Глава 12

Апогей битвы за Атлантику

Нет для моряка более тягостного зрелища, чем видеть тонущий корабль и своих знакомых и неизвестных товарищей, барахтающихся в волнах. В 1939-1945-х годах гибель судов стала жестокой реальностью в Северной Атлантике.

Врагом и союзником моряков выступала природа. Штормы обычно не радуют мореплавателей, но в годы войны это несчастье воспринималось как благо. Конвой ON-153 шел из Англии в Новый Свет. 12 декабря 1942 года в его охранение вступила эскортная группа «В-7», а 16 декабря в Северной Атлантике разразился самый свирепый шторм за все годы войны. Его сила достигла 12 баллов. С борта английского эсминца «Файрдрейк» 20-летний матрос Дональд Кумбс наблюдал, как безжалостная стихия разбрасывает корабли охранения и суда конвоя.

«Вода вскипала, поднимались волны в два раза выше обычного пригородного особняка. Мы забирались на вершину первой волны, а затем падали в бездну, где нас подхватывала следующая волна. Корпус судна испытывал чудовищное напряжение от всей этой водной массы».

Особенно туго приходилось небольшим корветам эскортной группы. Командир корвета «Пинк» лейтенант Роберт Аткинсон вспоминал:

«Корабль бросало, как щепку, не было никакой возможности выйти на палубу из-за этого страшного шторма. Вахту приходилось нести в условиях дикого холода, в мокрой одежде. Пища была приготовлена отвратительно…»

26-летний Аткинсон, невысокий, жилистый, с юношеским лицом, ничем не напоминал боевого командира, но с начала войны он многое повидал и имел репутацию знающего моряка. Он считал, что капитан должен выполнять свои обязанности в течение 24 часов в сутки и при любых обстоятельствах держать ситуацию под контролем. «Я всегда держал матрас в командирской рубке и спал на нем, когда представлялась возможность. Когда ты находишься в море, время решает все. Здесь каждая секунда может оказаться последней».

Корвет «Пинк» был вторым кораблем, которым командовал Аткинсон, и четвертым, на котором он служил. На корвете имелось немало молодых матросов, еще не видавших такого безумия стихии. И не все из них вынесли это испытание. «Я специально выделил отсек, — вспоминал Аткинсон, — куда отправлял матросов, очумевших от непрерывного стресса. Одни что-то выкрикивали, другие плакали, как дети. Если у тебя на корабле служат люди, которые так себя ведут, то они могут подорвать боевой дух остальных. Их необходимо изолировать, и медлить здесь нельзя. Паника распространяется слишком быстро. Наши офицеры проявляли огромное сочувствие к молодым матросам, нервы у которых зачастую сдавали под грузом обстоятельств».

Обычно штормы защищали конвои от атак вражеских субмарин. ON-153 стал исключением. В декабре 1942 года Дёниц сосредоточил в «черной дыре» Северной Атлантики две «волчьи стаи». Теперь он мог позволить себе концентрировать на путях движения атлантических конвоев десятки «у-ботов»: в конце 1942 года в Атлантике Кригсмарине имели 164, а на всех остальных театрах военных действий — 48 подводных лодок. Хотя в мемуарах Дёниц привычно стенал о недостаточном количестве боеготовых субмарин, никогда он не располагал такими силами; в море ежедневно находилось в среднем 98 лодок: 39 — в районе боевых действий и 59 — на переходе с позиций на базы и обратно.

Одна из «стай», под кодовым названием «Рауфбольд», и атаковала конвой ON-153 16 декабря, уничтожив два танкера и сухогруз. Флагман эскорта эсминец «Файрдрейк» приступил к поиску, а на свое место командир группы приказал заступить корвету «Пинк». Попытка отогнать субмарины от конвоя закончилась для эсминца трагически. Корабль отошел на 6–8 миль от ордера и был торпедирован. Дональд Кумбс находился на своем посту у кормовых бомбометов. Матросу казалось, что сейчас главный враг его корабля — морские волны, перекатывавшиеся через палубу, на которой он стоял. Примерно в 22 часа Кумбс услышал глухой удар: «Ничего особенного в этом звуке не было. Я повернулся к сослуживцу, старому морскому волку, и спросил: „Что это?“ — „Торпеда“, — просто ответил он. А потом грянул взрыв». Кумбс вспоминал: «Во все стороны летели обломки корабля. Я залег, выжидая, пока стихнет их свист. Затем корабль так внезапно накренился на левый борт, что меня чуть не выбросило в море».

