• 4. Искусство Сталкинга
  • 4.1. Перепросмотр жизни
  • 4.2. Не-делание себя
  • 4.3. Целительство
  • 5. Искусство сновидения
  • 5.1. Тело сновидения и животное-нагваль
  • 5.2. He-делание фиксирования взгляда
  • 5.3. Мистерия осознания
  • 6. Овладение намерением
  • 6.1. Личная сила и несгибаемое намерение
  • 6.2. Жесты и предвестники
  • 6.3. Предзнаменования и оракулы
  • 7. Партия воинов нагваля
  • 8. Земля
  • 9. Заключение
  • ЧАСТЬ II. ПРАКТИЧЕСКИЕ ИСКУССТВА ТОЛТЕКОВ

    В первой части книги мы занимались духовными предпосылками толтекского учения. Мы привлекли в качестве помощников выдержки из работ западноевропейской традиции в области духовных наук. Однако это ни в коей мере не означает, что учение толтеков не имеет собственных теоретических основ. Оно представляет собой законченную систему, имеющую солидный теоретический фундамент и до тонкостей разработанные практические пути. Практическая философия и искусства толтеков станут темой ближайших двенадцати глав.

    Вторая часть книги написана с точки зрения практика, ведь я тоже являюсь толтеком. При судьбоносных обстоятельствах я изучил практические искусства толтеков, такие, как искусство Сталкинга и искусство сновидения, и сохранил знание этих искусств в моем теле. Ведь “познание” для толтеков — это вовсе не занятие для разума; это дели тела, которое действительно изучает удивительные вещи. Тело “познает” всегда только через практику, через действительную жизнь и переживание. Мои заключенные в разуме — в западноевропейском смысле — знания о толтекском учении, я уже изложил в первой части книги в их главных положениях. Одновременно первая часть служит как бы введением в толтекский нагвализм и в произведения Кастанеды, введением, которое избежало западни, обычной для вторичной литературы, когда какое-либо учение разбирает человек “со стороны”, не имеющий никакой внутренней связи с темой. Общий вступительный характер первой части позволяет нам сейчас непосредственно перейти к практике, поскольку нам известны уже и цели толтекского учения, и основные термины.

    Давайте вспомним: цель всех устремлений толтеков — абсолютное освобождение. Эту свободу надо понимать как освобожденное восприятие и освобожденное осознание. Мы уже также объяснили, что толтеки “видят” человека как светящееся яйцо. Это светящееся тело имеет характерную особенность — точку сборки, о которой мы сказали, что она определяет, что же мы в конце концов воспринимаем. В этом смысле толтекское стремление к освобождению есть стремлением смещению точки сборки. Для этой цели толтеки разработали три большие методические системы, которые позволяют с помощью воли свободно смещать положение точки сборки: искусство Сталкинга, искусство сновидения и овладение намерением. Три данных метода, если ими овладеть в совершенстве, делают возможным свободное движение точки сборки и при этом освобожденное восприятие. Это значит, что, используя техники данных трех систем, толтеки способны собирать любые возможные миры восприятия и путешествовать между ними.

    Несмотря на объемную первую часть, нам придется сейчас ввести еще несколько понятий толтекского учения, которые относятся непосредственно к практике и будут в этой части постоянно появляться.


    [Рис. 9. Основная конструкция толтекской практики — четыре элемента пути воина. ]


    Практиков трех толтекских искусств дон Хуан называет общим понятием “воин”. “Путь воина” — основная концепция толтекской практики. Однако этот “воин” ни в коей степени не является воинственным, ищущим битвы человеком нашего европейского словаря, — это некто, борющийся за знания и осознание. Символическое название “воин” относится скорее к внутренней установке, которая нужна на пути познания, — “духу воина”. Оно обозначает исключительную ситуацию пробужденного, сознательного человека в мире, в котором правит смерть.

    Толтекский воин живет согласно “вызову”, потому что все окружающее является для него загадкой, которую он должен разгадать, или испытанием, которое он должен выдержать. Центральный вызов для воина заключается в преодолении смерти, в том окончательном освобождении, которое мы приравняли возвращению в мифическое пред-время.

    В своем стремлении к свободе воин руководствуется концепцией “безупречности”. Для него это означает подчинение кодексу отношений воинов, который называется “правило”. Мы уже познакомились с каждой строкой этого правила как мифом толтеков. Но для толтеков миф вовсе не является мифом в западноевропейском понимании. Для толтеков “правило” работает и поныне и используется в качестве карты, инструмента для правильной ориентации. “Безупречность” обозначает в этом смысле всегда делать лучшее, на что ты способен.

    В следующих главах будут представлены мои собственные переживания и опыт как воина в смысле толтекского учения, а также опыт моих толтекских спутников, которых я здесь еще раз хочу поблагодарить за поддержку. Кроме того, в этой части я хочу коснуться некоторых элементов толтекского знания, которые до сих пор не получили достаточною освещения в литературе по данной теме, но которые кажутся мне на основании моего практического опыта очень важными, — такие знания, как толтекское целительское искусство или знания о животном-нагвале.

    Размышления об отдельных толтекских искусствах охватывают четыре самостоятельные главы. Далее следуют главы о партии нагваля и о толтекских знаниях о Земле, которые имеют для практика совершенно особое значение. Заключительные размышления завершают вторую часть.

    4. Искусство Сталкинга

    "Это — твой мир, — сказал он, указывая на оживленную улицу перед окном. — Ты человек этого мира. И именно здесь, в этом мире находятся твои охотничьи угодья. Нет способа избежать делания нашего мира. Поэтому воин превращает свой мир в свои охотничьи угодья"

    (Дон Хуан)

    Искусство Сталкинга — основополагающая практическая система толтекского учения. Я называю ее основополагающей, потому что она открыта каждому, кто готов заниматься этим. В область этого искусства попадают все действия и события повседневной жизни, обычного мира, с которым мы только что познакомились как с первым кольцом силы. Поскольку оно называется также “вниманием тоналя”, мы будем в дальнейшем называть ею коротко “первое внимание”.

    Мы все представляем собой часть первого внимания, без него не существовал бы обычный мир с разумом и разговором. Сталкинг занимается вопросом первого внимания и поэтому доступен каждому.

    Практики данного искусства, называемые сталкерами, придерживаются во всех своих действиях определенного кодекса поведения и предписаний, которые называются “Правилом Сталкинга”. Мы уже представили это правило в первой главе и повторим сейчас коротко еще раз основные мысли отдельных заповедей:

    — Первое предписание правила состоит в том, что все, окружающее нас, является непостижимой тайной.

    — Второе предписание правила состоит в том, что мы должны попытаться раскрыть эту тайну, даже не надеясь добиться этого.

    — Третье предписание состоит в том, что мы сами — как часть мира — также представляем непостижимую тайну и, следовательно, равны всему остальному.

    Из этих заповедей и вытекает собственно задача сталкеров: они должны активно пытаться понять мир вокруг себя. Это и есть вызов сталкера — разрешить загадку окружающего мира и загадку самого себя. Они учатся на этом пути — и это обучение может быть бесконечным. Поэтому жизнь и мир никогда не могут быть для сталкера удобной подушкой для отдыха и, согласно правилу, — никогда — бегством от реальности.

    Несмотря на их убеждения, что мир является непостижимой мистерией, сталкеры являются целиком и полностью реалистами, которые занимаются — согласно правилу — всеми вещами обычного мира и обычной личности. Так, они изучают человеческие отношения и человеческое тело, которое, по толтекским убеждениям, является главным выражением нашего первого внимания. Знание о физическом теле включает в себя знание о правильном питании и целительское искусство для поддержания здоровья, о чем мы особо поговорим дальше.

    Все другие вещи повседневного мира, будь то пауки, книги, животные, растения или предметы, изготовленные рукой человека, точно так же представляют собой часть мистерии бытия и одновременно — часть великой загадки, которую пытаются разгадать сталкеры. Флоринда, спутница дона Хуана, так выражает подобное положение вещей:

    “Следовательно, воин не знает конца тайны бытия, будь то тайна бытия камешка, муравья или его самого”. 96) Ничто не имеет приоритета, все равно и одинаково важно. Также и мы сами равны всему остальному.

    Итак, поле возможной деятельности сталкера безгранично велико; к тому же условия жизни и индивидуальные миры людей существенно отличаются один от другого. Однако многие люди разделяют твердо сложившийся предрассудок, будто хороший, правильный образ жизни в соответствии с учением дона Хуана возможен только в идеальных условиях естественного природного окружения или даже что только в Мексике можно стать и быть толтеком. Такой предрассудок несовместим с основополагающим образом действий воина, который живет согласно вызову. И первым вызовом для сталкера является его личный, индивидуальный мир, его собственные условия и обстоятельства жизни, совершенно независимо от того, каковы они и что они собой представляют. Его собственный мир является для него полем охоты.

    Для лучшего понимания вышесказанного следует заметить, что слово “сталкер” буквально означает “выслеживающий”. И дон Хуан нередко называет сталкеров “охотниками”. 97) На примере охоты поясняется также толтекское понимание Сталкинга: для успешной охоты охотник должен иметь обширные знания об окружающем мире, об особенностях своего участка для охоты, о поведении и повадках той добычи, на которую он охотится. Он изучает инстинкты и повадки своей будущей добычи, ее любимые дороги, способ питания. Кроме того, он должен знать, как он может схватить добычу, как мастерят ловушки и в каких местах их нужно ставить.

    Итак, сталкер нуждается прежде всего в двух вещах: с одной стороны, в знаниях о его мире (окружение, поле охоты, добыча) и, с другой стороны, ему нужны подходящие методы, чтобы охота была успешной (ловушки и иные трюки охотника).

    Сталкеры переносят это древнее архаичное знание об охоте на все в повседневном мире. Ведь и повседневные действия человека в обычном мире являются, по сути, привычками, как и каждое “делание”. Под “деланием” толтеки понимают осмысленную цепочку действий, направленных на достижение какой-либо цели. Отдельные шаги этой цепочки действий функционируют так же, как и все в обычном описании мира, на основе привычек.

    Как науки, так и отдельные люди имеют определенные “привычки”, которые сталкер стремится познать. Прежде всего сталкер исследует самого себя, потому что собственные плохие качества и способы поведения тоже не что иное, как специфические привычки. Сталкер пытается сначала подробно изучить эти привычки, чтобы потом — если это необходимо — избавиться от них, то есть поставить на них ловушки. Данный процесс они называют “выслеживанием самого себя” — существенная, основополагающая мысль искусства сталкинга и единственный способ осмысленно изменить наше собственное поведение.

    Для достижения этой цели сталкер развивает метод контроля за собственным поведением. Он разрабатывает собственный кодекс поведения, который включает основные заповеди правила сталкинга и делает их применимыми на практике: это семь основных принципов искусства сталкинга. Описывая эти принципы, я хочу коснуться и конкретного воздействия, которое оказывает на обучающегося их применение, — представить опыт, который имеется у меня и моих соратников.

    “Первым принципом искусства Сталкинга является то, что воин сам выбирает место для битвы… Воин никогда не вступает в битву, не зная окружающей обстановки”. 98) Кое-кому не понравится применение воинственных терминов. Но понятия “битва”, “поле битвы” и “воин” обозначают в нашем случае исключительное состояние и сознательно переносятся на ситуацию практикующего.

    В этом смысле в “первом принципе” речь идет о том, что мы уже говорили об охотнике: если я хочу иметь успех, я должен сначала изучить поле моей деятельности. На практике это означает — всегда исходить из максимально изученной позиции или по крайней мере знать основные данные.

    Мы не охотимся сегодня больше на дикого зверя, но мы можем распространить первый принцип Сталкинга на любую нашу деятельность. Типичное делание — это, например, разговор, диалог. Выполнением первого принципа в данном случае будет не болтать попусту и не привязываться ни к какой “идее фикс”. И прежде всего нужно знать, о чем говорить, не вмешиваться в дискуссию, не имея ни малейшего представления о предмете. Если же невозможно удержаться от разговора на тему, о которой у вас нет ясного представления, то правильным будет не высказывать никаких “окончательных” мнений. Или попытаться при необходимости заранее узнать что-либо по данному предмету — “изучить поле битвы”.

    Возникающие при выполнении принципа преимущества очевидны и не нуждаются в длительных объяснениях. Опыт показывает, что для последовательного применения первого принципа необходима определенная самодисциплина, которая при постоянной практике неуклонно повышается. Человек становится при этом сильнее и ясно понимает, чего он на самом деле хочет и что находится в диапазоне его возможностей.

    Второй принцип искусства сталкинга гласит, что надо отбросить все, не являющееся существенно необходимым. Это означает, что на пути к успеху надо ограничиться необходимыми шагами во всех делах и действиях и не заниматься никакими отвлекающими или мешающими делами. Применение принципа требует не только дисциплины, но и постоянного контроля за своими действиями. К ясному взгляду на собственные способы действия, которые теряют свою сложность и запутанность, добавляется сила логического мышления, которая значительно улучшается при целенаправленном применении.

    Благодаря постоянному сокращению до лишь действительно необходимых, исчезает целый ряд бессмысленных действий и мыслей, о присутствии которых вы ранее и не подозревали. Если кто-то попытается точно пронаблюдать, чем заполняет свой день современный человек, то окажется, что большая часть всех этих вещей и действий ничего не добавляет для действительного благополучия или хорошего самочувствия этого человека. Такие вещи, как телевизор, компьютер, видео и тому подобное сделались настоящими тиранами личной жизни и в значительной степени определяют сегодня жизнь отдельного человека. Они говорят нам, как, когда и чем должен заполнять человек свое осознание, свой мир, так что в конце концов не остается времени для действительного самопознания. Потребление заполняет сегодня все — и несмотря на это большинство людей скучает. Сталкер не позволит себе попасть в рабскую зависимость от телевизора, он ищет достойного для него — человека — вызова.

    Третий принцип искусства сталкинга называется: “Последняя битва на земле”. Сталкер должен ясно осознавать, что каждое его действие может оказаться последним. Никто из нас не имеет гарантии, что наша жизнь продлится дальше этого мгновения. Смерть является самым великим охотником — поэтому что она никогда не упустит свою добычу. Поэтому смерть имеет в представлении сталкера первостепенное значение. Она требует от него четкого решения, стоит заниматься данным делом иди нет, потому что любое из дел может оказаться последним. Мы должны однозначно выбрать наше решение, так, чтобы мы могли нести за него ответственность до самого конца, до смерти.

    Применение принципа требует от практикующего постоянной, ответственной силы принимать решения. Пересмотр собственных желаний и целей становится еще более важным, при этом мы выигрываем в доверии к самим себе, потому что при ясном осознании, что каждое действие может стать последним, значительно возрастает способность к концентрации.

    Однако концентрация не должна приводить к напряженности, мысли о смерти — к параноидальному страху. Поэтому четвертый принцип искусства сталкинга звучит: расслабься, будь легким, ничего не бойся! Поскольку человек осознает неумолимость смерти, ему уже нечего бояться, ведь он всегда готов к наихудшему. Он может действовать совершенно отрешенно от забот и ожиданий. На практике этот принцип представляет некое единство с принципом третьим, последней битвой на земле. Комбинация обоих принципов делает практикующего способным к тому, чтобы развить совершенно новое чувство доверия к себе и собственной ответственности, что ведет к развитию всей личности сталкера.

    Пятый принцип — контролируемое отступление. “Встречаясь с неожиданным и непонятным и не зная, что с ним делать, воин на какое-то время отступает, позволяя своим мыслям блуждать бесцельно. Воин занимается чем-нибудь другим. Тут годится все, что угодно”. 99) Если, таким образом, в мыслях или действиях сталкера встречается препятствие, которое не может быть непосредственно преодолено, тогда используется контролируемое отступление. Вместо того чтобы пытаться годовой пробить стену, разрешается отойти назад, восстановить свои силы и немного расслабиться. В применении этот принцип очень прост и осуществляется без проблем, нужно только не забыть после проведенного отступления вернуться к теме, к собственному действию со свежими силами. На применении контролируемого отступления строится па практике применение шестого принципа искусства сталкинга — уплотнение времени.

    “Воин сжимает время, даже мгновения идут в счет. В битве за собственную жизнь секунда — это вечность, вечность, которая может решить исход сражения. Воин нацелен на успех, поэтому он экономит время, не теряя ни мгновения”. 100) Это означает на практике не терять в жизни ни секунды времени, действовать одновременно и целенаправленно, и уверенно. Однако это ни в коей мере не означает все делать в спешке, потому что спешка есть не что иное, как действовать быстро и неряшливо, чтобы наверстать потерянное время. Но наверстать время совершенно невозможно, и сталкеры знают это. Сталкер никогда не мечется, он никогда не спешит. Уплотнять время для него обозначает выйти на сцену в решающий момент и провести свои действия быстро и уверенно. Чувство, которое возникает при изучении этого принципа, можно наилучшим образом сравнить с состоянием предельного внимания каждому действию или делу.

    Седьмой принцип искусства сталкинга в том, что воин никогда не выдвигает себя на передний план. Применение этого принципа возможно только после усвоения шести предыдущих. Неуклонное выполнение первых шести принципов приводит, собственно, к очень высокой степени самодисциплины и контроля за своим поведением, которые необходимы, чтобы действительно овладеть седьмым принципом. Он требует, согласно моему опыту, очень высокой дисциплины и контроля чтобы никогда не чувствовать себя важным, не выпячивает себя вперед и не стремиться к свету рампы вместе с каким-нибудь воображаемым обществом “мастеров своего дела”.

    Седьмой принцип включает в себя всю последовательность правила сталкинга, а именно — что каждый равен всем остальным и всему остальному. Это “быть равным со всеми" толтеки называют также “кротостью воина”. Дон Хуан так выражает эту квинтэссенцию правила сталкера: “Воин не склоняет головы ни перед кем, но в то же время он никому не позволяет склонять голову перед ним.” 101) Выдвигать себя на первый план уже бы означало, что человек пытается возвыситься над другими, ведь многие думают, что они лучше других или важнее других или еще что-то подобное. Такое типичное человеческое самомнение, однако, полностью иллюзорно, потому что все живое чудесным способом уравнивается тем, что в конце концов попадает в руки смерти. Всеобщность смерти показывает абсурдность всех человеческих устремлений, подобных тщеславию и глупости, и сводит нас к тому, чем мы на самом деле и являемся: ничем, абсолютным нулем перед лицом необъяснимой смерти.

    Сталкеры сознают как глупость всего человеческого делания так и абсолютно неотвратимость смерти. Для того чтобы можно было в столь парадоксальной ситуации продолжать действовать в обычном мире, они создали концепцию “контролируемой глупости”.

    Когда сталкер действует, его невозможно отличить от других людей; он кажется целиком погруженным в свое занятие, и его дело кажется столь же глупым, как и все иные дела. Единственная разница между обычным человеком и сталкером состоит в том, что первый не контролирует свою глупость, потому что он верит в то, что он делает. Второй, сталкер, контролирует собственную глупость, и он не обязательно верит в то, что он делает, напротив, он сознает преходящую суетность любого делания вообще.

    Сталкер контролирует свою глупость, применяя на практике семь принципов, которые в процессе тренировки глубоко запечатлеваются в его душе. Они помогают новым способом использовать и по-новому осуществлять все действия сталкера. Не имеет никакого значения, к какому действию, к какому деланию или мыслям эти принципы применяются — для практика буквально все может служить вызовом.

    Попробуем обобщить воздействие всех семи принципов на практикующего. Их применение ведет — при точной установке — к высокой мере самодисциплины и контроля за собственным поведением. Далее оно ведет к улучшению способности трезво мыслить и прививает терпение и устойчивость в любом виде активной деятельности. Кроме того, развивается способность к активной импровизации в любой возможной ситуации. Мне кажется очень важным заметить здесь, что применение принципов сталкинга ни в коей мере не вредит деланию. Оно не препятствует человеку вести активную социальную жизнь. Поскольку принципы в процессе тренировки могут быть распространены на все без исключения человеческие действия, сталкеру нет необходимости отказываться от чего-то существующего в мире — поэтому сталкеры никогда не являются аскетами.

    Если сталкинг, контролируемая глупость изучаются без спешки и принуждения, то они оказывают общее положительное влияние на спектр настроений обучающегося, человек делается способным смеяться над самим собой и становится, обретая чувство уверенности в себе и контроль, даже социально более привлекательной личностью.

    Сталкеры обучаются своей контролируемой глупости в любой возможной ситуации и постоянно стремятся к контролируемому изменению своего поведения и к изменению окружающей обстановки. Таким способом они не только познают обычный мир и обычные человеческие возможности во всех мыслимых вариантах и аспектах, но и обучаются сдвигать свою точку сборки. Сдвиги точки сборки, происходящие при применении техник сталкинга, являются малыми сдвигами, они не ведут к восприятию других миров, а находят выражение в изменении настроения практикующего. Благодаря практике сталкинга проявляются типичные образцы настроения которые одновременно характеризуют определенные позиции точки сборки.

    Толтеки говорят в связи с этим о “четырех настроениях сталкера”: безжалостность, искусность(хитрость), терпение и мягкость. Только если четыре этих состояния настроения контролируются практикующим, то есть он может по желанию вызывать их и использовать, он может называть себя сталкером. Каждое из этих состояний настроения требует пояснения, поскольку названия могут ввести в заблуждение.

    — Безжалостность — это не жестокость, в понимании сталкеров она означает полное отсутствие жалости, прежде всего — жалости к самому себе, но она не мешает сталкеру всегда быть готовым помочь.

    Готовность помочь означает для сталкера не желание изменить других, а, напротив, всегда принимать и поддерживать людей такими, каковы они есть. При этом сталкер никогда не осуждает других и постоянно готов к действию.

    — Искусность (хитрость) никогда не может быть коварством и предательством, она означает изобретательность, находчивость сталкера во всех ситуациях, его уловки и проделки. Но это не мешает сталкеру одновременно быть очень дружелюбным.

    — Терпение никогда не может быть небрежностью или ленью; оно означает для сталкера способность ждать и одновременно способность продолжительное время заниматься одним и тем же деланием.

    — Мягкость не равна глупости или слабости, она является выражением свободной от насилия целеустремленности сталкера. Они знают — посредством принуждения никогда ничего не может быть достигнуто — все равно, направлено ли это принуждение против других или против самого себя.

    Мягкость, кротость можно назвать “продолжительной настойчивостью”, которой можно добиться намного большего, чем непосредственным действием “в лоб”.

    Приведенные выше аспекты искусства сталкинга представляют собой, так сказать, практические основы, основные методы этого искусства, которые справедливы для всего и всех в мире первого внимания. Семь принципов и четыре настроения сталкинга являются необходимыми для каждого практикующего основными упражнениями. По собственному опыту могу судить, что они действительно очень широко применимы и могут принести пользу во всех мыслимых ситуациях. Однако этим практическая деятельность сталкера ни в коем случае не исчерпывается. Изучающие данное искусство практикуют наряду с названными основными методами также и специальные упражнения, такие, как “перепросмотр личной истории” или “не-делание себя”, которые станут темами следующих глав.

    4.1. Перепросмотр жизни

    "Все вспоминаемое является настоящим. В чистом виде все вспоминаемое кажется необходимым предисловием."

    (Новалис)

    Одной из важнейших техник искусства сталкинга является “перепросмотр личной истории”. В этом упражнении речь идет о тренировке способности вспоминать и о памяти в больших объемах, что оказывает огромное влияние на практикующего. При перепросмотре сталкер вспоминает всю прежнюю жизнь вплоть до мельчайших подробностей. Но это не только тренировка памяти — упражнение имеет и более глубокий смысл, потому что перепросмотр жизни — это один из путей, приводящих к свободе, главной цели толтекских устремлений.

    В основе такого понимания лежит идея, что Орел, та власть, которая наделяет нас при рождении осознанием и которая в момент нашей смерти это осознание поглощает и разрушает, может быть удовлетворен копией нашего осознания, предлагаемой ему вместо подлинного осознания. Поэтому сталкер изготавливает как можно более точную копию своего осознания. Средством создать такую копию и одновременно самой копией является перепросмотр жизни.

    Детальный пересмотр всех событий собственной жизни хотя и является несложным делом, но эффект такой работы по вспоминанию настолько явен и значителен, что применение этого метода практиками действительно себя окупает. Прежде чем мы перейдем к объяснению глубинного значения перепросмотра жизни, опишем сначала, как к нему подготовиться.

    Сталкеру нужны три основных элемента для проведения личного перепросмотра: так называемый инвентарный список, ящик или особое пространство для проведения перепросмотра и овладение специальной техникой дыхания. Первым элементом служит инвентарный список, который одновременно является началом процесса перепросмотра. В него сталкер вносит все данные своей личной жизни, начиная с настоящего момента и назад — до момента собственного рождения. Этот инвентарный список содержит, например, имена всех людей (насколько сталкер может их вспомнить), с которыми он имел дело в своей жизни; важнейшие события; места, в которых он жил или бывал; особые предметы, которые ему запомнились, действия, привычки и так далее. Практика показала, что является весьма удобным использовать при составлении инвентарного списка собственную схему классификации, которая должна соответствовать индивидуальной жизни практикующего. Под классификацией я понимаю деление списка на различные части, например, части “школа — трудовая жизнь” в отличие от “семья — личная жизнь”, эти области мы обычно подразделяем и в повседневной жизни, поэтому они раздельно всплывают в сознании и при составлении списка.

    Такая классификация облегчает способность вспомнить отдельные события и связанных с ними людей, а вот попытки составить инвентарный список в хронологической последовательности с указанием дат, напротив, оказались на практике безуспешными. Мой личный инвентарный список содержал в конце работы десять различных категорий, в которых, к моему удивлению, оказалась заключенной вся моя прежняя жизнь. Некоторые из моих соратников получили большее число вспомогательных категорий, другие — меньшее. В конце концов инвентарные списки настолько же отличаются один от другого, как и люди в их индивидуальной жизни.

    Однако такой инвентарный список не должен слишком вдаваться в детали, потому что детальное вспоминание — это следующий шаг процесса перепросмотра. С другой стороны, инвентарный список должен быть настолько полным, чтобы позволить нам вновь найти в нашем воспоминании отдельные события нашей жизни; список должен быть составлен так, чтобы служить ключом к воспоминанию, своеобразной картой нашей предыдущей жизни. Мой совет для тех, кто практически изучает эту технику, применять при составлении списка систему карточек, так как на практике, согласно опыту, вновь и вновь всплывают воспоминания о событиях, которые вроде бы уже перепросмотрены и которых мы больше никак не ожидали.

    Тут уже проявляется конкретное действие процесса перепросмотра: всплывают воспоминания о событиях, которые были давным-давно забыты и совершенно ушли из нашего поля зрения, приятные и неприятные, веселые и грустные события поднимаются снова на поверхность сознания. Но впервые эти события будут связаны воедино, впервые рождается конкретный взгляд на всю прошедшую жизнь личности. Каждому, составившему такой инвентарный список, обязательно приходит на ум мысль о том, что он в действительности никогда прежде не предъявлял счет своей собственной жизни и что эта жизнь, если рассмотреть ее в целом, прошла совсем по-другому, чем мы прежде о ней думали. При этом инвентарный список оказывается отличным инструментом охоты-на-самого-себя. Уже на этой стадии любому практикующему становится ясно, что в действительности его жизнь никогда не находилась под его сознательным контролем и многие решают изменить такое положение дед, а вместе с тем — изменить и самого себя.

    Вторым элементом, необходимым для перепросмотра жизни, является темный ящик. Он должен быть достаточно большим, чтобы было удобно сидеть. Этот ящик воспоминаний служит при подробном вспоминании, при детальном перепросмотре своего рода защитным экраном, потому что воспоминание всех событий протекает гораздо легче, если исключены все внешние раздражения, все помехи. Экран, защищающий от помех, помогает повысить способность к концентрации.

    Нередко не является даже необходимым специально строить такой ящик, потому что иногда для достижения цели подходят другие, уже имеющиеся пространства. Так, в “Даре Орла” сообщается, что донья Соледад, ученица дона Хуана, пряталась в обычной земляной пещере, чтобы там год за годом перепросматривать собственную жизнь. Сам я в начале процесса перепросмотра прятался в старый шкаф для одежды, который оказал мне при этом неоценимую услугу. Главное значение тут имеет защита от внешних помех чем она лучше, тем лучше будут и практические результаты детального перепросмотра.

    Наконец, необходим еще и третий элемент перепросмотра: правильное дыхание. Оно позволяет достичь особой глубины воспоминаний, которое уже даже не является больше воспоминанием, а скорее одновременно образным и чувственным переживанием вновь вспоминаемой ситуации. Психологу К. Г. Юнгу тоже знаком подобный комплексный процесс вспоминания, в котором вспоминающий будто бы вновь переживает событие. Юнг называет это состояние “гипермнезия” по его мнению, этот вид воспоминания выполняет естественную психотерапевтическую функцию.

    В своей книге “О психологии бессознательного” Юнг описывает случай с одной пациенткой, которая в сумеречных состояниях сознания, например в полусне, постоянно вспоминала таким образом. Эти состояния привели ее к воспоминанию о главных проблемах ее предыдущей жизни и о причинах ее невротического расстройства. Юнг описывает ее состояния вспоминания: “Переживания того времени выступали в сумеречных состояниях вновь и вновь с фотографической точностью и настолько отчетливо вплоть до мельчайших деталей, как никогда не бывает в состоянии столь пластично и точно воспроизвести бодрствующая память. (Такое нередко встречающееся в суженных состояниях сознания возрастание способностей вспоминать называется гипермнезией.)”. 102)

    Я выбрал именно эту цитату, потому что Юнг описывает здесь совершенно точно то, что сталкеры называют вспоминанием или перепросмотром. “Фотографическая четкость” вспоминаемых картин — это типичный эффект применения метода вспоминания толтеков. Юнг говорит о “суженных состояниях сознания” как благоприятно влияющем факторе; такой же эффект достигает сталкер благодаря защите от раздражений и сложной технике дыхания. Перепросмотр сталкера был бы — в терминах психологии — контролируемой гипермнезией и как таковой имеет, естественно, терапевтическую ценность, поскольку способствует внутреннему равновесию между актуальным сознанием и скрытым бессознательным.

    Вернемся назад, к технике дыхания, которая дополняет толтекскую методику перепросмотра жизни. Мы опишем ее ниже в соединении со всем процессом детального вспоминания.

    Когда сталкер подготовил свой инвентарный список и построил темный ящик или выбрал другое подходящее для перепросмотра место, и начинается собственно перепросмотр. Он берет свой инвентарный список, карту своего личного прошлого, и усаживается в ящик. Процесс вспоминания сопровождается особым видом дыхания.

    “Сталкер начинает с того, что его подбородок лежит на правом плече, и по мере медленного вдоха он поворачивает голову по дуге на 180 градусов. Вдох заканчивается, когда подбородок укладывается на левое плечо. После того как вдох окончен, голова возвращается в первоначальное положение в расслабленном состоянии. Выдыхает же сталкер, глядя прямо перед собой.

    Затем сталкер берет событие, стоящее в его списке на первом месте, и вспоминает его до тех пор, пока в памяти не всплывут все чувства, которые это событие вызвало. Когда сталкер вспомнит все эти чувства, он делает медленный вдох, перемещая голову с правого плеча на левое… Сразу же за этим следует выдох слева направо.” 103)

    Надо сказать, что не так просто удерживать упорядоченный ритм такого дыхания, но уже при некоторой тренировке метод показывает себя не только как практичный, но и крайне необходимый. С помощью интенсивности вдоха и выдоха можно регулировать остроту и глубину воспоминания, совершенно аналогично тому, как установленный у лампочки освещения регулятор может регулировать яркость освещения. Благодаря дыханию удается вызвать в памяти даже те события, воспоминания о которых были смутными, по крайней мере вспомнить их главное эмоциональное содержание. Ритуальная техника дыхания, при которой справа налево происходит вдох, а слева направо — выдох, выбрана ни в коем случае не произвольно. Она базируется на знаниях толтеков о человеке как светящемся яйце, как светящемся теле энергии.

    Толтеки познали в своем “видении”, что светящиеся тела людей постоянно выбрасывают тончайшие, похожие на паутину нити света, которые приводятся в движение нашими чувствами и эмоциями. Эти пучки света, которые являются частью нашей собственной исходной силы свечения, остаются обычно на том месте, где они были созданы или куда направлены. Благодаря особой технике дыхания во время вспоминания они могут быть возвращены назад из вспоминаемого события. Это возвращение происходит при вдохе справа налево. При этом благодаря дыханию, которому толтеки приписывают магическое значение по причине его жизнедарующей функции, восстанавливается первоначальная сила нашего светящегося тела.

    При выдохе слева направо сталкер извергает из себя те нити света, которые оставили в нас другие люди, принимавшие участие в этом событии. Исторжение чужеродных пучков, которые представляют собой эмоции других людей, имеет для сталкера особое значение, потому что толтеки считают, что эти “чужие нити являются основой для безграничного роста чувства собственной важности”. 104) Без отторжения таких нитей сталкеру совершенно невозможно овладеть контролируемой глупостью, которая требует от нас прежде всего глубокого убеждения, что мы равны всему остальному. Высокомерие и чувство собственной важности несовместимы с образом жизни сталкера и практикой контролируемой глупости.

    Я могу только подтвердить на основе собственного опыта справедливость такого взгляда. Во время детального перепросмотра приходят к пониманию истинных чувств личного прошлого и переживают неслыханное психическое равновесие. По этому чувству равновесия и узнают, достаточным ли было воспоминание о событии или нет. Если воспоминание по-прежнему вызывает тяжелые чувства, Нужно продолжить работу над событием, пока не будет достигнуто чувство “постороннего наблюдателя”.

    Так постепенно перерабатываются один за другим все наши комплексы и чувства, просто посредством вспоминания, которое является и процессом становления сознания. Человек получает при этом точную картину всех личностных привычек, комплексов и безрассудств, при этом он узнает также, каким образом все эти качества у него возникли и как они впоследствии делались вес более и более прочными.

    Перепросмотр в этом смысле аналогичен тому направлению психотерапии, которое пытается на основе переработки переживаний детства устранить невротические напряжения, навязчивые идеи и тому подобное. Это направление нацелено на мощный психический процесс очищения и выравнивания, который Юнг назвал бы переработкой собственной “темной стороны”, нашего личностного бессознательного.

    После детального перепросмотра сталкеру уже практически невозможно обмануть самого себя и представить вещи в таком свете, который исходно несовместим с ним. Потому что все наши предрассудки и ошибочные суждения благодаря подробному процессу вспоминания, который может продолжаться целые годы, выходят на свет сознания и подпадают таким образом под сознательный самоконтроль. Кастанеда говорит в интервью Грациэле Корвалан по этому поводу: “Кажется, что мы наконец познали все наши уловки и больше нет никакой возможности каким-то образом представить наше “я”, чтобы нам сразу же не стало ясно, что мы хотим при этом инсценировать. Благодаря личному перепросмотру становятся свободными от всего”.

    Поскольку мы уже подошли к последнему аспекту комплексной темы “перепросмотр жизни”, естественно возникает вопрос, в какой степени, собственно, метод вспоминания жизни освобождает сталкера, то есть в какой степени он помогает продвинуться но пути к столь желаемой толтеками свободе. Чтобы ответить на этот вопрос, надо еще раз вернуться к толтекскому стремлению к свободе и к вопросу о смерти, так как оба эти понятия связаны для сталкера с личным перепросмотром жизни.

    Мы указали в главе 3.1, что для толтеков понятие свободы обозначает преодоление смерти, возможность не-6ыть-съеденным-Орлом. Это означает далее, что человек, достигший свободы, может сохранить свое осознание. Мы указали также, что перепросмотр жизни изготовляется как копия нашего собственного сознания, чтобы затем пожертвовав ее Орлу и при этом сохранить оригинал — собственное осознание. В этом смысле перепросмотр жизни представляет собой символическую уплату нашего долга Орлу, который наделил нас при рождении осознанием, чтобы позже потребовать это осознание назад с процентами. Орел может, однако, удовлетвориться и точной копией нашего осознания.

