поля. Усиление осознания с помощью сталкинга и психотехнических приемов помогает добиться того же и наяву. Абстрактное рассуждение о единстве нашего существа становится прямым чувством.

    Первый этап восстановления целостности приводит к тому, что осознание получает некоторый доступ к вытесненной части себя. Эту вытесненную часть можно назвать телом сновидения. Долгое время оно кажется чем-то вроде «двойника», поскольку переживается совсем не так, как тело первого внимания, обладает иными способностями, силами и качествами. Сновидец словно бы странствует между физическим телом и телом сновидения. Его тональ может создать новую дихотомию и закрепить ее в описании. Ментальная раздвоенность (тело — душа) превращается в раздвоенность сенсорную (тело яви — тело сновидения).

    Мы склонны застывать в этой позиции, которая, хоть и сулит множество новых впечатлений, но сама по себе еще не обладает трансформирующим потенциалом. Это позиция оккультиста, мистика, визионера. При этом практик чувствует себя «магом сновидения», который время от времени посещает вторую, скрытую часть Бытия, используя для этого свое второе «магическое» тело. Он ощущает себя «двойным существом», подлинным шаманом, реализующим древний архетип, овеянный гипнотическим очарованием оборотничества, двуликости. «Если научишься… то будешь там видимым для себя самого и построишь себе в стране сновидений второе тело, со временем оно станет видимым также и другим людям… А достичь этого можно с помощью особых приемов… Знающий эти секреты может являться как призрак или дух»[21]. Во все времена люди считали, что истинный маг имеет «скрытого Второго», носителя магической Силы (духа, союзника, волшебное животное оборотня, второе «Я» и др.).

    Романтизируя этот образ, трепеща перед ним (как это тысячелетиями делали наши предки), практик останавливается в восхищении. Бессознательно он полагает, что «двойник» и есть высшая реализация на пути нагуализма.

    Но раздельное существование двух тел не может продолжаться вечно. Тело бодрствования продолжает жить по своим законам — болеет, разрушается и стареет. А тело сновидения, каким бы самостоятельным оно ни казалось, — остается всего лишь продолжением, частью дневного тела. Поскольку осознание так и не объединило их в одно психоэнергетическое поле, «сверхъестественные» возможности тела сновидения очень мало влияют на жизнь физического организма. Рано или поздно наступает день, когда постаревшее тело не может больше снабжать энергией тело сновидения. А время для Трансформации упущено.

    Если же практик не поддался искушению, не остановился, а направил все силы своего внимания и осознания на интеграцию первого и второго внимания, то он начинает осознавать свое энергетическое тело как целостное поле. Специфическая чувствительность тела сновидения накладывается на чувствительность тела физического, и этот синтез дает удивительные результаты. Это не простое сложение двух перцептивных модусов, это нечто большее — новое качество осознания и новое качество жизни.

    Синтетическое осознание двух разнородных объемов перцептивного поля, двух типов сборки сенсорного пространства нельзя передать средствами тоналя, его можно лишь испытать. Поэтому я ограничусь описанием главных элементов структуры того единого тела, которое функционирует не в первом и не во втором внимании, не наяву и не в сновидении, а в мире, где отсутствует разделение на вещество, поле и энергию.

    Удаленные поля энергетического тела. Чувствительность и границы

    В мире первого внимания наше тело имеет четкие границы. Эти границы, безусловно, связаны с фигурой воспринимаемой чувствительности. Там, где заканчивается явная и стабильная чувствительность осознания, там и находится граница между телом и внешним полем.

    Таким образом, нет ничего удивительного в том, что с обострением чувствительности граница тела становится менее определенной.

    Этот феномен можно заметить даже в состоянии обычного осознанного сновидения. Сновидец не воспринимает свое тело как неизменную форму. Например, передвижение в сновидении может восприниматься как неопределенное растяжение чувствующего поля. Иногда такое растяжение транслируется непосредственно, иногда как «полет» или телепортация наблюдателя из одной области мира сновидения в другую. При этом пластичность телесной «формы» становится еще заметнее, когда она вступает во взаимодействие с активным вниманием. Всякий произвольный акт, совершаемый телом сновидения, перестраивает поля энергетического тела необычным образом. Наяву подобный опыт нам недоступен. Мы обретаем и накапливаем его в сновидении. Каждый раз в момент пробуждения мы используем тщательное выслеживание собственного осознания, чтобы как можно полнее и ярче сохранить в памяти сновидческий опыт, а затем использовать его для изменения чувствительности наяву.

    Во втором внимании наиболее динамичными и неуловимыми оказываются «удаленные поля» энергетического тела. Это потоки эманации, которые всегда пребывают за пределами основного объема нашей психоэнергетической структуры. Их можно назвать потоками внимания.

    В предыдущих работах я не раз говорил о том, что всякое восприятие является энергетическим (силовым) процессом. Иными словами, перцепция — продукт столкновения полей. И это вовсе не метафора. Произвольное внимание действительно структурирует малые эманации нашего тела и излучает их вовне. Порядок, который определен конкретной позицией точки сборки, транслируется на большие эманации Мира, и происходит это благодаря «удаленным полям» энергетического тела человека. Мы не знаем и не можем знать, каков порядок больших эманации без участия человека, поскольку всякий опыт в любом режиме восприятия, включая видение, — это результат взаимодействия энергетических полей большого Мира и энергетических полей тела, настроенных в соответствии с вполне определенным типом сборки.

    Конечно, внешние поля оказывают на человека колоссальное влияние. Они постепенно, шаг за шагом, корректируют характер сборки, способ работы внимания. Собственно, в этом и состоит суть Трансформации. С каждым погружением в энергетическую ткань нечеловеческого мироздания мы приобретаем новые и новые черты. Наше тело перестраивается, точка сборки осваивает новые позиции. Но базисные структуры полевого «кокона» человека, несущие в себе паттерны психоэнергетической активности, присущей различным стадиям эволюции нашего вида, еще долго накладывают свой отпечаток на способ сборки пучков больших эманации.

    Разумеется, самыми активными здесь являются «инструментальные» эманации — полевые формации, связанные с головой и руками тела первого внимания. На протяжении всей истории нашего вида мы реализуем возможности человеческого осознания посредством двух важнейших функций — когнитивной и манипулятивной. Эти формы психофизической активности поистине универсальны. В той или иной степени они присущи большинству живых систем. Органическое осознание (даже самое примитивное) начинается с самоизоляции, с обретения автономного статуса. Это сущность всякого организма. Можно сказать, что органическое осознание — это осознание отличия собственной структуры (порядка) от структуры (порядка) внешнего поля.

    Надо сразу заметить, что подобное осознание не требует рефлексии и не имеет ничего общего с таким сложным феноменом человеческой психологии как самосознание— психосемантический образ, опирающийся на присущее организму осознание своего отличия от среды. Это элементарный процесс, который в большей степени относится к биофизике, нежели к психологии. Его можно назвать специфической чувствительностью или реактивностью. Такая реактивность, будучи энергетическим процессом, уже включает в себя способность к взаимодействию со средой, что содержит в зародыше и когнитивную и манипуляционную составляющие.

    Даже простейшие живые формы демонстрируют свою чувствительность этими двумя способами. Одноклеточный организм ощущает неблагоприятное изменение в химическом составе раствора (элементарная ориентация, которая является фундаментом когнитивной функции) и стремится покинуть агрессивную среду (элементарная реакция, которая лежит в основе будущей манипулятивности). Растение чувствует, где расположен источник света (ориентация) и тянется в его сторону (манипулятивная реакция). Обезьяна находит дерево с плодами (ориентация), срывает плод и поедает его (манипуляция). Сущность процессов не меняется, хоть примат и устроен бесконечно сложнее, чем амеба или растение.

    То же касается и человека.

    Важнейшие поля энергетического тела связаны с образом рук. Здесь сосредоточен самый большой объем внимания и упорядоченной психоэнергетики. Руки — самый главный инструмент нашей энергетической формы. Мы автоматически связываем их с манипулятивной функцией — руками мы берем предметы, переносим их с места на место, разрушаем структуры и конструируем их. Первые произвольные действия, требующие сознательного контроля, совершались при помощи рук. Но и это не все. Руки — это весьма тонкий орган кинестетического восприятия, их функция имеет самое непосредственное отношение к ориентации и, следовательно, к когнитивной деятельности.

    Огромное множество живых организмов ориентируется в среде без помощи зрения, слуха, обоняния. Их сенсорная система не дифференцирована, и по качеству генерируемых ощущений ближе всего к человеческой кинестетике. По мере того, как человек усиливает свое осознание, он заново открывает эти архаические формы чувствительности.

    В режиме первого внимания человеческие руки представляют собой весьма частную проекцию манипулятивных и когнитивных полей энергетического тела. Руки физического тела — это первое приложение организующего внимания тоналя. Движение произвольного внимания, произвольное движение энергетических полей тела и произвольное движение рук — в Реальности эманации это один и тот же процесс.

    Во втором внимании мы можем собрать полноценное восприятие с участием всех сенсорных каналов. Наш тональ повторяет структуру распределения сигналов, к которой он привык наяву. А это значит, что самый значительный объем информации транслируется визуально, хотя, как нам прекрасно известно, глаза и другие органы чувств не принимают участия в процессе восприятия. Во втором внимании тональ использует массу энергетических сигналов, поступающих от поверхности энергетического тела, что и делает восприятие на порядок объемнее. В этом объеме присутствуют как сигналы, привычно транслируемые глазами, ушами, носом, кожей и т. д., так и масса неспецифических раздражителей — результат взаимодействия малых и больших эманации на границе кокона.

    Если общий порядок перцептивной картины целиком зависит от позиции точки сборки, то локальная чувствительность полей энергетического тела связана с сенсорными схемами, возникшими в процессе эволюции тела и психики. Конечно, по мере приближения к Трансформации данная зависимость все больше ослабевает, а в случае окончательного освобождения от человеческой формы исчезает полностью. Но на это уходят десятилетия непрерывной психотехнической практики. Пока же перцептивно-энергетическая Свобода не достигнута, мы должны учитывать, что биофизические поля, образовавшиеся в первом внимании, продолжают активно участвовать и в измененных режимах восприятия.

    В первые годы практики энергетическое поле рук принимает значительную часть сигналов, собираемых вторым вниманием. Сновидец, как правило, не отдает себе отчета в том, что всякое стабильное и детальное восприятие — результат усиления полей энергетического тела, напрямую связанных с руками. С их помощью осуществляется первичная ориентация тела сновидения, производится фокусировка второго внимания и наиболее тонкое манипулирование им. Эти бессознательные процессы отражены даже в языковых метафорах, к которым мы часто прибегаем, описывая работу внимания и восприятия: мы «захватываем» объект восприятия и «удерживаем» его. А детализация восприятия неизбежно ассоциируется с «ощупыванием». Руки — это точка отсчета в перцептивном пространстве.

    Разнообразные способы усиления чувствительности рук в первом внимании заметно влияют на яркость и точность восприятия во внимании сновидения и во втором внимании. Для концентрации внимания на пальцах, ладонях, на кистях рук можно использовать, например, ощупывание вслепую любых сложных поверхностей. В качестве тренировочных объектов применяются четки, бусины, шарики, кубики, пирамидки, небольшие камни. Хорошо использовать предметы, имеющие различную фактуру поверхности (гладкую, шершавую, ребристую и т. д.). Ощупывая их с закрытыми глазами, практик полностью сосредоточивает внимание на осязательных ощущениях.

    Надо стремиться заметить малейшие изменения в силе и качестве чувствительности в разных точках руки. Скажем, центр ладони чувствует не так, как края ладони, подушечка каждого пальца имеет собственную уникальную кинестетику, то же касается тыльной и лицевой стороны руки и др. Чем больше осязательных различий вы осознаете, тем тоньше ваше управление вниманием.

    Желательно максимально отстраниться от визуального образа ощупываемого объекта, полностью «забыть» о зрении и не пытаться ничего воображать. Создание полноценного кинестетического образа без участия визуальных фантазий — вот цель данной тренировки.

    Самый простой и эффективный способ усиления кинестетического внимания — нечто вроде кинестетического «созерцания». Вы берете и ощупываете какие-то новые для вас, случайные, небольшие предметы со сложной поверхностью, чей визуальный образ вы еще не успели выработать. Камешки, ветки, листья, морская галька, раковины, даже кусочки грунта, вазочка, статуэтка, — все это может быть предметом кинестетического созерцания. На первых порах, для удобства, можно закрыть глаза, а в дальнейшем можно выполнять упражнение с открытыми глазами, это не столь важно. Главное — не иметь четко сформированного визуального образа и пытаться как можно подробнее изучить выбранные объекты исключительно при помощи осязания.

    Такими упражнениями полезно заниматься вечерами, перед погружением в сновидение. Если внимание сновидения включается после подобных занятий, оно оказывается более цепким, стабильным, управляемым. Сновидческое восприятие приобретает яркость, насыщается деталями. Это результат расширения и уплотнения поля рук, вызванного предварительной концентрацией внимания.

    Смысл данного психотехнического приема заключается в самоусилении. Сосредоточение внимания приводит к осознанию большего числа сенсорных сигналов, а поскольку осознание является по своей природе резонансным процессом, оно приводит к значительному повышению напряженности энергетического поля. А напряженное энергетическое поле, в свою очередь, стремится охватить все больше и осуществляет своеобразную экспансию. В сферу сосредоточенного внимания попадают новые сигналы, которые тут же становятся материалом осознания. Этот цикл повторяется и повторяется, пока внимание не утомится.

    В результате тренировки энергетические поля рук могут достигать огромных размеров. Подчиняясь вниманию, эти поля превращаются в упорядоченные и наполненные осознанием потоки эманации. Они настолько активны, что своим участием в сенсорной сборке раздвигают границы энергетического тела далеко за поверхность кокона.

    Таким образом, поля рук обеспечивают высокую плотность и стабильность сенсорных сигналов, они поддерживают взаимодействие энергетического тела и удаленных областей внешнего поля. Но этого категорически недостаточно, чтобы построить перцептивное пространство.

    Наверное, каждый сновидец сталкивался с феноменом «суженного восприятия». Это как раз та ситуация, когда тональ не способен построить перцептивное пространство. При этом поток сенсорных сигналов, допущенных к осознанию, может быть достаточно плотным, но однородным, — то есть, быть продуктом активности только одной области энергетического тела. Так возникает эффект «туннельного зрения» в сновидении. По этой же причине в сновидении происходит отключение тех или иных сенсорных модальностей («слепое» сновидение, когда работает лишь кинестетика и слух, «бестелесное» сновидение, когда в сборке восприятия отсутствуют кинестетические, проприоцеп-тивные сигналы, и т. д.).

    Ущербность перцептивного пространства в сновидении вызвана недостатком энергии у сновидца или недостаточной тренированностью внимания. В результате осознание пробуждается только в некоторых зонах энергетического тела, а в остальном полевом массиве — продолжает дремать. И, надо сказать, что в первую очередь частичное пробуждение касается именно полей рук. Продуцируемый ими плотный поток сигналов дает достаточно материала для сборки замкнутого перцептивного локуса. В результате мы имеем дело с фрагментом (иногда сложным, стабильным и четким), но не пространством.

    Формирование перцептивного пространства связано с пробуждением энергетических полей, имеющих отношение к голове. Именно эти поля связаны с ориентацией, основанной на масштабном сенсорном синтезе. Ведь мы обучаемся синтезировать разнородные сенсорные потоки в режиме первого внимания. Для физического тела, собранного первым вниманием, нет ничего важнее головы. Здесь расположены органы чувств, поставляющие поистине колоссальные массивы разнородной сенсорной информации, — глаза, уши, нос, язык. Отдельно надо сказать о вестибулярном аппарате — органе равновесия, о котором мы легко забываем, хотя его роль в оформлении единой картины восприятия огромна. Сигналы, поступающие от вестибулярного аппарата, определяют, в конечном итоге, саму систему перцептивных координат. Благодаря такому скоплению разнородной чувствительности мы непроизвольно фокусируем поле интегрирующего внимания в собственной голове.

    Сформированное здесь психоэнергетическое поле является неотъемлемым компонентом кокона и потому рассматривается нами как «внутреннее». В то же время его уникальная роль в организации восприятия делает поле головы активным участником в работе всех удаленных полей нашего тела. Это становится особенно заметным в процессе «выхода» тела сновидения, когда концентрация внимания над центральной частью головы нередко становится главным двигателем смещения точки сборки и началом строительства нового пространства восприятия.

    Выслеживание психоэнергетических напряжений подтверждает, что область произвольной самоактивизации поля, его уплотнения и расширения, является, как правило, вертикальной проекцией центра черепа. Концентрируя внимание на точках, лежащих в этой проекции, мы влияем на активность всего поля.

    Результатом подобных концентраций становится, в конечном итоге, смещение точки сборки и изменение режима восприятия. Вот главные области, сосредоточение на которых способно оказывать сильное воздействие на работу психоэнергетического поля головы:

    (1) точка в центре неба,

    (2) точка межбровья,

    (3) макушка головы,

    (4) точка в основании затылка,

    (5) центр внутричерепного пространства.

    Перечисленные области тем или иным способом использовались в ориентальных психотехниках для пробуждения разнообразных «сверхъестественных» сил и способностей — например, экстрасенсорных восприятий, странствий вне тела и т. п. То, что сновидящий открывает их самостоятельно, без чтения восточных трактатов по медитации и без помощи учителей, еще раз подтверждает реальное усиление его чувствительности в результате практики.

    В каждой из перечисленных пяти областей внимание склонно двигаться своим специфическим образом. Соответственно, каждая область требует специальной техники концентрации. Оптимальный способ концентрации внимания заключается в усилении реальных процессов энергетического метаболизма, поскольку разного рода искусственные визуализации и имагинации 1) менее эффективны, 2) искажают естественную картину энергообмена, 3) могут привести к различным психосоматическим расстройствам. Конечно, постичь все тонкости и нюансы, касающиеся личной энергетической конституции, можно лишь в результате специальной работы над повышением чувствительности. Важнейшими элементами такой работы в нагуализме являются: остановка внутреннего диалога, неделание и сталкинг себя (выслеживание своих ощущений и реакций). Но есть и общие закономерности в движении полей, которые надо иметь в виду.

    Так, при концентрации на определенной точке внимание имеет тенденцию двигаться по конкретной траектории, которую можно описать как «силовую линию» или «луч» поля. Например, точка в центре неба (1) соединена с центром внутричерепного пространства. При концентрации внимания на области (1) внимание стремится двигаться по данной «силовой линии» внутрь. Точка межбровья (2) лежит на силовом «луче» внимания, направленном одновременно вперед и назад, в сторону затылка. Поэтому оптимальное сосредоточение в этой области заключается в движении внимания вдоль этой линии.

    Макушка головы (3) также пребывает на силовой линии, по которой энергия одновременно поглощается телом и излучается вовне. Поскольку макушка является проекцией «стержня» кокона (см. ниже), здесь плотность энергообменных процессов особенно высока, а потому сосредоточение в этой зоне чаще всего приводит к смещению точки сборки.

    Наконец, точка в основании затылка (4) связана не только с центром внутричерепного пространства, но и с горловым центром, а также с его проекцией на задней пластине кокона. Сосредоточение на этой точке активизирует, таким образом, сразу несколько силовых линий (а) от затылка к центру головы, (б) от затылка к горловому центру, (в) от затылка к задней пластине кокона. Внимание попеременно движется по этим траекториям.

    Что же касается самого центра внутричерепного пространства (5), то его активизация по большей части происходит опосредованно — через сосредоточение на четырех зонах, указанных выше. Известен лишь один прием прямого сосредоточения на этой области. Я уже описывал его в предыдущих книгах. Это — йогическая техника «слушания внутреннего звука». Прислушиваясь к звуку внутри головы, мы вынуждаем внимание двигаться по линии между ушами, пока оно не зафиксируется в центре внутричерепного пространства.

    У тех, кто не имеет достаточного опыта в работе с вниманием, может возникнуть вопрос: каким образом внимание «движется» по описанным траекториям, и как понять, движется ли оно вообще? Как правило, начинающий практик испытывает затруднение с концентрацией на тех областях тела, откуда практически не поступают сенсорные сигналы. Первое внимание не привыкло останавливаться там, где сенсорика слаба или крайне аморфна, а все перечисленные области, активизирующие поле головы, относятся как раз к зонам, пребывающим в «сенсорной тени».

    Первое побуждение в этой ситуации — визуально вообразить точку или проекцию луча. Это не лучший способ, на мой взгляд. Он только кажется простым и естественным, потому что визуальный канал у человека самый информативный и одновременно самый послушный. Глаза непрерывно движутся и легко подчиняются волевым приказам. Однако по этим же причинам внимание очень быстро отвлекается от зрительных впечатлений. Мы способны совершенно «бездумно» смотреть в одну точку, не обращая на нее никакого внимания, или скользить взглядом по визуальному полю, не придавая значения ни одному из видимых объектов.

    Поэтому фиксация взгляда и фиксация внимания не так уж часто сочетаются друг с другом. Полноценное сосредоточение внимания гораздо тесней связано с кинестетикой. Возникновение специфического ощущения «осязательного» типа — вот что указывает на фиксацию внимания в точке. Таким образом, когда внимание перемещается по определенной траектории, мы чувствуем соответствующее движение ощущения.

    Конкретный характер ощущения описать сложно. Оно может напоминать волну тяжести, тепла, легкой дрожи, пульсации или щекотания, но чаще всего оно представляет собой нечто среднее между всем перечисленным. Собственно говоря, это не что иное, как прямое переживание потока энергии. Луч внимания возбуждает некие поля, которым соответствуют нервные клетки и ткани, а затем то же самое внимание фиксирует возникшее возбуждение и транслирует его посредством кинестетического сигнала. Таким образом, можно сказать, что управление энергетическими полями тела осуществляется через свободное манипулирование кинестетическим вниманием.

    Работая таким образом над активизацией психоэнергетического поля головы, практик может через некоторое время обнаружить еще одну, шестую область, которую можно использовать как объект для сосредоточения. В одной из предыдущих книг я назвал эту область «лоно внимания». Она возникает как новая фигура, составленная из нескольких энергетических потоков, активизированных в процессе тренировки.

    Прежде всего, это результат слияния областей (3), (4) и (5). По мере того, как чувствительность практика возрастает, он замечает, что в образовании новой области сосредоточения принимают участие и центр неба, и точка межбровья — только в меньшей степени. В основном «лоно внимания» охватывает нижнюю часть затылка, центр и основание черепа. Именно здесь, очевидно, образуется поле, где происходит интеграция основного сенсорного материала, поступающего от поверхности кокона и от его малых эманации.

    Я нахожу данную область весьма полезной в психотехническом отношении. Сосредоточение на этой фигуре способствует включению внимания сновидения, стабилизации второго внимания, ускоряет формирование тела сновидения.

    «Лоно внимания» исполняет роль своеобразного энергетического рычага, непосредственно связанного с точкой сборки. Поскольку точка сборки является первым источником всякого внимания в энергетическом теле, сосредоточиться на ней невозможно. Глаз не может видеть сам себя без помощи зеркала, и в некотором смысле «лоно внимания» исполняет роль такого зеркала. Сосредоточение на этой области резко замедляет внутренний диалог, а ее смещение автоматически приводит к смещению самой точки сборки. Объем внимания, вовлеченного в такое смещение, позволяет без труда собрать сложный и разнообразный перцептивный мир в любой измененной позиции, а это — наилучшее состояние для воспринимателя при исследовании других диапазонов Реальности.

    Одновременная активизация полей рук и головы обеспечивает сборку полноценного перцептивного континуума в режиме второго внимания. Разумеется, это только первый шаг в освоении других миров восприятия. Полученный сенсорный продукт образуется в результате контакта с «верхним слоем» энергетического океана. Канал пупа генерирует третью часть удаленных полей энергетического тела, что обеспечивает необходимую интенсивность энергообмена с внешним полем и позволяет воздействовать на воспринимаемое в этом диапазоне Реальности.

    Как известно, пупочный канал энергетического тела (именуемый у Кастанеды «просветом» кокона) создает самый мощный поток излучения малых эманации вовне и одновременно является самым большим поглотителем Силы. Именно участие пупочного канала в перцептивной работе второго внимания определяет скорость и качество телесных трансформаций. Практик может неплохо контролировать восприятие в сновидении и, тем не менее, пребывать в психоэнергетическом гомеостазисе, если канал «просвета» блокирует энергообмен в сновидении. Если же канал «просвета» открыт слишком широко, энергетическое тело истощается с огромной скоростью, а это, в свою очередь, неминуемо ведет к утрате сновидческих способностей или к телесному недугу.

    И здесь мы встречаемся с серьезным затруднением. Дело в том, что «просвет» слабо реагирует на усилия психотехнического характера. Разумеется, мы способны в некоторой степени влиять на активность этого канала, привлекая в абдоминальную область произвольно сконцентрированное внимание, но эффект от таких опытов незначителен, а главное, весьма неустойчив. Состояние «просвета» зависит, в основном, от характера активности психоэмоциональных полей энергетического тела. И это возвращает нас к безупречности как базовому психоэнергетическому состоянию.

    Чтобы сновидение приобрело трансформирующую силу, практик вынужден добиваться безупречности наяву. Страх смерти, чувство собственной важности, жалость к себе и иные комплексы тоналя генерируют постоянные искажения в работе «просвета». Канал сжимается и расширяется, эти бессознательные пульсации бывают настолько сильными, что иногда блокируют саму возможность осознанного восприятия в сновидении.

    Страх смерти сильнее всего искажает работу этого канала. Конечно, необходимо учитывать, что все базальные комплексы связаны друг с другом, а потому активизация любого из них, в конечном счете, приводит к деформации «просвета». Чувство собственной важности вызывает озабоченность собственной судьбой, озабоченность вызывает тревогу, тревога становится страхом. Страх вызывает жалость к себе, жалость уязвляет чувство собственной важности — и мы вновь возвращаемся к страху. Психические напряжения движутся внутри замкнутого круга. Пока заботы и тревоги не оставляют нас, мы не можем войти в трансформирующее сновидение.

    Вот почему работа сновидца не может быть эффективной, если он не в состоянии поддерживать высокую степень отрешенности, невовлеченности и безмятежности. Для этого необходима бдительность и постоянное участие в психоэнергетической практике внимания сталкера.

    Удаленные поля кокона, таким образом, проще всего осознать, активизируя свою чувствительность в трех зонах физического тела — в руках, голове и центре пупка. Опираясь на эти поля, сформированные в мире первого внимания, сновидец получает возможность собирать перцептивное пространство в измененных режимах восприятия и действовать там. Дальнейшее усиление чувствительности в сновидении приводит к осознанию более масштабных структур энергетического тела. Наяву они никогда не воспринимаются.

    Поверхность кокона и фронтальная пластина

    Поверхность энергетического тела является той формацией, которая регулирует все процессы энергетического обмена между субъектом и окружающим его полем. В сновидении мы открываем ее существование, когда пытаемся осознанно совершать какие-либо сложные действия с участием тела сновидения.

    Каждый переход из одного мира второго внимания в другой, каждое исследование феноменов, структур и отношений между ними заставляет сновидца привлекать все новые ресурсы своего внимания. В эти моменты тело сновидения активизируется настолько, что мы замечаем целый пласт новой чувствительности, неоднородно распределенной внутри нас и в непосредственной близости от нас.

    Вначале эти ощущения смутны и едва осознаваемы. Однако дневная практика неделания и остановки внутреннего диалога через какое-то время начинает воскрешать сновидческие переживания, усиливать их, фрагментировать и размещать.

    После того, как восприятие сновидения включилось наяву хотя бы однажды, начинается стремительный процесс уплотнения поверхностных полей энергетического тела. Находясь во втором внимании, сновидец чувствует новые источники энергии и может научиться их использовать.

    Эти явления имеют прямое отношение к осознанию связи энергетического тела и планетарного поля Земли. Мы совершаем сенсорное открытие — в какой-то момент практики мы начинаем ощущать, что находимся в «пузыре», по которому текут эманации Земли. Внутри «пузыря» наше осознание непрерывно пульсирует, сжимаясь и расширяясь по определенной ритмической модели. В состояниях предельного расширения осознание сливается со стенками «пузыря», и тогда мы ощущаем максимальную близость к целостности. Если в такой момент сновидец имеет всплеск видения, он способен осознать, как сложно устроен его энергетический кокон.

    Поверхность энергетического тела формируется там, где большие эманации (поле планеты и мироздания) встречают силовое сопротивление субъекта и под его влиянием меняют свои характеристики. Сновидящий воспринимает этот процесс, как двунаправленный поток энергии, движущийся одновременно снизу вверх и сверху вниз. Конечно, любые пространственные характеристики в мире энергетических форм, представляют собой чистую условность, и то, что мы ощущаем как «движение» Силы в том или ином направлении, является результатом наложения двух форм перцепции, опирающихся на первое и второе внимание одновременно.

    Только память о пространстве первого внимания позволяет нам описывать различные «потоки» и «формы». Двунаправленный поток образует первый слой поверхности кокона. Сосредоточение внимания на том или ином направлении движения (снизу вверх или сверху вниз) позволяет в определенном диапазоне изменять состояние энергетического тела. Например, сосредоточение на эманационном потоке, движущемся от ног к голове, активизирует нижние каналы энергообмена (промежность, «просвет»), что уплотняет весь кокон и повышает его чувствительность.

    Сосредоточение на потоке, направленном вниз (от головы к ногам), усиливает активность центра межбровья, горлового центра и центра солнечного сплетения. Результатом этой практики становится характерное смещение точки сборки вверх, выход тела сновидения, феномен экстрасенсорного восприятия и безмолвного знания.

    Второй слой поверхности энергетического тела, в отличие от первого, образован малыми (внутренними) эманациями кокона.

    Он также представляет собой двунаправленный ток. Здесь движение эманации обеспечивает постоянный энергообмен между правой и левой сторонами кокона, что вызвано спецификой устройства внутренних полей тела и позицией точки сборки.

