7

Очутившись на распутье, я отправился в путешествие. Это была не первая моя поездка. Еще будучи гимназистом старших классов и потом уже студентом я репетировал отстающих учеников, а на скопленные деньги пускался в путь. Легкое серенькое пальтишко, служившее мне подстилкой на жестких скамейках вагонов третьего класса, покрыло со мной уже немало километров по железным дорогам зарубежных стран.

Декабрь застал меня во Флоренции. Я жил у тети Маши, старшей сестры отца, эмигрировавшей со своим мужем, врачом Альбертом Блохом из царской России. У них был сын Жорж, студент-медик, и две дочери. Старшая Лидия училась в лицее — средней школе, — готовилась стать преподавательницей, младшая, Надя, должна была пойти в школу через год. Смышленая, веселая, лукавая, она была любимицей семьи.

Само собой понятно, что, живя во Флоренции, я не пропускал ни одного футбольного соревнования. Игры проходили на поле клуба «Фиренце», расположенном в загородном парке Кашине. Оно было окружено могучими вековыми деревьями. Вдали на холме виднелась небольшая площадка — Пиацале Микеланджело — с бронзовой копией статуи Давида. Здесь величайший скульптор, художник и архитектор эпохи Возрождения возвел в 1530 году, во время одной из бесчисленных осад Флоренции, мощную линию укреплений и руководил обороной своего родного города. За Пиацале Микеланджело на склоне горы была видна самая старинная церковь Флоренции, беломраморная Сан-Миньято.

Команда «Фиренце» играла так, как только могла играть команда прекраснейшего из городов, где подчас даже полицейский участок помещается во дворце ХIII века; она играла изящно, с вдохновенной импровизацией, но ей явно не хватало «запаса мощности». Исключение составляли два игрока — левый защитник, коренастый, упористый бычок, и центральный нападающий англичанин Ньюфер — и тут не обошлась без англичан.

«Фиренце» стала чемпионом города и теперь участвовала в розыгрыше первенства Тосканы. Она лидировала, шла на два очка впереди команды «Ливорно».

Во время одного из соревнований ко мне подошел в перерыве плотный, среднего роста, элегантно одетый господин в золотом пенсне, с бородкой клинышком. Вежливо приподняв шляпу, он представился: адвокат Орсини, председатель клуба «Фиренце». От сына господина доктора Блоха он слышал, что в моем лице Флоренцию посетил известный русский футболист. Не желаю ли я войти в состав команды «Фиренце» «al posto di back diritto» — на место правого бека?

Я поблагодарил за честь и согласился.

Через два дня я вышел из раздевалки вместе со второй командой клуба для тренировки. Чтобы поскорее войти в форму, я встал на место центрального нападающего. Лишь только я овладел мячом, послышался отчаянный крик правого крайнего:

— Sotto, sotto!

«Сотто» по-итальянски значит «под»: под стол, под книгу. Оказывается, в футболе оно равнозначно русскому «пасуй сюда». В течение всей тренировки я отгадывал и запоминал слова итальянского футбольного хода, чтобы во время соревнований понимать своих партнеров.

С ними я встретился в той же раздевалке через несколько дней. Из-за перегородки доносились голоса и смех пизанцев, наших сегодняшних противников. Команда Пизы шла в розыгрыше на третьем месте, и в первой встрече с «Фиренце» на своем поле выиграла со счетом 2:1.

Переодеваясь, мои новые товарищи испытующе поглядывали на меня. Они вежливо ответили на мое приветствие, но за этой вежливостью чувствовался холодок отчужденности. Они несомненно предпочли бы видеть на моем месте высокого, худощавого паренька, избегавшего встречаться со мной взглядом, которому сегодня из-за меня предстояло сидеть на так называемой длинной скамье — на скамье запасных. Быть может, он играет хуже, но с ним они уже давно связаны тесной спортивной дружбой, борьбой плечом к плечу на футбольных полях Тосканы. Чувствую себя одиноким и знаю: я должен сыграть так, чтобы команда поняла — не зря пригласил меня Орсини на место «back diritto».

Выходим на поле вместе с пизанцами. Присматриваюсь к своему «подопечному», левому полусреднему Бонелли, широкоплечему, крепконогому, худощавому. Меня предупредили, что это самый сильный игрок в команде Пизы, кандидат в сборную страны. Что же, посмотрим...