    Мысль о перепросмотре жизни вытекает также и непосредственно из толтекских знаний о смерти. Толтеки, собственно, утверждают, что смерть личности как раз и начинается с такого перепросмотра жизни. В момент смерти мы переживаем еще раз полное повторение всей нашей жизни, причем точно так же в обратном порядке, от момента смерти до момента нашего рождения. Такое представление о процессе умирания повсеместно распространено среди южноамериканских индейцев 105), однако, как представляется, речь здесь вовсе не идет о мифе, так как и европейские исследователи смерти, например Кублер-Росс, также сообщают о таком “фильме жизни”, личностном перепросмотре. Потому что в тот момент, когда мы застреваем на каком-то воспоминании нашей жизни, будь то страх, удивление или радость, Орел проглатывает нас и гасит наше осознание. Если же мы несем бесстрастно все воспоминания нашей жизни вплоть до последнего момента, нашего рождения, мы достигаем свободы, Орел не проглатывает нас и мы можем сохранить наше осознание.

    Личный перепросмотр является для сталкера непосредственной подготовкой к личной, индивидуальной смерти. В некотором смысле это упражнение является ритуализированным переживанием смерти, которое позволяет сталкеру еще при жизни бросить взгляд на свой конец. Люди в Европе тоже должны наконец опомниться и вновь осознать, что в конце жизни нас ожидает смерть и ничто не может ее отменить. Представители нецивилизованных народов, в отличие от европейцев, знают не только то, как они должны жить, но и то, как они должны умирать. О том, как надо жить, европейцы тоже, как им кажется, кое-что знают, но знают ли они хоть что-нибудь о смерти и искусстве правильного умирания?

    Кроме всего прочего, личный перепросмотр жизни является и возвращением человека к его исходному состоянию до рождения, “regressus at uterum”, как сказал бы Мирча Элиаде. Он пишет о совершенно аналогичных техниках дыхания и устранения помех в Индии и Китае, которые используются для той же цели, что и перепросмотр жизни у толтеков: для “возвращения к началу” и в конечном счете — бессмертию. Мы видим, что и здесь освобождение связано с окончательным возвращением в рай, когда мы и мир еще не были разделены.

    Похожие техники использует и трансперсональная психология Станислава Грофа, которая ставит во главу угла основополагающее значение повторного переживания событий детства и прежде всего собственного рождения, без которого, как считает эта наука, едва ли возможна наполненная, счастливая жизнь. Гроф указывает на определяющее значение родовой травмы, которая по своей особой структуре оказывает влияние на все наши страхи, и главное, на страх смерти. Благодаря повторному переживанию рождения мы можем устранить все эти страхи. Применяемые Грофом техники дыхания действительно, как показывает опыт, являются очень эффективным средством для воспоминаний о прошлом, однако они могут быть опасными и подходят не каждому человеку.

    Перепросмотр жизни, как и все элементы искусства сталкинга, доступен каждому, он находится в диапазоне обычных человеческих возможностей. Кастанеда говорит об этом: “Перепросмотр жизни возможен для всех людей, нужно только иметь несгибаемую волю. Кто колеблется или медлит — тот потерян: Орел проглотит его. В этой области нет места сомнениям”. 206)

    4.2. Не-делание себя

    "Для людей, какими они являются сегодня, есть только одна радикальная новость — и всегда одна и та же: смерть."

    (Вальтер Бенджамин (1892–1940))

    Семь техник “не-делания себя” указывают сталкеру, чьим полем охоты является область первого внимания, обычный мир, путь ко второму кольцу силы, второму вниманию. С их помощью он может разрушить привычное единство своего повседневного взгляда на мир.

    Мы ввели уже в первой главе этой книги идею не-делания, но, пожалуй, требуется еще раз привести краткое пояснение принципа.

    Обычный мир и одновременно область первого внимания являются для толтеков, в сущности, продуктом делания. “Делание — это непрерывная цепь поступков или мыслей, которые служат определенной цели. Элементы цепи делания — это элементы нашего описания мира, и упорядочивание этих элементов происходит по правилам описания. Цепь делания нуждается в любом случае во всех элементах, чтобы быть неким функциональным единством; если, например, один из элементов выпадает, цепь разрывается.

    He-делание базируется на идее, что, если мы перестраиваем какой-либо мешающий элемент в цепи делания, цепь точно так же разрывается и открывается свободный путь к новому опыту, который уже не подчиняется правилам описания мира.

    Не-делание себя нацелено — как говорит уже название — на разрыв нашего обычного представления о нас самих, нашего обычного образа себя. Этот образ сокращается до того, чем мы в действительности являемся. Он позволяет нам увидеть, каким произвольным был наш образ самого себя, что он, в основном, базировался на заученных суждениях, которые слились в комплексное представление о нас как личности. He-делание себя является вместе с тем средством изменить себя, изменить наше отношение к жизни, наше поведение и даже способ жизни. Отдельные виды не-делания себя разрывают единство делания, в данном случае — делания собственного образа, в самых различных местах, почему мы в дальнейшем и рассмотрим их no-отдельности. По поскольку все эти техники являются частью искусства сталкинга, они дают нам также различные возможности выслеживания-самого-себя, как мы это сейчас и увидим. Вершиной этих техник является “остановка мира”, которая дает нам ключ ко второму кольцу силы, к миру магов.

    1. He-делание привычек

    Не-делание привычек (рутины) — это главный вид не-делания себя. Оно покоится на наблюдении сталкеров, что все обычные человеческие действия состоят из определенных привычек, рутины. Все делание обычного человека построено на таких привычках Так, например, планируется заранее точно распорядок дня; человек встает утром в одно и то же время, в одно и то же время и на одном месте завтракает, в определенное время обедает и засыпает в одно и то же время на одной и той же кровати. Можно заполнить целые тома описанием подобных привычек, но не в этом заключается цель упражнения.

    Поскольку привычки одного человека легко отличить от привычек другого, сталкер ставит вначале перед собой цель — точно наблюдать и изучать собственные привычки. При этом весьма полезно делать записи о собственных привычках. Когда же они будут изучены, следует новый шаг — сталкер пытается избавиться от своих привычек. Сначала можно попытаться достичь этого не-деланием самых простых привычек, например изменением обычного режима дня. Например, есть тогда, когда действительно голоден, а не по часам. Возможно и изменение привычного сна: положить подушку на другой конец кровати, спать понемногу несколько раз в сутки вместо одного продолжительного ночного сна или спать днем, а не ночью. Затем можно перейти к не-деланию привычек, связанных с нашим образом мышления. Точная последовательность зависит, конечно, от того, какие привычки имеет практикующий, а они, как известно, могут быть самыми различными.

    Возможно, человек, не знакомый с данной техникой, не видит никаких преимуществ подобною не-делания, но сталкер сразу ощущает их. Например, он изучает и наблюдает с новой стороны свое тело и его истинные потребности, потому что, когда он не ест и не спит по привычке, он ест только тогда, когда голоден, и спит, только если действительно устал. И такие проблемы, как бессонница, трудность засыпания или излишний вес исчезают из жизни практикующего благодаря этой простой практике не-делания. Не-делание привычек является вместе с тем первым шагом на пути к истинному самопознанию, познанию нашего истинного бытия, освобожденному от цепи установившихся, но недостойных человека привычек. Разрушением устоявшихся привычек занимаются и последующие виды не-делания, которые уже не имеют ничего общего с нашим режимом дня, но относятся к области манеры поведения нашего обычного “я”.

    Очень важным добавлением к вышесказанному является следующее: когда мы разрушаем какую-либо привычку и на ее место ставим новый способ действия или поведения, мы не должны совершить типичную для многих ошибку: превратить новый способ поведения в точно такую же рутину — ведь тогда окажется, что на деле мы ничего не достигли. Сталкер стремится к тотальному освобождению от всех бессмысленных привычек, которые не только превращают нас в рабов, но и мешают настоящему самопознанию, которое, собственно, и является целью практика.

    2. Не-делание личной истории

    Данное не-делание, которое называется также “стиранием личной истории”, также принадлежит к принципам толтекского учения. Из-за этого принципа и возникли в основном сомнения в достоверности самого существования Кастанеды как автора специальной литературы. Принцип имеет своим основанием представление, что сталкеру не нужна никакая личная история в смысле полной картины прошлого — ни у себя самого, ни у других людей, и поэтому личная история должна быть стерта или попросту отброшена. С точки зрения мышления, метод чрезвычайно прост: сталкер рассказывает бесконечные истории, но ни одной из них— о своей действительной сущности, о своей личности, о своей жизни нормального человека в обычном мире.

    Как раз этот метод и применяет при написании своих книг верный духу толтекского учения Кастанеда. Хотя он н сообщает о событиях, происходящих во время его ученичества и овладения практикой магии, но он исключает из них все, что может иметь хоть малейшее отношение к его личной жизни. Вытекающий отсюда недостаток информации о личности автора принес Кастанеде самую непримиримую критику и привел к самым странным спекуляциям и предположениям со стороны критиков. С другой стороны, эта мера предосторожности защитила Кастанеду от целой армии почитателей и желающих у него учиться, потому что благодаря своему не-деланию Кастанеда остается не-находимым и не-достижимым. Таким образом, он, может без помех продолжать свою жизнь и жить беспрепятственно дальше в согласии с традиционными правилами толтеков. He-делание личной истории сохранило за ним возможность исходной свободы бытия “неизвестного”.

    Принцип этого не-делания вытекает непосредственно из остальных практик сталкинга, он очень тесно связан с седьмым принципом, согласно которому сталкер никогда не выдвигает себя на передний план. Ведь совершенно не имеет значения, кто мы есть (а только об этом и сообщает наша личная история), но имеет значение — что мы из себя представляем, а именно — смертные люди в таинственном мире. К тому же стирание личной истории является непосредственным последействием перепросмотра жизни сталкером, ведь практика перепросмотра представляет собой символическое ритуальное переживание смерти. После окончания детального перепросмотра сталкер больше не привязан к ограничениям своей личности, которую он оставляет позади вместе со всем комплектом воспоминаний и делает энергетически недействительной посредством техники дыхания. Практическое применение не-делания собственной истории протекает поэтому значительно легче после подробного перепросмотра жизни, как, впрочем, и нижеследующие техники не-делания. Стирание личной истории освобождает нас от ограничений собственного образа как воображаемой исторической непрерывности, которая после выполненного перепросмотра оказывается не столь уж непрерывной.

    3. He-делание собственной важности

    Не-делание собственной важности — один из центральных принципов толтекского учения. Собственная важность, называемая также часто “самомнением”, является, согласно убеждениям толтеков, самым большим врагом настоящего познания. Самомнение людей есть прямое следствие нормальной “я-направленности” всего познания человека. Если все, что мы познаем, знаем и воспринимаем, привязано к нашему “я”, то мы, конечно, воспринимаем нас как очень важных, поэтому все кажется нам связанным с единым центром — нашим “я”. Данная я-направленность или ее превосходная степень — собственная важность мешает нам действительно отрешенно видеть окружающий мир, потому что из подобного угла зрения все видится лишь через призму наших воображаемых интересов.

    Дон Хуан говорит своему ученику совершенно однозначно: “До тех пор пока ты чувствуешь, что являешься самой важной, вещью на свете, ты не можешь в действительности воспринимать мир вокруг. Ты как лошадь с шорами. Все, что ты видишь, — это ты сам отдельно от всего остальною”. Собственная важность находится в полном противоречии с третьим предписанием правила сталкинга, которое гласит, что мы равноценны всему остальному.

    Для утраты чувства собственной важности имеется много техник, но мы ограничимся кратким описанием лишь некоторых из них. Дон Хуан советует своему ученику в “Путешествии в Икстлан” разговаривать с растениями, чтобы потерять чувство собственной важности. Однако чтобы честно разговаривать с растением, мы должны спуститься вниз с пьедестала, где мы себя переоцениваем и встать на одинаковую ступень с растением. По моему собственному опыту знаю, что этот метод действует особенно эффективно, потому что для современного человека из-за его отчуждения от природы действительно очень трудно вести честный разговор с растением и преодолеть чувство неловкости, возникающее в начале такого упражнения. Естественно, можно столь же успешно разговаривать с жуком или ночным мотыльком — только чувство должно быть соответственным. Нужно стремиться быть честным и ни в коем случае не снисходительным, потому что лицемерие приносит при такой тренировке совершенно противоположные результаты. Прорыв постоянной я-направленности чувства собственной важности представляет на практике первую победу над собственной глупостью и предвзятостью. Это — настоящее освобождение от тирании “я”, оно возвращает нас к нашему естественному положению равно-оправданного существования в мире. Только подобное не-делание открывает нам все пути к настоящему, непредвзятому самопознанию.

    4. He-делание сомнении и раскаяния

    Этот принцип не-делания себя относится к человеческой привычке страдать, сомневаться и раскаиваться впоследствии в собственных решениях и действиях. Исключение такой привычки совершается через использование простого принципа “принятия на себя ответственности”. Сталкеры принимают на себя полную ответственность за все свои решения и действия, такое решение освобождает их от всех сомнений или сожалений. Принцип этого не-делания весьма близок третьему и четвертому принципам сталкинга. Третий принцип, названный “последней битвой на земле”, однозначно указывает сталкеру на то, что каждое действие может быть его последним действием. Но это не дает сталкеру основания для отчаяния, а, напротив, побуждает его действовать легко и свободно — четвертый принцип сталкинга.

    Сталкер всегда готов принять в расчет самое худшее — смерть, и как раз это заставляет его брать на себя полную ответственность. Как можно впоследствии сомневаться в решении или действии, если он не привело к этому наихудшему?

    Сталкеры считают, что нужно заботиться о принятии правильного решения и хорошо его обдумать. Но когда решение принято, то остается время только для действия, а сомнения и раскаяния при этом будут лишь помехой. Отсюда, естественно, следует, что сталкер должен принимать решения, только продумав все точно и основательно. Постоянное следование этому не-деланию требует от практикующего высокой степени дисциплины, овладение этой техникой представляет собой овладение толтекской этикой. Ответственные действия, которые следуют за основательными размышлениями и решением, составляют основу этого принципа, основу, которая может принести большие преимущества современным людям в современном мире, где, как представляется, никто ни за что непосредственно не несет ответственности. Не-делание раскаяния и сомнений очень тесно связано со следующим не-деланием — не-деланием забот.

    5. Не-делание забот

    В нашем обычном мире мы все очень хорошо научились заботиться и переживать о чем угодно. Заботы о деньгах, о том, как мы выглядим, о нашей чести и тому подобное определяют нашу повседневную жизнь. Однако все эти заботы, если к ним присмотреться повнимательнее, столь же бесполезны, как наша собственная важность или наша личная история. Мы увидим бесполезность забот лишь тогда ясно и определенно, когда мы достигнем ясного понимания неотвратимости нашей собственной смерти.

    Моя мама любила повторять: “У рубашки мертвого нет карманов”, то есть мы не можем иметь что-то “вечно” или взять что-то с собой в последний путь. Метод не-делания забот соответствует этой основополагающей мысли, и это тот же метод, который дон Хуан называет “спросить совета у собственной смерти”. Толтеки, собственно, утверждают, что смерть является нашим постоянным спутником. Она всегда находится на расстоянии вытянутой руки слева позади нас. Она наблюдает за нами — ее добычей, — пока мы живы, пока в один прекрасный день не коснется нашего левого плеча и не возьмет нас с собой.

    Тогда придет момент смерти и одновременно конец нашего существования как личности. В смерти все люди и вообще все живые существа наконец становятся равными — и это тоже доказывает тщетность и глупость нашего самомнения и переоценки себя.

    Если заботы, нетерпение или иные подобные чувства угнетают сталкера, то он спрашивает указания у своей смерти. Дон Хуан так объясняет этот процесс: “Когда ты неспокоен… следует повернуться налево и спросить совета у своей смерти. Невероятное количество мелочей свалится с тебя, если твоя смерть сделает тебе жест, или если ты заметишь ее отблеск, или если у тебя просто появится чувство, что твой компаньон здесь и ждет тебя”. 107)

    “Спросить совета у смерти” означает для сталкеров нечто большее чем просто метафора, потому что они могут в этот момент физически ощущать свою смерть. Если смерть отвечает, или просто дает знать о своем присутствии, человек чувствует содрогание, ледяным холодом проходящее от затылка вниз по спине. Такое ощущение и является для сталкера сигналом о таинственном присутствии всемогущей смерти, которая сводит на нет все проблемы и сокращает человека до голого смертного бытия. Сталкеры утверждают, что посредством ощущения содрогания смерть говорит им: “Я еще не дотронулась до тебя, а в счет идет только мое прикосновение!” 108)

    Перед лицом смерти исчезают не только заботы, но и чувство собственной важности, переоценка самого себя, сомнения и раскаяние. “Смерть как советчик” даст сталкерам идеальный, метод не-делания и охоты-на-самого-себя. Метод как таковой частенько используется на практике, потому что он является также одним из самых эффективных для обретения уравновешенности во всех отношениях.

    6. He-делание веры и ожиданий

    Данное не-делание называется по-другому просто “действовать, не оглядываясь назад” 109) и относится к особой способности сталкеров действовать даже тогда, когда они не верят в Действие или его цель. Обычный человек действует только тогда, когда он уверен, что действие имеет смысл или что оно обещает ему какую-либо выгоду. Оба варианта имеют под собой то основание, что обычный человек всегда связывает с действием какие-то свои ожидания. Если же его ожидания после действия не оправдываются, он бывает разочарован. Но если бы у него с самого начала не было связано с действием никаких ожиданий, то он бы избежал в случае неудачи хотя бы разочарования. Сталкеры развивают не-делание ожиданий именно по этой причине.

    “Действовать, не оглядываясь назад”, так как это понимают сталкеры, нужно сначала научиться, потому что целесообразное мышление о пользе, которую должна приносить деятельность, распространено не только в Европе. К такому не-деланию приходят, выполняя мелкие, кажущиеся бессмысленными действия. Так, можно, например, застегивать ремень на другую сторону, или спать не в кровати, а рядом с нею, или носить постоянно соломенную шляпу, даже когда солнце не светит, и тому подобное. Однако если только такое действие начинает превращаться в привычку, надо прекратить его применение, так как оно уже выполнило свою задачу.

    Подобные действия развивают у сталкера труднодостижимую способность действовать даже тогда, когда он не видит смысла в своих действиях и не ждет от них никакого результата. Благодаря такому “действию без веры” практики получают конкретное чувство того, что человеческие возможности сильно возрастают, если мы не связываем с делом никаких ожиданий. Человек познает со всей отчетливостью, что если бывают истинные и ложные высказывания, то не бывает истинных или ложных действий. Действие теряет при этом в целом оценку разумом, к которой мы привыкли, и как раз этому обстоятельству придают толтеки значение в подобном не-делании. Метод освобождает толтеков от принудительного целесообразного способа мышления нашего разума и позволяет сталкеру просто “не оглядываясь назад” экспериментировать, чтобы открыть мир по-новому — играючи.

    7. He-делание разговора

    Все приведенные до сих пор виды не-делания становятся основой для будущего целостного результата, который толтеки называют “остановкой мира” или “остановкой внутреннего диалога”. Такое состояние не-думания, включающее как составную часть не-делание разговора, является главной целью всех практических упражнений не-делания. Дон Хуан говорит о значении данной техники:

    “Однако ключом к миру магов является остановка внутреннего диалога… Все остальные техники являются только опорой. Их смысл сводится лишь к тому, чтобы ускорить остановку внутреннего диалога”. Поскольку об этом не-делании разговора — как говорит уже само название — нельзя, собственно, и говорить, я хочу сейчас рассказать маленькую историю о моем собственном опыте не-делания и последовавшей затем остановке мира, которая послужит пояснением ко всему вышесказанному. Но прежде хочу еще раз указать на общую тенденцию всех приведенных техник, чтобы стало видно, что же все-таки заключено в не-делании себя.

    Общей тенденцией всех техник не-делания себя является сокращение нашего собственного образа “я” до самого существенного. Отдельные техники помогают исключить определенные привычки в самонаблюдении. Благодаря не-деланию собственной истории исключается воображаемая непрерывность нашего собственного прошлого, которая является существенной составной частью обычного человеческого образа себя; аналогичным способом исключает из образа себя не-делание собственной важности наше воображаемое самомнение и так далее.

    Этот общий процесс исключения очень напоминает метод феноменологической редукции Гуссерля, который также использует исключение (“взятие в скобки”) предварительных суждений, чтобы прийти в конце концов к действительно чистому познанию. Не-делание себя выходит, однако, далеко за рамки такого теоретического уровня и позволяет практикующему сбросить свой образ как маску и увидеть свою подлинную сущность. Если мы снимем маску с представляемого образа себя, выступит наружу первоначальная, истинная сущность нашей собственной личности, освобожденная от всех привнесенных картин созданного нами описания мира. Дон Хуан говорит об этом: “…Единственная реальная вещь — это то существо в тебе, которое умрет. Достигнуть этого существа является не-деланием самого себя”. 110)

    Такое конкретно-реалистическое, свободное от иллюзий присутствие духа сводит, естественно, нашу озабоченность образом себя до минимума, — однако имеет удивительно положительный эффект. Оно позволяет нам воспринимать мир новым, не привязанным к нашему “я” способом. Снятие маски нашего самолюбования освобождает действительно совершенно новые возможности, о существовании которых обычный человек даже не подозревает. И моя история должна служить этому подтверждением.

    Случай, о котором я хочу рассказать, произошел несколько лет назад, но я сохранил его в памяти вплоть до мельчайших подробностей. В то время мы остановились с моими товарищами у подножия горного хребта в люксембургских Арденнах. Мы прибыли на это место, чтобы попробовать там некоторые толтекские техники. Согласно убеждениям толтеков, горы имеют особую силу, которая редко встречается па равнинах. Меня особенно занимала в то время мысль — отыскать в этих горах какие-нибудь предметы силы, что-нибудь особенное, типа кристаллов или перьев, которые заряжены специальной энергией и поэтому могут применяться для различных целей в магии.

    Я как раз просидел полдня на скале у края горного озера, наблюдая за сарычами, кружившими в отдалении над вершиной горы. Меня не оставляла мысль о том, чтобы найти несколько перьев этого младшего брата орла. В мыслях я кружил вместе с птицами и, как мне казалось, осознавал, какая особенная сила живет внутри их перьев. И я решил на следующий день отправиться с одним из моих друзей на поиски таких перьев.

    Мы отправились рано утром и прочесывали горный лес без всякого плана. Вскоре мы пришли к заключению, что такие обычные поиски или надежда на счастливую случайность не приведут нас ни к успеху, ни к перьям. В то время как я раздумывал, что бы такое сделать, чтобы удача нам улыбнулась, я вышел на большую поляну и передо мной вдруг появились заросли ясменника пахучего. Это растение было для меня чем-то особенным, потому что оно мне в последнее время часто снилось. Поэтому я усиленно старался подружиться с этим растением. Я частенько говорил с ясменником, что было для меня упражнением не-делания собственной важности. Я говорил с растениями без всякой надежды, что они мне когда-нибудь ответят.

    Так и в этот раз я сразу начал разговаривать с ясменником, пока меня не охватило странное чувство. Казалось, растения необъяснимым способом требовали, чтобы я съел несколько стебельков. Я проглотил несколько тонких верхушек растения, усевшись среди них на поляне. Внутреннее состояние вдруг заставило меня раскачиваться. Я больше не разговаривал с ясменником — я пел ему песню, которая дала мне неописуемое чувство принадлежности к этому лесу и к этим горам. Но больше всего я чувствовал свою связь с этими растениями, и это ощущение вдруг необъяснимым способом преобразилось в картину, в некое видение.

    Я видел край леса и лежащий передо мной луг. Посреди луга стояло большое старое дерево, носившее следы от удара молнией. На этом дереве висели перья орла, точно так, как я знал из описаний ритуального танца поклонения солнцу у индейцев Северной Америки. Видение исчезло столь же внезапно, как и появилось, но у меня осталось чувство уверенности, что сейчас я точно знаю, где я должен искать.

    Мы мгновенно покинули место видения, и внутреннее чувство вело нас целенаправленно через горные леса. После часа быстрой ходьбы, во время которого мы не проронили ни слова, мы достигли опушки леса. Я не верил своим глазам, потому что картина, открывшаяся передо мной, в точности соответствовала моему видению. В то время как я еще стоял, остолбенев от удивления, я услышал крики моего друга, который нашел большое перо из хвоста сарыча. Затем мы осмотрели пространство вокруг дерева и каждый нашел по пять больших перьев, предположительно от разных сарычей, у которых, вероятно, на этом месте была линька.

    Этот случай был не только первым, когда я остановил мир, используя технику не-делания себя, но и когда я с помощью ясменника получил мои первые действительные объекты силы, которыми я и поныне владею. Они являются для меня видимым символом наших скрытых возможностей, которые только тогда выходят на свет, когда разрушена наша тупая привязанность к собственному образу, к прочной картине нашего “я”. Только если мы сбросим эту маску, наш взгляд свободно обратится к миру, который является не просто загадочной метафорой, но переживаемой, воспринимаемой реальностью. Я мог бы рассказать еще и о других подобных случаях, поскольку вышеописанное переживание не осталось для меня и моих спутников единичным случаем. Переживания такого рода означают для меня, как, вероятно, и для всех толтеков, настоящее, истинное самопознание, которое вырывает нас на одно мгновение из обычного мира в иные, новые измерения наших возможностей, в мир магии.

    4.3. Целительство

    "Ты должен применять целительское искусство в той области, где лежат твои силы. Эти силы не достаются по наследству, ты должен упорно трудиться, ты должен поститься, призывать их в сновидениях."

    (Ламе Деер)

    В книгах Кастанеды мы находим много указаний на то, что дон Хуан и некоторые из его спутников и спутниц занимались еще и целительством, однако конкретные указания на то, что у толтеков имеется особая целительская техника или что нагвализм включает в себя и особую медицинскую философию, на первый взгляд, в книгах отсутствуют. Кажется, что все устремления толтеков направлены только на достижение измененных состояний сознания. Однако это впечатление обманчиво, потому что в обширной системе знаний толтеков заложены также основы особого целительского искусства, которое не в последнюю очередь вытекает из учения об измененных состояниях сознания, как мы сейчас и увидим.

    Области целительства, целительского искусства очень сложные и не выделяются в индейской культуре как отдельное поле деятельности человека. Например, колдун сиу Ламе Деер различает много различных видов и вариантов колдунов и целителей, которые не только имеют различные области действия, но и используют совершенно различные методы лечения. В книге “Сон ведьмы” Флоринда Доннер рассказывает, что Флоринда Матус, одна из спутниц дона Хуана, называла ей различные категории целителей и объяснила их отличие. Они разделяются, по существу, на три различные группы:

    1) спириты;

    2) ведьмы и волшебники;

    3) простые целители.

    Такая классификация распространена по всему пространству индейской культуры, так, например, в Андах мы встретим деление на брухо (маг), курандеро (целитель) и другие особые группы, такие, как ятири (ясновидящий). 111)

    Подобное разделение ни в коей мере не является произвольным, потому что оно направлено непосредственно на различные болезни и недомогания, точнее, на различные причины их. Современная официальная медицина тоже подразделяется на специфические области, психиатр занимается, естественно, иными болезнями, чем терапевт или уролог, — такое деление тоже связано с различным происхождением болезней, их исходного различия одной от другой.

    Заветная цель всех целителей — будь то западноевропейский врач или индейский маг — полное исцеление болезни или, если это невозможно, хотя бы уменьшение связанных с болезнью страданий. Эта общая прагматическая целенаправленность представляет основу любой целительской практики, современной или архаичной, западной или восточной — не имеет значения. Методы, ведущие к исцелению, могут быть совершенно различными, но за феноменом исцеления, согласно толтекскому учению, всегда стоит один и тот же упорядочивающий принцип, о котором мы и поговорим в этой главе.

    Кто ожидает здесь прочесть продолжение весьма прискорбного спора между официальной западной медициной и иными целительскими практиками, тот ошибается, потому что для процесса исцеления совершенно не важен метод или его теоретические основы — ценно лишь достижение цели, исцеление болезни. “Кто исцеляет, тот и прав”, — говорил уже греческий врач Гиппократ (приблизительно IV век до нашей эры), который является отцом западноевропейской медицины как практической науки. И если различные системы исцеления с различными теоретическими основами являются в состоянии излечить одну и ту же болезнь, то какая из них верная? Я бы сказал: обе и, одновременно, ни одна; но такое утверждение нуждается в пояснении. Поэтому я хочу привести еще одну цитату из книги Флоринды Доннер, которая как раз и поясняет мое утверждение:

    “Шутливым тоном, в котором я, однако, могла услышать серьезные нотки, она утверждала, что и я склоняюсь к мнению, будто не-западные практики совершеннее, чем западная медицина. Она сказала, что я заблуждаюсь, потому что исцеление… зависит от врача, а не от определенной сокровищницы знаний. Говорить о не-западных целительских практиках совершенно бессмысленно, потому что в целительстве речь не идет, как в медицине, лишь о формальной дисциплине”. 112)

    Отсюда следует, что сам целитель играет ведущую роль в процессе исцеления, а вовсе не его специальные знания. Способность исцелять, активно воздействовав на того или иного пациента, является главной предпосылкой любого успешного лечения. Флоринда Доннер пишет об этом следующее:

    “Флоринда (Матус — прим, автора) была твердо убеждена в том, что тот, кто способен исцелить другого человека, — будь то врач или знахарь — в состоянии кардинально изменить основополагающие чувства своего пациента, что означает, что телу и одновременно духу этой личности открываются новые возможности, а привычные формы взаимодействия тела и духа систематически разрушаются. Тогда становятся доступными иные формы восприятия, И “обычное” представление о здоровье и болезни может быть изменено в процессе кристаллизации новых убеждений”. 113)

    Это высказывание не просто понять во всей его целостности, однако как раз оно содержит квинтэссенцию толтекских знаний о целительском искусстве. Чтобы сделать объяснение более понятным читателю, я попробую сейчас реконструировать толтекскую философию медицины и далее объяснить ее. Для этого нам нужно сначала иметь ясное представление о двух основополагающих понятиях — болезни и здоровье.

    Итак, что же означает здоровье в толтекском понимании? Конечно, оно не обозначает “способность к труду”, с чем тесно связано современное понимание здоровья на Западе. Здоровье является прежде всего равновесием, совершенной гармонией между различными частями нашей личности. В первую очередь нужно назвать, конечно, равновесие внутри тоналя. Во-вторых, имеет значение равновесие между тоналем и нагвалем. Только в том случае, если все эти части и слои пашей собственной личности гармонируют друг с другом, можно действительно говорить о здоровье в широком смысле слова. Настоящее здоровье не знает никакого прогресса, потому что его не может быть “больше”.

    В этом смысле ни одна естественная система, которая точно так же находится в состоянии естественного равновесия, не имеет ничего похожего на прогресс или развитие. Каждое произвольное нарушение в такой системе непременно разрушает естественную гармонию. Если мы, например, рассмотрим с этой точки зрения экологическое равновесие в окружающем нас мире, то такое нарушение означает экологическую катастрофу различного масштаба. Если мы рассматриваем помеху в плане нарушения внутреннею равновесия нас самих, то результирующая катастрофа называется болезнью. В смысле всего вышесказанного “прогрессивное” мышление, на котором покоится сегодняшняя цивилизация, ведет к неизбежным катастрофам — малого или большого масштаба, поскольку прогресс принудительно разрушает исходное равновесие.

    Я назвал две различные системы равновесия, присущие нам, людям. Нарушения в тонале вызывают иные болезни и проблемы, чем нарушение равновесия междутоналем и нагвалем, о чем мы еще поговорим особо.

    Итак, первый случай возникновения болезни — это нарушение равновесия внутри тоналя. С двумя различными слоями личностного тоналя мы уже познакомились в главе 1.2: грубый, внешний слой, который представляет собой наши дела и действия, и более тонкий внутренний слой, который поставляет суждения и решения. Равновесие в тонале в этом случае будет означать, что данная личность, данный тональ действует в соответствии со своими решениями и убеждениями. Неравновесие — соответственно, болезнь — что данное лицо действует, возможно вынужденно, вопреки собственным убеждениям. Такая дисгармония не обязательно сразу вызывает видимую, телесную болезнь, однако является решающей предпосылкой для возникновения болезни. Современная медицина говорит в связи с этим о “диспозиции”, предрасположенности.

    Тональ, который идентичен личности, нашему обычному физическому телу, представляет собой, согласно толтекскому учению, результирующую всех наших деланий. Если в этой сумме деланий всегда господствуют только определенные действия и способы поведения — привычки, то естественно возникает неравновесие, потому что из-за переоценки определенных видов делания другие способы поведения вообще исключаются или оставляются без внимания. Таким образом, болезнь возникает не по прихоти природы — в подавляющем большинстве случаев сам больной принял участие в возникновении своей болезни, он сам несет ответственность за свое теперешнее состояние. Шаман-хуихоль Матсува разделяет это убеждение толтеков:

    “Он говорит, что здоровье и самочувствие менее зависят от того, что человек делает (ест, любит, курит, пьет кофе и так далее), чем от того, что человек не делает (тяжелую физическую работу, пешие странствия к святым местам, церемонии, посвященные богам). Каждый раз он радуется вещам из первого ряда. Второй ряд закостеневает, поскольку этими задачами пренебрегают и оставляют их невыполненными.

    Тогда и находит болезнь слабые тела и духа, которые легко становятся ее жертвой”. 114)

    Выход из состояния болезни является поэтому не только внешним лечением, делом врача, но целитель должен совместно с пациентом постараться найти глубинное решение проблемы. Надо иметь в виду, что успех целения в этом смысле преимущественно зависит от совместной работы с пациентом, потому что если последний не выполняет указания врача, успех в лечении почти никогда не наступает. Я потому подчеркиваю такое положение вещей, что для окончательного устранения какой-нибудь телесной болезни в большинстве случаев требуется полное изменение образа жизни и способов поведения пациента. Только такое радикальное средство может обеспечить выравнивание результирующей всех действий и при этом восстановление здоровья.

    На этих знаниях о связи между всем нашим деланием и действиями и нашим здоровьем базируется оригинальная система заботы о здоровье толтеков. Дон Хуан объясняет своему ученику, что абсолютно не является(!) необходимостью делать специальные упражнения для тела или заниматься спортом, чтобы продолжать быть здоровым; он считает: “…все, что нужно, чтобы быть в безупречном состоянии — это вовлечь себя в не-делание”. 115) В смысле всего вышесказанного такое заявление не удивляет, потому что если неравновесие возникает вследствие одностороннего делания (привычек), то эту тенденцию можно выровнять только путем не-делания привычек. Не-делание создает для толтеков равновесие с рутинным деланием и при этом восстанавливает вновь потерянное здоровье. Поэтому все техники не-делания себя, описанные в предыдущей главе, являются как бы профилактическим средством поддержания здоровья во всем теле, даже если они на первый взгляд кажутся никак не связанными с этим.

    У толтеков есть и совершенно особая техника не-делания, которую они всегда применяют в случае, когда хотят изгнать болезнь из тела. Сначала укладываются на пол и сгибают правую руку в локте так, что предплечье смотрит вверх; ладонь при этом направлена вперед. Затем сгибают пальцы так, будто держат в руке шар. Далее описывают ладонью и предплечьем кругообразные движения, будто вращают ручку механической кофемолки. Благодаря этому движению возможно изгнание болезни из тела.