    Наша энергетическая конституция, как известно, асимметрична. Движение малых эманации слева направо вызвано тем, что правая сторона энергетического тела в большей степени излучает, а левая — поглощает. Кастанеда сообщает, что правая сторона энергетического тела отражает «порядок тоналя», а левая — «порядок нагуаля». Будучи поистине шаманской метафорой, этот способ говорить, тем не менее, вполне выразителен. Строительство тональной картины мира, несомненно, требует большого количества энергии. Соответственно, источником этой энергии является Реальность-вне-описания, то есть нагуаль. Вот почему «сторона нагуаля» оказывается, в первую очередь, поглощающей, а «сторона тоналя» — излучающей. Обратный ток малых эманации (справа налево) переносит «порядок тоналя» на левую сторону кокона и этим замыкает поле энергетического тела, оберегая его от нагуального хаоса.

    Лицевая часть кокона (фронтальная пластина) состоит из множества полей, взаимодействующих друг с другом и с внешними эманаци-ями. Здесь сосредоточен основной объем произвольного и непроизвольного внимания, что приводит к высокой активности внутренних полей. В определенном смысле фронтальная пластина кокона является нашим «энергетическим портретом», поскольку особенности ее функционирования отражают всю массу индивидуальных особенностей биофизики и психики воспринимающего.

    Основной энергетический обмен фронтальной пластины происходит через три канала — горловой центр, центр солнечного сплетения и центр пупка («просвет»). От этих каналов в наибольшей степени зависит общее состояние энергетического тела. По тому, как себя ведут данные полевые структуры, можно судить об органических процессах, происходящих в теле, о физиологии и биохимии, о специфике конкретного человеческого тоналя. Здесь интегрированы все уровни человеческого метаболизма — от физического до информационного — и наиболее заметны все проявления психосоматического единства.

    Скажем, наблюдается довольно четкая корреляция между активностью горлового центра и жалостью к себе, гиперрефлексией, интенсивностью внутреннего диалога, работой интеллекта, вербализацией, озабоченностью. Точно так же связаны между собой центр солнечного сплетения и тот спектр эмоционального реагирования, что касается социального бытия (симпатия и антипатия, зависть и ревность, ненависть и любовь). Солнечное сплетение чутко реагирует на всякое пробуждение чувства собственной важности. Страх смерти (как и любые иные разновидности страха, тревожности, беспокойства), в первую очередь, оказывает влияние на состояние «просвета».

    Существует и обратная связь: всплеск активности энергетического центра (спровоцированный психотехникой, соматической дисфункцией, химическим веществом) провоцирует те или иные чувства, изменяет характер реагирования, влияет на психическое состояние.

    Необходимо заметить, что перечисленные центры находятся в единой системе энергообмена. Энергетическое тело, пока возможно, стремится сохранять гомеостазис, который можно рассматривать как психоэнергетическое проявление присущего живым формам инстинкта самосохранения. Если один из центров своей излишней активностью нарушает равновесие системы, другой центр восстанавливает его. С помощью механизма, поддерживающего психоэнергетическое равновесие, человек сохраняет физическое и психическое здоровье.

    Существуют две силы, способные нарушить равновесие энергообмена в человеческом коконе: генетическая программа и тональ. Благодаря тому, что наш вид владеет произвольным вниманием и упорядоченным осознанием, тональ обрел необыкновенные способности. Сначала он формируется под влиянием генетической программы, а затем обретает самостоятельность и начинает вмешиваться в биологическую систему. Ускоряет или замедляет старение, разрушает или исцеляет органы, определяет характер и скорость многих биофизических процессов.

    Психоэнергетическая структура и судьба

    Понятно, что от состояния тоналя зависит конкретное содержание человеческой Судьбы. Но судьба— это не только последовательность событий, обстоятельств, решений и поступков. Это еще и соматический дискурс. Это история телесных метаморфоз, обусловленных образом жизни и типом реагирования. Энергетическое тело в значительной степени является соматизацией нашей безупречности или небезупречности.

    К сожалению, в процессе психологической эволюции мы построили неэффективную картину мира. В результате чего небезупречность стала фоновым состоянием человеческого сознания. Наше описание порождено небезупречностью, генерирует небезупречность и воспроизводит ее. Доведенные до автоматизма стереотипы социального реагирования изо дня в день вынуждают нас интенсивно излучать энергию через основные каналы фронтальной пластины. Тело в этих условиях слабеет и разрушается. Наши убийцы — страх смерти, чувство собственной важности, жалость к себе — никогда не спят.

    В состоянии видения эту активность можно воспринимать как характерное мерцание поверхности энергетического тела — бледное и судорожное. Постоянные «конвульсии» светимости делают поверхностные поля рыхлыми и неоднородными. Каждая вспышка излучения в одном из трех основных центров энергообмена ведет к тому, что в защите кокона образуется провал светимости («дыра»), угрожающий нормальному функционированию человеческой формы. Поверхность энергетического тела вообще напоминает мембрану — она гасит или отклоняет потоки больших эманации, которые не могут войти в резонанс с ритмическими паттернами человеческой структуры. Проникая сквозь «дыру», негармоничные потоки эманации препятствуют восстановлению равновесия. Они не питают кокон, а еще больше ослабляют его. На первых порах такое ослабление кокона еще не приводит к соматическим дисфункциям, но лишь создает для них благоприятные условия.

    Существует определенная связь между горловым центром и активностью намерения, солнечным сплетением и эмпатической чувствительностью, центром живота и энергетическим тонусом.

    Сверхвысокая активность горлового центра в режиме излучения, вызванная жалостью к себе или поглощенностью внутренним диалогом и ментальным комментированием, блокирует связь человека с намерением. Стоит обратить пристальное внимание на динамику своей внутренней жизни, выследить повторяющиеся психологические и энергетические последовательности, и легко заметить: чем больше субъект сосредоточен на внутреннем диалоге или на жалости к себе, тем чаще он принимает ошибочные решения. Невольно возникает впечатление, что жизнь «сопротивляется» любым нашим усилиям. И наоборот — замедление внутреннего диалога и безжалостность, как правило, приводят к интуитивным прозрениям и правильным поступкам.

    При нарушении работы канала солнечного сплетения можно выследить иную закономерность: чувство собственной важности блокирует данные нам от природы способности к эмпатии. Субъект практически перестает чувствовать других людей. Этот дефект энергообмена, безусловно, является наиболее распространенным. Вся современная цивилизация держится на этом фундаментальном искажении чувствительности. Ибо доминирующим чувством социального человека является его собственная важность.

    На протяжении почти всего исторического времени человек занимается тем, что строит и перестраивает социальное пространство. Что движет им? Эту силу можно называть по-разному: воля к власти, желание оставить на земле некий след, социальная конкуренция и пр. Как бы мы ни назвали эту жгучую, неиссякаемую страсть, за придуманным сочетанием слов всегда стоит некая форма чувства собственной важности. Речь не идет о моральной оценке сложившегося положения. Это энергетическая ситуация социального человека.

    Собственная важность — основной мотив человеческой активности.

    Ради удовлетворения этого чувства человек ведет войны, строит города и государства, создает религии и философии, бизнес и промышленность, науку, культуру, искусство. И чем сильнее мы погружены в чувство собственной важности, тем менее чувствительны.

    А ведь эмпатия, как и другие виды ощущений, является инструментом ориентации. Способность со-переживать — это не только и не столько доброта, милосердие или альтруизм. Это, прежде всего, способность глубоко понимать человека во всей его противоречивой целостности. Лишая себя эмпатии, мы буквально «слепнем» и теряем способность к самопознанию. Ибо невозможно познать то, что не чувствуешь.

    В конечном итоге, социальный человек становится бесчувственным автоматом. Честолюбец чаще всего жесток — но не потому, что ненавидит, а потому, что безразличен. Современный мир, переполненный чувством собственной важности, достиг почти патологического состояния — безразличия на грани аутизма. Центр солнечного сплетения излучает энергию, но не поглощает ее. Это — одно из самых серьезных препятствий на пути Трансформации.

    Наконец, проще всего заметить, как страх смерти и все иные виды страха блокируют поглощение Силы. Страх и его опосредованное проявление (озабоченность) преследуют человека почти непрерывно. Мир тоналя, созданный за последние десятилетия, в этом отношении приобрел крайне неприятные черты. С одной стороны, цивилизация стала якобы «благополучнее»: мы реже испытываем острые приступы страха смерти, нам не приходится каждый день сталкиваться с угрозой физическому существованию, но — энергетическое истощение человека нарастает.

    Ибо на место острого страха пришла хроническая тревожность и озабоченность. Эти чувства делают человека скованным, неуверенным, компульсивным. Мы одержимы собственной безопасностью, и давно уже не живем, а «обороняемся». Ведь для большинства людей окружающий мир агрессивен и беспощаден. А как же иначе? Это мир собственной важности, жестокости и безразличия.

    Это положение можно изменить. Человек способен вернуться к гармоничному энергетическому метаболизму. И безупречность играет решающую роль в этом процессе.

    Поверхность кокона и внутренние поля

    Все поверхностные поля влияют друг на друга. Горловой центр, например, оказывает непосредственное действие на поле межбровья и лицевое пространство — на те энергетические зоны, где формируются основные потоки произвольного внимания. Центр солнечного сплетения, в свою очередь, влияет на два асимметричных поля кокона — сердце и печень. Наконец, «просвет» входит в сложную структуру каналов, связывающую между собой основание живота, промежность, надпочечники и «центр страха» на задней пластине кокона. Вся эта система, в конечном счете, связана с точкой сборки — единым центром, объединяющим и интегрирующим поля энергетического тела человека.

    В мире первого внимания тело состоит из клеток, тканей и органов. Это сложное пространство биологического организма, где происходят разнообразные химико-физические, электрохимические, физиологические процессы. Второе внимание работает иначе. Оно делит тело не на органические системы (кровеносная и лимфатическая, дыхательная, пищеварительная, костная, нервная и т. д.), а на поля чувствительности.

    Каждое из этих полей сформировано исключительно вниманием. Его психоэнергетическая сущность собирает многомерное пространство, не имеющее отношения к положению какой-то части физического тела в привычном пространстве. Поскольку малые эманации, являющиеся строительным материалом для кокона, являются превращением больших эманации мироздания, мы наблюдаем собственное энергетическое тело как своеобразный микрокосм. Чем глубже уходит внимание во внутренние поля кокона, тем больший объем внешних эманации мы способны воспринять.

    Все разнообразие полевых структур транслируется тремя паттернами — линейными потоками, воронками и пульсациями.

    «Линейные потоки» наиболее энергетичны. Они формируются перетеканием Силы по масштабным системам, связывающим кокон и внешнее поле.

    «Воронки» — это формации, возникающие при столкновении двух разнонаправленных потоков силы.

    Наконец, «пульсации» являются формой существования стабильных потоков и вихревых структур.

    Само энергетическое тело является «воронкой» — водоворотом, образовавшимся в результате столкновения эманации. Этот вихрь фиксирует точка сборки. Внутренние поля переполнены движением — в основном, спиралевидного характера. Психоэнергетические токи, участвующие в этом движении, являются одновременно центростремительными и центробежными.

    Спиралевидная структура (динамическая форма разорванного круга) — самая распространенная схема движения в энергетическом мироздании. Проекции этой структуры регулярно фиксирует и первое внимание, когда мы изучаем окружающий физический мир. По спирали часто движется и наше бессознательное внимание. Начиная с древнейших времен «спираль» и «круг» символизировали для человека Силу и Бесконечность. Это отражено в рисунках, в особенностях древней архитектуры, в магических ритуалах и символах. И сегодня, избавляясь в процессе неделания от поздних перцептивных шаблонов визуального поля, практик замечает, как его внимание останавливается на любых спиралевидных структурах, пытаясь превратить хаос в совокупность движущихся концентрических кругов.

    «Стержень» энергетического тела, транслируемый первым вниманием как канал, проходящий через головной мозг и позвоночник, связывает психоэнергетику с планетарным полем и полем Вселенной. Это плотный поток энергии, максимально удаленный от дневного внимания. Он обеспечивает само существование кокона независимо от актуальной интенсивности осознания. Его верхний «полюс» проходит через центр макушки, а нижний — через центр промежности. Проникновение сюда второго внимания всегда вызывает значительные смещения точки сборки. Эта особенность энергетической конституции человека породила целую метафизиологию в йогических школах, где описывают «пробуждение» божественной энергии Кундалини, спящей в основании позвоночника и выходящей через макушку головы.

    Путешествуя по внутренним полям энергетического тела, сновидец открывает все больше неосознаваемых прежде областей. Они свидетельствуют о некоем внутреннем порядке малых эманации и внешнем порядке больших эманации. Парадоксальное единство внутреннего и внешнего впечатляет. Начинаешь понимать подлинный смысл высказывания ламы Ангарика: «Для просветленного человека, чье сознание охватывает всю вселенную, для такого человека вселенная становится его «телом»…»

    Энергетическая Вселенная, в которой нам суждено жить, — странное и загадочное место. Как и сам человек, в природе которого сновидец находит не только человеческие, но и вселенские эманации, благодаря чему, как мы надеемся, возможна Трансформация нашего существа.

    В сновидении и втором внимании мы открываем энергетическую (полевую) сторону своего существа. Это более широкая область реальности. Внимание извлекает из фона множество фигур, каждая из которых с самого начала была имплицирована в пространство присущей нам чувствительности, но не была осознана, а потому действовала автоматически, бесконтрольно, во тьме забвения. Извлеченные из сновидения фигуры накладываются на объекты бодрствующего восприятия, и мы, следуя законам тоналя, принимаемся за новую сборку себя.

    Осознание энергетического тела и есть результат этой «новой сборки».

    За каждой деталью, за каждой формацией, слепленной из энергетической ткани нагуаля при помощи внимания и осознания, скрывается грандиозная сложность процессов. Это реальная сложность, поскольку энергетическое поле человека включает в себя все сферы его психической активности и все проявления его биофизики, и сложность описательная, ибо язык тоналя не приспособлен для работы с подлинной целостностью, превосходящей сотворенные им дихотомии и дефиниции.

    Ситуация с энергетическим телом человека представляется особенно сложной еще и потому, что мы рассматриваем ее изнутри. Осознание не может отстраниться от самого себя. Субъект, пытающийся создать объективное описание самого себя, неизбежно парадоксален. Он непрерывно пытается выйти за границы себя, прилагает к этому неимоверные усилия, но и там, «за границами» себя, находит только измененную перспективу собственного сознания.

    Ибо наблюдатель влияет на наблюдаемое. В любом случае мы свидетельствуем только интерференционную картину — специфическую деформацию ткани Бытия, возникающую в результате взаимодействия субъекта и внешнего поля. Сложность наблюдаемой интерференционной картины обусловлена сложностью столкнувшихся волновых пакетов (энергетического тела и Мира). Разумеется, эта аналогия тоже обманчива, но создает отдаленное представление о том, что происходит на самом деле.

    Созерцая структуру своего энергетического тела, мы искажаем ее, перестраиваем при помощи рефлексивной энергии собственного осознания, в то время как сила больших эманации искажает работу воспринимающего внимания. В результате мы то и дело принимаем внешние энергетические факты за внутренние феномены, а внутренние феномены — за энергетические факты Реальности.

    И все же существует позиция восприятия, где любая сложность исчезает.

    Все эти энергетические потоки, структуры, их функции и взаимодействия порождены наблюдателем, непрерывно колеблющимся между первым и вторым вниманием, между явью и сновидением. Когда сила осознания достигает своего критического порога, утомительные колебания между двумя позициями трансформируются в интегральное поле. А интеграция — это единство и простота.

    Энергетическое тело перестает быть структурой, оно становится чистым актом осознания. Очевидно, это следует считать окончательным освобождением от человеческой формы.

    Раздел 2. Реальность в сновидении

    Ума мы набираемся в жизни, мудрость проистекает из снов… Все истинное искусство также рождается в царстве сновидений… отмирает сновидческий орган… — ветшает и рушится мост, ведущий в иную жизнь, ценность которой несравнимо выше, чем ценность любых земных благ. Сновидение — это мост между бодрствованием и сном, и оно же — мост между жизнью и смертью.

    (Густав Майринк, «Белый доминиканец»)

    В определенном смысле бодрствующая жизнь является непрерывным и всеохватывающим заблуждением. Хотя человеку, не знающему никаких иных состояний восприятия, кроме повседневной фиксации первого внимания, такое заявление покажется абстрактным и умозрительным — философской декларацией, не имеющей ничего общего с практикой повседневной жизни.

    Все мы автоматически отождествляем свое ограниченное сознание и обусловленный разум с миром, существующим вне нас. Все мы бессознательно относимся к психическому опыту бодрствования, как к чему-то, в большей или меньшей степени исчерпывающему присутствие окружающей Реальности. Именно это отношение, обусловливающее и характер переживания опыта, и причинно-следственные цепочки явлений нашей жизни (а следовательно — общее течение личной Судьбы), незаметно разрывает полноту бытия, вытесняет колоссальный объем сигналов не только в сумрачные поля бессознательного, но и вообще за границы психического мира. И бесконечное поле Реальности превращается в фон. «Поле» по-прежнему присутствует внутри нас и вокруг нас, но никогда не становится объектом внимания. Полнота становится пустотой, мир чистого осознания — абсолютной бессознательностью.

    Чем же является это отсутствующее присутствие, эта пустотная полнота для субъекта обычного психического опыта? Оно является сущностью сновидения. Можно сказать, что в обычном состоянии первого внимания человек бодрствует лишь частично. Он нисколько не отдает себе отчета в весьма странном обстоятельстве — во время бодрствования значительная часть его психики продолжает пребывать в сновидении.

    Надо, однако, заметить, что время от времени чувство сновидения наяву обнаруживает себя. Достаточно отвлечься от самозабвенной погруженности в собственную реактивность, взглянуть на собственное поведение, на эмоции и мысли как бы стороны, и возникшая в нас рефлексивная дистанция словно «высветляет» сновидческий фон жизни. Чаще всего это особое переживание посещает людей, склонных к тому или иному виду творчества. Поэты и писатели, ученые и философы, художники и музыканты не так уж редко чувствуют себя сновидящими. Да и всякий человек в момент отрешенности находит в воспринимаемом мире отблеск сновидения.

    Это весьма любопытный феномен. Его парадоксальность заключается в том, что, чувствуя себя сновидящим, человек как бы просыпается от забвения. И наоборот: когда мы не замечаем сновидческого фона во время бодрствования, мы определенно находимся в глубоком забвении собственного сознания.

    На первый взгляд, эти призрачные переживания противоречат всякой логике принятого нами описания мира. Однако, если мы обратимся к нагуалистской модели взаимосвязи бытия и осознания, все становится на свои места. Согласно этой модели, универсальным критерием перцептивного статуса человека является уровень интенсивности его осознания. Расстояние между субъектом и Реальностью зависит только от этого. Не имеет принципиального значения, к какой модальности опыта — к бодрствованию или к сновидению — относит человеческий тональ данное актуальное переживание. В не-тональной системе координат бодрствование и сновидение относятся друг к другу следующим образом:

    (1) обычное (автоматическое) бодрствование — бессознательный сон без сновидений;

    (2) рефлексирующее бодрствование — сон со сновидениями;

    (3) осознанное («просветленное») бодрствование — осознанный (люцидный) сон;

    (4) бодрствование сталкера (самовыслеживание) — энергетическое сновидение и второе внимание.

    Перечисленные четыре уровня интенсивности осознания исчерпывают психоэнергетический опыт человеческой формы, но не исчерпывают всех потенций, скрытых в глубине нашей космической природы.

    Царство сна — это особое состояние. Здесь изменяются основные характеристики энергетического метаболизма субъекта: частота колебаний снижается, а амплитуда, наоборот, возрастает.

    В целом это свидетельствует об увеличении объема энергетического метаболизма человека в состоянии сна. Режим бодрствования «быстрее», но при этом он отражает поверхностный характер нашего взаимодействия с Реальностью. Наяву мы торопливо касаемся своим энергетическим полем окружающих объектов, что накладывает свой отпечаток на дневное мышление, осознание и восприятие.

    Состояние сновидения обладает противоположными качествами. Оно — неторопливое и глубокое. В сновидении психоэнергетическое поле обретает большую плотность и большую способность к проникновению в любую избранную нашим осознанием область пространства-времени. Это замедление и уплотнение энергетического метаболизма создает предпосылки для сгущения перцептивного внимания, образующего целостные «миры» (континуумы). Когда ритм вибрации психоэнергетического поля замедляется еще больше, восприятие становится практически невозможным. Пространство сновидения расширяется до Бесконечности, что делает его чрезмерно большим для памяти и осознания. Такое огромное пространство для субъекта обычно остается фоном — то есть, океаном бессознательного и невоспринимаемого. Это область сна без сновидений.

    Четвертый уровень является началом Трансформации человеческого сознания и всей нашей целостности. Если практику удается еще больше повысить силу осознания, он начинает превращаться в магическое существо, которому явь и сновидение даны в следующих энергетических соответствиях:

    (5) тотальный сталкинг наяву — видение в сновидении;

    (6) видение наяву — видение в сновидении (предельная тождественность).

    Такое обозначение уровней крайне условно. Чем выше интенсивность осознания, тем разнообразнее и ярче перцептивно-энергетические феномены, возникающие в опыте практика. Начиная с третьего уровня интенсивности, практик переживает воспринимаемый мир качественно иначе. На четвертом уровне он уже явственно видит единство бодрствующего и сновидческого восприятия, на пятом — открывает не только видение в сновидении, но и проход в состояние второго внимания из бодрствующего состояния. О шестом уровне говорить сложно, поскольку здесь мой опыт до сих пор остается не полным. Судя по фрагментарным переживаниям, которые мне довелось пережить, «предельная тождественность» видения возвращает целостность энергетическому существу и на пике своего проявления выводит трансформанта за пределы человеческого мира восприятия и за пределы любого пространственно-временного континуума.

    Сновидение: фигура и фон

    Вернемся к обычному бодрствованию человека, не знающего о потенциальной силе своего сознания. Пока бодрствование такого человека не отягощено осознаванием восприятия, пока он полностью отождествляет себя с собственными реакциями на внешние и внутренние раздражители, его перцептивный мир полностью лишен объема.

    Человек не знает о существовании своей второй, сновидческой части себя просто потому, что эта часть пребывает в состоянии глубокого сна без сновидений. Нам кажется, что мы бодрствуем именно потому, что большая часть нашего существа погружена в абсолютную бессознательность. Такое состояние можно сравнить с монокулярным зрением существа, совершенно ничего не ведающего о перспективе или объеме. Зрительное поле дано ему как абсолютная плоскость, созерцая которую невозможно составить представление о пространстве вокруг, о подлинных расстояниях между глазом и визуально воспринимаемым объектом.

    Объем («стереоскопия») возникает в момент рефлексии, то есть тогда, когда мы обращаем свое внимание не на чувственный материал, который является причиной реакции, а на саму реакцию. Это может быть эмоция, чувство, переживание, либо мысль, фантазия, воспоминание. Рефлексия — всегда «шаг внутрь» или «шаг в сторону». Она порождает новое измерение в перцептивном поле. Здесь, в этом измерении, внимание впервые открывает осознание как независимый от чувственного содержания объект. И чем же оказывается очнувшееся от забвения осознание? Сновидением.

    Итак, сновидческий фон бодрствования становится очевидным в результате расширения и усиления осознания, а рефлексия выступает самой простой формой такого расширения и усиления. Симметричное отношение имеет место в состоянии глубокого сна без сновидений. Если наяву мы открываем сновидческую суть собственного бытия через рефлексию, то во сне самым простым и доступным способом осознания становится любая запомнившаяся фаза КЕМ-сна. Осознав даже самые слабые отголоски переживаний в КЕМ-сне, наблюдательный практик начинает понимать, что и «темные», бессознательные периоды его ночной жизни наполнены неким присутствием. Присутствие это неуловимо, оно ускользает от внимания, подобно ртути, поскольку перцептивный аппарат ничего здесь не собирает, а всего лишь свидетельствует потенциальное существование.

    Словом, и в бодрствовании и во сне мы отдаленным образом осознаем присутствие «фона». Этот фон переживается как сновидение, а дальнейшее усиление осознания рано или поздно приводит к фундаментальному открытию, с которого, на мой взгляд, и начинается подлинный путь сновидящего.

    Умозрительная концепция метафизической модели описания превращается в прямое чувство. Несмотря на всю свою иррациональность, это чувство убеждает любого человека, обладающего сильным вниманием и осознанием, что в сновидении заключена истинная Реальность.

    Все, что происходило с практиком на Пути сновидения до этого, шло от ума. Мы можем много размышлять о «мирах сновидения», о реальности во втором внимании, можем иметь всплески люцидности сна и даже энергетических взаимодействий в осознанном сновидении, но при этом оставаться в сфере условного наклонения, в мире гипотез, допущений и рационального эксперимента.

    Конечно, в этом состоянии есть определенные преимущества и защищенность. Мы говорим себе: «Это трезвомыслящая позиция. Это соответствует позитивному мышлению. Это и есть позиция верить не веря».

    Короче, это парадоксальное существование рационалиста в иррациональном мире. Мы защищены от магической паранойи, что, безусловно, дает передышку нашему тоналю, помогает ему освоиться в поле непривычных перцептивных феноменов, но одновременно мы изолированы от полноты чувственных переживаний, присущих сновидцу, всесторонне открывшемуся миру нагуаля.

    Рационалистский период в эволюции сновидящего необходим. И все же наступает момент, когда «щиты тоналя» исчерпывают себя. Рассудок и здравый смысл защищены сильным осознанием. Это знаменательный момент. Тональ капитулирует, отступает, признает невероятное и неприемлемое, но при этом не отрицает себя и не сжимается, стремясь к самоуничтожению. Рациональное и иррациональное теперь сосуществуют в мире без враждебности, без противостояния, не расщепляя целостность нашей личности. Мы просто поднимаемся над тоналем и нагуалем внутри себя, признавая Реальность в сновидении и сновидение в Реальности.

    Это стояние над противоположными полюсами чувства и постижения — победа свидетеля, переместившего свое Я внутрь сформированной фигуры безупречности. Почему так важно войти в эффективное состояние безупречности? Все дело в том, что для успешного прогресса в сновидении нам необходимо, прежде всего, устранить из сферы своего реагирования страх смерти и всякое потакание себе.

    Страх смерти — самое большое препятствие для сновидца. Он возникает всякий раз, когда мы погружаемся в сновидение, а еще в большей степени, когда явь и сон начинают путаться между собой, когда их координаты превращаются в условность. Ведь во всех подобных случаях речь идет о большем или меньшем смещении точки сборки и, следовательно, изменении формы энергетического тела. Эти явления пугают на самом глубоком уровне, поскольку они подобны опыту умирания. Почти каждый практик, работающий над проникновением в осознанное сновидение, испытывал этот характерный трепет. Сила и качество страха кажутся настолько удаленными от области ясного сознания, что воспринимаются как факт почти исключительно телесный. Всякий раз, когда точка сборки теряет фиксацию и готова покинуть привычную позицию, тело вздрагивает, словно от невидимого удара.

    Надо сказать, этот «импульс» является психическим отражением вполне объективного энергетического обстоятельства. Фронтальная пластина энергетического тела (так сказать, его защитный экран) в момент колебаний или смещений точки сборки стремится к адекватной перестройке и, соответственно, теряет свою нормальную плотность. Активность практически всех энергетических каналов быстро меняется, что не может не влиять на состояние поверхности энергетического тела. Хаотическое возбуждение фокусируется в середине туловища (в верхней части брюшной полости или на уровне солнечного сплетения). Именно здесь возникает странное ощущение — один, а иногда и несколько толчков, а следом за ними волна физиологического ужаса.

    Это явление может сильно затруднять переход во внимание сновидения. Виной тому не сами толчки, удары и вздрагивания энергетического тела, а глубинная связь между психоэнергетическим сдвигом и страхом смерти. Именно страх мгновенно возвращает точку сборки в исходное положение, и этим аннулирует результат психотехнической процедуры.

    Проблема эта разрешима, хотя иногда преодоление трудностей такого рода занимает немало времени. Чтобы ускорить процесс и одолеть сопротивление энергетической формы, а также успокоить тональ, рефлекторно поддерживающий ее статичность, надо работать в двух направлениях одновременно. С одной стороны, необходимо сосредоточиться на устранении глубинной связи между психофизическим ощущением «удара» и панической реакцией тоналя, с другой — целенаправленно изменять силу и характер самой чувствительности энергетического тела в момент смещения точки сборки.

    Первое достигается за счет своеобразной психологической диссоциации. На фоне замедленного внутреннего диалога практик в течение дня воспроизводит ощущения, сопровождающие энергетический удар в центре туловища. Стремясь вспомнить и повторить это чувство максимально ярко, он одновременно приучает тональ к абсолютной отрешенности через известные методы «растворения» страха смерти (подробнее см. «Человек неведомый»).

    Изменение чувствительности — это результат работы с психотехническими приемами. Работа происходит непосредственно перед смещением точки сборки и заключается в фокусировке внимания на телесной релаксации. В процессе глубокого расслабления практик может вызвать либо яркое ощущение тепла в центре тела, либо перенести основное внимание на район в основании живота. И в том, и в другом случае полевая ткань энергетического тела изменяет свое состояние, активность основных каналов выравнивается и гармонизируется за счет ресурсов произвольного внимания, компенсирующего психоэнергетические деформации поглощением или излучением эманации.

    Что же касается потакания себе, то этот риск возникает уже после обнаружения «сновидческого фона» в бодрствующем осознании и скрытой в фоне энергетической Реальности. Связано данное явление с особенностями описания мира и рядом психологических черт, возникших в результате психоэмоциональной вовлеченности в созданное описание.