Эсминец переломился на две части. Носовую часть вместе с мостиком и всеми, кто на нем был, с командными кубриками, в которых спали после вахты моряки, оторвало, и она скрылась в штормовой ночи. Кумбс не верил своим глазам. На корме оставались 35 человек из их экипажа.

«Кто-то включил фонарь, и мы увидели очертания носового обломка корабля. Сколько там осталось людей, я не имел ни малейшего понятия. Мы ничем не могли им помочь. Все мы стали заложниками воли стихии».

Через полчаса носовая часть ушла на дно, не выдержав ударов волн. А в сохранявшейся на плаву кормовой части кипела лихорадочная работа. Под руководством одного из механиков матросы ставили подкрепления под переборку машинного отделения, на которую теперь обрушивались волны. Было ясно, что скоро затонет и корма. Единственную уцелевшую шлюпку сорвало с кильблоков, и спустить ее на воду моряки не смогли. Последней надеждой терпящих бедствие являлись другие корабли охранения. К тонущей кормовой части «Файрдрейка» подошел корвет «Санфлауэр», но в условиях такого шторма он не имел возможности снять остатки команды эсминца. Корвет остался лишь сторонним наблюдателем. «Это было ужасно, — вспоминал Кумбс. — На какое-то мгновение „Санфлауэр“ оказался почти рядом с нами, но в следующую секунду волны отнесли его далеко в сторону. Нам оставалось только ждать рассвета. Но море беспощадно, переборки трещали по швам… вскоре стало ясно, что мы тонем. Необходимо было спасаться, и я прыгнул за борт прямо в бушующее море».

Вскоре Дональд потерял из виду корвет, до борта которого он почти было добрался. «Я остался совершенно один и понял, что могу встретиться со смертью. Однако, странное дело, я был абсолютно уверен в том, что выживу». После двух часов, проведенных в ледяной воде, Кумбса заметили с «Санфлауэра» и выловили. Он оказался одним из 26 оставшихся в живых. 168 матросов погибли. «Они либо захлебнулись, либо умерли от переохлаждения. Многие машинисты и кочегары выскочили из низов в трусах и майках. У них не было никакой защиты от холода».

Эсминец «Файрдрейк» потопила подлодка U-211, которая всплыла для подзарядки аккумуляторов. Ее командир, капитан-лейтенант Карл Хаузе, удивился столько неожиданной удаче: одиночный эсминец не мог обнаружить субмарину, находившуюся в надводном положении при таком волнении. Хаузе оставалось лишь прицелиться и выпустить торпеду…

«Стая» преследовала конвой ON-153 в течение нескольких дней, но смогла потопить всего лишь два транспортных судна. Потери каравана могли оказаться гораздо большими, если бы вовремя не подошла помощь — дюжина американских и канадских эскортных кораблей.

В Адмиралтействе в пух и прах раскритиковали действия командира эскортной группы «В-7». Его решение вести поиск подлодок противника в одиночку расценили не только как риск, но и как безрассудство. За свою ошибку он заплатил собственной жизнью, жизнями 168 членов экипажа и кораблем.

В то время как ON-153 выходил из «черной дыры», другой конвой ONS-154 готовился в нее войти. Адмиралтейство изменило курс конвоя, пустив его на юго-запад, чтобы уберечь и от разбушевавшегося шторма, и от германских субмарин. На сей раз чудовищную ошибку совершило само Адмиралтейство. Для конвоя проложили маршрут, проходивший точно через район дислокации двух «стай» «у-ботов». Немцы обнаружили конвой 29 декабря 1942 г., и в течение четырех дней он подвергался нападениям 20 подлодок. Канадская эскортная группа не выдержала мощного натиска противника. Прорвав периметр обороны, «волки» Дёница устроили «резню»: уничтожили 14 транспортов, при этом погибли 500 моряков торгового флота. Роджер Винн в своем отделе мрачно следил за развитием этой катастрофы. Его грызло чувство вины — именно он дал руководству ошибочные рекомендации.