    Я сам очень часто практиковал это упражнение и должен сказать, что оно оказывает на практикующею единственный в своем роде эффект. Во время описанною кругообразного движения приходит со временем ощущение — скорее ощущение телом, как будто действительно какой-то твердый предмет передвигают туда-сюда. Сначала в руке ощущается нечто вроде пенной, текучей массы, затем это ощущение переходит в ощущение того, что в руке действительно находится конкретный предмет, который, по толтекским понятиям, и есть сама выходящая наружу болезнь. Это шарообразное энергетическое образование можно, когда его действительно четко почувствуешь в руке, просто напросто выбросить куда-нибудь или раздавить, чтобы при этом покончить с болезнью. Однако упражнение надо сразу прервать, если рука холодеет, потому что при этом теряется очень много энергии и из-за этого можно как раз в этот момент заполучить новую болезнь. Если же рука остается теплой, не существует никакой опасности, и процесс можно успешно довести до конца.

    Это упражнение на практике является очень полезным, но я советую, по крайней мере в начале, бороться таким образом только с мелкими недомоганиями и плохим самочувствием, потому что при серьезных заболеваниях в большинстве случаев равновесие нарушено столь сильно, что только врач или истинный целитель могут привести его в порядок.

    Вторым видом нарушения равновесия является дисгармония между тоналем и нагвалем, которая редко выражает себя в простых телесных заболеваниях, но в форме психических нарушений различной степени является очень распространенным феноменом всей нашей цивилизации. Непосредственными следствиями такого неравновесия являются, например, бессонница, нервозность, неврозы и депрессии. У подверженных таким заболеваниям людей имеется в подавляющем большинстве случаев сильно выраженное ощущение потери смысла жизни и опустошенность, — состояние, которое частенько характеризует сегодняшних людей.

    Все эти нарушения выражают неестественный избыток “внимания тоналя”, продолжительную переоценку сознательного “я” по сравнению с бессознательным, нагвалем. Если “я”, тональ, постоянно игнорирует послания другой части нашей собственной личности, бессознательного (нагваля), последний обращается в конце концов против нашего самочувствия и против нашего здоровья. Нагваль делает это не потому, что он склонен к слепому разрушительному гневу, но чтобы дать сознательному “я” бесспорный знак своего существования и показать свою исходную власть над всей нашей личностью.

    Если человек в своей сознательной жизни не обращает внимания на свою вторую часть — появляются вышеназванные симптомы, которые могут далее развиться в тяжелые, в том числе и физические, болезни. При этом нагваль создает для данного тоналя безвыходную ситуацию. В подобной ситуации человек поневоле вынужден перестроить всю свою жизнь, если не хочет умереть. Современная медицина говорит в таких случаях о “психосоматически” обусловленных заболеваниях. Подобные заболевания трудно излечить без применения психотерапии, поскольку пациенты обычно склонны к рецидивам. Как очень распространенный пример, я хотел бы привести только случай психически обусловленной хронической язвы желудка. Такие болезни по причине их глубинных предпосылок должны лечиться совершенно по-другому, чем обычные заболевания тела, которые обусловлены неравновесием в самом тонале. При заболеваниях, подобных хронической язве желудка, нужно всегда серьезно привлекать на помощь психотерапию.

    Единственная имеющая смысл профилактика против таких, к сожалению, очень часто сегодня встречающихся болезней — это серьезно относиться к посланиям бессознательного, нагваля, которые он постоянно отправляет нам. Здесь имеется в виду прежде всего активное занятие сновидением, которое как раз и направлено на то, чтобы обеспечить действительное равновесие между обеими частями нашей собственной личности.

    В этом смысле толтекская практика сновидения, о которой мы будем говорить в следующей главе, предлагает нам такую возможность равновесия и при этом средство к полноценному здоровью. При глубоких нарушениях равновесия между тоналем и нагвалем необходима в большинстве случаев посредническая работа мага-целителя или психотерапевта.

    Итак, как мы видим, толтекское учение имеет собственную теорию здоровья и болезни, она содержит две фундаментальные системы равновесия, практическая гармония которых определяет в конечном счете состояние здоровья индивидуума. Дисгармония внутри тоналя ведет в большинстве случаев к простым телесным заболеваниям, потому что тело является выражением нашего тоналя, нашей личности. Дисгармония между тоналей и нагвалем обусловливает нарушения самого различного порядка — от легкой депрессии до полной потери желания жить и тяжелых психосоматических заболеваний всей нашей жизненной системы.

    Толтеки имеют также собственную систему профилактики здоровья, которая в основном базируется на идее не-делания. Эти техники могут поддерживать равновесие между разными слоями нашей личности благодаря тому, что они имеют как бы противоположные структуры. Они принципиально препятствуют любой односторонности практикующего и ведут к естественно-здоровому разнообразию во всех областях жизни. Это, по сути, основы толтекских знаний о целительском искусстве, хотя многие мелочи и особенности остались вне поля нашего внимания по причине объема книги. У нас остался только один вопрос, который мы должны здесь осветить, — сам целитель.

    В связи с этим вновь возникают два типичных вопроса: как становятся целителем? Какие методы применяют разные целители? На оба вопроса я попытаюсь сейчас в заключение ответить.

    В пространстве индейской культуры, как и вообще у нецивилизованных народов, целительское искусство — удел избранных. Обычно недостаточно только одного желания сделаться целителем, но должны быть в наличии особенные обстоятельства. Сиу Ламе Деер говорит о призвании к целительству:

    “…Ты станешь врачом и целителем, если тебе об этом скажет сон. Но ни один человек не сновидит всю медицину. Ты должен применять твое целительское искусство в той области, где лежат твои силы”. 116) Мирча Элиаде тоже указывает на значение сновидений при признании целителем у шаманов; еще один распространенный вид определения признания он видит в болезни посвящения (инициации) будущего целителя. В основе последнего представления лежит распространенная среди нецивилизованных народов мысль, что истинный целитель сначала должен исцелить сам себя, прежде чем он начнет лечить других людей. Это исцеление-самого-себя кажется мне имеющим первостепенное значение, потому что это в конце концов означает, что призванный таким образом восстановил свое собственное равновесие, после того как был на пороге смерти в результате обычно очень тяжелой болезни. Он получил таким способом знания и силу восстановить потерянное равновесие, завоевав при этом способность исцелять других.

    Знания таких целителей, конечно, не являются знаниями в западноевропейском смысле, они скорее являются непосредственным знанием тела, в первостепенном значении которого убеждены толтеки. Тело целителя познало благодаря болезни и возвращению здоровья различные стадии равновесия и неравновесия, и, что еще более важно, он научился контролировать эти состояния. Такое непосредственное знание будущий целитель может получить и через свои сновидения, в которых он точно так же может приобрести разнообразный опыт системы равновесия.

    У нецивилизованных народов очень часто появляются также самозваные целители, которые пытаются научиться профессии целителя без вышеуказанных “квалификационных параметров”. Однако эти целители рассматриваются всеми как более слабые, чем истинно призванные. А как самый способный целитель рассматривается в большинстве случаев такой, кто удовлетворяет обоим вышеназванным параметрам, и который к тому же прошел предварительно многолетнюю школу обучения у старого опытного целителя.

    Несмотря на такую принципиальную общность в деле призвания к целительству, нужно, однако, отличать друг от друга разные группы целителей, как мы уже указывали. Они используют различные методы исцеления, которые, естественно, всегда находятся в тесной взаимосвязи с соответствующей историей призвания целителя. Если кто-то, например, сновидит определенный метод целительства, то он должен всегда применять именно этот метод, потому что в нем — его особая сила целителя. Он не может просто так переходить на другие методы, даже в том случае, если он в интеллектуальном плане ими владеет. Потому что в этой области в счет идет только сила целителя, и лишь малую толику составляют его знания о медицине и лечении.

    Самый распространенный вид среди различных практиков-целителей — это обычный целитель. Он занимается только восстановлением здоровья и хорошего самочувствия своих пациентов. Как главное целительское средство он использует, в основном, лекарственные растения, то есть предписывает чаи из различных кореньев или иные процедуры — ванны, омовения и т. д. Обычный целитель знает прежде всего целебные свойства природных материалов и целенаправленно применяет эти знания в лечении.

    Чтобы стать таким целителем, нужно самому находиться в состоянии равновесия. Для обычного целителя также большое значение имеет равновесие между ним и растениями, которые он применяет. Настоящий целитель никогда не будет применять в лечении растение, с которым он лично не знаком и не подружился. Он говорит с растениями, которые он собирает для своих лечебных целей, и только такой верный способ поведения позволяет ему сохранить равновесие между ним и растениями. Целитель обязан извиняться перед растениями, которым он во время сбора причиняет боль. Если бы он этого не делал, эти растения были бы заряжены враждебной энергией, совершенно непригодны для лечения и могли бы принести пациентам только вред. Итак, для такого целителя не столь важны знания ботаники и медицины, как равновесие с природой, в котором он находится. В большинстве случаев “щадящая” медицина целителей растениями применима при разнообразных легких телесных заболеваниях и обещает в этой области самое быстрое и надежное исцеление.


    Другой вид целительского искусства практикуют маги и ведьмы. Метод лечения этих практикующих целителей состоит в основном в непосредственном влиянии на пациентов. Маги достигают влияния на других, когда заставляют воздействовать на клиента особые силы, находящиеся в их распоряжении. Такой маг-целитель должен, естественно, находиться в полном равновесии с этими силами, так как иначе он может лишь повредить как пациентам, так и себе самому. Указания о протекании процесса излечения он получает обычно в сновидениях и видениях. В понимании толтеков такой целитель непосредственно смещает точку сборки у своих пациентов, что сразу и окончательно изменяет жизнь соответствующего лица. Для достижения этой цели он обращается со своим подопечным без поблажек, потому что это создает идеальные предпосылки для сдвига точки сборки. Можно также сказать, что маг останавливает таким образом внутренний диалог пациента и одновременно открывает ему дверь в магический мир, где “чудо исцеления” является обычным повседневным делом. Этот вид исцеления не так просто понять, но наличие успеха в исцелении доказывает правоту практиков такого рода.

    Другой вид целительства практикуют спириты. Они заклинают различных духов, в христианском мире — святых или дьявола, и просят их стать покровителями пациентов. Они являются посредниками между больным и высшими инстанциями, которые в конце концов должны поспособствовать достижению равновесия и исцелению. Толтеки заклинают в этом смысле только намерение, саму власть судьбы. К этой теме мы еще вернемся. Часто все три формы целительства смешиваются, потому что есть практики, которые владеют всеми этими методами.

    Толтеки приходят в процессе обучения в соприкосновение со всеми тремя методами. Целительство растениями включается у них в обучение искусству сталкинга. Сталкер также создает необходимое равновесие внутри тоналя — равновесие между человеком и его миром — и это позволяет толтекам использовать все силы природы для их целительских целей. Они достигают способности регулировать равновесие и у других людей, но для этого они применяют в большинстве случаев методы магии.

    Практики магии очень отличны одна от другой, и толтеки обращаются к разным в зависимости от индивидуальных обстоятельств, например к сновидению. Этот вид магического целительства применяется прежде всего тогда, когда нарушено равновесие между тоналем и нагвалем. В таком случае часто придерживаются определенных ритуально-магических обрядов исцеления, которые при ближайшем рассмотрении оказываются очень похожими на психотерапевтические процедуры.

    Точно также на восстановление равновесия направлен и другой метод — призывание намерения. Такой способ действия возможен только для опытных практиков, и механизм такого исцеления — если таковой вообще существует — не так-то просто понять. По этой причине мы не будем больше здесь говорить об этом.

    Все вышесказанное делает понятным, что дон Хуан и его сподвижники также были практиками целительского искусства. Знание о лечении, о болезни и здоровье находится на пути толтеков, поэтому они занимаются целительством как само собой разумеющимся, мимоходом. Однако возвратимся к пути собственно толтекской практики и займемся другой большой областью: искусством сновидения, благодаря которому немало практиков неожиданно стали целителями.

    5. Искусство сновидения

    "Будущее учение жизни: наша жизнь не является сном — но она должна и, возможно, станет им."

    (Новалис)

    Искусство сновидения — вторая практическая система толтекского учения. В то время как искусство Сталкинга открыто для всех людей, практика сновидения является особой областью магии, потому что через эту практику человеку открывается собственно мир магии. В эту область попадают все действия и события, происходящие вне обычного времени и обычной реальности, такие, как измененные состояния сознания, сновидения и видение, и выходящие за рамки привычных действия магов, которые обычный разум не считает возможными.

    Практики этого искусства, называемые «сновидящими», приобщаются посредством специальных техник к мирам общего осознания человека; они идут даже еще дальше и исследуют сущность и возможности осознания вообще. Целью сновидящих является "овладение осознанием", которое означает в плане всеобщего стремления толтеков к свободе освобождение осознания от узких ограничений обычной реальности. Они стремятся получить возможность свободно путешествовать через все возможные, достижимые человеческим осознанием зоны восприятия. Все это объяснить на словах гораздо труднее, чем оно осуществляется на практике, поэтому я сразу перейду к освещению основных техник сновидения.

    Прежде всего, мне хотелось бы предостеречь читателя: нижеописанные техники, согласно моему опыту, крайне действенны и из-за своей эффективности — небезопасны. Поэтому я советую психически неустойчивым людям оставить все попытки практического овладения описанными техниками; однако для психически уравновешенных людей, чьи системы равновесия гармонируют друг с другом, эти техники могут дать новое понимание мира и новое понимание самого себя, потому что они позволяют взглянуть вглубь нашей собственной сущности. Но и тут я хотел бы предостеречь последователей, потому что описанные методы действительно представляют собой вход в чудесный мир магии и на этом пути в определенной точке практических возможностей уже нельзя повернуть назад. Сновидящий, овладев в совершенстве данной техникой, навеки становится магом, потому что если печать на двери, отделяющей обычный мир от мира магии, однажды сорвана, уже нельзя закрыть открывшийся таким образом канал связи между временами и мирами.

    В конкретной практике сновидения используются в основном три различных шага, которым надо обучаться последовательно, один за другим. Первый шаг дон Хуан называет "настройкой сновидения". Он объясняет своему ученику: "…"Настраивать сновидение" означает иметь сознательный и прагматический контроль над общей ситуацией сна, сопоставимый с тем контролем, который имеешь, например, в пустыне, когда решаешь забраться на вершину холма или остаться в тени водного каньона. Ты должен начать с чего-нибудь очень простого… Сегодня во сне ты должен смотреть на свои руки". 117)

    Если в сновидении сознательно рассматривают какой-нибудь предмет, он начинает постепенно менять свою форму. Поэтому первое задание, которое получает здесь практикующий, — избежать этого изменения. Это удается одним-единственным путем — сновидящий должен постоянно изменять поле своего восприятия. Если практикующему удастся в первый раз взглянуть на свои руки, когда он находится во сне, он должен, прежде чем картина сновидения начнет изменять его руки, посмотреть на другие предметы, составляющие сцену сновидения. Когда он почувствует, что имеет сознательный контроль над восприятием во сне, он возвращается взглядом к своим рукам. Это действие восстанавливает осознание, поскольку оно привносит в сон определенную меру саморефлексии. Так практикующий блуждает взглядом от своих рук к предметам окружающей обстановки и назад до тех пор, пока он не потеряет контроль над сновидением, что означает, что он использовал всю имеющуюся на этот раз для сновидения энергию. На этом и заканчивается первое упражнение искусства сновидения.

    Во время обучения сновидения, в основном, короткие, но при некоторой тренировке особым образом накапливая энергию (об этом мы еще поговорим), вам удается впоследствии находиться в состоянии сновидения сколь угодно долго. Вышеописанное упражнение обучающийся повторяет до тех пор, пока он не овладеет контролем над своими восприятиями во сне. Дон Хуан говорит: "Сновидения реальны, когда добьешься того, что сможешь приводить все в фокус. Тогда не будет разницы между тем, что ты делаешь, когда спишь, и тем, что делаешь, когда не спишь. Понимаешь, что я имею в виду?" 118)

    Как показывает практика, уже на этой стадии обучения наблюдается большая разница в успехах обучающихся. После того как я сам более десяти лет обучался искусству сновидения, я начал несколько лет назад обучать других людей активно-осознанному использованию сновидений. Я руководил тогда группой из восьми человек обоего пола. Четверо из них смогли по прошествии трех-восьми недель осознанно смотреть во сне на свои руки. Другим удалось войти в состояние сновидения только после нескольких лет безуспешных попыток. Их первые опыты оказались неудачными по причине того, что они вообще очень редко видели сны. Двум из восьми вход в область сновидения не удался вообще. Оба имели с самого начала одну и туже проблему: они очень редко или вообще не могли вспомнить ни одного сна. Видимо, способность к вспоминанию обычных сновидений является важнейшим параметром для практического обучения искусству сновидения, потому что те люди, которые научились сновидеть за короткое время, обладали очень хорошей способностью вспоминать свои обычные сны. Одной из женщин моей группы вообще не было надобности обучаться сновидению по толтекской схеме, потому что она, к удивлению всех остальных, с самого начала природно осознанно контролировала все свои сны.

    С течением времени я приобрел более широкий опыт обучения сновидению с другими учениками, который подтвердил мою версию различных естественных способностей у разных людей. Люди, которые имели способность вспоминать их обычные ночные сны, обучались искусству сновидения легко и без проблем; первых успехов они достигали уже в течение двух месяцев после начальных попыток. Были, конечно, и исключения: люди, у которых внутренняя структура протекания снов мешала сознательному вхождению в сновидение.

    Люди, которые очень редко или почти никогда не вспоминают свои ночные сны, в подавляющем большинстве не могут овладеть сновидением. Эти люди должны, если все же хотят со временем добиться успеха, сначала «приманить» свои сны, что означает, что они должны снова восстановить общую способность вспоминать о снах. Это возможно, например, посредством постоянного записывания всех, даже самых кратковременных сновидений и кажущихся бессмысленными воспоминаний сразу после пробуждения. Благодаря таким заметкам способность к вспоминанию снов часто очень резко усиливается, и в дальнейшем возможен успех в толтекском обучении сновидению.

    Сам я принадлежу к первой группе людей, потому что у меня всегда были очень четкие воспоминания о моих ночных сновидениях. Поэтому мне не составило большого труда увидеть во сне мои руки. Уже через несколько дней после того, как я прочитал в "Путешествии в Икстлан" об этом упражнении, я достиг первого успеха. В большинстве случаев это происходило в каких-то абсурдных сновидениях, благодаря которым я осознавал, что нахожусь во сне, а не в нормальном мире восприятия. Как только мне это становилось ясным, я смотрел на свои руки. Я не знаю, как можно описать то чувство, которое я вначале испытывал при этом. Это смотрение-на-руки вызывает странную ясность и усиление осознания в сновидении. Немного похоже на то, будто снимается некая завеса перед глазами, которая до сих пор ограничивала ясность взгляда. Другой образ, который приходит мне в голову, когда я хочу описать ощущение вхождения в состояние осознанного сновидения, — это образ ныряльщика. Наши обычные сновидения размыты и неясны, точно так же, как если бы мы плыли под водой с открытыми глазами без очков. Сознательное вхождение в сновидение вызывает удивительное прояснение воспринимаемого во сне, совершенно аналогично, как если бы мы вновь вынырнули на поверхность воды, где все внезапно становится четко очерченным и ясным.

    Мои первые опыты в искусстве сновидения ограничивались простыми опытами смотрения-на-руки, которое при постоянной смене окружающего составляло определенный аспект сцены сновидения. Вначале мне удавалось в таких сновидениях до десяти раз переводить взгляд с рук на окружающую обстановку и обратно, в моих субъективных ощущениях времени такие периоды продолжались от двух до десяти минут. Со временем эти состояния расширились во временном отношении, и нередко у меня было чувство, что я провел в этом осознанном состоянии сновидения более получаса. Увеличилось и количество успешных попыток, так что в иные ночи я попадал в состояние осознанного сновидения до пяти раз.

    Мне хочется эскизно описать только одно сновидение этого рода — не потому, что оно было чем-то особенным, но потому, что оно действительно очень типично для данной фазы обучения.

    Я находился на старой замковой горе соседствующего с моей родиной городка. Вдруг я заметил, что я — так, как я там стоял — не касаюсь ногами земли. Мои ноги не задевали поверхности земли. Тут я понял, что, очевидно, я сплю. Я сразу посмотрел на свои руки и смотрел до тех пор, пока картина не стала расплываться и становиться неясной. Тогда я обратил взгляд к окрестности. Я видел невдалеке церковь, которая выглядела совсем обыкновенно, — так, как если бы я действительно стоял на месте моего сновидения. Мой взгляд переместился на расположенные рядом руины старой крепостной стены, но я чувствовал, что острота моего взгляда снижается. Мой взгляд сразу же вернулся назад к рукам, и мгновенно осознание возвратилось и стало столь же острым, как прежде. Тогда я направил взгляд на ближайшее окружение. Я увидел парковую скамейку, стоявшую около меня. Возле нее росли различные растения и трава, я распознал среди прочих стебли дикого чеснока и цветки полевой гвоздики. Мой взгляд еще несколько раз перемещался к моим рукам и к другим элементам сцены, прежде чем я потерял контроль и весь процесс закончился в нормальном сне.

    У меня в большинстве случаев осознанные сновидения заканчивались в обычных снах или в глубоком сне без сновидений. Однако есть сновидящие, которые сразу просыпаются после такого сна. Этот вариант показал себя весьма проблематичным для начинающих, так как они тогда просыпаются сразу после первого смотрения-на-свои-руки и не могут продолжительное время оставаться в новом состоянии осознания. Подобные нередко возникающие проблемы могут быть преодолены только многократными тренировками, что справедливо и для любых аналогичных начальных трудностей в новом деле. В этом отношении обучение сновидению не отличается от других процессов обучения, вроде обучения ходьбе или речи, которыми тоже нельзя овладеть в одночасье. Чтобы изучить какое-либо новое дело в нашей жизни, нам нужно большое количество собственной энергии, и процесс обучения всегда требует определенного времени. Первый шаг в процессе обучения сновидению завершен тогда, когда сцены сновидения больше не изменяются и могут восприниматься столь же реально и четко, как и наш нормальный мир.

    Далее следует второй шаг. Он ставит практикующего перед проблемой научиться передвигаться во сне, что означает, что практик должен научиться находить волевым усилием определенные места. Он должен учиться путешествовать со своим вновь обретенным вниманием — вторым вниманием. Для этого нужно отправиться в сновидении в определенное, заранее избранное место. Однако в царстве второго внимания имеется истинно бесконечное число различных возможностей передвижения. Можно, например, изучить различные техники полета или разные техники "перемены сцены". Такие техники позволяют сновидящему переходить от одной сцены сновидения к иной, желаемой, что происходит практически мгновенно. Каждый сновидящий развивает при этом собственную технику, потому что сновидение — это такой практический феномен, который недостижим только посредством объясняющих слов. Дон Хуан также указывает на такое положение вещей: "У каждого воина свой собственный способ сновидения. Все они различны. Объединяют нас только уловки, направленные на то, чтобы заставить себя отступиться. Единственный выход — это продолжать дальше, несмотря на все неудачи и разочарования". 119)

    Для представителей нашей группы, которые обучались сновидению, второй шаг обучения не представлял особых проблем. Все были единодушны во мнении, что опыт такого, расширенного благодаря передвижению сновидения является абсолютно и с чем не сравнимым переживанием. Воспринимаемая в состоянии осознанного сновидения реальность выходит далеко за рамки обычного восприятия. Человек имеет в сновидении фантастические, почти безграничные возможности чувствования и восприятия, так что Cyber-Space нынешнего века компьютеров кажется в сравнении с ними не более чем детскими глупыми забавами.

    В виртуальной реальности сновидения для сновидящего становится вполне конкретной, переживаемой действительностью давняя мечта человечества летать без каких-либо вспомогательных средств. Я говорю «действительностью», потому что это единственно подходящее слово для чудесного переживания конкретного события — полета над домами и полями.

    Ко второму шагу в обучении сновидению, обучению передвигаться, принадлежит также "координация времени сновидения". Сновидящий должен научиться приводить в соответствие время, когда он спит и сновидит, с временем переживаемого сновидения. Это конкретно означает, что если сновидят ночью, то сцена сновидения должна точно так же происходить ночью, и если сновидят днем, в сновидении должен быть день. На практике это означает для сновидящего еще и то, что он должен отказаться от привычки к регулярному ночному сну, если он хочет наслаждаться в сновидении дневным светом. Это один из вариантов не-делания рутины, с которым мы познакомились прежде в главе 4.2. Надо заметить, что различные виды не-делания имеют для практикующего искусство сновидения большое значение, и об этом мы еще поговорим в главе 5.2.

    Второй шаг в обучении завершен, если сновидящий может по своему желанию выбирать сцену, где происходит сон, и координировать время своего путешествия во сне. На этой ступени возможностей практик уже не является больше учеником, а становится образованным сновидящим. Если я говорю, что сновидящий сам определяет место сновидения, то это не означает, что он имеет непосредственное влияние на это место или может нафантазировать сцену сновидения, но это означает выбор, аналогичный тому, как я выбираю между билетом на проезд до Гамбурга или до Мюнхена. Мюнхен так и останется Мюнхеном, какой бы билет я ни купил, и сцена сновидения остается сценой сновидения, разве что толтекские сновидящие могут по желанию выбирать эту сцену, что для обычного спящего человека невозможно.

    Дон Хуан так поясняет основной принцип, по которому сновидящий выбирает тему, место своего сновидени: "Объяснение магов относительно выбора темы сновидения заключается в следующем… Воин выбирает тему сознательно, прервав внутренний диалог и удерживая образ в голове. Иными словами, если он может на какое-то время прервать беседу с самим собой, а затем, пусть даже на одно мгновение, удержать мысль о желаемом в сновидении образе, он увидит то, что ему нужно". 120)

    Этот метод оказывает на практике большую пользу. Если я, например, встречаю в обычном мире особенную местность, в которую я бы охотно возвратился в сновидении, то я просто рассматриваю этот ландшафт, приостановив свой внутренний диалог. Тело воспринимает таким способом наблюдаемую картину достаточно глубоко, чтобы снова вызвать ее в состоянии сновидения.

    Такой же принцип я применяю к фотографиям, картинам и тому подобному, что позволяет мне посещать в моих сновидениях другие места этого мира, где я никогда не бывал в моем физическом теле. Сохраненная в памяти картина всплывает тогда в моем сновидении, и я могу действовать там точно так же, как будто бы я был действительно на этом месте в моем физическом теле.

    Этот метод разработан в толтекской технике "пристального созерцания", которую я опишу в главе 5.2 как один из методов техники не-делания для сновидящих. Сновидящие пользуются "пристальным созерцанием", особым видом рассматривания вещей, чтобы вновь найти наблюдаемый предмет — чем бы он ни был — в своих сновидениях. Ученик Кастанеды Рихард Йенсен, который был моим бенефактором, показал мне, кроме всего прочего, особый метод усовершенствования этой техники. Во время рассмотрения сцены, избранной для сновидения, можно значительно улучшить результаты, если особенно интенсивно дышать. При этом нужно представлять себе, будто глубоко вдыхаешь наблюдаемую картину, — процесс, который показывает магическую силу нашего дыхания и, по моему собственному опыту, является очень действенным и полезным.

    Весь второй шаг в искусстве сновидения — обучение передвигаться и путешествовать во сне — является последовательной подготовкой к третьему, самому трудному шагу: выделению двойника. Второй шаг координирует сновидения с нормальным миром, и такая координация места и времени должна позволить сновидящему использовать сновидения практически, то есть в обычном мире. Это происходит с помощью двойника, которого называют также «другой». Ученик Дона Хуана Нестор говорит о нем: "Двойник — это другой, тело, которое получают в сновидении. Он выглядит точно так же, как сам человек". 121)

    В сновидениях тоже имеют тело, которое не обязательно идентично физическому, потому что оно может летать, проходить сквозь стены и совершать иные невероятные вещи. Толтеки называют это тело просто "телом сновидения". Двойник — это тоже тело сновидения, но представляет собой точную копию физического тела. Этот двойник действует не просто в каком-то сне или сновидении, но в обычном, физическом мире. Собственно говоря, опытный сновидящий может проецировать свое тело сновидения не только в любой сон, но может отправить его точно так же в мир повседневности. Однако третий шаг искусства сновидения не может управляться сознательно или ускоряться с помощью различных методов, как первые два; гораздо чаще третий шаг начинается с совершенно особенного сна, который, собственно, завершает процесс обучения.

    В этом сне сновидящий видит обычно себя самого лежащим в постели и наблюдает, как спит его нормальное «я». Вместо того чтобы проснуться, сновидящий, который теперь является двойником, начинает заниматься какой-либо деятельностью. При этом он может действовать совершенно так же, как если бы он был в своем физическом теле. Это, однако, не означает, что двойник будет иметь все те же качества, что и физическое тело. Он не может, например, ни есть, ни пить. Зато он обладает всеми способностями тела сновидения — он может летать и проходить сквозь стены, кроме того, он обладает удивительной способностью превращаться по желанию в любую форму жизни, в растение или в животное. Об этой способности двойника и тела сновидения и всех его широчайших возможностях мы поговорим в следующей главе, где будет также место для некоторых поясняющих практических примеров.

    В нашей группе только двое достигли в настоящее время этой ступени искусства сновидения: один из моих спутников и я сам. В обоих случаях между изучением первых шагов и выходом двойника лежали долгие годы упорных тренировок. Это доказывает серьезность обучения сновидению, которое не является продуктом фантазии, но серьезным практическим изучением одной из форм восприятия, которая однозначно принадлежит к широким возможностям человеческого осознания. Однако эти возможности очень редко развиваются, то ли от страха перед чудовищностью внетелесного познания, то ли просто от неосведомленности. Для толтеков достижение такого осознания представляет один из главных вызовов, который вознаграждается как раз соразмерно его трудности.

    В заключение я хочу еще раз коснуться вопроса об особой энергии, которая, как уже упоминалось, необходима для осознанного сновидения. Эта энергия — наша главная жизненная энергия, которую толтеки называют также корректно "сексуальной энергией". Толтекское понимание сексуальной энергии в целом совпадает с представлением психологии о так называемом «либидо» как сексуально-мотивированной жизненной силе. То, что вся наша жизненная энергия имеет сексуальную природу, объясняется очень просто — тем, что наша жизнь возникает в результате сексуального акта. Первая искра осознания возникает в момент зачатия, когда мужская и женская энергия смешиваются для возникновения нового живого существа. Эта сексуальная энергия является также энергией нашего осознания.

    Мы обычно используем нашу энергию осознания целиком в нормальном восприятии нашего обычного мира, как, естественно, и при каждом случае сексуальной активности. Так что для осознанного сновидения в конце концов совсем не остается энергии.

    Значит, сновидящим необходимо — чтобы успешно владеть своим искусством — экономить свою сексуальную энергию и научиться перераспределять ее. Перераспределение сексуальной энергии означает прежде всего, что человек избегает в своих повседневных действиях бесполезного использования энергии осознания. Это достигается в первую очередь посредством различных техник не-делания, а также постоянным следованием семи принципам поведения сталкера. Все эти техники приводят к сознательному обхождению с нашей жизнью и, следовательно, к сознательному перераспределению жизненной энергии.

    Непосредственная экономия сексуальной энергии означает для сновидящего и воздержание от сексуальной активности, потому что последняя делает ею энергию совсем низкой. Поэтому в сексуальном отношении большинство сновидящих ведут аскетическую жизнь. Однако данная аскеза не имеет моральной основы, она является для практикующею энергетической необходимостью. Дон Хуан говорит об этом: "Это сексуальная энергия, которая руководит сновидением… Нагваль Элиас учил меня, — а я учил тебя, — что ты с твоей сексуальной энергией или занимаешься любовью, или сновидишь. Другой возможности нет". 122) Отсюда, однако, не следует вывод, что сновидящие должны вообще отказаться от сексуальной активности, потому что это в конце концов приведет к неравновесию и, соответственно, к болезням. Воздержание означает скорее сознательное обхождение с сексуальной энергией, которая по своей природе представляет нечто большее, чем только возможность удовлетворения инстинктов.

    5.1. Тело сновидения и животное-нагваль

    "Сон странным образом обучает нас легкости проникновения нашей души в любой объект и одновременно превращению в него."

    (Новалис)

    После всех пояснений, сделанных в предыдущей главе, вы можете, вероятно, составить примерное представление о «сновидении» толтеков. Однако на практике искусство сновидения представляет собой столь огромную область чудесного, что очень трудно конкретно описать действительное богатство сферы сновидения. Дело в том, что искусство сновидения охватывает иной мир, чем искусство сталкинга. Кто вспомнит диапазон, охватываемый сталкингом, тот, вероятно, удивленно возразит, что это невозможно, потому что мы говорили, что сталкинг включает все вообще возможные вещи и действия, существующие в обычном мире, которые обретают в этом искусстве единство. Это верно, но сновидение идет еще дальше. Следующая цитата дает примерное представление о размерах этой области. Зулейка, одна из спутниц Дона Хуана и одновременно учительница Кастанеды в искусстве сновидения, так объясняет основы своего искусства:

    "Она сказала, что наше первое внимание привязано к эманациям земли, тогда как второе — к эманациям вселенной. При этом она имела в виду, что сновидящий уже по природе своей находится вне всего, что касается повседневной жизни". 123) Так, например, путешествует Кастанеда в своих сновидениях с помощью Зулейки к иным планетам в других солнечных системах. Все это не представляет проблемы для сновидящего, если он накопил достаточно энергии для такого путешествия. Конечно, подобные путешествия совершаются не в обычном физическом теле, а в теле сновидения. Тело сновидения является воспринимающей формой выражения нашего второго внимания и представляет собой на самом деле пузырь энергии, светящийся шар; в противоположность ему наше обычное тело является воспринимающей формой выражения нашего первого внимания.

    Но только что, в предыдущей главе, я говорил о том, что двойник толтеков также является телом сновидения, и я сказал также, что двойник представляет собой точную копию нашего тела. Как понять это, если тело сновидения представляет собой светящийся шар? Пояснение простое, хотя, на первый взгляд, и не совсем понятное: человеческий облик двойника — это проекция нашего собственного воспоминания о нашем физическом теле, это вид голограммы внутри светящегося поля энергии истинного тела сновидения. Поэтому тело сновидения может принимать и любые другие формы; оно может представить себя — точно так же в виде голографической проекции — животным или растением.

    На этой способности тела сновидения, которая доступна в полной мере только магам, покоится бесчисленное количество историй о ведьмах и волшебниках, которые предположительно могут превращаться в животных. Особенно в пространстве индейской культуры, в частности в Мексике, ходит множество таких рассказов о магах и ведьмах, которые способны к подобным превращениям. Архаически-угрожающая курьезность всех этих рассказов, как представляется, ввела в заблуждение европейскую этнологию, потому что в ней существует абсурдное мнение, будто весь нагвализм ограничивается подобным культом превращения в животное. Естественно, толтекский нагвализм знает о принципиальной возможности подобного превращения, однако это — только узкий аспект комплексной системы знаний толтеков.

    Чтобы немного прояснить возникшие на этой почве недоразумения, я хочу поближе коснуться данной темы. Неверное понимание со стороны сегодняшней этнологии не может быть преодолено до тех пор, пока этнология будет продолжать рассматривать данный феномен со стороны. Это значит, что этнолог, чтобы действительно понять, что же делают маги чужих народов, должен сам сделаться таким магом — так, как это сделал Кастанеда. И уж по крайней мере он должен без предвзятости, внимательно слушать рассказы магов о своей практике.