    Дело в том, что все элементы человеческого описания мира связаны между собой логикой линейного дискурса, не терпящего неопределенности, многозначности, аморфности или парадоксальности. Этот железный детерминизм человеческой реактивности формировался десятки, а возможно, и сотни тысяч лет, только с одной целью: в затруднительных ситуациях тональ должен действовать максимально быстро, мгновенно распознавая объекты, несущие угрозу, и объекты потребности или интереса.

    Мотивационная сфера человеческой психики, в конечном счете, подчинена единственной цели — биологическому выживанию. Даже те функции тоналя, которые, на первый взгляд, могут быть сосредоточены на абстракциях (например, когнитивные — любопытство, исследование, эксперимент и т. п.), оказываются всего лишь продолжением и развитием изначально присущего приматам ориентационного рефлекса. В биологической основе своей они также направлены на выживание, несмотря на то, что человек научился максимально абстрагировать объект ориентации, удалять его в поле собственных ментальных концептов.

    При определении сферы потребности, интереса, мотива, вызывающего то или иное действие, решающим критерием тоналя является статус воспринимаемого объекта. Важное — неважное, близкое — далекое, сильное — слабое, опасное — безопасное. Все, чему наш тональ приписывает статус сновидимого, теряет качество реальности, а значит и привлекательность, и уходит на периферию внимания.

    С этой проблемой сталкивается всякий, кто стремится усилить осознание через контролируемое сновидение. Тональ просто отказывается работать с чувственным материалом сновидения, внимание рассеивается, восприятие распадается, а то, что успело попасть в область осознанной перцепции, забывается. Не только по причине недостатка энергии! В первую очередь, из-за того, что тональ отказывается опознавать сферу сновидимого как значимую для себя область. Нередко отсутствие интереса (мотива) является причиной энергетической слабости, пассивности внимания и восприятия.

    Практически то же самое происходит при обнаружении сновидческого фона наяву. Как только практик выявляет в окружающем перцептивном мире скрытый ранее элемент сновидения, его мотивация снижается. А вслед за снижением мотивации падает и реактивность, что, разумеется, представляет угрозу для выживания субъекта.

    Этот феномен, кстати, лишний раз подтверждает, что функционирование тоналя в значительной степени замкнуто на себе. Тональ игнорирует объективную реальность внешнего энергетического поля, он реагирует не на реальность, а на инвентарный список, где за каждым пунктом закреплен не только сенсорный образ, но и совокупность психоэмоциональных реакций. Если реальность опознается тоналем как «сновидение», она перестает побуждать человека к реагированию или действию.

    Таким образом, стереотипное отношение практика к сновидческому фону — это опасная пассивность и безразличие. Мы должны обратить на это особое внимание, поскольку очень склонны потакать этому деструктивному отношению. Сновидческая пассивность и сновидческое безразличие кажутся нам чем-то весьма соблазнительным. Иногда практику кажется, что он нашел, наконец, внутреннее убежище, где можно жить без вездесущих психических и физических напряжений, таких мучительных и утомительных. Ни в коем случае нельзя поддаваться этому настроению!

    Нельзя следовать вялому течению по жизни, поскольку в этом состоянии замедляются все энергообменные процессы, включая процессы Трансформации. Мы просто находим удобную позицию и консервируем там свою природу.

    Задача сновидящего — выследить данный стереотип и изменить его. Это очень важный аспект сталкинга реагирования.

    Следующий уровень проявления энергетической Реальности можно наблюдать в так называемом «внутреннем» сновидении. На первый взгляд, здесь нет, и не может быть никакой реальности, поскольку во «внутреннем» сновидении мы имеем дело с потоком образов, отражающим идеи, мысли, чувства, воспоминания и воображение тоналя. И все же это не вполне так. Достаточно отвлечься от тональных образов — непосредственных реализаций внутренних напряжений — и направить внимание на себя как на делателя этих образов, и возникает вполне отчетливое ощущение некоего силового поля, в котором объединяются, сталкиваются внешние и внутренние импульсы.

    Каждый человек, проснувшись после внутреннего, бессознательного сновидения, может обратить внимание на странное обстоятельство: как бы хорошо ни запомнился сон, всегда остается чувство чего-то «забытого» или пребывающего в тени. Кажется, что это часть сюжета или ускользнувшие от памяти образы. Но никакие усилия по вспоминанию не избавляют от впечатления неполноты. Потому что дело вовсе не в сюжете сна и не в пропавших образах. Дело — в энергетической Реальности.

    За каждым событием сна, за каждым чувством, переживанием и впечатлением стоит энергетический факт. Это поле, созданное напряжением каналов энергетического тела и флуктуациями внешнего поля. Конечно, мы не можем в состоянии бессознательности контролировать это поле, не можем даже зафиксировать его в качестве той или иной перцептивной фигуры, потому что внимание бессильно, погружено внутрь. Сновидец обречен воспроизводить исключительно внутреннюю феноменологию, но энергетическая основа сновидимых феноменов никогда не бывает целиком внутренней.

    Вот вполне типичная ситуация. В течение одного или нескольких дней человек вытесняет тревожность, связанную с некими обстоятельствами жизни. Он пытается не думать о том, что его волнует, но обмануть энергетическое тело невозможно. Накопившаяся тревога вызывает спастическое сокращение каналов солнечного сплетения и горла. Что же касается «просвета» (канала пупка), то он, наоборот, активизируется. Через него днем уходит энергия. А ночью человек видит бессознательный сон, отражающий его дневное беспокойство. Но конкретные образы, через которые беспокойство визуализируется и «обретает плоть», формируются не только бессознательным, не только памятью и воображением. Они включают в себя неосознаваемое воздействие полей, проникающих в энергетическое тело спящего через открытый «просвет».

    Таким образом, любой приснившийся образ (будь то человек, животное, предмет, пейзаж, природное явление) оказывается непредсказуемым результатом игры энергий. На конкретную форму сновидимо-го влияют две значительных группы факторов. Одна группа относится к внутреннему миру сновидца, другая — к состоянию внешнего поля.

    Эта переплетенность внутренних и внешних полей приводит иногда к любопытным явлениям. Например, мы можем в смутном и совсем не осознанном сне вдруг явственно воспринять сигнал либо пучок сигналов из внешней реальности. Обычно такой сигнал резко изменяет образное содержание сна, а сигнал очень высокой интенсивности способен изменить настроение сновидения целиком. И тогда нейтральное сновидение превращается в кошмар, а тягостный и сумрачный сон вдруг может стать светлым и спокойным. В некоторых случаях причиной таких метаморфоз может оказаться совершенно банальное восприятие, проникшее в ткань сновидения (звук, запах, свет, вибрация), в других — движение энергетических полей и потоков, не доступных первому вниманию наяву.

    Отдельный интерес представляют так называемые «фантомы». Так я называю чувственные конфигурации, из которых тональ не может собрать узнаваемого образа, но при этом обладающие высокой стабильностью. Вероятно, это самая впечатляющая трансляция внешнего энергетического поля в бессознательном сновидении. Сны с «фантомами» запоминаются надолго. Это редкое и непривычное переживание. Такой сон не имеет сюжета, не содержит образного ряда, он статичен, но при этом насыщен глубокими чувствами.

    «Фантом» для сновидящего — чистое присутствие. Его вызывает сильное энергетическое поле места или сильное психоэнергетическое поле человека, находящегося в непосредственной близости. Если поле действует позитивно, то мы чувствуем во сне особую умиротворенность, словно мы окутаны теплом и окружены непередаваемым уютом. Если же поле действует негативно, сон превращается в странную разновидность кошмара. К примеру, мы можем всю ночь чувствовать, как над нами нависает что-то бесформенное, но при этом угрожающее или отталкивающее.

    Сны с «фантомами» чаще приходят в детстве, когда возможности тоналя в сновидении не слишком велики, а чувствительность энергетического тела еще не утрачена. Взрослые иногда сталкиваются с подобным переживанием, засыпая на месте Силы или в незнакомой обстановке, где окружающее воздействует на спящего непривычным для него образом.

    Если человек приступает к специальной тренировке осознания, энергетическая Реальность входит в его сон и сновидение более ярко. Она обретает различимые черты, постепенно отделяясь от сенсориума первого внимания.

    Главными инструментами в дисциплине усиления осознания становятся следующие психотехнические методы: остановка внутреннего диалога, неделание, деконцентрация и концентрация внимания.

    Если обычная рефлексия помогает заметить сновидческий фон, присутствующий в яви, то психотехники позволяют вывести фон на первый план, детализовать его, наполнить содержанием. Иными словами, благодаря перестройке внимания, вызванной множеством методов, описанных в психоэнергетической дисциплине (см. часть 1), сновидческий фон становится фигурой. Скрытая в фоне энергетическая Реальность бытия из смутного «полуприсутствия» наконец-то превращается в самостоятельный континуум.

    Даже относительно неглубокая остановка внутреннего диалога создает дистанцию между наблюдателем и интерпретационным механизмом тоналя, обусловливающим каждое мгновение перцепции. Как уже много раз говорилось, внутренний диалог обеспечивает функционирование такого способа восприятия, который во всем согласуется с принятым человеческим видом описанием. В этом описании доминируют объекты как отдельности, а связи между объектами — как столкновение или пересечение границ. Иными словами, при помощи внутреннего диалога мы воспринимаем мир как совокупность частностей. Каждая из этих частностей наделена определенным значением и входит в структуру, за которой также закреплено некое значение. Описание определяет все, что мы можем пережить в повседневном опыте, несмотря на то, что внешняя Реальность бесконечно превосходит содержание описания.

    Перцептивный мир, данный нашему осознанию с помощью внутреннего диалога тоналя — это мир фигур. В нем нет места для фона, несмотря на то, что в фундаментальной паре «фигура — фон» ни при каких условиях восприятия невозможно оторвать одно от другого. Отсюда и происходит однобокость, ущербность всего воспринимаемого с участием внутреннего диалога. Фон не может не существовать, но он напрочь выведен из области осознаваемого.

    По мере углубления остановки внутреннего диалога дистанция между наблюдателем и автоматическим потоком привычных интерпретаций неуклонно возрастает. Структуры и связи, смыслы и ценности теряют определенность, а это значит, что осознание выходит из-под власти абсолютной диктатуры неизменных фигур, из которых состоит выученное до автоматизма описание.

    Сначала начинают преображаться внешние «объекты», и следом за ними почти мгновенно преображение касается самого субъекта восприятия. Попытаюсь объяснить этот процесс.

    Скажем, перед нами птица, сидящая на ветке дерева. За деревом стоит дом, над которым по небу ползут облака. И все это освещено лучами заходящего солнца. Когда мы воспринимаем эту картину на фоне активного внутреннего диалога, мы видим только совокупность элементов. Мы исполнены рациональности и точно знаем, как относятся друг к другу объекты, находящиеся в зрительном поле, где расположены их границы относительно друг друга, какие отношения между представленными объектами возможны, а какие нет. Мы знаем, что птица может в любой момент улететь, дерево может быть сломано или срублено, и только безумцу может прийти в голову мысль, что положение солнца на небе, скорость движения облаков или то, что происходит за окнами дома, каким-то образом привязаны к поведению птицы. Это и есть бодрствование — мир частностей, мир общечеловеческого описания. В этом бодрствовании неподвижный наблюдатель, чья единственная деятельность сводится к восприятию, отделен от птицы, дерева, неба и солнца.

    Но вот наблюдатель входит в состояние остановки внутреннего диалога и воспринимаемый мир изменяется. Мы уже не знаем, птица перед нами или что-то иное. Пока внутренний диалог остановлен, мы даже не можем вспомнить о том, что это «прежде было птицей». То же касается дерева и его качающихся веток, дома, неба и солнца. Они более не имеют имен, а вместе с потерей имени эти «бывшие» объекты утрачивают определенность формы, функции и связей с другими объектами. Все воспринимаемое становится единым узором бытия без начала и конца. И вслед за этим наблюдатель также теряет определенность.

    Он больше не имеет тела, формы, субстанции. В состоянии глубокой остановки внутреннего диалога наблюдатель не может обладать локальностью и больше не знает, «откуда» он смотрит на мир. Да и что это за мир? Он не похож на мир бодрствования, потому что всякая фигура произвольна. Здесь птица может быть частью дерева, а дом — частью неба, здесь солнце «извергает себя» бегущими облаками, а облака «тянут» к себе дерево, которое стряхивает с себя птицу, как высохший лист. При этом наблюдатель находится везде и одновременно нигде.

    Мир абсолютного произвола восприятия. Мир не бодрствования, а сновидения. При этом он нисколько не напоминает галлюцинацию или фантазию, напротив — он весь пропитан реальностью существования.

    Восприятие такого рода захватывает, поскольку в нем мерещится дыхание Бесконечности и абсолютной Свободы. И все же оно непрактично. Наблюдатель не в состоянии использовать свободу от описания для самотрансформации, если нет никакого русла, никакого канала, схемы или структуры движения энергии. Следовательно, надо вернуть вниманию его структурирующую функцию.

    «Мир абсолютного произвола», неразличимости фигурым. фона — это, строго говоря, продукт тотального неделания. Как всякое экстремальное состояние, тотальное неделание само по себе не производит работу. Оно не энергетично. То же самое можно сказать о тотальном делании, которое приводит к абсолютной погруженности в мир первого внимания. И в первом, и во втором случае речь идет о формах «растворения» сознающего «Я» или его отождествления с «не-я». Растворение в Свободе подобно окончательному самадхи или паринирване, растворение в описании — всеохватывающему забвению. И здесь, и там жизнь осознания исчезает, поскольку исчезает необходимое для продолжения опыта противостояние субъекта и объекта.

    Нагуалистская дисциплина по усилению осознания, где целью является Трансформация существа, а не его устранение из жизненного потока, не культивирует тотальное неделание. «Магическая» работа практика — это такое управление вниманием и восприятием, когда два основных психоэнергетических статуса субъекта (делание и неделание) используются попеременно.

    Манипуляции вниманием подобны ритмическому сокращению и растяжению мышц, благодаря чему живой организм осуществляет перемещение в пространстве. Каждое неделание становится погружением в сновидческий фон с неисчерпаемыми возможностями для перцептивной и энергетической перестройки сознающего существа. Каждое последующее делание становится актом выбора одной из открывшихся в неделании возможностей, закреплении ее в способе восприятия, в качестве энергообмена и в соответствующей метаморфозе всего энергетического тела.

    После каждого возвращения в мир первого внимания, где всем управляет общечеловеческое делание, мы немного изменяемся, потому что вовлекаем в свой психоэнергетический объем еще одну часть бесконечного поля больших эманации Вселенной. Так и происходит Трансформация человека — слой за слоем, шаг за шагом. Энергетическая Реальность проступает в повседневном восприятии все отчетливее и ярче — сначала через смутные ощущения, через объем и перспективу, затем через необычные формы чувствительности, прежде демонстрировавшие себя только во внимании сновидения и во втором внимании, и наконец — через всплески прямого видения.

    Энергетическое использование перцептивных модусов делания и неделания обозначает на практике непрерывную тренировку в концентрации и деконцентрации внимания. И бодрствование, и сон в равной мере становятся тренировочной площадкой для данной работы. Сталкинг и безупречность при этом являются абсолютно необходимыми источниками силы для гармоничного смещения точки сборки и поддержания психоэнергетического равновесия. (Поскольку, как я неоднократно отмечал в предыдущих книгах, произвольное управление вниманием требует преодоления эмоциональной и умственной вовлеченности в мир человеческого описания.)

    Первым следствием такой практики становится осознанное или «просветленное» бодрствование. В этом состоянии мы практически не вовлечены в семантику описания, в оценки и эмоциональные реакции. Практик выступает в роли незаинтересованного наблюдателя. Воспринимаемое поле становится, скорее, областью перцептивного исследования и эксперимента.

    Конечно, это еще не значит, что сновидение становится равноправным элементом картины мира, наблюдаемой наяву. Но его тень, отблеск уже лежит на каждом фрагменте воспринимаемого. Внимание постепенно приобретает черты метавнимания (или внимания, направленного на собственный процесс). Мы созерцаем не столько объекты, сколько совокупность сил, позволяющих объектам возникать в поле восприятия. Именно это обстоятельство создает характерную перспективу.

    О подобных состояниях известно в различных духовных и мистических традициях. «Наблюдение за наблюдателем», «осознание осознания», «свидетель», «жизнь изнутри» — как только ни называли данную форму просветления. В нагуалистской модели это, прежде всего, результат характерного самовыслеживания. Выслеживания не только эмоциональных реакций, флуктуации внутреннего диалога и его ментального комментирования, но и выслеживания самого процесса перцептивной сборки, основных паттернов внимания и перцептивных гештальтов.

    Пребывание в этой специфической «отрешенности» в течение дня создает все психические и энергетические предпосылки для возникновения ночью так называемого люцидного сновидения. Характерная черта данного уровня осознания и ночью и днем — отсутствие психоэмоциональных и энергетических напряжений. Энергетическая Реальность проявляет себя подспудно, оказываясь, по сути, флуктуацией интенсивности внутренних и внешних полей.

    Скажем, в осознанном сновидении преобладают полеты, красочные пейзажи, встречи со странными существами и необычными людьми. Все пронизано ощущением некоего волшебства, магии. Именно так человеческий тональ транслирует сам факт расширения воспринимаемого объема и, соответственно, усилившегося энергообмена с внешним полем.

    Практику кажется, что значительный (если не весь) объем сновид-ческого поля находится под его контролем. Но это иллюзорный контроль. Убедиться в этом несложно. Стоит остановить внимание на той или иной фигуре сновидения или сосредоточиться на участке собственного тела (то есть, на элементе, реально объединяющем перцептивные поля бодрствования и сновидения), как практик просыпается. Если же его люцидный сон все-таки продолжается, то он становится свидетелем весьма странным метаморфоз — причудливых искажений сновидимого пространства, резких перемещений, неожиданных и даже пугающих превращений.

    В эти самые моменты практик и соприкасается с энергетической Реальностью. Частично проникшие в область осознанного восприятия потоки эманации затрудняют работу тоналя, распределяющего сигналы по привычной модели. В «пузыре» сновидческого восприятия начинается хаос. Статичные и ограниченные образы инвентарного списка тоналя демонстрируют сновидцу свою недостаточность и внутреннюю неполноту. Его внимание просто не обладает достаточной гибкостью и объемом, чтобы собрать подвижные, многочисленные и разнородные сигналы в некий устойчивый продукт. В результате перцептивный аппарат устает и быстро возвращает сновидящего в привычное поле бодрствования или в поле иллюзорной модели (пространство люцидного сновидения).

    В общем, на этом уровне осознания еще крайне мало новых содержаний, отражающих проникновение сновидца в иные поля энергетической Реальности. Он полезен и важен не содержанием, а тем, что указывает на психоэнергетические области, требующие специального, усиленного выслеживания.

    Практика показывает, что упомянутые области связаны а) с обширным полем подсознательных (вытесненных) и бессознательных содержаний тоналя, б) с теми зонами энергетического тела, которые сравнительно редко оказываются объектом пристального внимания. Чтобы вскрыть и осознать глубинные содержания тоналя, мы вынуждены обратиться к интенсивному сталкингу всей реактивной сферы и основных психических функций, к перепросмотру и выявлению импринтных ядер. Что же касается работы с энергетическим телом, то она осуществляется через специальное делание (о которых уже сказано в первой части книги), призванное раскрыть пассивные энергетические каналы и «разбудить» новые области чувствительности.

    Продукция усиленной чувствительности в сновидения

    Успех в этой работе приводит к нескольким важным результатам.

    Во-первых, осознанное сновидение становится по-настоящему контролируемым. Выясняется, что такой контроль неминуемо сопряжен с плотным потоком синестезий, словно окружающих всякий снови-димый образ, и с развертыванием наиболее энергетичных архетипов. Энергетическое тело пробуждается и начинает принимать самое непосредственное участие в управлении восприятием. Именно на этом этапе начинается формирование тела сновидения. Действия, совершаемые в сновидении, приобретают особый статус — они уже не вполне иллюзорны (хотя бы потому, что часто оказывают непрямое, но ощутимое влияние на события бодрствующей жизни).

    Во-вторых, для сновидящего изменяется восприятие окружающего мира наяву. Помимо впечатлений, вызванных очевидными взаимодействиями с повседневными объектами первого внимания, сознание сновидца все чаще регистрирует в себе слой каких-то неясных ощущений и переживаний, словно часть его существа параллельно реагирует на иную реальность, незримо присутствующую здесь и накладывающуюся на поле привычной перцепции. На этом уровне мы склонны говорить о наличии какого-то «внутреннего двойника» или «внутреннего сновидящего». Подобное раздвоение вполне симптоматично, ибо свидетельствует о зарождающемся присутствии второго внимания в бодрствующем состоянии, — того внимания, что на высшем пике своей интенсивности сливается с миром бодрствования и становится полноценным сновидением-наяву.

    Дальнейшая практика непрерывного сталкинга себя и развитие тела сновидения приводит к новому уровню опыта. В своих предыдущих работах я назвал его энергетическим сновидением. Этот термин вызвал споры. Однако я чувствую настоятельную необходимость терминологически разделить осознанное сновидение, в котором мы присутствуем, в основном, как сознательные наблюдатели, и осознанное сновидение, где мы начинаем осуществлять энергетический обмен с внешними полями Реальности.

    Нередко практикующие сновидцы подходят к делу просто. Мол, если я осознал себя в сновидении, смог направить взгляд на собственные ладони и зафиксировать в поле восприятия окружающую обстановку, значит, вошел в энергетический контакт с полями второго внимания. Но я убедился в процессе работы, что это далеко не так.

    Существует разновидность осознанного сновидения, где энергетическое взаимодействие сновидца с внешним полем настолько ничтожно, что им можно пренебречь. И именно этот тип сновидения приходит к практику в первую очередь. Он ослепляет яркостью визуальных образов, сбивает с толку относительно стабильным восприятием некоторых объектов, впечатляющими контактами с тем, что кажется «магическими существами», «духами», «сущностями» и «планами бытия», но — ничего не трансформирует и никак не влияет на чувствительность наяву. Так сказать, сон о втором внимании. Или сон про осознанность и про странствие в параллельных пространствах. В этом блеске и волшебной легкости заключена ловушка для нашего внимания. Характерная особенность осознанного, но «бессильного» сновидения — отсутствие тела.

    Ибо тело есть единственная формация, на которую можно опираться в зыбких пространствах измененного восприятия. Только тело сновидения является безусловным и неопровержимым фактом энергетической Реальности, где происходят реальные трансформации полей и эманационных потоков. И именно тело сновидения (не «сон о теле», а подлинная вовлеченность психоэнергетической формации в силовые взаимодействия) оказывается на практике по-настоящему трудным достижением. Сновидящему могут «присниться» собственные руки, ноги, туловище, но это еще не значит, что он обрел власть над телом сновидения. Настоящее тело сновидения всегда объединяет переживание сновидения и переживание яви. Это «место встречи» не только двух видов перцептивной сборки, но и двух полевых агрегатов, отражающих разные аспекты энергетической Реальности.

    Энергетическое сновидение с подлинным участием тела — результат многолетних тренировок. Только испытав его, практик начинает осознавать, зачем он так долго работал с собственным вниманием, зачем так настойчиво изучал причудливые видения, иллюзии и миражи. Энергетическое сновидение приходит как своеобразный шок. Иногда в качестве убедительного свидетельства этого достижения в сновидении происходит то, что мы понимаем как столкновение с «неорганическим существом», после чего переживаем специфические последствия этого столкновения наяву.

    Надо сразу заметить, что о природе «неорганических существ» нам ничего не известно. Так же, как неизвестно ничего о природе любого объекта второго внимания, о природе эманации, их пучков и агрегатов, о полосах или иных энергетических системах мира нагуаля. Даже обладая видением, мы не можем сказать, являются ли «неорганические существа» формой жизни, особым полевым конденсатором или экзотическим потоком энергии. То, что эти феномены даны сновидящему как нечто живое (а иногда и сознательное), ничего не доказывает. Их «способ действия» настолько отличается от всего известного человеку в первом внимании, что можно с легкостью допустить самую невероятную интерпретацию вызываемого ими опыта. Одно несомненно — они отражают мощную и чужеродную силу.

    Так или иначе, встреча с «неорганическим существом» оказывает влияние на всю целостность энергетического тела. Возможно, накопившиеся за годы сновидческой практики изменения в энергообмене просто достигают критического уровня и взрывообразно соединяют поля первого и второго внимания. Вот это взрывное слияние двух частей нашего существа и транслируется сновидящему как «встреча с союзником».

    Пробудившись от энергетического сновидения, где имел место контакт с союзником, практик понимает, что тело впервые всей своей целостностью испытало воздействие полей второго внимания. Он переживает множество специфических ощущений (боль, жжение, покалывание в разных частях тела, металлический привкус во рту). Иногда он находит на коже странные пятна, напоминающие следы от старых ожогов, в тех районах физического тела, где оно соприкасалось с явившимся в сновидении «существом».

    Необходимо отдавать себе отчет в том, что этот опыт связан со значительным риском. Некоторые авторы пугают сновидцев различными нарушениями на уровне клеток, тканей, органов и центральной нервной системы, — вплоть до тяжелых онкологических недугов и неисправимых нарушений в работе организма. Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть этих опасений. Убежден, что последствия энергетических контактов обусловлены, прежде всего, уровнем безупречности. В энергетическом сновидении все явления имеют не столько биофизическую природу, сколько психофизическую. Это обстоятельство позволяет взглянуть на ситуацию более оптимистично. В конце концов, наша безупречность зависит, прежде всего, от «внутренних» обстоятельств — несгибаемости намерения, чистоты тоналя, интенсивности и длительности психоэнергетической практики.

    После энергетического сновидения чувствительность наяву обретает новое измерение. Субъективно возросшая чувствительность воспринимается как значительное увеличение «кокона» — ранее не воспринимавшихся полей энергетического тела. Наше осознание начинает фиксировать те слабые и сверхслабые сигналы, которые всегда окружали нас и свидетельствовали о присутствии сновидческого фона в каждодневном бодрствовании. Как уже было сказано, фон наконец-то превращается в совокупность фигур.

    Обнаруженные сверхслабые сигналы в самом общем виде можно разделить на внешние и внутренние. Понятно, что это разделение бесконечно субъективно и опирается лишь на представлениетоналя. По мере сосредоточения внимания на внутреннем созерцании всякого сигнала мы перестаем понимать, к какой (внешней или внутренней) сфере он относится. И все же для удобства описания разделим сенсориум сновидца на сигналы, идущие из внешнего поля, и сигналы, поступающие от его собственного энергетического тела.

    В свою очередь, внешние сигналы подразделяются на пространственные и временные. Сигналы, связанные с пространством, поступают в усиленное сознание сновидца практически непрерывно, а сигналы, связанные со временем, — лишь когда сновидец специально намеревается узнать что-то о будущем или прошлом.

    Каждый объект первого внимания, каждая стихия, каждое живое существо окружены своеобразным «ореолом». Лишь иногда «ореол» транслируется тоналем визуально. В таких случаях можно говорить о мимолетном блеске, об искрах, мелькнувшей тени или ином неопределенном движении посреди визуального поля. Все эти мгновенные перцепции обычно имеют место на фоне замедленного внутреннего диалога или его спонтанной остановки.

    Вспомните, как Карлос Кастанеда искал место Силы и сталкивался то с «изменением окраски», то с каким-то неуловимым «мерцанием». Но не только в Сонорской пустыне или иных глухих местах сновидец сталкивается с «блеском сновидения». Подобные явления имеют место и в менее романтических обстоятельствах. Стоит оказаться в темноте или просто в незнакомом месте, сосредоточиться на поиске какого-то предмета — и «блеск сновидения» в любое мгновение может прийти вам на помощь.

    Однако гораздо чаще возросшая чувствительность проявляет себя кинестетически. Самые чувствительные зоны энергетического тела, через которые мы можем ощутить кинестетические или проприо-цептивные сигналы сновидческого фона наяву активизируются довольно часто. К ним относятся:

    (а) кисти рук и ладони;

    (б) внутричерепное пространство;

    (в) область лица и поле, находящееся перед лицом;

    (г) брюшная полость в районе пупка («просвет» и перед «просветом»);

    (д)солнечное сплетение;

    (е) поясница;

    (ж) промежность.

    Из перечисленных зон промежность, поясница и брюшная полость более чувствительны к колебаниям планетарного поля; руки и солнечное сплетение — к живым и неживым объектам, способным быстро перемещаться в непосредственной близости от энергетического тела сновидца, а потому представляющим для него потенциальную угрозу; лицо и внутричерепное пространство — особо чувствительны к внутренним сигналам (тем, что поступают от малых эманации, составляющих тело сновидящего) и к временным сигналам (прогностическим или относящимся к прошлому).

    Отдельной, быстро развивающейся у сновидца формой чувствительности является псевдокинестетика. В данном случае речь идет об ощущениях, очень напоминающих кинестетические, но имеющих свой источник вне сенсорной схемы физического тела. Прежде всего, это чувствительность поверхности «кокона». Она аморфна и динамична, не имеет однозначной локализации и стабильных характеристик. Описание псевдокинестетических ощущений более всего напоминает воздействие слабого электрического тока, волн, вибраций или неопределенного давления. Реже псевдокинестетические переживания транслируются как изменение температуры воздуха вокруг тела или легкое щекотание на поверхности кожи.

    Кроме того, все сигналы, источником которых является сновид-ческий фон (или «поле второго внимания»), легко провоцируют непривычные синестезии. Тональ вообще не привык распределять такие слабые сигналы по привычной схеме сенсорных модальностей. Нередко мы имеем дело с характерным блужданием сигнала по нескольким или даже по всем каналам. Восприятие может начаться с всплеска визуально-сти, быстро перейти на кинестетику или слух, затем войти в синестезию, охватывающую два или три канала одновременно.

