Права пациентов – это группа норм права, касающихся оказания медицинской помощи или необходимости ее оказания гражданам и сформулированных в нормативно-правовых актах России и международных нормах права.

Своими корнями здравоохранное право уходит в эпоху Древней Руси. Именно в то время (X век) появились первые правовые источники, регулирующие отдельные вопросы врачевания, – «Правда Русская», «Церковный устав». Уже в то время существовало несколько способов организации медицины – монастырская медицина, при которой врачевание оказывалось на безвозмездной основе преимущественно неимущим, а также малоимущим; народная медицина (пациентами являлся прежде всего простой люд) и светская медицина, которая была доступна за определенную плату в основном боярам и князьям.

С приходом к власти Петра I одна из его многочисленных реформ была посвящена медицине, в частности были приняты законодательные акты, уделяющие внимание медицинскому делу.

Среди нормативно-правовых актов, посвященных вопросам оказания медицинской помощи, заслуживают наибольшего внимания два – Воинский устав 1716 г. и Морской устав 1720 г. Их создание было обусловлено прежде всего увеличением числа раненых и больных военных, потребовавших изменения военно-медицинской службы.

В Морском уставе уделяется особое внимание ответственности медиков за небрежное и презрительное отношение к больным.[57]

В период расцвета Российской империи появилась так называемая приказная медицина.

Медицинская помощь в больницах «приказной медицины» для социально незащищенных слоев населения оказывалась на безвозмездной основе. Купцы, мещане, другие обеспеченные люди за лечение вносили определенную плату.[58]

Изучение нормативной базы периода расцвета империи, посвященной медицине, позволяет сделать вывод о том, что Россия уже имеет опыт систематизации законодательства, – так, в 1857 г., в ходе реформы правовой регламентации лечебных структур, входящих в Приказы общественного призрения, вышел Свод законов Российской империи, в состав которого вошел Врачебный устав, регулирующий главным образом обязанности и профессиональную квалификацию врачебных инспекторов.

Реформирование государственного устройства императором Александром II привело к введению в центральных губерниях Российской империи земского хозяйственного управления, что привело к возникновению «земской медицины», основной целью которой стало обеспечение равной доступности медицинской помощи всему населению и в первую очередь сельскому.

Юридической основой земской медицины являлись должностные правила для медиков, в частности должностные инструкции для врачей, фельдшеров и повивальных бабок, принятые в 1868 г. Московской уездной управой, т. е. подзаконные акты.

В советский период существовала система охраны здоровья, при которой отношения по оказанию медицинской помощи регулировались, как и в период расцвета русской империи, преимущественно подзаконными актами, что сказалось на особенностях существования нормативной базы в сфере здравоохранения в настоящее время. Государство монопольно владело организационно-управленческими и финансовыми ресурсами в области здравоохранения. Основываясь на принципах земской медицины, гражданам был обеспечен равный доступ к возможности оказания им медицинской помощи на безвозмездной основе.

Нормативно-правовая база здравоохранения РФ сегодня состоит из общепризнанных принципов и норм международного права международных договоров РФ, которые являются приоритетными в случае их противоречия с нормами национального законодательства РФ[59] (к ним относятся универсальные, региональные и двухсторонние международные акты), федерального законодательства в области здравоохранения, а также законодательства субъектов федерации (поскольку здравоохранение по ст. 72 Конституции РФ находится в совместном ведении РФ и ее субъектов).

К универсальным международным договорам в области здравоохранения относятся: Всеобщая декларация прав человека (1948), Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах (1966), Единая Конвенция о наркотических средствах (1961), Хельсинская Декларация всемирной медицинской ассоциации (1964), Венская Конвенция ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ (1998) и ряд других.

В качестве примера регионального международного договора можно привести Соглашение о сотрудничестве в области охраны здоровья населения (1992), Хартию социальных прав и гарантий граждан, утвержденную Межпарламенской Ассамблеей государств – участников СНГ в 1994 г. (глава пятая посвящена охране здоровья), Соглашение об оказании медицинской помощи гражданам государств-участников СНГ (1997), Соглашение о сотрудничестве в решении проблем ВИЧ-инфекции (1998), Соглашение о сотрудничестве в области санитарной охраны территорий государств (2001) и т. д.