Свисток судьи, и мяч в игре. Несколько минут он задерживается в центре поля, а затем полузащитник передает его Бонелли. Мяч опускается перед ним на землю, Бонелли, точно рассчитав отскок, собирается перекинуть его через себя и, повернувшись, устремиться с ним к нашим воротам. Я выскакиваю из-за его спины, снимаю у него мяч с ноги и сильным низким ударом посылаю через все поле прямо на правого защитника пизанцев. Мой расчет был прост: наш левый крайний получает возможность в рывке от боковой линии к центру перехватить мяч раньше защитника и сразу оказаться с ним перед голом противника. Все произошло, как я ожидал, но атака не была завершена: сильный удар попал в штангу, мяч отскочил далеко в поле. Гол не был забит, выигрыш был чисто психологический: вступительный аккорд в футболе, как и в музыке, задает тон всей пьесе. Острое положение, создавшееся на первых же минутах у ворот пизанцев, вселило уверенность в наших игроков. Было важно и то, что я выиграл свою первую схватку с Боннелли.

Мы продолжали атаковать, прижав противников к воротам. И тут Бонелли показал, что он умеет не только играть, но и «делать» игру для своей команды. Он оттянулся назад на помощь защите и, угадывая направление наших атак, всегда оказывался в самом опасном месте. Овладев мячом, он далекими, точными передачами выводил своих партнеров на прорыв. Постепенно выровняв игру, он снова оказался в линии нападения. Мне приходилось неотступно следить за ним, чтобы не дать ему прорваться. После нескольких безуспешных попыток обвести меня, он опять изменил тактику. Теперь он держал меня вплотную, не отходя ни на шаг, мешая мне отбивать мяч, не давая точно передавать его нашим нападающим. Он старался выключить меня из игры, свести мою роль к единоборству с ним и тем самым помочь своим партнерам найти путь к нашим воротам. Однако, несмотря на все его усилия, мне время от времени удавались точные передачи, и с одной из них Ньюфер перед самым перерывом ударом в нижний угол открыл счет.

К концу тайма мои партнеры выглядели более утомленными, чем пизанцы. Можно было предвидеть, что во втором тайме нам придется нелегко. И действительно, теперь мяч все время гостил на нашей половине, но мы удерживали преимущество почти до конца игры. Шли уже последние минуты. Полузащитник пизанцев подал высокий мяч на наши ворота. Я собирался отбить его головой. Одновременно со мной за ним прыгнул Бонелли. В то мгновение, когда мяч коснулся моей головы, я почувствовал сильный толчок, вместе с Бонелли упал на землю и, еще лежа на земле, услышал свисток: мяч трепыхался в сетке ворот. Его забил центральный нападающий пизанцев, оказавшийся во время моей воздушной схватки с Бонелли в нескольких шагах позади него. И тут я вспомнил, что этот игрок в таких случаях всегда стоял за нами, готовясь добить мяч в ворота, если Бонелли помешает мне отбить его далеко. Гол не был случайным: тактическая комбинация была найдена Бонелли и его партнером в ходе игры и в конце концов увенчалась успехом. Наблюдательность и настойчивость Бонелли спасли пизанцев от проигрыша. Счет 1:1 удержался до конца встречи.

Вернувшись в раздевалку, я уже не чувствовал себя в команде чужим. Высокий паренек, просидевший игру на скамейке запасных, первым подошел ко мне и, улыбаясь, крепко пожал руку...

На другой день флорентийские газеты писали о «colosso russo» — русском великане, — появившемся в команде «Фиренце». Из этих же газет мы узнали, что ливорнцы выиграли свою очередную встречу. Теперь они шли вплотную за нами, отставая только на одно очко.

Первенство Тосканы подходило к концу. Мы сыграли и выиграли еще две встречи — ездили в Болонью и принимали у себя команду Сьены. Предстояла последняя решающая игра в Ливорно. Чтобы стать чемпионом Тосканы, нам достаточно было ничьей, ливорнцам нужна была победа.

Стадион в Ливорно был расположен невдалеке от берега моря. Из-за невысоких трибун доносился грохот прибоя. Штормовой порывистый ветер дул вдоль поля, рваные облака стремительно мчались по небу, то закрывая, то открывая холодное январское солнце.