    С этими явлениями на первых порах бывает трудно освоиться — из-за непривычного характера ощущений и их интенсивности, из-за того, что ни одному из новых ощущений нет однозначного соответствия в упорядоченном сенсорном мире, который привык собирать тональ. Я не знаю никакого способа разрешения этой проблемы — только постепенное накопление опыта в энергетических сновидениях. Сновидец должен научиться находить соответствия между чувственным опытом сновидения и опытом усиленного осознания наяву.

    Изучение сверхслабых сигналов во всех формах их проявления подготавливает нас к видению. Можно даже сказать, что работа со сверхслабыми сигналами — и есть начало видения. Именно эти, скромные и неясные формы сенситивности энергетического тела впервые вызывают у сновидца эмпирическое впечатление о подлинной реальности более широкого мира, чем тот объем воспринимаемого, который осознание собирает с помощью первого внимания.

    Одновременно с изменениями дневной чувствительности на этом уровне значительно обогащается образное содержание сновидения. Энергетическое сновидение с участием тела сопровождается емкими и непривычными переживаниями. И это, между прочим, серьезный вызов для нашей безупречности. Ибо сила и характер впечатлений, возникающих в результате резкого увеличения плотности энергообмена, не может не вызывать колебаний точки сборки.

    Трансформационные процессы охватывают те поля энергетического тела, где раньше безраздельно царствовало бессознательное, где накопились самые сильные психоэмоциональные напряжения личной истории и экзистенциальные конфликты, присущие человеческому осознанию. Все реакции тоналя предельно обостряются. Страх смерти, чувство собственной жалости, жалость к себе — все эти чувства переходят на новый уровень и требуют, соответственно, более тщательного выслеживания.

    Образная продукция тоналя в энергетическом сновидении формирует два основных потока.

    Первый поток образов является тональным способом адаптации восприятия к миру второго внимания. Поскольку очищенный тональ стремится экономить перцептивную энергию, он на первых порах (3 этап дисциплины) собирает воспринимаемое поле, во многих отношениях подобное полю первого внимания. Так формируется сновиди-мое пространство, которое я назвал первым миром второго внимания. Из бесконечных рядов эманации окружающей нас энергетической Реальности тональ выделяет те сенсорные структуры, которые так или иначе знакомы ему по личному опыту бодрствования.

    В предыдущем книге я упоминал так называемую «проекцию места», которую описал как перцептивный шаблон — тонкую и убедительную галлюцинацию, картинку, имитирующую переход сновидящего во второе внимание. В частности, я написал, что фиксация сновидческо-го восприятия на одном и том же месте происходит «не за счет энергетического контакта с новыми полями, а благодаря специфической логике галлюцинирующей части тоналя»[22]. Дальнейшая работа показала, что я заблуждался.

    После того, как тело сновидения пробудилось к энергообмену с полями второго внимания, ничто не является в полном смысле этого слова галлюцинацией. Можно говорить только об объеме вытесненных или заблокированных осознанием сигналов и конкретном способе репрезентации энергии воспринимающим аппаратом. «Проекция места» предстает перед нами как изолированный тоналем участок внешних эманации, собранный определенным образом. Проблема заключается не в нереальности воспринимаемого и не в сновидческом «творчестве» тоналя, избавиться от которого нельзя ни в одной из позиций мира сновидения. Проблема — в малоподвижности внимания, то есть, в исходном дефиците перцептивной энергии, что вызывает непродуктивную фиксацию и быстрое истощение осознанности.

    Если сновидец входит во внимание сновидения и осознает себя неподвижно стоящим посреди собственной спальни (пожалуй, самый распространенный пример «проекции места»), это не значит, что его тональ построил иллюзорный образ. Это говорит лишь о том, что подвижность и объем его внимания ограничены из-за недостатка энергии. Что наблюдает сновидящий? Стены, окно, какую-то мебель, часть собственной кровати и так далее. За всем перечисленным скрыты осознанные пучки эманации энергетической Реальности. Сновидящий контактирует с ними, но извлекает из этого мало пользы — пока тело сновидения неподвижно, оно не изменяется, не становится сильнее. Трансформация касается лишь крохотного участка внутреннего поля — того участка, который принимает непосредственное участие в этой сновидческой перцепции.

    К тому же, это уязвимая ситуация. Ведь поле, окружающее сновидца, может в любой момент изменить свои характеристики. Восприниматель, имеющий крохотный энергетический ресурс, как правило, беззащитен перед волнениями полевой ткани. Тональ знает о незащищенности энергетического тела, и любое движение эманации интерпретирует как угрозу. Так и возникают в поле восприятия сновидящего разнообразные «монстры», конкретный облик которых связан с состоянием его психоэмоциональной сферы и с тем, насколько активизировался в сновидении страх смерти.

    Находясь в «проекции места», сновидец не готов ни ассимилировать агрессивные потоки эманации, ни изолировать себя от их разрушительного влияния. Многие пугающие формы в этом состоянии — просто симптом. Он указывает на необходимость дальнейшего сталкинга и работы с безупречностью наяву.

    Если же сновидящий имеет достаточно энергии, безупречности и внимательности, чтобы перемещаться и действовать, «проекция места» превращается в первый мир второго внимания. Поле эманации, с которыми он вступает в различные взаимодействия, значительно расширяется. В первом мире второго внимания осознание сновидящего постоянно перебирает различные пучки и структуры эманации энергетической Реальности, однако ригидность тоналя организует восприятие так, чтобы в области контролируемого энергообмена сохранялись лишь те структуры и уровни порядка, что имеют подобие с порядком перцептивного мира первого внимания.

    На этом уровне сновидения мы осуществляем свою активность в пространстве, повторяющем мир бодрствования. Мы гуляем по дому, выходим на ночную улицу, изучаем окрестности. Здесь можно летать и проходить сквозь стены, встречать других людей, вступать с ними в контакт, насколько позволяет сила осознания. Формально первый мир второго внимания очень напоминает пространство осознанного сна.

    Но различие между состояниями на самом деле весьма и весьма существенно.

    В первом мире второго внимания пробуждается тело сновидения. Основные каналы энергообмена активны и контактируют с внешними полями, что, с одной стороны, позволяет воздействовать на воспринимаемые пучки эманации, а с другой стороны — позволяют пучкам эманации воздействовать на сновидящего. В люцидном сне вы «неуязвимы» (надо лишь быть внимательным и помнить, что в отдельных случаях люцидный сон может неожиданно превратиться в энергетическое сновидение — такие флуктуации достаточно редки, но все же имеют место), а в энергетическом сновидении надо помнить об осторожности.

    Энергетическое сновидение — это «сновидение магов». Здесь могут происходить самые удивительные вещи, включая те эффекты, которые принято относить к парапсихологии. Все, что происходит в энергетическом сновидении, может иметь последствия в бодрствующей жизни. Связь между событием в сновидении и событием наяву чаще всего непрямая, превращенная, но она всегда имеет место. При должном количестве энергии через такое сновидение можно исцелить или, наоборот, нанести вред. В энергетическом сновидении вас даже могут убить.

    Архетипические образы

    В энергетическом сновидении практик входит во взаимодействие с бесчисленным потоком объемных структур. И только незначительная их часть воспринимается тоналем как более или менее искаженная реплика мира первого внимания. Структуры, объем которых значительно превышает любой из пунктов инвентарного списка тоналя, транслируется осознанию через архетипы.

    Как известно, энергетическая Реальность не делится на «внешний» и «внутренний» миры. Поэтому то, что Юнг и его последователи относят к содержаниям коллективного бессознательного, становится представлением (репрезентацией) мирового Бытия в человеческой психике. Эти «формы» (энергетические феномены) не могут игнорироваться тоналем, поскольку они чрезвычайно актуальны для воспринима-теля. Обычно они отражают важнейшие характеристики окружающего энергетического поля или непосредственно указывают на экзистенциальный статус сновидца. В данной ситуации тональ не может обойтись без архетипических образов.

    В юнгианском смысле архетип рассматривается как «статическая конфигурация или динамическое событие в психике, обладающее трансиндивидуальным характером и качеством универсальности». Что касается энергетического сновидения, как правило, архетипы относятся к резервуару архетипических структур, общих для всего человеческого вида. Они исполняют функцию «символического языка», с помощью которого тональ пытается донести до сознания то, что не может передать иными образными средствами.

    Разумеется, «архетипы», о которых рассуждает психология коллективного бессознательного, и «архетипы», о которых говорю я (в контексте энергетического сновидения и энергетической Реальности), — немного разные вещи. Их объединяет универсальность символов, экзистенциальная значимость для человеческого осознания независимо от культурной, национальной или этнической принадлежности, и спонтанная, внерациональная истинность.

    Последнее обстоятельство выразительно сформулировал сам Юнг в своей работе «Ответ Иову»: «…Хотя высказывания сознания могут оказаться обманом, ложью и иным самоволием, с высказываниями души этого случиться не может никак: они, указывая на трансцендентные по отношению к сознанию реальности, всегда делают это главным образом через голову. Эти епиа [реальности, сущности] суть архетипы коллективного бессознательного, вызывающие к жизни комплексы представлений, которые выступают в виде мифологических мотивов. Представления такого рода не изобретаются, а входят во внутреннее восприятие — например, в сновидениях — в качестве готовых образований. Это спонтанные феномены, не подверженные нашему произволу, и потому справедливо признать за ними известную автономию» (курсив мой).

    Разумеется, конкретное содержание любого архетипа в сокровенной сути своей является высшим синтезом однородных фактов психического опыта. Поверхностный взгляд находит в архетипах, прежде всего, концентрат социально обусловленных восприятий, о чем свидетельствует их мифологическая и религиозная окраска. Однако именно социальный, или историко-культурологический аспект архетипов интересует нас менее всего. Поскольку в энергетическом сновидении такие архетипы либо отсутствуют, либо теряют психоаналитический смысл. На первый план выходят психо- и биофизические аспекты архетипиче-ских «сущностей» (то есть, те, что имагинативным способом объединяют жизнь осознания и жизнь тела, а затем — психофизическую целостность и энергетическую реальность экзистенциального поля).

    Иными словами, в энергетическом сновидении всякий архетип имеет исключительно трансперсональную природу. Он всегда указывает на запредельное. Либо на то, что не могло быть осознано тоналем (натальный и пренатальный опыт, отражение клеточных процессов, метаболизма тканей и органов), либо на то, что лежит за порогом нормального восприятия (энергетическое тело, внешнее поле, пучки и полосы эманации и т. д.).

    В энергетическом сновидении архетипизации чаще всего подвергаются те энергетические факты и психические переживания, которые связаны с характером нашего существования, качеством осознания и ориентацией субъекта в полях невоспринимаемых (несобираемых) эманации.

    Так, важнейшими в ряду экзистенциальных архетипов оказываются символы свободы и несвободы. Надо заметить, что они встречаются во всяком сновидении, где осознание хоть в какой-то степени пробудилось от непрерывного состояния самозабвения. Однако, именно в энергетическом сновидении представления о собственной свободе или несвободе становятся особенно актуальны. Ведь само это состояние является результатом длительного намерения освободиться от перцептивных и психологических ограничений, созданных описанием мира.

    Как именно воплощается архетип несвободы в сновидческом творчестве современного человека? Самый простой символ — замкнутое пространство, из которого нет выхода. Поскольку же несвобода имеет смысл только в своем противопоставлении свободе, символика замкнутого пространства должна сосуществовать вместе с перспективой выхода из него. Пещера, у которой, как известно сновидцу, есть выход — надо лишь найти его. Или лабиринт, или колодец, из которого надо выбраться.

    Подобные образы могут ворваться в ткань энергетического сновидения на любом его этапе. Достаточно на мгновение отвлечься от строительства тела сновидения, от делания частных объектов в первом мире второго внимания — и сновидящий оказывается во власти той или иной архетипической конструкции, символизирующей его несвободу. Тональ словно напоминает ему о могуществе сил, удерживающих его форму в неизменном положении ограниченного, смертного существа. Иногда символы приобретают вполне выраженный биологический подтекст — пещера, лабиринт или колодец могут иметь упругие и даже пульсирующие стенки, покрытые слизью, что не может не ассоциироваться с пренатальной памятью о прохождении через родовой канал. Оказавшись в тупике, сновидец обнаруживает, что стены смыкаются. Поддавшись панике, он может испытать давление либо нечто подобное удушью.

    Более развернутая и интересная репрезентация экзистенциальной несвободы включает в себя совокупность «социальных» образов. Самый распространенный их них — та или иная форма пленения: темница, тюрьма, концлагерь и т. д. Если сновидящий на пути усиления осознания находит множество преград разного свойства и качества, его тональ предоставляет ему сложную картину, где участвуют различные персонажи — как известные ему, так и безымянные. Например, он видит себя в тюрьме, его окружают надзиратели, а иногда и другие заключенные. Он видит разнообразные устройства, символизирующие преграду (силу, не допускающую его освобождения) — специальные вышки, решетки, рвы, толстые тюремные стены и т. д. Побег, избавление — общий мотив данного архетипа. Из лабиринта, пещеры, колодца надо выбраться, из тюрьмы — сбежать.

    Сам способ освобождения («побега»), увиденный в архетипической сцене сновидения, порой помогает понять, какие области тона-более всего нуждаются в очищении и трансформации на данный момент. Преодоление физических препятствий символизирует ограничения тела. Борьба с «тюремщиками», «надзирателями» указывает на необходимость преодоления психоэмоциональных привязанностей.

    Пожалуй, самое интересное в архетипическом контексте — транзитное, или «пиковое» сновидение. Оно говорит о том, что сновидец пребывает на пороге судьбоносного освобождения. Вся подготовительная работа завершена, осталось совершить единственное усилие, — и качество его бытия радикально изменится. Такая перемена чаще всего транслируется тоналем как полет (быстрое и свободное перемещение).

    Приведу свой случай — он кажется мне типичным. Так, я почти два года перед первой остановкой мира время от времени попадал в одно и то же архетипическое сновидение. В нем не происходило ничего особенного. Я был заперт в тюремной камере и смотрел на мир сквозь решетку. Камера находилась в старой крепостной башне, высоко над землей. Окно было узким, железные прутья — толстыми, а мир за окном — поразительно прекрасным. Там, снаружи, было небо, бескрайние луга и леса под сияющим солнцем, веселые голоса, — пространство торжествующей свободы. Каждый раз я тоскливо смотрел на этот яркий мир, а выбраться наружу было совершенно невозможно. Где-то, как я ощущал, находились невидимые надзиратели, не спускавшие с меня глаз. Но однажды пришло осознание тела. Я словно заново увидел собственные руки, саму камеру во всех деталях, и понял, что ни высота, ни надзиратели больше не пугают меня. В этот же миг решетка исчезла, и я вылетел наружу. А где-то через неделю после этого сновидения я впервые пережил остановку мира.

    Легко заметить, что архетипическая символика этого сновидения на редкость прозрачна. Здесь нет ни одной лишней детали, ни одной Двусмысленности, затрудняющей интерпретацию. Потому я и рассказал о нем.

    Архетипические образы, транслирующие структуры окружающего поля энергетической Реальности, достаточно разнообразны. Так, скопление полей, будучи манифестацией Силы в сновидении, Нередко представлено башнями, крепостями, сооружениями огромных размеров. Они могут быть окружены сиянием, казаться огромными аккумуляторами, конденсаторами, атомными реакторами или иными энергическими установками. Тональ нередко изображает мощные энергоструктуры Реальности в виде множества концентрических окружностей террасы на склонах круглых холмов, ступени амфитеатров и т. п.).

    Вполне типичным здесь является наличие центрального элемента, символизирующего главный источник энергии (огонь на вершине холма или башни, антенна, окруженная электрическим сиянием в центре круглой долины или амфитеатра).

    Когда сновидец странствует по первому миру второго внимания, он может видеть щели, трещины, провалы, иногда — мосты, затененные узкие проулки. Подобные места окружены странными символами, «знаками». Сновидец идет по современному городу и вдруг, посреди стекла и бетона, замечает древнее изваяние. Приглядевшись, он понимает, что изваяние словно вмонтировано в пространство между высотными домами, но между зданием и статуей все же есть узкая и темная щель. Это — типичное проявление того, как тональ репрезентирует осознанию неоднородность воспринимаемой в сновидении энергетической Реальности. Опытный сновидец понимает, что перед ним — «проход». Если он войдет в щель, то окажется в ином перцептивном пространстве, в ином мире второго внимания.

    Более редкие, но выразительные формы этого архетипа — лестницы, лифты, поезда, самолеты. И всякий раз эти формы украшает та или иная деталь, символизирующая их «чужеродность» первому миру второго внимания. Они могут быть окружены странным, неестественным светом, или, напротив, на них может лежать глубокая, непроницаемая тень. На фоне статичных образов они могут плавно искажаться, изменяя пропорции или растекаясь как ртуть. Тональ может предлагать нам причудливые знаки, надписи или иероглифы.

    Чтобы заметить неоднородность поля, транслируемую через архетипический образ, надо обладать развитым вниманием сновидения. Как правило, все подобные явления трудно уловимы. Это не «объекты» мира второго внимания, это — события (то есть, по природе своей процессуальны). Если вы, блуждая по первому миру второго внимания, пропустили явившийся «знак», у вас нет второго шанса. Обернувшись или взглянув на то же место еще раз, вы, скорее всего, ничего не обнаружите.

    Проще обстоит дело с «персонами» и «стихиями». Эти архетипы обозначают элементы внешнего поля, стабильно присутствующие в сфере собранных пучков эманации, то есть, в данном перцептивном мире.

    К наиболее интересным «персонам» относятся архетипические образы Мага, Мудреца, Отшельника, Старца и т. п. За ними может скрываться неорганическое существо. Оно либо затягивает сновидца, стремясь поглотить, либо нападает. И в том и в другом случае «превращение» архетипического образа в нечто иное неминуемо. Если же архетипическая фигура остается неизменной, то сновидец, вероятнее всего, имеет дело с безличным энергетическим полем, под влияние которого его точка сборки смещается в одну и ту же позицию.

    Если эта позиция информативна, то знание не имеет отношения к беседе с «Мудрецом» или «Магом». Оно безмолвно. Достаточно как можно дольше созерцать архетип, пребывать в непосредственном контакте с ним.

    Архетип «стихии» (огонь, излучение, ветер, текущая вода) в энергетическом сновидении — это всегда репрезентация потока Силы, обладающей несомненной реальностью. Столкнувшись со стихиями, их следует осторожно использовать для повышения тонуса тела сновидения так же, как мы используем энергию стихий наяву.

    Дальнейшая практика превращает сновидца в странника. Когда тело сновидения обретает должную плотность, он перестает нуждаться в подсказках архетипов и переходит из одного мира второго внимания в другой исключительно силой собственного внимания. Эта сновидческая способность приходит одновременно со способностью к тотальному сталкингу наяву. На этом этапе сновидящий открывает фундаментальную целостность — единство, лежащее за перцептивными сферами первого и второго внимания. Очевидно, это и есть окончательное превращение фона в фигуру.

    Реальность, объединившись через дневной сталкинг и энергетическое сновидение, вызывает «взрыв» усиленного осознания. Этот взрыв реализует себя как прямое видение энергетических структур. И практик переходит к заключительному этапу Трансформации.

    Раздел 3. Энергия времени

    «Если же будешь загрязнять свое сердце и свой дух, и если пелена заблуждения будет расти день ото дня, то будешь все больше отдаляться от Пути. Надлежит смывать грязь, покрывшую сердце, и открывать сознание корню духа… Тогда… достигнешь сокровенного единения с Путем. Пребывание в покое в Пути зовется возвращением к корню. Блюсти свой корень и никогда не отходить от него зовется покоем и устойчивостью. Когда покой и устойчивость возрастают с каждым днем, болезни рассеиваются и жизнь обретает полноту. А когда жизнь обретает полноту, само собою приходит знание непреходящего».

    (Сыма Чэнчжэнъ, «О пребывании в забытьи»)

    Время намного интереснее, чем, например, пространство. Потому что пространство — это вещь, тогда как время — это представление о вещах, о Вещи. И если бы мне нужно было описать то, что меня интересует, — так это то, что время делает с человеком.

    (Иосиф Бродский)

    Пытаясь обрести Силу для произвольного действия психического или физиологического рода, мы сталкиваемся с неким порогом, за которым энергия кажется недоступной. Именно этот «барьер доступности» энергии заставляет человека разделять вездесущую энергетическую стихию на «Силу Вселенной» и на «личную» Силу. Для первого внимания это привычная ситуация, которая не нуждается в специальном оправдании.

    Разделив мироздание на изолированные фрагменты, первое внимание полагает, что все ограничения человека (в том числе ограничения энергетические) связаны со свойствами организмической формы. Та схема, по которой осуществляется энергообмен между телом субъекта и силовыми полями Бесконечности, выделена и зафиксирована вниманием тоналя, и в результате телесность почти полностью изолируется от источников Силы, находящихся вне узких границ описания мира.

    Разумеется, органическая реальность подчиняется специфическим законам метаболизма. Биологическая эволюция, с какой бы позиции восприятия мы ни рассматривали ее, движется по пути структурного усложнения пространств. И в этом смысле можно говорить о некой «объективности» разделения полей и увеличения количества препятствий для энергетического обмена. Чем структура сложнее, тем она дальше от универсального источника Силы. Простейшие организмы в этом смысле имеют достаточно преимуществ — они могут непосредственно утилизировать энергию излучений (как это происходит в процессе фотосинтеза), поглощать неорганические вещества, и только этим поддерживать свою витальную активность. Будучи основанием биосферы, они выходят за ее границу, самим типом своего существования демонстрируя изначальное единство всего Поля бытия. Любопытно, что их чувствительность не дифференцирована — в полном соответствии с характером энергетического метаболизма. Существо столь непритязательное, поглощающее энергию в таком широком диапазоне, не имеет ни сенсорных структур, ни структур управления, упорядочивающих и интегрирующих поступающие сигналы. Отсутствие органов чувств и нервной системы (либо ее аналога) обозначает, по сути, отсутствие тоналя.

    Однако, как я уже сказал, организмический процесс есть процесс усложнения. Каждый следующий порядок сложности организма делает его более ограниченным и более слабым. Ибо эволюция происходит не в Мире как таковом, а в определенной, замкнутой на себе области Мира, — в данном случае, в биосфере, где более сложный вид существ зависит от существ более простых. В некоем энергетическом пучке, на пересечении нескольких полос эманации, разворачивается процесс последовательного возведения внутренних границ: внутри образовавшегося поля формируется последовательность новых полей, каждое из которых связано сетью каналов энергообмена со всей совокупностью структур, возникших ранее.

    В биологическом смысле человек — безусловно, одно из самых слабых и уязвимых существ. Его физиологическая и биофизическая структура вплавлена в агрегат биосферы и полностью зависит от нее. Подобно всем сложным организмам, мы имеем конституцию, максимально удалившую нас от энергии Бесконечности. Одно это делает нас катастрофически не-свободными. Но биофизическая конституция — только фундамент.

    Человеческий тональ — продукт высших психических функций, отразивших всю сложность природных связей между телом и средой, — продолжил процесс усложнения, создавая специфически человеческие поля: социальные, культурные, информационные. Каждое из этих идеальных полей сначала ограничивает реактивность, а затем стереотипизирует ее, делает автоматической. Человеческая перцепция и эмоциональность превращаются в навязчивый набор штампов. Таким образом, мы подавляем, а порой даже блокируем активность целого комплекса каналов энергетического обмена, присущих организмам нашего уровня сложности.

    Таким образом, ситуация человеческого вида кажется почти безысходной. В ней можно найти даже некий диалектический сарказм: само сознание и стремление к Свободе возникает в психическом мире существа только тогда, когда оно достаточно изолировало себя от универсальной Силы и, следовательно, в значительной степени ограничило свою возможность достичь этой самой Свободы. Более того, дальнейшее становление человека как делателя культуры продолжает ту же парадоксальную тенденцию: чтобы избавиться от одних ограничений, мы создаем другие ограничения — многочисленные и изощренные. Мы пытаемся компенсировать дефицит энергии, изобретая и совершенствуя орудия, а каждое новое орудие, будучи еще одним посредником между человеком и внешним полем, увеличивает расстояние между ними, что ведет к сужению объема естественного психоэнергетического метаболизма.

    А ведь мир человеческой культуры (куда включаются и созданные нами формы социального бытия) является, в первую очередь, миром орудий. Человек культуры — это, прежде всего, искусный манипулятор. И первым нашим орудием, определяющим саму принадлежность существа к виду Homo Sapiens, является вовсе не каменный скребок и не заостренная палка, а язык — система знаков, служащих для коммуникации и наведения порядка в воспринимаемом мире. Человеческий язык оказался тем орудием, с помощью которого мы развили свою семантическую способность, то есть умение творить психические факты — значения, оторванные от непосредственных переживаний.

    В тот момент, когда человек впервые сотворил значением изобрел знак, его передающий, он овладел психическим орудием колоссальной силы. Это орудие окончательно устранило человека из среды естественного энергетического метаболизма, возведя еще одну границу — незаметную, но радикально изменяющую все. Мир был разорван на изображение и изображаемое, на описание и Реальность. Так родился человеческий тональ, который мгновенно вытеснил нагуаль в сферу неосознаваемого и непостижимого.

    Погрузившись в мир тоналя, человек утратил значительный объем восприятия, чувствительности и спонтанности. Он отделил психическое от физического и оказался в сложном положении существа, пребывающего в двух мирах одновременно. Каждое его действие, каждая реакция стали предметами для рефлексии и моделирования. Чтобы постоянно производить эту громоздкую психическую работу, пришлось учиться управлять вниманием.

    В до-семантическом мире человеческое внимание естественным образом двигалось вслед за энергетическими потоками Реальности. Теперь, когда возникло описание и его инвентарный список, следующий собственным семантическим законам, своей грамматике и синтаксису, внимание стало все чаще отвлекаться от Реальности. Возникла насущная необходимость контролировать движение внимания — и внимание приобрело новое качество. Оно стало произвольным.

    Произвольное внимание превратило человека в принципиально новый вид живого. На этой способности психики держится весь человеческий универсум — перцептивный мир («пузырь восприятия»), мир нашей психологии, мышления и воображения, мир познания и культуры. На это неоднократно указывали философы и антропологи.

    Однако нагуализм подчеркивает иное, «физическое» значение данного психического навыка. А именно — произвольное внимание дало человеку возможность целенаправленно изменять интенсивность и качество своего энергетического метаболизма. Произвольное внимание актуализировало новую, невозможную ранее потенцию — способность человека к Трансформации. Сначала возникла способность, — и лишь затем, спустя тысячелетия развития отвлеченного мышления (также возникшего благодаря произвольности внимания и, в свою очередь, непрерывно усиливающего эту произвольность), как продукт самосознания, родилась идея, концепция Трансформации.

    Впервые идея Трансформации появилась в мире человеческого воображения как мифологема метаморфозы. Ее экзистенциальный масштаб долго скрывался среди аллегорий и метафор шаманского дискурса. Образ обращения, пробуждения, инициации — универсальный элемент древнего размышления человека о самом себе. Это размышление зафиксировано в мифах и легендах, с него начались все виды магии, религии и мистики. Если осознание внешнего поля (Мироздания) оформилось в психике древнего человека как та или иная разновидность мани (о чем уже было сказано в начале этой книги), то осознание самого себя практически сразу привело к идее «спящего». Иными словами, человек осознал себя как существо непробужденное, нереализованное, становящееся, но не ставшее. В самых древних описаниях человек реализует себя, пробудившись. До «пробуждения» его жизнь заключается в поисках Силы либо в ожидании ее.

    Каждая культура на разных этапах своего формирования по-своему описывает процесс пробуждения. Но даже развитые религии, далеко ушедшие от изначального шаманизма, в том или ином виде сохраняют идею инициации (обращения) и окончательного преображения (Спасения). Поскольку описание мира эволюционировало благодаря рефлексивному мышлению, опирающемуся на произвольное внимание, обогащение представлений о внешнем поле происходило одновременно с усложнением и расширением внутреннего мира самого человека. Древний мыслитель не владел интроспекцией в той степени, чтобы разделить эти процессы, а потому описание внешней Реальности стало почти сразу развиваться в антропоморфном ключе. Энергии стали атрибутами персон и существ — духов, предков, богов.

    И, конечно же, главной Силой в человеческом сознании всегда было творящее начало, ибо акт Творения (как причина причин) содержал для человека все энергии внешнего и внутреннего бытия. Антропоморфная персонализация этого начала породила образ Великой Матери и Великого Отца, которые и стали прототипами богов множества религий. Неудивительно, что в таких системах пробуждение стали описывать как результат обращения к космической Матери (космическому Отцу), как ответ на просьбу, как награду за смиренное служение. Древняя идея Трансформации существует в умах большей части современного человечества именно в этом виде. Это — далекий, искаженный отблеск изначальных откровений произвольного внимания.

    Таким образом, тональ поработил нас и одновременно подарил надежду на освобождение. Семантическая способность человека (способность создавать значения, оторванные от непосредственных переживаний) исказила естественный энергообмен, ограничила восприятие, изолировала нас от великого океана Силы, но — произвела на свет инструмент Трансформации, которым не владеет ни один известный нам вид живых существ.

    Тем не менее, человеку в его нынешнем состоянии присуще удручающее количество энергетических проблем. На протяжении тысячелетий мы использовали свое внимание только для излучения энергии и для изоляции себя от внешнего поля. Более всего это касается человека, принадлежащего к миру западного тоналя (тоналя технологического типа). Западная технологическая цивилизация почти полностью отвлекла наше произвольное внимание от мира энергетической Реальности. Тональ создал невероятно сложное описание и подробнейший инвентарный список. Эта тональная продукция не только требует постоянного энергетического питания, она превратилась в поле фиктивных отношений между субъектом и средой — сюда обращено наше внимание, здесь мы бессознательно поглощаем энергию и излучаем ее.

