Самолет первых героев

Владимир Котельников/ Москва

Фото из архива автора

Р-5 - один ил самых известных советских самолетов 1930-х гг. Много лет он был наиболее массовой машиной ВВС РККА и широко применялся в народном хозяйстве. Этот поистине легендарный самолет имел множество модификаций, но объем журнальной статьи вынуждает сделать акцент на военных вариантах, да и то исключив ранее описанный ССС (см. «ЛиВ»,№ 62001).

В середине 1920-х гг. основным самолетом советских ВВС являлся биплан Р-1, «русифицированный» вариант английского разведчика DH.9a (см. «АиВ», № 4'2001). В 1926 г. разведчики в ВВС РККА разделили на армейские (дальние) и корпусные (ближние). Так вот, в качестве корпусного разведчика Р-1 еще мог сойти, а в качестве армейского требовалась более современная машина.

В конце 1926 г. коллектив Отдела сухопутного самолетостроения (ОСС), которым руководил Н.Н. Поликарпов, получил задание на проектирование «армейского разведчика 1-го класса». Требования к нему подготовили только в феврале 1927 г., а 7 апреля их утвердил Научно-технический комитет (НТК) Управления ВВС (УВВС). Согласно требованиям, двухместный самолет должен был вести разведку как у линии фронта, так и в глубине обороны противника. Особо подчеркивалась необходимость быстрого проникновения в неприятельский тыл. Как правило, действовать ему предстояло в одиночку, что диктовало способность ведения оборонительного воздушного боя. При необходимости машина могла использоваться и в качестве легкого бомбардировщика. Основные требования в порядке важности: мощное вооружение, круговой обзор, скорость горизонтального полета, потолок и маневренность.

Предлагалось выбрать один из трех двигателей: немецкий BMW VI, американский Райт ТЗ или отечественный М-13, существовавший тогда только в проекте. Все три - 12-цилиндровые водяного охлаждения мощностью 600 л.с.

В апреле 1927 г. в ОСС началось проектирование разведчика, которому УВВС присвоило обозначение PV (позднее стали писать Р5, а затем - Р-5). В качестве основного выбрали мотор BMW VI, поэтому в соответствии с действовавшей тогда системой обозначений самолет стал именоваться Р5-БМВ6. По оценкам конструкторов, с этим двигателем машина получалась самой легкой. Особенностью мотоустановки являлось применение водяного радиатора, который мог перемещаться вверх-вниз. Выдвигая его из фюзеляжа, можно было регулировать охлаждение.

Проект PV выполнили в двух вариантах: классического биплана с одинаковыми крыльями и полутораплана с существенно меньшим нижним крылом. Первый обеспечивал унификацию конструкции обоих крыльев, второй давал лучший обзор вниз и облегчал прицеливание при бомбометании. В качестве основного конструкционного материала для нового самолета выбрали дерево. В состав вооружения включили 3 пулемета калибром 7,62 мм: два на турели у летчика-наблюдателя (летнаба) и один неподвижный синхронный, из которого стрелял пилот. Бомбы решили подвешивать снаружи под крылом и фюзеляжем.

Эскизный проект завершили 4 июня 1927 г. 29 июня оба его варианта представили на рассмотрение Технического совета Авиатреста. Конструкторы рекомендовали полутораплан, технологи - вариант с крыльями одного размаха. Окончательного выбора не сделали, решив подождать результатов продувок моделей в аэродинамической трубе. Зато военные высказались однозначно - 7 июля НТК УВВС одобрил полутораплан.

По этой схеме выполнили уточненный проект. По сохранившимся чертежам видно, что он был очень близок к конфигурации серийного Р-5. Существенно отличалось по форме и размерам оперение, несколько иной была конструкция шасси, а курсовой пулемет сначала располагался снаружи с левого борта, как на Р-1 и Р-3.

В июле 1927 г. на заводе № 1, где базировался ОСС. началась постройка полноразмерного макета. 20 августа его впервые предъявили комиссии под председательством Е.В. Агокаса. Одобренный в целом, макет потом несколько раз дорабатывали и предъявляли повторно. К 23 октября на макете уже установили почти все оборудование и вооружение, включая пулеметную турель Тур-6.

К концу января 1928 г. уточненный проект был готов. 1 февраля его утвердил НТК УВВС, 6 февраля - руководство Авиатреста.

Согласно плану опытных работ на 1927-28 гг. требовалось изготовить один образец Р-5 для статических испытаний и два летных. Испытания планировали начать с 1 апреля 1928 г. Но к этому сроку уложиться не успели. Причинами стали и переделки по требованиям УВВС, и перегрузка маленького КБ другими работами, и необходимость приобретения некоторого оборудования и полуфабрикатов за рубежом. Так, колеса заказывали во Франции, мотор, прицелы и часть приборов везли из Германии, трубы легированной стали для шасси - из Англии.

Первый самолет выпустили на аэродром в конце августа. Своего летчика на заводе не было, и при необходимости приглашали пилотов из разных организаций. Чаще всего старались договориться с М.М. Громовым. Так поступили и в этот раз, причем из-за его занятости даже отсрочили первый полет. Машина поднялась в воздух 25 августа 1928 г. Громов провел всю программу заводских испытаний, на которых самолет летал без вооружения и части оборудования.

6 октября первый Р-5 попытались передать на Госиспытания в НИИ ВВС, но его не приняли, насчитав 29 дефектов. 26 октября самолет закатили в заводской ангар для доработок. В начале ноября его вернули в НИИ ВВС. На Р-5 совершил пробный полет В.О. Писаренко, затем быстро прошли повторные заводские испытания.

5 ноября самолет официально приняли в НИИ, а полеты начались с 22 ноября. Экипаж состоял из летчика Писаренко, летнабов Шаурова и Бакина, летавших попеременно. В горизонтальном полете удалось достичь максимальной скорости 208 км/ч, что было в пределах требуемого, а потолок 6060 м оказался меньше заданного. В отчете отмечалось, что при скорос1и более 200 км/ч самолет теряет путевую устойчивость - «виляние хвоста происходит с зажатой ножной педалью». Существенным дефектом являлось то, что руля высоты на посадке не хватало. Кроме того, из-за малого выноса шасси самолет имел тенденцию к капотированию. Летчик плохо видел вперед через мутный целлулоид козырька. Костыль был недостаточно прочен: его сломали в самом начале испытаний, на следующий день отремонтировали и опять согнули. Но было и хорошее. Длинный список недостатков в отчете неожиданно завершался мажорной нотой: «Одновременно с этим НИИ отмечает наличие… приятности в управлении самолетом».

Первый экземпляр самолета Р-5 на Государственных испытаниях. НИИ ВВС, осень 1928 г. На врезке - оперение этого самолета с килем характерной формы

Первый Р-5 15 января 1929 г. опять вернули заводу для доработок. После их окончания новый заводской летчик Б.Л. Бухгольц совершил на Р-5 несколько полетов. В рапорте он написал: «Самолет приятен в пилотировании и благодаря своей устойчивости не утомителен для пилота». Маневренность Бухгольц оценил как «весьма удовлетворительную».

Для улучшения путевой устойчивости решили нарастить вертикальное оперение и одновременно увеличить площадь рулей. Роговую компенсацию руля направления уменьшили по площади на 40%, а киль, наоборот, увеличили на 20%. При этом передняя кромка киля стала прямой, а не вогнутой. Ввели роговую компенсацию руля высоты, что уменьшило размеры стабилизатора. Вооружения на машине по-прежне- му не было, за исключением турели Тур-6бис под два пулемета «Льюис» обр. 1924 г. Доработки сделали самолет примерно на 30 кг тяжелее.

11 июня 1929 г. первый Р-5 приступил к дополнительным испытаниям в НИИ ВВС. Общий вывод о машине был благожелателен: «По сравнению с предыдущими испытаниями… летные качества ее улучшились…». Максимальная скорость чуть упала, а потолок возрос. «Самолет очень летуч и скорость теряет медленно», - отметил Писаренко. Устойчивость машины оценивалась как хорошая. Некоторая ее потеря («виляние», как тогда писали) начиналась лишь со скорости 270 км/ч, достигаемой только на пикировании. Тенденция к сваливанию не проявлялась. Самолет входил в штопор неохотно, правда, выходил из него с запаздыванием, но это сочли допустимым. Взлет и посадка давались просто, хотя садиться было немного сложнее, чем на Р-1. Обзор из кабин нареканий не вызывал. Вообще участникам испытаний машина понравилась.

Р-5 сравнивали с импортными самолетами Фоккер CVE, Бреге Br 19В2 и отечественным Р-ЗЛД. Превосходя все их по взлетному весу и скорости, он продемонстрировал хорошую маневренность и неплохую скороподъемность.

Конечно, выявили и недостатки. Опять отметили тенденцию к капотированию на посадке. Выхлопные газы попадали в открытые кабины. Разбалтывались панели капота. Отсутствовал дренаж для слива скопившейся в фюзеляже воды, что могло привести к быстрому загниванию древесины. Управление в кабине летнаба оказалось неудобным (слишком высоко подняли педали), к тому же там стоял лишь макет приборной доски.

Затем на первом Р-5 начали отрабатывать программу эксплуатационных испытаний в 84-м отряде в Смоленске. Машиной остались довольны, хотя помучились с постоянной течью радиатора. В амортизаторах шасси резиновые пластины из-за низкого качества быстро сминались и смещались относительно друг друга. Однако за время испытаний произошла лишь одна существенная поломка - 21 сентября в воздухе оторвался зализ киля.

Одновременно в НИИ ВВС проводили облет второй машины. В целом она соответствовала предыдущей, но имела французский карбюратор Зенит 60DC вместо BMW. Вооружение смонтировали полностью, радиостанция все еще отсутствовала, а вместо фотоаппарата стоял макет. Костыль сделали слишком жестким, и он почти не амортизировал, что позже привело к быстрому изнашиванию его пятки.

Машину предъявили военной приемке 18 июня 1929 г., с отставанием от плана на 2 месяца. Самолет не приняли, потребовав пристрелки пулеметов, что задержало испытания еще почти на месяц. Лишь 11 июля второй Р-5 совершил в НИИ ВВС первый полет. В ходе его разрушился левый распредвал мотора, пришлось срочно садиться. Уже на земле обнаружили, что вдобавок раздуло маслобак из-за отсутствия дренажа.

29 июля летные испытания возобновились, и они шли до 29 августа. Полеты оставили вполне положительное впечатление у летчиков В.О. Писаренко и B.C. Волковойнова, которые дали очень благоприятное заключение. Несмотря на некоторое увеличение веса, переделка мотоустановки принесла свои результаты. В отчете записали: «…летные качества значительно повысились и полностью удовлетворяют предъявленным техническим требованиям». Правда, пробег остался слишком большим.

Второй самолет испытывали в двух вариантах: как разведчик и как легкий бомбардировщик, причем бомбовая нагрузка доходила до 800 кг - намного больше, чем предусматривалось заданием (250-300 кг). Под фюзеляжем поставили балки для бомб калибром до 250 кг, скопированные с французского образца (потом их приняли на вооружение под обозначением Дер-13). Значительное увеличение нагрузки не прошло бесследно, появились деформации нижнего крыла. Поэтому предложили усилить передний лонжерон и поставить бобышки в местах установки бомбодержателей.

Второй образец унаследовал часть дефектов первого. Испытатели отметили склонность к капотированию, запаздывание с выходом из штопора, потерю устойчивости на пикировании, разбалтывание панелей капота, течь радиатора. Изношенную пятку костыля пришлось дважды менять.

Испытания завершились перелетом Москва-Севастополь-Москва. Для этого машину оснастили дополнительным баком на 161 кг бензина. Экипаж состоял из Писаренко и заместителя начальника УВВС Я.И. Алксниса. Не следует переоценивать роль последнего: тогда Алкснис был лишь поспешно обученным любителем. Так что основную работу делал, конечно, Писаренко. Между Тарусой и Алексином пришлось сделать вынужденную посадку - потек радиатор. Долив три ведра воды из речки, полетели дальше. Перелет завершился благополучно.

Эталонами для серии должны были стать третий и четвертый Р-5. 29 августа 1929 г. из НИИ ВВС на завод отправили письмо, в котором изложили требования по ликвидации недостатков, выявленных на испытаниях. Но 24 августа третий самолет уже совершил первый полет! Поэтому он остался практически таким же, как первый и второй. Отличие заключалось только в водяном радиаторе, в котором вместо шестигранных трубок использовали круглые. Военные все-таки требовали внести изменения. Авиатрест предложил компромисс: оставить третий образец как есть, а четвертую, еще недостроенную машину подвергнуть переделке. Однако УВВС осталось непоколебимым и добилось своего. Заводу пришлось 10 сентября выслать бригаду рабочих, которые начали дорабатывать машину прямо в ангаре НИИ ВВС. В т.ч. они поставили новый костыль с дополнительными ребрами на пятке, смонтировали храповик для запуска двигателя от автостартера, полотняные обтекатели спицованных колес шасси заменили алюминиевыми, организовали дренаж внутренних объемов для стока воды. В полу кабины появилось окно для прицеливания при фотографировании. Выхлопная система стала выглядеть достаточно оригинально: слева стоял коллектор с выходом через трубу, загнутую вверх-назад, а справа - отдельные патрубки. 18 сентября комиссия НТК «удостоверила удовлетворительное внесение переделок». Машину выпустили на испытания.