Волевой офицер, он все же нашел в себе силы сохранить трезвость ума и проанализировать случившееся в докладе руководству, еще раз подчеркнув необходимость постоянного воздушного патрулирования в районах движения конвоев. В доказательство своей правоты он приводил пример НХ-217, проводка которого к Британии являла резкий контрасте печальной историей ONS-154. «Стая» настигла НХ-217 7 декабря 1942 г. в 500 милях к югу от Гренландии. Ночью семь подводных лодок дружно атаковали конвой, но потопили лишь один танкер. Немцам мешал шторм. К утру 8 декабря вокруг НХ-217 шныряли уже 22 «у-бота». Казалось, участь конвоя решена, но утром над караваном появился самолет В-24 «Либерейтор» Берегового командования Королевских ВМС. За штурвалом находился 27-летний ирландец, командир эскадрильи Теренс Баллок. До 8 декабря 1942 г. он выследил не менее двух десятков вражеских субмарин: одну потопил, нескольким нанес серьезные повреждения. Его эскадрилья дислоцировалась в Исландии и пыталась ликвидировать «черную дыру» в Северной Атлантике.

8 декабря в 2.00 экипаж Баллока подняли по тревоге. Пять часов самолет летел в район нахождения конвоя НХ-217. Его еще предстояло найти на огромном пространстве океана. «В конце концов мы обнаружили конвой при помощи поискового радара, — вспоминал Баллок. — Огромный караван, состоящий примерно из 50 судов, стал легко просматриваться на экране с расстояния 50 километров, так что первая задача была решена».

Всего экипаж провел в воздухе 17 часов. «В кабине особенно не развернешься, — вспоминал командир „Либерейтора“. — Чтобы сходить в туалет, приходилось ползком пробираться в хвостовую часть. Радист-оператор радара занимал место в центральной части фюзеляжа. В носовой части находился штурман, двое пилотов, между которыми сидел бортинженер, а трое стрелков сменяли по очереди радиста-оператора. Им периодически предоставлялось время для отдыха, потому что от длительного наблюдения за экраном радара уставали глаза. Когда выдавалась свободная минутка, кто-нибудь из членов экипажа разогревал еду на миниатюрной плитке. Пища всегда была горячей, и это радовало. Хотя, когда мы внезапно обнаруживали что-либо на поверхности океана, я, как правило, выворачивал еду себе на колени и оставался голодным».

Быстро найдя конвой и не потратив на его поиски лишнее время и горючее, Баллок сразу же начал поиск. Огромную помощь экипажу оказывал радар, но, как считал Баллок, он не мог заменить человеческих глаз: «В волнах Атлантики разглядеть германскую подлодку было почти невозможно. Сначала ты мог заметить ее кильватерный след, а потом, если повезет, увидеть и ее саму. Корпус субмарины всегда был жутко серого цвета, почти сливавшегося с цветом моря».

Примерно в 11.30 Баллок обнаружил след подлодки, кравшейся по пятам за конвоем. Экипаж самолета изготовился к бою, на счету была каждая секунда. «Я привык атаковать прямо из облаков, так, чтобы противник не заметил нас до самого последнего момента», — вспоминал Баллок. Чтобы наверняка потопить лодку, он решил сбросить шесть глубинных бомб из восьми, подвешенных в бомбовом отсеке.

Команда немецкой субмарины, должно быть, здорово удивилась, когда из облаков прямо на лодку вывалился огромный четырехмоторный самолет. Лодка стала поспешно уходить под воду. «Если немцы погружались до того, как мы к ним подлетали, мы целились с небольшим упреждением чуть дальше водоворота, оставленного на поверхности ушедшей в глубину лодкой, — рассказывал Баллок. — По команде штурмана-бомбардира командир нажал красную кнопку сброса, и бомбы посыпались на немцев. Взрыв поднял в воздух огромные столбы воды, по обшивке „Либерейтора“ что-то прогрохотало, позже выяснилось — это были обломки подлодки. Когда море успокоилось, авиаторы увидели, что на его поверхности расплывалось обширное масляное пятно. С воздуха всегда трудно судить, уничтожена ли субмарина или она получила повреждения. Но один из кораблей эскорта обследовал место взрыва и послал радиограмму на самолет: „Вы ее уничтожили“».