Среди двусторонних соглашений можно назвать Соглашение о сотрудничестве между Министерством здравоохранения Российской Федерации и Министерством здравоохранения Республики Кыргызстан в области здравоохранения, фарминдустрии и медицинской науки (1992), Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Азербайджанской Республики о сотрудничестве в области медицины и здравоохранения (1995), Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Зимбабве о сотрудничестве в области здравоохранения (1997), Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Великого Герцогства Люксембург о сотрудничестве в области здравоохранения, медицинской науки и медицинской промышленности (1998) и т. д.

Итак, основные источники пациентского права: международные нормы, которые разделяет Россия, Конституция РФ, федеральные законы и законы субъектов РФ, указы Президента РФ, постановления Правительства РФ, приказы Министерства здравоохранения и социального развития РФ, решения исполнительной власти субъектов РФ и муниципальных властей.

Основными правами пациента являются право на жизнь, здоровье, личную неприкосновенность, личную тайну (нематериальные блага, предусмотренные ст. 150 ГК РФ). Они носят абсолютный характер (в отличие от относительного характера обязательственных отношений[60]).

Фундаментальным источником пациентского права является Конституция России.

Согласно ч. 2 ст. 7 Конституции РФ «в Российской Федерации охраняются труд и здоровье людей…».

Согласно ч.1 ст. 41: «Каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений».

Преамбула Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан от 22.07.1993 г. № 5487-1 (с изменениями и дополнениями) закрепляет приоритет прав и свобод человека и гражданина в области охраны здоровья. Это означает, что право на охрану здоровья имеет приоритет, например, над правом курить и пить без ограничений водку как факторами, вредящими здоровью.

В то же время в ст. 1 Основ говорится: «Государство гарантирует охрану здоровья каждого человека в соответствии с Конституцией Российской Федерации и иными законодательными актами Российской Федерации, конституциями и иными законодательными актами республик в составе Российской Федерации, общепризнанными принципами и нормами международного права и международными договорами Российской Федерации».

Ст. 20 Основ «Основное право пациентов» гласит: «При заболевании, утрате трудоспособности и в иных случаях граждане имеют право на медико-социальную помощь, которая включает профилактическую, лечебно-диагностическую, реабилитационную, протезно-ортопедическую и зубопротезную помощь, а также меры социального характера по уходу за больными, нетрудоспособными и инвалидами, включая выплату пособия по временной нетрудоспособности».

Там же: «Граждане имеют право на бесплатную медицинскую помощь в государственной и муниципальной системах здравоохранения в соответствии с законодательством Российской Федерации, законодательством субъектов Российской Федерации и нормативными правовыми актами органов местного самоуправления.

Гарантированный объем бесплатной медицинской помощи предоставляется гражданам в соответствии с Программой государственных гарантий оказания гражданам Российской Федерации бесплатной медицинской помощи».

Здесь следует отметить, что в нормативно-правовой базе наблюдается значительное количество однородных, но по-разному названных понятий, определяющих право граждан на какую-то помощь по охране здоровья. Однако есть весомые основания считать, что не только граждане, но и не все юристы могут понять, кто и на что имеет право.

Так, в вышеприведенных определениях и нормах медицинская помощь не входит в понятие медико-социальной помощи, что видно из приведенного определения последней, и нигде в законе они не связаны напрямую. Получается, что это разные виды помощи. Например, ст. 20 Основ названа «Право граждан на медико-социальную помощь», но:

• право на бесплатную медицинскую помощь выделено отдельной строкой и в понятие медико-социальной помощи не вошло;

• в Конституции РФ речь идет о праве граждан на медицинскую помощь, а про медико-социальную не говорится;

• ст. 37.1 Основ, которая называется «Виды медицинской помощи», входит в раздел VIII Основ, который называется «Гарантии осуществления медико-социальной помощи гражданам». То есть раздел Основ говорит об одном, а описывает другие виды помощи.