Сборка фюзеляжей 1 -й серии Р-5 на заводе № 1 в Москве

Кабина пилота первого экземпляра Р-5 и турельная установка в задней кабине этого самолета

Несмотря на новые выхлопные патрубки, угара в кабинах стало еще больше, чем раньше. Конец коллектора в полете вибрировал, а при высоких оборотах из него выбивалось пламя, ослеплявшее летчиков ночью. Хуже того, в самолет начало заносить искры. Если учесть, что Р-5 состоял из дерева и полотна, это казалось очень опасным. Летные данные третьего экземпляра были близки к показанным вторым, хотя несколько улучшилось поведение в штопоре из-за более передней центровки.

За третьим экземпляром последовал четвертый. Он имел выхлопную трубу, идущую вдоль левого борта за кабину летнаба (фанеру под ней прикрыли полосой дюраля) и переделанное шасси - более высокое, с выносом колес вперед. Испытания показали, что опасность капотирования уменьшилась, но стало «не хватать» рулей при традиционной посадке «на три точки». Увеличилась также нагрузка на костыль. Длинная выхлопная труба избавила от заноса гари в кабины, но ухудшила обзор влево. Козырек пилотской кабины на четвертом самолете остался целлулоидным - триплекса просто не достали. Позднее четвертый самолет получил усиления нижнего крыла с расчетом на увеличение бомбовой нагрузки.

11 октября 1929 г. приняли решение о массовом производстве Р-5. За три дня до этого военные уже заказали серию из 15 самолетов для войсковых испытаний. 17 ноября последовал другой заказ на такое же количество машин. Первый предстояло выполнить к 1 апреля 1930 г., второй - к 1 июня. Производство развертывали на заводе № 1 в Москве.

Фактически подготовку начали раньше. 25 апреля 1929 г. сформировали группу конструкторов, которые занялись рабочими чертежами. Но в сентябре директор завода приостановил работу, ссылаясь на отсутствие утвержденного эталона. Теперь таковым решили считать четвертый самолет. От длинной выхлопной трубы отказались, заменив ее индивидуальными патрубками, но несколько иной формы, чем на первой и второй машинах. Как типовой приняли усиленный (с внутренними косынками) водяной радиатор с трубками круглого сечения. Военные потребовали установить ручной стартер, смонтировать электрогенератор, освещение и навигационные огни. Электрооборудование проектом предусматривалось, но на опытных образцах отсутствовало. Но самое главное - следовало усилить планер под бомбовую нагрузку в 800 кг. Для этого предусмотрели подкрепления коробки крыльев, оперения и костыля.

Поликарпов не успел порадоваться успехам своего детища. 24 октября 1929 г. его арестовали как «вредителя», и даже после освобождения к работе над Р-5 он не возвращался. Задуманная Поликарповым модернизация самолета с переходом на смешанную конструкцию и подвеской бомб калибром до 500 кг так и не была осуществлена.

Завод не смог выполнить первый заказ в срок. Причинами стали постоянные изменения в чертежах, нехватка материалов и оборудования. Во Франции заказали 15 комплектов колес, но в срок прибыли только 10. Две недели потеряли потому, что завод, уверенный в преимуществе шасси по типу четвертого экземпляра, заготовил их на всю 1-ю серию, а НТК 9 января 1930 г. утвердил шасси по образцу третьего самолета.

Ни ручной стартер, ни освещение в кабине на 1-й серии установить не смогли - слишком много получалось переделок. 7 апреля Алкснис разрешил принять первые семь Р-5 без электрооборудования. Часть изменений, отработанных на опытных машинах, просто проигнорировали. Не было храповиков на винтах, козырьков кабин летнабов, обтекатели колес остались полотняные. Усиление крыла под бомбодержатели не производилось.

14 апреля закончили самолет № 4141, отстав от срока на две недели. На следующий день представили военной приемке машину № 4142, которая ее забраковала. Самолет № 4141 отправили в НИИ ВВС для проведения Госиспытаний. Его укомплектовали тщательнее, чем остальные Р-5 1-й серии, установив электрооборудование, радиостанцию ВОЗ III (14С), все приборы. На турели смонтировали новые пулеметы ДА, а вот ящики оставили под диски «Льюиса».

Серийный Р-5 над Центральным аэродромом. Москва, первая половина 1930-х гг.

Раскапотированный мотор BMW VI

Шасси Р-5 1-й серии (обтекатели сняты). Лыжное шасси, а также подвешенные кассета РРАБ-250 (слева) и бомба ФАБ-250

Погода становилась все теплее, и летчики НИИ ВВС все чаще сталкивались с перегревом воды - даже при полностью выпущенном радиаторе она слишком быстро испарялась. Пришлось вернуться к шестигранным трубкам. Это увеличило объем радиатора на 1,5-2 л и позволило справиться с перегревом. Общая оценка машины испытателями была положительной, хотя летные данные по сравнению с опытными образцами ухудшились из-за увеличения веса.

К маю заводу удалось сдать 5 машин, и 3 сразу отправили в Харьков на войсковые испытания. К концу месяца приемку прошли 9 самолетов, а всю 1-ю серию завершили к 11 августа. На всех машинах стояли импортные моторы BMW VI и пулеметы «Льюис» на турели (кроме самолета, сданного в НИИ ВВС). Подфюзеляжные бомбодержатели отсутствовали, комплектация приборами была неполной. После поступления сообщения из НИИ ВВС о проблемах с охлаждением приемка успела задержать две машины, на которых поставили радиаторы с шестигранными трубками. С восьмой машины 1-й серии начали монтировать навигационные огни и подсветку кабин. Генератор работал от ветрянки, т.е. мог использоваться только в полете. Все электрооборудование было импортным.

Головным образцом 2-й серии стала машина №4151. На ней появились храповики и усиленный башмак костыля. Резина колес была отечественного производства. На турели стоял один пулемет ДА, балки Дер-13 отсутствовали. Головная машина 15-25 июня 1930 г. прошла испытания в НИИ ВВС как эталон легкого бомбардировщика с нагрузкой до 664 кг. Полеты показали, что шасси недостаточно жесткое для увеличившегося взлетного веса. Всего за неделю испытаний оно начало деформироваться.

С применением Р-5 в качестве легких бомбардировщиков возникли проблемы. Из Харькова сообщали: «…даже при нормальной бомбовой нагрузке под крыльями эксплуатация самолета небезопасна». Дело в том, что завод так и не установил бобышки под бомбодержатели, и со временем от нагрузки расшатался набор крыла. Уже в октябре 1930 г. полеты на Р-5 с бомбами запретили. Предложили использовать самолеты 1-й и 2-й серий только как разведчики, сняв бомбодержатели вообще. Но Алкснис, ставший уже начальником УВВС, воспротивился этому. Он не только запретил впредь принимать самолеты без усиления крыла, но и потребовал доработать все ранее выпущенные. 14 ноября приказали вскрыть на заводе уже готовые машины и установить бобышки.

В 1930-31 финансовом году (с июля по июль) Авиатрест пообещал сдать 45 машин. Реально к концу 1930 г. изготовили 19, из которых сдали 16.

Зажигательный прибор ЗАП-4 заправляли гранулированным желтым фосфором в керосине. Эта смесь вспыхивала, соединяясь с дымовой смесью С-4 из нижнего небольшого баллона. Справа - бомба ФАБ-250 на «поясной» подвеске

Р-5 с четырьмя ЗАП-4 на испытаниях системы "Огненный дождь". Июнь 1936 г.

Задания на освоение новой машины дали также заводам № 31 (Таганрог), № 35 (Смоленск) и № 43 (Харьков). Фактически только первый реально приступил к производству. В августе 1930 г. там начали изготовление пяти фюзеляжей. Их почти закончили и начали делать другие узлы, когда ВАО, сменившее Авиатрест, направило в Таганрог многочисленные изменения к документации, внесенные по результатам испытаний. В качестве эталона в Таганрог привезли самолет № 4143. Что смогли - переделали, но многое пришлось оставить по-старому, поскольку это требовало изготовления новой оснастки или получения дополнительного оборудования. В результате первая таганрогская пятерка Р-5 была готова только в августе 1931 г. На всех машинах приемка обнаружила несоответствия чертежам, некомплект оборудования, а вооружения вообще не было. Однако УВВС все-таки согласилось их принять.

Руководство ВАО поняло бесперспективность распыления сил и сняло с завода № 31 план по Р-5. Весь обьем производства лег на завод № 1. Массовый выпуск начали двумя сериями, в которых было 50 и 80 машин. Часть запланированных для них нововведений опробовали на специально построенном самолете № 4316. На нем установили изготовленный в Рыбинске мотор М-17 (советскую копию BMW VI) и усиленное шасси.

3-я серия начиналась с самолета № 4534. На нем увеличили окно в полу, поставили пилоту зеркало для обзора назад. Затем внедрили увеличенные радиаторы, стойки и подкосы шасси из труб большего диаметра, более прочное сиденье летнаба. С 16-го Р-5 этой серии появились подфюзеляжные бомбодержатели Дер-13. Некоторые самолеты с конца 1930 г. комплектовались пулеметами ДА. Улучшили дренаж и снабдили резиновыми прокладками люки в центроплане. Всего за 1931 г. в конструкцию внесли более 150 изменений.

Осенью рассматривали несколько вариантов усиления вооружения Р-5. В частности, прорабатывали установку второго пулемета ПВ-1 под капотом зеркально первому.

Инженеры Шавров и Можаровский предложили «подкормовую» установку с прицелом- перископом для обстрела части нижней полусферы. Еще раньше поступило предложение опробовать 37-мм полуавтоматическую пушку «Гочкис». Но все это не дошло даже до опытных образцов.

Все самолеты имели крепления для радиостанций и антенны. Сами станции 13С и генераторы, их питавшие, не устанавливались из-за отсутствия таковых - их производство только разворачивали.

С лета 1930 г. в сборочном цехе вместе с немецкими моторами BMW VI появились М-17. Наш двигатель оказался на 31 кг тяжелее немецкого, и летные данные ухудшились, особенно скороподъемность и потолок. Здесь сказалось также использование шасси с более тяжелыми отечественными колесами и осями. В целом масса пустого самолета возросла более чем на 50 кг. Изменилась и центровка, став более передней.

Сдача самолетов заводом № 1 тормозилась нехваткой двигателей. В мае 1931 г. на предприятии скопилось 57 Р-5 без моторов. Самолет проходил облет, затем мотор с него снимали и переставляли на следующий. Двигатели были столь дефицитны, что их гнали из Рыбинска в Москву сразу после приемки, цепляя товарные вагоны к пассажирским поездам.

За 1931 г. изготовили 336 самолетов при плане 675. В феврале 1932 г. военные даже потребовали отдать в счет договора личный Р-5 начальника ГУАП.

ВВС срочно требовались разведчики на замену старым Р-1 и для формирования новых авиачастей. Простой и дешевый Р-5 (закупочная цена вместе с мотором - 36400 руб.) позволял выполнить эти задачи даже в условиях ограниченности выделенных средств.

В 1932 г. Р-5 строили в вариантах легкого бомбардировщика, разведчика и учебного самолета. Разведчик имел полный комплект бомбового вооружения Бомбр-2, аналогичный Р-1 (шесть балок Дер-7 и две Дер-6), радиостанцию и фотоустановку. На бомбардировщике фото- и радиооборудование отсутствовало, а подфюзеляжные Дер-6 могли заменяться двумя Дер-13. Учебные машины часто отправлялись без вооружения, радиостанцию и фотоаппарат ставили крайне редко, взлетный вес у них был меньше, чем у разведчиков, почти на 200 кг.

В 1932 г. на Р-5 появилось химическое вооружение. Выливные приборы ВАП-4 предназначались для «поражения живой силы противника и заражения местности с налаженным валовым производством». Самолет нес четыре ВАП-4 под нижним крылом, на ближних к фюзеляжу балках Дер-7. Альтернативно можно было подвесить два прибора ДАП-100 для постановки дымовых завес.

В апреле 1932 г. попробовали приспособить Р-5 к роли самолета «волнового управления». С его борта оператор должен был вести радиоуправляемый торпедный катер. Экспериментальную установку специального передатчика произвели в 4-й авиабригаде. Но сравнение с ТБ-1 и летающей лодкой С-62Б оказалось не в пользу поликарповского биплана - маловат, тесноват, обзор у оператора значительно хуже. Выбор сделали в пользу С-62Б.