    В ходе моих тренировок в искусстве сновидения я тоже собрал некоторый опыт таких превращений. Так, я учился превращаться в кошку или в сарыча. Поскольку невероятно трудно описать такие необычные опыты с помощью интеллекта, я хочу просто рассказать, как происходил один из подобных случаев. Опыт, который я сейчас опишу, основывается не на одном-единственном переживании, то есть на одном сновидении, а на целой серии сновидений. Как представляется, один из типичных параметров сновидений и есть тот, что определенные темы регулярно повторяются, одни и те же — для каждого сновидящего свои — мотивы всплывают вновь и вновь в сновидениях.

    В то время, о котором я хочу рассказать, я постоянно сновидел о полетах. Мои сновидения развились уже до такой степени, что мне не было нужды смотреть на свои руки, чтобы иметь ясное осознание, что я нахожусь в сновидении. Сцены сновидения проявлялись четко и не изменялись. В этих сновидениях о полетах я воспринимал все еще как человек с человеческим телом, аналогичным обычному физическому телу. И вот летал я в человеческом обличии по воздуху, как какой-нибудь супермен или родственник призраков. Я продолжал так летать до тех пор, пока не произошло следующее.

    Вдруг я очутился в горах. Я знал, что я нахожусь в состоянии сновидения, потому что несколькими мгновениями прежде я лежал с открытыми глазами в моей постели. Вероятно, ранее я бы сразу проснулся от страха при такой внезапной смене места сновидения, но постоянная тренировка в сновидении приносит удивительное спокойствие и отрешенность в подобных ситуациях. Итак, я осматривал новую сцену. Горы были мне знакомы. Это были те самые горы, где я совсем недавно останавливался с моими спутниками. Я почувствовал желание передвигаться и попытался немного пройтись. Однако эту попытку пришлось вскоре оставить, потому что обычная ходьба человеческого физического тела трудна для тела сновидения. Поэтому я полетел. При этом мне в голову пришла мысль, что я никогда еще не видел эту местность сверху, потому что никогда прежде в сновидениях я не летал над горами. Я начал быстро набирать высоту, потому что подобные мысли не являются для тела сновидения делом разума, которого он в обычном смысле не имеет, но скорее непосредственным приказом, который сразу же переходит в действие.

    Так кружил я некоторое время над верхушками деревьев, покрывающих склон горы. Вдруг позади себя я услышал призывный крик сарыча. Я развернулся в полете и увидел птицу, сидящую невдалеке на верхушке дерева и наблюдающую за мной. Когда сарыч заметил, что я его тоже вижу, он расправил свои крылья и взлетел. Я было испугался, что он сейчас улетит прочь, когда увидел, что птица направляется прямо ко мне. Он пролетел совсем рядом со мной, и вскоре развернулся и возвратился. Он кружил возле меня. Хотел ли он изгнать непрошеного гостя из своего пространства? Я инстинктивно посмотрел в темный птичий глаз, чтобы узнать о его намерениях. Тут я почувствовал, что он требует от меня, чтобы я полетал вместе с ним. Так начался мой первый урок обучению полетам у птиц. Возможно, в устах европейца это звучит смешно, но все произошло точно так, как я описываю. Итак, я продолжаю рассказ.

    Сарыч летел на некотором расстоянии впереди меня. Мимолетно взглядывая назад, он требовал, чтобы я прочувствовал все его движения в полете. Вероятно, мои первые попытки показались птице очень неуклюжими, потому что она подлетела ко мне и стала показывать в нарочито преувеличенной манере каждое отдельное существенное для полета движение. Я понял, что должен значительно больше концентрироваться на руках, если я хочу научиться летать так, как мой оперенный учитель. Едва я осознал это, как мои руки тела сновидения превратились в крылья. Я чувствовал каждое отдельное перышко, но самым удивительным была подвижность совершенно нового рода, которой обладали эти крылья. Совершенно легкими вращательными движениями или взмахами я мог управлять своим полетом. Мой спутник с любопытством разглядывал меня, однако он казался все еще недовольным мною. Он начал, опять-таки преувеличенно, вертеть туда-сюда своей головой. Тут я понял, что он хочет сказать: у меня до сих пор была человеческая голова, мое превращение было еще не полным. Я начал точно так же вращать моей головой, как мне показал сарыч. Мне очень трудно описать, что затем произошло. Я сам сделался сарычем, и у меня было такое чувство, будто я никогда и не был кем-то другим. Я кружил вместе с моим товарищем по виду на невидимом воздушном потоке в вышине. Этот способ передвижения вообще не требовал никакой затраты сил, ощущение было, будто скользишь на теплой невидимой подушке. В этот момент я знал все об этих птицах, потому что я и сам был одной из них. Однако эти знания почти невозможно передать словами, я чувствовал их в этот момент находящимися глубоко внутри меня. Знание было в движении крыльев, в повороте головы, содержалось во всех частях птичьего тела — и этой птицей был я сам.

    Затем к нам прилетели еще два товарища-сарыча. Вместе кружили мы в гигантской невидимой спирали все выше и выше. И всегда, когда я поворачивал голову в сторону, я мог видеть горный пейзаж далеко внизу под нами. Удивительно изменилось мое восприятие цвета, все зеленые оттенки казались значительно насыщеннее, чем при обычном восприятии. Моими глазами орла я мог распознавать все контуры ландшафта вплоть до мельчайших деталей. Предметы казались резче отграниченными друг от друга, то есть мои глаза обладали существенно повысившейся разрешающей способностью, чем прежде.

    По моему субъективному восприятию времени я очень долго летал вместе с сарычами над горами. Наконец какое-то чувство позвало меня назад в человеческое тело. Я лежал по-прежнему с открытыми глазами в моей постели и, казалось, видел, как горы, над которыми я летал, превращаются постепенно в ворсистое одеяло на кровати в моей комнате.

    Проснувшись, я перепроверил продолжительность моего приключения. Объективно могли пройти лишь несколько минут, но несмотря на это, я на протяжении многих часов был в этих горах и увидел и пережил невероятное. Связанные с этим сновидением чувства и ощущения были столь реальными, насколько вообще могут быть реальными наши ощущения. А то, что сновидениеявно происходит не по времени, которое указывают наши часы, я замечал нередко уже и прежде. Кастанеда также обращает внимание на такое положение дел. Грациэла Корвалан пишет в своей книге интервью:

    "Кастанеда считает, что сновидение не имеет времени. Это значит, что сновидение происходит не в том времени, которое мы измеряем с помощью часов. Время сновидения — нечто очень компактное". 124)

    Однако в этом моем сновидении был и новый элемент, который я не встречал ранее. Птица явно ушла меня летать как птицы. Это обстоятельство, казалось, объяснялось тем, что мое тело сновидения одновременно превратилось в такую же птицу. Пока я находился в этом птичьем состоянии, у меня было ощущение, что я всегда был птицей, и воспоминание о моем человеческом облике почти померкло. Я получил при этом мое первое конкретное чувство, что сновидящие, как говорит Зулейка, оставляют позади себя границы повседневного восприятия.

    Если мне захотят задать набивший уже оскомину вопрос, чувствую ли я себя сарычем, который сновидит, что он человек, или человеком, который сновидит, что он сарыч, то я должен честно сказать, что меня это мало интересует. Как толтек, я считаю, что в моем опыте имело значение только расширение обычных границ восприятия. Моя внутренняя сущность не есть ни человек, ни орел, она, как и сущность любого живого существа, — чистое осознание или, как говорят толтеки, чистая сила свечения.

    Начиная с этого времени я, во всяком случае в моих сновидениях, имел возможность превращаться в сарыча. Мне нужно было только повторить в сновидении все те шаги, которым обучил меня старый сарыч. Поэтому я часто возвращался назад в эти горы, чтобы в образе птицы встретиться с моим старым учителем и его сородичами. Таким способом я узнал многое об этих птицах и от этих птиц, что я смог потом подтвердить также и в повседневном мире первого внимания. Эти птицы из семейства грифов имеют свою собственную систему передачи информации, которая, конечно, базируется не на громкой речи, а в основном на визуальных сигналах, таких, как контакт взглядом или поворот головы. После моих продолжительных опытов в сновидении я захотел протестировать мои действительные возможности понимания языка сарычей в нормальном повседневном мире — и сделал это. Я отправился в парк орлов, чтобы поговорить с моими новыми родственниками из сновидения. При этом я использовал вышеописанную систему знаков, так, как я ее изучил в сновидении, и коммуникация действительно прошла успешно! Птицы давали мне соответствующие ответные знаки, которые я в большей части понял. Наш «разговор» был не о чем-то, имеющем значение для человека, — мы просто поделились друг с другом нашими чувствами.

    Позже я часто приходил в этот зоопарк, где животные гуляют на свободе, чтобы поддерживать контакт с моими родичами из сновидения, и у меня были там очень интересные встречи; однако это уже совсем другая история…

    У нецивилизованных народов постоянно можно услышать кажущиеся выдумкой истории о магах и шаманах, которые умеют разговаривать на языке животных. Мой собственный опыт говорит, что такие способности ни в коей мере не являются фикцией, но они столь же действительны, как и другие человеческие способности. Однако чтобы попытаться понять другую форму жизни, человек должен сначала спуститься с высоты своей переоценки. Сколь долго он считает себя венцом творения, столь долго он не узнает, кто же он есть на самом деле: маленькая составная часть творения. И к такому пониманию мы все должны прийти, если человек хочет избежать самого большого несчастья, глобальной катастрофы невиданных масштабов.

    Мы должны учиться понимать внутреннюю жизнь здесь, на Земле, и к этой жизни принадлежим не только мы, люди, — только вместе все растения и животные образуют великий потенциал жизни. Когда я слышу, как ученые отправляют в космос зонды, чтобы исследовать бесконечные дали там, снаружи, и дать другим разумным существам в космосе знак нашего существования, я всегда спрашиваю себя: попробовали ли они установить контакт хотя бы однажды с живыми существами здесь, на Земле? Другие, напротив, заклинают инопланетян и ждут сенсационных контактов третьего рода. Я ничего не знаю об инопланетянах, но я кое-что знаю о жизни на нашей планете.

    Здесь для нас, людей, постоянно возможны контакты третьего рода — встречи с другими формами жизни нашей Земли. И эти встречи, согласно моему собственному опыту, часто намного чудеснее, чем самые заумные описания летающих тарелок или зеленых человечков. Я говорю здесь не только о сновидениях, потому что непосредственный контакт с другими живыми формами Земли — как описано выше — выходит для толтеков за рамки любого психологического символизма и используется в сфере обычного мира. Изученное в сновидениях, как мы увидим в дальнейшем, полностью переносимо на мир первого внимания.

    В давние времена, как и сегодня у народов, традиционно живущих естественной жизнью, связи с другими формами жизни были очень важны, потому что они давали охотникам первобытной эпохи важную информацию об окружающем мире. Как показывают сегодняшние исследования у народов, живущих до сих пор на ступени людей каменного века — наскапи, аборигены Австралии, — такая информация из сновидения служит непосредственной помощью в охоте. Со временем образовались настоящие культы животных, которых видели во сне. Я очень хорошо могу понять такую заинтересованность людей архаичной эпохи в переживаниях превращений в иные формы жизни, пусть даже только в сновидении, потому что чувство внутреннего родства со своим животным сновидения не поддается никакому описанию словами. Это совершенно особое чувство и было, по моему мнению, причиной того, что впоследствии на животных сновидений переставали охотиться, но от них получали как бы особую поддержку и защиту, они становились с тех пор табу.

    Особые культы животного сновидения образуются объединением людей, которые сновидят одно и то же животное. Если человек видел во сне много разных животных, то он мог одновременно принадлежать разным культам. Члены одного культа сравнивали свои знания и пытались интенсивно контактировать с животным своего сновидения. Со временем, однако, отношения с животными сновидения все более и более ритуализировались, так что нередко уже не требовался больше опыт непосредственного превращения, чтобы стать участником общества, поклоняющегося тому или иному зверю. Достаточно было в большинстве случаев простого ритуально-символического посвящения в соответствующий культ.

    Только в некоторых традициях сохранилось в чистоте общение с животным в сновидении так, как в толтекском нагвализме. У большинства же народов существовали только ритуализированные формы такого культа, в которых соответствующее животное сновидения, понимаемое теперь как некий вид духа-хранителя, определялось, например, по дате рождения человека в особом ритуальном календаре. Подобная догматизация привела, конечно, в большинстве случаев к опрощению первоначального культа, потому что отсутствовал действительный опыт культового содержания.

    Из такого развития дел становятся понятными и все ошибки в понимании культа животного, которые присущи сегодняшней этнологии. Так, в карманной энциклопедии Мейера можно прочесть о нагвализме следующее: "Нагвализм… — распространенная прежде всего в Центральной Америке вера в персональный дух-хранитель, понимаемый чаще всего как животное или растение, с которым индивид чувствует себя связанным судьбоносным совместным существованием". Л вот что пишет Вольфганг Кордан, переводчик "Пополь Вух", в своих примечаниях к термину "Дух-хранитель (нагваль)":

    "В тексте — nagual — слово, которому придает магическое значение каждый индеец Центральной Америки, даже если он «католицизирован» и «интегрирован». Нагвали — это духи-хранители, чаще всего — животные, которые сопровождают каждого живущего. День рождения человека определяет его нагваль. Индейцы в Гватемале почти все имеют после своих испанских имен третьим именем нагваль, имя, которое они из страха тщательно скрывают от других людей. Потому что вполне достаточно поймать и замучить особым ритуальным способом животное — покровителя своего врага, например броненосца, чтобы послать противнику болезнь или даже смерть". 125)

    В этих высказываниях содержится много правильных замечаний, однако они таким неудачным способом связываются между собой, что в целом высказывание надо признать неверным. Поэтому я, как практик толтекского нагвализма, хочу попытаться распутать клубок значений в вышеприведенных попытках дать определение феномену:

    "Совместное существование": Это выражение действительно подходит к одному из основополагающих понятий нагвализма, а именно, к исходной двойственности тоналя и нагваля. Так, этнология правильно идентифицирует центральноамериканский тонализм с нагвализмом. Совместное существование состоит из «я», обычного физического тела, которое является выражением тоналя, и другого «я», тела сновидения, которое является выражением нагваля. Это тело сновидения, то есть нагваль, может представить себя животным, и это приводит нас ко второму понятию.

    "Животное-хранитель": Лично я предпочитаю термин "животное сновидения" для этого аспекта нашего второго внимания. Толтеки применяют также название «животное-нагваль». Это животное-нагваль представляет собой только предпочтение соответствующего мага, который способен к превращению в животное. Так, дон Хуан предпочитал ворон, а дон Хенаро — орлов. О Кастанеде сообщается, что его животное-нагваль — саблезубый тигр, то есть животное давно прошедших эпох. Сам я предпочитаю кошку как животное-нагваль. Но вы также уже читали, что я в сновидениях превращался в сарыча. Это показывает, что животное-нагваль обозначает только соответствующее пристрастие, предпочтение практикующего. Тело сновидения имеет бесконечное количество форм своего выражения и проявления. Но истинный «дух-хранитель» личности — второе внимание, сам нагваль, а не определенный вид растений или животных. Однако благодаря соответствующему животному сновидения, животному-нагвалю, и эти животные и растения тоже могут стать друзьями и доверенными помощниками мага.

    Влияние благодаря манипуляциям с животным-нагвалем: Именно здесь громоздятся неправильные представления этнологов. Не через ритуальное воздействие животного соответствующего вида вызывается магическое влияние, а через непосредственные манипуляции с воплощенным вторым вниманием соответствующего мага. Так, другой маг или иной злоумышленник не могут повредить мне, если они замучают сарыча или кошку, — они должны поймать само мое воплощенное второе внимание, мое тело сновидения. Таким образом, нужно действительно иметь в руках животное сновидения, которое является самим магом, — а это, к счастью, не так-то просто сделать.

    Нагвализм: Знания о животном-нагвале и все связанные с ним практики представляют собой только боковую ветвь истинного нагвализма, и эта боковая ветвь не имеет большого значения. Дон Хуан, например, предостерегает Кастанеду от того, чтобы уделять слишком много внимания подобным превращениям, потому что это может затуманить истинную цель нагвализма — полное освобождение. Человек слишком легко попадает на окольные пути неизмеримо большой области возможностей нашего осознания. Для меня лично такие превращения являются как раз символом неизмеримой огромности диапазона нашего восприятия, знаком, который свидетельствует о возможностях больших, чем наше человеческое существование в повседневном мире, и открывает нашу истинную природу — как чистого осознания, в которой форма — человек ли, животное или растение — играет только вторичную роль. Нагвализм во всяком случае является чем-то гораздо более сложным, чем простая вера в каких-то животных-духов. Вся эта книга рассказывает о различных аспектах этого древнего учения. Обратимся к другим практикам в области нагваля, а именно, к различным видам не-делания фиксирования взгляда, которые имеют большое значение для практикующих искусство сновидения.

    5.2. He-делание фиксирования взгляда

    "Ты сейчас не понимаешь меня из-за своей привычки думать так, как смотришь, и смотреть так, как думаешь."

    (Дон Хуан 126))

    Мы только что показали на нескольких примерах, чем может сновидящий заниматься в своих сновидениях, какие возможности открываются перед ним в этом искусстве. Однако практикующий не всегда находится в состоянии сновидения, так что закономерно возникает вопрос, что делает сновидящий в обычном мире, в будничное время, и прежде всего — какие техники он практикует, чтобы повысить свою способность сновидеть?

    В этом отношении надо прежде всего назвать различные виды не-делания, из которых я уже выше описал одну группу, а именно — не-делание себя. Эти техники использует и сновидящий в своей повседневной жизни. Однако он знает еще и иные техники не-делания, из которых я назвал одну группу — за неимением более подходящего определения — "не-делание фиксирования взгляда".

    Вспомним: не-делание — это практическая противоположность деланию. Делание всегда является привычкой, рутиной. He-делание разрывает привычный круг рутины, который в действительности является беличьим колесом нашего самонаблюдения, нашей постоянно продолжающейся мысленной саморефлексии. И не-делание фиксирования взгляда нацелено, как говорит уже само название, на привычное преимущество зрения во всем нашем восприятии.

    Мы все привыкли воспринимать наш мир прежде всего глазами, наше сознательное привычное познание — это «смотрящее» познание. Насколько сильно мы привязаны к глазам, можно определить хотя бы только рассмотрев первобытный страх человека перед темнотой, в темноте глаза не могут больше привычно упорядочивать мир — и возникает вакуум в восприятии. Поэтому обычный человек совершенно беспомощен в абсолютной темноте, ведь он очень сильно зависит от обычного использования глаз. Однако слепой чувствует себя в темноте столь же хорошо, как и на свету. Он научился использовать другие органы восприятия, например, слух, которые позволяют ему ориентироваться в его темном мире. По аналогии строится и первое упражнение не-делания фиксирования взгляда.

    1. Прислушивание к шумам окружающего мира

    Обычное мышление и действие направлено на видимые цели и результаты, поскольку обычно наши глаза первыми определяют смысл восприятия. И все мировоззрение является лишь тем, о чем нам говорит само слово: воз-"зрением" на мир, что показывает непосредственную связь между нашими глазами и нашей визуальной силой представления. Мы полагаемся также гораздо больше на то, что мы "увидели собственными глазами", чем на те сведения, которые каким-то иным путем достигли нашего сознания.

    Итак, «воззрения» нашего обычного понимания мира поддерживаются в основном благодаря зрению. Исходя из этого существующего положения развился заколдованный круг, в котором все наши другие органы чувств превращаются во что-то вторичное. Непосредственное следствие — дегенерация всех так называемых «вторичных» органов чувств. Прервать этот заколдованный круг можно, если концентрироваться сильнее всего на иной, до сих пор вторичной функции — на слухе.

    Дон Хуан говорит об этом: "Прежде всего, ты должен использовать уши, чтобы снять часть нагрузки со своих глаз. Мы с самого рождения использовали глаза для того, чтобы судить о мире. Мы говорим с другими и с собой главным образом о том, что видим. Воин сознает это и прислушивается к миру, он прислушивается к звукам мира". 127)

    Упражнение очень простое: человек переносит свое внимание с глаз на уши. При этом обращают внимание больше на то, что слышат, вместо того чтобы, как обычно, наблюдать мир. На практике совершенное овладение данной техникой требует однако тренировки и самодисциплины. Но если овладеть ею в достаточно большом объеме, она становится испытанным средством остановки внутреннего диалога.

    Когда в таком состоянии не-думания полностью концентрируются на шумах мира, то переживают странные, нередко сенсационные слуховые восприятия. Мне очень сложно описать связанные с ними чувства. После проделывания таких упражнений практикующий чувствует себя в большинстве случаев совершенно расслабленным и заполненным новой, щекочущей энергией. Этот прилив энергии является показателем для данной группы упражнений не-делания: наше тело при этом ощущаемым образом набирает энергию из окружающего мира. Можно сказать, что сновидящий таким путем повышает свою жизненную энергию, основной потенциал сексуальной энергии. Прислушивание к шумам мира увеличивает также, в частности, нашу способность различать шумы, обычно очень слаборазвитую, со временем человек научается распознавать столь тонкие нюансы звуковых впечатлений, о существовании которых он ранее не имел ни малейшего представления.

    2. Правильная ходьба

    "Правильная ходьба" направлена одновременно против двух типичных привычек: во-первых, против привычки при ходьбе носить что-либо в руках и, во-вторых, против привычки центрированного, целенаправленного смотрения при продвижении вперед. Практическое выполнение данного не-делания очень просто: во-первых, при ходьбе не разрешается носить что-то в руках. Если необходимо что-то нести, то применяют рюкзак или заплечную сумку, так чтобы руки всегда оставались свободными. Затем сгибают пальцы внутрь, однако не сжимая при этом руку и не образуя кулак. Во время передвижения с таким образом подогнутыми пальцами не концентрируют взгляд на каких-нибудь деталях восприятия, но пытаются одновременно воспринимать весь угол зрения в диапазоне 180 градусов. Глаза при этом остаются смотрящими вперед, взгляд не должен фиксироваться на каком-то одном объекте, но должен воспринимать все окружающее одновременно и с одинаковой силой. Дон Хуан дает следующие пояснения правильной ходьбе:

    "Речь идет совсем не об определенном положении пальцев… Речь идет о том, чтобы посредством напряжения пальцев в различных непривычных положениях направить внимание на руки; единственно важным является то, что несконцентрированно смотрящие глаза схватывают громадное количество образов мира, не видя их четко. В этом состоянии глаза могут воспринимать детали, которые являются слишком мимолетными для обычного наблюдения". 128)

    Это упражнение является наилучшим средством остановки внутреннего диалога, потому что, как говорит дон Хуан, правильная ходьба затопляет наш тональ информацией. Человек воспринимает таким способом все то, что прежде по вине нашего определяемого разумом смотрения было выведено из нашего осознания. Это бесчисленное количество зрительной информации не может более переработаться нашим первым-вниманием, при этом внутренний диалог прекращается.

    При этом упражнении правильной ходьбы можно иметь удивительные чувственные переживания; человек физически чувствует переполнение тоналя. Это похоже на то, как будто через физическое тело проходят волны неизвестного действия. Это в то же время похоже на чувство наполнения энергией благодаря силе не-делания, о которой я рассказал немного выше. При правильной ходьбе после некоторой тренировки человек схватывает иногда картины светящегося мира энергетических полей, как их описывают маги. Это происходит потому, что при связанной с выполнением упражнения остановке внутреннего диалога активизируются другие функции восприятия второго внимания. Таким образом, правильная ходьба как упражнение помогает также при обучении толтекскому «видению», которое представляет собой нечто гораздо большее, чем простое смотрение. Ведь при видении толтеки познают мир таким, каким он на самом деле является: миром бесконечного изменения находящихся в нем энергетических полей, которые могут восприниматься как светящиеся объекты.

    3. Походка силы

    "Походку силы" нельзя смешивать с предыдущим упражнением, потому что она обозначает самостоятельную технику не-делания, которая позволяет практикующему передвигаться вперед в темноте. В обычных условиях никто не отправится по своей воле гулять в темноте, особенно по бездорожью в темном лесу или ночью, когда ни зги не видно. И как раз это является также одной из привычек обычных людей, они избегают подобных приключений просто по привычке. И походка силы как раз и позволяет практикующему передвигаться вперед уверенно и целенаправленно в темноте, в ситуациях, вызывающих страх у обычного человека. Поскольку речь идет о не-делании, точные указания к выполнению этого упражнения еще более удивят обычного человека, потому что походка силы — это никакая не ходьба в темноте, а очень быстрый бег.

    Этот специальный вид бега требует особого положения тела: при беге корпус слегка наклонен вперед, однако спина остается прямой. Колени при каждом шаге поднимаются очень высоко, а отдельные шаги должны быть короткими и точными. Пальцы руки и в этом случае сгибаются к ладони, только указательный и большой палец остаются расправленными, при этом указательный палец должен показывать прямо вниз, на землю.

    Таким способом можно действительно бегать в абсолютной темноте по бездорожью; я сам частенько тренировался подобным образом. Мы пробовали учиться походке силы вместе с тремя моими спутниками в нетронутых горных лесах во время беззвездных ночей. Большинство людей на земле и не знают сегодня, как в действительности темна ночь, потому что знают только современный мир с ночными фонарями на улице и светящимися фарами автомобилей. А ночь в горном лесу действительно беспросветна. Однако после некоторой тренировки каждому из нас удалось успешно применить походку силы. Мы бежали в быстром темпе — почти как при дневном свете — через горные леса, заполненные поваленными деревьями. Иногда один из нас спотыкался — обычно тогда, когда его взгляд не был направлен непосредственно под ноги, или если его отвлекали какие-то посторонние шумы.

    Однако применение походки силы требует от практикующего особого настроения, без которого упражнение обречено на неудачу. Во-первых, это чувство уверенности в собственных возможностях, и во-вторых, чувство отрешенности. Последнее, вероятно, лучше всего можно описать, если сказать, что при применении походки силы нужно слиться с ночью. Если становятся частью ночи посредством «соединения» своих чувств с нею, возможно передвижение даже в безлунные ночи, как я узнал на собственном опыте. Однако пока отсутствует уверенность в себе и отрешенность, никто не должен практиковать это упражнение, потому что, вероятнее всего, он только поранит себя.

    Для опытного практика это упражнение полезно не только потому, что позволяет в любых обстоятельствах продвигаться вперед, но и в смысле накопления энергии. Во время упражнения тело переживает ощутимые непосредственные толчки энергии, которые я не могу точно описать словами; это касается многих толтекских упражнений — надо их самому испытать, чтобы действительно знать, что они собой представляют. Все эти упражнения приводят, как и походка силы, к ощутимому расширению горизонта наших собственных возможностей.

    4. Поиски места для отдыха

    Обычный человек считает, что каждое место на Земле в принципе одинаково хорошо для отдыха и пребывания, потому что он ничего не знает об энергиях Земли. Повсюду на земной поверхности имеются хорошие и плохие места. Хорошими являются такие места, которые увеличивают энергию пребывающего там живого существа, а плохие — такие, которые высасывают и уменьшают энергию. Большая же часть поверхности Земли состоит из более-менее нейтральных мест.

    "Поиски места отдыха" — это одно из упражнений не-делания, которое помогает находить такие хорошие места, где наша энергия возрастает. В этом упражнении речь идет о том, чтобы «чувствовать» глазами энергию того или иного места. Подобное "чувствование глазами", конечно, не принадлежит к репертуару обычного восприятия, почему и необходимо долго тренироваться, пока полностью овладеешь данной техникой.

    При подобном не-делании поступают следующим образом: если человек находится в какой-нибудь местности, где он предполагает остановиться, он не фокусирует свой взгляд, оглядываясь в поисках по сторонам, то есть не направляет взгляд на определенные места. Прищуривают глаза настолько сильно, чтобы изображение расплывалось. Подобным способом удается воспринять «визуальные» ощущения, которые исходят как энергетические волны от всего существующего. Эти чувства проявляют себя у разных практиков различным образом. Сам я воспринимаю эти чувства как некий вид цветных полей: фиолетовый цвет указывает мне на плохие места, которые высасывают энергию, светло-зеленые — на хорошие места, где моя энергия увеличивается. Эти «цвета», конечно, не являются цветами в обычном смысле слова, это скорее особенные чувства, которые я лично прежде всего могу сравнить с цветовыми ощущениями.

    Если прищуривание глаз не приводит к цели, можно децентрировать взгляд, скашивая глаза. Это происходит потому, что, когда мы прерываем фиксацию взгляда, наши глаза могут воспринять много необычных вещей, а также те ощущения, которые исходят от мира. Нормальное восприятие требует от нас постоянного фиксированного взгляда и не позволяет нам при этом получить опыт, который не только возможен, но и, как при поиске хорошего места для отдыха, совершенно необходим.

    5. Чувствование линий мира

    Технику этого не-делания я уже описал ранее в главе 4.3, когда речь шла о целительском искусстве толтеков. Эта техника была там подробно описана как способ изгнания болезни из физического тела, так что здесь я коснусь ее только кратко. Целью данного упражнения является научиться чувствовать руками особые энергетические поля и энергетические линии, подобно тому, как в предыдущем упражнении мы привлекли глаза к такому необычному акту «чувствования». Сновидящие собирают при этом знания о таких линиях для своих сновидений, где они могут с помощью линий, например, передвигаться вперед. Дон Хуан называет такие энергетические или световые линии также "линиями мира" и придает им большое значение, о котором мы здесь не будем пока говорить.

    Данное упражнение ограничивается тем, чтобы научиться выталкивать энергетические линии из нашего тела, прежде всего такие, которые являются причиной болезни или плохого настроения. Это единственное упражнение в данной группе не-деланий, которое применяется не для сбора и накопления энергии, но при котором, напротив, энергия выделяется. Однако выделяемая при этом энергия имеет вредную для нас природу, отчего упражнение и дает целительский эффект, который я сам весьма оценил на практике.

    6. Смотреть, разинув рот

    Важнейшей техникой данной группы не-деланий для сновидящих является так называемое "смотрение, разинув рот"*.

    Под смотрением-разинув-рот толтеки понимают особый способ рассматривать вещи. Обучение этой технике представляет собой длительный и сложный процесс, который приносит, однако, совершенно особые плоды. Упражнение в смотрении-разинув-рот является, собственно, наилучшей подготовкой к процессу сновидения. Так, дон Хуан обучал своих учеников (за исключением Кастанеды, который из-за своей рационалистической зацикленности, требовал совершенно иного способа "обслуживания") смотрению-разинув-рот как подготовительному шагу в искусстве сновидения. Ла Горда так описывает первые шаги смотрения-разинув-рот:

    "В первый раз Нагваль (дон Хуан — прим. автора) положил на землю сухой листок и велел мне на протяжении многих часов рассматривать его. Каждый день он приносил листок и клал его передо мной. Сначала я думала, что это всегда один и тот же листок, но потом заметила, что это были различные листья. Если мы это узнали, сказал Нагваль, значит, мы больше не смотрим, но мы смотрим, разинув рот". 129)

    Смотрение-разинув-рот требует, следовательно, от практика совершенно особенного внимания, потому что при простом рациональном категоризировании невозможно отличить один объект, такой, как сухой лист, от другого аналогичного объекта, в данном случае точно такого же сухого листа. Наше первое внимание, разум и разговор, считают при таком задании, что от них требуется невозможное. И если мы на практике обучаемся делать такое различие, то нам должен при этом помогать иной вид внимания, а именно — второе внимание. Упражнение в смотрении-разинув-рот усиливает, таким образом, наше второе внимание, и при этом, одновременно, нашу способность сновидеть. Непосредственная связь между сновидением и смотрением-разинув-рот становится понятной из следующего сообщения Ла Горды:

    "Потом он положил передо мной целую пригоршню сухой листвы. Он велел мне в то время как я смотрю, разинув рот, левой рукой перемешивать кучу и чувствовать листья. Сновидящий перемешивает листья но спирали, смотрит на них, разинув рот, и в конце концов сновидит о картинах, которые образуют листья. Нагваль сказал, что сновидящий может утверждать, что он овладел созерцанием листьев, если он сначала сновидит образцы листьев, а потом на следующий день находит точно такие образцы в своей куче сухих листьев". 130)

    He-практику такое упражнение, естественно, кажется бессмыслицей, однако при постоянном упражнении смотрящий-разинув-рот обучается волевой остановке внутреннего диалога. При такой глупой монотонной активности, как смотрение-разинув-рот, внутренний диалог со временем затихает. А без внутреннего разговора с самим собой первое внимание хотя и способно к функционированию, но непосредственно отключается вторым вниманием, которое берет на себя инициативу в происходящем. При смотрении-разинув-рот обучаются собственно выключению или остановке первого кольца силы и, одновременно, включению второго кольца силы, внимания нагваля. Поскольку при сновидении речь идет именно о таком «включении», становится очевидной связь между этими двумя техниками; сновидение и пристальное созерцание идут на практике, так сказать, рука об руку. Что это означает, я хочу пояснить здесь на примере маленькой истории из собственного опыта.

    Сам я смотрю таким образом на камни. Упражнение смотрения-на-камни-разинув-рот является, конечно, развитием этой техники. Сухие листья — это упражнение для новичков, и их особенно часто используют вначале. Но когда техника усвоена, практик может смотреть-разинув-рот на что угодно. Я смотрю уже много лет на щебенку. Но если в смотрении на листья я очень быстро добился успеха, то со щебенкой все было иначе, мне пришлось очень долго ожидать результата, я просто не мог отыскать камни в своем сновидении. Однако положение кардинальным образом изменилось, когда однажды я нашел совершенно особый камешек — маленький янтарного цвета агат. Я особенно интенсивно смотрел, разинув рот, на этот камень, потому что тонкий рисунок его линий восхитил меня с первого взгляда. И уже через короткое время этот камень появился в моем сновидении. Я узнал в нем новые свойства агата, я мог, например, очень отчетливо воспринимать его светящуюся силу, его специфическую энергию. Когда я, проснувшись, снова взглянул на камень таким образом, я понял, что перенес эту способность видеть агат как светящуюся энергию из своего сновидения в обычный мир. Я узнавал каждую деталь, которую я в сновидении научился «видеть». Так я сделался смотрящим-разинув-рот-на-камни.

    Несколько недель спустя я вновь сновидел об агате, но он уже больше не был один. Другой агат точно такой же величины лежал рядом с ним. Я познал до мелочей структуру нового камня. Несколько дней спустя, в состоянии обычного осознания, я пережил одни из самых больших сюрпризов в своей жизни. Я нашел в куче щебня за нашим домом точно такой камень, о котором я сновидел. Сначала я подумал, что моя память сыграла со мной шутку — точно так, как иногда бывает, когда нам кажется, что определенную сцепу мы уже однажды пережили или увидели. Однако такие переживания со временем становились все более частыми, так что я должен был исключить всякие сомнения. Я сновидел время от времени о других девяти камнях, все они были маленькие агаты, и вскоре после сновидения я находил эти камни снова в обычной действительности. Сегодня у меня уже 48 таких камешков, которые я храню в маленьком кожаном мешочке.

    При некоторых из этих сновидений я сновидел даже точное место, на котором я позже должен был найти камень. Кроме того, я получил в сновидении точные указания, для чего я должен использовать эти камни. Так, некоторые из них служат для целительских целей, другие я применяю в магии, а еще некоторые — для предсказаний.

    Все эти случаи дали мне первое впечатление о действительной власти сновидения и о возможностях смотрения-разинув-рот. Поэтому я считаю комбинацию сновидения и смотрения-разинув-рот самым лучшим способом обучения «видению», тому особому виду восприятия, который используют толтеки, чтобы познавать мир таким, каков он в действительности, — мир светящихся полей энергии.

    Чтобы достичь этого, сновидящие выполняют технику смотрения-разинув-рот с чем угодно, они тренируются в рассматривании таким образом растений, животных и других феноменов, будь то дождь, туман, огонь или облака. В сновидении практикующий получает знания о конкретных деталях темы, избранной для смотрения-разинув-рот. Эти знания тонкостей он учится переносить при следующем смотрении в обычный мир. Таким образом, изученное в сновидении становится применимым непосредственно в повседневном мире.