Казалось бы, формальные придирки. Но это не так: ведь имеются в виду источники права.

Посмотрим, например, на определение медико-санитарной помощи в ст. 37.1 Основ: «Первичная медико-санитарная помощь является основным, доступным и бесплатным для каждого гражданина видом медицинской помощи и включает: лечение наиболее распространенных болезней, а также травм, отравлений и других неотложных состояний; медицинскую профилактику важнейших заболеваний; санитарно-гигиеническое просвещение населения; проведение других мероприятий, связанных с оказанием медико-санитарной помощи гражданам по месту жительства».

При всей внимательности здесь невозможно обнаружить такое важное понятие, как диагностика. Но зато это понятие в виде права на «лечебно-диагностическую… помощь» попало в определение медико-социальной помощи, которая, замечу, не дает гарантии бесплатности.

Недоумение испытываешь, читая в ст. 38 Основ, что «первичная медико-санитарная помощь оказывается в амбулаторно-поликлинических, стационарно-поликлинических и больничных учреждениях государственной, муниципальной и частной систем здравоохранения врачами-терапевтами участковыми, врачами-педиатрами участковыми, врачами общей практики (семейными врачами), врачами-специалистами, а также соответствующим средним медицинским персоналом».

Удивляет, собственно, некое подобие обязанности частной системы здравоохранения оказывать основной, доступный и бесплатный для каждого гражданина вид медицинской помощи. Как это понять – нигде не написано, но выглядит странно, особенно, надо полагать, для частных медицинских центров: им, наверное, и невдомек, что они должны работать бесплатно или за счет государства – разъяснений не дано.

Эти «непонятности» переходят в нормативные правовые акты. Так, ежегодно Правительство РФ принимает постановления о программе государственных гарантий бесплатной медицинской помощи населению, в которых перечислены фактически все известные виды медицинской помощи, кроме, как получается, диагностики, которые и входят в бесплатную медицинскую помощь.

В рамках Программы[61] бесплатно предоставляются:

• «первичная медико-санитарная помощь;

• неотложная медицинская помощь;

• скорая медицинская помощь, в том числе специализированная (санитарно-авиационная);

• специализированная медицинская помощь, в том числе высокотехнологичная.

Первичная медико-санитарная помощь включает в себя лечение наиболее распространенных болезней, а также травм, отравлений и других требующих неотложной помощи состояний, медицинскую профилактику заболеваний, осуществление мероприятий по проведению профилактических прививок, профилактических осмотров, диспансерного наблюдения здоровых детей, лиц с хроническими заболеваниями, а также по предупреждению абортов, санитарно-гигиеническое просвещение граждан и проведение других мероприятий, связанных с оказанием первичной медико-санитарной помощи гражданам по месту жительства.

Первичная медико-санитарная помощь оказывается гражданам в амбулаторно-поликлинических и больничных учреждениях государственной, муниципальной и частной систем здравоохранения.

Неотложная медицинская помощь оказывается гражданам в амбулаторно-поликлинических учреждениях муниципальной системы здравоохранения при острых заболеваниях и обострениях хронических заболеваний, не требующих срочного медицинского вмешательства.

Скорая медицинская помощь, в том числе специализированная (санитарно-авиационная), оказывается безотлагательно гражданам при состояниях, требующих срочного медицинского вмешательства (при несчастных случаях, травмах, отравлениях, а также при других состояниях и заболеваниях), учреждениями и подразделениями скорой медицинской помощи государственной или муниципальной системы здравоохранения в порядке, установленном Министерством здравоохранения и социального развития Российской Федерации.

Специализированная медицинская помощь, в том числе высокотехнологичная, оказывается гражданам при заболеваниях, требующих специальных методов диагностики, лечения и использования сложных медицинских технологий.