    Ну, а поскольку всякая фигура в этом поле является проекцией внутренних содержаний и не может служить источником внешней Силы, метаболизм сводится к перемещению энергетических потоков внутри кокона. Если излучение осуществляется беспрепятственно, то поглощение в значительной степени затруднено. Ибо работа первого внимания основана, прежде всего, на двух энергоемких функциях — вытеснении и делании. Первая функция устраняет из поля осознанного восприятия «избыточные» (по отношению к нашему ограниченному описанию) сенсорные потоки, вторая функция состоит в том, чтобы из оставшегося материала собрать перцептивные образы в соответствии с гештальтами, шаблонами и привычными стереотипами.

    С точки зрения психоэнергетики роль первой функции исключительно негативна. Она необходима и важна для того, чтобы удержать порядок описания, не дать описанию утонуть в аморфном движении Бесконечности, однако побочным эффектом данной работы внимания становится оскудение энергетического обмена и изоляция значительной массы внешних источников энергии. Вторая функция могла бы играть позитивную роль, поскольку всякое делание является сосредоточением на контакте с организованными структурами, так или иначе отражающими некую совокупность отобранных тоналем внешних эманации. Но здесь возникают два обстоятельства, весьма затрудняющих процесс поглощения Силы.

    Во-первых, описание мира, созданное тоналем, основано на бесконечном повторении выученных шаблонов. Всякий раз, когда энергетическая ситуация во внешней Реальности претерпевает изменения (а происходит это почти непрерывно), первое внимание оказывается в ситуации выбора: игнорировать изменение, используя для трансляции Поля уже известный набор перцептивных шаблонов, или модифицировать себя? За исключением тех ситуаций, которые тональ считает угрозой самому выживанию биологического организма, первое внимание склоняется к повторению привычного.

    Эта особенность заложена в самой природе тоналя, который в свое время возник как защитник, охраняющий нас от изменений. Всякое изменение автоматически понимается тоналем как угроза. Его основа — ригидность, способ его функционирования — стереотипия. И только в тех исключительных ситуациях, когда тональ чувствует себя «прижатым к стенке», он соглашается измениться и адаптировать некоторые области описания к новым фактам энергетической Реальности. Чтобы это произошло, тональ должен оказаться в состоянии диссонанса между ощущением, восприятием и автоматической моделью. Диссонанс вызывает растерянность — осознание в этот миг испытывает сильную неуверенность в описании, дистанцируется от него и подвергает описание ревизии. Правда, трудность состоит в том, что на протяжении десятков тысяч лет развития тональ искал и находил способы для разрешения подобного рода диссонансов, чем совершенствовал свою способность поддерживать гомеостазис.

    Еще несколько веков назад тональ был куда более уязвим. Переживая перцептивные, когнитивные и прочие диссонансы, человек проще выходил из состояния самопогруженности. Это вызывало измененные состояния сознания (ИСС), своей феноменологией регулярно подтверждавшие религиозную доктрину и мистическое мироощущение, свойственное представителям конкретной эпохи. Своеобразное совершенство замкнутого описания, к которому человечество пришло в двадцатом столетии, вынуждает нас прибегать к настойчивым и изощренным психотехническим приемам (о которых было сказано в 1-й части). Стагнация осознания достигла критического уровня.

    Во-вторых, собранные пучки (вещи и явления, зафиксированные в инвентарном списке тоналя) автоматически привязаны к вполне определенному реагированию. Причем собственно биофизический и физиологический компонент в общем массиве человеческой реактивности не так уж велик. Основная часть реакций человеческого существа обусловлена не физикой, а семантикой, то есть — мышлением, социумом и культурой. Более того, даже автоматизмы, изначально относящиеся к сфере безусловных рефлексов, также подверглись определенному искажению со стороны тоналя. В одних случаях они перестают быть автоматизмами под влиянием осознанной произвольности, в других — порождают превращенные, тонально обусловленные реакции.

    Человек настолько удалился от своей органической естественности, что способен без особого труда поглощать химические соединения, запах и вкус которых отталкивают любое млекопитающее (алкалоиды, яды, лекарства и т. п.), вдыхать дым и вредные испарения, подавляя активность кашлевого центра. Звукозапись и радио, телевидение, кино, наконец, современные компьютерные технологии научили человека отвлеченно воспринимать пучки перцептивных сигналов аудиального и визуального характера, что повлекло за собой возникновение новой «медиа-реальности», существующей по законам искусственной модели. Это наиболее очевидные изменения реактивности. Если же подойти внимательно ко всей совокупности человеческих реакций, то мы быстро обнаружим, что практически всюду семантика описания влияет на реагирование. Информация постоянно обусловливает как интенсивность, так и качество физиологического реагирования.

    Без особого преувеличения можно утверждать, что человек в большей степени живет в мире слов. Очень часто он реагирует не на энергетический факт, не на пучок эманации Реальности, а на информацию — то есть, на то значение, которое он сам приписал реальности. Можно даже сказать, что в этой перестройке реагирования заключается сокровенная сущность человеческой культуры как таковой. Возрастающее влияние и даже доминирование второй сигнальной системы над первой — вот суть социокультурного прогресса.

    Это удивительное явление, в основе которого лежит наша «магическая» способность к психоэнергетическому деланию. Способность, которая могла бы исцелить человека и значительно повысить его энергетический тонус. Но мы давно уже обратили ее себе во вред, создавая мир, где значительное число сделанных нами объектов вызывает энергетическое истощение, а количество источников Силы, наоборот, неуклонно сокращается. Если сложившаяся тенденция развития тоналя сохранится, естественное равновесие энергетического метаболизма не восстановится никогда.

    «Личная Сила» покидает социального человека. Она все дальше уходит из сферы осознаваемого и представимого. Схема распределения внимания, обусловленная дисгармоничным описанием мира (или, выражаясь кастанедовским языком, «загрязненностью» нашего тоналя), сосредоточила энергообмен на «черной дыре» описания — на символах и знаках, отнимающих Силу. Говоря метафорически, человек потратил огромное количество энергии на то, чтобы воспитать помощника, а в результате — вырастил алчного и ненасытного зверя. Убить его нельзя, ибо смерть тоналя становится смертью всякого упорядоченного сознания, а усмирить крайне сложно. Чтобы овладеть высоким мастерством усмирения тоналя, нагуалист обращается к безупречности и сталкингу. С помощью этой психологической и психотехнической работы мы обретаем возможность восстанавливать и накапливать личную Силу.

    Чтобы понять, каким образом это происходит, необходимо осознать, как именно устроен человеческий тональ и каков механизм его действия.

    Если оставить в покое историю возникновения и развития описания мира, сосредоточившись исключительно на актуальной ситуации, то можно заметить, что тональ существует, прежде всего, как громоздкая структура мотивирующих фикций. Надо иметь в виду, что человеческий мир создан по законам тоналя, и только с помощью тоналя он поддерживает свое искусственное существование. Здесь почти не осталось природных зависимостей, хоть они и продолжают существовать вне социокультурного поля, будучи его праосновой и изначальным двигателем. Ведь тональ не избавил нас от биологии — мы по-прежнему нуждаемся в пище и безопасности, нами все так же движет инстинкт размножения и желание получать удовольствия. Но какими же окольными и замысловатыми путями идет человек, пытаясь реализовать свои фундаментальные потребности!

    Мы возвели целую вселенную знаков и назвали ее цивилизацией. Каждый из знаков указывает на абстрактное значение, которое является квинтэссенцией опыта, состоящего из действий, результатов и отношений. И все это существует исключительно благодаря памяти и воображению, поскольку концентрирует в себе прошлое и предвосхищает будущее. Именно там, в прошлом и будущем, обитают «мотивирующие фикции» — события и эмоции, которые уже случились либо еще не произошли.

    Почему я называю эти вещи «фикциями»?

    Здесь я именую фикциями явления, процессы и события, которые не являются энергетическими фактами в актуальной ситуации (здесь и сейчас). В различных духовных учениях неоднократно указывалось, что человек гораздо больше живет будущим и прошлым, чем настоящим. Но во всех этих случаях речь идет, скорее, о психологической реальности. В современном нагуализме мы акцентируем физичность происходящего. Как прошлое, так и будущее — не просто проекции высших психических функций человека во времени, а, в первую очередь, режимы энергетического метаболизма, сосредоточенные на определенных локусах.

    Иными словами, если мы думаем о будущем, мы создаем канал энергетического обмена между субъектом и неким силовым полем, пребывающим сейчас относительно субъекта в будущем, — если следовать традиционной временной шкале. Обратное происходит, когда мы сосредоточенно думаем о прошлом: здесь мы оформляем энергообмен с силовым полем (локусом), «оставшимся позади», то есть пребывающим в прошлом относительно субъекта по той же временной шкале. И в будущем, и в прошлом расположены некоторые источники энергии. Мы можем черпать Силу из темпоральных локусов так же, как из локусов пространственных — и нередко так поступаем.

    Но для актуальной, протекающей ситуации психоэнергетического метаболизма субъекта и внешнего поля любые темпоральные локусы, как «будущие», так и «прошлые», безусловно, являются фикцией. Они не обладают реальностью для настоящего. Они только станут источниками энергии либо уже были ими. Крайне важно определить не только пространственный универсум, но и универсум времени, в котором существует энергетический субъект. Именно в этом поле находятся источники энергии, протекают значимые процессы, происходят события, возникают явления, реализуются факты и их структуры.

    Но всякое обращение к прошлому или к будущему требует переживания сейчас, что и приводит к их перепросмотру в том или ином виде. От интенсивности и плотности переживания настоящего зависит, каким именно способом настоящее превращается в прошлое, а будущее — в настоящее.

    Обычно тональ нормализует флуктуации больших эманации, как всегда, преследуя одну цель — гомеостазис, сохранность описания мира. С точки зрения целостного универсума, настоящее, прошлое и будущее существуют одновременно. Процесс переживания временных периодов возможен только благодаря осознанию человека и той конструкции темпоральных координат, которую сотворил человеческий тональ.

    Таким образом, осознание и инструментарий тоналя, которым осознание пользуется, осуществляют порядок восприятия, реагирования и переживания в отношении темпорального поля. Мы исходим из фундаментальной нагуалистской посылки: восприятие является режимом энергетического обмена между субъектом и окружающей средой. Соответственно, реагирование и переживание может быть только ответным энергетическим импульсом на соответствующий режим энергетического метаболизма.

    О какой же Реальности мы говорим? О реальности энергетических потоков, реальности каналов поглощения и излучения, расположенных в теле; реальности дополнительных энергозатрат на реагирование и переживание впечатлений, полученных от внешних энергетических импульсов. Практически вся энергетическая Вселенная (то есть Вселенная больших эманации), задействованная в энергообмене с актуальным субъектом, использует относительно небольшой участок темпоральной оси. Этот участок мы воспринимаем как настоящее.

    Эманации прошлого и будущего постоянно участвуют в том описании мира, которое создает актуальный тональ современного человека.

    Нужно помнить, что тональное описание мира не может существовать без перцептивного опыта, накопленного человеческим видом. Более того, всякие инновации могут встраиваться в описание мира исключительно с учетом прошлых, проверенных моделей. Любой принципиально новый опыт возникает в психике только благодаря многократно повторенным паттернам прошлого опыта индивида и опыта его бесчисленных предков.

    Таким образом, новый сенсорный опыт, непрерывно предъявляемый человеку Миром, по сути, является не более чем искусно переработанным прошлым данного индивида.

    Крайне важно осознавать, что протекающая перед наблюдателем жизнь содержит в себе весьма незначительную толику новизны. Основная масса сенсорного потока обрабатывается тоналем так, чтобы всякая совокупность новой сенсорики была представлена в сознании как бесконечная череда повторений того, что мы уже испытали. Будущее тоналя — не более чем отражение прошлого. Зафиксированные в опыте сочетания сенсорных импульсов в основе своей неизменны. Они претерпевают поверхностные метаморфозы под влиянием тех или иных чувственных факторов. При мощном аффекте, дистрессе, при любом сильном потрясении, тональ может на время стать пассивным и позволить интерпретационным механизмам восприятия использовать поступающий материал не стереотипно, а творчески, в результате чего перцептивная картина видоизменяется радикально.

    Более всего это касается макроструктур восприятия — моделей, но и структуры среднего уровня (шаблоны) могут претерпевать существенные изменения — цвета, перспективы, макро- или микроскопия, слуховая реверберация, превращение фона в шумовой сигнал, утрата осязания в каких-то участках тела, частичные изменения самой схемы тела и т. п.

    Однако наиболее интенсивные метаморфозы в случаях изменения режима восприятия происходят с самыми малыми перцептивными структурами. Это изначальные, наиболее древние паттерны, с помощью которых мы воспринимаем мир упорядоченным образом. Дело в том, что паттерны не обслуживают описание мира как таковое. Их работа хоть и важна, но куда скромнее по масштабам. Паттерны конструируют фундаментальные элементы, из которых впоследствии возникают элементы описания мира.

    В отличие от «перцептивных атомов» (точек, прямых линий, спиралей, окружностей и др.), микрочастицы восприятия легко меняются или перестраиваются. Широко известны оптические иллюзии, вызванные метаморфозами вышеуказанных паттернов. Нередко такие иллюзии связаны с влиянием фона на фигуру — когда разнотипные паттерны оказываются рядом.

    Большие эманации Времени не передают пространственный порядок. Они пронизывают всю реальность и не образуют структур, и в этом заключается их особенность. Поскольку каждый объект воспринимаемой Вселенной обязательно принимает участие в темпоральном потоке, имеет собственное прошлое, настоящее и будущее, можно утверждать, что в определенном смысле любой объект Вселенной является источником эманации Времени. Пока мы рассматриваем неодушевленные предметы, для нас не имеет значения, «где» у данного предмета прошлое или будущее. Но в нашем случае речь идет о сознающем и наделенном тоналем существе. Такой вид существа обладает упорядоченным восприятием, и его перцептивный мир требует специального исследования.

    Как я уже говорил, в реальности все формы времени, будучи формами энергии, сосуществуют в единой целостности. Что же касается тонального мира человека, для него прошлое и будущее являются фикциями.

    Мы существуем во времени как точечные существа. Момент переживания перехода будущего в прошлое является нашей жизнью. На этом моменте сосредоточено осознание. Здесь осуществляется большая часть высших психических функций, работает основная масса перцептивных паттернов и шаблонов, наконец, именно в этой точке мы позиционируем произвольное внимание и ту область ясного мышления, которую привыкли называть сознанием.

    Иногда человек воображает будущее и прошлое в том или ином месте. В соответствии с концепцией энергетического тела, которой я придерживаюсь, тональная проекция прошлого расположена впереди, перед лицом и туловищем, а проекция будущего соответственно — сзади, за спиной и затылком.

    Мы локализуем основную массу воспринимаемого перед собой, но строим его, опираясь на данные прошлого опыта. Мы можем создавать имагинацию будущего впереди, но, поскольку оно неведомо, бессознательно обращаемся к наиболее аморфному и трудно интерпретируемому сенсорному опыту. Ощущения, составляющие этот опыт, проецируются в область, находящуюся за спиной.

    Всякий раз, когда мы обращаемся мысленно к будущему или пытаемся предугадать его, основная сила чувствительности энергетического тела человека концентрируется не на фронтальной пластине, как следовало бы ожидать, а в области спины и затылка. Это интересное наблюдение подтверждают даже психоэнергетические упражнения различных мистических и оккультных школ, призванные развить у адепта способность к предвидению будущего.

    В индийской йоге главная чакра, отвечающая за предвидение (аджня), проецирует себя в точку межбровья. Но при концентрации произвольного внимания на межбровье луч внимания стремится не столько вперед, сколько назад, в область затылка, и фокусируется на его основании, пересекая центр головного мозга. Если во время выполнения психоэнергетического упражнения, нацеленного на развитие «третьего глаза», не возникает луч внимания, обращенный в сторону основания затылка, экспериментатор вряд ли обретет опыт ясновидения, который интересует искателей паранормальных способностей.

    Вспомним, что точка сборки, в которой сходятся все эманации, расположена за задней пластине кокона. Здесь находится перцептивная матрица, здесь встречаются эманации будущего и прошлого.

    Субъект существует в силовом поле, где эманации бытия как бы «текут» из прошлого в будущее, от фронтальной пластины к задней пластине энергетического тела. В этом смысле любой человек является своеобразным конденсатором. Даже когда он не прибегает к иным источникам энергии, он пользуется разницей потенциалов между полями, отражающими «локус будущего», и полями, отражающими «локус прошлого». Энергетический ток, возникающий между темпоральными полюсами, созданными его точкой сборки, напоминает знаменитую силу ци или результат взаимодействия противоположных стихий мироздания — инь и ян. Если в даосском мировоззрении инь и ян манифестируют стихии, не имеющие никакого отношения к времени, то здесь само существование темпоральной оси во Вселенной возможно только благодаря взаимодействию полярных источников экзистенциальной энергии — энергии развития и возрастания и энергии убывания и ослабления.

    Энергетическое тело человека не просто существует в данном континууме. Оно питается темпоральным течением универсума, именно для этой цели формирует и развивает специфическую сеть каналов энергообмена. Лишившись этого главного источника энергии, обеспечивающего саму возможность отдельного существования, тело постепенно слабеет и, в конечном итоге, погибает.

    Энергетическая конституция человека подразумевает два основных региона, относящихся к поглощению и излучению того типа больших эманации, который мы воспринимаем как поток «человеческого времени». Здесь тоже нужно учесть и психологическую, и энергетическую локализацию субъекта во временном потоке. И если нам на интуитивном уровне относительно ясна ситуация с психологической локализацией, которая представляет собой, так сказать, «личную идею», некоторую перцептивную фикцию, — то энергетическая реальность темпорального потока, в котором мы существуем, обычно не имеет ничего общего с идеями личного тоналя о том, как «расположена» ось Времени по отношению к телу.

    Большие эманации, которые несут будущее, сфокусированы на промежности и нижней части живота. Дополнительными поглотителями подобных эманации являются регионы почек и надпочечников, частично печени и селезенки. Большие эманации, несущие прошлое, сфокусированы на затылке, задней стороне шеи и плечевом поясе.

    Когда практик ищет дополнительные источники личной энергии, он обращается к темпоральной энергии больших эманации. Надо учитывать, что энергия будущего приносит не только позитивные плоды. Помимо естественной интенсивности метаболизма, роста тканей и развития органов, она способна провоцировать некоторые новообразования, изменять биохимию как организма в целом, так и головного мозга, ускоряя реактивность. Не всегда это идет на пользу.

    С другой стороны, энергия прошлого может замедлять метаболизм и неуклонно истощать энергетическое тело, что делает его слабым и ускоряет старение. У этого явления, как ни странно, есть и положительный эффект: снижается скорость размножения микроорганизмов и вирусов, замедляются патологические процессы — перерождение тканей и рост новообразований.

    Мы думаем, будто энергия будущего омолаживает организм, а энергия прошлого — старит. Но это далеко не всегда так. Безусловно, энергия будущего стимулирует целый ряд метаболических процессов. Точно так же энергия прошлого в ряде случаев замедляет и даже приостанавливает их. Но организмическая целостность человека не всегда реагирует однозначно позитивно или негативно на возрастание, а равно на снижение интенсивности тех или иных процессов.

    Ибо человеческое тело — это очень сложная органическая система, включенная в энергетическое поле мироздания. И в этом мироздании для человека не существует только положительных или только отрицательных потоков Силы. Все пребывает в состоянии непрерывного взаимодействия, и эффективность человеческого существа зависит только от качества этого взаимодействия.

    Такие интегральные процессы организма, как старение и омоложение, никогда не обусловлены энергией одного типа. Здесь приходится говорить не о ткани, клетке или органе, а об организмической конструкции, куда входит ряд взаимодействующих систем, организованных различным образом. Только согласованное взаимодействие всей системы может привести к ускоренному старению или омоложению организма.

    Наблюдая за работой различных органов, мы обнаруживаем, что оптимальное их функционирование возможно лишь при гармоничном сочетании противоположных типов энергии. В данном случае — энергии будущего и энергии прошлого. Это типичное состояние метаболизма для всего живого: прошлое — будущее; поглощение — излучение; возбуждение — расслабление; рост (развитие) — угасание (увядание).

    Взаимодействие противоположных энергетических импульсов обеспечивает то, что мы привыкли называть «здоровьем физического тела». Всякое вторжение в это равновесие чревато определенным риском. Так что, практик должен быть осторожен, манипулируя энергетическими потоками.

    Использование энергии будущего эффективно, когда практик заинтересован в ускорении собственного метаболизма, повышении общего тонуса, в повышении качества восприятия и определенном ускорении мыслительных процессов. Основным побочным эффектом поглощения этого типа энергии являются амбивалентные изменения в эмоциональной сфере: раздражительность, гиперчувствительность, резкая активация чувства собственной важности. Поскольку энергетические эманации пульсируют, субъект, настроенный на поглощение энергии будущего, в моменты спада может переживать эпизоды некоторой подавленности.

    Когда пассивизированный психотехниками тональ в состоянии видения локализует эманацию, — он вводит нас в заблуждение. Ибо ни одна эманация, ни одно энергетическое поле не имеет пространственно-временных координат. Это — разновидность делания. Психоэнергетическое воздействие этого делания становится для нас реальностью, и мы испытываем всего его последствия — как желательные, так и нежелательные.

    Мы говорим об особом состоянии расширенного и усиленного восприятия, когда Время, так сказать, проецирует себя в пространство. На стенках «пузыря восприятия» практик видит не только иллюзорную конструкцию, собранную из элементов его личного опыта и массивных фрагментов описания мира, принадлежащих этносу или всему человеческому роду. Он видит и своего рода расовую память, а также предвидимое и предвосхищаемое — эманации, которые только станут энергетическими фактами настоящего или были ими когда-то.

    Эманации прошлого и будущего, как и любые энергетические потоки Реальности, могут быть источниками энергии, в данном случае — источниками личной силы. В нормальном состоянии восприятия человек не вступает в энергообмен с этими потоками силы, но принимает от них слабые и сверхслабые сигналы. Прошлое и будущее для обычного человека, как правило, находятся в тени, далеко на периферии его чувственного поля.

    Прежде всего, следует описать те области энергетического тела, где сосредоточен энергообмен с темпоральным потоком. От состояния этих областей зависит, в какой степени субъект способен утилизировать энергию Времени.

    Эманации будущего чаще всего преодолевают защитный экран энергетического тела через канал промежности и нижнюю часть живота. Здесь они встречают большое сопротивление — в первую очередь, со стороны плотного поля, окружающего «стержень» человеческого кокона.

    Сама структура центрального стержня в первую очередь защищает наше энергетическое тело от разрушения. Этот мощный энергообменный канал обеспечивает постоянное функционирование практически всех элементов кокона. Непрерывно пропуская через себя восходящие токи планетарного поля и нисходящие токи больших эманации Вселенной, стержень создает сложную полевую структуру:

    (1) своим функционированием он создает необходимую и достаточно высокую плотность полей малых эманации энергетического тела;

    (2) он генерирует защитную оболочку кокона, которая обретает структуру и становится фронтальной и задней пластинами ЭТ;

    (3) он обеспечивает слоистую полевую структуру, которая отражает разные уровни энергетического метаболизма внутри кокона.

    Внутри этой слоистой структуры самым плотным участком является поле, непосредственно окружающее стержень. В его функции входят: защита от больших эманации, способных разрушить данную структуру, и усвоение тех энергетических импульсов, которые помогают сохранить гомеостазис энергетического тела.

    Когда потоки эманации, несущие энергию будущего, проникают сквозь поверхностные слои кокона, они движутся в сторону стержня и сталкиваются с защитным полем высокой плотности. Та область ЭТ, о которой я говорю, имеет в высшей степени непростую структуру. Здесь расположена сеть каналов энергообмена. Их главная функция — поглощать энергию планетарного поля и эманации, исходящие из структур, включенных в поле планеты.

    Таким образом, нижняя часть кокона более всего связана с полем Земли, со средой, обеспечивающей выживание формы. Неудивительно, что именно здесь наше тело сосредоточено на поглощении и переработке эманации будущего, от которых и зависит состояние среды человеческого выживания. Здесь же находится другая, не менее сложная сеть каналов, обеспечивающая работу «полей-накопителей» — тех структур силового поля, окружающего стержень кокона, что сохраняют энергию субъекта и могут до известных пределов накапливать ее. Если говорить о проекции полей-накопителей на физическое тело человека, более всего это — районы поясницы и надпочечников.

    Поглощение основной массы планетарного поля происходит через канал промежности и частично через пах. К эманациям мест и предметов силы более чувствительны нижняя часть брюшной полости и район пупка. Таким образом, передняя сторона ЭТ состоит из двух типов сетей энергетических каналов, а задняя сторона является своеобразным хранилищем, где находится неприкасаемый запас поглощенной силы.

    По мере усиления осознания практик обретает способность чувствовать процесс поглощения эманации будущего и распределения их энергии внутри кокона. На высших этапах интенсивности осознания практик может обнаружить токи поглощенных эманации, восходящие до самого позвоночника и там сливающиеся с периферийными токами в стержневом энергообменном канале. Таким образом, эманации будущего подпитывают личную силу, что переживается, прежде всего, телесно (от солнечного сплетения и ниже) и психофизически (усиление и улучшение качества работы намерения, воли, мышления, ощущения и восприятия).

    Личная сила, обретенная с помощью эманации будущего, имеет ряд определенных свойств, важных в повседневной практике. Прежде и более всего, это свойство возбуждать и усиливать личное намерение.

    При этом намерение не имеет ничего общего с хорошо известной психологам мотивацией. Подобно воле и осознанию, намерение остается поистине загадочным явлением. Намерение отличается от мотива тем, что человек не может назвать его побуждающую силу. Намерение так же не имеет причины, как не имеет причины движение атомов и молекул. Это — часть нашего существа, неразрывно связанная с осознанием, потому что при помощи осознания мы узнаем о его существовании. То намерение, о котором говорю я, — намерение трансформации — является естественным и питается исключительно личной силой ЭТ.

    Человек совершает множество волевых актов. Но большинство из них не имеет никакого отношения к естественному намерению. Их осуществляет аппарат, приводимый в движение исключительно тоналем. Между естественным намерением человека и волевыми актами, постоянно совершаемыми под давлением описания мира, часто нет ничего общего.

    Если говорить об усилении намерения, то самым очевидным его признаком будет необычная чувствительность, обращенная как на пространство, так и на время. Если природное любопытство примата и развитый ориентировочный рефлекс непрерывно поддерживают осведомленность внимания относительно окружающего пространства, то сотворение развитого мира тоналя сделало более слабым внимание, направленное на темпоральную ось. Одним из важных критериев усиления намерения является пробуждение этого ослабленного типа внимания.

    Человек, осознающий собственное намерение, ощущает свое движение по временной оси. Это ощущение может быть настолько ярким, что освоение пространства временно отступает на второй план. Вспоминать прежде недоступное его осознанию прошлое и прозревать никому не ведомое будущее — это увлекательное занятие.

    Время и позиция точки сборки

    С точки зрения энергетического метаболизма усиление намерения как аспекта личной силы субъекта выражает себя через активное поглощение эманации будущего. Они движутся через промежность, пах и нижнюю часть брюшной полости, формируя интегральное поле сначала на поверхности энергетического тела, затем в глубинных слоях и выше, образуя несколько психоэнергетических «жгутов», сливающихся в единый поток. Они являются одной из основных опор фронтальной пластины. Благодаря этим структурам энергия времени восходит в передней области кокона от его основания к вершине.

    Субъект специфическим образом переживает описанные психоэнергетические процессы, когда они достигают своей критической плотности. Каждый, кто испытывал предчувствие или всплески ясновидения, знает, что подобные феномены сопровождаются целой гаммой кинестетических и псевдокинестетических переживаний. Независимо от того, каким конкретно способом тональ транслирует осознанию эти смутные сигналы (а способы тональной трансляции могут быть крайне разнообразны), мы встречаемся с некой «волной», атакующей фронтальную пластину кокона.

    Особенности используемой психотехнической процедуры могут сместить зоны повышенной чувствительности. Например, при концентрации внимания на межбровье чувствительность к приходящим извне эманациям, как правило, сосредоточена на лице, поверхности головы, шее, иногда на плечах. Когда практик использует упорядоченное внимание при работе с чувствительностью областей кокона, расположенных ниже (начиная с зоны солнечного сплетения), он начинает больше ощущать эманационные токи, атакующие совокупность полей, которые являются проекцией области живота.

    В любом случае, переживание предвидения — это всплеск осознания, вызванный реакцией энергетического тела на эманации будущего.

    Возрастание личной силы напрямую коррелирует с силой личного намерения. Намерение же, в свою очередь, сосредоточено, прежде всего, на ощущении больших и малых эманации, вытесненных из стандартного описания мира. Интуиция, предчувствие, ясновидение выходят не просто за грань рационального, — они выходят за границу тоналя. То же самое можно сказать о переживаемых эффектах эманации прошлого. Давление прошлого имеет весьма отдаленное отношение к привычному для тоналя феномену «вспоминания» или памяти. Память, доступная сознанию человека, — частный, крайне незначительный фрагмент, связанный с широким потоком эманации прошлого, определяющего многие, в том числе неосознаваемые аспекты актуального состояния субъекта.

    Поток эманации прошлого, по сути, определяет онтологический статус человека, как и любого иного существа, осознающего себя во времени. Дело в том, что энергия эманации прошлого в наибольшей степени влияет на позицию точки сборки индивида, а следовательно, обусловливает саму специфику координат, создающих пространство для ощущения, внимания и восприятия. Если мы входим в измененный режим восприятия, то на определенном этапе способны осознать, что эпицентр любых деформаций, относящихся к полю восприятия, расположен приблизительно в той области, где эманация прошлого пересекает границы кокона. То есть, позади затылка, за шеей, за плечевым поясом и верхней частью спины.