    7. He-делание сна и сновидений

    Все виды не-делания фиксирования взгляда косвенно способствуют обучению сновидению, которое точно так же представляет собой не что иное, как не-делание. Это не-делание сна и обычных сновидений. Нормальный человек имеет привычку быть во сне или полностью бессознательным или не воспринимать серьезно изредка случающиеся ясные моменты сновидения. Толтеки изменяют этот порядок вещей в их осознанных сновидениях, в которых человек имеет некоторый контроль над всеми событиями и действиями, происходящими во сне, совершенно так же, как если бы он был в обычном мире.

    Сновидение, безусловно, не является продуктом фантазии, потому что оно магическим образом переходит на события обычного мира и действительность. Сновидящие достигают в процессе обучения своему искусству и сопровождающим техникам таинственной способности переносить все знания из сновидений в практику мира повседневности. Вершиной всех устремлений сновидящих в этом отношении является, конечно, перенос тела сновидения в обычный мир и обычное время, который называется "выделением двойника". К этой теме я вернусь в следующей главе.

    Все описанные в связи с искусством сновидения действия, техники и события могут показаться читателю недостоверными, парадоксальными или даже абсурдными. Должен признаться, что и мой разум — по прошествии многих лет практического опыта — колеблется признать все эти вещи во всей широте. Но опыт научил меня, что они доступны на практике, если даже и недоступны для нашего понимания. Искусство сновидени достопримечательным способом обучает нас действительной природе нашего осознания, всего нашего бытия. Все техники толтекского учения, кажется, направлены к тому, чтобы мы познакомились с нашим осознанием как с необъяснимой тайной, которая хотя и полезна, но не обязательно понятна. Возможно, это так, как говорит дон Хуан: "Тут нечего понимать. Понимание — это очень небольшое дело, совсем маленькое". 131)

    5.3. Мистерия осознания

    "Вот истинная тайна осознания. Она переполняет нас. Эта тайна сочится сквозь все наши поры, мы буквально насквозь пропитаны тьмой и чем-то еще — невыразимым и необъяснимым. И относиться к самим себе по-иному — безумие."

    (Дон Хуан 132))

    В данной главе я хочу коснуться целей толтекского искусства сталкинга, ведь все описанные техники ни в коем случае не являются самоцелью.

    Они образуют вместе объемный план, который ведет к двум главным целям. Первой надо назвать овладение осознанием. Это та цель, которая в дальнейшем ведет к достижению окончательного освобождения.

    Естественно, овладение осознанием может быть использовано и для недостойных целей, например, ведьмами. К счастью, достижение этой цели столь сложно, что люди с подобными амбициями обычно с самого начала обречены на неудачу. Собственно, практика искусства сновидения производит удивительные перемены в психике сновидящего. Дон Хуан говорит об этом: "Когда воин однажды научается видеть и сновидеть, он больше не интересуется подобными вещами". 133)

    Дон Хуан подчеркивает здесь снова значение знания о том, что мы — светящиеся существа, и это для толтеков не метафорический оборот речи, а переживаемая реальность. Знание о нашей природе как о светящихся существах, как пучке энергетических полей является ключевой точкой толтекского объяснения нашего осознания. По этой причине я и попытаюсь сейчас представить здесь самые существенные пункты толтекского учения об осознании.

    В главе 2 я уже привел толтекское представление о человеке как светящемся яйце в качестве модели осознания, хотя в действительности это представление гораздо шире, чем приведенная модель. Человек может действительно сам научиться видеть других людей и всех иных живых существ как светящиеся коконы. Однако это происходит не с помощью обычного повседневного восприятия, но через видение, которое, несмотря на вводящее в заблуждение название, не имеет ничего общего с нашими глазами. Видящий может, например, «видеть» мир светящихся существ и с закрытыми глазами.

    Как я уже сказал, способности видеть обучаются легче всего через практику сновидения. Я могу, например, в моих сновидениях очень легко распознавать светящийся аспект всех вещей и существ. Однако в привычном мире результаты моих усилий в этой области еще весьма скромные, так, я распознаю, например, в моем видении цвета и интенсивность силы свечения какого-нибудь живого существа, но очень многие значительные частности я до сих пор не могу уловить. Видение является одной из самых сложных или даже самой сложной способностью в искусстве толтеков, поскольку к нему приходят не через изучение определенной техники — оно развивается постепенно вместе с овладением другими техниками и способностями, такими, как сновидение.

    Толтекское знание об осознании базируется на многовековой традиции видящих, которые систематизировали и упорядочили результаты своего видения. При этом возникла система, которую толтеки называют "истинами об осознании". 134) В них содержится все толтекское мировоззрение, причем толтеки понимают мир в несколько редуцированном смысле — как пространство возможностей нашего сознания. В этом смысле они различают три основные области: известное, неизвестное и непостижимое.

    Известное идентично с тоналем, обычным миром, физическим телом и принадлежащим ему повседневным восприятием. В область известного попадают все наши человеческие альтернативы, то есть все наши возможности выбора действий и восприятий в обычном мире. Неизвестное идентично нагвалю, другому миру — миру магов, телу сновидения и всем принадлежащим ему возможностям познания с помощью не-повседневного восприятия, как, например, видение или сновидение.

    Область неизвестного охватывает все человеческие возможности в смысле восприятия всего того, что вообще доступно нашему упорядочивающему осознанию. Поэтому неизвестное во многом похоже на известное, как видно и из нижеследующего высказывания дона Хуана:

    "Неизвестным они назвали то, что скрыто от человека неким подобием занавеса из ткани бытия, имеющей ужасающую фактуру, но тем не менее находящееся в пределах досягаемости. В некоторый момент времени неизвестное становится известным. Непознаваемое же суть нечто неописуемое и не поддающееся ни осмыслению, ни осознанию. Непознаваемое никогда не перейдет в разряд известного, и все же оно всегда где-то рядом, оно захватывает и восхищает нас своим великолепием, и в то же время грандиозность и безграничность его приводят нас в смертельный ужас". 135)

    Непознаваемое — это та область, где наше восприятие — все равно, в какой форме — не может быть более упорядоченным. Поэтому толтеки категорически избегают этого диапазона, потому что увлечение непознаваемым приводит к большому духовному истощению, которое может быть непоправимым в зависимости от обстоятельств. Только область неизвестного является истинным полем исследований толтекских видящих.

    В ходе тщательной работы на протяжении столетий толтеки измерили область неизвестного, область человеческих возможностей. Они сделали это в первую очередь благодаря видению древних видящих. Они наблюдали таким образом все и каждое существо на этой Земле, но решающий прорыв удался им тогда, когда они сконцентрировали свое видение на самом человеке. Они познали сам механизм восприятия благодаря видению светящегося кокона человека, познали, что сила свечения и есть сила осознания; они познали также, что светящееся яйцо освещено не равномерно, некоторые зоны излучают свет интенсивнее, чем другие. Они открыли область, которая имела особенно яркое свечение и находилась примерно у вершины светящегося кокона.

    Этот диапазон привлек к себе внимание тех видящих еще и по другой причине — он не был так, как другие параметры светящегося тела, локализирован в одной определенной точке, но во время сна смещался вглубь светящегося яйца. Видящие зарегистрировали особенно сильное смещение этой светящейся зоны, когда наблюдали людей, видящих сны. В ходе опроса каждого сновидца получились интересные результаты: чем глубже сдвигалась ярко освещенная зона внутрь яйца, тем более фантастическим и сложным было переживаемое содержание сновидения. Благодаря этому обстоятельству видящие пришли в конце концов к заключению, что эта светящаяся зона определяет, что данное существо воспринимает. Они обозначили данную область как точку, где восприятия связываются или собираются, короче, как «точку сборки».

    С тех пор толтеки обосновывали на этом знании все свои исследования области неизвестного. Они «видели», что известное представляет из себя привычную позицию точки сборки и что эта позиция не дана человеку от рождения, но определяется в ходе обучения. У новорожденного существа, все равно, человека ли, животного или растения, эта точка еще легко передвигается в довольно широком диапазоне. Только в процессе обучения, который происходит под давлением других существ данного вида, точка сборки закрепляется на одном месте. В случае новорожденного человека это означает, что окружающие люди принуждают его зафиксировать свою точку сборки точно на том месте, где она находится у окружающих. Только такое равенство позволяет людям воспринимать общий мир, который создан по общим для всех людей законам.

    Социальное соглашение, понимаемое как нормальность человека, является продуктом одинакового положения точки сборки внутри определенной группы людей. Однако это одинаковое включение, очевидно, функционирует лишь в бодрствующем состоянии сознания, и бодрствующее осознание есть не что иное, как положение точки сборки в ее привычной позиции. Однако во сне точка сборки смещается очень глубоко внутрь светящегося яйца, и могут быть восприняты другие, необычные вещи.

    Так, необычные восприятия имеют место тогда, когда точка сборки покидает свою исходную позицию, позицию нормальности, и смещается в другие области светящегося кокона. Видящие поняли, что неизвестное в собственном смысле слова представляет те зоны светящегося яйца, которые не принадлежат к области, воспринимаемой при стабильном положении точки сборки. Эти зоны могут восприниматься очень редко (а у некоторых людей — вообще никогда) в состоянии сновидения, потому что во сне точка сборки смещается естественным образом.

    На этих знаниях толтеки далекого прошлого основали начала искусства сновидения, с помощью которого можно было контролировать естественный сдвиг точки сборки во сне и вызывать определенный сдвиг по желанию. Благодаря практикам контролируемого сновидения и «видения» видящие познали со временем, что определенные позиции точки сборки всегда вызывают одинаковые сновидения у соответствующих сновидящих. Таким образом им удалось измерить неизвестное — можно сказать, они картографировали эту область, расшифровав значения всех областей светящегося яйца человека. Рисунок 10 показывает фрагмент такой карты неизвестного, светящегося кокона человека. Каждая обозначенная точка представляет собой одну из возможных позиций точки сборки, значение которых мы рассмотрим ниже.

    К нашему рисунку необходимы некоторые предварительные пояснения: ту полосу, которая вертикально опоясывает светящийся кокон, толтеки называют "полосой органической жизни" или просто "человеческой полосой". Эта полоса светится сильнее, чем остальное яйцо. Она опоясывает кокон как самостоятельный слой светящейся силы. Все органические живые существа имеют такую полосу в своих светящихся телах, и их точка сборки всегда удерживается в границах этой узкой полосы (В и С). Когда маг сдвигает свою точку сборки из области нормальности (А) в область животных (В), то он воспринимает мир так, как если бы он превратился в животное. Если он передвигает свою точку сборки ниже экватора светящегося яйца (область С), то он переживает превращение в растение. Естественно, в зоне животных (В) и растений (С) имеется не одно возможное положение точки сборки, а почти бесконечное множество. В этих диапазонах существует по крайней мере столько позиций точки сборки, сколько есть на Земле различных видов растений и животных, а их, только известных, многие миллионы. Все эти сдвиги, которые приводят к переживанию превращений, происходят всегда на внешней поверхности светящегося кокона и всегда в полосе органической жизни.


    [Рис. 1 °Cветящийся кокон и области точки сборки. ]


    Однако во сне точка сборки сдвигается внутрь светящегося яйца, не оставляя при этом полосы органической жизни. Обычные сновидения при этом происходят почти всегда на краях полосы, которые придают снам особое значение. Как на правом, так и на левом краю полосы органической жизни находятся странные скопления человеческого "мусора осознания", которые толтеки называют еще "правым и левым отвалом".

    На левом краю сновидящий находит видения, связанные с религиозностью, духовностью, страх Божий и тому подобное, в то время как на правой стороне царят видения и чувства насилия, сексуальности; сладострастия и физической активности. Вблизи этих областей происходят все обычные сновидения, которые можно разделить на "правосторонние и левосторонние отвалы". Однако и на краях, ограничивающих область «нормальности», "здорового человеческого рассудка" тоже имеются подобные отвалы. Людей, чья точка сборки постоянно — то есть в бодрствующем состоянии, — фиксируется в одной их этих позиций, называют в человеческом обществе «фанатиками» или "экстремистами".

    Контролируемое сновидение толтеков происходит не по краям полосы, но в ее середине. Края, отвалы с их сильными волнениями чувств делают невозможным трезвый контроль сновидения. Типичной зоной для сновидений был бы, например, обозначенный на рис. 10 диапазон F. Конечно, это только пример, потому что сновидящие могут, в принципе, сдвигать свою точку сборки в любое место светящегося кокона. В середине органической полосы толтекские сновидящие воспринимают светящийся мир, который уже не является больше миром объектов, но представляет собой мир энергетических полей. Если же такие сдвиги точки сборки в глубину органической полосы светящегося яйца происходят не в состоянии сновидения, а непосредственно в бодрствующем состоянии сознания, то говорят не о сновидении, а о "видении".

    Видение в принципе аналогично сновидению, только происходит из других исходных позиций. При сновидении толтеки используют естественный сдвиг точки сборки во сне, в то время как при видении точка сборки должна сдвигаться с помощью волевого усилия. И именно это является главной проблемой толтекской практики.

    Фиксация точки сборки в ее обычном положении внутри области нормальности в большинстве случаев очень прочна. Нам потребовались годы рационального воспитания, чтобы укрепить ее там намертво, и, естественно, нужно длительное время, чтобы человек стал снова способным смещать точку сборки из этого положения. Все толтекские практики имеют конечной целью именно этот эффект сдвига. Сталкинг тоже ставит себе такую конечную цель. Вспомним: сталкинг — это система контроля отношений в повседневном мире. Видящие стремятся владеть этой системой, потому что они точно установили, что необычные отношения и системы поведения, если их придерживаются постоянно, заставляют вибрировать, дрожать точку сборки. Все без исключения техники не-делания оказывают подобный эффект на точку сборки. Эффект со временем суммируется, и сталкеры становятся в конце концов способны волевым усилием свободно смещать точку сборки, манипулируя своим собственным поведением.

    В противоположность сталкерам, сновидящие используют для этого естественный сдвиг точки сборки. Хотя точка сборки у каждого человека сдвигается во время сна очень глубоко внутрь светящегося кокона, но обычный человек не имеет никакого контроля над этим процессом. Сознательное сновидение толтеков позволяет осуществить такой контроль, хотя и не в обычном смысле этого слова. Сновидящий контролирует не сдвиг точки сборки самой по себе, потому что она во время сна может смещаться в любом направлении. Они обучаются скорее — и в этом разница между сновидением и обычным сном — удерживать точку сборки на ее новом месте. Благодаря этому удержанию для сновидящего на короткое время возникает совершенно новый мир восприятий, который, однако, в каждом отдельном случае зависит от того, куда, собственно, сместилась точка сборки. Только в результате очень долгой тренировки практику удается контролировать также и направление смещения.

    Особенно интересные сновидения происходят, если точка сборки приближается к середине светящегося яйца (рис. 10, зона D). Здесь всплывают типичные сюжеты, и в первую очередь — встречи с "человеческой матрицей", которую толтеки отождествляют с западноевропейским представлением Бога.

    Человеческая матрица — это, собственно, та сущность, которая создала нас — как об этом сообщает и иудейско-христианская история творения — по своему образу и подобию. Однажды и мне посчастливилось встретить в сновидении этот облик. Он является в большинстве случаев как излучающее свет существо, имеющее совершенно аналогичную человеку форму. Это, собственно, наш прообраз, шаблон, по которому мы оформлены. Очень сложно описать то, ни с чем не сравнимое чувство счастья, которое возникает у человека при встрече с человеческой матрицей. Однако, согласно толтекскому учению, эта матрица не имеет никакой власти, потому что она не идентична тем силам, которые управляют нашей судьбой.

    Другое типичное восприятие, которое происходит, когда точка сборки приближается к середине, — это гигантская стена желтоватого тумана. Эта стена является, собственно, "барьером восприятия", который отделяет органический мир, каким мы его знаем, от действительно других миров. Если точка сборки сдвинута к самой середине, есть возможность покинуть органическую полосу и проникнуть в иные части светящегося кокона.

    Кроме органической полосы, там имеется еще семь других полос, которые могут стать доступными нашему восприятию. Эти семь полос принадлежат на самом деле другим живым существам, которые тоже существуют на Земле, однако не принадлежат к органическому миру и не имеют видимых для нас тел. Толтеки говорят об этих "неорганических живых существах" как о существах хотя и имеющих осознание, но не имеющих собственной жизни в органическом смысле. Их называют также «союзники», потому что маги часто вступают с ними в контакты, которые приносят пользу обеим сторонам.

    Союзники живут в семи параллельных мирах, которые находятся тут же, на нашей Земле, но отделены друг от друга барьерами восприятия. Если маг преодолевает такой барьер (стену тумана), он попадает сначала в некоторый род промежуточной зоны, на ничейную землю, которую маги называют "преддверием ада" или «чистилищем» и которая расположена между органической полосой и лежащими далее семью мирами. Для точки сборки это означает, что она находится сейчас вне органической полосы и проникла в область, которую толтеки обозначают как "неизмеримое неизвестное" (рис. 10, зона G). Дон Хуан говорит о таком сдвиге точки сборки: "…они относятся не к человеческому неизвестному, как, скажем, незадействованные эманации человеческой полосы, а к почти неизмеримо огромной области неизвестного, где не просматривается ни одной человеческой черты. Эта область настолько ошеломляюще обширна, что описать ее вряд ли смог бы даже самый великий из видящих". 136)

    Я тоже не хочу пытаться это сделать, потому что при этом нужно использовать наши человеческие понятия, которые для этой области совершенно не подходят. Поэтому я только замечу, что за стеной тумана находятся другие тотальные миры, которые точно так же абсолютны и фактически-реальны, как и наш обычный мир повседневного восприятия.

    Эффект, который дает сдвиг точки сборки в середину светящегося яйца — прежде всего, в состоянии сновидения, — это, собственно, вход в область двойного восприятия, который называется также "достижением двойника". В этот момент переживают отделение части своего «я» от обычно целостной личности. Поскольку я не могу говорить за других магов, мне не остается ничего иного, как описать, как происходил выход двойника у меня самого.

    Однажды утром я находился, как и очень часто, в состоянии осознанного сновидения. В этом сновидении мною вдруг овладела сумасшедшая идея: я спрашивал себя, что произойдет, если я просто позволю себе упасть назад. Как я уже указывал, подобные мысли не являются для тела сновидения дискурсивными мыслями, но превращаются в непосредственный приказ. Итак, я позволил себе падать назад, но вместо того, чтобы удариться или затормозиться при достижении земли, я падал все дальше и дальше. Я мчался с неописуемой скоростью по какому-то световому туннелю, который, казалось, не имел конца. Вдруг я приземлился в свое собственное тело. Я вновь лежал в моей постели и думал, что этот маневр ничего, в сущности, не принес. Вдруг внезапно меня подхватил странный живой ветер, который, казалось, дул снизу из-под моей кровати. Этот ветер был столь силен, что он приподнял меня в вышину. Мои волосы трепетали, в то время как я качался примерно на высоте одного метра над кроватью, поддерживаемый лишь силой этого странного ветра. Такого я не переживал никогда прежде. Ветер утих, и я стоял возле моей кровати. Когда я взглянул на постель, меня охватил страх: я все еще лежал там и спал глубоко и спокойно. Тогда я понял, что я нахожусь в моем двойнике и что я не должен будить себя ни в коем случае. Поэтому я сразу покинул комнату и отправился гулять по дому.

    Я пытался узнать, изменилось ли что-нибудь в моем восприятии, но все было совершенно нормально и абсолютно реально. Только я был не нормален: я спал и в то же время гулял по дому в бодрствующем состоянии. Я стал наблюдать все мелочи этого утра до тонкостей, я видел, например, мою мать на кухне, которая занималась приготовлением пищи, но, очевидно, меня никто не замечал. Наконец какое-то чувство позвало меня назад в физическое тело, и я сразу проснулся. Мои мысли сразу же обратились к верификации только что пережитого.

    Я встал и отправился на кухню. Моя мать стояла там и готовила еду. Она готовила то самое блюдо, которое видел только что мой двойник. Все другие мелочи, которые я заметил, тоже были на своих местах. Так, я получил этим утром письмо и мой двойник видел это письмо на том самом месте, где я сейчас его нашел. Это было мое первое переживание своего двойника, и я очень удивился всему происшедшему. Я представлял себе все совершенно по-другому, но какое это имело теперь значение? Первоначальное чувство смущения сменилось постепенно странным опьяняющим чувством счастья: мне удалось выделить моего двойника!

    В то время я еще почти ничего не знал о точке сборки и ее смещениях, но мне стало очевидно, что я открыл дверь в самую странную мистерию нашего существования. С тех нор прошло уже несколько лет, и я все чаще и чаще имел возможность убедиться в действительном существовании двойника. Такие переживания, безусловно, являются высшей наградой всем усилиям на пути овладения искусством сновидения.

    Однако вернемся назад к точке сборки и ее смещениям. Сновидящие обучаются передвигать эту точку усилием воли по всему светящемуся кокону. При этом они достигают тех зон осознания и восприятия, которые закрыты и недоступны для обычного человека. Путь к свободе для сновидящих ведет через весь этот опыт в спектре возможностей всего нашего осознания. Но окончательного, абсолютного освобождения сновидящие достигают посредством совершенно особого акта, к которому я еще, конечно, не готов. Они перемещают точку сборки на огромной скорости по всей ширине светящегося яйца. Это действие воспламеняет тотальное осознание, то есть человек одновременно осознает все. Именно этот процесс и приносит свободу. Кастанеда пишет об этом: "И когда выбранный миг наступает, приходит огонь изнутри, и они сгорают в нем, исчезая с лица Земли, свободные, словно их никогда здесь не было". 137)

    Как представляется, условием достижения такого результата является полное овладение осознанием, произвольной подвижностью точки сборки. И только чтобы научиться сдвигать эту точку, толтеки обучаются всем их искусствам. Искусство Сталкинга вырывает точку сборки из ее привычной прочной фиксации и позволяет практику совершать небольшие ее перемещения. Искусство сновидения обусловливает перемещения по всему пространству, которые, однако, практикующий должен научиться контролировать. Третий метод сдвига точки сборки — "овладение намерением", и к практическим аспектам этого метода мы сейчас и перейдем.

    В заключение этой главы мне остается только предостеречь от переоценки объяснения осознания принципом местоположения точки сборки. Осознание есть и останется всегда непостижимой тайной, единственным в своем роде чудом. Практики легко согласятся с этим, потому что какой мир действительнее: обычный или тот, что снится? Что есть «я»: двойник, птица или физическое тело? И есть ли вообще в нашем осознании место для чего-то еще, кроме чуда?

    6. Овладение намерением

    "Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рожденным от Духа."

    ((Евангелие от Иоанна 3,8))

    После пояснений, данных в предыдущей главе по поводу светящегося кокона и точки сборки, может легко возникнуть неверное впечатление, что тайна нашего восприятия и нашего осознания находится в нас самих и может будто бы быть сведена к внутреннему психическому процессу. Это впечатление обманчиво, потому что, как и везде, толтекское учение и здесь оказывается намного сложнее, чем кажется на первый взгляд. Учение о механизмах восприятия светящегося кокона не является солипсическим учением, что означало бы, что на самом деле существуем лишь мы сами, а наш мир является чисто вымышленной картиной нашего восприятия. Но это не так, потому что светящееся яйцо связано с миром щупальцем воли, связующим звеном, чем бы в конце концов мир на самом деле ни являлся. Поскольку мы можем воспринимать различные миры и вещи, как показывает толтекская практика, это “что-то”, с чем мы связаны посредством связующего звена, должно быть чем-то сверхмощным и таинственным. Толтеки называют это “что-то” намерением, духом, нагвалем или абстрактным, потому что здесь речь не идет о чем-то таком, что может ухватить наше сознание. И однако оно существует и определяет наше восприятие, укрепляя точку сборки на определенном месте. Определяя то, что мы воспринимаем, оно задает одновременно нашу судьбу. Если мы, например, воспринимаем, что мы попали в аварию, то принуждает нас к такому восприятию собственно намерение, и в то же время эта “авария” в своем действии становится нашей судьбой. По причине такого непосредственного действия намерения сам я предпочитаю среди всех наименований для этой власти судьбы название “Сила”.

    Поскольку намерение имеет определяющее значение и, прежде всего, поскольку оно определяет позицию нашей точки сборки, толтеки создали третью практическую систему своего учения, которая была названа “овладение намерением”. Эта система отличается от двух других систем — искусства сновидения и искусства Сталкинга, и в то же время является связью между обеими и квинтэссенцией обеих. Такое положение дел непросто понять, хотя практику оно становится очевидно. Намерение — это особая сила, которая имеет атрибуты всемогущества и вездесущности. Однако, несмотря на такие качества, это ни в коем случае не Бог, потому что намерение нельзя ни описать, ни представить. А с Богом человек связывает определенное представление, образ Бога, который, если его повнимательнее рассмотреть, всегда оказывается в конце концов образом человека, то есть имеет человеческую форму. Поэтому толтеки говорят, что Бог — это человеческая матрица. Она проявляет себя также как чистый свет любви, который познают мистики в их единении с Богом и который они описывают как ни с чем не сравнимое чувство счастья и как чувство вновь обретенной целостности.

    Намерение, напротив, совершенно неописуемо, мы можем его почувствовать только через его действия. Поэтому в прямом смысле невозможно говорить о намерении. Если намерение определяет и предписывает все наши восприятия, располагая в определенной позиции точку сборки, то, следовательно, все наши восприятия и являются действием намерения. Поэтому толтеки говорят, что намерение постоянно проявляет себя в восприятии. Однако обычный человек проходит, к сожалению, мимо откровения, содержащегося в характере его восприятия, потому что восприятие, мир и существование — все это сводится для него к чему-то повседневному и скучному, не имеющему особо глубокого значения. Если он что-то воспринимает, то он спрашивает себя, как это можно использовать, но никогда не спрашивает себя, что же это должно значить. Обычный человек зафиксирован на своем собственном образе и связанном с этим образом делании, и именно эта постоянная фиксация препятствует использованию приходящих к нему откровений намерения. Именно такое положение дел толтеки называют первым абстрактным ядром знаний о намерении. Поскольку о намерении в прямом смысле нельзя говорить, они представили все знание о намерении в виде маленьких историй. Я процитирую одну из этих историй первого абстрактного ядра так, как ее передает Кастанеда:

    “История рассказывает об одном мужчине, который когда-то жил, нормальном мужчине без каких-то особенных способностей. Как и любой другой, он был проводником духа. И благодаря этому он был, как и любой другой, частью духа, частью абстрактного. Но он не знал об этом. Мир занимал его настолько полно, что у него не было ни времени, ни склонности разбираться в сущности вещей. Напрасно дух пытался проявить связь между ними. С помощью внутреннего голоса дух открывал ему свои тайны, но мужчина был не способен понять эти откровения. Конечно, он слышал внутренний голос, но он думал, что это были его собственные чувства, которые он воспринимал, и его собственные мысли, которые он думал. Чтобы вытащить его из его сна, дух дал ему три знака, три друг за другом следующих откровения. В физическом теле и бросающимся в глаза способом дух пересекал путь мужчины. Но мужчина не был восприимчив ни к чему, кроме своих собственных забот”, 138)

    Как раз это и есть ситуация обычного человека; и хотя действующее лицо в этой истории — мужчина, можно то же самое рассказать о “женщине”. Фиксация на нашем собственном образе делает нас слепыми ко всему остальному. Нам могли бы быть в восприятии открыты величайшие откровения — мы не увидели бы их в своем самоослеплении или приняли бы их за продукт нашего собственного гения. Наше самолюбование вводит нас достопримечательным способом в заблуждение, и эффект всегда один и тот же, потому что из-за постоянной фиксации на нас самих ржавеет наше связующее звено с намерением. Таким образом мы грабим самих себя, грабим наши исходные возможности, даже не зная об этом.

    Если бы люди знали о своей постоянной связи с намерением, они могли бы активно воздействовать на судьбу, манипулируя связующим звеном. По крайней мере, им бы были ясны планы судьбы, и их жизнь уже не была бы бессмысленным случаем, но стала бы взаимосвязанной со всем остальным. С другой стороны, это не были бы уже обычные люди, они стали бы магами. Давайте вспомним: нормальность означает, что точка сборки постоянно удерживается в определенной позиции. Но именно из этой постоянной фиксации развивается стагнация (От лат. stagnum — стоячая вода — застой. — Прим. ред), ржавеет наше связующее звено с намерением. Нормальность — это стагнация, и стагнация — это смерть нашего связующего звена.

    Мы все научились — любой ценой быть нормальными. Ненормальность презирается обществом, потому что мешает социальному порядку. Но чем же является этот порядок, который, кажется, стал богом современного общества? Он заставляет нас вскоре после рождения выучиться играть определенную роль, — роль, которая, если повнимательнее присмотреться, недостойна человека.

    Можно очень коротко описать историю жизни современного человека, живущего в социальном порядке, в “нормальности”. Она читается как анкета, которую мы заполняем при приеме на работу: мы тогда-то и там-то родились, посещали детский сад и школу, выучились какой-то профессии и работаем до старости. Возможно, мимоходом мы обрели семью и родили детей. И когда-то мы умираем, не попытавшись бросить хотя бы один-единственный взгляд на смысл нашей жизни. Вот такую — типичную — жизнь я и называю недостойной человека, как бы резко это ни звучало.

    Верующий человек утешает себя хотя бы мыслью о потустороннем бытии, но кто сегодня истинно верует? Многие считают себя таковыми, но кто из них готов постоять за свою религию и соблюдать все все правила без исключения в повседневной жизни? И большинство людей мастерят для себя собственную “религию”, достопримечательную смесь из капитализма, христианства и гуманитарного образования, но — и это главное — я что-то не встречал среди них счастливых людей. И пресловутое известное “позитивное мышление” не изменит положение ни на йоту. Вы скажете, возможно, что это очень легко: высокомерно осуждать мир, но я отвечу на это, что как раз высокомерие мне чуждо. Я хочу только разбудить читателя, потому что я являюсь проводником духа, намерения.

    Такое представление не пришло ко мне само по себе — я обучался ему в очень жестких условиях. Ведь и я в прошлом презрел откровения, которые дух ниспосылал мне. В моей глупости я даже не замечал, как учащаются странные “случаи” в моей жизни.

    У нас у всех есть эта замечательная “способность”: оценивать как случайность и тут же забывать особенные, удивительные происшествия различного рода. Точно так же поступал и я, пока не столкнулся со вторым абстрактным ядром. Это тоже одна история сама по себе, она повествует о том, как дух, не получая ответа на свои откровения, ставит мужчине ловушку. Дон Хуан рассказывает: “Это была великолепная хитрость, не потому, что мужчина был чем-то особенным, но потому, что необъяснимая цепь событий, которые вызывал дух, сделала мужчину восприимчивым как раз в тот момент, когда дух постучал в его дверь”. 139)

    Точно так случилось и со мной. Поскольку намерение является, собственно, властью судьбы, оно имеет самые различные возможности и способы поставить человеку западню. Мне оно поставило ловушку в виде тяжелой болезни. Это произошло, конечно, не в один день, а имело свою предысторию. У меня в течение нескольких лет были странные сновидения, которые, как я теперь знаю, имели сложное магическое содержание. Однако под воздействием моего западноевропейского воспитания я просто не обращал внимания на содержание сновидений. Тогда постепенно эти сновидения превратились в кошмары, которые иногда были столь ужасными, что я просыпался и меня тошнило. Эти сновидения были соединены со странными сенсорными ощущениями, которые мне трудно описать. Я чувствовал при этом, как я, то есть мое восприятие, покидает мое тело через верхнюю часть черепной коробки и качается высоко над моим физическим телом. От связанных с этим ощущений меня тошнило, и я боролся как мог с такими состояниями. Постепенно стали появляться другие болезненные симптомы непосредственно в физическом теле. Я ходил от врача к врачу, но получал один и тот же ответ: я страдаю типичными психосоматическими расстройствами, связанными с периодом полового созревания. Однако и спустя несколько лет эти состояния не прошли, не помогло и различное медикаментозное лечение; состояние продолжало ухудшаться.

    В один “прекрасный” день все закончилось срывом, и я был препровожден в больницу. После нескольких недель обследования оказалось, что я болею раком крови. Мне сказали, что у меня только один шанс — согласиться на сложное полуторагодовое лечение, иначе мне осталось жить не более трех месяцев. Я был загнан в угол; ловушка судьбы, намерения или как там его еще назвать, захлопнулась. У меня не было выбора; при таких обстоятельствах я должен был в корне изменить свое отношение к жизни, а вместе с этим — и саму жизнь. Впервые за мою короткую жизнь я должен был бороться, и бороться просто за то, чтобы выжить. В подобной ситуации очень многие люди пытаются помочь, но чем тут поможешь? Я впервые осознал, что я — хотя и окружен людьми — совсем один. В счет шла только моя борьба, и ценой игры было мое существование, моя жизнь, — цена, которую только я мог заплатить; борьба, в которой никто не мог меня заменить. Я чувствовал то, что Флоринда Матус, спутница дона Хуана, говорит своим ученикам, хотя и не мог тогда выразить это словами: “В привычном окружении имеются сотни способов поведения… Но если человек один в опасности и мраке, имеется только один путь — путь воина”. 140)

    В этот период одинокой борьбы против смерти меня коснулось что-то, о чем я тогда имел лишь слабое представление: дух постучался в мою дверь. Я должен был в начальный период лечения несколько месяцев находиться в больнице и там вел самые разные разговоры. Я рассказал одной из медицинских сестер о моих странных сновидениях и ощущениях, которые меня все еще преследовали. Она слушала с большим интересом и сказала, что некоторые элементы моего описания напоминают ей определенные сообщения парапсихологов, о которых она читала в какой-то книге. Она перевела наш разговор на парапсихологию и тему опыта людей, находящихся в состоянии клинической смерти. Вы, конечно, можете себе представить, что все это в моей тогдашней ситуации очень меня интересовало. Я никогда прежде не относился серьезно к подобным темам, а мысли о смерти были мне вообще незнакомы.

    Этот разговор добавил еще один камень в лавину, которую отныне уже ничто не могло удержать. Этот камень скатился в пропасть, ударился, подскочил и освободил внутреннюю сущность — и эти камнем был я сам, даже если я тогда не знал или не понимал этого.

    Примерно неделю спустя Сабина, помощница медицинской сестры, неожиданно принесла мне книгу. Это было произведение английского биолога о внутренних причинах оккультных и парапсихологических феноменов. Книга называлась “Тайное знание”, и ее автором был англичанин Лайол Уотсон.

    Сначала я просто не знал, что мне делать с этой книгой. Перелистав страницы, я прочел столько абсурдных тезисов, что мне было очень трудно отнестись к написанному серьезно. Но что мне было терять, да и времени было предостаточно — то, чего я никогда не имел прежде. При внимательном чтении книга оказалась не такой уж и плохой, как я подумал вначале. Сабина была совершенно права, потому что я нашел удивительные параллели между тем, что я переживал сам, и некоторыми случаями, описанными в книге. Одна глава мне понравилась особенно: “Дух сильнее, чем материя”. 141) В ней был описан феномен ауры и говорилось о методе “видения” Кастанеды. 142) Когда я это читал, мне стало ясно, что и у меня случались такие восприятия светящейся силы людей, но я интерпретировал их как нарушения в моей психике. Однако несмотря на это, между мною и описанным в книге все еще была огромная дистанция, потому что хотя я и был молод, рационализм уже прочно завладел мною. Так я упустил в книге самое существенное, хотя оно находилось прямо перед моим носом.