Медицинская помощь предоставляется в больничных учреждениях и других медицинских организациях или их соответствующих структурных подразделениях в случаях плановой или экстренной госпитализации, требующих применения интенсивных методов диагностики и лечения, круглосуточного медицинского наблюдения и (или) изоляции, в том числе по эпидемиологическим показаниям:

• при заболеваниях, в том числе острых, и при обострениях хронических болезней, отравлениях и травмах;

• при патологии беременности, родах и абортах;

• в период новорожденности.

Мероприятия по медицинской реабилитации (долечиванию) больных осуществляются в больничных учреждениях и других медицинских организациях или их соответствующих структурных подразделениях, а также в санаториях, включая детские санатории и санатории для детей с родителями.

В медицинских учреждениях и других медицинских организациях, а также на дому гражданам может предоставляться медицинская помощь в условиях дневного стационара.

При оказании медицинской помощи осуществляется обеспечение граждан в соответствии с законодательством Российской Федерации необходимыми лекарственными средствами, изделиями медицинского назначения, а также обеспечение детей-инвалидов специализированными продуктами питания».

Данный перечень включает в себя фактически все существующие виды медицинской помощи, что является правовым основанием для ее бесплатного получения.

Однако такие определения, как, например, для неотложной медицинской помощи, создают больше недоумения, чем порядка: неотложная медицинская помощь – это помощь при острых заболеваниях и обострениях, не требующих срочного медицинского вмешательства? Даже комментировать трудно – совершенная бессмыслица: что такое острые состояния, не требующие срочного вмешательства? Может, врачи и понимают, о чем речь, но пациент этого никогда не поймет.

На сегодняшний день ясно одно: законодательство об охране здоровья требует гармонизации и систематизации.

Но пока будем разбираться с тем, что есть.

Так, к правам пациента, помимо сказанного, относятся предусмотренные ст. 30 Основ права при получении медицинской помощи (а не медико-социальной, хотя Раздел VI, куда входит ст. 30, называется «Права граждан при оказании медико-социальной помощи»).

Итак, пациент имеет право на:

1) уважительное и гуманное отношение со стороны медицинского и обслуживающего персонала;

2) выбор врача, в том числе семейного и лечащего врача, с учетом его согласия, а также выбор лечебно-профилактического учреждения в соответствии с договорами обязательного и добровольного медицинского страхования;

3) обследование, лечение и содержание в условиях, соответствующих санитарно-гигиеническим требованиям;

4) проведение по просьбе пациента консилиума и консультаций других специалистов;

5) облегчение боли, связанной с заболеванием и (или) медицинским вмешательством, доступными способами и средствами;

6) сохранение в тайне информации о факте обращения за медицинской помощью, о состоянии здоровья, диагнозе и иных сведений, полученных при обследовании и лечении пациента;

7) информированное добровольное согласие на медицинское вмешательство;

8) отказ от медицинского вмешательства;

9) получение информации о своих правах и обязанностях и состоянии своего здоровья, а также на выбор лиц, которым в интересах пациента может быть передана информация о состоянии его здоровья;

10) получение медицинских и иных услуг в рамках программ добровольного медицинского страхования;

11) возмещение ущерба в случае причинения вреда здоровью при оказании медицинской помощи;

12) допуск адвоката или иного законного представителя для защиты прав пациента;

13) допуск священнослужителя, а в больничном учреждении – на предоставление условий для отправления религиозных обрядов, в том числе на предоставление отдельного помещения, если это не нарушает внутренний распорядок больничного учреждения.

В настоящее время в РФ права пациентов рассредоточены в различных законах о здравоохранении: Основах законодательства РФ об охране здоровья граждан, «О медицинском страховании», «О лекарственных средствах», «О защите прав потребителей», «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения», «О трансплантации органов и (или) тканей человека», «О предупреждении распространения на территории Российской Федерации вируса иммунодефицита человека (ВИЧ/СПИДА)», «О радиационной безопасности населения», «О вакцинопрофилактике», «О государственной социальной помощи» – всего более 30 федеральных законов, а также общих законодательных норм Гражданского кодекса РФ, общих и специальных норм Уголовного кодекса РФ, а также различных подзаконных актах.