    Таким образом, тональ, обрабатывая сигналы, поступающие от больших эманации, предоставляет осознанию как бы перевернутую картину перцепции. Эту перевернутость проще всего заметить, если мы сосредоточим внимание на визуальном поле восприятия субъекта.

    Давление эманации прошлого, воздействующих на заднюю пластину ЭТ, при участии точки сборки формирует актуальный опыт, включающий совокупность конкретных визуальных репрезентаций. Мы видим компьютер, дерево, кошку, дом, облако, морские волны, — они могут быть даны нам как непосредственное переживание настоящего. Однако и все это, и многое другое репрезентирует синтез увиденных форм, объектов и явлений когда-то в прошлом. Мы строим свое настоящее, опираясь на прошлое — потому что так устроено психоэнергетическое поле субъекта.

    Задумывались ли вы, какие силы осуществляют фиксацию точки сборки? Это не только гомеостатические силы тоналя, которые формируют описание мира и фиксируют шаблоны, паттерны, поведенческие стереотипы. В значительной степени это — энергия Времени. Она и определяет энергетику осознающего существа и сам характер переживания настоящего — точки превращения эманации будущего в эманации прошлого, расположенной внутри энергетического тела человека. Чтобы осуществить Трансформацию, нам нужна определенная избыточность задействованных в поле человеческого кокона энергий. Такая избыточность возникает, когда энергия темпоральной оси принимает активное участие в работе главных инструментов трансформационной работы — произвольного внимания, воли, намерения, осознания.

    Как же эманации Времени вовлекаются в работу такого рода?

    Я уже упоминал, что ощущение, восприятие и осознание Времени в зачаточном виде были присущи человеку до того момента, как «пузырь восприятия захлопнулся». Главным и единственным инструментом, усиливающим воздействие Времени на энергетический метаболизм, является осознание. Оно реализует себя через внимание, в первую очередь, опираясь на ощущение и восприятие.

    В этом и заключается основная трудность при работе с темпоральной осью.

    Мы привыкли не ощущать и не воспринимать Время, а думать о нем. Время не существует в описании мира как физический (энергетический) факт. Все, что касается ощущения времени, вытеснено тоналем из области осознания. Осталась лишь рефлексия по этому поводу — отстраненное размышление на тему «что есть для нас прошлое или будущее и чем оно — возможно — отличается от настоящего».

    С другой стороны, рефлексия о будущем и прошлом является сферой, где сосредоточен максимум озабоченности. Человек, как давно замечено, проводит большую часть своей жизни в напряженных размышлениях о том, что уже было или, возможно, еще будет в его судьбе.

    Чем меньше мы ощущаем свое движение во временном потоке больших эманации, тем больше думаем о времени, недоступном нашему чувствованию. Когда чувствительность индивида к эманациям времени усиливается, его меньше заботит прошлое и будущее, он меньше размышляет о них.

    Человек восстанавливает конкретное ощущение своего движения по темпоральной оси благодаря специальному намерению и психотехническим упражнениям, связанным с управлением произвольным вниманием в определенном порядке. Можно значительно увеличить эффективность этих упражнений за счет того, что движение сосредоточенного внимания синхронизируется с дыхательными циклами физического тела. Позже я скажу об этом подробнее.

    «Фоном» для работы по усилению чувства темпоральной оси является распределение произвольного внимания на областях ЭТ, описанных выше. То есть, практик концентрируется на сенсорных сигналах, поступающих от двух областей кокона. Один включает промежность, пах, нижнюю часть живота, второй — заднюю часть головы от темени до основания черепа, заднюю сторону шеи, плечевой пояс, верхнюю часть спины. В этом случае личная сила возрастает за счет поглощения эманации будущего и излучения эманации прошлого. При этом концентрация внимания не является точечной. Скорее, речь идет о сосредоточении созерцательного типа.

    Эманации Времени не линейны. Они напоминают волну, где эпицентр Силы постоянно перемещается внутри некоторой области — в соответствии с изменчивым ритмом и амплитудой пульсирующих эманации.

    В этом неустанном перемещении эпицентра воздействующей силы активное и неосознаваемое участие со стороны ЭТ принимает тональ. Каждую минуту нашей жизни тональ регулирует состояние оболочки ЭТ — некоторые области приобретают повышенную готовность к поглощению больших эманации, другие — повышенную готовность к излучению малых эманации во внешнее поле. Эти процессы всякий раз обусловливают конкретные характеристики взаимодействия индивида с эманациями Времени.

    Любые целенаправленные действия, которые готовится совершить человек в ближайшие минуты или часы, «перемещают» эпицентр поглощения эманации будущего выше к области пупка. Или, скажем, любое эмоциональное отреагирование на воспоминания «сдвигает» эпицентр излучения эманации прошлого вниз по спине, к области между лопаток.

    Подобные флуктуации сопровождают нас непрерывно и обычно являются следствием небезупречности. По мере усиления безупречности и осознанности чувствительность к темпоральной оси все больше сосредоточивается на нижнем и верхнем полюсах кокона.

    Эманации будущего приходят в человеческое ЭТ через канал промежности — от наиболее стабильных пластов кокона Земли. Эманации прошлого же излучаются через затылок и макушку — здесь в психическом пространстве тоналя расположены поля, менее всего связанные с эмоциональным опытом прошлой небезупречности. Они относятся, в основном, к интеллектуальному, ментальному, философскому или духовному опыту, главные качества которого — накопление мудрости, отрешенность и безмятежность.

    И, наконец, при работе с эманациями времени особую роль играет перцептивная селективность. Наше внимание не только фокусируется на соответствующих областях ЭТ, оно всегда так или иначе чего-то ожидает от будущего и окрашивает в определенные тона прошлое.

    В Реальности нагуаля ни будущее, ни прошлое не имеют специфических характеристик. Все фазы темпорального процесса отражают, в конечном счете, избыточность бесчисленных аспектов существования человека как осознающего существа. И только внутри описания мира наш вид ассоциирует прошлое и будущее с некими явлениями, имеющими особое значение для нас. При этом человек создает индивидуальную перцептивную картину, обусловленную массой факторов — характером, смыслами и ценностями, психологическим портретом личности в целом, включая возраст и здоровье.

    Возрастание личной силы требует от нас оптимальной установки. Мы должны относиться к будущему как к источнику роста, развития, бодрости, интересных восприятий и увлекательных переживаний. Нечто подобное мы испытывали в детстве. По мере взросления будущее становится менее привлекательным. Оно становится источником тревог, забот, страха приблизившейся смерти, превращается в тщательно прочерченный маршрут и т. п. Новизна, интерес, свежесть восприятия постепенно исчезают — приходит чувство «отбывания срока» или «исполнения долга». Таким образом, мы бессознательно закрываемся от всех источников энергии, расположенных в будущем.

    Оптимальную установку, которая помогает ЭТ гармонично избавляться от яда прошлого, проще всего выразить следующим образом: «Я отпускаю тебя. Тебя больше нет. Я сохраняю только опыт, знания, навыки и мудрость». К сожалению, люди редко так относятся к прошлому. Опыт мы забываем, зато удерживаем стереотипы, пагубные пристрастия, обиды, страхи и т. п.

    Когда человек движется «сквозь время», можно говорить о реальном энергетическом взаимодействии только двух элементов системы: об устройстве личного тоналя конкретного индивида и совокупности энергетических полей Вселенной. Упорядоченное осознание встречает пучки больших эманации, несущих для нас темпоральное содержание в определенном порядке. Целостное Поле Мироздания, по сути своей, представляет бесконечный и аморфный океан сил, где отсутствует переход из будущего через настоящее в прошлое, где само пространство репрезентирует себя как произвольно избранный человеческим тоналем слой энергетических феноменов.

    Осознание же органического существа реализует свое существование в темпоральной оси, принимая наиболее мощные эманации и излучая менее энергетичные потоки. Если мы вообразим поток эманации как электромагнитную волну, легко понять, что осознание склонно принимать в свое энергетическое тело волну с наибольшей амплитудой и частотой и излучать волну, где амплитуда и частота значительно ослаблены.

    Процесс проживания Времени нетрудно представить, используя простейший график. Эманация будущего, которая обладает наибольшей амплитудой и высшей частотой, проникает сквозь защитный экран ЭТ, чтобы покинуть его через верхнюю часть задней пластины в совсем ином качестве — в качестве эманации прошлого, то есть полевых формаций, имеющих ощутимо замедленную частоту и незначительную амплитуду.

    Надо сказать, что понятия «амплитуда» и «частота» применительно к эманациям времени абсолютно условны. «Темное море осознания» трудно сравнить с потоком электромагнитных волн или набором волновых пакетов.

    Если пытаться описать Реальность, то пузырь энергетического тела, внутри которого заключено осознание, вообще не может рассматриваться как нечто пребывающее в пространственно-временном континууме. Мы наблюдаем своеобразный процесс, который можно назвать движением внутри Бесконечности, преисполненной психоэнергетических и физических сил. Будущее становится таковым в момент непосредственного контакта эманационных потоков и поверхности ЭТ осознающего существа. Симметричный процесс превращения потока энергии в прошлое имеет место, когда внешняя сила, исполняющая для человека роль времени, покидает пределы энергетического поля и перестает участвовать в движениях малых эманации человеческого кокона.

    Вне энергетического тела человека большие эманации не имеют отношения ко времени или к темпоральной оси. Они могут быть частями вселенских структур или процессов. Они просто реализуют непрерывный цикл воспламенения, кульминации и угасания каждой энергетической формы мира. Трудно вообразить, как различные фазы одного и того же процесса могут последовательно осуществлять себя, если они не связаны в единую цепь с помощью временной оси. Описание мира превратило временной поток в неотъемлемую часть любого объекта или явления. Мысль, эмоция, реакция, научение и т. д. — все это в нашем мире наделено временной координатой.

    Для Реальности движение времени — не более чем иллюзия, неминуемо возникающая в процессе работы осознания. Тональ перерабатывает энергию больших эманации, структурирует и стереотипизирует потоки эманации таким образом, чтобы вытеснить все компоненты, способные нарушить сложившийся в ЭТ гомеостазис и превратить оставшуюся часть в набор перцептивных и реактивных паттернов, непрерывно подтверждающий картину, собранную тоналем.

    Сама конструкция человеческого описания мира подразумевает специфическое распределение акцентов внимания. Поскольку мы не способны воспринимать время непосредственно, мы наполняем построенный мир различными метафорами, так или иначе отражающими индивидуальное восприятие временного потока.

    Самая очевидная метафора движения времени из будущего в прошлое — это проживаемый нами день, своего рода краткий символ жизненного цикла.

    Утро — начало активности, оно концентрирует энергию будущего и ассоциируется с началом жизни. Субъективно мы представляем себе начало дня как избыток сил и возможностей, независимо от индивидуальных биологических ритмов и личностных особенностей.

    В дальнейшем день «истощается», будущее блекнет, потенции его слабеют, и мир, который мы видим на стенках «пузыря восприятия», становится все более сумрачным. По мере того, как день приближается к концу, энергия прошлого уплотняется, расширяется, растет. И мы чувствуем его возрастающее давление. Можно сказать, что энергия прошлого приводит тональ человека к чему-то вроде коллапса, когда волна превращается в частицу.

    Когда мы полностью открыты энергии будущего, мы наиболее свободны. Именно здесь мы напоминаем волну, способную преодолевать любые препятствия. Когда человеческий кокон излучает энергию прошлого, структурированную тоналем, измененную им, личность ощущает себя как плотную элементарную частицу. Она массивна и подчиняется однозначным законам при взаимодействии с окружающей средой.

    Чтобы получить больше энергии от эманации времени, человек, обладающий упорядоченным осознанием, стремится как можно интенсивнее пропускать через тело эти энергетические потоки.

    Человек склонен к стагнации. Он пытается максимально законсервировать движение эманации внутри энергетического тела. Страх будущего и страх изменений — вот что побуждает нас бессознательно замедлять энергетический метаболизм. Люди не любят расставаться со своим прошлым, — это общеизвестно. Мы не хотим превращать будущее в настоящее, и держимся за собственные воспоминания.

    Способы бегства от времени

    Иногда мы отторгаем и прошлое, и будущее.

    Человек оказывается в немыслимой ситуации. Ему некуда бежать от движения времени, но он все же использует все свои психоэнергетические ресурсы, чтобы остановить его.

    Способы избежать движения времени и, соответственно, не получать личной силы от контакта с этими эманациями, многочисленны.

    1. «Затягивание времени». Человек совершает ряд действий, которые препятствуют наступлению каких-либо событий в его личной истории. Иногда это очень странные и бессмысленные действия. Затяги вание времени также может выражаться в отсутствии действий вообще.

    2. «Отвлечение хлопотами». Человек ставит перед собой большое количество задач, никак не связанных с его истинными целями, потребностями и насущными делами. Он отвлекается от актуального будущего и одновременно создает себе оправдания.

    3. «Отбывание срока». Самый тоскливый и некреативный способ бегства от времени. Человек проживает некий период, стремясь мыслить и делать как можно меньше, избегать переживаний, эмоций, решительных действий и т. п., сосредоточившись на том, чтобы «дожить».

    4. «Обессмысливание» — экзистенциальная ловушка. Личность вдруг впадает в озабоченность по поводу конечности собственного существования. На фоне неизбежной смерти все цели кажутся мелкими и глупыми, а сами смыслы — надуманными. Вывод представляется бесспорным: никакие поступки и действия не имеют ни малейшего смысла. Переживание тотальной бессмысленности бытия приводит к тому, что субъект «застывает» в своеобразной кататонии.

    Вышеперечисленные способы опираются на те или иные семантические метаморфозы внутри нашего описания мира. Иными словами, мы манипулируем значениями, привязанными к прошлому, настоящему или будущему. Можно сказать, что это самый простой путь закрыться от будущего или прошлого, — стоит переместить значимость события по временной оси относительно субъекта. Вслед за перемещением значимости сдвигается психоэмоциональное реагирование, используя известные формы психической проекции (для будущего — воображение, для прошлого — воспоминание).

    Дыхательные циклы человека и эманации времени

    Значительная часть энергетических движений внутри человеческого кокона (прежде всего, это касается поверхности ЭТ и его приповерхностных слоев) так или иначе связана с дыхательными циклами физического тела. Излучение и поглощение больших эманации на уровне физиологии транслируется как «выдох» и «вдох». Всевозможные конфигурации энергетических потоков, как правило, определяются конфигурацией индивидуального тоналя, который, в свою очередь, обусловливает уровень энергообмена в конкретном канале либо области ЭТ.

    Дыхание является вспомогательным агентом для осуществления осознанного перемещения произвольного внимания по малым эмана-циям ЭТ. Любое изменение дыхательного цикла имеет специфические последствия, как биофизические (биохимические, физиологические), так и собственно психоэнергетические. В обычном режиме организм, наделенный осознанием, движется вдоль темпоральной оси, совершая поступки, принимая решения, наконец, просто перемещаясь в пространстве. Дыхание как бы не принимает в этом непосредственного участия.

    Тем не менее, интенсивное выслеживание физической, психологической, поведенческой активности помогает осознать, как именно мы переживаем отрезки времени, где будущее превращается в настоящее, а настоящее — в прошлое. Разумеется, наше отношение к временному потоку почти во всех аспектах бессознательно.

    Сталкинг дыхания и психофизической активности показывает, что всякая интериоризация («перемещение вовнутрь») временных процессов — явление мнимое, иллюзорное. Даже когда мы обращаемся исключительно к психическим явлениям (к работе любой из высших психических функций), движение организма во времени, как правило, синхронизируется с дыхательными циклами. В момент, предшествующий принятию решения (особенно если это важное решение), человек чаще всего делает непроизвольный вдох, и наоборот: когда то или иное волевое действие завершается, мы выдыхаем. Подобные процессы, связывающие дыхание и время, наблюдаются при психологической и физиологической активности, которая ведет к превращению будущего в настоящее либо настоящего в прошлое.

    Нам необходимо вернуться к естественному положению вещей («поместить время во внешнее пространство»), осознать реальную природу времени и вновь сделать темпоральную эманацию универсума актуальным источником энергии для возрастания личной силы субъекта.

    Обратимся к описанию видящего — описанию, недоступному для обычного восприятия. Если мы попробуем просто следовать за энергетическими потоками, омывающими кокон человека, то обнаружим, в первую очередь, поток восходящих эманации на фронтальной стороне ЭТ и поток нисходящих эманации на задней стороне ЭТ. Такое движение энергетических массивов отражает не только процессы поглощения/ излучения эманации времени, но и целый ряд других психоэнергетических отношений либо различных аспектов энергетического метаболизма субъекта и внешнего поля.

    Если превратить Время в пространственную метафору, то будущее в известном смысле лежит у наших ног, а его источник расположен где-то под землей. По крайней мере, так работает оболочка ЭТ, так распределяет энергопотоки тональ.

    Однако для эманации Времени поверхность кокона не является преградой. Они легко проникают внутрь энергетического тела. Это происходит на уровне промежности или чуть выше. Следующий порог, пересечение которого ощутимо, — горловой центр (основание шеи). Если на уровне промежности или нижней части живота ЭТ человека поглощает эманации времени, действуя как любой организм, то горловой центр опирается на вытесненную, полуосознаваемую рефлексию. Наконец, третий участок поля, где ощущение эманации времени ощущаются ясно, — основание головного мозга и нижняя часть затылка. Здесь эманации времени пребывают в состоянии «настоящего, переходящего в прошлое». Это — фаза накопления опыта. Когда процесс «превращения в прошлое» для осознания завершен, импульс эманации времени покидает ЭТ и не может быть прожит им заново — даже в процессе тщательного перепросмотра.

    Перепросмотр только моделирует (в большей или меньшей степени) ушедшие в прошлое структуры энергетического метаболизма.

    Конечно, всякая психотехническая работа по усилению осознания порождает мощный всплеск чувствительности, в результате чего практик попадает в состояние великой путаницы. Он ощущает и переживает слишком много — при этом слабые сигналы полуосознаваемых и бессознательных областей тоналя легко смешиваются с плотным потоком сигналов, идущих извне. Внешние сигналы — это сенсорный материал, возникший от контакта с различными структурами больших эманации, которые отражают как пространственную, так и временную организацию поля. Эманации спутаны и сплетены, их ощущение, переживание и восприятие иногда накладываются друг на друга. Это заставляет внимание практика двигаться — он стремится разделить сложные структуры на элементарные потоки, имеющие определенную интенсивность и направление импульса.

    Используя дыхание для усиления восприятия эманации времени, мы должны разделить дыхательный цикл на четыре части: вдох, задержка дыхания после вдоха, выдох, задержка дыхания после выдоха. Это — классический прием, используемый в пранаяме.

    Каждая часть дыхательного цикла является звеном в великой энергетической связи нашего организма и Времени. Совмещая движение произвольного внимания с избранной частью дыхательного цикла, мы обретаем способность влиять на то, с какой силой поглощаем эманацию времени.

    Первая часть дыхательного цикла — вдох — рефлекторно связана с поглощением эманации времени через нижнюю часть кокона. Пока тело совершает вдох, кокон находится в режиме поглощения энергии. Обычно это поглощение не слишком значительно, хотя бы потому, что наше намерение, произвольное внимание и осознание не прилагают согласованных усилий для какой-либо концентрации на дыхании. То же касается и остальных фаз дыхательного цикла: практически не осознаваемых задержек и выдоха. Однако психотехническая тренировка позволяет значительно усилить восходящие токи эманации.

    Особенность этого процесса заключается в том, что на данной фазе мы имеем дело с будущим, можно сказать — с потенциальностью в чистом виде. Тональ ассимилирует энергию, еще не имея никаких планов касательно ее использования. Единственным регулятором является сам организм.

    Вдох, сопровождаемый движением произвольного внимания от ступней до области паха, приносит поток энергии, который мы можем использовать в том случае, если поступившая энергия преодолеет психоэнергетическую преграду, находящуюся обычно на уровне основания живота. Эта преграда сотворена не природой, а нашим собственным тоналем, главной задачей которого является сохранение энергетического гомеостазиса.

    Преодоление преграды осуществляется на второй фазе дыхательного цикла — задержка после вдоха. В течение этой фазы мы не только способствуем беспрепятственному течению энергии эманации вверх по кокону, но и активизируем обширные поля энергетического тела, расположенные вокруг поясницы и хранящие энергетический резерв личной силы.

    Третья часть дыхательного цикла — выдох — связан с самыми важными и масштабными энергетическими процессами в теле и тонале. Для энергетического потока Времени в срединной части тела находится настоящее. Здесь встречаются противоположные импульсы — те, что содержат прошлое и стремятся бесконечно повторять себя, и те, что несут будущее — импульс изменения, совершенствования и Трансформации.

    Четвертая часть дыхательного цикла сопровождается перенесением внимания на заднюю сторону кокона — в ту область, где уже все свершилось, где прошлое окончательно и бесповоротно. Во время задержки дыхания после выдоха эманация времени совершает качественный рывок. Она проходит сквозь вторую преграду энергетического тела, созданную тоналем, через горловой центр — основной генератор описания мира.

    Здесь, в области горлового центра, тональ регистрирует настоящее, разговаривая с самим собой, описывая его для себя, помещая данный временной отрезок в подготовленную нишу своей памяти, чтобы затем использовать его в качестве материала для рефлексии. После чего энергия времени направляется к основанию головного мозга и, наконец, покидает ЭТ человека приблизительно в районе затылка.

    Дыхательный ритм и его влияние на поглощение энергии времени

    Обозначу пять основных дыхательных ритмов, которые в разных случаях можно использовать для измененного проживания времени, а также увеличения личной силы.

    (1) 4-4-4-4. Ритмическое дыхание. Используется для повышения чувствительности энергетического тела в районе блоков, сгустков, иных неоднородностей поля. Длительное применение может вызвать спонтанное переживание энергетических потоков в пространстве кокона, включая и те потоки, которые отражают движение Времени. Постепенно и равномерно повышает энергетический тонус. Может вызвать спонтанный переход осознания во внимание сновидения.

    (2) 4-4-4-8. Этот тип дыхательного ритма можно назвать «усилением настоящего». Более всего он способствует бесстрастию и отрешенности за счет специфического изменения психоэнергетики организма. Поскольку данный ритм замедляет движение энергетического потока, активизирующая «энергия будущего» замедляет свое проникновение в поле энергетического тела и концентрируется в основании головы. В результате практик ярче переживает состояние здесь-и-сейчас. Это усиливает осознание и облегчает любую психотехническую работу.

    (3) 8-4-4-4. Этот дыхательный ритм помогает сосредоточить психоэнергетическое поле на реализации намерения. Основная задача дыхательного ритма, совмещенного с произвольным вниманием, состоит в создании энергетического поля высокого давления. Большая часть этого давления направлена на нижнюю часть живота — ту самую преграду тоналя, о которой говорилось выше. Техника рассчитана на опытных практиков. Она приводит к резкому повышению энергетического тонуса, что влияет на общее состояние тела: может вызывать повышение кровяного давления, нервное возбуждение и другие соматические эффекты. Физиологические и психологические риски, а также побочные эффекты требуют осторожности при работе с дыхательным ритмом этого типа.

    (4) 4-8-4-4. Тип дыхания, который можно назвать мотивационным или активизирующим. Задача этой техники проста: сделать поглощение энергии будущего как можно более эффективным. Результатом регулярного ее применения должно стать ослабление тональной преграды, которая мешает ассимиляции эманации времени. В повседневной жизни это делает нас более динамичными, гибкими, более склонными к адекватному эмоциональному отреагированию. Иными словами, мы начинаем воспринимать мир ярче и ощущать его полнее.

    (5) 4-4-8-4. Тип дыхания, способствующий остановке внутреннего диалога. Здесь особенно важно точное исполнение техники. Как правило, человек, произвольно удлиняющий выдох и одновременно сосредоточенный на области горлового центра, непроизвольно меняет позу. Он напрягает все мышцы шеи и плечевого пояса, сутулится и напрягает мышцы спины. Я не говорю об общих проблемах, связанных с задержкой дыхания, — непроизвольное сжатие скул, напряжение мимических мышц и др.

    Если практик хочет получить максимальный эффект от этой дыхательной техники и добиться более глубокой остановки внутреннего диалога, ему необходимо помнить о том, что всякое напряжение мышц в районе шеи, лица и головы при выполнении этого дыхательного ритма недопустимо. Горловой центр должен быть каналом, по которому свободно движется энергия.

    Конечно, дыхательные ритмы сами по себе не играют решающей роли в психоэнергетической практике. Их можно использовать как временную психофизиологическую поддержку, не более того. Конечный результат — обретение конкретного психотехнического навыка. Как только практик научится качественно управлять своим произвольным вниманием, с каждым разом усиливая его интенсивность, он сможет ощущать большие эманации и влиять на метаболизм, не обращаясь к дыхательным упражнениям.

    Раздел 4. Видение больших эманации энергетической реальности

    Меня окружали видения. В них не было образов — один только свет, отверзающий душу и сжигающий сердце. Я знал, что сотрудничаю с этим светом, и так было и будет всегда… Здесь скрывались все формы, отягощенные наслаждением и болью, здесь я, отталкиваясь от неизбывной тоски, лепил из яростного света Сновидение собственной жизни…

    (Даниэль. Откровение Света)
    Двойственная природа Бытия

    Реальность, в которой мы живем и частью которой мы сами являемся, только кажется очевидной и определенным способом постижимой. Нет ничего более странного и причудливого для рационального сознания, чем подлинная природа существования. Что мы воспринимаем в качестве наблюдателей и какова связь между представленными осознанию перцептивными образами и реальным Миром, воздействующим на нас?

    Интуитивное осознание двойственности бытия преследует человека уже несколько тысячелетий. Мы чувствуем, что за психическим опытом кроется еще нечто, но присущая человеку склонность покорно следовать автоматическим восприятиям и упорядоченным, рациональным интерпретациям вытесняет этот факт на самую далекую периферию чувственного опыта и осознания.

    Обратите внимание, мы крайне редко отдаем себе отчет в следующем, лежащем на поверхности обстоятельстве: основная часть духовного, мистико-религиозного и философского знания декларирует «странную» идею, что Реальность кардинально отличается от того «мира», что мы привыкли воспринимать. Изучая долгую историю человеческих попыток осмыслить внешнее и внутреннее Бытие, мы даже не удивляемся, что почти все гигантское наследие духовной и философской мысли исходит либо из некоего двоемирия, либо из противопоставления мира истинного и мира иллюзорного. А ведь это по-настоящему удивительная идея, противоречащая повседневному опыту и нашей стихийной рациональности!

    Тем не менее, возникает вполне оправданное впечатление, что эта идея об устройстве мироздания возникла первой. Она была дана нам как наивная непосредственность первого опыта сознания, возможно, еще во времена позднего палеолита. Во всяком случае, мы можем говорить, что с этой идеи начинается история человеческого мышления.

    Познавательная установка изначального «материализма» (противоположная концепция, где мир реальный и мир перцептивный объявляются фактически тождественными друг другу) возникла в человеческом разуме значительно позже. Очевидно, она явилась следствием чрезмерной увлеченности древних людей интуитивными концептами, оторванными от практических нужд инструментально-механического освоения жизненного пространства, своего рода реакцией на древнейшую метафизику. Можно сказать, что эта поздняя установка стала продуктом выхолащивания самого первого, непрактичного и, соответственно, более объемного видения. Иными словами, это результат интеллектуальной редукции, имевший исключительно прикладное, а не экзистенциальное значение для человека, вторгшегося во внешнюю среду с целью ее гуманизации (то есть, обустройства в соответствии с биологическими, психологическими и социальными потребностями кото шргепз).

    Если взглянуть на ситуацию познания и описания мира таким образом, можно сделать вывод, что стихийно материалистическое мышление, утверждающее однородность либо жесткое (по принципу отражения) слияние реальности и воспринимаемого, парадоксальным образом оказывается мышлением, опирающимся на фантазию и воображение. Ибо идея материалистического мира возникла после акта во-ображения (конструирования фиктивного образа) человеком своей сути — своей природы, желаний, проблем и задач, связанных с осуществлением желаний, своей роли, функций и, наконец, судьбы.

    Иными словами, примитивная конструкция «привычное восприятие окружающего равно или максимально приближено к объективной Реальности», вопреки своей кажущейся очевидности, не является когнитивным открытием. Это исключительно психологическая позиция, формирующаяся у человека вместе с субъективным образом себя. А это значит, что она обусловлена не онтологической истиной, а практикой выживания и условностями социального опыта.

    Так и образовалась эта парадоксальная ситуация. Фантасмагорическая картина мира, созданная стихийными материалистами на редукционистской основе, стала общепринятой, само собой разумеющейся и неопровержимой. Объемное чувство Реальности, избегающее редукции и порождаемых редукцией искажений, осталось в центре внимания духовных искателей и непрактичных философов, и ушло, таким образом, на второй план. На фоне торжествующего прагматизма и рационализма оно стало казаться «бесполезными фантазиями», «дремучими заблуждениями примитивного человека», — словом, тем, что никому не нужно, не содержит никакой истины, а потому должно быть забыто.

    Тем не менее, идея двойственности мира, идея иллюзорности перцептивного пространства продолжает настойчиво существовать в непосредственном чувственном опыте, по сей день (как и во все времена) мотивируя духовные стремления и философские размышления человека. Стоит нам отвлечься от привычного стереотипа практического действия по переделыванию и обустройству окружающей среды, как изначальное чувство Реальности пробуждается и начинает создавать идеалистические либо агностические модели мироздания.

    Проще всего заметить эту закономерность на примере истории западного мира в XX веке, когда после двухсот лет непрерывной экспансии рационализма и редукционизма вдруг мощно возродились интуитивизм, иррационализм, всевозможные идеалистические концепции. И даже наука, казавшая раньше квинтэссенцией человеческого гайо, принимает позитивистскую теорию познания, развивающую критическую философию Канта, где Реальность провозглашена непостижимой вещъю-в-себе, а воспринимаемое предстает в виде потока феноменов — субъективных явлений, по которым принципиально нельзя судить о сущности являемых в опыте объектов.