«Нас этому долго учили, и мы гордились, что провели такую блестящую атаку», — вспоминал Баллок.

Через час Баллок заметил еще две немецкие подлодки, подбиравшиеся к конвою. Он сбросил на них две оставшихся глубинные бомбы, повредил одну из «немок». Противолодочные боеприпасы закончились, но еще пять раз в тот день «Либерейтор» заходил в атаку на вражеские субмарины. «Мы атаковали другие подлодки, обстреливали их из пулеметов и заставляли уходить под воду, — вспоминал пилот. — Конечно, потопить германскую субмарину с помощью пулеметов невозможно, но когда она „ныряла“ конвой успевал уйти на какое-то расстояние. В тот день он не потерял ни одного судна».

На смену Баллоку пришел другой «Либерейтор» из Исландии, который обнаруживал «у-боты» пять раз, атаковал и заставлял их прятаться под водой. Немецкая стая продолжала преследование конвоя НХ-217 еще два дня, но воздушное прикрытие и эскорт оказывали энергичное противодействие. Немцы смогли потопить еще лишь один транспорт.

В Адмиралтействе пришли в восторг — отбиты атаки 22 немецких субмарин, и потеряно всего два судна из 50 (!) Баллок и его эскадрилья превратились в национальных героев.

Но, несмотря на успехи противолодочной авиации Берегового командования при проводке конвоя НХ-217, потери союзников в 1942 г. стали катастрофическими: они составили 1664 судна, общим водоизмещением 6,3 миллиона тонн. Не менее тяжелой утратой явилось для союзников и то, что на дно ушли 7,5 миллиона тонн грузов. Импорт продовольствия и сырья упал до опасно низкого уровня — 23 миллионов тонн в 1942 году. Отделение статистики при правительстве Великобритании предсказало экономический кризис в ближайшем будущем. Советники премьер-министра Дональд Мак-Дугалл и Фридерик Линдеманн доложили Черчиллю: «Объемы импорта составляют менее двух третей необходимого для нас потребления. К апрелю наши запасы иссякнут, и маловероятно, что американская помощь придет во время».

Спасение могло принести лишь полное уничтожение германского подводного флота. Чтобы все-таки решить эту первоочередную задачу, Уинстон Черчилль приказал сократить количество судов, задействованных в Индийском океане, тем более что увеличение тоннажа в Атлантике потребовалось и в связи с проведением операции «Торч» («Факел»), начавшейся 8 ноября 1942 года высадкой англо-американских войск в Северной Африке.

По оценкам Адмиралтейства, немцы строили ежемесячно от 20 до 30 подводных лодок. Союзники же уничтожали менее трети от указанного числа. В связи с этим было решено шире привлекать к противолодочной борьбе авиацию, а авиации Бомбардировочного командования Великобритании и 8-й воздушной армии США сделать систематическими налеты на немецкие базы подводных лодок на атлантическом побережье Франции, на судостроительные верфи и судоремонтные заводы; ускорить ввод в строй эскортных авианосцев; закрыть «черную дыру» над Атлантикой силами авиации Берегового командования. Командующий бомбардировочной авиацией Королевских ВВС маршал Артур Харрис не хотел, правда, расставаться с бомбардировщиками «Либерейтор» новейшей модификации с увеличенным радиусом действия. А для того чтобы закрыть зияющую над Атлантикой брешь, требовалось-то всего три-четыре десятка этих самолетов. Черчилль обратился за помощью к президенту США, и Рузвельт обещал выделить две дополнительные эскадрильи «Либерейторов» для прикрытия конвоев в Северной Атлантике и центральной части океана.