В связи с несколькими случаями невыхода Р-5 из штопора на самолете попробовали установить модные тогда «поворотные стойки» - маленькие плоскости, вращавшиеся относительно передних труб стоек биплан- ной коробки. Но их эффективность оказалась недостаточной, а в ряде случаев они давали прямо противоположный желаемому результат. Эксперименты закончились катастрофой, в которой погиб испытатель B.C. Волковойнов. Конструкцию забраковали и более к ней не возвращались.

Выпуск Р-5 в 1932 г. быстро увеличивался. С марта он даже превышал плановые цифры, но уже в октябре завод, очевидно, достигнув предельной производительности, опять не смог угнаться за увеличивавшимся планом. К концу года недостача достигла примерно 300 машин, хотя за год построили 884 Р-5.

Дальность полета Р-5 неоднократно пытались увеличить. Для перелетов монтировали 3 дополнительных бензобака: за приборной доской (126 л), под педалями летчика (215 л) и под его сиденьем (110л). Емкость баков в центроплане верхнего крыла увеличили до 310 л. Второй маслобак установили на месте снятого переднего пулемета.

Самолет Р-5 в полете

Заправка отравляющими веществами выливных приборов ВАП-4. Аэродром 15-го ШАП под Читой, 1938 г.

Бомбодержатели Дер-7 с системой «поясной» подвески для 250-кг бомб

Фотострелок Васильева - фотокинопулемет с приводом от мотора

Но это были не боевые машины. В 1932 г. появился специальный вариант дальнего разведчика с тремя добавочными бензобаками. Два находились под полом кабины пилота, а третий - за основным фюзеляжным баком. Общий запас составлял 925 кг горючего. Дополнительный маслобак на 30 кг разместили за основным. Взлетная масса выросла до 3846 кг (при одном заднем пулемете ДА).

Такая машина прошла испытания в НИИ ВВС. Больший вес привел к увеличению разбега и ограничению маневренности. На машине запретили делать глубокие виражи, пикирование и горку. Но радиус действия разведчика возрос до 920 км, а бомбардировщика (с 320 кг бомб) - до 825 км. В начале 1934 г. самолеты с увеличенным запасом топлива, но без второго маслобака, сочтенною ненужным, поступили в дальнеразведывательные эскадрильи.

Р-5 стал первым отечественным «летающим танкером». Эти работы вела в НИИ ВВС с 1931 г. группа А.К. Запанованного. Танкер («бензиновоз») нес шланг, намотанный на ручную лебедку и имевший на свободном конце так называемую «грушу». Летнаб или механик заправляемого самолета ловил конец шланга руками и засовывал его в приемную воронку. Заправляли от Р-5 сначала такую же машину, затем бомбардировщик ТБ-1 (в июне - июле 1932 г.) и, наконец, ТБ-3 (в сентябре - ноябре 1933 г.). Испытания прошли в целом успешно, если не считать того, что ловля «груши» оказалась делом нелегким и опасным. Конец шланга болтался в воздухе, можно было запросто получить по голове трехкилограммовой гирей. На ТБ-3 два стрелка с трудом удерживали шланг, бьющийся на ветру. Однако система работала. Сначала пробовали переливать воду, затем перешли на бензин.

Для использования Р-5 в качестве танкера, естественно, потребовалось увеличить запас горючего на борту. В апреле 1932 г. попробовали подвесить дополнительные баки под крылом. Однако баки и магистрали текли, проводить испытания даже не рискнули. В июне выставили образец с большим подфюзеляжным баком из стали, вмещавшим 550 л. Этот вариант использовали для заправки ТБ-1. При установке дополнительных внутренних баков, как на машинах для дальних перелетов, «бензиновоз» мог слить в бомбардировщик до 1040 л топлива. Весь комплект оборудования танкера весил около 120 кг. За счет дополнительного сопротивления бака скорость заправщика уменьшалась на 6 км/ч.

Постановлением РВС СССР от 28 апреля 1933 г. совершенствование самого массового самолета РККА отнесли к первоочередным работам. Еще в конце 1932 г. УВВС передало промышленности требования к эталону на следующий год. В них записали снижение массы сразу на 300 кг! Даже специалисты НИИ ВВС заявляли, что это требование невыполнимо. Более того, все остальные пункты приводили к возрастанию веса. Предусматривалось новое шасси с большим выносом колес вперед и тормозами. Предполагалась модернизация оборудования, электрификация бомбового вооружения.

Снижать вес можно было либо применением новых материалов и изменением технологии, либо за счет снятия части оборудования и вооружения. УВВС оба варианта не устраивали: первый приводил к задержке массового выпуска, второй - к снижению боевой эффективности. Поэтому с ростом веса пришлось смириться. Самолет-эталон 1933 г. получил новое шасси и усиленную первую раму фюзеляжа, а в остальном планер не изменился.

Немало хлопот доставила модернизация оборудования. Многого просто не существовало. Вплоть до середины апреля эталон 1933 г. простоял без фотоаппарата, радиостанции и многих приборов. Даже новое шасси не могли опробовать - механизм управления тормозами мастерские ЦАГИ сдали только в мае.

Длительная возня с подготовкой эталона привела к тому, что большую часть самолетов выпуска 1933 г. сделали по стандарту предыдущего года. Лишь с лета начали внедрять отдельные новшества. С 18-й серии под крылом смонтировали держатели для так называемых ракет Хольца с автоматическим сбросом догоревших ракет (если маломощные фары не помогали, их можно было использовать для освещения, например, посадочной площадки). Чуть позже изменили короба для дисков пулеметов ДА, ввели усовершенствованный кольцевой прицел, переделали привод синхронизатора. Тормоза появились только с конца осени. Из-за нехватки колес до марта следующего года с завода периодически отправляли Р-5 с новыми осями, но колесами старого образца.

Р-5 выпуска 1934 г. с тормозными колесами. Подкрыльные дуги сохранены, возможно, по требованию строевых частей

Р-5, оборудованный для буксировки десантного планера «Яков Алкснис». 1934 г.

Второй экземпляр Р-5, верхнее крыло которого в опытном порядке оснащено механизацией, а нижнее - элеронами. НИИ ВВС, февраль 1933 г.

В воинских частях к первым самолетам с тормозными колесами отнеслись неодобрительно. Тормоза работали ненадежно. Вскоре начали ломаться оси. Оказалось, что на заводе их делали второпях, оставляли заусенцы, забывали снимать фаски. Установка тормозов увеличила нагрузку на амортизаторы, с мая 1934 г. из строевых частей посыпались жалобы на быстрый износ внутренней трубы, скользившей в наружной. Ее стали шлифовать, затем установили для уменьшения трения бронзовые кольца и смонтировали добавочную масленку. Такое шасси имели все Р-5, начиная с 8-й машины 42-й серии (№ 9052), выпущенной в октябре 1934 г.

В 1932-34 гг. попробовали два варианта крыла с предкрылками и закрылками. Механизация позволила снизить посадочную скорость и улучшить поведение самолета на малых скоростях, но скороподъемность и максимальная скорость уменьшились. В серию такое крыло не внедрили.

Всего в 1933 г. выпустили 1572 машины. На 1934 г. УВВС планировало дальнейшее совершенствование Р-5. Ставились задачи увеличить скорость на 15 км/ч, снизить массу не менее чем на 200 кг за счет внедрения магниевого сплава «электрон», ввести масляно-пневматическую амортизацию шасси, а со второго полугодия - модернизировать вооружение. Скорость при неизменной мотоустановке можно было поднять за счет улучшения аэродинамики. Конструкторы решили ввести зализы у стоек, крыла и оперения. С уменьшением веса было хуже - «электрон» в СССР не производился. За счет облегчения отдельных узлов и применения легированной стали можно было «выжать» 80-85 кг.

Замену вооружения планировали на второе полугодие. В задней кабине собирались поставить новую турель Тур-Ток (Тур-8) с пулеметом ШКАС обр. 1933 г., известным как «ШКАС с бородой» (подствольным коробом для ленты). Позже от «бороды» отказались. ШКАС обр. 1934 г. питался из ящика турели, в котором находилось 750 патронов, затем 1000. Наружные балки бомбодержателей

требовали заменить на встроенные Д-1 (Дер-31). Их электропиротехнические замки срабатывали по команде электросбрасывателя СР.

В августе 1934 г. начали испытания нового эталона. Он имел Тур-8 с пулеметом ШКАС и 12 балок Дер-31. 8 из них (в том числе 4 двухзамковых) встроили в нервюры крыла, 4 - в днище фюзеляжа. Сбросом бомб управляли электробомбосбрасывателем ЭСБР-1. Кроме того, у летнаба смонтировали механический сбрасыватель АСБР-2. В целом новое вооружение одобрили, хотя отметили ряд недостатков.

Фактически самолеты выпуска 1934 г. соответствовали образцу конца 1933 г., но мотор М-17Б заменили на усовершенствованный М-17Ф. Характерным внешним признаком стало отсутствие защитных дуг под крылом. Таким способом хотели хоть немного улучшить аэродинамику. Эта мера вызвала резкую критику строевых летчиков, поскольку дуги не давали зацепиться за землю при разбеге на неровных полевых аэродромах. Со второй половины 1934 г. Р-5 стали комплектовать «поясной» подвеской для бомб калибром 250 кг и новых «ротативно- рассеивающих» (кассетных) бомб РРАБ. Еще одной новинкой стало кислородное оборудование для высотных полетов. Часть машин получила дыхательные приборы КП-1, маски и кислородные баллоны.

1934 г. стал последним годом массового производства Р-5: завод N9 1 собрал 1642 машины. С начала 1935 г. выпуск устаревавшего Р-5 начали свертывать. Существенных изменений в его конструкцию уже не вносили, а от планов организовать выпуск на заводе № 125 в Иркутске отказались. В конце года Р-5 сняли с производства. Всего за этот год изготовили 500 машин разных модификаций.

В морской авиации в конце 1920-х гг. эксплуатировались поплавковые разведчики MP-1. Для их замены намеревались поставить на поплавки Р-5. Эту работу включили в план, утвержденный РВС СССР 1 октября 1930 г. В следующем году военные рассчитывали приобрести первые 8 машин, а всего планировали закупить 300 самолетов.

21 октября 1930 г. НТК утвердил основные требования к морскому разведчику. Машину хотели установить на два больших деревянных поплавка, при этом вес должен был вырасти не более, чем на 10%. Оборудование самолета требовалось дополнить плавучим и донным якорями, а также ручным инерционным стартером для запуска мотора механиком, стоящим на поплавке. Двухлопастный винт хотели заменить четырехлопастным меньшего диаметра, чтобы увеличить расстояние от его концов до воды.

Проектирование морского Р-5а велось в ЦКБ под руководством Д.А. Михайлова. Он и В.Б. Шавров сконструировали поплавки и раму для крепления их к фюзеляжу и нижнему крылу. Поскольку требовалось обеспечить эксплуатацию машины при волнении до 0,8 м, понадобилось усилить первую раму фюзеляжа и передний лонжерон нижнего крыла. Уложиться при этом в десятипроцентный лимит не смогли. С учетом возросшей боковой поверхности самолета площадь киля увеличили почти в 2 раза. Ненужный на воде костыль заменили причальным кольцом. А вот пропеллер остался таким же, как у сухопутного разведчика

.

Динамо-реактивные пушки во время испытаний на Р-5 и турель Тур-6 с пулеметами ДА

Головной серийный Р-5а на испытаниях. Севастополь, декабрь 1933 г. На фото видны следы работы цензора тех лет

Бомбовое вооружение было значительно слабее, чем у колесного варианта. По заданию требовалась подвеска 250-кг бомбы по оси фюзеляжа, но этому мешала рама поплавков. Ограничились шестью бомбодержателями под 100 кг каждый: 4 - под нижним крылом, 2 - под фюзеляжем. Но и это оказалось для Р-5а чрезмерным. В результате поставили 4 балки Дер-7 под крылом и две Дер-6 - под фюзеляжем. Максимальная нагрузка составляла 492 кг - шесть АФ-82.

Постройку опытного образца на заводе № 39 начали в августе 1931 г. Поплавки изготовил московский завод № 28. Отставая от графика более, чем на 5 месяцев, машину смогли выпустить только к зиме. Москва- река уже замерзла, и самолет отправили в Севастополь. Там 31 декабря состоялся первый полет. Заводские испытания длились меньше месяца, а Государственные проходили с 27 января по 17 апреля 1932 г. Больший вес (поплавковое шасси было тяжелее колесного на 390 кг) и увеличившееся аэродинамическое сопротивление серьезно ухудшили летные данные по сравнению с колесным вариантом. Кроме того, отмечалось, что от воздействия воды коробилась обшивка. Винт сильно страдал от брызг на взлете, они попадали и во всасывающий патрубок карбюратора. От тряски на волнах замки бомбодержателей разбалтывались, из-за чего на взлете несколько раз роняли бомбы. Завершить Госиспытания не удалось - по специальному распоряжению в мае 1932 г. машину отправили в экспедицию на Крайний Север.