Те нормы права, которые, на мой взгляд, требуют комментариев и разъяснений по их применению, будут рассмотрены более предметно.

Статья 12 Гражданского Кодекса РФ перечисляет способы защиты прав, которые применимы и для защиты прав пациентов.

Защита гражданских прав осуществляется путем:

• признания права;

• восстановления положения, существовавшего до нарушения права, и пресечения действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения;

• признания оспоримой сделки недействительной и применения последствий ее недействительности, а также применения последствий недействительности ничтожной сделки;

• признания недействительным акта государственного органа или органа местного самоуправления;

• самозащиты права;

• присуждения к исполнению обязанности в натуре;

• возмещения убытков;

• взыскания неустойки;

• компенсации морального вреда;

• прекращения или изменения правоотношения;

• неприменения судом акта государственного органа или органа местного самоуправления, противоречащего закону;

• иными способами, предусмотренными законом.

Обычно в работе «Лиги пациентов» используются:

• жалобы о нарушении права и требования об устранении нарушений:

– вышестоящему лицу (главврачу, начальнику управления здравоохранения, руководителю органа управления здравоохранения и социального развития субъекта РФ);

– в органы Росздравнадзора и Роспотребнадзора;

– в ОВД, прокуратуру и суд;

– депутатам Государственной Думы РФ;

– в Министерство здравоохранения и социального развития РФ;

– Президенту РФ;

• заявления:

– о проведении служебной проверки по факту нарушения и причинения вреда – руководителю органа управления здравоохранения и социального развития субъекта РФ (система этого ждет, но делать этого не стоит, поскольку она не заинтересована в разрешении ситуации в вашу пользу, а вы рискуете получить доказательство – мнение заинтересованных лиц – против себя);

– о проведении прокурорской проверки в случае наличия вреда и в случае неуверенности в виновности врачей – в прокуратуру по месту происшествия;

– о возбуждении уголовного дела – в ОВД, прокуратуру или в органы в субъектах РФ Следственного комитета при Генеральной прокуратуре РФ – в случае уверенности (и, желательно, при наличии хотя бы каких-то доказательств) в виновности врачей;

– иски о возбуждении искового производства – в гражданский суд;

• обращения, сообщения, комментарии:

– о нарушении прав неопределенного круга пациентов или отдельных пациентов – в органы по профилю нарушения, СМИ.

3. Защита конституционного права на бесплатную медицинскую помощь[62]

По результатам расширенного заседания Общественного совета по защите прав пациентов при Росздравнадзоре Советом было принято решение «О платных медицинских услугах в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения», которое и легло в основу настоящей главы, тем более что проект решения был подготовлен мною.

Совет установил, что ч. 1 ст. 41 Конституции России гласит: «Каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений».

В то же время во время жесткого дефицита государственного финансирования было принято постановление Правительства РФ от 13.01.1996 г. № 27 «Об утверждении правил предоставления платных медицинских услуг населению медицинскими учреждениями», которое в недавнем прошлом позволило здравоохранению выжить за счет денег граждан. Установленные правила определяют порядок и условия предоставления платных медицинских услуг населению (дополнительных к гарантированному объему бесплатной медицинской помощи), в частности, и в государственных, и в муниципальных учреждениях здравоохранения.

В развитие этого постановления в субъектах РФ были приняты приказы о предоставлении платных медицинских услуг населению в государственных и муниципальных учреждениях с утверждением перечней платных медицинских услуг, куда вошли все возможные медицинские услуги, а не только дополнительные к гарантированному объему бесплатной помощи, как это предписано вышеуказанным постановлением Правительства РФ. Например, приказ Министерства здравоохранения Московской области 15.08.2005 г. «Об утверждении перечня услуг, оказываемых государственными учреждениями здравоохранения Московской области на платной основе» содержит около четырех тысяч видов медицинских услуг.