    Модель нагуализма, предложенная Карлосом Кастанедой, становится весьма показательной в этом контексте. Извечная идея двух миров представлена им с впечатляющим размахом и в новой перспективе.

    Диада тональ и нагуаль — «истинная пара», лежащая в основе «магического знания» индейских шаманов — кажется настолько убедительной концепцией, что выяснение ее подлинного происхождения уходит на второй план. Действительно, так ли уж важно ее реальное авторство? Независимо от того, принадлежит эта идея древнему шаманскому знанию (знанию «толтеков») или это продукт мистической интуиции самого Кастанеды, значение нагуалистского описания ничуть не умаляется. Его в том или ином виде подтверждает множество духовных традиций (прежде всего, ориентальных), а также современные исследования в области теории восприятия, психологии и семантики, концепции современной квантовой физики, не менее «странные» для рационального ума, чем самый «темный» мистицизм.

    В предыдущих книгах я посвятил сотни страниц размышлениям об «истинной паре» с точки зрения обусловленности перцепции, «описания (психической репрезентации) реальности» (тональ) и Реальности вне описания (нагуаль). Неоднократно было сказано, что нагуаль есть по сути своей Непостижимое, не подлежащее осмыслению и описанию, данное нам как непосредственное чувствование, тщательно замаскированное, вытесненное перцептивным аппаратом тоналя, организующего восприятие по законам созданного нами «описания мира».

    И все же я считаю, что следует еще раз поразмышлять о природе истинной Реальности, ибо видение, наверное, наиболее ярко выражает эту непостижимую сущность.

    Истинная Реальность

    Несмотря на то, что окончательное Бытие остается трансцендентным, о некоторых проявлениях трансцендентного нагуаля говорить можно, хотя крайне трудно усвоить и осознать идеи, пребывающие на самой границе человеческого описания.

    Во-первых, Реальность не содержит объектов. Такие понятия, как вещество или субстанция, к нагуалю не применимы. Это первый парадокс, с которым мы немедленно сталкиваемся, когда входим в контакт с Реальностью через нагуалистское видение — режим перцепции, максимально удаленный от всех присущих человеческой форме перцептивных шаблонов и паттернов. Мы созерцаем лишь непрерывно меняющееся расположение сил, за которым невозможно различить никакой стабильности, кроме повторения волновых паттернов, данных в чувственном опыте видящего как некие узоры ритмично возникающей и исчезающей светимости.

    Пытаясь хоть как-то понять это отсутствие объектов и субстанций, из которых объекты построены, рано или поздно мы открываем, что встретились с непосредственным ощущением Реальности как гигантской энергетической волны. Эта волна наполняет все существование, становясь, таким образом, бесконечным Полем. Ни одна структура, воспринимаемая нами в обычном состоянии как «плотная материя», в Реальности таковой не является. Это касается как внешних объектов, так и собственного тела, что крайне важно в психоэнергетической работе.

    Полагаю, что об этих «призрачных» свойствах Реальности можно говорить с большой степенью уверенности. В конце концов, их подтверждают даже физические исследования материи. Последовательно расщепляя то, что кажется нам веществом, физик достигает некоего предела, ниже которого человеческое «описание мира» перестает работать. Этот давно известный факт, очевидно, свидетельствует, что наше познание выходит за границы мира, структурированного тоналем. Все элементарные частицы, составляющие материю, начинают проявлять свою волновую природу. Электрон теряет свою протяженность, форму, и что еще важнее — локальность. Чем больше экспериментатор изучает поведение электрона, тем чаще он сталкивается с тем, что частица ведет себя как волна — то есть, возмущение поля. Сталкиваясь, различные частицы, лежащие в основе воспринимаемого вещества, создают интерференционные картины, что кажется нашему тоналю совершенно невозможным, поскольку нарушает фундаментальную перцептивную аксиому: поле и вещество (волна и частица) — принципиально разные формы бытия.

    Несмотря на то, что современному ученому этот факт давно кажется банальностью, никто из людей, находясь в обычном состоянии восприятия, не может даже отдаленно представить это «смешение двух природ». Очевидно, видение является единственным способом восприятия, позволяющим прикоснуться непосредственным чувством к тому, что физики называют квантовой реальностью.

    В этой ситуации совершенно неудивительно, что нам приходится говорить об энергетическом мироздании, поскольку энергия оказывается неустранимой и единственной чертой Бытия. Это неопределимо-зыбкий и все же единственный фундамент, на который можно опираться. Все остальное (поле, вещество, масса) — преходящие формы проявления энергии, которые мы созерцаем.

    Во-вторых, видение Реальности подтверждает отсутствие отдельностей — любых автономных структур, изолированных от вселенского поля. И это легко понять, если принять во внимание волновую природу Бытия. Волна не подлежит фрагментации, ее нельзя замкнуть на себе или отделить один волновой паттерн от другого. «Ветер нагуаля» пронизывает все существующее в Бесконечности как единое целое, как неразрывный континуум. То, что кажется отдельным объектом, в Реальности предстает как часть потока, движущегося по определенному руслу. Обычное восприятие никогда не встречается со всей полнотой этого русла. Мы наблюдаем тот или иной аспект, крохотную грань флуктуации энергетической ткани.

    Поэтому можно с уверенностью говорить, что любое человеческое восприятие, за исключением видения, схватывает лишь мимолетный отблеск Реальности. Тональ вычленяет из потока и «замораживает» этот отблеск, делает его статичным, дает название и, благодаря способности к галлюцинированию, превращает его в «вещь мира».

    Для нас, человеческих субъектов, эта способность к галлюцинированию становится реальной схемой энергообмена. Поэтому в нагуализме она называется деланием — то есть, той психической силой, которая способна превратить «фиктивную» структуру, собранную из энергетических сигналов, в постоянное условие жизни и самореализации наблюдателя.

    Если мы, используя различные психотехники, изменяем свою перцептивную позицию, то тут же ухватываем другой отблеск потока. В результате — воспринимаем иной феномен, иную «вещь мира», с которой вступаем в другой тип взаимодействия. С философской точки зрения мы всего лишь переходим от одной иллюзии к другой. Однако сила этих иллюзий настолько высока, что меняет наш энергетический статус.

    Иными словами, изменяя привычное делание наблюдаемого, наблюдатель переделывает самого себя.

    Это, безусловно, уникальное качество нашего осознания.

    Способность к произвольной саморегуляции восприятия и внимания, формирующего восприятие, — в мире, где психическое и физическое не разделены, а являются формами одной и той же энергии, — является поразительной перспективой обретения Свободы.

    Я хочу подчеркнуть это обстоятельство — психическое и физическое в Реальности не разделены. За пределами человеческого описания энергетический Мир, существующий как Единое Поле, не различает живое и не живое, сознающее и несознающее. В нашей перцептивной позиции мы наблюдаем узкий срез этого неразличения: живое превращается в неживое, сознание превращается в бессознательность и наоборот. Благодаря этому сущностному единству, восприятие одновременно является энергией (Силой), а Сила напрямую определяет режим восприятия.

    В квантовой физике можно найти косвенное подтверждение этому «отсутствию отдельностей». В частности, оно выражает себя в разнообразных случаях нелокальных взаимодействий и специально выделено в холодинамической концепции Дэвида Бома. Следуя его терминологии, можно сказать, что все бессознательное импликативно содержит в себе сознание, равно как неживое импликативно содержит в себе жизнь.

    В-третьих, нагуаль предстает перед видящим как нечто, определенно не обладающее пространством и временем. Разумеется, ни один субъект, пребывающий внутри перцептивного шаблона, создающего пространственно-временной континуум, не способен вообразить что-либо, лишенное этих фундаментальных свойств. Собственно говоря, развертывание воспринимаемых сигналов по пространственным и временным координатам, является абсолютно необходимым условием самого акта перцепции в обычных условиях.

    Тем не менее, сопоставление материала видения и восприятия в базовом состоянии первого внимания, позволяет сделать вывод, что наша интерпретация пространственного размещения волнового паттерна («вещи») или его точки на темпоральной оси свидетельствует лишь о качестве энергетического взаимодействия. Далекое и близкое, прошлое, настоящее и будущее — в видении обусловлены только перцептивно. Каждый волновой паттерн, структура светимости (то, что в обычном состоянии восприятия кажется «объектом») является бесконечным и безначальным потоком, в неописуемом единстве содержащим все свои пространственные и временные состояния. Развив навык полноценного управления вниманием, практик во втором внимании может произвольно вычленять интересующие его сегменты потока.

    Таким образом, он делает восприятие любой области пространства и времени.

    Это явление можно также интерпретировать как «размазанность» самого наблюдателя по пространственно-временному континууму. С подобными явлениями человек сталкивается не так уж редко, но при попытке осознания их испытывает мощное психическое сопротивление, поскольку все виды не-пространственных и не-временных связей выходят за границы человеческого тоналя. Однако, как бы ни сопротивлялась наша ригидная психика, мы то и дело сталкиваемся со странными всплесками ясновидения, синхронизмами и разнообразными феноменами трансперсональной перцепции.

    Исследования трансперсоналистов (начиная со знаменитой ЛСД-терапии Станислава Грофа) регулярно подтверждают существование этого феномена. Зафиксированы тысячи случаев непроизвольного выхода сознания за пределы пространства и времени — как правило, это видения, содержащие информацию о чем-то крайне далеком. Классические исследования С. Грофа показали, что человек в состоянии измененного восприятия может чувствовать себя кем угодно и даже чем угодно — кем-то из своих предков, человеком другой эпохи, животным, растением, даже одноклеточным организмом или неживым объектом.

    Видение Реальности вне описания показывает, как все энергетические паттерны, независимо от их пространственного или временного расположения, накладываются друг на друга в единой вибрации. Мы всем своим существом осознаем Вечность и Бесконечность внутри собственной целостности. Квантовое поле Вселенной, вместе с ее прошлым, настоящим и будущим, содержится как внутри, так и вне нас. Это естественно, ибо различение внутреннего и внешнего теряют здесь актуальность.

    Такое положение восприятия делает бессмысленным идею причинности как формы темпоральной последовательности. В моменты видения мы перестаем понимать, откуда и куда движется время, что является причиной, а что следствием в этом неразделимом потоке.

    Что же остается в Реальности, если перцептивный мир (который Д. Бом красноречиво назвал «рябью на поверхности энергетического океана») теряется в бесконечном сиянии пульсирующего поля?

    Остается нечто. Оно кажется одновременно движущимся и неподвижным, существующим снаружи и одновременно внутри, пребывающим в нашем собственном теле и охватывающим всю Вселенную. Мы бы не знали, как назвать это «нечто», если бы Карлос Кастанеда в своих книгах не предложил специфический термин — эманации.

    Эманации

    Эманации — явление видения, которые описать очень непросто. Вопреки шаманскому мифу Кастанеды, где говорится о том, что энергетические эманации «истекают» из некоего запредельного источника (Орла), никакого «истечения» в буквальном смысле не наблюдается. Да и как может происходить какое-то истечение, если само пространство в нагуале свернуто, а время трансформировано в единую и неразделимую в своей распространенности Вечность?

    Эманации предстают в виде совокупности гармонических напряжений. О них стоит говорить не как о потоках или «лучах», а, скорее, как о типе порядка. Каждый из этих порядков вызывает в осознании субъекта ряд однородных проявлений, которые, если они доступны первому вниманию, интерпретируются взаимосвязанно. Самый простой пример подобной трансляции — агрегатные состояния вещества. Так, одна и та же эманация в соответствии с уровнем ее интенсивности может быть дана эмпирическому опыту как лед, вода или пар. При этом всякая простая эманация существует внутри себя как своеобразная гармоника, как аккорд частот, который может быть разбит на более тонкие составляющие. (В случае с водой этими составляющими становятся «тона» водорода и кислорода.)

    Любая эманация на самых высших и самых низких уровнях интенсивности приближается по своим свойствам к тому, что можно назвать «эманационным фоном». Для обычного наблюдателя это уровни разрушения материальных структур — плазма, излучение, вакуум. Однако то, что в тонале воспринимается как экстремумы, точки «гибели миров», в нагуале предстает безусловным фундаментом Бытия — как раз за ним находится Источник всего, если уж вообще обращаться к идее «источника», говоря об энергетической Вселенной. Области самой высокой и самой низкой интенсивности эманации переходят друг в друга парадоксальным образом, подобно тому, как в даосской концепции бытия инь переходит в ян, а ян — в инь. В этих состояниях эманации являются, так сказать, «первоструктурами». Это самые простые и самые мощные фигуры, выделенные из эманационного фона. Но только сам фон, очевидно, следует считать подлинной Силой, тканью Единого Поля.

    Итак, всякая эманация есть гармонический порядок. Однако люди, находясь в первом внимании, наиболее тесно взаимодействуют не с одиночными эманациями, а с их пучками разного уровня сложности. Это, прежде всего, обусловлено устройством самого энергетического тела человека, представляющего собой даже не пучок, а невероятно сложный агрегат, состоящий из подобных пучков эманации. Пытаясь понять устройство эманации в пучке и устройство пучков в агрегатах, мы непрерывно сталкиваемся с тем, что воспринимается осознанием как гармония и резонанс.

    Если эманации (типы энергетического порядка) не гармоничны и не резонируют между собой, они не образуют пучка, а только безразлично пронизывают друг друга. Так, скажем, на простейшем уровне относятся друг к другу азот и кислород, на более сложном — камень и растение. Конечно, и здесь нужно учитывать уровень интенсивности эманации. Как уже сказано, высшие и низшие уровни интенсивности способны взаимодействовать со всеми более сложными и слабыми проявлениями эманации, пучков и агрегатов.

    К примеру, эманация, транслируемая тоналем как гравитационное поле, входит в прямое взаимодействие со всеми более сложными порядками, начиная с излучения. Излучение, в свою очередь, может входить во взаимодействие с неорганическими и органическими структурами (от кристаллов и вирусов до планет и животных). Раскаленный газ превращается в плазму (высокая интенсивность эманации), и уже в этом виде вступает во взаимодействие с прежде безразличными ему структурами. Так осуществляется космический порядок, часть которого отражается в человеческом описании мира.

    Каким бы странным это ни казалось, но человек гораздо теснее связан с вакуумом, чем с «плотными» объектами, живыми организмами, другими людьми. Именно на этом уровне (вакуум, поле, излучение) осуществляется непрерывное взаимодействие энергетического тела с внешним миром. Через этот невидимый фундаментальный фон реализуется наш энергетический потенциал, здесь происходит поглощение Силы и излучение ее, генерирование воли и осуществление намерения.

    В свете всего сказанного выше, становится понятна мистическая сентенция Кастанеды о том, что «эманации наделены осознанием». Дело в том, что внутри человека только осознание непосредственно связано со всем диапазоном внешних и внутренних эманации. Все прочие поля энергетического тела (как доступные первому вниманию, так и недоступные ему) касаются внешнего поля опосредованно и фрагментарно. Таким образом, при видении большого объема эманации, не входящих в повседневный диапазон первого внимания у практика, как правило, возникает непреодолимое чувство, будто он сливается с крайне близким, «родственным» его осознанию полем. Исчезает обычное при тональном восприятии ощущение разделенности природы субъекта и природы внешних феноменов, личное осознание становится таким же фундаментом бытия, как явленные ему эманации.

    Иными словами, можно с тем же успехом интерпретировать ситуацию следующим образом: в состоянии видения осознание «сливается» с большими эманациями и в значительной степени разделяет их безличное качество. То есть, не эманации обладают осознанием, а осознание становится совокупностью эманации.

    Это же поясняет многочисленные трансперсональные явления в нашей психике, как те, о которых уже упоминалось, так и многие иные. В частности, такое широко распространенное ИСС, как «океаническое сознание», известное в духовных и мистических учениях как «слияние с Абсолютом», «космическое сознание», «созерцание Брахмана», самадхи, нирвана и т. д. Все эти феномены довольно близки к видению — специфическое их переживание связано лишь с перцептивной установкой субъекта, выбирающего некий срез видимого для трансляции через те или иные сенсорные модальности. Если в нагуализме видение по сути своей интегративно, охватывает абсолютно все способы психической репрезентации (от визуальной до кинестетической и проприоцептив-ной), то в иных дисциплинах адепты склонны к более безопасному (и, соответственно, менее трансформативному) способу «приближения» к эманациям мира.

    Абсолютное тождество Бесконечности и личного осознания опасно. Оно поглощает нас, постепенно устраняя мотивацию к движению внимания, затягивает в безмолвие, апатию и забвение своего Я. Осознание эманации, будучи одной из предельных форм неделания, способно привести к Трансформации, только если оно уравновешено продуктивным деланием энергетических форм.

    Во все времена и на всех континентах человечество интуитивно ощущало, что в слиянии с этим фундаментальным единством заключен источник огромной Силы. Мистики полагали, что эта Сила божественна и благодатна, маги — что она безлична, способна не только творить, но и разрушать. В бессознательном человека архетип божественного Абсолюта всегда сосуществовал со своей обратной стороной — темным архетипом Хаоса. Одни культурные традиции полагали их противоположностями, другие — более древние и мудрые — усматривали в этих началах двуликое единство. В одном случае человеческий космос пребывал между двумя грандиозными источниками Силы, в другом — одна и та же Сила перетекала из одного состояния активности в другое.

    Я уже неоднократно писал, что видение не обладает абсолютным характером. Мы не можем увидеть окончательную природу Реальности. Несмотря на чрезвычайную сенсорную широту, на гигантскую удаленность восприятия от интерпретаций, присущих человеческой форме в первом и во втором внимании, видение не обеспечивает нам прямого контакта с нагуалем. Видящий, созерцая энергетическую Реальность, созерцает не бытие, а его весьма объемное и насыщенное «изображение».

    Собственно говоря, такое положение вполне ожидаемо с философской точки зрения. Пока мы являемся людьми, невозможно избавиться от психической репрезентации, которая служит посредником между тоналем и нагуалем. Окончательная трансценденция («выход за границы себя», полное проникновение осознания субъекта в Мир-вне-человека) теоретически возможна в двух случаях:

    1) в результате разрушения человеческой формы и человеческого тоналя, которое происходит в момент смерти,

    2) в результате завершения тотальной Трансформации, когда энергетическое тело обретает непостижимую пластичность, отчего восприятие становится бесконечным и, следовательно, нечеловеческим.

    Репрезентативные картины энергетической Реальности

    Я могу описать четыре репрезентативных картины, четыре вида «изображения» энергетической Реальности, возникающих в состоянии видения. Иногда эти «изображения» могут быстро перетекать друг в друга. Впрочем, бывает и так, что метавнимание, породившее видение, фиксируется весьма стабильно — тогда репрезентативная картина обретает устойчивость и однозначность. Изменчивость и стабильность в данном случае не являются показателем качества видения, но лишь демонстрирует разные углы зрения на бытие.

    Во всех четырех вариантах видение с одинаковой интенсивностью вовлекает в перцептивную активность весь объем энергетического тела. Такая интеграция неминуемо порождает мощный поток синестезий. Визуальность при этом не является доминирующим компонентом репрезентативной картины, она всего лишь равноправный участник нашей тотальной вовлеченности в психоэнергетическое взаимодействие с большими эманациями. Однако я буду говорить именно о визуальном аспекте, поскольку он лучше всего поддается описанию.

    «Лучи»

    В первую очередь видение репрезентирует энергетическую Реальность как совокупность лучей светимости.

    Можно предположить, что такое изображение ближе всего к режимам первого и второго внимания, поскольку при интенсивном неделании и глубокой остановке внутреннего диалога данная репрезентация может накладываться на обычный мир восприятия. Разумеется, подобное «наложение» перцептивных режимов друг на друга — явление редкое и весьма впечатляющее. Оно свидетельствует о мощном всплеске интенсивности осознания, во время которого энергообмен наблюдателя, сохраняя все черты привычной структурности, то есть тонального делания (восприятие отдельных объектов, их свойств, пространственной и временной модели), расширяется за границы собранного диапазона и транслирует осознанию избыточные сенсорные сигналы.

    Тональ более не может вытеснять данный избыточный поток по причине его необычной плотности. Но и не только поэтому. Обычно достижение этого уникального перцептивного состояния происходит после основательного «очищения» тонального аппарата. Психические силы, блокирующие или вытесняющие восприятие, значительно ослабевают, поскольку просветленный тональ отвлекается от своих комплексов небезупречности, «забывает» о них, в определенном смысле расслабляется. И — перед наблюдателем возникают бесчисленные ряды линий специфического свечения (призрачно-белого, палево-жемчужного, желтого, реже — голубоватого или розового).

    Эти линии («лучи»), очевидно, самым тесным образом связаны с личной Силой субъекта. Они чутко реагируют как на малейшие колебания созерцающего внимания, так и на особенности излучения самого субъекта. Из-за этого возникает яркое переживание взаимосвязанности осознания и всего окружающего мира. Линии подчиняются воле, и потому иногда кажутся проекцией энергетического тела человека. Они искривляются в ответ на наше внутреннее движение, усиливают либо ослабляют свою яркость, даже «указывают» наблюдателю на области его особого интереса — сознательного либо бессознательного.

    Особенно ярким становится восприятие «лучей» без наложения тональной картины. Оно сопровождается сильными кинестетическими, а иногда и аудиальными переживаниями. Например, часто возникает ощущение, что физическое тело «растягивается» вдоль линий светимости или наоборот — «скручивается в жгут». Видение в этом режиме может иметь разную интенсивность. При высокой интенсивности «лучи» становятся ярче и плотнее, возникает специфическое жжение кожи, отдаленно напоминающее прикосновение горячего ветра. Слуховой канал транслирует свист, шипение, треск. Периодически словно извне приходят волны вибрации, которые сопровождают различные флуктуации светящихся линий (утолщение, искривление, изменение количества «лучей» в перцептивном поле).

    Опыты позволяют предполагать, что данный способ репрезентации охватывает относительно небольшой, но наиболее динамичный диапазон энергетического мира. Чаще всего он связан с силовыми воздействиями внимания на различные области внешнего пространства либо с транспортировкой осознания в тот или иной удаленный локус.

    Транспортировка осознания в той или иной мере сопровождается перестройкой энергетического тела. Субъективно она переживается как мгновенное перенесение тела сновидения в точку, на которой сфокусировано личное намерение.

    Трудно говорить о том, насколько такое перемещение реально. На первых порах, когда видение линий светимости является доминирующим способом репрезентации энергетического мира, все, казалось бы, подтверждает существование движения тела сновидения — и внутренние ощущения («вытягивание», «скручивание») кинестетического, проприоцептивного характера, и специфика зрительных перцепций, когда восприятие одного места или «мира» сменяется восприятием другого места после «прохождения» через потоки светящихся линий.

    Но, по мере того, как видение становится более объемным, включающим в себя большее число структур с присущей им неопределенностью, удаленностью от всех категорий тоналя, процесс перемещения начинает напоминать иллюзию. Чувство пространства сначала меняет свое качество, а потом исчезает вовсе. Возникает иное, почти неописуемое чувство, что энергетическое мироздание и личное осознание слились в некоем многомерном континууме, а конкретное восприятие тела сновидения есть лишь результат выбора одной из множества проекций непрерывного взаимодействия осознания и Бесконечности. Именно здесь особенно ярко заявляет о себе безмолвное знание о природе Реальности.

    Кольца, цилиндры, сфероиды

    Второй по сложности репрезентативной картиной видения энергетического Мира становится совокупность колец, цилиндров и сфероидов.

    На этом уровне репрезентации энергетической ткани бытия мы открываем новый, более глубокий порядок, присущий линиям светимости. С одной стороны, видящий сталкивается с одним из простейших перцептивных паттернов, поскольку круги, цилиндры и сферические формы являются «минимальными структурами», в которые человек склонен собирать любой неузнаваемый или слишком объемный для тоналя поток сигналов, с другой — символ круга и его проекций (цилиндр, сфера, сфероид) наиболее адекватно демонстрирует бесконечную сложность и бесконечное подобие всех порядков распределения энергии. Иными словами, здесь имеет место не только субъективное представление, но и, выражаясь условно, некая «объективность».

    В этом легко убедиться даже без всякого видения. Интерпретации тоналя, работающего в обычном режиме первого внимания, регулярно являют нам универсальность круговых и сферических форм. Галактики, звезды, планеты, их орбиты, даже «силовые линии» магнитного поля, которые можно наблюдать с помощью простого вороха железных опилок, — все организуется в круги, эллипсы, сферы. Что же касается «минимальных структур» перцепции, то их мы можем наблюдать в любом визуальном шуме: так, например, распределяется возбуждение в клетках сетчатки глаза (каждый человек, наверное, знает, что такое «круги перед глазами» в полной темноте или при закрытых веках), так образуются простейшие перцептивные иллюзии, если мы смотрим на экран телевизионного приемника, демонстрирующего «белый шум», или на беспорядочно падающий снег.

    Видение многократно расширяет диапазон восприятия, и мы узнаем, что данный порядок скрытно присутствует во всяком феномене опыта, начиная со сферических электронных облаков вокруг ядра атома и заканчивая живыми организмами, в которых наблюдатель, находящийся в первом внимании, далеко не всегда замечает круговые и сферические структуры. Хотя, при более пристальном изучении живых организмов, ученые и здесь открывают, что любой организм является продуктом преобразований геометрических форм. Эти преобразования многочисленны и приводят к значительному удалению живых форм от изначальной сферической структуры энергетического потока, и все же открытые в биогеометрии закономерности заставляют задуматься.

    Так, один из основателей биогеометрического подхода Н. Рашевкий писал:

    «Топологические пространства или комплексы, которыми представлены различные организмы, все получены из одного или лишь немногих изначальных пространств или комплексов путем одной и той же трансформации, содержащей один или более параметров, разным значениям которых соответствуют различные организмы» (Rashevsky N. оро1о{гу апй Ы/е: 8еагск о/ Сепега1 Ма(кета1гса1 Рппсгр1е$ гп Вго1о^у апй 8осго1о§у).

    Перцептивный аппарат тоналя, последовательно вытесняя неактуальные для избранного режима энергообмена поля, устраняет первичную полноту феномена, акцентируя его уникальные отличия и отдельность. В итоге форма «деградирует», парадоксально становясь более сложной (в случае с земными организмами, включая и человека, сфероид «деградирует», усложняясь до пентасимметрии — «пятиконечной» симметрии).

    Видение демонстрирует, что «изначальное пространство или комплекс», находящиеся за пределами всех тональных трансформаций восприятия, — это круг, цилиндр и сфероид. Если видящий выделяет из потока линию светимости и концентрирует на ней внимание, линия через некоторое время превращается в кольцо, которое затем может превратиться в сферу. Абсолютно то же самое происходит, если видящий пытается объединить в единое целое пучок линий.

    Здесь наблюдается очевидная закономерность. Чем гармоничнее и ближе друг к другу эманации, тем легче они интегрируются в светящиеся круги или шары. Особенности их формы, распределение светимости и ее яркость, многообразные внутренние движения — все это несет колоссальный объем информации, которая распознается субъектом в условиях исключительно высокого энергетического резонанса.

    Видящий переживает этот резонанс как нисхождение безмолвного знания. Его возникновение связано с личным намерением, каковое, в свою очередь, является проекцией не столько сознательных, сколько бессознательных, подсознательных и сверхсознательных мотиваций.

    Надо полагать, этим и объясняются разнообразные затруднения при попытке видящего использовать свои способности в практических целях. Пока существуют разрывы осознанности между различными уровнями психической активности субъекта, управлять видением весьма сложно. Особенно, если иметь в виду, что этот режим восприятия намного чаще возникает в состоянии второго внимания, включившегося в осознанном сновидении, когда сила бессознательного (либо сверхсознательного) намерения часто побеждает рациональную мотивацию. Поэтому видящий получает, прежде всего, те откровения, которые важны для его экзистенциальной сути, связанной с намерением человеческого вида, и намного реже — ответы на сформулированные наяву вопросы. И это понятно — бодрствующий разум, живущий по законам первого внимания, очень часто интересуется совершенными пустяками.

    Если репрезентация линий светимости демонстрирует взаимодействие сил в энергетическом мире, то репрезентация колец, цилиндров и сфероидов — структурность бытия, и несет в себе, прежде и более всего, информацию. Кольца и цилиндры часто отражают уровень неорганических структур, а разнообразные «пузыри» — представляют живые организмы. Впрочем, это не абсолютное правило. (В состоянии видения вообще редко встречаются абсолютные правила.) В энергетической Реальности все плавно переходит друг в друга, каждая конкретная манифестация импликативно содержит в себе нечто иное. Сфероид содержит в себе линии, кольца и цилиндры. Кольца и цилиндры в любой миг готовы превратиться в «пузырь». Живое и неживое оказываются куда ближе друг к другу, чем нам представляется в мире первого внимания.

    Особого внимания заслуживают «спиралеобразные» структуры. Они по своей природе являются промежуточной формой между линиями и кругами и чаще всего наблюдаются внутри «пузырей», представляющих живые организмы. Внутри пузыря (энергетического тела человека или другого живого организма) спиралеобразные воронки обычно являются каналами энергообмена. Они бывают не только неподвижными, но могут перемещаться в пределах сфероида — подниматься на поверхность и погружаться в его светящуюся глубину, скользить по поверхности, колебаться, вибрировать, увеличиваться и уменьшаться.

    Если же спиралеобразная светимость существует вне сфероида, то видящий, скорее всего, столкнулся с местом Силы или иным полевым образованием, интенсивно излучающим либо поглощающим энергию. Например, в перцептивных мирах второго внимания мы время от времени встречаемся с тем, что называют «неорганическими существами».

    Опыт показывает, что далеко не всегда эти феномены являются формой жизни. Понять, с чем мы действительно имеем дело, помогает видение.