Произошла и замена командующего Западными подходами к Британии. Место адмирала Перси Ноубла занял адмирал Макс Хортон. Бывший подводник, прослуживший на флоте 35 лет, Хортон был суров, замкнут, а временами груб. Подчиненные не сразу привыкли к методам его руководства. Однако адмирал умел заразить всех своей энергией, верой в скорую победу над подводным флотом противника. Лейтенант Джон Гест из оперативного отдела командования Западными подходами вспоминал: «Хортон стремился уничтожить врага самыми разнообразными способами». Став командующим, он принялся давить на Адмиралтейство, требуя создания новых эскортных групп, и добился организации полноценной переподготовки личного состава уже существующих. Командующий ужесточил ответственность подчиненных: офицеров, не справлявшихся со своими обязанностями, он безжалостно гнал с флота.

Серьезную помощь в проводке конвоев вновь стали оказывать военная разведка и служба радиоперехвата. В декабре 1942 года дешифровальщикам удалось проникнуть в тайны германского кода «Тритон». Правда, поначалу на дешифровку германских радиопереговоров у ходило довольно много времени. Случалось, дешифровка перехваченных радиограмм занимала двое-трое суток. Полученная с огромным трудом информация устаревала, и командование Королевскими ВМС принимало запоздавшие решения. Понадобилось еще полгода, прежде чем специалисты научились расшифровывать кодированные радиограммы немцев сразу же после их получения. К этому времени исход битвы за Атлантику был уже фактически предрешен.

А тогда, зимой и весной 1943 года, она вступила в решающую стадию и заслуги противоборствующих разведок были примерно равными. Разведка Кригсмарине достигла в это время апогея своей результативности. Немцы расшифровывали поток радиограмм союзников, и особый интерес представляли для них данные о местонахождении германских подлодок, которые поступали коммодорам конвоев и командирам эскортных групп, находившимся в море. Эта информация позволяла Дёницу проникнуть в замыслы британского Адмиралтейства, организаторов конвойной службы и противолодочной обороны. Офицер штаба подводного флота Гюнтер Гесслер, зять Дёница, в прошлом командир подлодки, позднее отметил: «Началась шахматная партия. Для расшифровки британских радиограмм требовалось от 24 до 48 часов, а порой мы управлялись и за несколько часов. Так что иногда нам удавалось в точности просчитать все дальнейшие ходы противника».

И тем не менее в этот же период на операциях подводных лодок в Атлантике стала особенно сказываться невысокая в целом эффективность работы штаба Дёница в Корневеле. Его ядром являлись всего шесть офицеров — помощников командующего. Работа в тесном кругу единомышленников особенно нравилась «фюреру подводных лодок», и он не замечал ни того, что подавляет подчиненных силой своего авторитета, ни их чрезвычайной перегруженности.

Штаб послушно следовал указаниям Дёница и горел его энтузиазмом. Офицеры не ставили под сомнение решения адмирала. Гельмут Витте вспоминал об отношениях Дёница к несогласным: «У него был очень четкий и резкий стиль руководства. Краткий и ясный. Он всегда ограничивал себя кругом наиболее важных вопросов. Мог быть саркастичным и вышучивал тех, кто с ним не соглашался. Хотя совместные обсуждения и приветствовались, Дёниц заранее определял их исход».

Решение командующего работать со столь малочисленным штабом объяснялось его стремлением не допустить утечки информации. А на практике это обернулось тем, что штаб завалила текущая работа, которая не оставляла ни времени, ни сил для творческого подхода к руководству подводным флотом, глубокого анализа информации, создания продуманных планов на перспективу.

Один из шести помощников Дёница вспоминал, как уставал настолько, что плакал от полного бессилия, уткнувшись лицом в подушку. Хроническое переутомление не лучший помощник во всяком деле. Ирония судьбы: адмирал сократил до недопустимого минимума свой штаб, стремясь сохранить «секреты», а в это время единственным «агентом англичан» в нем являлась «Энигма»!

В решающую стадию битвы за Атлантику германский подводный флот вступал, представляя собой серьезную силу: количество «у-ботов» выросло, был накоплен огромный боевой опыт, но подлодки и тактика их применения уже устаревали, немного осталось опытных «волков» — командиров субмарин и экипажей. Да и боевой дух подводников уже не был столь высок, как прежде.