Команды вышли на поле. Среди ливорнцев было несколько рыбаков — жилистые, крепкие парни с обветренными лицами.

Судья подозвал к себе капитанов и бросил вверх монету. Нам повезло, мы выиграли жеребьевку. В такую погоду это была почти победа: можно первый тайм играть по ветру, набрать изрядный запас голов, вымотать противника, а во втором тайме стараться удержать преимущество. Первая половина программы была нами успешно выполнена: к перерыву мы забили ливорнцам пять мячей.

Второй тайм был точным повторением первого, с той разницей, что на этот раз голы сыпались в наши ворота. Только теперь мы почувствовали, что значит играть против такого ветра. Стоило хоть немного поднять мяч от земли, как он подхватывал его и относил назад. Только короткими, низкими передачами можно было продвигаться вперед. Но такие передачи без труда перехватывались ливорнцами, и мяч снова оказывался на нашей штрафной площади. А что было делать нам, защитникам?! После сильного удара мяч возвращался обратно, как бумеранг...

5:1, 5:2, 5:3, а игры остается еще немало... Наше нападение измоталось, один только Ньюфер проявляет признаки жизни. Измоталась и полузащита. Ливорнцы, предчувствуя победу, атакуют все яростнее, и мы трое — вратарь и два защитника — с трудом сдерживаем их натиск. Один за другим летят мячи в наши ворота, выше ворот, рядом с воротами. Вратарь ловит их, отбивает, переводит на угловые, выхватывает, распластавшись в броске, из-под ног противников. И тут уж было, конечно, не до корректной игры. Ливорнские рыбаки изрядно обрабатывали меня бутсами, коленями, локтями, плечами. Я старался не остаться в долгу... И все же я знал, что соревнование проиграно. Но не было бы счастья, да несчастье помогло. Окончательно вымотавшись, наши нападающие и полузащитники перестали думать об атаке и сгрудились на нашей штрафной площади. Сам собой получился знаменитый индонезийский «бетон», глухая защита, при помощи которой команда Индонезии сумела на Мельбурнской олимпиаде в первой встрече со сборной СССР добиться ничьей с нулевым счетом.

На пути к нашим воротам ливорнцы встречали теперь целый лес ног, и мяч увязал в нем. И все же минут за восемь до конца счет стал 5:5.

Насмарку пошла трехмесячная борьба, насмарку пошли двойки, единицы и нули в таблице розыгрыша. Забьют или не забьют ливорнцы в оставшиеся минуты шестой гол — вот что решало судьбу первенства. Бесконечно медленно текло время для нас, с неумолимой быстротой иссякало оно для ливорнцев. Все десять их полевых игроков бомбардировали наши ворота, да и вратарь подчас оказывался чуть ли не на середине поля. Ливорнцы торопились и в спешке теряли точность передач и меткость ударов. Им так и не удалось взломать «бетон». Свисток судьи зафиксировал счет 5:5 — нашу победу.

И тотчас же, раздвигая кричащую и улюлюкающую толпу зрителей, на поле выбежал взвод карабинеров, взял нас в каре и отвел в раздевалку. Эта предосторожность, на мой взгляд, была излишней: не мы, а хозяева поля нуждались в защите, на них обрушился гнев ливорнских тиффози,

Мы возвращались во Флоренцию чемпионами Тосканы. В купе вагона, где собралась наша команда, звенела под переборы гитары веселая песня:

Evviva Firenze,

Cittб delle bellй donne!

Да здравствует Флоренция,

Город прекрасных женщин!

...Через две недели начиналось первенство Италии, в котором предстояло участвовать и нашему клубу. За несколько дней до этого я покинул Флоренцию. Семейство Блоха провожало меня на вокзале. Позади, деликатно уступая им «авансцену», стоял плотный, элегантно одетый Орсини.

Поезд тронулся, он шел на юг, к Риму, Неаполю. Семейство Блоха махало мне вслед платками. Орсини догнал медленно двигавшийся вагон и протянул мне изящную картонную карточку.

— Ваша тессера, синьор Ромм, — сказал он. — Благодарю вас и счастливого пути.

Он остановился и приподнял свой борсалино...

Тессера — членский билет футбольного клуба «Фиренце» — сохранилась у меня до сих пор. На обороте каллиграфическим почерком Орсини вписаны результаты четырех соревнований, в которых я участвовал.