В 1933 г. предполагалось изготовить 50 Р-5а. Производство организовывалось следующим образом. Сами самолеты и рамы под поплавки делали в Москве. Все узлы, отличавшиеся от сухопутного варианта, производил отдельный цех, чтобы не мешать массовому выпуску. Поплавки выпускал завод № 45 в Севастополе. Он же комплексировал все морское оборудование. Сборка могла осуществляться в Севастополе или Москве. В первом случае самолеты улетали из столицы на колесах (к Р-5а требовали придавать сменное колесное шасси).

Фактически выпуск Р-5а наладили только в конце года. Головная машина № 6763 прошла Госиспытания в Севастополе с 12 декабря 1933 г. по 14 января 1934 г. Облетывал ее пилот Ершов. Несмотря на некоторый рост взлетного веса, все показатели улучшились по сравнению с опытным образцом. Немного повысилась скорость, вырос практический потолок, существенно уменьшилось время набора высоты 3000 м.

Серийные машины имели усиленный каркас передней части фюзеляжа и измененную мотораму. В поплавках размещались банки для аварийного запаса продовольствия и пресной воды. Для того чтобы можно было извлечь самолет из воды краном, на центроплане верхнего крыла сделали скобы, усилили передний лонжерон центроплана и стойки кабана.

К 20 марта 1934 г. военную приемку прошли 13 Р-5а. Всего до конца 1935 г. построили 111 самолетов этой модификации.

Три Р-5а в конце 1933 г. отправили Морским силам Дальнего Востока (МСДВ). В январе следующего года 69-й отряд в Боч- карево уже имел 10 гидропланов. Р-5а был значительно проще в пилотировании, чем МР-1, но мореходность и у него оставляла желать лучшего. Он больше подходил для эксплуатации на реках и озерах, нежели на море. Одним из существенных недостатков оказалась непрочность поплавков, которые иногда разваливались после 30 посадок. Поэтому основными ближними разведчиками стали летающие лодки, а Р-5а выполняли вспомогательные функции.

На 1 февраля 1935 г. в строю числились 63 боевых и 4 учебных (в Ейской школе) гидроплана. В том числе 19 принадлежали 16-й эскадрилье, приданной Амурской флотилии, 23 - Тихоокеанскому флоту и 20 - Черноморскому. Эксплуатировались они сравнительно недолго, к середине 1936 г. в строевых частях Р-5а уже не осталось.

В ноябре 1931 г. УВВС сообщило, что хочет получить Р-5 в варианте штурмовика. Он должен был нести 30 балок Дер-5 под мелкие бомбы (шестью блоками-«агрегатами») и две Дер-6. По взглядам того времени, основная цель для штурмовой авиации - живая сила противника, а также обозы в ближнем тылу, передвигавшиеся в основном на конной тяге. Их собирались поражать с малых высот пулеметным огнем, мелкими осколочными бомбами и отравляющими веществами.

Но завод не захотел взять на себя дополнительные обязательства. В итоге легкий штурмовик Р-5Ш (именуемый также иногда ЛШ-5, Р-5Шт или Р-5ЛШ) появился в результате импровизации строевых летчиков. Летом 1932 г. в 252-й авиабригаде в Гомеле по инициативе комбрига А.А. Туржанского и инженера Павлова доработали один Р-5, смонтировав дополнительные неподвижные пулеметы ПВ-1 сверху нижнего крыла (по два с каждой стороны). Испытывал машину сам Туржанский. С одного захода пулеметным огнем удалось поразить до половины мишеней, причем в некоторых было по 4-5 пробоин. После демонстрации штурмовика представителю УВВС А.В. Хрипину последовало распоряжение отправить его в Москву.

Самолет проходил испытания в НИИ ВВС с 25 октября по 8 декабря 1932 г. Конструкцию в целом одобрили, но испытатели высказали ряд замечаний. Машину доработали в мастерских НИИ ВВС под руководством инженера Бобовникова. Количество замков бомбодержателей увеличили до 40, что позволило эффективнее применять бомбы малого калибра. Нормальная бомбовая нагрузка Р-5Ш составляла 320 кг, максимальная - 400 кг (40 штук АО-10). Использование боеприпасов калибром более 100 кг не предусматривалось.

Р-5Ш на Госиспытаниях в НИИ ВВС. Осень 1932 г. Справа - пилот в кабине Р-5Т. На правом борту - торпедный прицел ПТ-136

Первый экземпляр торпедоносца Р-5Т с торпедой ТАН-12. Весна 1934 г. На врезке - торпедная подвеска

Еще когда проходили испытания, Алкснис отдал распоряжение: «С 15-й годовщине РККА вооружить все наши штурмовые части полностью пулеметными батареями по образцу (способу) Туржанского-Павлова… ». К февралю 1933 г. не успели. Лишь в начале года удалось договориться с промышленностью о выпуске 220 комплектов для переделки Р-5. Завод № 1 обязался сдать 10 эталонных Р-5Ш, которые должны были стать образцами для мастерских ВВС. Исходный же опытный образец после внесения изменений продемонстрировали на Центральном аэродроме комиссии РВС СССР. Машина понравилась, Туржанского и Павлова наградили орденами Красной Звезды. Но из-за нехватки пулеметов, документации, специалистов работы фактически развернулись лишь в первой половине 1934 г.

Завод № 1 строил Р-5Ш в 1933-34 гг. Кроме того, в частях под этот стандарт переделывали самолеты разных серий. Поэтому точно оценить количество Р-5Ш не удается. Судя по наличию их в ВВС, всего существовало около 500 машин.

О возможной переделке Р-5 в торпедоносец впервые подумали еще в феврале 1929 г. Но тогда первые отечественные авиационные торпеды только разрабатывались. Практическое воплощение идея получила после того, как 9 июля 1933 г. РВС СССР принял соответствующее постановление. Осенью того же года началось проектирование модификации Р-5Т. Переделкой планера занималась группа конструкторов завода № 1 во главе с инженером Гребеневым. Основную роль в ней играли инженеры Шишкин и Никитин. Подвеску торпеды разрабатывали в 16-м отделе НИИ ВВС под руководством М.И. Проценко.

Такой тяжелый груз, как торпеда, можно было подвесить только под фюзеляжем. Но Р-5 имел старомодное шасси, не позволявшее разместить торпеду между стойками, поэтому его заменили новой конструкцией с двумя отдельными пирамидальными стойками. Силовой набор крыла и фюзеляжа несколько усилили.

Для Р-5Т выбрали торпеду ТАН-12 - переделанную морскую торпеду образца 1912 г. Ее расположили под фюзеляжем наклонно. Подвеска («торпедодержатель») снабжалась замками от бомбодержателя Дер-13. Сброс осуществлялся механическим сбрасывателем, стоявшим у пилота.

Для самолета сконструировали простой торпедный прицел ПТН-1 («гребенку»).

Масса торпеды с подвеской (930 кг) превышала максимально допустимые для Р-5 пределы. Для облегчения самолет сделали одноместным, закрыв проем задней кабины съемной крышкой. Курсовой пулемет ПВ-1 сохранили для подавления зенитных средств атакуемого корабля. Р-5Т без торпеды мог использоваться как дальний разведчик. При этом предусматривалось размещение в задней кабине дополнительного бензобака, позволявшего увеличить дальность до 1200 км.

В качестве ближнего разведчика Р-5Т опять становился двухместным. В задней кабине предусматривалась установка радиостанции 13-СК и фотоаппаратов Поттэ 1Б или АФА-13. При этом машина могла нести мелкие бомбы на держателях Дер-7 под крылом.

Проектирование и переделка серийного Р-5 в опытный образец торпедоносца заняли всего 29 дней. К 4 февраля 1934 г. сборку самолета закончили. После кратких заводских испытаний (всего два полета) первый Р-5Т отправили в Крым. В марте-апреле он прошел там обширную программу испытаний. Из-за тяжелой и громоздкой торпедной подвески уменьшились скорость и практический потолок, ухудшилась скороподъемность, увеличился разбег. Но эти потери сочли приемлемыми.

Подвеска мотоциклов под крылом Р-5 и двух парашютных мешков Г-6, рассчитанных на 80 кг груза каждый

Кассета Щербакова и контейнер для беспарашютного сбрасывания грузов ПБС-100

Один из вариантов экспериментальных кассет Г-61 для перевозки пассажиров и груза

Получив предварительные результаты испытаний, директор завода № 1 Ковров отправил письмо Сталину. В нем говорилось: "Военно-Воздушные Силы Рабоче- Крестьянской Красной Армии получили новое оружие для борьбы с военно-морскими флотами империалистов - САМОЛЕТ- ТОРПЕДОНОСЕЦ… От звена подобных торпедоносцев нет спасения любому вражескому кораблю, осмелившемуся бороздить советские воды».

На Черном море торпедометание провели всего один раз, по неподвижной цели. При этом пользовались прицелом ПТ-136. Но его сочли чрезмерно сложным для использования пилотом, занятым управлением машиной. Поэтому вернулись к более простому ПТН-1, стоявшему на Р-5Т с самого начала.

Сброс торпед хотели осуществить в мае и на Переславльском озере, но там еще не сошел лед. В начале июня самолет перегнали в Ленинград, на Комендантский аэродром. где испытания продолжили.

Заказали 50 торпедоносцев, соответственно сократив в плане количество легких бомбардировщиков. Завод № 1 пообещал сдать первые 10 Р-5Т в октябре 1934 г., а еще 40 - в декабре. Серийные машины имели увеличенное вертикальное оперение по типу поплавковых Р-5а для повышения путевой устойчивости. На самолетах не устанавливали подкрыльевые бомбодержатели (хотя усиливающие бобышки остались) и тросовую проводку к ним. Изготовление торпедоносцев несколько затянулось, но к 14 января 1935 г. все их предъявили военной приемке. На этом выпуск Р-5Т прекратили.

На 1935 г. планировали приспособить самолет под торпеду 45-36АН. Еще в 1934 г. произвели два сброса ее с Р-5Т на Черном море. Но использовались ли такие торпеды как штатные для самолетов этого типа, установить пока не удалось.

Когда в начале 1930-х гг. в СССР стали создавать воздушно-десантные войска, остро встал вопрос об авиационной технике для их доставки. Поскольку военно- транспортных самолетов еще не существовало, приходилось приспосабливать бомбардировщики и разведчики. Р-5 плохо подходил для нужд десантников. В задней кабине с трудом могли разместиться 2-3 человека, при этом грузоподъемность самолета не использовалась полностью. Выход стали искать в установке под нижним крылом специальных контейнеров и кабин.

В 1931 г. приняли на вооружение «картонажный авиасбрасыватель» ПГ-2к - изготовленный из картона сигарообразный контейнер, снабженный парашютом. В него загружали 30 кг груза, например, 6 винтовок или 5000 патронов. Р-5 нес 10 таких «сигар». Позднее стали серийно выпускать целую гамму упаковок для парашютного и беспарашютного сбрасывания - мешки, фанерные, картонные и металлические короба и баки. В них грузили станковые и ручные пулеметы, патроны, гранаты и снаряды, динамо-реактивные пушки, продовольствие и т.п. На Р-5 можно было доставить и сбросить с парашютами два мотоцикла, которые подвешивали под крыло без каких-либо обтекателей. По 2-3 самолета получили все эскадрильи, приданные первым батальонам «особого назначения» (воздушно-десантным). Р-5 применялись как транспортные на различных маневрах. Так, летом 1937 г. на учениях в Харьковском ВО четыре ТБ-3 выбросили парашютистов, которые захватили посадочную площадку. Туда Р-5 доставили на наружной подвеске три 45-мм пушки и 3 пулемета «Максим». В августе 1940 г. на аэродром Мигалово под Капинином (ныне Тверь) с ТБ-3 выбросили батальон парашютистов, а Р-5 привезли различные грузы. Эти маневры оказались последними для Р-5 в такой ипостаси.

Осенью 1928 г. первый проект гражданского Р-5 предложили на объявленный «Добролетом» конкурс почтовых самолетов.

Испытания оборудования для прокладки телефонной линии с самолета. При необходимости десантироваться из задней кабины мог и оператор-телефонист

Выкатка нового Р-5 из сборочного цеха. ГАЗ № 1, начало 1930-х гг.

На Р-5 отрабатывали различные экспериментальные решения, в т.ч. гусеничное шасси и «бабочковое» оперение техника Филатова

Р-5 в опытном крупнопятнистом камуфляже

Все топливо размещалось в верхнем крыле. На месте фюзеляжных баков находились два кресла для пассажиров и багажник на 220 кг. Верх пассажирской кабины был остеклен. Экипаж состоял из пилота и механика. Но расчетные характеристики не удовлетворили заказчика.