    Чтение следующих глав книги Уотсона принесло странные плоды. Вместе с одним врачом и одним практикантом я начал мастерить бумажные пирамиды и некоторые другие приспособления, чтобы проверить некоторые эксперименты Уотсона. Тогда я рассматривал это занятие только как вид трудовой терапии и желаемое разнообразие во время малоприятного лечения рака. Сегодня я знаю, что моя судьба, дух указал мне на мое собственное предназначение, но я был все еще настолько слеп, что не мог этого понять.

    Однако время не имеет остановок, и катящийся камень уже нельзя было остановить. Так я оказался внутри третьего абстрактного ядра, которое толтеки называют “очищение связующего звена” или “охота на самого себя”. А именно: чтобы вновь получить доступ в сферу духа, нужно подвергнуть связующее звено очищению, очистить его от всего мусора повседневности, от наших страхов и забот. Наилучшим средством такого очищения являются различные виды не-делания себя, которые я описал в главе 4.2. Они представляют собой также методы выслеживания самого себя, идет ли речь о потере чувства собственной важности, или о том, чтобы спросить совета у смерти. В это время абсолютной неопределенности моего будущего и даже вообще моей жизни у меня было предостаточно возможностей заниматься вопросом моей смерти. Такое повышенное внимание к смерти в столь серьезных случаях, как мой, вовсе не обязательно приводит к покорности судьбе, меня оно, во всяком случае, пришпорило вдвойне, заставив полностью сконцентрироваться на борьбе за мою жизнь.

    Я практиковал различные техники не-делания, о которых мой разум не имел тогда никакою представления. Мое тело само открывало все эти возможности, причем главным катализатором в происходящем было, очевидно, высокое давление болезни. Я думал о моем возможном конце — без страха и без оговорок — и нашел в смерти советчика. Я мастерил пирамиды и читал книги, смысла которых я не улавливал, — сегодня я знаю, что при этом я открыл не-делание веры и ожиданий, потому что чего я вообще мог ожидать? Все это необыкновенно помогло мне, даже если тогда я и не замечал изменений. Я проходил через невольный процесс очищения, следствием которого было полное сведение счетов с моей предыдущей жизнью. Многие люди в подобной ситуации, когда речь идет о жизни и смерти, пытаются обмануть сами себя, уверяя, что они совершенно невиновны в их теперешнем положении, и спрашивают себя постоянно, чем они это “заслужили”? Во всяком случае я знал со всей определенностью, что сам ответствен за свое плачевное состояние, и начал понимать, каким образом я угодил в этот тупик.

    Здесь не место описывать глубинные причины моей болезни — так, как я их “вижу”, — но позвольте мне сказать о главной: причина была в моем чувстве собственной важности, В повседневном самоослеплении. С точки зрения толтекского целительского искусства, можно говорить о сильно нарушенном равновесии между тоналем и нагвалем. И как раз на эту область благотворно повлияли практики не-делания, которыми я занимался, но о которых ни мое “я”, ни мой разум ничего не знали. Однако решающий прорыв произошел несколько недель спустя. Я должен при этом указать, что в это время я знал о Кастанеде и доне Хуане только то, что я прочитал у Уотсона — а это были лишь короткие выдержки.

    Прорыв произошел в форме сна, видения — хотя я и не знаю, спал ли я действительно, когда случилось это странное происшествие, о котором я сейчас хочу рассказать. Я уже говорил, что кошмары и связанные с ними необычные ощущения и восприятия по-прежнему преследовали меня. Они закончились вместе с этим сновидением или видением, которое с тех пор определяет мою жизнь.

    Вдруг я снова очутился дома, и даже не знал, что я был долгое время в больнице. Я находился в доме, когда услышал, что мой отец зовет меня из сада. Он звал меня и моего брата, он говорил что-то о странном видении, которое показалось на небе. Я и мой брат выбежали из дома, чтобы посмотреть, что же, собственно, происходит. Мой отец с жаром рассказал, что он увидел летающую тарелку, и показал рукой в направлении на северо-восток, на светящийся объект, который висел над горизонтом. Когда я его увидел, объект начал передвигаться в нашем направлении. Он становился все больше, и я уже мог рассмотреть все подробности. Я не мог бы описать этот предмет, хотя вся сцена того видения и сегодня стоит перед моими глазами. Он принимал разные формы и постоянно изменялся. Интуитивно я понял, что видение имеет характер откровения, потому что я знал: то, что мы наблюдаем, вовсе не было неопознанным летающим объектом.

    Предмет все расширялся и расширялся и, казалось, угрожал коснуться нас. Когда объект уже достиг нас, я увидел, что он представляет собой некий проход. Я крикнул отцу и брату, что они должны прыгнуть в этот проход, но, казалось, было уже поздно. Я прыгнул один и приземлился на другой стороне. Мой отец и мой брат исчезли; я был один. Но что произошло с миром? Хотя это был тот же сад, в котором я находился перед прыжком, но все казалось совсем другим.

    Я знал, что это — рай, Небеса. Все излучало животворящий свет, который, казалось, исходил от всего и от всех. И я видел новое солнце, которое дарило интенсивный оживляющий свет. Бесконечно долгое мгновение смотрел я на этот свет, пока не проник в него и сам не сделался светом. Так заканчивалось видение, но оно сопровождает меня повсюду, где бы я ни находился. Оно является как бы параллельной сценой, которая постоянно присутствует, не пересекаясь с восприятием обычного мира. Я знал — даже без Кастанеды, — что я нашел лазейку к свободе.

    Сегодня я уверен, что то, что мне тогда представилось, было четвертым абстрактным ядром, четвертым шагом на пути к намерению. Четвертое абстрактное ядро называется также “нисхождением духа”. Дон Хуан говорит об этом: “Имеется порог, который, если он однажды перейден, уже не позволяет возвратиться назад… От мгновения, когда дух постучит в дверь, проходят обычно годы, пока ученик достигает этого порога. Однако иногда этот порог достигают сразу”. 143) Это был как раз мой случай. Я “видел” дух, который нисходил в меня. Для меня он манифестировал себя как рай, но главным является не форма, в которой дух себя показывает, а практическое изменение, которое вызывается его прикосновением. С этого мгновения я знал без тени сомнения, что я выиграю мою борьбу. Это пришло ко мне не как рациональное убеждение, но выразилось практически в моем ощущении жизни. Мгновенно и обычный мир расцвел новыми красками, и я спрашивал себя: возможно, прежде я неправильно смотрел вокруг? С тех пор в моей жизни произошел неожиданный поворот, и — вы видите — я жив и сегодня, я выиграл мою борьбу.

    На этом я хочу закончить рассказ о моем первом контакте с духом. Я надеюсь, что читатели поймут, что вышеприведенные истории не только рассказывают о событиях, которые сделали меня магом, но что эти истории — непосредственные сообщения о намерении и его действии, судьбе. К сожалению, невозможно говорить о намерении словами. Поэтому я поступил точно так же, как делают толтеки, рассказав о действиях намерения на примере моей собственной истории.

    Еще мне кажется важным указать, что каждый человек, каждое живое существо связано с намерением через связующее звено; при этом каждый имеет исходную возможность влиять на намерение, на свою судьбу. Это влияние ни в коем случае не является ни актом веры, ни делом разума — для этих вещей всегда необходимы слова. А знание о намерении — это знание без слов, без мыслей и без желаний. Дух, намерение, независим от всех подобных вере или разуму вещей, и все-таки это знание находится в распоряжении человека. Поэтому толтеки называют знание о намерении “безмолвным знанием”. Оно открывается каждому, кто готов практически заниматься этим; каждому, кто готов снова оживить свое связующее звено с намерением, чтобы познать сверхчеловеческое, которое всегда существует.

    6.1. Личная сила и несгибаемое намерение

    "И потому руководит воля, которая никогда не умирает. Кто познает мистерию воли во всей ее мощи? Не является ли и сам Бог только одной великой волей, которая пронизывает все вещи в своем непрерывном усердии? Человек стоит позади ангелов и подвержен смерти в конечном счете только по причине слабости своей вялой воли."

    (Иозеф Гленвиль (1636–1680))

    В этой главе я хочу попытаться подробнее осветить собственную технику взаимодействия толтеков с намерением. В связи с этим надо прежде всего пояснить два центральных понятия толтекского учения, которые тесно связаны между собой, а именно: “личная сила” и “несгибаемое намерение”. Оба этих принципа и обозначают сущность практического взаимодействия магов с властью судьбы. Но если в предыдущей главе на переднем плане находилось влияние намерения на человека, то здесь мы должны рассмотреть вопрос в противоположном направлении, а именно: влияние магов на намерение, а вместе с чем — и на свою судьбу.

    Но прежде чем мы перейдем к вопросу о влиянии на намерение, мы должны уяснить себе, почему намерение становится властью судьбы, так как с пониманием этого принципа становится явной и возможность влияния на намерение. Ла Горда вспоминает кое-что из того, что говорил дон Хуан о намерении: “Но он говорил, что люди, как и все живые существа, являются рабами намерения. Оно крепко держит нас в своих руках. Оно заставляет нас делать все, что оно хочет. Оно заставляет нас действовать в мире. Оно заставляет нас даже умирать”. 144)


    Мы уже пояснили, что это сверхмощное влияние определяется тем, что намерение само определяет, как и что мы воспринимаем. Но, с другой стороны, мы говорили, что в процессе воспитания, социализации мы познаем то, что будем воспринимать как наш мир. Очевидно, мы имеем дело с парадоксом.

    Однако этот парадокс существует только для разума, потому что на практике такие кажущиеся противоречия разрешаются сами собой.

    Хотя намерение и понуждает нас к познанию мира, но мы изначально свободны выбирать, какой вид реальности мы хотим воспринимать и как мы эти восприятия будем интерпретировать. В этом знании — наш исходный личный магический подарок. Обычный человек знает только намерение повседневного мира, намерение делания, потому что он не выучил никакого другого. А маг знает также о намерении не-делания, которое делает нас способными воспринимать другой мир, то есть другие аспекты намерения.

    Благодаря тому, что маг изучает иной вид восприятия, он имеет по крайней мере две возможности восприятия, а именно: обычное, повседневное восприятие и особое, не-повседневное восприятие. Это удвоение возможностей дает магу определенную меру свободы. Он может отныне в любой момент выбирать, хочет ли он воспринимать мир обычным способом, или он хочет использовать другие функции восприятия, которые позволяют ему по-другому видеть все вещи. У обычного человека нет такой свободы, так как у него есть только одна возможность — обычное восприятие; и все это только потому, что он не научился ничему другому. А свобода означает, что мы можем выбирать по крайней мере из двух различных возможностей.

    По этой причине толтеки говорят, что люди являются рабами намерения. Они являются рабами последнего, потому что у них есть только одна-единственная возможность взаимодействия с их миром, которую толтеки называют деланием. Но если человек подключается к иным возможностям восприятия и обхождения с миром — изменяется все. Ла Горда продолжает в вышеприведенной цитате: “Когда мы становимся воинами, намерение превращается в нашего друга. Оно позволяет нам на секунду быть свободными”. 145) Этот момент свободы — конечно, момент переключения на другую функцию восприятия. Но если мы способны воспринимать другие вещи, то при этом изменяется и наша судьба.

    Мы видим, что главной предпосылкой нашего освобождения от плохой судьбы является в первую очередь освобождение нашего восприятия. Однако достигнуть этого нелегко, потому что обычное восприятие настолько глубоко укрепилось у большинства людей, что уже не осталось места для новых опытов и новых возможностей. К тому же восприятие обычного мира использует всю энергию осознания, которая находится в распоряжении у среднего человека. Средний человек находится в заколдованном круге: он научился только одному виду наблюдения мира, и это забирает у него все время и к тому же использует всю его энергию. Если бы у него оставалось какое-то количество энергии, он мог бы — точно так же, как маги, — достичь иных форм восприятия и прорвать свой заколдованный круг. Если бы только он имел эту энергию! Но у него ее нет.

    У большинства людей даже не хватает энергии на то, чтобы видеть собственные изъяны. Они не понимают, что с самого начала лишены свободы и ведут рабскую жизнь. Это печально, но, к сожалению, истинно. Мой опыт говорит мне, что большинство людей лишь убеждают себя, что они свободны, но не являются таковыми на самом деле. Они в огромной степени зависят от своего мира, от своего восприятия; и есть только один выход из этого кажущегося безвыходным тупика нормальности и прочно укоренившихся привычек — накопление энергии, личной силы.

    Такое накопление энергии, является, в сущности, освобождением энергии; освобождение происходит в некотором процессе, называемом толтеками развитием “несгибаемого намерения”. 146) Принцип развития несгибаемого намерения необыкновенно прост, что, однако, не означает, что на практике он легко осуществим; это существенно зависит от способностей человека прилагать постоянные усилия. Весь процесс начинается с какого-нибудь избранного действия, которое должно повторяться на протяжении длительного периода. При постоянном повторении постепенно возникает чувство, которое толтеки и называют несгибаемым намерением. Дон Хуан говорит об этом: “Это — решительность, которую проявляют некоторые люди. Это целеустремленность, свободная от противоречивых желаний и интересов”. 147)

    У небольшого количества людей способность к несгибаемому намерению присутствует изначально; эти люди являются, так сказать, прирожденными магами. Но эту способность можно также развить, если, как уже сказано, последовательно повторять определенное действие. Для лучшего понимания приведем только один пример: толтеки развивают, например, свое несгибаемое намерение при постоянных упражнениях в сновидении. Обучение сновидению покоится на самом деле на простом акте постоянного повторения наших усилий. Человек пытается снова и снова посмотреть во сне на свои руки — все равно, считает ли он это упражнение имеющим смысл или нет, и все равно, сколько неудач он на этом пути встретит. Только такой способ поведения, как представляется, приносит успех в обучении сновидению. И даже если человек уже овладел техникой сновидения, постоянное повторение этих усилий, как показывает мой опыт, крайне необходимо. Нужно, так сказать, постоянно обновлять собственное намерение входить в сновидение. Такое постоянное повторение усилий приводит в конце концов к несравненной самодисциплине, которая и оформляется в чувстве несгибаемого намерения. Если вы хотя бы один раз познали это чувство, то можно переносить его на любое понравившееся дело.

    Естественно, несгибаемое намерение может быть достигнуто не только через сновидение, потому что буквально все является способным в конечном счете привести нас к этому чувству. Так, толтеки пользуются для развития данного чувства также самыми различными практиками не-делания, принципами Сталкинга и так далее. Единственным условием является то, что соответствующее упражнение должно постоянно повторяться. В этом случае со временем проявляется совершенно особенный энергетический эффект, который можно назвать “освобождением энергии”. Дон Хуан говорит об этом: “Несгибаемое намерение является также избытком силы, которая становится свободной, когда точка сборки фиксируется в иной позиции, чем обычно”. 148)

    Эта освобожденная сила или энергия и есть то, что в произведениях Кастанеды определяется как “личная сила”. Целью воина является накопление как можно большего количества этой силы, потому что она и является той энергией, которая делает магов способными к их магическим действиям. В этом смысле несгибаемое намерение тоже является методом магов приводить в движение их точку сборки.

    В мире толтекских магов все начинается со следующего акта намерения: воин “намеревается” сдвинуть свою точку сборки и одновременно намеревается овладеть новыми возможностями восприятия, как это происходит, например, в случае сновидения. Все начинается с намерения посмотреть во сне на свои руки. Если результат достигнут, то есть смотрение на руки действительно удается, то воин изучил путь взаимодействия с новым намерением. Он достиг способности, которая подчиняется отныне непосредственно его собственному намерению, его личной силе. И если, например, воин обучается в сновидениях летать, то он, собственно, обучается намерению летать. Когда он однажды познает все чувства и ощущения, связанные с полетом, то ему потребуется только вызвать у себя вновь эти чувства — снова намереваться, — и он уже летит.

    Этот же принцип действует и в обычном мире и касается любого практического акта обучения. Но в обычном мире мы изучаем только различные намерения делания, и они уже стали столь привычны для нас, что мы не замечаем самой сущности акта обучения. При делании мы находимся в постоянном заблуждении, будто самым существенным являются цели нашего делания. В действительности же трудность состоит совсем не в уверенности в целесообразности любого избранного делания, а в изучении отдельных шагов, которые имеют минимальное отношение к конечным целям.

    Это обстоятельство лучше всего пояснить примером: возьмем, скажем, обучение езде на велосипеде. Целью такого делания является более быстрое и без особых усилий передвижение от одного места к другому. Однако данная цель не играет при обучении практической способности ездить на велосипеде совершенно никакой роли, в лучшем случае, она служит шпорами для людей в их усилиях в процессе обучения. Собственно же обучение езде на велосипеде заключено в обучении на практике поддерживать равновесие, которое мы здесь используем новым способом. В контексте толтекского учения маг бы сказал, что надо научиться намереваться иметь это новое состояние равновесия. Но если однажды познали намерение этого равновесия, то надо только вспомнить все связанные с этим чувства — и уже все функционирует. Отсюда видно, сколь малую роль в обучении играют цели, потому что наш пример действует, в принципе, для каждого практического делания, для каждой способности, которой мы обучаемся. Однако мы все слишком легко забываем об этом, потому что цели, которые, в сущности, являются делом разума, а не практики, имеют столь высокую ценность в нашем мироописании. Толтеки хорошо знают об этом ослеплении людей и сокращают акт обучения до того, чем он на самом деле является: делом намерения, делом личной силы.

    Дон Хуан поясняет это вновь и вновь своим ученикам; так, он объясняет изумленному Кастанеде: “Есть только один способ учиться. Этот способ — войти в это все самому. Один разговор о силе бесполезен. Если ты хочешь узнать, что такое сила и если ты хочешь накапливать ее, ты должен сам ко всему прикоснуться”. 149) По этой причине недостаточно, если здесь я только поясню, что надо понимать под личной силой и несгибаемым намерением. Читателю было бы все это непосредственно ясно, только если бы он сам занялся практическими упражнениями толтеков, такими, например, какие описаны в главе о не-делании. Но поскольку эти упражнения не столь уж просты, а при определенных обстоятельствах могут быть даже опасными, то я хотел бы привести одно простое упражнение не-делания, которое может пояснить все вышесказанное. Я сам выполнял это упражнение, которое, в сущности, является не-деланием фиксирования взгляда, как вспомогательную технику в искусстве сновидения. Оно быстрее всего может помочь не-практику понять, что же это значит — зафиксировать точку сборки в необычном положении. При этом упражнении приходится косить глазами, но не бойтесь, для зрения это совсем не опасно.

    Речь идет об упражнении “контролируемого скашивания глаз”, которое я называю еще “объединением равного”. Вам нужны для выполнения упражнения два одинаковых объекта, например, две похожие гальки одинаковой величины, две игральных кости или любые другие, по возможности, одинаковые предметы. Важно то, что они не должны быть больше вашего большого пальца. Вы можете также просто попробовать это упражнение с двумя одинаковыми кругами, изображенными на рисунке 11, которые специально придуманы для этого эксперимента. Расположите свои предметы подобным образом рядом друг с другом, причем расстояние между ними не должно превышать десяти сантиметров.

    Расстояние от глаз до предметов должно составлять примерно 15–20 сантиметров. Глаза по возможности должны смотреть на объекты сверху вниз по вертикали. Далее мы начинаем скашивать глаза. При этом можно заметить, что объекты заметно перемещаются по направлению друг к другу. Далее косят глазами так, что объекты — или круги на рисунке 11 — взаимно перекрывают друг друга. При этом у нас возникает визуальное впечатление, что между двумя объектами появляется третий точно такой же объект. Вначале этот полученный от скашивания глаз объект может казаться несколько расплывчатым, но при некоторой тренировке удается совершенно легко настолько ясно воспринимать этот в действительности не существующий объект, как если бы он на самом деле лежал перед глазами. Иногда в начале упражнения картины, наоборот, удаляются друг от друга, но это тоже легко преодолевается при тренировке. Упражнение должно получиться уже через несколько минут. Если нет подходящих предметов под рукой, попробуйте прямо сейчас с кругами на рисунке 11, при этом книгу надо развернуть на 90 градусов.


    [Рис. 11. Эксперимент “не-делания”.]


    Если упражнение вам все-таки не удалось, перечитайте еще раз все указания, потому что при точном выполнении это неделание получается всегда. Если у вас не получается четкой картины, то есть контуры не видны ясно, то попробуйте просто изменять во время упражнения расстояние между предметами и глазами, (в большинстве таких случаев его нужно уменьшить), и вы увидите третий предмет совершенно отчетливо.

    Вы также несомненно заметите, что во время выполнения подобного упражнения невозможно ясное мышление, потому что, как и всякое не-делание, оно приводит к остановке внутреннего диалога. Поскольку речь идет о не-делании, не является также необходимым верить в смысл или цель упражнения. Потому что всегда, когда человек действует без ожиданий или веры в успех, речь идет о не-делании. Упражнение приносит нам ощущение, что человек может целеустремленно и уверенно действовать даже тогда, когда он не связывает с действием никаких специфических ожиданий. Именно данная целеустремленная уверенность является прообразом того, что толтеки называют несгибаемым намерением. Если упражнение вам удалось, то вы выучили при этом новое намерение, намерение “объединения равного”. Поэтому попробуйте упражнение еще раз. Вы убедитесь, что теперь оно удается вам совершенно легко и первоначальные проблемы уже не существуют. Причина — в совсем простом обстоятельстве: вы уже знаете, что вы намереваетесь сделать, чтобы в результате две картины соединялись и давали третью.

    Внимание, которое необходимо, чтобы объединить два объекта в одну картину, очень похоже на внимание, которое используют при сновидении. В обоих упражнениях — сновидения и контролируемого скашивания глаз — используется второе внимание, и воспринимаемое удерживается при этом не благодаря разуму и разговору, а благодаря нашей воле, контролируемому намерению.

    Один из эффектов, вызываемый вышеприведенным упражнением, становится не сразу заметным: эффект освобождаемой и накапливаемой энергии. Потому что, как говорит дон Хуан: “Особенность силы в том, что она незаметна, когда ее накапливают”. 150) Возможно, вы спросите, откуда берется эта сила, которая высвобождается и накапливается? Ответ прост: при вышеприведенном упражнении — если оно правильно выполняется, — совсем немного сдвигается ваша точка сборки. Только этот сдвиг позволяет совершенно новое восприятие и слияние двух объектов в один-единственный. Благодаря сдвигу точки сборки становится более подвижной ее обычная фиксация на повседневном мире. А подобное ослабление равнозначно освобождающейся энергии.

    Мы даже не представляем себе, сколько энергии, сколько силы необходимо, чтобы удерживать фиксацию точки сборки в нормальной позиции; сколько энергии нам требуется, чтобы быть “нормальными”. Некоторое представление об этом напряжении, о необходимой для этого силе можно получить, если призадуматься, что естественная усталость, которую ощущает каждый па исходе дня, является продуктом истощения нашей энергии, которая нужна нам для фиксации точки сборки в позиции “нормальности”, бодрствующего осознания. Усталость выражает стремление точки сборки расслабиться и сдвинуться в позицию сновидения. И только процесс сна восстанавливает нашу энергию осознания. Такое объяснение проливает свет на причину, по которой нам необходимы наши сны. Естественные науки также экспериментально пришли к выводу об очевидной необходимости сновидений для жизни, но они не могут объяснить причину. Толтекское представление о точке сборки и ее передвижении не только бросает свет на “почему?” в данном вопросе, но и превращает весь процесс в практически используемую возможность.

    Все техники не-делания осуществляют различные сдвиги точки сборки — от легких до самых глубоких, которые практики к тому же учатся контролировать. Поэтому для них становится возможным сознательное распределение своей энергии, несмотря на то обстоятельство, что даже толтеки не в состоянии замечать свою накопленную энергию. Но, в противоположность обычным людям, воины знают, что нормальность — фиксация нашей точки сборки — нуждается во всей нашей энергии. Однако упражнения не-делания позволяют им удерживать их точку сборки в беспрестанном движении. Этот процесс ведет к вышеназванному высвобождению энергии и при этом — к освобожденному восприятию.

    Видящие определили, что при таких процессах энергия перераспределяется от точки сборки к нашему связующему звену с намерением. Они “видели” это, наблюдая за воинами во время, когда последние занимались не-деланием, и регистрируя определенные изменения яркости силы свечения в различных областях светящегося кокона. Они видели, как в ходе тренировок связующее звено с намерением становилось все сильнее и сильнее. Чем более энергии собирается на связующем звене, тем сильнее будет влияние мага на намерение и, следовательно, на свою судьбу.

    Человек замечает, когда накапливается определенное количество энергии. Это выражается в большинстве случаев в спонтанных действиях магов, которые наш разум не считает возможными. Толтеки говорят в таком случае о достижении воли или просто об освобожденном связующем звене с намерением. Практик становится внезапно способным к самым невероятным действиям, он может влиять на вещи или изменять их, даже не касаясь их своим телом. Все явления, которые парапсихология называет телекинезом или психокинезом, попадают в эту область.

    Сам я ощущал волю лишь несколько раз. Она выражает себя обычно спонтанно, в ситуациях, когда этого менее всего ожидаешь. Так, однажды я возвращался домой поздней ночью через печально известную часть города, где было полным-полно пьяных любителей затеять ссору. И я также скоро оказался в неприятной ситуации. Двое пьяных мужчин внезапно появились передо мной из-за угла метрах в двадцати. Заметив меня, они начали сквернословить. Я продолжал идти вперед, но чувство замешательства от этой неприятной ситуации все более захватывало меня. Эти двое, должно быть, заметили мою нерешительность, и один из них угрожающе двинулся мне навстречу. Мне стало дурно, настолько, что я боялся в любую секунду потерять сознание.

    И вдруг я ощутил в середине тела странное чувство, немного похожее на удар электрическим током; нечто выстрелило из моего тела где-то около пупка и ударило пьяницу, который уже подходил ко мне, по ногам. Было так, будто сбоку по его ногам стукнули невидимой толстой балкой. Он упал на землю, потом с трудом поднялся и, крича и дрожа, побежал прочь. Его приятеля охватила такая же паника; оба, к моему удивлению, мчались так, будто от этого зависела их жизнь.

    Сознательно при этом я вообще ничего не делал — это чувство наполнило меня неожиданной силой и освободило меня из неприятной ситуации. Сначала я пытался убедить себя, что здесь речь идет только о глупом случае, но последовавшие далее опыты с волей были столь похожи, что я убедился — дело было действительно в манифестации личной силы, воли магов.

    Мне остается только сказать в заключение, что воли нельзя достичь сознательным усилием, это значит, нет никаких специальных техник, которые бы вызывали волю. Единственный путь к ней лежит в накоплении энергии с помощью различных техник не-делания и в терпении. “Терпение” означает для воина настоящую способность ждать, ждать его “волю”, которая дает истинную возможность влияния на намерение и на судьбу. А до этого времени практикам остается лишь одно: экономно обходиться со своей энергией, с жизненной силой, без которой как маги, так и обычные люди являются только беспомощным игрушечным мячиком в руках власти судьбы.

    6.2. Жесты и предвестники

    "И человек познает в сказках и стихах истинную историю мира. Тогда от одного тайного слова уносится прочь вся ложная сущность."

    (Новалис)

    Возможно, читатели спрашивают себя, почему я ставлю перед каждой главой эпиграф. Это не стилистический искусственный прием, и не сентиментальная причуда. Я понимаю подобные девизы и афоризмы не как простые сентенции, но как провозвестники. Толтеки используют такие предвестники как практическое вспомогательное средство. Искусство посылать предвестники принадлежит к области знаний о намерении и является для магов практическим делом. По этой причине в произведениях Кастанеды снова и снова появляются стихи испанских романтиков, таких, как Хуан Рамон Хименес или Сесаро Вальехо. Возможно, читателю до сих пор не ясно, что же представляет собой такой предвестник и для чего он нужен. Поэтому я хочу попытаться пояснить этот вопрос, поскольку он имеет немаловажное значение для практического взаимодействия с намерением.

    О доне Хуане и его толтекских спутниках постоянно сообщается, что они любили стихи. Можно, конечно, сказать: ясное дело, каждому нравится хорошее стихотворение. Но для толтеков это предпочтение имеет еще и более глубокую причину. Чтобы пояснить эту причину, я должен сначала обратиться к поэтам, которые играют особенную роль как творцы лирических произведений, роль, которую можно понять также как историко-культурную функцию. Дон Хуан высказывает по данной теме следующие мысли: “Поэты… неосознанно тяготеют к миру магии. Но поскольку они не являются магами на пути к знанию, притяжение — это все, что у них есть”. 151)

    Особенно сильно выступает на передний план это стремление к магическому волшебному миру в литературном течении романтизма. В пространстве немецкой культуры нужно прежде всего назвать Гофмана, Тика и Новалиса. Я лично предпочитаю Новалиса, потому что он выражает поэтическим образом многие мысли магов с необыкновенной прозорливостью. Я бы хотел привести здесь один пример, стихотворение, где говорится о смерти и где глубоко прочувствована мысль о “смерти как советчике”. Это отрывок из стихотворения Новалиса “Песня мертвых”:

    Помогите нам только связать духа земли,
    Помогите понять смысл смерти
    И найти слово жизни;
    Однажды вас возвратят назад.
    Твоя власть должна скоро исчезнуть,
    Свет, данный тебе при рождении, — поблекнуть,
    Совсем скоро тебя свяжут,
    Дух земли, твое время истекло.

    Стихотворение напоминает нам об окончательной предопределенности всего живущего, но здесь обыгрывается также тема, непонятная для обычного человека. Таково, например, выражение “свет, данный тебе при рождении” — определение, типичное для толтекских видящих. Таким образом, поэт выполняет функцию видящего, которая поднимает его высоко над обыденностью и помогает понять трансцендентное положение вещей. Большинство поэтов выполняют эту посредническую функцию между трансцендентно-святым и человечески-обыденным совершенно неосознанно, на что и указывает дон Хуан. Однако Новалис очень хорошо понимал свою роль. Он пишет, например: “Поэт и проповедник были прежде одним и тем же лицом, и только в более позднее время они разделились. Однако настоящий поэт всегда является проповедником, так же как настоящий проповедник всегда остается поэтом. Не должно ли будущее снова возвратить прежнее положение вещей?” 152)

    Функция проповедника является посреднической ролью, о которой я говорил выше. Согласно Новалису, это справедливо и для поэтов, чьи корни находятся в том же самом трансцендентном фундаменте. Маги тоже понимают себя как проводников духа, абстрактной власти судьбы и творения, которую они проявляют своими делами и произведениями. Все вышесказанное касается, несомненно, и Кастанеды, который в своем поэтическом описании пережитого в мире магов выходит за пределы простого сообщения и превращает все в единое произведение искусства. Толтеки и понимают себя преимущественно как людей искусства, что, однако, в связи с современным понятием “человек искусства” может быть неверно истолковано. Настоящие произведения искусства выражают глубинную сущность реальности, они занимаются тем, что остается скрытым от обывательского, повседневного взгляда среднего человека. В связи с этим предвестники имеют совершенно особое значение, о котором и говорит дон Хуан:

    “Маги обучаются искусству посылать вперед ищущих дорогу, предвестников, которые исследуют границы нашего восприятия. Это — еще одна причина, почему я люблю стихи. Я воспринимаю их как предвестников. Но, как я тебе сказал, поэты не знают столь же хорошо, как маги, чего могут достичь такие предвестники.” 153) Итак, предвестники исследуют границы человеческого восприятия; они показывают имеющиеся у нас возможности нашего целостного осознания. Вот пример:

    Вы все, конечно, знаете французского писателя Жюля Верна (1828–1905), который основал литературное направление фантастики своими книгами “20 000 лье под водой”, “Путешествие вокруг Луны” и “От Земли до Луны”. Жюль Верн описал за сотню лет, в 1865 году, приземление космического корабля с экипажем на поверхность Луны, событие, которое произошло в действительности только в 1969 году. И хотя у Жюля Верна используется другой вид ракетного топлива и астронавты не нуждаются в скафандрах, однако в целом описание прилунения было вполне точным. И это было сделано в то время, когда еще не думали даже о конструировании автомобиля, не то что о космических кораблях с людьми на борту. В книге “20 000 лье под водой” Жюль Верн дает описание подводной лодки, об открытии которой тогда тоже еще никто не думал. Литературный мир Жюля Верна должен был стать действительностью только спустя сто лет.

    Очень часто можно слышать утверждение, что Жюль Верн предсказал в своих произведениях будущее, и, возможно, кто-то сделает вывод, что именно поэтому его можно называть предвестником. Однако это не так. Жюль Верн не предсказывал будущее — он исследовал и измерил в своих книгах человеческие возможности. И в этом смысле можно говорить о нем как о предвестнике в понимании толтеков. Такие предвестники ни в коей мере не предсказывают какое-то детерминированное будущее, потому что таковое не существует, но они постигают широту человеческого осознания и общие возможности нашего познания.

    В рамках такого подхода проблема выдумки в литературе предстает в совершенно новом свете. Может ли писатель или поэт действительно что-то “открыть”? Не схватывает ли он в своем представлении всегда именно те вещи, которые он имеет где-то в глубине себя? Литературный акт творчества, как представляется, имеет в своей основе нечто большее, чем только плод фантазии автора. Откуда-то он должен брать свои образы, свои идеи; нельзя творить из пустого ничего. И даже если бы Кастанеда был писателем, описывающим фиктивные события, то однажды мог бы появиться кто-то (например, я), кто осуществил бы на практике все это, до сих пор придуманное, совершенно так, как это было в случае Жюля Верна. Однако в этом отношении я должен ввести некоторое ограничение, которое не может быть упущено в определении литературного творчества: нужно очень точно определять различие между конструкциями нашего разума и истинным творчеством. Конструкция всегда разумна, она строится по правилам уже известного, в то время как истинное творчество всегда содержит некий необъяснимый, новый элемент, который выходит за узкие рамки известного.

    Но не будем больше касаться проблемы фиктивного и рассмотрим, каких предвестников знают толтеки и как они используют их? В действительности большая часть толтекского учения состоит из таких предвестников, которые называются “сказки о Силе”. Так в оригинале называется четвертая книга Карлоса Кастанеды, которая вышла в Германии под названием “Кольцо Силы”. Так, например, двойник или освобождение путем перепросмотра жизни являются “сказками Силы”. Для дилетанта или ученика магов рассказы силы звучат сначала как сказки или мифы, которые должны пояснить какое-либо символическое содержание. Таким образом, они кажутся символами. И обычный читатель книг Карлоса Кастанеды не поднимется выше этой ступени символического понимания рассказов. Это ни в коем случае не упрек, потому что первая ступень взаимодействия с рассказами силы по необходимости требует символического понимания. Однако многим не ясно, как можно подняться над этой ступенью. Можно посоветовать самому повторить содержание рассказов и сделаться прототипом каждой истории. Я говорю здесь не об акте фантазии, но о действительной реализации рассказа по другую сторону от какого бы то ни было символизма.

    В этом отношении предвестник является рассказом, который показывает нам наши действительные возможности. Сможем ли мы когда-нибудь использовать эти возможности — зависит от различных факторов. Здесь следует назвать прежде всего терпение и способности к использованию возможностей практика. Под способностями я понимаю прежде всего, естественно, личную силу человека, свободную энергию, которая представляет собой абсолютную предпосылку для любого акта восприятия. Сказки о Силе — нечто большее, чем просто сказки или истории; они являются предвестниками действительных действий магов и как бы сценариями спектаклей, которые ставятся на магической сцене. Такое положение дел, к сожалению, никогда не сможет понять не-практик, и рассказы Силы останутся для него всегда только рассказами.

    Для меня и моих спутников, однако, они не остались только рассказами, но превратились в конкретные действия Силы. Я описывал, например, как непосредственную практику искусство сновидения, которое для многих читателей, кажется, представляет только странный вид игры ума. Так, двойник для меня не является больше персонажем рассказа, но непосредственно достигнутой реальностью. Многие другие примеры я уже описал в этой книге.