В этой ситуации платность медицинских услуг в России приобрела массовый характер. Возрастание количества платных медицинских услуг в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения происходит, в частности, из-за ухудшения качества медицинской помощи в бесплатной системе здравоохранения, создании различных препятствий при ее оказании. Граждан «выдавливают» из бесплатной в платную систему здравоохранения, не оставляя им порой выбора.

Таким образом, даже частичное разрешение оказывать платные услуги в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения предопределило неизбежность расширения этого сегмента за счет бесплатного.

Скрытая и явная платность в государственных и муниципальных учреждениях стала препятствием для получения медицинской помощи миллионами граждан России.

Большая часть населения России считает, что имеет право на медицинскую помощь, которая должна быть бесплатной и доступной, хотя уже не верит в возможность ее получения. Лишь малая часть населения способна оплачивать медицинскую помощь в полном объеме и меньше половины населения способно осуществлять частичную оплату.

По заявлению Федеральной антимонопольной службы России, в результате смешения платности и бесплатности в одном и том же учреждении деформирована структура цен на медицинские услуги; частные медицинские организации не способны конкурировать с государственными и муниципальными учреждениями, поскольку последние работают на всем готовом, и все, что получают от граждан, является их прибылью. Постановление Правительства РФ от 13.01.1996 г. № 27 «Об утверждении правил предоставления платных медицинских услуг населению медицинскими учреждениями» сегодня стало тормозом в развитии здравоохранения. Платные услуги развращают врачей. Денег в здравоохранении достаточно.

Федеральная служба по надзору в сфере здравоохранения и социального развития сообщила, что провела массовую проверку платных медицинских услуг почти в половине субъектов РФ и выявила множество нарушений в этой сфере.

В то же время главные врачи государственных и муниципальных учреждений здравоохранения сообщают о явной недостаточности государственного финансирования, которое не покрывает необходимых затрат на медицинскую помощь. Заработные платы врачей в 2–5 раз меньше, чем они хотели бы иметь, коммунальные платежи и иные расходы по содержанию имущества государственных и муниципальных учреждений оплачиваются за счет платных услуг. Все это, по их мнению, предопределяет необходимость сохранения платных услуг в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения.

После расширенного заседания Общественного совета, состоявшегося 12.11.2008 г., обсуждение этой темы достигло Президента России Д.А. Медведева, который на вопрос одного из журналистов[63] ответил следующее:

«…Все, что мы делали в рамках нацпроекта – вот это дополнительное медицинское оборудование, – это все, конечно, укладывается в действующий медицинский стандарт, и услуги на этом оборудовании должны оказываться абсолютно бесплатно. Если же кто-то пытается выкраивать, и, по сути, на имущество, медицинское оборудование, приобретенное за счет федеральных средств, еще что-то там зарабатывать, даже при понимании того, что это может быть и какая-то вполне легальная схема, значит, с этим нужно тоже разбираться, и на самом деле за это тоже нужно наказывать. Если есть информация о том, что это оборудование реально используется за деньги, вы мне дайте информацию, я поручу разобраться и Министерству здравоохранения, но и опять же той же самой прокуратуре. Потому что цель была ровно обратная – дать новое оборудование за счет федеральных средств, и чтобы на нем можно было проводить обследования абсолютно бесплатно».

«Минздрав внес в Правительство проект постановления о государственных гарантиях оказания бесплатной медицинской помощи на 2009 год, который увеличивает подушевой норматив гарантий на человека в год с 4,5 тыс. руб. в 2008 году до 7,6 тыс. руб., или на 70 %».[64]

Указанная в данном сообщении сумма касается не пациента, а гражданина России. При этом не все граждане ежегодно обращаются к врачам.

В этой ситуации Совет посчитал необходимым отметить

1. Оказание гражданам платных медицинских услуг в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения, где оказывается большинство всех медицинских услуг в РФ, противоречит ч.1 ст. 41 Конституции РФ, которую нельзя читать иначе, как: «Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданами бесплатно за счет … граждан».