В гражданскую авиацию поставляли обычные Р-5 без вооружения под обозначением П-5. Они проходили небольшую доработку. Можно было взять двух пассажиров и багаж или только 250 кг груза в задней кабине. Под нижним крылом подвешивали цилиндрические грузовые контейнеры. С 1934 г. П-5 начали специально строить небольшими сериями на заводе № 1.

Условия на борту П-5 трудно было назвать комфортабельными: экипаж и пассажиры мерзли, их продувало ветром. Большего комфорта удавалось добиться в «лимузинах» ЛП-5 или ПЛ-5, у которых за местом пилота находилась закрытая пассажирская кабина. Первый такой самолет изготовили в 1931 г. на заводе № 39 по чертежам А.Н. Рафаэлянца и Б.Л. Бухгольца. Два пассажира сидели лицом друг к другу, разделенные столиком. Кабины были накрыты общим прозрачным фонарем. На левом борту висела лестница. В 1933 г. выпустили несколько подобных машин, но без лестниц.

В 1935 г. на заводе № 1 по проекту Д.С. Маркова построили «лимузин» для трех пассажиров. На нем опять появилась лестница, на колеса надели обтекатели.

Существовали специальные «арктические» машины. Два ЛП-5, изготовленные в 1934 г., имели дополнительные бензобаки и грузовые контейнеры у корня крыла. В 1935 г. на ремонтном заводе № 35 в Смоленске изготовили два самолета АРК-5. Каркас фонаря кабины сварили из стали. Часть рам и стрингеров фюзеляжа сделали из дюраля. В передней кабине сидел пилот, в задней - механик, радист и два пассажира. Грузовые контейнеры по сравнению с ЛП-5 стали больше. В левом установили компрессор с собственным двигателем, что позволяло завести мотор сжатым воздухом даже после длительной стоянки. Спереди на контейнерах смонтировали два электрогенератора с ветрянками: слева - для радиостанции, справа - для освещения. Один из самолетов получил радиополукомпас.

Еще больше от самолетов семейства отличался ПР-5, созданный А.Н. Рафаэ- лянцем. Для него разработали новый фанерный фюзеляж типа полумонокок с закрытыми пилотской и пассажирской (на четыре места на двух диванах) кабинами. Они имели звуко- и теплоизоляцию, освещение, вентиляцию и отопление. Крылья, оперение, мотоустановка и шасси не изменились, если не считать установленных на колеса обтекателей. 15 ноября 1934 г. Ю.И. Пионтковский совершил на опытном ПР-5 первый полет. После проведения Госиспытаний самолет сдали Главному управлению Севморпути (ГУСМП).

Р-5, оснащенный в опытном порядке дизельным двигателем ЮМО-4. 1935 г.

Санитарный П-5 из эскадрильи им. М.И. Калинина Наркомздрава

«Лимузин» А.Н. Рафаэлянца и Б.Л. Бухгольца. 1931 г.

«Арктический» самолет APK-5. 1935 г.

С августа 1935 г. выпуск ПР-5 начали осваивать мастерские в Быково. Там изготавливали фюзеляжи, а все остальное поставлял завод № 1. С 5 по 22 августа 1936 г. головной ПР-5, который пилотировал Э.И. Шварц, прошел Госиспытания в НИИ ГВФ. Этот самолет оказался немного легче опытного за счет уменьшения запаса топлива и масла, хотя коммерческую нагрузку увеличили на 50 кг. Летные данные остались примерно теми же, но потолок увеличился более чем на 10ОО м. Общий вывод гласил: «Из всех модификаций самолета П5-М17Ф самолет ПР5-М17Ф наиболее удачен…». До конца 1940 г. завод № 241 переделывал в ПР-5 старые П-5 и Р-5. Всего изготовили более 130 таких машин.

В единственном экземпляре остался еще более «продвинутый» ПР-12 - моноплан с фюзеляжем и оперением ПР-5. Этот самолет некоторое время эксплуатировался на линии Москва-Харьков.

В ГВФ эксплуатировали также аэрофотосъемочные и санитарные П-5. В январе 1935 г. изготовили головной самолет для картографической съемки. Вырез кабины летнаба расширили, увеличенный козырек перенесли вперед, в полу сделали люк диаметром в полметра, а чтобы разместить большой фотоаппарат, сиденье сдвинули назад, убрали второе управление и радиостанцию. Каркас кабины усилили дополнительной рамой и подкосами. Фотоаппарат приводился в действие от ветрянки на правом борту. Позднее по этому образцу переделали более десятка самолетов.

Санитарных П-5 было не больше десятка. Иногда больных сажали в заднюю кабину, иной раз под крыло подвешивали «люльки» - фанерные футляры, в которые вкладывали носилки с людьми.

Войсковые испытания самолетов 1-й серии начались 10 мая 1930 г. в 20-й бригаде в Харькове. В них участвовали экипажи 20-й и 24-й эскадрилий, в распоряжение которых поступило 9 машин.

При первых же полетах в летнюю жару сказался уже выявленный в НИИ ВВС перегрев двигателя из-за недостаточной площади радиатора. Лучше всего себя показали две машины, на которых стояли радиаторы с шестигранными трубками.

Серийные Р-5 оказались тяжелее опытных образцов, поэтому летные данные несколько упали. Тем не менее, машина представляла собой большой шаг вперед по сравнению с состоявшими на вооружении Р-1 и Р-ЗЛД. Самолет оказался прост в управлении. Летчики отметили, что обзор лучше, чем на старом Р-1.

Экипажи занимались стрельбой по наземным и воздушным целям. Использовали мишени-рукава, которые буксировал другой самолет. Бомбили с разных высот. При полете на большой высоте пилот земли не видел, летнаб искал цель и давал указания по переговорному шлангу. Прицеливание осуществляли как с помощью «Герца», так и АП-2. Последний на борту поставили неудобно, летнаб небольшого роста не мог правильно заглянуть в визир.

Тренировались в визуальной и фоторазведке, подбирали с земли донесения с помощью «кошки», которую опускали через окно бомбового прицела. Летнабы также читали донесения, передаваемые с земли полотнищами Попхэма - длинными полосами белой ткани, которые выкладывали различным образом.

Строевые экипажи высказали немало претензий в адрес Р-5. Например, они обратили внимание на быстрое увеличение люфтов в управлении, бесконтрольное перетекание бензина из одних баков в другие. Работая с прицелом «Герц», летнаб постоянно ударялся головой о турель.

Войсковые испытания завершились 14 июня. В итоговом акте перечислено 177 пунктов замечаний. Но все это никоим образом не могло затенить тот факт, что на вооружение ВВС РККА поступил действительно удачный самолет. Выводы комиссии завершались фразой: «Считать, что самолеты Р5 первой серии постройки завода № 1 войсковые испытания выдержали удовлетворительно».

Из проходивших испытания Р-5 восемь оставили в 20-й эскадрилье. На них стали летать не только днем, но и ночью. С конца июня проводили тренировочные полеты на разведку движения поездов по железным дорогам. А ночью с 25 на 26 июня звено Р-5 совершило условный налет на летний лагерь 21-й стрелковой дивизии у станции Ерески. Следующей ночью звено самолетов осуществило перелет из Харькова в Киев, где приземлилось при свете костров и одного прожектора. Отдохнув днем, ночью отправились обратно и к утру вернулись в Харьков.

Опытный образец ПР-5. Быково, декабрь 1934 г.

Р-5 «лимузин», построенный на Ленинградском АРЗ. 1941 г.

Один из двух ЛП-5 в полярном исполнении

Запуск двигателя Р-5 с помощью автостартера АС-1

Приоритет в приобретении новых самолетов получила бомбардировочная авиация. К середине 1931 г. планировали доукомплектовать 20-ю эскадрилью и по 10 машин выделить 33-й (Ленинградский военный округ), 43-й (Белорусский) и 42-й (Московский) легкобомбардировочным авиаэскадрильям (ЛБАЭ). После этого предстояло оснастить 6 разведэскадрилий в Подмосковье, Белоруссии и Украине. В школы решили пока Р-5 не давать.

На 1 октября 1930 г. в ВВС насчитывалось всего 19 новых бипланов. Но количество Р-5 быстро росло. Летом 1931 г. они впервые приняли участие в больших маневрах на территории Украины, а в сентябре произошло и боевое крещение нового разведчика. Два самолета, прибывшие в 16-ю бригаду, включили в состав Туркменской авиагруппы, сформированной для действий против басмачей в районе Кызыл-Арвата. Р-5 использовались как командирские машины. Основная тяжесть боевой работы легла на старые Р-ЗЛД, но и Р-5 участвовали в налетах на банды у колодцев Огуз-Кулоч и Огуз-Каюсы. Они сбрасывали мелкие бомбы и обстреливали басмачей из пулеметов.

Впоследствии Р-5 еще неоднократно привлекались к борьбе с «врагом внутренним». Так, в апреле 1932 г. отряд во главе с уже упоминаемым Назарчуком (девять Р-ЗЛД и один Р-5) перебросили в Туркмению, где он участвовал в боях с басмачами у оз. Зайсан. На 1 января 1932 г. в строю числился уже 281 Р-5. В основном они входили в авиачасти Московского, Ленинградского, Белорусского, Украинского, Северокавказского округов и Отдельной Краснознаменной армии на Дальнем Востоке (ОКДВА). В январе 1932 г. первый Р-5 получили морские летчики Балтики.

На параде эти машины впервые продемонстрировали 1 мая 1932 г. - дюжина Р-5 пролетела над Красной площадью в Москве. В других крупных городах их показали через полгода. Так, в Хабаровске 7 ноября в параде участвовали 20 новых самолетов.

Повсеместно новые разведчики встречали с энтузиазмом.«Это была замечательная по тем временам машина», - писал маршал авиации С.А. Красовский, в 1932 г. командовавший отрядом, который осваивал Р-5. На 1932 г. ставили задачу перевооружить этими машинами 9 эскадрилий и 27 отрядов, а также сформировать 6 новых эскадрилий. Много самолетов отправили на Дальний Восток. На 25 марта 1932 г. там базировались 26-я, 38-я и 40-я ЛБАЭ и 54-я штурмовая авиаэскадрилья (ШАЭ), почти полностью укомплектованные Р-5.

Быстрое внедрение новой техники неизбежно было связано с неурядицами и неполадками. Посадочная скорость и скорость сваливания стали выше, к чему требовалось привыкнуть. Вообще посадку на новой машине считали более сложной, чем на Р-1. Многие площадки, пригодные для базирования старых разведчиков, для Р-5 были малы. Поначалу это вызвало серию аварий на аэродромах. Правда, обладавший значительными запасами прочности самолет не так-то просто было разбить, а отремонтировать простую и дешевую машину оказалось относительно легко.

В июне 1932 г. в Белорусском округе произошли две катастрофы подряд. В одном случае крыло разломилось в воздухе. Нарком Ворошилов направил в округ комиссию. Оказалось, что личный состав настолько уверен в надежности Р-5, что напрочь игнорирует эксплуатационные ограничения. Взлетную массу доводили до 3800 кг (при предписанной 2640 кг), пытались использовать самолет как пикирующий бомбардировщик и даже как тяжелый истребитель, выполняя горки, глубокие виражи, бочки и даже петли, категорически запрещенные. И самолет все это терпел!

Хотя промышленность не могла угнаться за растущими потребностями ВВС, но поставки постоянно возрастали. Еще в феврале 1933 г. в округах было примерно поровну Р-5 и Р-1, а через полгода Р-5 насчитывалось 732, а Р-1 - 470. Правда, в учебных заведениях перевес старой техники оставался подавляющим: 703 против 8.

Один из двух Р-5, совершивших перелет в Варшаву. Июль 1933 г.

Под крылом этого Р-5 - агитационные бомбы с листовками. 1934 г.

Самолеты учебной бригады Военно-воздушной академии им. Н.Е.Жуковского. москва, Ходынка, середина 1930-х гг.

В июле 1933 г. в ответ на перелет польских летчиков в Москву два Р-5 слетали в Варшаву. Самолеты были сделаны по спецзаказу, без вооружения и несли гражданские обозначения. Пилотами стали помощник командующего Украинским военным округом Ф.А. Ингаунис и уже упоминаемый командир 252-й бригады А.А. Туржанский. Машины следовали в столицу Польши по разным маршрутам. Полякам это объяснили тем, что хотят познакомить как можно больше людей с достижениями советской авиации. На самом деле маршруты прокладывало Разведывательное управление, выдавшее экипажам подробное наставление - что и где смотреть. В Варшаве экипажи первым делом отвезли в посольство - якобы для отдыха. Но вместо этого они тут же начали записывать ответы на ранее заданные вопросы. А потом уже начались официальные приветствия и банкет…

В октябре 1933 г. Р-5 морской авиации приняли участие в маневрах Балтийского флота. Они поддерживали атаку ТБ-1 с авиационными минами и торпедами.