    Если за тем, что мы воспринимаем во втором внимании как «неорганическое существо», скрывается сферическая или цилиндрическая структура, то это относительно автономная сущность. Если же мы видим спиралевидную воронку, это, как показывает опыт, обычно является частью большого энергетического потока, который может служить своего рода каналом между мирами, либо неоднородностью континуума, которая может быть причиной резкого истощения сил у практика, то есть «ловушкой» для внимания. Видящий воспринимает эти опасные структуры как затягивающий водоворот.

    В энергетическом мире существуют и «выталкивающие» водовороты. Сновидец встречается с ними в относительно далеких мирах второго внимания. Это интересные структуры, неоднозначно действующие на человека. Второе внимание предъявляет их наблюдателю как массивные и ярко излучающие объекты (чаще всего это огромные светила). Если тонус энергетического тела сновидящего невысок, внимание его недостаточно тренировано, то сила, исходящая от «выталкивающего водоворота», может вызывать угнетающее, невыносимое давление, парализовать его подвижность, замедлять течение внутреннего времени (соответственно, ускоряя процесс старения физического тела) и даже серьезно угрожать самой жизни.

    Я рекомендовал бы избегать контакта с источниками мощного излучения до той поры, пока сновидец не будет уверен, что способен контролировать плотность поверхности «кокона». Контроль плотности позволяет получать от «выталкивающих водоворотов» ощутимый заряд Силы без вреда для энергетического тела. В результате резко усиливается чувствительность к планетарному полю Земли, многократно возрастает плотность тела сновидения, и практик начинает все чаще входить в состояние сновидения-наяву, где происходит масштабная интеграция полей первого и второго внимания.

    «Ячейки»

    Третья и четвертая репрезентативные картины энергетического Мира имеют более абстрактный характер. Очевидно, они отражают структурные особенности того, что в книгах Кастанеды названо «полосами» больших эманации. Возможно, что при интеграции самых больших объемов видимого, речь идет даже не о «полосах», а о сложных конструкциях из «полос».

    Третью репрезентативную картину можно условно назвать «ячейками». Здесь видящий воспринимает огромные образования светимости, организованные мозаичными образом наподобие пчелиных сот или реже — квадратных, прямоугольных пластов, очень объемных и массивных, наложенных друг на друга в очень сложном порядке. Соблазнительно думать, что каждая ячейка образует свой собственный перцептивный мир. Такая идея вполне укладывается в привычное описание тоналя. Однако столь простая интерпретация вызывает сомнение. Наблюдая за энергетическим телом живого организма (а особенно — человека), мы очень часто обнаруживаем скрытую сложность устройства большого Мира.

    Так, в моем опыте видения абсолютное большинство высших животных представлялись как частичное наложение четырех-пяти «ячеек» вселенской светимости. А человек связан с еще большим числом подобных сверхструктур. Причем, относительно человека я так и не смог точно определить количество этих наложений. При каждой попытке разобраться в этой организации возникает чувство неопределенности и неуверенности. Энергетическое тело человека в разные моменты видения охватывает разное число наложенных «ячеек» (или «полос») — чаще шесть-семь, иногда девять и больше. Какие-то из полос явно имеют отношение исключительно к человеку и больше ни к чему в мире.

    Этот опыт трудно соотнести с описанием, которое в своих поздних книгах дает Кастанеда. Не вполне ясно также, какие именно свойства бытия отражают пресловутые «ячейки» или полосы. Они не соотносятся ни с конкретным видом жизни (неорганический мир, растительный мир, мир насекомых, мир животных, мир человека и т. д.), ни с определенным способом перцептивной сборки. Судя по всему, «ячейки» объединяют эманации по более фундаментальным признакам — например, по характеру отношений, возникающих между полем человеческого сознания и конкретным диапазоном энергетической Реальности.

    Вообще, на этом уровне репрезентации видимого все более проступают энергетические свойства сознания, и особенно — его своеобразное отношение к Времени. Можно даже сказать, что первейшая реализация сознания как энергии — это конструирование темпорального измерения.

    Чем дальше наблюдаемая энергетическая природа от человеческого типа осознания, тем меньше в ней того движения Времени, которое транслирует себя видящему как специфическое вибрирующее гало.

    Каждая «ячейка» отличается собственным типом вибрации. Большая часть проявлений бытия, которые воспринимаются в первом внимании, пульсирует ровно, ритмично. Сила их светимости практически неизменна, отчего они часто производят впечатление неких «стоячих волн». Подобных ячеек не так уж много (от двух до четырех), и они возникают перед видящим в первую очередь. Последовательно сосредоточиваясь на этом «изображении», мы окончательно теряем из виду кольцевые, цилиндрические и сферические структуры. Они словно бы «тонут» в сияющей вибрации и, в конце концов, оказываются захваченными гигантской «стоячей волной» — одной, затем двумя-тремя и более.

    По отношению к наблюдателю «стоячие волны» оказываются чем-то вроде энергетического скелета Бесконечности. Но это, безусловно, иллюзия, поскольку видящий способен с помощью произвольного внимания придать общий вид «стоячих волн» самым разным ячейкам, структурирующим эманационный фон. И эта человеческая способность приводит к уникальным эффектам.

    В первом внимании мы привыкли считать самих себя существами, линейно движущимися из прошлого в будущее. С самого возникновения тоналя мы полностью и безоговорочно отсекаем любые иные варианты субъективного восприятия времени. С одной стороны, это результат мощной перцептивной установки, сформированной обучением, с другой — это самый простой и гармоничный способ, соответствующий доминирующему типу нашего энергообмена с внешним полем. Удивительно и странно узнавать в состоянии видения, что внутри нас существуют скрытые в тени части, существующие во Времени совершенно иначе. Эти части даны видящему в виде «полос» или «ячеек» эманации, светимость которых все время меняется, следуя нескольким причудливым паттернам вибрации.

    Нас пронизывает «полоса», которая несет циклическую структуру. Ее вибрация регулярно возрастает и ослабевает, напоминая своего рода энергетический волчок. Эта часть вовсе не «движется» во Времени. Если видящий способен сфокусировать на ней свое внимание, он приостанавливает сначала свою психическую активность, а затем — резко замедляет почти все процессы психоэнергетического метаболизма в коконе.

    Эта «полоса» скрывает в себе суть полной остановки внутреннего диалога. Когда человек достигает успеха в психотехнике по достижению ОВД либо оказывается в близком к ОВД состоянии через традиционную медитацию, погружение в транс и т. п., он не просто переживает некое субъективное психическое состояние. Он выделяет из энергетического фона определенную фигуру. И в этот миг образуется резонанс между нашим осознанием и той самой «ячейкой» Реальности, где Время свернуто, где все силы Бесконечности замкнуты в недвижном круговороте. До достижения видения никто из людей и не подозревает, что, остановив внутренний диалог, они входят в контакт со скрытым прежде энергетическим потоком.

    Разумеется, для трансформационной практики нагуализма открытие вневременной полосы эманации имеет огромное значение. Видение этой структуры полностью выводит остановку внутреннего диалога за пределы психотехнической процедуры как таковой. Однажды обнаружив в себе эту полосу или «ячейку», практик более не нуждается ни в «походке Силы», ни в работе по деконцентрации внимания, ни в других формах неделания.

    Это кажется странным лишь на первый взгляд. Стоит только присмотреться к самым разным мистическим традициям человечества, и почти повсюду мы обнаружим специфические описания «внутреннего безмолвия», настигающего человека в результате длительной психотехнической тренировки. Рано или поздно мистическая интроспекция обнаруживает внутри человека «точку» или позицию, где внутренний диалог резко замедляется, почти угасает. С этих самых пор «безмолвие» уже не исчезает. Оно может лишь уходить в тень, временно притупляться, чтобы при каждом удобном случае вновь возникать как центральная фигура психического опыта.

    Это и есть переживание контакта осознающего субъекта с потоком Бытия, пребывающим вне временного потока. По мере того, как психоэнергетический резонанс распространяется на всю целостность тела, разные метаболические процессы изменяют свою скорость. В результате трансформируется не только качество нашей реактивности, но и течение интегральных психофизических процессов — в частности, замедляются процессы старения, роста и деления клеток. Вся соматическая система переключается на иной режим функционирования, цель которого — самосохранение организма.

    Преимущество видения вневременной полосы заключается, прежде всего, в том, что практически весь объем энергетического тела одномоментно входит в резонанс с этим потоком. Здесь у субъекта более не существует ни перцептивных, ни психофизических обусловленностей. Это своего рода «площадка», отталкиваясь от которой можно начинать любые трансформационные процессы в энергетическом теле. Здесь же, очевидно, рождается энергетический импульс, смещающий точку сборки и, соответственно, изменяющий человеческую форму.

    Таким образом, нечеловеческий порядок устройства эманации во вневременной «ячейке» оказывается главным двигателем Трансформации человеческого вида. Данное обстоятельство, открытое в состоянии видения, помогает понять, как человек может преобразиться и стать кем-то иным. Ибо с философской (а равно психологической) точки зрения, человек не способен выйти за пределы себя, если изначально не содержит в своей природе чего-то большего, относящегося не к Человеку, а к Большому Миру.

    Другая «ячейка» энергетической Реальности, также пронизывающая полевый кокон, имеет такой вибрационный паттерн, который, очевидно, представляет для человека обратное течение Времени. Непосредственное видение этого паттерна оставляет впечатление стремительно нарастающей яркости, амплитуды и частоты импульсов, прерывающихся на некой критической точке. Наблюдатель, находящийся в контакте с этой «ячейкой» эманации, словно обращается лицом к «светящемуся прибою». К данному переживанию хорошо подходит метафора, которую приводит Кастанеда, когда дон Хуан рассказывает о видении «накатывающего Времени».

    Действительно, будущее и прошлое для воспринимателя словно меняются местами. Наиболее странным проявлением перевернутой темпоральности становится обратная причинность. Практик ясно видит, что настоящее обусловлено его будущим, а прошлое — его настоящим. Иногда, выходя из состояния видения, тональ успевает интерпретировать возникший резонанс в качестве потока так называемых прогностических образов. Их еще можно назвать «воспоминаниями о будущем».

    С подобным опытом знакомы многие люди. Проблема заключается в том, что он остается неосознанным либо неверно понятым. Глубинный перепросмотр иногда выявляет удивительные вещи. В частности, то, что раннее детство человека переполнено предчувствиями или снами, в которых будущая судьба предстает перед ним в форме некой туманной «памяти». Да и в более позднем возрасте человек то и дело сталкивается со странными ощущениями (как во сне, так и наяву) — эпизодами, где он смотрит «в прошлое из будущего». В эти мгновения все мы словно замираем, испытывая нечто вроде дежавю или отстраненности от «Я», движущегося во времени привычным образом.

    Такие состояния трудно назвать приятными. Чаще они кажутся тревожными, поскольку непосредственное чувство ставит под сомнение базовую концепцию нашей Судьбы. Конечно, главной причиной экзистенциальной тревоги в данном случае становится «воспоминание» собственной смерти. Этот психический факт на несколько минут или секунд становится давно прошедшим и освещает мрачноватым светом горизонты всей нашей личной истории.

    Польза от подобных переживаний несомненна. При достаточно глубоком погружении в «ячейку» бытия с обратным течением времени человек обретает новое измерение для постижения собственной жизни. Прежде всего, он узнает, что пребывает над Временем, не ограничен им. Прошлое перестает быть детерминирующим фактором и источником постоянного психического давления. Изменение временной перспективы приводит к иному пониманию настоящего — оно становится пересечением двух энергетических потоков, текущих в противоположных направлениях. Иначе говоря, настоящее превращается в уникальную по своей значимости точку, где непостижимым образом каждую секунду заново рождается все конкретное содержание личной истории — как будущего, так и прошлого. Там человек узнает через непосредственное чувствование, а не через абстрактное умозрение, что абсолютно все решается именно сейчас, что настоящее есть фокус приложения всех сил, а любое иное отношение ко Времени может быть только вредным искажением реального положения дел.

    Есть только один способ реагирования, который кажется адекватным для человека, испытавшего в полной мере все особенности пребывания осознания вне стереотипной временной последовательности. Это — безупречность. Любое иное отношение невозможно и невыносимо.

    Конечно, никакое описание не может передать сложную гамму чувств, возникающую из-за того, что прошлое, настоящее и будущее предстают перед осознанием равноправными частями единой картины. Рождение и Смерть, обусловленность и свобода, движение и неподвижность, борьба и покой — все противоположности смешиваются, некуда и не от чего бежать, все необходимо пережить. Базальные комплексы (страх смерти, чувство собственной важности, жалость к себе) словно бы разрывают на части наш психический мир, явственно угрожая самому существованию тоналя. Они превращаются в поистине невыносимый груз. Так рождается безусловная уверенность в том, что активность базальных комплексов в нынешнем виде необходимо прекратить раз и навсегда.

    Так осознается смысл безупречности в процессе видения больших полос эманации. Это редкостный «подарок духа». Можно десятилетиями входить в состояние видения и всячески избегать при этом «опасных» углов зрения на энергетическую Реальность, бессознательно проецировать на воспринимаемые структуры светимости следы тонального порядка. Тогда всплески видения остаются лишь краткими откровениями, которые мы стремимся забыть, чтобы сохранить стереотипические черты нашей зачерствевшей личности.

    Разве не так поступает человек при всякой угрозе внешнего давления? Именно так — он бежит от давления, он ищет уютной и безопасной позиции. Это стереотип, выработанный за сотни веков биологической эволюции. Однако отсутствие давления означает отсутствие Трансформации. Ибо мы, к сожалению, изменяемся только тогда, когда нас «прижимают к стенке».

    Как это ни парадоксально, можно быть видящим и оставаться слепцом. Такова противоречивая природа тоналя. Еще несколько лет назад мне казалось, что видящий свободен от работы тоналя хотя бы во время самого видения. Но многочисленные опыты показали, что все устроено намного сложнее. Мы поразительно изобретательны и способны обманывать себя даже в состоянии видения. Даже сюда, в сердцевину светящейся Бесконечности, подспудно проникает власть «надзирателя», обеспечивающего неизменность человеческой формы. Человек адаптируется к любым формам перцепции так же, как он адаптируется к внешней среде. В результате мы не видим того, чего не хотим видеть.

    Мы увлеченно перебираем яркие игрушки из пульсирующих линий, ищем ответы на космологические, метафизические и прочие умственные вопросы, потакаем себе в этом бессмысленном любопытстве, а жизнь не меняется. Более того, она становится еще более изощренным типом забвения. Смерть, терпеливо наблюдающая за нами из-за плеча, никуда не девается. Она по-прежнему дышит в затылок, но мы предпочитаем не думать о ней, не слышать и не чувствовать ее, хотя ее тень прямо перед нами, в каждом импульсе развернувшихся энергетических полей, представляющих человеческому сознанию разнонаправленные потоки Времени.

    Именно огромным сопротивлением тоналя объясняются порой неимоверные трудности, с которыми сталкивается видящий, пытаясь заметить Время в энергетической Реальности. Эманации Времени — самый сокровенный, самый интимный аспект жизни осознания — действуют по-настоящему шокирующим образом на щиты тоналя. Представ однажды во всей своей беспощадной наготе, они наносят удар за ударом, непрерывно подтверждая, что человек не имеет убежища в этих ревущих энергетических потоках.

    «Шокотерапия» нагуаля приводит, в конечном итоге, к тому самому «смирению воина», о котором говорил Хуан Матус в книгах Карлоса Кастанеды.

    Самый великий страх — страх смерти — медленно растворяется, теряет свою актуальность. Ибо смерть видится как неотъемлемый участник жизни, как то, что всегда находится «на кончиках пальцев» вместе со свободой, магией, Трансформацией и Бесконечностью. Все производные этого изначального страха (страх одиночества, остракизма, страх совершить ошибку и быть непризнанным, страх бессмысленности и прочие) уходят вслед за ним, не в силах существовать в абсолютной вневременной пустоте.

    Различные формы и маски чувства собственной важности не вызывают более ничего, кроме отстраненного изумления. Что может быть важным в этих непостижимых и необъятных течениях, в равной мере несущих разрушение и созидание, удовольствие и боль, знание и невежество, осознанность и забвение? Большие эманации просто превосходят всякие координаты личного пространства, где возможны представления о «важном» и «неважном».

    Жалость к себе увядает. Ведь она имеет смысл только внутри однозначного движения времени — там, где прошлое это всегда прошлое, а будущее всегда будущее. «Я скоро умру» — и поэтому «мне жаль самого себя». «Меня не ценили, не любили, игнорировали, меня оскорбляли и унижали» — и потому «мне жаль самого себя». Когда же время сворачивается в фокусе настоящего, никто не может жалеть себя. Больше нет ни причин, ни следствий. Нет греха и возмездия, нет жертвы и нет враждебного окружения. Есть текущий момент, который надобно переживать с максимальным сосредоточением — хотя бы потому, что видение устранило все виды границ, связей и отношений.

    Итак, полномасштабное видение больших эманационных структур вызывает гигантское психоэнергетическое давление на человеческий кокон. Оно выражается не только в психофизическом дискомфорте, о котором мной уже было написано в предыдущих книгах, но и в мощных эмоциональных потрясениях, обладающих значительным разрушительным потенциалом.

    Единственный способ, позволяющий пережить это давление, — это безупречность видящего.

    При должной чувствительности и понимании собственной природы любой видящий находит собственную форму безупречности, даже если никогда о безупречности не слышал. В противном случае он либо теряет способность видеть (вытесняет из восприятия все невыносимые для тоналя поля эманации), либо погибает.

    После обретения безупречности давление больших эманации на человеческий кокон может быть благотворным и даже целительным. Прежде всего, это относится к видению эманационных полос с обратным течением Времени. В результате глубокого, но не напряженного сосредоточения внимания на этих вибрациях, психические и соматические поля тела входят в то состояние, где резко усиливаются все регенерационные процессы. Помимо специфического оживления чувств и памяти, такой тип энергообмена приводит к обновлению самой телесной субстанции — восстанавливаются разрушенные клеточные структуры, постаревшие ткани. Органы «вспоминают», как они работали в юности. Происходит быстрое очищение состава крови. Вся система психоэнергетического, биохимического, соматического метаболизма начинает работать иначе. Субъективно это состояние воспринимается как омоложение. Разумеется, никаких научных исследований на это тему до сих пор нет. Но мои личные ощущения соответствуют тому, что я написал выше.

    Кажется, что тело стремится соответствовать воспринимаемым вибрационным паттернам. В резонанс с эманациями обратного времени входят, прежде всего, телесные механизмы, чьи функции заключаются в противостоянии нарастающей с годами энтропии. Время от времени побочным эффектом активизации этих телесных механизмов становится даже изменение поведения, привычек и образа жизни. Негативные психофизические стереотипы, которым подчинялся видящий в течение своей прежней «личной истории», растворяются.

    Таким образом, мы на собственном опыте узнаем, что многие содержания внутреннего мира имеют не столько психологическую, сколько энергетическую природу. Мысли, желания, привычки, настроения, стремления и интересы — все это совокупность определенных резонансов, паттернов энергообмена. Выделяя с помощью произвольного внимания некоторые потоки эманации, мы всесторонне влияем на качество психосоматической целостности.

    Возможно, именно здесь заключена тайна сознательного управления длительностью нашей биологической жизни.

    «Облака»

    Надо сказать, все репрезентативные картины энергетической Реальности кажутся человеческому тоналю весьма странными. Ни одна из них не укладывается в привычную систему перцептивных координат.

    Все картины соединяют в себе несоединимое, воплощают непостижимые парадоксы, поскольку находятся как бы на границе между миром отдельных, преходящих объектов и миром Бесконечности и Вечности. Репрезентации, данные сознанию видящего, превышают объем тоналя, а потому оставляют впечатление чего-то непрерывно меняющегося, текучего и незаконченного.

    Человеческое внимание и восприятие, сканируя бесконечный калейдоскоп визуальных, аудиальных, кинестетических форм, быстро оказывается в состоянии критического напряжения. В связи с чрезвычайной плотностью перцептивного материала работа осознания в видении то и дело меняет свое качество. На первых порах видение вообще длится считанные секунды — ровно столько, сколько способно выдержать человеческое внимание на пределе самого парадоксального своего состояния. Это состояние можно описать только как сочетание противоположностей — деконцентрации и концентрации внимания, слияния субъекта и Объекта при сохранении четкой отделенности воспринима-теля от данных ему феноменов, высшего синтеза всех сенсорных модальностей и одновременной разъятости перцепции до уровня ее элементарных компонентов, наличия пространственно-временной картины на фоне абсолютной «свернутости» пространства и времени.

    По мере адаптации к новому типу работы внимание и восприятие видящего перестают отключаться. Интуитивно человек находит способ поддерживать оптимально-экономный, «щадящий» режим функционирования осознания.

    В чем состоит особенность щадящего режима осознания? Мы можем заметить периодические изменения интенсивности внимания, циклические пере-сборки восприятия, взаимопревращение перцептивных гештальтов и их содержаний (в первую очередь, это касается геш-тальта «фигура — фон») и, наконец, пульсирующее расширение и сжатие поля видения.

    На пике предельного расширения видимого поля мы сталкиваемся с репрезентативной картиной, которой я дал условное название «облака».

    Видение энергетической Реальности как бесконечного множества «облаков» светимости, наверное, — наиболее нечеловеческая форма восприятия. Субъективно оно переживается как торжество всеобщего подобия, как результат устранения практически всех отличий. Из пространства всевозможных гармоний, резонансов, пучков эманации и агрегатов, построенных из этих пучков, на первый план выходит единый способ существования энергетического Бытия. Из всех видов организации человеческой перцепции остается лишь некая регулярность в распределении вселенской Силы. Эта регулярность предстает перед видящим как окончательная пульсация, транслируемая онемевшему наблюдателю, — устранившему в этом состоянии фактически все содержания тоналя из области актуального реагирования, — в виде сгущений и разрежений аморфной светимости. Такие «сгущения» светимости отдаленно напоминают облака светящегося газа. Может возникнуть даже иллюзия полета сквозь эти неописуемые структуры — «облака», которая следует собственному ритму. «Облака» возникают из пустоты и уходят в пустоту, то окружая видящего со всех сторон, то «разбегаясь» от него.

    Энергетические структуры настолько высокого уровня возникают после того, как наблюдатель замечает во всех предыдущих репрезентативных картинах некую повторяющуюся черту или монотонную совокупность черт. Сначала кажется, что это бесконечные ряды сверхсложных узоров, затем узоры распадаются на однородные элементы, то сливающиеся, то распадающиеся. За первым узором открывается второй, более глубокий. За вторым — третий, и так до бесконечности. И во всех этих узорах есть нечто общее: то ли единый ритм, то ли единообразный способ превращения элементов, то ли еще что-то, принципиально недоступное описанию словами.

    Открывшееся в изменчивости узоров единство абсолютно всех форм энергетической Реальности предстает как одновременно живое и механическое, предельно сложное и удручающе элементарное. Видящий в определенном смысле преодолевает «последнее страдание», поскольку всем телом чувствует — на этом уровне исчезает разница между живым и неживым, между человеческой формой и абсолютной бесформенностью.

    Данные переживания мало похожи на эмоциональное отреаги-рование тоналя. Это чистое осознание, рождающее непосредственное чувство. Если бы видящий мог мыслить словами, он сказал бы примерно следующее: «Здесь я ничем не отличаюсь от камня, от пыли, от звезды, от ветра, от гравитационного поля, от неорганического существа. Здесь мое осознание — элементарная стихия, подобная излучению. Во всяком моем движении скрыта абсолютная неподвижность. И моя кажущаяся полнота на самом деле состоит из пустоты».

    Скорбное переживание, плавно перетекающее в покой. Покой, плавно перетекающий в чувство Свободы. Это — потеря человеческой формы в видении. Потеря неокончательная, но резко трансформирующая основные характеристики осознания.

    Здесь можно усмотреть отдаленное сходство с буддистской нирваной. Да и любое измененное состояние сознания, возникшее благодаря психотехнике или сильным интоксикациям психоактивными веществами, чревато всплесками подобных переживаний. При интоксикации переживание может быть окрашено чувством подлинного ужаса, поскольку внимание субъекта не проходит через необходимую фазу деконцентрации и последовательного усиления. Оно соприкасается с полем Бесконечности, неся в себе свойства обычной суженности. А потому неизменно фокусируется на части явленного, будучи не в силах охватить целое. Эта «часть», вызывающая космический ужас, как правило, оказывается средоточием всего автоматического, элементарного, скудного. Все живое и сложное, яркое и спонтанное пребывает на другом конце перцептивного спектра. Достичь покоя в таком положении практически невозможно, и, следовательно, всплеск видения не имеет трансформационной ценности.

    Когда в психоэмоциональном поле субъекта устанавливается покой, бесконечное поле однообразных узоров исчезает, и на его месте образуются энергетические «облака». Подобно тому, как галактики содержат в себе миллиарды звезд, «облака» объединяют невообразимый объем перцептивных вселенных вне времени и пространства. Здесь завершается ряд репрезентативных картин и, возможно, исчерпывается поле, доступное осознанию видящего.

    За «облаками» нет ничего видимого. Мы не видим, а просто знаем, что на последнем уровне интеграции Бытие предстает как абсолютно неразличимое Единство. Мы можем именовать его нагуалем, можем именовать Реальностью, или, следуя современному физическому лексикону, «квантовым полем» Вселенной. Так или иначе, за любым словом, обозначающим это конечное Единство, нет никакого опыта. Это лишь условный знак, внутри которого мы не находим ничего, кроме Молчания.

    Завершая эту книгу, напоследок укажу на еще одно обстоятельство. Оно касается устройства нашего перцептивного мира.

    Я описал различные феномены видения — причудливые формы светимости и интегральные ощущения, репрезентирующие энергетическое мироздание человеческому сознанию, находящему на очень высоком уровне интенсивности. Легко заметить, что описанные репрезентативные картины невозможно наложить на тот или иной перцептивный мир, созданный человеком. Везде и всюду мы наблюдаем лишь частичные пересечения. Везде и всюду поля видения объединены по законам, имеющим очень мало общего с законами тоналя.

    В предыдущих работах я много писал об активной, творческой роли человеческого внимания и восприятия. Так что, фундаментальный тезис нагуализма о том, что «способ восприятия является режимом энергообмена», рассматривался мною больше с точки зрения делателя (не в психотехническом, а в философском смысле) — человека как творца перцепции. Если рационалисты традиционно преуменьшают, а то и вовсе игнорируют созидающую роль внимания, полагая перцепцию пассивным способом отражения, мы, исходя из практических задач нагуализма, склонны абсолютизировать роль научения и установки в конструировании человеческого перцептивного пространства.

    Разумеется, конвенциональность оказывает огромное влияние на перцептивный опыт. Это влияние носит всесторонний характер. И распределение сигналов по сенсорным модальностям, и конкретное образное содержание восприятий, и объем восприятия — все связано с навыками, установками, стереотипами. Невольно возникает впечатление, что перцептивный мир целиком и полностью является продуктом внутреннего изготовления.

    И все же это не совсем так.

    Категорически отказавшись признавать объективность перцептивного изображения Реальности, мы, тем не менее, не имеем права настаивать на его исключительной субъективности. Истина, как это чаще всего бывает, находится посредине.

    Конечно, «изображение» Мира всегда создается глазами тоналя. Но человек, будучи частью Реальности, участвует в ней не только как тональ, но и как нагуаль. Иными словами, воспринимаемая картина мира является продуктом столкновения сил тоналя и сил нагуаля.

    Описательная модель точки сборки, находящейся на поверхности энергетического тела, удачно иллюстрирует данное положение вещей. Независимо от исторических, семантико-лингвистических, социальных и культурных влияний, человек в своем нынешнем состоянии воспринимает только те пучки эманации, которые могут быть собраны в данной позиции точки сборки. Это не психический, а энергетический факт. Он и обусловливает ряд объективных законов восприятия.

    С опытом видящий начинает замечать, что пучки эманации, доступные нормальному восприятию, объединены некоторыми не-тональными характеристиками. Они могут быть подобны по яркости свечения, ритму пульсации, по характеру внутренних резонансов и тех резонансов, которые они вызывают у воспринимающего существа. Кроме того, эти пучки находятся в определенном диапазоне объема и интенсивности.

    Иными словами, мир, который мы способны воспринимать, является энергетически гармоничным для данной человеческой формы.

    Гармоничные комплексы эманации составляют ничтожную часть окружающего нас энергетического океана. Пока мы воспринимаем лишь то, что доступно первому вниманию, энергетическое тело остается неизменным. Наша форма хорошо защищена от бесконечного множества энергетических потоков, от опасных «ветров нагуаля», способных как преобразить нашу природу, так и разрушить ее. Нам кажется, что мы в безопасности. Нас окружает однородный мир, и наша судьба в этом мире предопределена. Мы проходим свой путь от рождения до смерти по той же тропе, что и миллиарды подобных нам существ.

    Здесь все знакомо, и здесь нет Свободы.

    Но совершенно все меняется, когда мы обращаемся к окружающей Реальности в сновидении. Проходя через сновидческие пространства, мы сталкиваемся с целым рядом негармоничных пучков эманации и обогащаемся все новыми и новыми гранями Бытия.

    Одновременно мы усиливаем свое осознание и трансформируем чувствительность наяву, используя практическую последовательность, описанную в двенадцати этапах психоэнергетической дисциплины.

    В результате этих усилий бодрствующего и сновидящего Я мы приходим к интеграции по ту сторону сновидения. И в новом единстве обогащенного и усиленного осознания мы обретаем Свободу.

    2007–2009 гг.


    Примечания:



    2

    Стивен Лаберж (Stephen LaBerge) — американский ученый, исследователь осознанных сновидений, автор ряда книг на эту тему и оригинальной методики вхождения в состояние осознанного сновидения (lucid dreaming). — А.К.



    21

    Майринк Г. Избранное. — Спб.: Азбука-классика, 2004.



    22

    «Пороги сновидения», 2005.С.







     


    Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Другие сайты | Наверх