2. Признание Конституционным Судом РФ постановления Правительства РФ от 13.01.1996 г. № 27 «Об утверждении правил предоставления платных медицинских услуг населению медицинскими учреждениями» не соответствующим ч.1 ст. 41 Конституции РФ в части оказания платных услуг гражданам в государственных и муниципальных учреждениях повлечет за собой право граждан на возврат уплаченных за эти услуги средств. Это может обанкротить систему здравоохранения.

3. Понятие «дополнительных» услуг к гарантированному перечню бесплатных медицинских услуг, декларированное законодательством, создает хаос, поскольку это понятие невозможно нормативно определить.

4. Одну услугу можно одновременно «продать» разным источникам финансирования: бюджетам – федеральному, региональному, муниципальному (ОМС, ДМС, научным исследованиям, предприятиям и организациям, гражданам и т. п.), что делает невозможным установить количество медицинских услуг в России, а также их истинную стоимость, а значит, провести корректные макроэкономические расчеты.

На основании изложенного Совет счел необходимым обратиться в различные государственные органы для разрешения следующих вопросов

1. Получение компетентных разъяснений законности оказания платных медицинских услуг в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения.

2. Вывод платных (за счет граждан) медицинских услуг из государственных и муниципальных учреждений здравоохранения, поскольку эти услуги уже оплачены из других источников финансирования.

3. Создание открытой, отвечающей возможностям и интересам населения России модели здравоохранения, не позволяющей манипулировать финансовыми потоками и возлагать бремя оплаты на граждан, уже оплативших медицинскую помощь посредством налогов, взносов иных обязательных платежей, или тем более на граждан, не способных оплачивать медицинскую помощь вовсе.

Согласно ст. 120 ГК РФ учреждением (организационно-правовая форма, к которой, в частности, относятся государственные и муниципальные учреждения здравоохранения) признается организация, созданная собственником для осуществления функций некоммерческого характера и финансируемая им полностью или частично. В нашем случае такой функцией следует считать медицинскую помощь гражданам.

Представление населения России о том, что оно имеет право на бесплатную медицинскую помощь, базируется на приведенной ст. 41 Конституции РФ, поскольку никаких иных упоминаний бесплатной медицинской помощи Конституция РФ не содержит. В таком представлении данная норма выглядит как обязательство государства оказывать бесплатную помощь гражданам в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения. Такое понимание позволяет гражданам требовать реализации этой нормы права в суде, апеллируя к ней как к составной части (содержанию) права на медицинскую помощь. Вполне обоснованно предположение, что граждане при принятии Конституции РФ в 1993 г. голосовали именно за такое ее понимание, и в этом смысле неправомерно допускать ухудшения положения граждан иными толкованиями закона.

Но упомянутое выше постановление Правительства РФ предлагает читать эту статью иначе, а именно: «Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет… граждан».

Понятно, что получается тавтология, а не норма права, и так Конституцию РФ читать нельзя. Следует понимать, что не имеет значения, о какой медицинской помощи идет речь – об оказываемой в рамках базовой программы государственных гарантий бесплатной медицинской помощи или о дополнительной к гарантированному объему бесплатной медицинской помощи (этих понятий Конституция РФ не знает). Важно – где оказывается помощь бесплатно. Это определено Конституцией РФ: в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения. И важно, что после слова «бесплатно» можно поставить точку, поскольку именно в первой части сформулирован смысл обязательств государства и вытекающие из него обязанности государственных и муниципальных учреждений оказывать медицинскую помощь бесплатно – значит, в первой части сформулировано и право граждан.

С точки зрения этого права гражданину все равно, из каких именно источников государство будет обеспечивать финансирование бесплатной медицинской помощи.

В этом смысле любое взимание денег с гражданина на территории государственного или муниципального учреждения следует расценивать как нарушение конституционной нормы.

Однако ряд экспертов считает, что смысл указанной конституционной нормы состоит в том, что она указывает не на право граждан на бесплатную помощь (поскольку прямо такое право не оговаривается), а на источники финансирования бесплатной медицинской помощи, то есть ключевым является не право на бесплатную помощь, а поименование источников финансирования бесплатной медицинской помощи, за счет которых эта помощь оказывается.