В том же году штурмовиками Р-5Ш укомплектовали по одной эскадрилье в 251-й, 252-й и 255-й бригадах. Массовое же перевооружение штурмовой авиации произошло в следующем году. Обычно в каждой эскадрилье один отряд должен был нести полную бомбовую нагрузку при снятии одной или двух пар крыльевых пулеметов; второй бомб не брал, но нес полный комплект пулеметов с полным боезапасом; на самолеты третьего подвешивали ВАП-4, ограничивая запас патронов для крыльевых пулеметов.

Осенью 1934 г. 253-я штурмовая бригада на маневрах под Псковом в условиях низкой облачности успешно нанесла условный удар по пехоте, занявшей оборону у р. Великая, и поставила дымовую завесу, под прикрытием которой реку форсировал механизированный корпус. В конце того же года две эскадрильи штурмовиков вошли в 250-ю бригаду на Дальнем Востоке. В январе 1935 г. Р-5Ш получили 254-я и 257-я бригады в Сибирском военном округе. Летом в ходе учений они имитировали налет на аэродром в Омске.

Одним из основных видов оружия штурмовиков считалось химическое. Предусматривалось применение ВАП-4 против пехоты, кавалерии, артиллерии и обозов, в первую очередь, на конной тяге. Особенно уязвимыми считали обозы и артиллерию, где лошадей много, а людей сравнительно мало. При неожиданной атаке они не успели бы надеть на всех лошадей противогазы. У обозников не имелось и эффективных средств борьбы с низколетящими самолетами. Один Р-5 нес 160 кг иприта или люизита и с высоты около 50 м накрывал ядовитым дождем всю ширину дороги. Штурмовая бригада могла за два вылета сбросить 9 т иприта. Две бригады за один вылет могли перебить всех лошадей в польском пехотном корпусе.

К началу 1934 г. Р-5 стал самым массовым самолетом ВВС. На 1 января насчитывалось 1841 Р-5 и 219 Р-5Ш, а на 1 января 1935 г. в ВВС РККА - уже более трех тысяч машин.

Поступление в войска самолетов с тормозными колесами поначалу вызвало бурный всплеск аварийности. Молодые летчики регулярно переворачивались, когда в верхних баках находилось много бензина. Поэтому им тормоза стали просто отключать.

К началу 1935 г. Р-5 уже можно было встретить во всех районах СССР. Основная масса сосредотачивалась в западных округах. 219 самолетов находились в Ленинградском округе, 395 - в Белоруссии, 394 - в Украине, 113 - на Северном Кавказе. К середине 1936 г. советская авиация уже была в достаточной мере насыщена ближними разведчиками, легкими бомбардировщиками и штурмовиками. Укомплектованность по Р-5 достигла 90%, Р-5Ш - 100%.

Первую минно-торпедную эскадрилью (МТАЭ), вооруженную Р-5Т, решили разместить на Дальнем Востоке. Из Новочеркасска в Сучан перебросили 22-ю ЛБАЭ и 15 ноября 1934 г. приняли решение о превращении ее в минно-торпедную. Эскадрилью передали в состав МСДВ и разместили на аэродроме Ново-Нежино.

На 1 сентября 1936 г. в 22-й МТАЭ, которой командовал м-р Борман, числился 31 самолет Р-5Т. В октябре в Ново-Нежино прибыла инспекторская проверка, и выяснилось, что часть далека от боеспособного состояния. Из 31 торпедоносца собраны только 16. Летчики умели пилотировать Р-5, стрелять и бомбить. Но они не имели никакого понятия ни об устройстве торпед, ни о тактике их применения. Пилоты не умели ориентироваться над морем, читать морские карты, не могли отличить один корабль от другого. Учебное торпедометание не проводили, т.к. эскадрилья не располагала ни учебными ходовыми торпедами, ни даже «болванками» для тренировки в сбрасывании. На складах МСДВ числилось 40 боевых торпед ТАН-12, а только для одной эскадрильи по штату требовалось 150 штук.

С использованием самолетов для учебных бомбометаний получился курьез. На замки Дер-13 торпедной подвески можно было вешать бомбы в 250 или 500 кг, но применять столь дорогие боеприпасы в учебных целях казалось бессмысленным. Обычно при этом обходились дешевыми практическими бомбами П-25, но к Дер-13 они не подходили. В итоге начали монтировать под крылья держатели Дер-7 и проводку к ним.

Авария Р-5 командира звена Д.А. Баркова из 40-го авиаотряда. Окрестности Самарканда, март 1934 г.

Р-5 л-та М.Г. Семыгина из 9-го KAO после вынужденной посадки из-за отказа двигателя. Озеро Порк-Ярви, 21 января 1940 г.

На учениях под Ногинском. Самолет покрыт временно белой краской, куски маскировочной сети ПС-5 имитируют проталины. Февраль 1936 г.

Линейный ПР-5 над горами Таджикистана

Фактически 22-я МТАЭ (переименованная позже в 26-ю) освоила Р-5Т только к середине 1937 г. На 1 декабря в ней числились 26 исправных машин и 5 в ремонте.

Бипланы-торпедоносцы поступили и на Черноморский флот (ЧФ). Там ими вооружили 34-й отдельный минно-торпедный отряд в Евпатории, получивший 16 самолетов. Вскоре их количество сократилось до 12, а к 10 октября 1937 г. - до 10. Торпедоносцы 34-го отряда решили облегчить и лишили пулеметов ПВ-1. На ЧФ были и другие Р-5Т, которые использовали как дальние разведчики без торпедной подвески.

В середине 1937 г. устаревшую технику в качестве временного оснащения выдали формируемым скоростным бомбардировочным эскадрильям. В августе 1937 г. в 44-й СБАЭ числились три Р-5Т, в 45-й - четыре. На 1 января 1938 г. морская авиация еще обладала 43 Р-5Т, но в том же году началось их массовое списание.

П-5 начали поступать в гражданскую авиацию в 1931 г.: 13 октября отряду им. «Правды» выделили 3 самолета. Этот отряд возил матрицы центральных газет в различные города страны. На 1 июля 1932 г. в гражданской авиации было уже 24 П-5 (в том числе 10 в школах). Постепенно поставки нарастали, а аварийность была небольшой, и на 1 октября 1935 г. насчитывалось уже 603 машины. Большая час1ь П-5 эксплуатировалась как почтовые и грузовые самолеты.

Летали П-5 и на международных трассах. С 1934 г. они обслуживали линию Ташкент- Кабул. Ни один другой пассажирский самолет не мог перелететь горные хребты на этом маршруте и сесть на маленьких промежуточных площадках. В 1936 г. П-5 использовали на линии Алма-Ата-Ланьчжоу.

Широкое применение П-5 объяснялось вовсе не его высокой эффективностью. Наоборот, для гражданской авиации его считали малопригодным. Большой, тяжелый, груза перевозит мало, для размещения пассажиров приспособлен плохо. Положение несколько спасала нетребовательность к качеству аэродромов и высокая ремонтопригодность. Неоднократно П-5 пытались снять с эксплуатации в Аэрофлоте. Но перегруженная военными заказами промышленность взамен ничего не давала, и П-5 продолжали летать и летать…

В конце 1930-х гг. в парке ГВФ стала значительной доля ЛП-5 и ПР-5. В 1937 г. с

Дальнего Востока докладывали: «Лимузин» зарекомендовал себя как прекрасная машина, наиболее удобная во ясех отношениях для Сахалинской линии зимой».

Во второй половине 1930-х гг. в ГВФ влились самолеты, ставшие лишними в ВВС. В результате к началу 1940 г. П-5 занимал второе место по численности в парке гражданской авиации после У-2. На 1 марта только на линиях союзного значения работали 47 П-5, 13 ЛП-5 и 97 ПР-5.

П-5 эксплуатировались и ведомственной авиацией. Например, в марте 1937 г. шесть П-5 имела санитарная авиация, а только в Свердловской и Челябинской областях эксплуатировались 10 «лимузинов», которыми пользовались руководители крупных предприятий. Много самолетов принадлежало картографам (входившим тогда в систему НКВД).

Изрядным парком располагал «Осоавиахим». В нем Р-5 использовали для буксировки планеров и обучения парашютным прыжкам.

Первым Р-5, попавшим на Север, стал опытный образец поплавкового Р-5а. Летом 1932 г. он участвовал в Северо-Восточной экспедиции, базируясь на пароходе «Сучан». В августе этот самолет помог вырваться из льдов каравану судов с рабочими «Даль- строя». В следующем году на нем вывозили пушнину с отдаленных факторий, производили съемку устья Лены, обследовали зимовки на м. Челюскина.

13 февраля 1934 г. затонул раздавленный льдами пароход «Челюскин». На спасение экипажа и членов экспедиции, оказавшихся на льдине, отправили самолеты. Среди них были и пять Р-5, взятых вместе с экипажами из 209-й бригады ВВС ОКДВА. Ими командовал Н.П. Каманин. Технику и личный состав доставили поездом во Владивосток, а затем пароходом «Смоленск» на Камчатку. На одном Р-5 полетел опытный гражданский летчик B.C. Молоков, на остальных - военные пилоты Каманин, Пивенштейн, Бастанжиев и Демиров. До лагеря спасателей на Чукотке удалось долететь только Молокову и Каманину, причем последний прибыл на машине, которую отобрал у ведомого (свою он повредил при одной из промежуточных посадок). Два Р-5, к которым позже присоединился гражданский ЛП-5 М.В. Водопьянова, приняли активное участие в эвакуации челюскинцев. Они вывезли 80 человек и свору ездовых собак. Каманин стал Героем Советского Союза № 2, Молоков и Водопьянов - третьим и шестым соответственно.

Челюскинцы запускают двигатель одного из самолетов-спасателей

Выгрузка почты из пассажирской кабины ПР-5

Первый Р-5а, переданный авиации «Главсеверморпути»

Р-5 иранских ВВС. Середина 1930-х гг.

В сезон 1934 г. Полярная авиация располагала двумя новыми гидросамолетами МР-5 и начала получать П-5 на колесах. Осенью 1934 г. отряд И.Л. Павленко стал первым подразделением ГВФ, постоянно размещенным на Чукотке. Три П-5 доставил на м. Наварин пароход «Хабаровск». В условиях полного отсутствия дорог на П-5 возили все. Известен даже случай, когда в декабре 1936 г. М.Н. Каминский доставил в район Амгуэмы сборный домик для метеостанции - его панели и балки привязывали к фюзеляжу снаружи.

Весной 1935 г. два ЛП-5, пилотируемые М.В. Водопьяновым и М.Я. Линделем, совершили перелет Москва-Хабаровск- м. Шмидта. В марте-мае 1936 г. два АРК-5 использовали для перелета на о. Рудольфа. Командирами экипажей были М.В. Водопьянов и В.М. Махоткин. В Москву вернулся только один самолет. Вторая машина разбилась на обратном пути. Летчиков подобрал ледокол.

Поплавковые самолеты в полярной авиации не прижились. А обычных П-5, летавших на лыжах, в ГУСМП всегда было много - только за 1935 г. получили 26 самолетов.

П-5 всех модификаций служили в Арктике вплоть до середины войны. С конца 1943 г. их начали консервировать, а в следующем году - списывать. До начала 1945 г. ни один из них не дожил.

В сентябре 1930 г. три невооруженных Р-5, пилотируемые Ф.А. Ингаунисом, Ф.С. Широким и Я.А. Шестелем, совершили перелет в Турцию, Иран и Афганистан. Машины успешно преодолели 10 500 км. В Тегеране самолеты осмотрели члены правительства и военное руководство Ирана. Р-5 произвели благоприятное впечатление и стали рассматриваться как возможные участники конкурса, объявленного на разведчик для иранских ВВС.

На конкурс отправили 3 самолета, на этот раз с вооружением. Пилотами были Лозовский, Широкий и Лиховицкий (командир группы). В Тегеран добирались по воздуху. Конкурентами являлись французы, представившие «Потэ25А2». Испытательные полеты начались в конце октября. Р-5 довольно легко выполнил условия, превзойдя все требования, за исключением разбега (151 м вместо заданных 140 м) и времени набора высоты 5000 м (24,5 мин вместо 23 мин). Француз к-н Шаль на своем «Потэ» в дистанцию разбега уложился, зато все остальные показатели оказались гораздо хуже. При этом он летал без вооружения с балластом 170 кг, а Р-5 - с пулеметами и балластом 310 кг.

Но к общему решению члены комиссии не пришли и решили объявить весной 1931 г. второй тур, на который пригласить и другие компании. Несмотря на участие представителей фирм «Хаукер» из Англии и «Фоккер» из Нидерландов, конкурс Р-5 выиграл. Но заказа не последовало. Иранцев не устроило, что в качестве аванса советская сторона захотела получить две трети денег. И все же осенью 1932 г. военное министерство Ирана заключило контракт на поставку десяти Р-5.