В первые недели 1943 года до германских баз на атлантическом побережье Франции дошли известия о небывалом поражении вермахта на Востоке. Под Сталинградом погибла элитная 6-я армия, в плен сдались 91 тысяча солдат и офицеров, 23 генерала и командующий армией генерал-фельдмаршал Фридрих Паулюс. Такого поражения Германия еще не знала.

Не радовали и новости из Северной Африки, где союзники теснили германо-итальянскую армию «Лиса пустыни» Эриха Роммеля с востока и с запада и поражение которой становилось неизбежным.

Совсем невеселым оказалось положение рейха: англо-американцы начали настоящий воздушный террор против населения немецких городов, снося один из них за другим с лица земли. Под бомбами, в развалинах Гамбурга, Киля, Ростока, Любена, Бремена, Кельна, Берлина и десятков других городов погибали и родственники подводников Дёница.

Все это не могло не сказываться на моральном состоянии тех, кто шел в море топить суда союзников. Впрочем, германские подводники по-прежнему считали, что решающая битва войны происходит в Атлантике. Здесь, по крайней мере, случались победы, которые можно было праздновать.

Первостепенное значение подводного флота в битве за Атлантику окончательно было признано руководством рейха в январе 1943 года, когда Дёниц сменил Редера на посту главнокомандующего Кригсмарине. Дёниц вспоминал: «В январе 1943 года мне в штаб-квартиру в Париже позвонил гросс-адмирал Редер. Он сообщил, что имеет намерение подать в отставку…

Преемником Гитлер выбрал меня. Очевидно, к этому его склонило мнение Редера, а также то, что он рассчитывал найти в моем лице как командующего подводными силами сторонника его идеи».

В отношениях с фюрером Дёниц чувствовал себя абсолютно уверенным. Гитлер тепло относился к свежеиспеченному гросс-адмиралу, восхищался энергией Дёница, его непоколебимой решительностью и уверенностью в победе. Дёниц обладал даром поражать воображение фюрера, и потому Гитлер без колебаний принимал любое решение нового командующего относительно военно-морского флота. В свою очередь, Дёниц искренне верил в Гитлера, считал его спасителем уничтоженной, слабой и оскорбленной Германии в 1930-е годы и оставался верным учеником фюрера. Получив назначение, Дёниц перевел штаб подводного флота в Берлин, преобразовав его во 2-й отдел штаба Кригсмарине.

В своем первом приказе по флоту гросс-адмирал Карл Дёниц пообещал, что, приступив к выполнению новых должностных обязанностей, он лично продолжит командовать ведением подводной войны. Он заявил, что необходимо вести эту войну с удвоенными усилиями и это приведет к победе и завоеванию мира.

Многие в Кригсмарине приветствовали молниеносный взлет Дёница по служебной лестнице. Однако было не совсем ясно, что именно имел в виду гросс-адмирал, говоря о победе на море в январе 1943 года, когда надежда поставить Британию на колени уже развеялась как дым. А перед вооруженными силами рейха в целом и перед Кригсмарине в частности история поставила другую задачу — не допустить переброски крупной группировки армии США в Европу и высадки англо-американских войск на континент. 1943 год начался для германского подводного флота с нескольких удачных операций против атлантических конвоев союзников.

Так, в начале февраля 1943 года в Северной Атлантике «стая» «Пфайль», состоявшая из 13 лодок, атаковала конвой SC-118 с военными грузами, предназначенными для Советского Союза. Без потерь не обошлось. Сильная эскортная группа, поддержанная противолодочной авиацией, потопила три и серьезно повредила четыре «у-бота». Немцы отправили на дно 12 судов противника общим тоннажем 59 415 тонн, еще одно судно затонуло в результате столкновения с другим транспортом (Дёниц записал в актив своим подводникам 13 судов и 59 765 тонн).