    Вообще в произведениях Кастанеды очень много рассказов Силы, но они чаще всего упоминаются как бы мимоходом и потому излагаются коротко. Один из этих рассказов повествует! о ночных бабочках, которые имеют для толтекских магов особое значение. Дон Хуан говорит о них: “Ночные бабочки с незапамятных времен являются доверенными друзьями и помощниками магов.” 154) Далее он сообщает, что ночные бабочки — это послы силы, которые выполняют, так сказать, посредническую функцию между Силой, намерением и магами. И я тоже всегда невнимательно читал это место в книге “Кольцо силы”, поскольку эта тема была мне совершенно непонятна. Рассказ о ночных бабочках оставался для меня всего лишь рассказом до тех пор, пока не произошло событие, о котором я хочу рассказать. Я выбрал эту историю, потому что она является переходной к другой теме данной главы — теме о жестах. Жесты — совершенно особенный способ, которым пользуются маги, чтобы посылать послов к Силе, к намерению. И при этом вряд ли существует лучший способ выполнить эту задачу, чем естественные посланцы — ночные бабочки.

    Я — сновидящий, поэтому все новое в моей жизни начинается с особенного сновидения. Так, однажды я видел во сне большую бабочку, которая порхала вокруг меня. Она демонстрировала мне свое впечатляющее искусство: она то превращалась в светящийся шар, то вновь обретала свой обычный облик. Я внимательно следил за ней. Затем она влетела прямо в мое лицо, и я почувствовал, как объединились наши энергии. Я воспринял это как очень приятное и обогащающее чувство. Затем я проснулся.

    На следующий день — это был конец лета — большая бабочка влетела в дом и стала беспокойно кружить вокруг лампы. Я начал говорить с ней и сказал, что она может не волноваться, потому что ей нечего бояться меня. Тогда она уселась на стену и я подошел к ней поближе. Ее глаза, казалось, сверкали, они были как два оранжево-красных светящихся шара, до краев наполненных таинственной энергией. Я почувствовал, что бабочка рассматривает меня снизу доверху своими глазами. Она взлетела и вновь начала кружить возле лампы. Я раздумывал, как бы мне сделать бабочку своим другом. И тут меня осенило: я предложил ей напиться. Я завернул рукав рубашки и сунул руку под водопроводный кран. Мокрую руку я протянул к порхающей бабочке как практический жест моего намерения. Я сказал ей, что она, вероятно, испытывает жажду и что она может спокойно сесть на мою руку, чтобы напиться. Сначала бабочка осторожно облетела мою руку, однако затем, к моему удивлению, уселась на нее, вытянула свой длинный хоботок и действительно стала пить.

    Влага на моей руке на глазах уменьшалась от летней жары, и это был вопрос мгновений, пока моя рука не стала вновь сухой. Ночная бабочка начала беспокойными движениями своего хоботка выискивать последние микроскопические капельки влаги в порах и складках руки. Затем она свернула свой хоботок и начала ползти по моей руке. Она целеустремленно продвигалась вверх, к моему лицу. Добравшись до моего рта, она снова развернула свой хоботок. Хотя я не мог этого видеть, однако я отчетливо ощущал ищущие движения тоненького зонда в углу моего рта. Щекотание ее лапок по моей коже было мне очень приятно. Однако она задержалась у моего рта не слишком долго и продолжала карабкаться выше и выше. Следующую остановку она сделала у моего левого глаза, и процедура повторилась. Только теперь бабочка пила из моего глаза. Мое веко непроизвольно вздрагивало от щекотки, что, казалось, нисколько не беспокоило бабочку. После того как она, видимо, достаточно напилась, она еще долго ползала по мне. Позже я вышел с бабочкой на моей рубашке из дому в ночь, где я отправил ее лететь с посланием к Силе. Я просто сказал: “А теперь лети!” — и она исчезла.

    После этого случая у меня установились особо дружественные отношения с ночными бабочками. Всегда, когда одна из них но ошибке или целенаправленно влетает в наш дом, я предлагаю ей пищу. Большие ночные бабочки больше всего любят воду с медом и капелькой рома или другого алкогольного напитка. Маленькие бабочки охотно пьют фруктовые соки, например яблочный. Ночные бабочки любят находиться поблизости от людей, но только если они точно знают — а это они чувствуют, — что им не угрожает никакая опасность. Тогда они могут часами сидеть на одном человеке; похоже, они наслаждаются большим энергетическим полем человека. Некоторые мои спутники тоже научились позже практическому обхождению с ночными бабочками и завязали с ними дружбу. Такие живые отношения всегда начинаются с жеста. Как гостю-человеку в качестве знака расположения предлагают пищу и напитки, точно так же приветствуют и гостей нечеловеческого вида. Иногда летними или осенними вечерами наш дом представляет собой необыкновенно любопытное зрелище. Часто на нас усаживаются сразу по несколько ночных бабочек, или просто сидят на столе, точно в мире нет ничего более обыкновенного.

    Такой вид дружбы — это первый шаг назад, к утерянным первоосновам нашего существования, при которых, согласно легенде, звери и люди жили вместе в дружбе и взаимосвязи. Поэтому не прогоняйте бабочку, если она залетела к вам но ошибке, и прежде всего — не делайте ей зла. Последствия такого необдуманного действия могут быть совершенно неописуемы, потому что ночные бабочки — это старинные друзья власти судьбы, которая после такого случая может объявить вам открытую войну. Именно по таким причинам нередко и возникают болезни, которые заболевшие пытаются объяснить как летний грипп или нечто подобное. Слишком редко люди приходят к мысли, что болезни и несчастья могут возникнуть оттого, что они забыли, что являются частью природы, частью духа. Если же вы хотите завязать дружбу с ночными бабочками, с окружающей природой и с вашей судьбой, то вы должны показать это избранному вами партнеру. Только тогда ночные бабочки, окружающие люди или счастье придут к вам. И объявление о таком намерении происходит всегда с помощью какого-нибудь жеста. Однако этот жест никогда не должен быть связан с эгоистическими ожиданиями; он должен скорее исходить из нашей внутренней сущности. Можно, вероятно, сказать, что истинный жест должен исходить из сердца, потому что оно является выражением нашей внутренней открытости всему живому, а вместе с тем и духу, той силе, которая руководит нашей судьбой. Дон Хуан говорит об истинных жестах:

    “… дух прислушивается только тогда, когда тот, кто к нему обращается, говорит жестами… Эти жесты не являются, однако, знаками или телодвижениями, — это действия истинной непринужденности, действия величественности, истинной щедрости, истинного юмора. В качестве жестов для духа маги проявляют все в себе и спокойно предлагают это абстрактному.” 155)

    Все заклинания и ритуалы магов и шаманов во всех традициях преследуют данную цель, однако из-за жестких рамок ритуала очень многие забывают внутренний элемент — истинную радость. По этой причине толтекская традиция отмежевывается от ритуалов и подобного им, потому что они, к сожалению, слишком легко могут превратиться в неподвижный, догматический формализм. Нечто подобное произошло и с христианством, и прежде всего — с католической церковью. К сожалению, ей очень редко удается быть проводником истинной радости жизни, истинного светлого духа, который был вначале основой всех действий и ритуалов церкви. Сегодняшние люди должны вновь обратиться к духу, однако не существует проторенных, широких дорог, чтобы достичь его. Но первый шаг всегда и у всех одинаков: вновь ощутить радость жизни, без которой наша жизнь превращается в неодушевленный механизм.

    * * *

    Современная бессмысленная жизнь, принимающее все большие размеры отчуждение как раз и указывают на недостаток естественной радости жизни, что выражается в большинстве случаев в досаде и чувстве безрадостности всевозможных оттенков. Современный человек должен сначала вновь обрести желание жить, прежде чем он сможет разбудить свой дух к новой жизни. Все подходит для этой цели, пока существует хотя бы один предвестник на пути к счастливой жизни. Некоторые люди находят вновь свои внутренние чувства, когда слушают музыку, другие — при чтении стихов или прозы, некоторые — когда они выезжают “на природу”, — и все эти пути одинаково хороши. “Применяй все, чем ты располагаешь”, — сказал мне мой бенефактор, и он оказался прав. Только если мы вновь найдем истинные чувства, которые являются предпосылкой для истинной радости, может измениться наша судьба и судьба всего человечества. Дух, Сила, намерение или как там его еще назвать, придет, если вы вновь обретете ваши чувства. Возможно, дух даже даст вам несомненный знак своего присутствия, предзнаменование, откровение, которое укажет дальнейший путь вашей судьбы.

    6.3. Предзнаменования и оракулы

    "Но мы не принимаем во внимание, что дух, в силу своей первоначальной, также психологически несомненной автономии, всегда в состоянии проявлять самого себя."

    (К. Г. Юнг)

    В двух последних главах мы рассмотрели, как маги приходят к Силе, к намерению. Но я уже указывал в главе 6, что и само намерение со своей стороны приходит к людям и проявляет себя. Толтеки называют такой акт откровения предзнаменованием, или знаком. Подобные предзнаменования появляются обычно в начале какого-то действия. Таким образом, всегда можно истолковать обстоятельства, сопровождающие начало какого-то дела, как такого рода знак. Маги наблюдают множество кажущихся незначительными мелочей и событий в окружающем мире, которые обычному человеку ни о чем не говорят. Однако нельзя утверждать, что маги читают подобным образом будущее, они получают посредством знаков важнейшие указания о тенденциях всего происходящего. Такую информацию о тенденциях дальнейшего направления развития судьбы можно также определенным способом “провоцировать” или вызывать заклинаниями. Этой цели служит, в основном, предсказание, которое представляет собой определенные техники вопрошать судьбу. Две данные темы я и хочу сейчас осветить, чтобы завершить рассмотрение вопроса о намерении, о судьбе.

    Чтобы коротко и ясно представить данный круг вопросов, я должен еще раз вернуться к восприятию и его механизмам. Прежде всего требует пояснения, как понимают толтеки воспринятое в плане знаний о намерении. Я уже сказал, что намерение определяет в конечном счете наше восприятие, и именно по этой причине является властью судьбы. Поэтому толтеки называют воспринятое, которое обычному человеку является как окружающий мир, “зданием намерения”. Дон Хуан поясняет по этому поводу: “Намерение воздвигает перед нами здание и требует от нас, чтобы мы вошли в него. Именно так понимают маги все, что происходит вокруг них.” 156) Следовательно, здание намерения является выражением всего того, что намерение принуждает нас воспринимать посредством связующего звена. Все это было бы слишком фатально, если бы намерение не сообщало бы нам одновременно также информацию о внутреннем порядке воспринимаемого. Такая информация заложена уже в основных структурах воспринимаемого, и она проявляется всегда в тот момент, когда мы входим в какое-либо новое здание намерения.

    Все это звучит намного сложнее, чем проявляется на практике. Но предпосылкой для практического распознавания предзнаменований и знаков является звучащее, то есть способное к функционированию связующее звено. Предзнаменования и знаки — это, по существу, жесты духа, намерения, которое оно делает по отношению к нам, людям; жесты, совершенно аналогичные тем, которые мы только что описали в предыдущей главе, только на этот раз они идут в обратном направлении. Дух говорит с нами посредством этих жестов, он показывает нам свое намерение. Однако нужно различать различные виды такого откровения: настоящие предзнаменования или требования, а также указатели пути и подтверждения. Все эти виды знаков руководят магом на его пути в мире, при прохождении через различные здания намерения. Ниже я хочу осветить подробнее различные виды жестов духа но отношению к людям.

    Самый значительный вид знаков — настоящие предзнаменования, которые мы можем определить по их основной структуре. Они всегда состоят их трех частей, то есть из трех отдельно воспринимаемых элементов. Если я, например, столкнулся внезапно с каким-то человеком, и в это время почувствовал порыв ветра, в момент, когда солнце прорвалось из-за туч, — я восприму это как такое предзнаменование. Такой вид знаков уже не является простым указанием судьбы, намерения, — это непосредственный приказ, так сказать, недвусмысленный намек. Если кроме человека, с которым я столкнулся, никого поблизости нет, то толкование знака очень просто — оно относится именно к этой личности. Жизнь этого человека отныне — новое здание, намерения, в которое мы должны войти. В этом случае маги говорят, что у них есть знак в отношении данного человека. Этот знак обязывает их далее активно заботиться о встреченном человеке.

    Приведенный пример является, конечно, экстремальным случаем, потому что одновременность указывает на особенно сильное предзнаменование. Конечно, подобные предзнаменования не всегда относятся к людям. Они могут относиться ко всему и вся, и могут принимать самые разнообразные формы.

    Очень трудно по этой причине понятно рассказать о предзнаменованиях. Но они — это как раз то, что обычный человек знает как странное совпадение кажущихся случайными событий. Нередко они незаметны для обычного человека и открывают себя лишь обостренному чувству мага. Общим у всех подобных предзнаменований является лишь то, что всегда три заметных элемента следуют друг за другом или происходят одновременно. Дон Хуан говорит о предзнаменованиях, имеющих три составные части, что они являются “всегда повторяющимся образцом, который каждый раз заметен, если намерение хочет указать на что-то особенно значимое.” 157)

    Маги руководствуются исключительно подобными предзнаменованиями, и они никогда не начнут что-то новое, не получив соответствующего знака. Как раз по этой причине и невозможно просто прийти к магу и попросить его взять в ученики. Магам всегда нужен знак судьбы, предсказание, чтобы подтвердить такую активность. Поэтому и ученику нужно сначала предсказание, связующий знак о своем учителе для того, чтобы могло развиваться плодотворное сотрудничество. Все другое было бы “действием против судьбы”, что для обеих сторон могло бы иметь фатальные последствия. Однако с другой стороны, если маг имеет знак по поводу определенного человека, и этот знак подтверждает, что данная личность должна войти в мир магов, то маг приложит все усилия, чтобы привлечь этого человека. Только предзнаменование играет в данном процессе решающую роль, так как в нем однозначным способом проявляется указание власти судьбы.

    В связи с этим всегда возникает вопрос, может ли маг однозначно толковать какое-либо предзнаменование, потому что иные случаи в целом позволяют самое разнообразное толкование. На практике предсказательные процессы обычно бывают очень ясными и однозначными, но, как уже указывалось, для такой ясности необходима четкая и действующая связь с намерением. Некоторые люди, даже не являясь магами, имеют изначально способное к функционированию связующее звено. Они столь же хорошо, как и маги, объясняют все происходящее в их жизни. Большинство таких людей имеют очень хороший, сильный и естественный стиль жизни; они живут в согласии со своей судьбой, а не борются с ней. О толковании предзнаменований дон Хуан обобщающе говорит следующее:

    “…Когда маг истолковывает знак, он совершенно точно знает ею значение, не имея ни малейшего понятия о том, откуда приходит это знание. Это одно из самых непостижимых следствий его связующего звена с намерением. Маги имеют возможность получать знания непосредственно, надежность этих знаний зависит от прочности и четкости их связующего звена И поскольку маги целенаправленно стремятся к пониманию и усилению этой связи, то можно сказать, что они все постигают интуитивно — безошибочно и точно. Истолкование знаков — обычное для магов дело. Ошибки случаются лишь в случае вмешательства личных чувств, затуманивающих связь мага с намерением. В других случаях их непосредственное знание функционально и безошибочно.” 158)

    Я бы хотел привести только небольшой пример подобного знака. В то время, когда произошел этот случай, я как раз искал жилье. Живу я в городе, где постоянно ощущается нехватка жилья. И я раздумывал о различных возможностях, как бы мне все же снять подходящую квартиру. В тот день, когда я как раз собирался заняться поисками, мне трижды встретилась на улице одна и та же женщина. Я знал ее и раньше — она была моим куратором в первый учебный год. Затем я не видел ее более трех лет. И вот она уже в третий раз за этот день встретилась мне на улице. Я решил последовать за ней, потому что мне было очевидно, что событие имеет предзнаменовательный характер. Она прямиком привела меня к посредническому бюро для ищущих квартиру. Я подумал, что она тоже ищет жилье, но когда я вошел в бюро, она сидела за письменным столом — она руководила этой фирмой. И как раз в этот день она получила подходящее предложение, которое я сразу же принял. Так я нашел жилье без долгой беготни, дачи объявлений и подобной волокиты. Сила, намерение предложило мне это жилье, и я должен сказать, что я во всех отношениях доволен им. Безусловно, предзнаменования распространяются на всевозможные вещи и дела, но этот случай был очень типичным. Трехчленный знак, который указывает на вход в новое здание намерения. В этом случае это было здание и в прямом смысле слова.

    Другой вид знаков представляют указатели пути и подтверждения. Они не столь заметны, как настоящие знаки, но имеют огромную важность для практики магии. В аллегории о здании намерения мы могли бы сказать, что здесь речь идет об указателях пути внутри здания, которые дает нам намерение, чтобы мы не заблудились внутри. Настоящие знаки, о которых шла выше речь, всегда указывают на возможность или необходимость вхождения в новое здание намерения, тогда как подтверждения и указатели пути являются внутренними характеристиками этого здания. Такие указатели пути могут, однако, как и все проявления намерения, принимать любую форму и образ. Поэтому я буду придерживаться только наиболее общих параметров, чтобы пояснить, что же понимать под указателем пути. Указатель пути — это нечто такое, что обычный человек называет странным случаем. Так сказать, подходящий странный случай. Например, я думаю уйти из дома и навестить друга. И в это время я слышу, как по телевизору кто-то говорит: “А не лучше ли остаться здесь?”

    Это я и делаю, и через пять минут приходит ко мне очень важный гость, с которым иначе мы бы не встретились. Это — типичный пример указателя пути. Указатели пути не имеют такого деления на три части, как знаки, они скорее являются кажущимися случайностями, которые, однако, по своей структуре точно вписываются в ход выполняемого действия и осмысленно изменяют его.

    В этом плане для мага имеют значение многие мелочи. Так, дон Хуан часто руководствуется действиями ворон, которые имеют для него характер знаков, потому что ворона является его животным-нагвалем. Лично я получаю указатели пути из поведения кошек. Если на моей дороге лежит мертвая кошка, которую переехала машина, то я просто поворачиваю назад, потому что такого рода плохой знак не предвещает ничего хорошего в дальнейшем продолжении начатого дела. Этот указатель пути для меня — как предупреждающий знак. Кто-то, может, скажет, что это все только глупое суеверие, но результаты показывают правоту магов. По моему мнению, намного наивнее верить в случай, ведь сама жизнь и упорядочивающее осознание являются чем-то большим, чем слепое попадание в цель наудачу.

    Следующий вид проявления намерения представляют подтверждения, которые маг может получить от всех и от всего в мире. Здесь тоже можно определить снова и снова повторяющуюся основную структуру событий. Такое подтверждение обычно протекает следующим образом: раздумывают о каком-либо деле или говорят на определенную тему. Однако при этом человек не уверен, является ли верным то, что он думает или говорит. И именно в тот момент, когда осознают это, вдруг холодильник издаст громкий звук, или гремит гром, или какая-то вещь падает с грохотом со стола. Подобные шумы, которые возникают внезапно и следуют сразу же за чем-то сказанным или за мыслью, толтеки называют согласием Силы или просто подтверждением. Подтверждения могут происходить и любым иным способом, например, как внезапный порыв ветра или еще что-то, но они всегда имеют одинаковое значение: человек находится на правильном пути. Сила, намерение говорят нам таким образом: “Правильно! Продолжай и дальше!”

    Надо, однако, очень четко различать эти три основных вида знаков, потому что не все странные и необычные “случайности” или события имеют одинаковую ценность, т. е. одинаковое значение. Самое большое значение имеют настоящие знаки, которые всегда указывают на что-то значительное и новое, чем нам следует заняться. Указатели пути служат для коррекции курса, которую следует предпринять на данном этапе. Подтверждения не имеют столь важного значения, хотя именно они могут быть очень полезны для начинающего на пути магии. Для опытного практика подтверждения служат прежде всего поводом повеселиться еще и потому, что некоторые шумы, принадлежащие к подтверждениям, на самом деле вызывают смех, так что действительно нелегко удержаться от улыбки. Вы, наверное, и сами можете догадаться, о каких шумах я говорю.

    Все эти знаки указывают магу его личный путь в мире, они маркируют дорожные повороты, объезды и верстовые столбы на пути его судьбы. Он постоянно ищет проявления намерения, которое руководит им таинственным образом и помогает вести лучшую, более сильную жизнь.

    Я хочу коснуться последней темы данной главы, и вопрос здесь стоит о том, как можно спросить о чем-нибудь у намерения. Если маг не знает, как он должен дальше поступить, тогда он не просто придумывает что-то, но спрашивает у намерения, как ему быть дальше, какой путь избрать. Обычно он отправляется для этого на какое-то важное для него место и ожидает там знака. В исключительных случаях он использует также оракула, чтобы получить проявление намерения, то есть спросить судьбу. Этот метод применяется обычно тогда, когда к магу приходит пациент или ищущий совета человек со своей проблемой.

    Естественно, существуют различные виды оракулов, и сегодня очень многие системы предсказаний вновь становятся популярными. Мы можем назвать среди них таро, китайскую Книгу Перемен и древние германские руны. Во всех этих системах человек имеет дело с мудрыми методами вопрошания судьбы, и все они, безусловно, выполняют свое предназначение. Однако точность ответов такого оракула во многом зависит от практика, от того человека, который задает и толкует ответы. Здесь мы должны избежать главного недоразумения, которое возникает при работе с данными мудрыми системами, поскольку очень часто при пользовании ими делают вывод, что оракул предсказывает четко определенное будущее. Однако это не так. В лучшем случае они дают информацию об общих тенденциях нашей судьбы, о планах, которые есть у намерения в отношении нас. Они могут подсказать спрашивающему, что ему следует предпринять в своей дальнейшей жизни и как ему лучше это сделать. Однако в дальнейшем судьба проживается каждой отдельной личностью, потому что никакой оракул не подменяет собою жизнь, а служит лишь вспомогательным средством для ориентации.

    Я не буду здесь вдаваться в подробности относительно вышеназванных систем предсказаний, хотя на практике я много занимался ими. По данной теме существует достаточно интересной литературы. Однако я хочу подробно описать одну типичную мексиканскую систему предсказаний, которая в своей архаичной простоте содержит основы любого оракула. Мексиканские маги, так же как толтеки, используют для опроса судьбы простую систему предсказаний с помощью зерен кукурузы.

    Имеются различные формы предсказаний с помощью кукурузных зерен, но все они берут за основу обыкновенное бросание зерен. Для гадания необходимо иметь 24 кукурузных зерна и плотный прямоугольный шерстяной или полотняный платок, который должен быть достаточно большим. Вопрошающий оракула усаживается на одном конце платка, а задающий вопросы — на противоположном конце. Нецелесообразно вопрошать оракула для самого себя, потому что в данном случае собственные ожидания могут перекрыть связь с намерением, и мы получим неверный результат. Поэтому вопрошающий оракула и человек, желающий узнать свою судьбу, никогда не могут быть одним и тем же лицом. Если вопрошающий оракула является магом, то он садится лицом к предпочтительной для него стороне света, а если он не маг, то он садится лицом к северу. Пациент или человек, желающий задать вопрос, садится напротив, и обращает лицо в направлении к югу, потому что с юга приходит сила.

    Затем начинается процесс общения с судьбой. Человек, задающий вопрос, должен громким голосом произнести свое желание или просьбу, обращаясь скорее к Силе, чем к предсказателю. Когда просьба высказана, предсказатель призывает намерение. Он делает это таким же громким голосом, поскольку в противном случае результат может быть ошибочным. Он кричит трижды: “Намерение!” или: “Судьба!” При третьем крике он бросает кукурузные зерна над платком, причем непременно левой рукой, ведь левая рука является рукой второго внимания, Силы. Правая рука не может дать желаемого результата, поскольку она является рукой разума, первого внимания.

    Когда зерна брошены, ответ находится перед глазами. Только в том случае, если зерна упали за границы платка, весь процесс — вплоть до мельчайших подробностей — может быть повторен. Причем повторять можно в общей сложности не более трех раз. Если зерна продолжают скатываться с платка, гадание должно быть прервано без результата.

    В случае, если все зерна оказались на платке, следует толкование ответа. Оно, естественно, находится в тесной взаимосвязи с вопросом ищущего совета. Если он, скажем, спросил, вылечится ли он от болезни, то очень важным является, оставляют ли зерна свободной прямую линию между ним и предсказателем. В данной форме предсказания этот параметр является важнейшим. Если кукурузные зерна перекрывают прямую линию между магом и пациентом, то излечение пока невозможно. Препятствия, которые символизируют зерна, закрывают прямой путь к исцелению. Если же существует свободная линия, то свободен и путь к исцелению, и на этом пути отсутствуют препятствия.

    Таков общий вид справки, даваемой данной формой оракула. Она или говорит, что путь к намерению вопрошающего открыт, или же — что путь закрыт. При определенном опыте предсказатель может прочесть по числу и положению кукурузных зерен вид и свойства препятствий или испытаний; таким образом, он может сказать, что ожидает спрашивающего.

    Исходя из числа кукурузных зерен в различных углах платка, он может дать точную справку по поводу всех тонкостей соответствующего ответа. Это зависит в основном от ориентации платка по различным сторонам света. Север показывает способности и сильные стороны спрашивающего, восток — его мысли и планы, запад — чувства и склонности, а юг — его скрытые силы и потенции. При этом очень важным является и то, сколько зерен находится в том или ином углу платка. Четные числа указывают на равновесие, нечетные — на неравновесие. Число три и кратные ему говорят о динамике и движении, число четыре и кратные ему — о гармонии и стабильности.

    В этом смысле имеются сотни мелочей, которые предсказатель может увидеть, применяя эту кажущуюся столь простой систему. Но я не хочу углубляться в данную тему и оставляю за интересующимися право самим проникнуть в тайны оракульского искусства. А лучшим и единственным путем учиться, как и всегда, является практика и ничто иное, кроме практики. И, прежде всего, это относится ко всему тому, что связано с темой судьбы и намерения. Так и Карлос Кастанеда приходит в конце концов к выводу, что “естественное знание намерения было доступно всем, но овладели им только те, кто был готов исследовать его.”

    7. Партия воинов нагваля

    "Толтек — это тот, кто знает тайны сталкинга и сновидения.

    Они все являются толтеками. Они образуют небольшую группу, которая пытается сохранить живой традицию более чем трехтысячелетней давности."

    (Карлос Кастанеда)

    Теоретическое и практическое представление толтекского учения было бы неполным, если бы мы оставили без внимания очень важный аспект: самого толтека, человека, изучившего три искусства: сталкинг, сновидение и намерение. Эти практики ведут толтеков к ориентированной на свободу, самостоятельной жизни. Но, несмотря на эту подлинную самостоятельность, толтеки образуют небольшие группы, которые состоят из определенного числа практиков, называемых воинами. Одна такая группа обозначается как “партия воинов нагваля” или “поезд нагваля”. Люди, принадлежащие к такой группе, объединяются и руководствуются общим стремлением к свободе и истинному знанию. Существуют специальные правила, по которым образуется подобная группа. Так, отдельные воины партии воинов нагваля должны принадлежать к определенным человеческим типам. Внутри группы различные люди выполняют разные задачи. Об этом я и хочу рассказать в данной главе. Прежде всего, следует указать, что никто не может собрать подобную группу просто по своему желанию. Связь между отдельными личностями в группе постоянно укрепляется посредством предзнаменований, то есть Сила сама выбирает соответствующих людей. Только власть судьбы имеет право решающего голоса в том, способен ли человек стать воином, ищущим свободу и знания, а также определять, какие спутники будут его сопровождать в его поисках. О толковании подобных предзнаменований я уже рассказал в предыдущей главе. Кроме того, отдельные воины принадлежат к основным человеческим типам, из которых состоит раса людей. Поэтому сначала займемся типологией.

    Толтеки подразделяют все человечество на четыре основные группы, каждая из которых впоследствии может быть дифференцирована более тонко. Такое фундаментальное деление противоречит европейской мысли о единстве и принципу равенства. Однако в пространстве индейской культуры подобное деление по закону четырех повсеместно распространено и представляет собой необходимость космического порядка (см. главу 3.1). Аналитическая психология также приходит сегодня к такому заключению: Юнг различает четыре типа функционирования, которые проявляются, соответственно, господством одной из четырех фундаментальных психических функций. Юнг поясняет результаты своих исследований следующим образом:

    “Я различаю в целом четыре основные функции, две рациональные и две иррациональные, а именно: мышление и чувствование, ощущение и интуицию.” 160) Исходя из этого основополагающего различия, Юнг приходит затем к выводу о “…базирующихся на этих основных функциях человеческих типах, которые можно назвать мыслительным, эмоциональным, интуитивным и ощущающим типами… Дальнейшее деление на два класса позволяет направление движения либидо, а именно: интроверсия и экстраверсия. Все основные типы могут принадлежать как к первому, так и ко второму классу.” 161)

    Мы кратко представили основную типологию людей, разработанную Юнгом в его программном произведении “Психологические типы”. В этом труде он дает подробное и точное описание отдельных типов, которые мы не будем здесь приводить по причинам объема книги. Однако они полностью, вплоть до мельчайших подробностей соответствуют типологии толтеков. Но для Юнга всеобщая типологизация не является жестким образцом; по его мнению, происходит всевозможное смешивание чистых типов. А толтеки убеждены, что человеческие типы выступают, в основном, в своих чистых формах, и только процесс воспитания обманывает нас кажущимся смешением типов. Их типология базируется, собственно, не только на свойствах характера, но и на природном различии светящихся коконов соответствующих человеческих типов.

    Итак, обратимся непосредственно к толтекской типологии людей:

    “Женщины-воины называются “направлениями”, четырьмя углами квадрата, четырьмя темпераментами, женскими личностями, существующими в человеческом роде.

    Первая — Восток. Это порядок. Она оптимистична, беззаботна, обходительна, как устойчивый бриз.

    Вторая — Север. Это Сила. Она находчива, резка, пряма, несгибаема, как сильный ветер.

    Третья — Запад. Это чувство. Она интроспективна, совестлива, артистична, подобна прохладному порыву ветра.

    Четвертая — Юг. Это рост. Она питает, она шумна, застенчива, тепла, как горячий ветер.” 162)

    Всегда существуют две различные группы женщин, которые одновременно представляют вышеназванные типы: сталкеры и сновидящие. Оба эти основополагающие направления Юнг бы описал как экстравертные и интровертные типы. Сталкеры занимаются миром и поэтому экстравертны. Сновидящие менее “реалистичны” в обычном смысле слова и поэтому прежде всего интроверты. Однако такое деление является дополнительным по отношению к основному делению по четырем сторонам света. Толтеки говорят, к примеру, о южных или северных сталкерах или о западных или восточных сновидящих. В этом плане возможны любые комбинации, откуда следует, что существует восемь различных женских типов, четыре сновидящих и четыре сталкера.

    Мужчины также подразделяются на четыре группы, однако на этом классификация заканчивается. Интроверсия и экстраверсия, как представляется, не играет здесь значительной роли. Рассмотрим сейчас толтекскую классификацию мужчин:

    “Трое мужчин-воинов и курьер представляют собой мужской тип деятельности и темперамента.

    Первый тип — любознательный человек, ученый, благородный, на него можно положиться, он спокоен, полностью предан выполнению своей задачи, какова бы она ни была.

    Второй тип — человек действия, очень переменчивый, большой весельчак и ненадежный компаньон.

    Третий тип — организатор за сценой, загадочный, непознаваемый человек. О нем нельзя ничего сказать, так как сам он никакой информации о себе не сообщает.

    Четвертый тип — курьер. Это помощник, неразговорчивый, бесстрастный, действует очень хорошо, если его должным образом направить, но не может действовать полностью самостоятельно.” 163)

    Здесь совершенно четко проявляется соответствие человеческим типам у Юнга: любознательный человек соответствует типу мыслителя, человек действия — эмоциональному типу, организатор — интуитивному типу, а курьер — ощущающему. И даже если толтеки исходят из того, что смесь различных типов является только кажущимся, обусловленным воспитанием искажением, но и им известен один промежуточный тип, который объединяет в себе свойства всех четырех типов. Этот тип встречается как среди мужчин, так и среди женщин. В таком случае говорят о редко встречающемся двойном существе, чей светящийся кокон имеет необычную структуру, он, можно сказать, разделен на две части — правую сторону с волнообразным движением энергии, а левую — с вихревым движением. У нормального светящегося яйца движение всегда однообразно.

    Двойные существа отличаются также другими особыми свойствами, к примеру, по причине двойного бытия они обладают необыкновенно большим потенциалом энергии, которую могут применять для самых разных целей. Кроме того, имея, в сущности, все свойства различных человеческих типов, они являются идеальными посредниками между людьми. Толтеки используют практически все эти особые свойства, доверяя таким двойным существам, так называемым нагвалю-мужчине и нагвалю-женщине, руководство группой воинов. Например, дон Хуан был таким нагвалем-мужчиной, которому было доверено руководство его группой воинов. Подобную роль вождя не следует, однако, понимать превратно. Нагвали — это не люди, издающие приказы для других, но проводники, которые показывают всем участникам группы путь к свободе.

    “В личностном смысле нагваль-мужчина является опорой, он постоянен и неизменен. Женщина-нагваль всегда воюет и в то же время она расслаблена, Ее осознание постоянно, но не напряжено. Оба они отражают четыре типа их пола как четыре варианта поведения.” 164)

    В настоящее время, когда одинаковое мышление сделалось центральным модусом социального порядка, мысль о различии определенных человеческих типов звучит для многих как еретическая. Она оскорбляет всемогущих божков идеи равенства нашей цивилизации. Однако типизация совсем не обязательно содержит и ценностную составляющую. К. Г. Юнг поясняет необходимость изучения различных человеческих типов следующим образом:

    “По вине психологического различия людей — этого самого необходимого фактора именной энергии человеческого общества — не падет никак социальное законодательство. Поэтому совершенно необходимо говорить о различных человеческих типах. Эти различие каждое в своем роде, обуславливают различное понимание счастья, чего не сможет никогда сделать даже приблизительно самое совершенное законодательство.” 165)

    Это высказывание говорит само за себя. Оно содержит также некоторые важнейшие: мысли, которые имеют главное значение для партии воинов толтеков. Так, Юнг говорит о различии типов как о “самом необходимом факторе жизненной энергии человеческого общества”. Это надо понимать таким образом, что видовое различие приводит к некоего роду поляризации среди людей, и эта поляризация создает определенный перепад напряжений, из которого вытекает любая социальная энергия и потенция. Разнообразие с необходимостью вызывает какое-то развитие, в то время как одинаковость препятствует ему. Это — энергетический принцип, который касается буквально всех процессов, протекающих в человеческом обществе. И толтеки прекрасно осознают это, предписывая разнородность типов внутри партии воинов.

    Толтекская группа воинов состоит из двух двойных существ: нагваля-мужчины и женщины-нагваль; четырех мужчин: ученого, человека действия, организатора и курьера нагваля; восьми женщин: восточной, северной, западной и южной сталкеров и восточной, северной, западной и южной сновидящих; далее, в идеальном случае, такая группа имеет еще группу курьеров из трех человек, которые могут быть или мужчинами типа курьера или южными женщинами.

    Такое максимальное различие членов партии дает самую полную энергию, какая вообще может существовать в каком-либо человеческом обществе; эта группа в конечном счете дает наибольшее возможное разнообразие. Я не стану отрицать, что подобные энергетические перепады напряжений могут привести и к самым большим столкновениям внутри группы. Я сам довольно часто сталкивался с этим, и Кастанеда постоянно упоминает о противоречиях внутри его группы воинов. Но чем более развивается осознание отдельных членов группы, тем реже возникают подобные напряжения, и тогда энергия может направляться только на осмысленные цели. Да и сами такие столкновения и противоречия являются весьма полезными для развития осознания, даже если вначале они и не кажутся таковыми.