На первом самолете иранский летчик А. Макуи, выпускник Качинской летной школы, совершил перелет Москва-Тегеран, прибыв на место 28 мая 1933 г. Остальные Р-5 из Москвы везли по железной дороге, а затем по Каспию в иранский порт Пехлеви. Все машины имели моторы BMW VI и пулеметы «Льюис» в задней кабине. Они успешно эксплуатировались в иранских ВВС сначала как боевые, а с конца 1934 г. как тренировочные.

Зимой 1933 г. бипланы Поликарпова отправились в Китай. Советское правительство решило оказать помощь властям приграничной провинции Синьцзян, где поднял мятеж генерал Ма Чжуин. Самолеты собирали на советской стороне и дальше гнали по воздуху. Экипажи взяли из авиации погранохраны НКВД. Пилотами были К. Шишков, В. Полынин и С. Антоненок. Уже 25 декабря 1933 г. два Р-5 отправили на бомбежку войск мятежного генерала, осадившего Урумчи. Солдаты Ма Чжуина увидели самолет первый раз в жизни и в страхе бежали под грохот бомб и треск пулеметных очередей.

Р-5 и далее вели разведку, бомбили и обстреливали мятежников. Самолеты, уже не внушавшие противнику суеверного ужаса, встречали пулеметным огнем и винтовочными залпами. Один Р-5 подбили, но он дотянул до Урумчи. Позже машины передали китайцам для летной школы, но они и далее нередко участвовали во внутренних разборках местных генералов.

Выброска парашютиста с борта Р-5

Финский боец в задней кабине трофейного Р-5 за пулеметом ШКАС. Начало 1940 г.

Авария Р-5Ш из 150-го САП. Монголия, вссна 1939 г.

Подвеска бомб под Р-5. Зима 1939-40 гг.

В мае 1939 г. по приказу наркома обороны была сформирована особая авиагруппа «Хами», предназначенная для защиты аэродрома в Хами (Китай), находившегося на трассе перегонки из СССР боевых самолетов. В нее вошли в том числе и шесть Р-5. Но какие-либо данные об их действиях против японцев отсутствуют.

Три биплана в 1933 г. советское правительство подарило Турции. Они несколько лет служили там как учебно-тренировочные машины.

Монголия получила первые три Р-5 как подарок от советского правительства летом 1931 г. Окрашены они были по нашему стандарту, позднее на хвостовом оперении нанесли национальную эмблему «соембо» красного цвета. Вместе с самолетами прибыли советские летчики. Считаясь военными советниками, первые годы только они пилотировали боевые машины, а монголы учились. Р-5 вошли в состав единственного с тогда монгольского авиаотряда «Сухэ-Батор». Позже из СССР доставили еще не- u сколько машин этого типа.

Монгольская авиация прошла боевое J крещение в августе-сентябре 1934 г. при подавлении мятежа в провинции Ховд. С воздуха войска поддерживала пятерка Р-5. Группой, в которую входили 3 советских и 2 монгольских летчика, командовал будущий маршал авиации В.А. Судец.

После ряда столкновений на границе Монголии и Маньчжоу-Го в январе 1936 г. эскадрилью монгольских Р-5 и У-2 перебросили в Тамцак-Булак. Туда же подтянули два отряда на Р-5 и Р-5Ш из состава советской смешанной эскадрильи, дислоцированной на монгольской территории. 7 января Р-5 провели первую разведку, а со следующего дня начали регулярное патрулирование. 15 января маньчжурские солдаты пересекли границу у оз. Хар, но были остановлены при поддержке авиации и через неделю отошли к границе. Затем последовал целый ряд стычек с участием авиации обеих сторон.

3 февраля около 600 японцев при поддержке двух самолетов-разведчиков перешли границу в районе Булан-Дерс. Навстречу выдвинулись монгольские пограничники и поднялись Р-5. До 12 февраля противник теснил монголов, затем японцы стали отходить.

Приграничные столкновения продолжались. Так, 25 марта неприятельский взвод на двух грузовиках вышел к поселку треста «Монголрыба» у оз. Буир-Нур и после боя занял погранзаставу. Действия японцев обнаружили экипажи двух Р-5, которые обстреляли машины. Противник отступил с потерями: один убитый и четверо раненых. Монголы захватили грузовик.

31 марта отличился монгольский авиаотряд л-та Шагдасурэна. Пилот Демберэл и стрелок Дорж уничтожили грузовик с 28 солдатами. Монголы утверждают, что в тот день Демберэл провел и воздушный бой, сбив один и повредив другой японский разведчик. Правда, японцы вообще не упоминают о полетах своей авиации 31 марта. Они пишут о воздушном бое с Р-5, состоявшемся 1 апреля, когда их самолеты штурмовали советские броневики и автомашины, двигавшиеся к Таурану. В тот же день противник отступил к границе. Японцы определяли потери со- ветско-монгольской авиации в 3 сбитые и 3 поврежденные машины. По нашим данным, были сбиты 2 монгольских Р-5. Из состава советских отрядов 2 летчика были ранены (один позже умер).

К осени 1938 г. монгольская авиация располагала 39 боевыми и 6 учебными Р-5 и Р-5Ш. В советских частях на монгольской территории Р-5 использовались уже только как самолеты связи. 22 мая 1939 г. японские истребители Ки 27 перехватили связной биплан, летевший в расположение 6-й монгольской кавдивизии, и сбили его. Это был первый самолет, уничтоженный на Халхин- Голе

В начале конфликта советские авиачасти пытались использовать Р-5 для ведения разведки, но быстрое насыщение противником района боев истребителями заставило это прекратить. Для старых бипланов нашли новое применение - из них сформировали группу ночных бомбардировщиков, в которой сначала было 8 машин. Она считалась монгольской, командовал монгол Бор, экипажи были смешанные. Первый вылет совершили с аэродрома Матад 13 июля тремя самолетами, а ведущий Р-5 пилотировал советский летчик Зайсанов. Далее ночные налеты на позиции японцев стали выполнять регулярно. До окончания боев в сентябре ночники совершили 158-165 вылетов, сбросив около 60 т бомб. Один Р-5 не вернулся с боевого задания - разбился в плохую погоду, экипаж погиб.

На 1 января 1938 г. в строевых частях ВВС РККА находились 2322 Р-5 и 322 Р-5Ш. Машины семейства Р-5 оставались самыми массовыми. К этому следует добавить свыше 1000 самолетов в школах, училищах, академиях, из которых летать могли примерно две трети.

Вытеснение Р-5 из ВВС проходило постепенно. С конца 1937 г. многие эскадрильи легких бомбардировщиков стали переформировывать в скоростные бомбардировочные, вооружая СБ. Некоторые части получили легкие бомбардировщики Р-Зет.

В конце 1938 г. с ВВС ОКДВА начали перевооружение дальнеразведывательных частей. До конца следующего года Р-5 и Р-6 заменили на СБ.

Самолеты 71 -го авиаотряда на передовой площадке во время Советско-финской войны. Зима 1939-40 гг.

Пара Р-5 авиации Черноморского флота

На Р-5 доставили партизанам упаковки с винтовками

Иное положение сложилось в штурмовой авиации, где попытки заменить изношенные Р-5Ш не удавались. На 1 января 1939 г. еще насчитывалось 225 Р-5Ш. Некомплект техники в полках приводил к их очень интенсивной эксплуатации, ведь всем экипажам требовалось пройти программу боевой подготовки.

Летом 1938 г. ВВС РККА перешли на новую структуру. Место отрядов и эскадрилий заняли уменьшенные втрое эскадрильи и полки. Штурмовой или легкобомбардировочный полк имел по штату 63 машины. 2-3 полка объединяли в бригаду.

В конце 1939 г. наконец нашли приемлемое решение для штурмовой авиации. Ее стали перевооружать устаревшими истребителями И-15бис. Это позволило к июню 1940 г. убрать большую часть Р-5Ш. Но некоторые части продолжали летать на них. Так, в 12-м ШАП на Дальнем Востоке Р-5Ш сохранялись, по крайней мере, до начала 1941 г.

В войсковой авиации Р-5 вообще долго занимали монопольное положение. Бурно растущее количество эскадрилий постоянно требовало вливания материальной части. Именно туда пошли машины из легкобомбардировочных полков и дальнеразведыва- тельных эскадрилий. На 1 января 1939 г. в войсковой авиации насчитывалось 390 Р-5.

17 сентября 1939 г. советские войска перешли границу Польши. В состав войсковой авиации, проводившей ближнюю разведку на путях движения колонн, входили и Р-5. Например, ими располагала 44-я ОРАЭ. Ни одного самолета ВВС РККА за польскую кампанию не потеряли.

Не обошлись без Р-5 и в войне с Финляндией. 30 ноября 1939 г. звено Р-5 из 71-й ОРАЭ ВВС Балтфлота получило задание атаковать позиции финнов на о-вах Сейскар и Лавансаари. При взлете с одной машины сорвалась осколочная бомба и взорвалась. Самолету оторвало хвост, летнаб получил ранение. Оставшиеся попали в снегопад и вернулись обратно. Позднее морские летчики пытались использовать бипланы для поиска подводных лодок противника, но безуспешно.

Перед началом боевых действий ВВС располагали на территории Ленинградского ВО девятью десятками Р-5. Большинство из них было сосредоточено в 68-й бригаде, но уже через пару недель большую часть машин передали в войсковую авиацию. Их использовали как дневные и ночные легкие бомбардировщики, ближние разведчики, корректировщики и самолеты связи. Установленные на лыжи Р-5 базировались на больших полянах и замерзших озерах. Так, 1 -й корректировочный авиаотряд (КАО) располагался на льду оз. Каук-Ярви.

Как бомбардировщики Р-5 в основном действовали в темноте. Морские экипажи в декабре тоже перешли к подобной тактике. Например, в ночь на 2 декабря четыре Р-5 бомбили Койвисто. С улучшением погоды в феврале 1940 г. бипланы стали регулярно

бомбить финские войска в темное время суток. Они летали группами и поодиночке. В воздухе одновременно находились 2-3 группы. Ночники срывали движение по железным дорогам, наносили беспокоящие удары, кроме того, они вели разведку.

При работе днем Р-5 сопровождали истребители И-15бис (по звену на группу). При ведении разведки иногда осуществлялось и более плотное прикрытие - по 2-3 истребителя на разведчик. Старые бипланы неторопливо патрулировали лес, разыскивая следы пеших бойцов или лыжников, обстреливали и бомбили подозрительные места. В конце кампании на самолетах смонтировали кассеты АБК-1 (т.н. «ведра Онисько»). Их загружали мелкими зажигательными бомбами, а воздушным разведчикам поставили задачу вызывать пожары в населенных пунктах у передовой.

Тихоходные машины, нетребовательные к месту посадки, часто использовали для поиска и спасения экипажей подбитых самолетов, в том числе и на территории противника. На Р-5 таким образом вывезли 9 человек. Большую роль сыграли Р-5 в снабжении отрезанных от своих подразделений. Они сбрасывали грузы точнее, чем СБ. Так, 5-й и 15-й КАО снабжали бойцов в районе Леметти.

Советские ВВС потеряли девять Р-5. Семь из них были сбиты финскими зенитчиками, два погибли по неизвестным причинам. Потери морской авиации определяются в четыре Р-5.

Ремонт двигателя М-17 на фронте

Ст. л-ту А. Мамкину удалось вывезти на Р-5 сразу 10 детей. Февраль 1942 г. Справа - Р-5, отремонтированный с помощью подручных средств

При присоединении к СССР республик Прибалтики Р-5 использовали как связные и транспортные самолеты. Такой же работой плюс ведением разведки занимались экипажи Р-5 и в ходе аналогичной операции в Бессарабии. В частности, 20 июня 1940 г. два Р-5 произвели осмотр площадки в районе Болграда, где должна была высаживаться 214-я воздушно-десантная бригада.

Во всех упомянутых кампаниях задействовались и гражданские П-5, ЛП-5 и ПР-5. Они перевозили продовольствие, боеприпасы, медикаменты, почту, вывозили раненых и больных.

В мае 1940 г. Главный Военный совет РККА постановил снять с вооружения строевых частей Р-5. Но темпы перевооружения новой техникой отставали от намеченных, и к 1 июня количество остававшихся машин вдвое превышало плановое. С учетом школ общий итог выглядел еще более внушительным. На 25 сентября в ВВС числились 2445 Р-5, хотя летать были способны только 1631. В морской авиации оставалось еще 1237 Р-5.

На 22 июня 1941 г. в составе боевых частей ВВС насчитывался 191 Р-5. Относительно крупные группировки имелись только в Западном округе и на Дальнем Востоке, где несколько полков еще летало на Р-5 и Р-5Ш. Доля годных к полетам машин составляла около 70%. Немного Р-5 сохранилось в боевом составе морской авиации (12 - на Балтике, 2 - на Черном море и 9 - на Тихом океане). В основном эти самолеты использовались как вспомогательные.

Войсковая авиация приграничных округов базировалась поблизости от рубежей СССР, и первые удары люфтваффе пришлись именно по этим передовым площадкам. Много самолетов было уничтожено на аэродромах, повреждено и брошено при отступлении. Немцы с удовольствием фотографировали разбитые старые бипланы.