Победы чередовались с поражениями. 17 февраля U-69 капитан-лейтенанта Ульриха Грэфа обнаружила конвой ON-165, следующий на запад. На помощь U-69 подошла лодка U-201 Гюнтера Розенберга: из-за тумана, шторма и радиопомех навести на караван «стаю» Грэф и Розенберг не смогли и ринулись в бой. В течение двух дней они потопили два транспорта, но и сами погибли вместе с экипажами (93 моряка). U-69 и U-201 были потоплены глубинными бомбами эсминцев «Фейм» и «Вайнаунт», уже имевших на своем счету по одной уничтоженной германской субмарине. Дёниц вспоминал: «Для нас результаты этого боя были удручающими. За уничтожение двух судов пришлось заплатить слишком высокую цену…»

Ожесточенность боев нарастала. 21–25 февраля шло упорное сражение между эскортом и германскими подлодками «стаи» «Риттер», напавшими на конвой ON-166, идущий из Англии. В первый день немцы потопили одно отставшее судно. Силы эскорта, поддержанные с воздуха противолодочными «Либерейторами» и «Каталинами», решительно контратаковали. Со всем экипажем погибла U-623 обер-лейтенанта Германа Шрёдера, получила тяжелейшие повреждения U-91 капитан-лейтенанта Гейнца Хунгерсхаузена. 22 февраля американский сторожевик «Кэмпбелл» и польский эсминец «Бужа» забросали глубинными бомбами U-606 обер-лейтенанта Ганса-Гейндриха Долера.

Получившую смертельные повреждения и показавшуюся на поверхности подлодку «Кэмпбелл» еще и протаранил. Из тонувшей субмарины смогли выбраться 10 подводников, остальные 37 погибли.

Немцы преследовали конвой на расстоянии 1100 миль. Среди погибших в бою с эскортом конвоя ON-165 «у-ботов» Дёниц упоминает и U-225[51] обер-лейтенанта Вольфганга Леймкулера, уничтоженного со всем экипажем противолодочным «Либерейтором». Союзники потеряли 14 транспортных судов общим тоннажем 88 тысяч тонн. На сей раз успех сопутствовал немцам.

Настоящая эйфория воцарилась в Берлине в начале марта 1943 года, хотя началось очередное сражение неудачно для германских подводников. Еще 21 февраля подлодка U-664 обер-лейтенанта Адольфа Грэфа обнаружила быстроходный конвой, направлявшийся в Новый Свет. Лодка потопила два транспорта тоннажем 13 466 тонн, но потеряла контакт с караваном, и он ушел. Ситуация повторилась 27 февраля, когда две «стаи» «Вильдфант» и «Бургграф» не смогли из-за шторма всерьез взяться за конвой НХ-227. Потеряв два судна (14 352 тонны), союзники прорвались сквозь завесу «у-ботов».

Очередной конвой SC-121, следовавший в Англию, немцы сначала вовсе не заметили, и он пересек линию патрулирования «у-ботов». Но через некоторое время подлодка U-405 корветтен-капитана Рольфа-Гейндриха Хопмана обнаружила его. Немцы бросились в погоню. Несмотря на шторм, туман, они догнали караван, строй которого к этому времени нарушился из-за погодных условий, и нанесли по нему сокрушительный удар. 13 судов общим тоннажем 62 198 тонн пошли на дно. Немцы потерь не имели.

Еще не закончилось преследование SC-121, когда 9 марта штаб Кригсмарине получил донесение радиоразведки с точными координатами конвоя НХ-228, идущего в Англию. Дёниц нацелил на него группу подводных лодок «Нейланд», но совершил ошибку. Он предположил, что противнику известно об этой «волчьей стае», и англичане постараются уклониться от нее. Поэтому приказал группе переместиться на 120 миль севернее. А караван прошел прежним курсом, миновав 10 марта «стаю» «Нейланд» южнее. «Не отдай я этого приказа, конвой врезался бы в самый центр завесы», — досадовал Дёниц в мемуарах. Немцы смогли-таки потопить 4 судна общим тоннажем 24 145 тонн 11 марта, но в бою с кораблями эскорта сами потеряли две подлодки. Британский эсминец «Харвестер», флагман охранения, протаранил и потопил U-444 обер-лейтенанта Альберта Лангфельда, погиб 41 подводник, четверым членам экипажа удалось спастись. При этом «Харвестер» получил серьезное повреждение и не смог уклониться от торпед подлодки U-432. В свою очередь, потопившая эсминец лодка была атакована французским корветом «Аконит», который точно сбросил на нее глубинные бомбы. Командир U-432 смог всплыть, но через несколько минут «у-бот» навсегда исчез под водой, унося с собой 26 членов экипажа, 20 подводников союзники выловили из воды.