    Другой важный аспект вышеприведенной цитаты Юнга — то обстоятельство, что разнородность людей обусловливает их различное представление о счастье. Тип мыслителя переживает чувство счастья в тот момент, когда он с полным пониманием размышляет о каком-нибудь предмете; понимание связано для него со счастьем самым тесным образом и потому является его жизненной целью. Человеку, для которого главным является ощущение, мысли значат очень мало, его счастье — в переживании настоящего, поэтому главным для него является ценность момента. Интуитивному типу не удается связать с настоящим моментом слишком многого, для него существует только “завтра”. Он лишь тогда по-настоящему счастлив, когда может работать для будущего. Эмоциональный тип очень мало интересуется настоящим или будущим, он постоянно концентрируется на одной проблематике: считает ли он что-либо хорошим или плохим. Это эстет, который расцветает только в соответствующем окружении.

    Согласно моему опыту, эти типы существуют повсеместно, и их основополагающее различие каждый может наблюдать в своем непосредственном окружении. Если мы игнорируем различия, мы создаем этим искусственно-стерильный климат, в котором люди не могут действительно развиваться и процветать. Юнг тоже прямо указывает на невежество современного так называемого “социального” законодательства в этом отношении. Толтеки используют в полной мере подобное естественное различие людей в своих группах. Так, каждый член партии выполняет особые задачи, которые не могут выполнить остальные, и наоборот. Дон Хуан рассказывает о том, как в свою бытность учеником он был поражен тем, как была организована группа воинов его учителя:

    “С удивлением и радостью он обнаружил, что ни один не имеет более высокого ранга, чем другие. Некоторые выполняли задачи, которые были непосильны для других, — но они делали это, не раздумывая.” 166)

    Далее я хотел бы поближе рассмотреть отдельные задачи различных человеческих типов внутри одной группы воинов. Любознательный мужчина занимается искусством сталкинга и всеми прилегающими к нему темами. Его рабочая область — царство первого внимания, обычное тело и обычный мир. Все его задачи связаны поэтому с данной сферой. Он — целитель и занимается целительством. В нем он специализируется прежде всего на обычных болезнях человеческого тела; его типичный метод — лечение лекарственными растениями и природными средствами. Одновременно ученый имеет задание заботиться о здоровье всей группы воинов. В данной области он главный авторитет и обучает своих спутников, например, применению и обработке лекарственных растений.

    Человек действия занимается искусством сновидения; у него имеются особые таланты в этом диапазоне возможностей осознания. Он тонко чувствует второе внимание и его движение. Эта чувствительность к внутреннему изменению всех предметов и существ делает его специалистом в деле определения как верной скорости любого действия, так и равновесия сил. Поэтому он является авторитетом в делах равновесия и осознания. Он обучает своих спутников всем тем упражнениям не-делания, которые относятся к его специальной области.

    Организатор — это настоящий шеф группы воинов. Его областью является намерение и поэтому — непосредственный контакт с властью судьбы. Он — знаток скрытых значений всех символов и специалист в делах ритуалов и техник заклинаний. Он рассматривает людей и их проблемы со своего поста — наблюдателя за кулисами. Он познает проблемы взаимодействия всех живых существ и интуитивно чувствует правильные возможности решения. Его типичным занятием является искусство предсказания. Он обучает своих спутников в этом направлении и заботится о функционирующей связи с намерением. Кроме того, в его обязанности входит вся организация внутри партии воинов; можно сказать, что он заботится о точном установлении их социального порядка.

    Курьер нагваля — это, так сказать, помощник нагваля-мужчины. Однако его задача имеет очень большое значение, так как он разведывает как лазутчик и искатель дорог будущие пути и возможности всей группы воинов. Он ведет разведку неизвестного, которое группа должна преодолеть на пути к окончательному освобождению. Результаты своей работы он докладывает нагвалю-мужчине, который далее передает их всей группе воинов.

    Нагваль-мужчина является посредником между этими четырьмя типами, которые без него не имели бы ничего общего. Он заботится о том, чтобы группа работала вместе, и одновременно выступает как ее лидер. Задача нагваля-мужчины — нахождение лазейки к свободе. Он — ведущий на пути всей партии воинов и поэтому является наивысшим авторитетом в делах “пути воина”. К тому же он — прямой представитель намерения, и должен заботиться о том, чтобы группа в истинном духе выполняла свою задачу.

    Он делит свое задание с женщиной-нагвалем, которая имеет равный авторитет и положение внутри группы. Нагваль-мужчина и нагваль-женщина являются, в сущности, одним существом, так как дух освобождения заставляет исчезнуть разделяющие ограничения личности. Женщина-нагваль является далее посредником между женскими воинами группы; она — лидер для них и центр всех женских энергий.

    Четыре женщины-сталкера — специалисты в обхождении с другими людьми и всеми повседневными обстоятельствами. Они — приводная сила партии воинов в обычном мире. Восточная женщина-сталкер ответственна за все обстоятельства, связанные с порядком в области первого внимания, в то время как северная женщина-сталкер специализируется прежде всего на силах, сильных сторонах этого порядка. Западная женщина-сталкер — мастерица в обхождении с человеческими чувствами, ее задачи и область действий находятся здесь. Наконец, южная женщина-сталкер ответственна за рост и развитие первого внимания. В этой роли она наблюдает даже самые тончайшие изменения и новшества в данной области. Она, например, решает, являются ли контакты воинов группы с другими людьми полезными и обогащающими. Рабочая область сталкеров очень велика, так как она охватывает все без исключения альтернативы первого внимания и обычного мира.

    Четыре сновидящих являются высшими авторитетами в своем искусстве. Они обладают прирожденной способностью легкого вхождения в царство второго внимания. Восточная сновидящая — знаток скрытого порядка сновидений. Северная сновидящая знает прежде всего силы и возможности влияния второго внимания. Однако наилучший “нюх” на все эти вещи имеет западная сновидящая, которая является истинным экспертом в тонкостях искусства сновидения. Наконец, южная сновидящая ответственна за рост и развитие второго внимания. Она охраняет новые силы и энергии, которыми занимаются воины группы. Как и сталкеры, сновидящие имеют огромное поле деятельности; но оно относится прежде всего к возможностям не-повседневного восприятия и новым мирам, которые могут быть открыты посредством сновидений.

    Два дополнительных курьера могут выполнять различные задания, которые зависят от того, к какому воину-мужчине или воину-женщине они прикреплены. Курьер мужского пола прикрепляется к одному из трех воинов, курьер женского пола — к одной из женщин-воинов.

    Они помогают в качестве разведчиков и исследователей выполнению задач соответствующего воина. Если, например, курьер прикреплен к мужчине-ученому партии воинов, то он станет его ассистентом и помощником в исследованиях. Он может тогда, к примеру, находить новые лекарственные растения или выполнять что-то подобное. Это же справедливо и при ином прикреплении.

    Вы видите, что порядок такой группы не столь прост, он представляет сложную структуру, в которой каждый выполняет определенные задачи. Эти задачи соответствуют собственной сущности того или иного человеческого типа и дают возможность проявить себя в своей области наилучшим образом. Существование всех других прирожденных типов людей внутри группы способствует тому, чтобы соответствующее лицо не сделалось слишком узким специалистом. Похоже, что природа предусмотрела благодаря типизации, то есть образованию различных человеческих типов, распределение труда и специализацию точно так, как и социальные структуры. Эта же мысль заключена в высказывании, что такая группа представляет собой отражение космического порядка.

    Я уже указывал в главе 3.2 на определяющую взаимосвязь между космогоническими и космологическими мифами и человеческой жизнью. Партия воинов нагваля предоставляет такую возможность достижения совместной жизни в мифе. Если миф оживляется, то он превращается в конкретную возможность и становится жизненным путем.

    Вся толтекская система базируется на такой возможности. Это ни в коем случае не какой-то бессвязный конгломерат отдельных техник и практик. Это нечто целое, полная жизненная система с присущим ей внутренним смыслом. Поскольку вся активность толтеков определяется космическим порядком, целью практики является освобождение от ограничений повседневного, стерильного сознания, которое держит нас заключенными в жизни, ни в коем случае не соответствующей нашему истинному существованию. На место обычного, рутинно-обусловленного способа жизни среднего человека выступает осмысленный способ жизни воина, который вновь открывает все исходные возможности человеческого бытия.

    Партию воинов можно лучше всего понять с помощью аллегории: толтекское знание — это корабль; группа воинов составляет экипаж, команду корабля. Исходной гаванью является обычный мир; цель и пункт назначения корабля — проход к свободе. Но успешным плавание будет только в том случае, если команда готова к нему. Прежде будут предприняты многочисленные тренировочные плавания по морю второго внимания к другим островам восприятия. В этом заключен глубинный смысл упражнений в искусстве сновидения. Отдельные члены команды выполняют на борту различные задачи. Организатор — это, собственно, капитан. Он передает свои указания штурманам: нагвалю-мужчине и нагвалю-женщине. Эти двое являются навигаторами корабля, потому что они знают расчищенную дорогу к свободе. Другие воины тоже выполняют определенные обязанности, которые я поясню только на нескольких примерах. Так, любознательный человек служит корабельным врачом; он заботится о здоровье всех членов экипажа. Курьер нагваля — разведчик, как бы наблюдатель, который своими наблюдениями существенно влияет на курс корабля. Человек действия — нечто вроде боцмана; распределяя груз по палубе, он заботится о том, чтобы корабль поддерживал равновесие, а приказывая ставить паруса, он определяет скорость путешествия. Южная женщина-сталкер определяет, куда разместить новые грузы, в то время как восточная женщина-сталкер следит за тем, чтобы груз находился в порядке, и за его распределением, и так далее. Можно продолжить данный пример и дальше, но я думаю, читатель уже понял, что я хотел сказать такой аллегорией.

    Я тоже являюсь членом партии воинов. Принадлежащих к ней людей избрало само намерение через соответствующие предзнаменования. Некоторые их них находятся на пути толтеков и вместе работают описанным выше образом. Другие пока живут как обычные люди и еще не в полной мере познали и признали свое предназначение. Но ведь вся судьба — как и развитие сообщества воинов, ищущих свободы и знании, это процесс, находящийся в постоянном изменении, и плоды его зреют длительное время. Но главное: никто не может быть принужден к образу жизни воина, потому что его образ жизни — это абсолютная свобода. В таком понимании, однако, заключена надежда, которую разделяю я и мои спутники на Пути толтеков: надежда, что свобода открыта для каждого человека, который стремится к ней с решимостью воина, с несгибаемым намерением

    8. Земля

    "Мы все должны рассматривать себя как часть Земли; не как врага, который приходит извне и пытается подчинить ее своей воле. Мы, те, кто знает значение священной трубки для курения, знаем также, что мы — как часть Земли — не можем навредить никакой ее части без того, чтобы не навредить самим себе."

    (Ламе Деер.)

    Знание толтеков включает одну очень важную тему, которой мы еще не касались: тему о Земле. Лишь она делает возможным наше существование и наше осознание. Знание этого обстоятельства наполняет толтеков глубокой благодарностью к нашей родной планете, которая представляет собой нечто большее, чем человек обычно знает или предполагает. Поэтому в заключение я хочу рассказать о толтекских знаниях о Земле, которая имеет для них совершенно особое значение.

    Первое, на что я хочу обратить ваше внимание в связи с этим, — это природа Земли, ее внутренняя сущность, которая остается скрытой для большинства людей. Большей части человечества неизвестно то обстоятельство, что Земля сама является живым существом. Дон Хуан поясняет своему ученику:

    “Древние видящие увидели, что у Земли есть кокон. Они увидели — существует шар, внутри которого находится Земля. Этот шар — светящийся кокон, заключающий в себе эманации Орла. Таким образом, Земля — гигантское живое существо, подверженное действию всех тех же самых законов, действию которых подвержены и мы.” 167)

    Земля — это не только груда неорганической материи, как поясняют нам в школе, но живое существо, которое является первопричиной существования всего живого, включая и человека. Более правильным было бы сказать, что наша жизнь составляет лишь крошечную частичку этой огромной глобальной жизни. И все другие живые существа на этой Земле точно так же составляют частичку этого сверхупорядоченного, всеобъемлющего существования. Люди, принадлежащие к нецивилизованным народам, говорят о растениях и животных как о наших братьях и сестрах. И это не является ни примитивным естественным сибаритством, ни примитивным пониманием мира, но корректным выводом из того обстоятельства, что Земля — это большая мать всех живых существ.

    В Европе тоже можно иногда услышать слова о “Матери-Земле”, но в устах европейца это звучит обычно как чистая насмешка. Потому что, если Земля — наша мать, то тогда большинство современных цивилизованных людей — явные, бессовестные осквернители своей матери. У нас в большинстве случаев отсутствует даже малейшее уважение к Земле: мы переполняем ее отходами; мы отравляем ее атмосферу, мы насилуем ее буровыми установками и машинами; и мы оскверняем ее, заливая асфальтом, смолой и бетоном только для того, чтобы помчаться на еще более быстром автомобиле навстречу нашей смерти. Ряд таких примеров и сравнений может быть продолжен до бесконечности. Вам нужно только разок оглянуться вокруг, и вы увидите, какой “прекрасный новый мир” создали мы в нашей безграничной глупости.

    На Земле существуют многие миллионы видов растений и животных, и только один из этих видов унаследовал способность осознанно обозревать все остальные: человек. И что делает он с этой способностью? Он использует ее, чтобы эксплуатировать окружающую природу, чтобы вытянуть из нее еще больше прибыли. Но при этом он неправильно оценивает свою глубокую взаимосвязь со всем происходящим в природе Земли, и неуклонно устремляется к своей собственной гибели.

    Мы все должны научиться правильно применять наши способности, и для этого всеобщее изменение осознания более важно, чем вес остальное. Мы являемся частью целостной жизни Земли, и, как часть общего, мы неотделимы от всего остального. Мы призваны научиться существовать в единстве с Землей и ее жизнью вместо того, чтобы бороться против нее. Но все это должно произойти из глубокого внутреннего понимания, а не просто потому, что мы боимся потерять наше жизненное пространство.

    И так называемому цивилизованному человеку тоже придется понять, что существует фундаментальная разница между тем, что он называет “жизнью”, и тем, что действительно представляет собой жизнь. То, что сегодня называется “жизнью”, я бы обозначил как неприкрытое стремление выжить, соединенное с огромным количеством совершенно ненужных вещей. Настоящая жизнь — это жизнь в созвучии и гармонии со всеми существами и вещами на этой живой планете. Как воин, я изучил эту жизнь, и главным учителем такого образа жизни является сама Земля.

    Это может звучать несколько странно, но для толтеков Земля является учителем, да еще к тому же и несравненным учителем. Мы можем учиться у нее, как и у наших братьев и сестер — растений и животных. Для этого необходимо, чтобы человек отказался от чувства собственной важности, потому что иначе, пока он смотрит на все существующее сверху вниз, он не сможет осознать свою истинную судьбу как составную часть жизни Земли. Он должен спуститься назад, на поверхность матери-Земли и целиком и полностью осознать тот факт, что он стоит на одной и той же ступени с растениями и животными. Мы все: животные, растения и человек — разделяем одну судьбу, один общий удел — смертных существ на этой планете. Смерть ставит нас всех на одну ступеньку, в ней вновь объединяются в одно все до сих пор раздельные существования.

    Только на этом базисе возможно действительно практическое обучение. Человек, принадлежащий к нецивилизованным народам, никогда не покидал своей почвы и живет чаще всего в созвучии с природой. Он знает интуитивно, что прогресс в западном понимании — это самая большая глупость, и он знает это, потому что он глубоко чувствует законы равновесия всего живого. А цивилизованный человек, который не чувствует более своей связи с природой, должен бы спросить себя: не являются ли его мысли о прогрессе только дальнейшим ослеплением от избытка самомнения? Разве может “прогрессивно развиваться” естественное равновесие? Знает ли здоровье “прогресс”? Или знает ли “прогресс” счастье? Едва ли. Естественное равновесие не может быть “улучшено”, оно представляет собой вершину, оптимальное соответствие всех внешних условий. Каждое изменение, даже и под прикрытием понятия “священного прогресса”, — это помеха, нарушение равновесия, от которого мы, люди, в конечном счете полностью зависим, и поэтому — тупик.

    Основное требование заключается в том, чтобы изменить нашу внутреннюю установку ко всем элементам природы, если мы хотим продолжать существовать. Часто бывает достаточно честно и искренне говорить с каким-нибудь растением или животным, чтобы вновь ощутить чувство единения со всем живущим. Многим людям делать что-то подобное кажется глупостью, но не боятся ли они при этом и впрямь оказаться глупцами по сравнению с растением или животным?

    За годы моей практики на пути толтекского воина я завязал дружбу со многими растениями и животными, и я был удивлен, что от них можно узнать буквально обо всем и у них можно всему научиться. Дон Хуан тоже постоянно указывает, что прежде всего можно учиться у Земли. Но при этом подразумевается не просто наблюдение закономерностей, царящих в природе, как можно подумать, но действительная, непосредственная коммуникация с другими формами жизни этой планеты. Кто скажет: “это невозможно”, того я хотел бы спросить: “а попробовал ли он хоть один раз сделать это?”.

    Для того чтобы прийти к растению или животному и пообщаться с ними, надо иметь соответствующее расположение духа; так сказать, у человека должно быть правильное настроение и установка, только тогда может осуществиться коммуникация. Животное сразу чувствует, приближаетесь вы с хорошими или с плохими намерениями. Оно не нуждается в размышлениях об этом; оно сразу знает, какой дух вы приносите с собой, с каким намерением вы приходите. В большинстве случаев достаточно одного простого жеста, чтобы уговорить бабочку или птицу сесть на протянутую руку. Если наше намерение ясно и чисто, это не составляет никакой проблемы. Таким образом можно завязать интересную дружбу со многими живыми существами.

    Таким способом толтеки восстанавливают шаг за шагом исходное состояние совместной жизни. И для этого нет необходимости жить обязательно в деревне или “на природе”. Я живу, например, в настоящее время в городе, но и сюда приходят животные, с которыми я дружу, чтобы меня навестить. Часто они приносят с собой послания из отдаленных мест, и тогда я знаю, что там происходит. Ночные бабочки, например, танцуют свои послания; они исполняют определенный танец, информацию которого я непосредственно воспринимаю, если отключаю внутренний диалог и просто смотрю. Знания животных и растений — это, собственно, знания без слов и речи, которое толтеки обозначают как “безмолвное знание” или “знание намерения”. Такое знание доступно для всех людей, но оно включается только тогда, когда человек осознанно стремится к нему.

    Нам должно быть ясно, что все живые существа обладают осознанием, которое, однако, значительно отличается от нашего рефлексивного мышления и познания. Оно очень похоже на осознание первобытного человека или маленького ребенка. Мы все несем в себе кайму этого первоначального вида осознания, оно выражается в наших сновидениях, предчувствиях и чувствах. И если мы снова захотим начать жить по-настоящему, то мы должны научиться доверять нашим снам, предчувствиям и чувствам. А пока мы будем продолжать не замечать их, от нас, будет скрыта существенная часть нашего “я”. Только когда мы сами сделаемся целостными, мы сможем заняться тем, чтобы действительно помогать другим живым существам, будь то люди, животные или растения.

    Это — главная задача толтеков и партии воинов нагваля: помогать всем живым существам в развитии их осознания и активно поддерживать их в этом. Кастанеда говорит по этому поводу: “Если каждый достаточно совершенен, можно помочь большому количеству существ.” 168) Это, конечно, справедливо и в отношении людей; Кастанеда говорит далее: “Всегда имеется возможность передавать знания дальше. Всегда помогают. Помогают словом, небольшой подсказкой… Это делает каждый, кто честно выполняет свою задачу. Все люди могут учиться. Все имеют возможность жить как воины.” 169)

    Но говоря обо всех этих вещах, мы не должны забывать о главном положении — о том, что Земля сама является гигантским живым существом. Толтеки передают по традиции специальное знание, касающееся этого обстоятельства. Они знают, что Земля как живое существо также обладает собственным осознанием. Земля чувствует и воспринимает совершенно аналогично другим живым существам. Поэтому толтеки ведут с Землей непосредственные “разговоры”, конечно, в смысле коммуникации, посредством безмолвного знания. Они знают специальные техники, облегчающие такую коммуникацию. Так, они ищут пещеры, или роют яму в земле, чтобы там схоронить себя на некоторое время. Если человек находится подобным образом как бы под кожей Земли, можно лучше ощущать живую пульсацию ее осознания и даже непосредственно заряжаться энергией Земли, которую далее можно использовать для самых разных целей. Данная энергия имеет совершенно иное качество, чем энергия поверхности Земли. Внутренняя энергия — мирная, спокойная, но необычайно большой силы. По этой причине толтеки погребают себя время от времени, например, если они хотят достичь ясности в каком-нибудь вопросе, или если им предстоит уладить очень трудное дело. Они получают тогда силу и совет у матери всего живого на нашей планете, у самой Земли.

    Нужно самому хотя бы раз испытать это особенное чувство, чтобы действительно понять, что Земля живет и наполнена такой необыкновенной силой, которая далеко превосходит все наши представления. Скажем, если человек проводит целую ночь в пещере, то все его мысли и чувства очищаются; я сам проверял это неоднократно на собственном опыте. Похоже, Земля вытягивает и отфильтровывает все плохие энергии будничной жизни, будь то фрустрация, нетерпение, агрессия или изнурение. У человека возникает чувство значительного облегчения и очищения. Мы как бы возвращаемся на мгновение к началу времен, когда все еще было в согласии друг с другом.

    Ночь в естественной пещере или земляном саркофаге воспринимается в нашем субъективном ощущении времени также намного длиннее, чем ночь в обычном окружении. Восприятие времени в пещере экстремально замедляется, один час такой пещерной ночи сравним с целой ночью в городской квартире. У человека есть время получить ясное представление о всей своей жизни, у него даже возникает ощущение, что именно к этому понуждает нас сама Земля. В непосредственной связи с этим очищением часто возникают видения или другие состояния измененного восприятия. Тогда сама Земля говорит с нами. У Земли, собственно говоря, есть возможность сдвигать своей энергией осознания нашу точку сборки. Таким образом она может поделиться с человеком своими знаниями и опытом. К сожалению, я не могу больше рассказать об этом, потому что мой опыт практически невозможно описать обыкновенными словами.

    Толтеки используют знание о Земле и для своих целительских задач; они даже говорят, что сама Земля является наилучшим целителем. Она, собственно, обладает способностью ограничивать власть смерти. Хотя она и находится тоже под постоянным влиянием силы смерти, но она необъяснимым способом научилась отталкивать от себя эту силу. В связи с этим, я надеюсь, глупые выходки современного цивилизованного человека не изменят этого положения вещей. Поэтому вдвойне хорошо, если по возможности большее число людей снова очнется и начнет собирать опыт, накопленный нашей великой матерью и всеми ее детьми.

    Забудьте как можно скорее и основательнее выражение “Сделайте землю подвластной вам!”. Еще достаточно времени, чтобы найти дорогу из тупика современности и вернуться назад, к самому первоначальному опыту — опыту принадлежности к великому — жизни на Земле. Для этого нам вовсе не надо становиться тупыми или “примитивными”, потому что я говорю не о призыве в стиле Руссо: “Назад, к природе!”, а о действительном понимании основ нашей жизни, которое в силу необходимости превосходит интеллектуальное понимание. Мы не должны отказываться ни от нашего разума, ни от наших исходных возможностей познания. И то, и другое уменьшило бы наше человеческое наследство и свело нас только к части истинной целостности. Нам нужно и то, и другое: разум и безмолвное знание, чтобы объединить их в живое единство — единство нашей личностной сущности.

    На этом учение толтеков о Земле не исчерпывается, оно имеет множество аспектов, которые, однако, всегда принимают во внимание то обстоятельство, что Земля является живым, сознательным существом. Поэтому Дон Хуан всегда ищет со своими учениками особые места, которые толтеки называют “местами силы”. Кастанеда говорит об этом: “Земля — это нечто живое. Такие места — это входы, через которые Земля периодически получает из космоса силу или энергию. Воин должен накапливать эту энергию.” 170) Энергия, о которой идет речь, — это самая чистая жизненная сила, та сила, которая только и способна поддерживать жизнь Земли и населяющих ее живых существ.

    Кастанеда пишет далее об этом: “Каждые восемнадцать дней на Землю приходит волна энергии… Вы можете ее воспринимать. Эта волна энергии может быть сильной или не очень, в зависимости от обстоятельств. Если Земля воспринимает очень большую волну энергии, то она достигает нас везде, где бы мы ни находились. По сравнению с величиной этой силы Земля невелика, и энергия распространяется повсеместно.” 171) Для практически интересующихся я приведу одну дату прохождения волны энергии: 21 июня 1994 года был такой “День силы”. От этой даты вам нужно только отсчитать восемнадцатидневные циклы, чтобы получить все дальнейшие даты. Как говорит и Кастанеда, эту силу можно воспринимать. Сильнее всего она проявляется в горах, и прежде всего — в вышеупомянутых местах силы.

    Места силы постоянно окружены сильным энергетическим полем, которое может ощущаться утонченными органами восприятия мага: они ощущают эту энергию как щекотание или зуд, которые заметны по всему телу. Из этих мест исходит и очень своеобразная расслабленность, которую ощущает каждый, сделавший привал на этом месте.

    Это объясняется непосредственным действием энергии на точку сборки, которая склонна там к смещению. Толтеки используют данное действие, смещая свою точку сборки в другие, новые области восприятия только благодаря энергии такого места.

    По этой причине маги утверждают, что места силы являются проходами в другой мир. Конечно, это нельзя понимать буквально, потому что переход в другой мир — это всегда переход в иное восприятие. Однако этот переход может происходить всегда и в любом месте, если практик имеет для этого достаточно опыта и, главное, достаточно энергии. Но на месте силы такой энергией обеспечены с избытком, поэтому подобные действия удаются здесь особенно легко.

    Естественно, энергию такого места силы можно накапливать и впрок. Для этого подходят, в основном, все упражнения не-делания. Но существуют и особые техники накапливания энергии Земли. Я хочу ниже коротко описать два таких упражнения. Они различны, потому что мужчины и женщины воспринимают энергию разным способом.

    Мужчина укладывается на спину на ровную поверхность, и подтягивает свои ноги таким образом, что подошвы касаются друг друга. Бедра и икры должны по возможности касаться земли. Руки раскинуты горизонтально и предплечье от локтя поднято в направлении к небу. Ладони повернуты друг к другу, пальцы растопырены. Голова при этом упражнении всегда указывает на восток. Уже через короткий промежуток времени можно ощущать, как между ладонями протекает поток энергии. Это означает, что тело начинает накапливать энергию.

    Упражнение для женщин выполняется по-другому. Они должны кувыркаться по земле, совершенно так, как выполняли классический “кувырок вперед” на уроках физкультуры, только тело должно быть предельно сжато, должно быть похоже на кувыркающийся шар. Чтобы избежать неприятных ощущений при выполнении этого упражнения, рекомендуется повязать бедра толстым шерстяным платком. Он предохраняет от неприятного давления на позвоночник и таз, как уверили меня мои женщины-воины. Естественно, существует бесконечное число иных возможностей накопить энергию, но два вышеописанных показали себя на практике как самые эффективные.

    Подобным образом накопленная энергия может, в принципе, применяться для каких угодно целей в соответствии с задачами и склонностями данного практика. Однако самое лучшее применение — для контролируемого сдвига точки сборки, как, к примеру, в сновидении. Энергия Земли помогает практикующему таким образом овладеть его осознанием и в конечном счете — при освобождении последнего. По этой причине толтеки испытывают бесконечную благодарность и любовь к Земле. Но и обычный человек должен осознать, что и его жизненная сила исходит непосредственно от Земли. Все растения, служащие нам пропитанием, произрастают на материнской поверхности, и вся остальная органическая жизнь построена на этом. В связи с этим нельзя забывать и об отце жизни — Солнце. И но данной теме у толтеков есть особое учение, о котором мы не можем поговорить по причинам объема книги. Мы скажем только, что наша природа как светящихся существ делает нас непосредственными детьми Солнца, которое и само есть не что иное, как гигантское проявление светящейся Силы, живое существо непредставимой величины и измерений.

    Однако вернемся назад, к матери, к Земле. Я хочу завершить эту главу еще одним высказыванием дона Хуана, к которому мне нечего добавить:

    “Только если любишь эту Землю с непоколебимой страстью, можно избавиться от своей печали… Воин всегда весел, потому что его любовь неизменна. И его возлюбленная, Земля, обнимает его и осыпает его невообразимыми дарами. Печаль — удел лишь тех, кто ненавидят эту Землю, дающую укрытие всем живым существам… Это милое существо, которое живо до последней пылинки и понимает любое чувство, успокоило меня, оно излечило меня от моей боли и, наконец, когда я полностью осознал мою любовь к нему, научило меня свободе.

    Только любовь к этому великолепному существу может дать свободу духу воина. А свобода — это радость, способность к действию и неустрашимость перед лицом любых препятствий. Это последний урок.”

    9. Заключение

    Надо признаться, что мне не удалось коснуться всех тем, которые я бы хотел осветить в книге. Многие вопросы остались без ответа; а те, о которых мы говорили, могли бы быть освещены полнее. Кроме того, в учении толтеков имеется целый ряд побочных тем, из которых я назвал лишь некоторые.

    Однако моим намерением было — послать предвестников, предложить возможности, которые позволят читателю нового рода взаимодействие с Кастанедой и его произведениями. Эти предвестники — предпосылки: предпосылки разума и предпосылки практики. Я думаю, что такой вид подхода к написанному Кастанедой — единственный, который действительно послужит толкованию его произведений. Я говорю это и как практик, и как теоретик толтекского знания. Это высказывание нуждается в некотором пояснении, и для этого необходимо описать основные возможности подхода к произведениям Кастанеды. Заключительное пояснение призвано еще раз представить основную проблематику и способствовать читателю самому определить свою позицию.

    Какие виды подхода к произведениям Кастанеды вообще существуют? Как принимается учение дона Хуана у нас в Европе? Вилли Кёлер в своем предисловии к книге Корвалан “Путь толтеков” различает три группы читателей, которые демонстрируют различный подход к книгам Кастанеды:

    “В любом случае следует различать среди читателей и любителей Кастанеды по крайней мере три группы: те, кто читают его книги как сказки или легкомысленные фантазии; те, кто принимают “отдельную реальность” за чистую монету, и такие, которые рассматривают его истории и разговоры в форме платоновских диалогов как расширяющую сознание игру мысли и как богатый улов в древнем море возможностей человеческого мышления.” 173)

    По моему мнению, такое деление совершенно правильно, но он забыл еще о четвертой группе: о тех, кто благодаря чтению Кастанеды получили мощный импульс, который их самих сделал толтеками и воинами. И если мы добавим эту четвертую группу, то получим снова исходную группу четырех, проявление типического отражения космического порядка. Эта группа четырех выявляется также из того, что говорит дон Хуан:

    “Имеются три плохие привычки, которые нас снова и снова захватывают, когда мы в жизни конфронтируем с необычными ситуациями. Во-первых, мы можем то, что произошло или происходит, отрицать и поступать так, будто ничего не произошло. Так поступают лицемеры. Во-вторых, мы можем все без оглядки принимать во внимание и так поступать, как если бы мы знали, что происходит. Так делают ханжи. В-третьих, какое-то событие может принудить нас заниматься им, потому что мы не можем его ни отрицать, ни без оглядки принимать во внимание. Так делают глупцы. И ты тоже? Однако есть еще четвертая возможность, а именно — верная, возможность воина. Воин поступает так, как если бы ничего не произошло, потому что он ни во что не верит, и однако он все принимает во внимание без оглядки. Он принимает во внимание не принимая и отрицает, не отрицая.” 174)

    Книги Кастанеды также представляют собой необычную ситуацию для западноевропейского читателя, и можно легко распознать в описанных Вилли Кёлером группах читателей различные “плохие привычки”, о которых говорит дон Хуан. Несмотря на это, я надеюсь, что моя книга сможет заинтересовать все четыре группы читателей. Сомневающиеся могут сомневаться в моих сообщениях и анализе, ханжи могут и далее продолжать во все верить, глупцы могут следовать своему принуждению. Однако мое особое приветствие относится к воинам, тем, кто не верит, и не отрицает, но просто-напросто использует действие всех текстов Кастанеды, чтобы сдвинуть свою точку сборки и взглянуть в лицо необъятному. Я знаю, вас много — там, снаружи, в мире.

    Некоторые из вас спрашивают себя, почему я разделил книгу на две части: теоретическую и практическую. Причина очень проста:

    Мы, люди, состоим из двух частей, тоналя и нагваля, сознательного и бессознательного, и обе эти части говорят на разных языках. И я попытался говорить на двух разных языках, и надеюсь, что это мне удалось. Для меня эти два вида рассмотрения предмета не представляют противоречия, напротив, на практике они объединяются в гармоническое целое. Если мы хотим полностью соответствовать нашему положению в мире как люди, мы не можем исключить ни одну из наших частей. Разум должен точно также иметь свои права, как и другая, более древняя часть человека, которую толтеки называют нагвалем, намерением или безмолвным знанием.

    Обе стороны у каждого человека могут гармонично связываться друг с другом, и такую возможность я могу засвидетельствовать. Толтеки говорят о двух мостах с односторонним движением, которые связывают между собой наш разум и область безмолвного знания. В связи с этим становится ясным, что, собственно, проделывает маг со своими учениками, то есть что изучает обучающийся магии. Духовный дедушка дона Хуана, нагваль Элиас, объясняет своему “внуку”, что

    “…нагваль Хулиан хотел обучить дона Хуана и направить его точку сборки в позицию разума, чтобы он мог развиваться как мыслитель, вместо того, чтобы принадлежать к части необразованной, но эмоционально чрезмерно возбужденной публики поклонников разума. Одновременно он хотел сделать дона Хуана истинно абстрактным магом, чтобы он не оставался частью патологически необразованной публики поклоняющихся неизвестному.” 175)

    Вот по этой причине я и разделил свою книгу на две части. Первая часть должна дать человеку импульс самому размышлять о мире, причем основательным, самостоятельным способом, который перепроверяет и испытывает с точки зрения теории познания нормы современной разумности. Одновременно я оставил свободным место для высказываний толтеков об этом процессе. Вторая часть сообщает о практических опытах и техниках, способных дать импульс к действительно новым возможностям и исследованиям, которые хотя и доступны каждому, однако могут познаваться лишь теми, кто активно прилагает к этому усилия. Обе части образуют мосты между разумом и безмолвным знанием, знанием намерения. Смысл этого поясняет нагваль Элиас:

    “Существует один мост с односторонним движением, который ведет от безмолвного знания к разуму. Этот мост с односторонним движением обозначается как “интерес”. Тот интерес, который является истинным представителем безмолвного знания как источника наших знаний. Другой мост с односторонним движением, который ведет от разума к безмолвному знанию, обозначают как “чистое понимание”. Понимание как истинный представитель разума о том, что разум — это только один остров в бесконечно огромном море, наполненном островами. Человек, у которого работают оба моста с односторонним движением… является магом. Он всегда находится в непосредственном контакте с духом — той животворящей силой, которая делает возможными обе позиции.” 176)

    Я желаю всем людям, которые преодолевают эти мосты, счастья и успеха как в мышлении, так и в действиях. Что же касается тех, кто не чувствует в себе потребность к этому, — я по крайней мере надеюсь, что они теперь согласятся, что в толтекском нагвализме, мудрости толтеков, речь идет о чем-то большем, чем только о “примитивном индейском учении”. Знание толтеков — это знание, которое по своей сложности и основательности не уступает современной науке в западноевропейском смысле, даже если оно и происходит из другого, чуждого нам описания мира.







     


    Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Другие сайты | Наверх