Попытки использовать устаревшие машины как разведчики и легкие бомбардировщики днем в условиях господства противника в воздухе обычно заканчивались печально. Но жизнь заставляла идти и на это. Так, в августе 1941 г. днем бомбили немцев в районе Днепропетровска экипажи Мелитопольской школы штурманов. Они летали группами по 10-12 машин под прикрытием И-16, но все равно несли тяжелые потери. К 22 сентября на передовой оставалось всего 56 Р-5.

После начала войны стали мобилизовать и гражданские самолеты. Эти машины включили в состав всех транспортных групп и отрядов, приданных действующим фронтам и флотам. С сентября 1941 г. на них начали монтировать вооружение, включая турели Тур-6 и Тур-8, а на некоторые самолеты и бомбодержатели или пусковые балки для реактивных снарядов. Такие П-5 действовали и как ночные бомбардировщики.

Вскоре для Р-5 основной работой стали ночные удары по противнику. Уже в августе 1941 г. в обороне Киева участвовала 36-я отдельная эскадрилья ночников. В конце сентября появилось постановление ГКО о формировании 10 ночных легкобомбардировочных полков (НЛБАП) на Р-5 и Р-Зет. Технику и личный состав решили набрать из летных школ, у «Осоавиахима» и ГВФ. Этот резерв выглядел внушительно: в школах на 20 сентября числились 1429 Р-5, еще 90 в различных тыловых частях. Около 400 машин сдал «Осоавиахим». Собирали полки очень поспешно. Эти авиачасти были значительно меньше довоенных. В них насчитывалось по 3 эскадрильи, а парк обычно не превышал три десятка машин.

В сентябре 1941 г. Р-5 и Р-Зет Харьковской школы укомплектовали 719-й НЛБАП. Первый боевой вылет он совершил в ночь на 29 сентября на Юго-Западном фронте. В ноябре полк участвовал в разгроме танковой группы Клейста под Ростовом. За первый год войны экипажи этой части совершили 2800 боевых вылетов, уничтожив, по официальным данным, 108 автомашин, 22 артиллерийские и минометные батареи, 14 зенитных установок, 27 складов, 8 эшелонов, свыше 8000 солдат и офицеров.

606-й НЛБАП пришел из Ярославской школы стрелков-радистов. Он включал 27 Р-5 и эскадрилью Р-Зет. В Челябинской школе стрелков-бомбардиров сформировали сразу три полка - 658-й (командир подп-к В.Н. Кулаков-Павлов), 686-й (м-р П.Д. Бондаренко) и 688-й (к-н К.В. Яровой). Эти части получили Р-5, ССС и P-Z. Всего за короткий срок ВВС пополнились 27 полками на Р-5.

Подготовка экипажей в этих частях была довольно слабой. Недоученные курсанты совершали всего по несколько самостоятельных полетов ночью перед отправкой на фронт. Сроки подготовки были весьма сжатыми. Так, 688-й НЛБАП отправился на Западный фронт менее чем через месяц после приказа о формировании, и уже в день прибытия на передовую его машины ушли в первый боевой вылет.

Распоряжением ГКО от 2 ноября предусматривалось формирование уже 60 полков. Боевых машин для этого не хватало, поэтому в список включили и У-2. Взятые из школ и гражданской авиации самолеты, как правило, вооружения не имели. Его собирали на различных складах, а у промышленности в ноябре затребовали 800 пулеметов, 1200 комплектов бомбового вооружения.

Переброска на фронт такого значительного количества техники позволила существенно усилить ВВС, частично возместить потери и общую нехватку бомбардировщиков современных типов. Большую роль сыграли ночные полки в битве под Москвой. Еще в октябре на Западном фронте появился 606-й НЛБАП п-ка Н.С. Виноградова. Он действовал на Юхновском направлении. В первую же ночь его самолеты бросили бомбить мосты и переправы через Угру, Оку и Протву. За месяц боев полк совершил более 800 боевых вылетов, сбросил свыше 7000 бомб. Кроме переправ, целями Р-5 являлись аэродромы, узлы железных и шоссейных дорог, населенные пункты, где отмечалось скопление войск. По советским данным, только этот полк уничтожил 4 моста, 9 переправ, 7 железнодорожных составов, 3 артиллерийские батареи, до 90 автомобилей и 2 самолета на земле. Третий был сбит в воздухе: 7 октября мл. л-т И.С. Денисов таранил немецкий разведчик Hs 126. Несколько позже в бой вступили 615-й и 687-й НЛБАП. На 14 ноября под Москвой из 239 фронтовых бомбардировщиков 157 были легкими ночниками (У-2, Р-5 и Р-Зет), т.е. более 65%.

В общей сложности в битве под Москвой, на Западном и Калининском фронтах принимали участие 8 полков на Р-5. В качестве легкого бомбардировщика Р-5 имел ряд преимуществ перед У-2. Во-первых, дальность. Радиус действия Р-5 с бомбовой нагрузкой 400 кг превышал 300 км (У-2 с нагрузкой 350 кг - около 220 км). Во-вторых, Р-5 почти в 2 раза превосходил У-2 по скорости. В-третьих, он имел штатное стрелковое вооружение, которое частенько пускали в ход и для защиты от немецких ночных истребителей, и для обстрела наземных целей. Так, осенью 1941 г. под Ростовом штурман А. Холостых из 719-го НЛБАП, отстреливаясь, сбил Bf 109.

Камуфлированный Р-5 с двумя грузовыми контейнерами

Офицеры 3-го авиаполка возле Р-5. Нерчинск, 1945 г.

Весной и летом 1942 г. многие бывшие легкобомбардировочные полки, летавшие на Р-5, превратили в штурмовые, перевооружив на Ил-2. Однако ряд полков сохранял прежнюю материальную часть и ту же тактику. Более того, на фронт прибыли новые полки на Р-5. Так, в Челябинске на этих машинах сформировали 373-й НЛБАП м-ра И.В. Сильвестрова, который 19 ноября отправили на запад.

В мае 1942 г. 218-й НЛБАП п-ка Н.Д. Попова бомбил немцев на подступах к Харькову. Летом того года на фронтах находились в общей сложности 183 Р-5, в том числе 25 на Юго-Западном, 51 - на Брянском, 57 - на Южном. В частности, они действовали на Дону, а затем на подступах к Сталинграду. В Сталинградской битве участвовали 623-й и 719-й НЛБАП. В январе 1943 г., во время наступления, Р-5 2-й воздушной армии доставляли горючее танкам Воронежского фронта.

В 1942-43 гг. большое значение придавалось связи с партизанами. Туда летали и экипажи транспортных полков ГВФ, и летчики авиации НКВД. В этих рискованных рейсах Р-5 зачастую демонстрировали чудеса живучести. Например, в июле 1943 г. самолет, пилотируемый В.Н. Тезиковым, при посадке на площадке белорусских партизан в Селявщине подорвался на мине и повредил хвост. Машину удалось отремонтировать на месте, и Тезиков все-таки вывез 6 раненых партизан. При посадке в той же Селявщине сломался конец одной из лопастей винта на Р-5 к-на Кузнецова. Летчик симметрично отпилил вторую лопасть и вернулся домой. Самолет ст. л-та Камышева из 1-го отдельного полка НКВД при посадке у партизан ударился о дерево. На поврежденный лонжерон наложили «шину» из срубленной тут же березки, и после разгрузки он улетел.

Во время сражения под Курском Р-5 вели ночную разведку замаскированных соединений противника. Указанный район прочесывали по квадратам. Подозрительные объекты обстреливались из пулеметов, сбрасывали на них мелкие бомбы, чтобы спровоцировать зенитчиков.

В июле 1943 г. на Донбассе Р-5 опять использовали как корректировщики. Они обеспечивали стрельбу тяжелых батарей на подступах к Славянску. Летали вечерами, в сумерках, опасаясь истребителей.

К концу 1943 г. полки ночников полностью перешли на У-2. Р-5 оставалось все меньше, их окончательно переключили на вспомогательные задачи: связь, перевозка грузов, а в тылу также буксировка мишеней для воздушной стрельбы. В Саратовской военной авиационной планерной школе эти машины таскали за собой десантные планеры (но только в учебных целях). Много Р-5 до конца войны сохранялось в авиационных училищах. А вот в морской авиации к январю 1944 г. осталось меньше десятка Р-5.

Напоследок Р-5 внесли свой вклад в скоротечную кампанию против Японии. Так, в 17-й воздушной армии имелось звено, которое обеспечивало связь с передовыми частями Забайкальского фронта. Несколько машин входило также в авиацию Амурской военной флотилии. К операциям привлекались и самолеты погранохраны. В Маньчжурии действовал 3-й ЛБАП НКВД на У-2, Р-5 и СБ. На его счету бомбежка г. Джурганхе, уничтожение переправ на р. Ган, налеты на позиции японцев в районе Драгоценки. Восемь Р-5 имел Тихоокеанский флот, но в боях они не участвовали.

Внесли свою лепту в победу и монгольские летчики на Р-5. Кстати, монголы успели повоевать и с китайцами. В апреле 1944 г. экипажи Р-5, И-15 и У-2 совершили около 60 боевых вылетов при поддержке своих войск, вытеснявших с территории страны чанкай- шистских солдат, которые вторглись в Монголию, преследуя повстанцев-казахов. В ходе операций против японцев монгольские Р-5 действовали как штурмовики под Ондорханом, поддерживая продвижение советских и монгольских войск на Калган и Жехе. Это, правда, происходило при практически полном отсутствии в воздухе самолетов противника.

Вскоре после окончания боевых действий против Японии произошло полное списание военных Р-5. Во вторую волну сокращения, весной 1946 г., они уже не попали - видимо, ничего не осталось. В ГВФ на 1 января 1946 г. числились 46 П-5 и ПР-5, в том числе 35 исправных. До конца года их всех списали. Дольше всех оставались в строю П-5 ведомственной авиации. В апреле 1947 г. еще 4 самолета принадлежали Министерству рыбной промышленности, по 3 - тресту «Сельхозаэросъемка» и Главному управлению геодезии и картографии. Последняя информация о летающем П-5 относится к июлю 1948 г. Аэрофотосъемочный самолет пилота Хасанова во время руления по аэродрому в Ташкенте был перевернут ветром, после чего машину списали.

За шесть лет выпустили 4919 Р-5 (включая Р-5Т и Р-5Ш) и 111 поплавковых Р-5а. Если к ним добавить 620 ССС, то получим 5650 машин. Для боевых самолетов это был рекорд, который, правда, вскоре побили истребитель И-16 и бомбардировщик СБ.

Поликарповский биплан очень удачно вписался в структуру советской авиации 1930-х гг. То, что Р-5 строили в столь больших количествах и эксплуатировали так долго, объясняется не столько его летными данными, сколько неприхотливостью, надежностью, простотой ремонта и обслуживания. Впрочем, и летные данные Р-5 для своего времени были очень неплохими. Сравнение его с ровесниками - английскими, французскими и голландскими машинами, говорит о вполне достойном уровне. Тегеранский конкурс Р-5 выиграл честно.

Вопреки установившемуся мнению, дешев он не был. Все советские самолеты того периода были в 1,5-2 раза дороже импортных. За быстрый рост промышленности платили высоким уровнем брака, плохой организацией производства с вынужденными простоями и регулярной сверхурочной работой.

«Покладистость» в пилотировании давала возможность сажать в кабину Р-5 молодых, еще слабо подготовленных летчиков. Этим объясняется и его популярность в качестве учебной машины.

Заложенные в конструкцию высокие запасы прочности позволяли бить и колотить биплан во время грубых посадок на примитивных площадках. Они же обеспечили и большой ресурс планера. Деревянные машины жили по 8-10 лет. Правда, при этом ремонтировали их многократно. Но дело это мог осилить и деревенский столяр. Пила, молоток, отвертка, кисточки для клея, лака и краски были подчас основными инструментами механика.

Неудавшимися можно счесть лишь две модификации Р-5 - поплавковый вариант и торпедоносец. Что не удивительно, ведь нельзя хорошо приспособить к специфическим функциям машину, созданную совсем для другого. Оба этих варианта родились из стремления решить поставленную задачу как можно проще и дешевле, и оба не дали существенного выигрыша. Их пришлось быстро заменить специализированными самолетами.

В целом следует констатировать, что поликарповский биплан в 1930-е годы во многом определял лицо советских ВВС и символизировал целую эпоху в отечественной авиации. Знаменитый полярный летчик М.В. Водопьянов написал: «Жаль, что не дают орденов самолетам, а то мой Р-5 должен был получить самую высокую награду». Он говорил так об одной, своей машине, но эту оценку можно распространить на все Р-5. Столь высокое мнение современников сохранилось до наших дней, а вместе с ним и добрая память о создателях легендарного самолета, а также о тех, кто летал на нем в дни мира и войны.