14 марта Дёниц получил новые донесения о конвоях: из Галифакса на запад шел караван НХ-229, а из Сиднея SC-122. Против них командующий Кригсмарине сосредоточил 38 «у-ботов», входивших в состав «стай» «Раубграф», «Штюрмер», «Дренгер», на перехват двинулась и группа «Нейланд». 16 марта 1943 года конвои встретились, образовалось невиданное доселе скопление из 88 транспортных судов, шедших под несолидным эскортом из 9 боевых кораблей, но имевших прикрытие с воздуха. В ночь с 16 на 17 марта объединенный конвой подвергся первой атаке «волков» Дёница.

Бой продолжался в течение трех суток. Корабли эскорта и противолодочные самолеты делали все, чтобы отогнать от транспортов немецкие подлодки, потопили U-384 и еще повредили две из них. Но сил охранения явно не хватало для защиты «армады» торговых судов, растянувшихся на многие мили. Немцы добились впечатляющей победы: на дно ушли 22 судна, тоннажем 146 956 тонн. Министерство пропаганды Геббельса раздуло цифры потерь союзников до 32 вражеских судов и 186 000 тонн. Общие же потери союзников на всех театрах военных действий за март составили 120 судов. Это был пятый по счету месячный результат потерь за все время войны! В британском Адмиралтействе сдали нервы: «В то время казалось, что существует реальная угроза достижения противником своей цели прервать связь между Новым и Старым Светом». В истории Королевских ВМС по поводу мартовской катастрофы сказано: «В начале весны 1943 года нам чудом удалось избежать поражения…»

То были отчаянные времена, и они требовали отчаянных мер. Руководители Адмиралтейства стали даже подумывать над тем, как физически ликвидировать Карла Дёница. В секретном донесении спецслужб имелась рекомендация устранить гросс-адмирала: «Это значительно подорвало бы боевой дух экипажей германских подлодок и снизило бы эффективность боевых операций германского военно-морского флота». Никаких дальнейших действий по реализации этой идеи, правда, англичане не предприняли.

После первого шока, вызванного мартовскими потерями, в Адмиралтействе и штабах противолодочной обороны возникла более взвешенная оценка произошедшего.

Во-первых, немцы смогли атаковать в марте лишь 4 конвоя из 16. Система конвоев себя по-прежнему оправдывала.

Во-вторых, росла мощь противолодочной обороны, эскортный флот пополнялся все новыми кораблями.

В-третьих, в конце 1942 года в составе охранения конвоев стали появляться эскортные авианосцы, авиагруппы которых прекрасно дополняли эскадрильи противолодочной авиации, развернутые на восточном побережье США и Канады, на Гренландии, Исландии, на Британских островах. Они позволяли наконец-то закрыть «черные дыры» для авиации берегового базирования над Атлантикой.

В-четвертых, за первые три месяца 1943 года союзные корабли и авиация уничтожили рекордное количество германских подводных лодок — 38 единиц.

Среди штабных работников и крупных руководителей противолодочной обороны Королевских ВМС многие считали мартовские успехи немцев последним удачным ходом противника. Среди них был и адмирал Макс Хортон, который говорил, что, хотя последние недели морских сражений и оказались самыми неудачными, на будущее он возлагает большие надежды. Энергичный командующий западными походами предчувствовал, что чаша весов начинает склоняться в пользу союзников.


Примечания:



5

Названа в честь германского подводного аса Первой мировой войны Отто Веддигена, прославившегося потоплением 22 сентября 1914 года сразу трех английских броненосных крейсеров «Кресси», «Абукир» и «Хог». Погиб в марте 1915 года вместе с экипажем подлодки U-29, протараненной знаменитым линкором «Дредноут».



51

По другим данным, U-225 была потоплена еще 16 февраля 1943 года.







 


Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Другие сайты | Наверх