Однако такое толкование нельзя признать корректным по следующим причинам.

Решающий довод уже был высказан – при любом толковании нельзя оказывать помощь в государственных и муниципальных учреждениях гражданам бесплатно за счет граждан. Это исключает саму возможность оказания помощи за счет средств граждан в государственных и муниципальных учреждениях.

Кроме того, Конституция РФ – источник права граждан. Глава 2 Конституции РФ, куда входит и ст. 41, так и называется: «Права и свободы человека и гражданина». То есть в ней и содержатся нормы права граждан, а не указания на источники финансирования, с помощью формирования которых будет реализовано право (вообще-то Конституция РФ не должна опускаться до таких мелочей и конкретики).

Если приведенная норма – не источник права, а перечень источников финансирования бесплатной помощи, то оказание бесплатной помощи поставлено в жесткую зависимость от наличия этих источников – соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений. Тогда, если нет источников – нет и бесплатной помощи! И граждане не вправе требовать от государства бесплатной помощи и рассчитывать на нее, если нет соответствующего (а несоответствие всегда можно найти) бюджета и страховых взносов (как нет их сейчас, а есть «единый социальный налог»).

В споре с государством и его учреждениями об источниках финансирования и их достаточности гражданин обречен на поражение, поскольку будет спорить с ведущими экспертами страны (чиновниками и госаппаратом) о глубоко экономических, а не правовых материях, в то время когда человеку нужна медицинская помощь (иногда неотложная).

Получается, что такая трактовка лишает граждан права на бесплатную медицинскую помощь. А объемы и формы бесплатной помощи оказываются полностью в зависимости от возможностей, желания и понимания государственного аппарата организовать бесплатную медицинскую помощь. Это – тоталитарная модель, в которой говорить о праве граждан бессмысленно.

Точку в этом споре ставит понятие «других поступлений», поскольку оно является обобщающим для всех возможных источников, исключая, конечно, деньги граждан. С учетом этого довода норма выглядит вполне правовой, а именно: медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет любых источников финансирования, исключая деньги самих граждан.

В 2002 г. М.Ю. Фуркалюк и А.А. Старченко при участии А.В. Саверского пытались обжаловать постановление Правительства РФ № 27 в Верховном Суде РФ. Изначально было ясно, что это дело должен рассматривать Конституционный Суд РФ, поскольку речь идет о противоречии постановления РФ Конституции РФ. Однако простой гражданин обратиться в КС РФ не может. Именно поэтому дело нами было проиграно (Определение от 25.07.2002 г. № КАС02-373 Кассационной коллегии Верховного Суда Российской Федерации).

Однако это было не полное поражение.

ВС РФ оставил постановление в силе, установив, что утвержденные «Правила определяют порядок и условия предоставления платных медицинских услуг населению (дополнительных к гарантированному объему бесплатной медицинской помощи) лечебно-профилактическими учреждениями независимо от ведомственной подчиненности и формы собственности, в том числе научно-исследовательскими институтами и государственными медицинскими образовательными учреждениями высшего профессионального образования, и являются обязательными для исполнения всеми медицинскими учреждениями».

Тем самым суд подтвердил, что медицинская помощь в рамках государственной программы государственных гарантий является для граждан бесплатной. Это положение вытекает из ст. 20 Основ законодательства об охране здоровья граждан.

Тогда взимание в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения средств за виды помощи, входящие в программу государственных гарантий, противозаконно. Отмечу, что в базовую программу государственных гарантий входят практически все виды медицинской помощи, за редчайшим исключением типа косметической и пластической медицины – да и то, если речь не идет о восстановлении обезображенного лица или тела.

В то же время Верховный Суд РФ отмечает:

«В кассационной жалобе заявитель ссылается также на несоответствие Правил ст. 41 Конституции РФ, предусматривающей, что медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно.

С таким утверждением Кассационная коллегия согласиться не может, поскольку согласно Основам законодательства РФ об охране здоровья граждан в России гарантирован объем бесплатной медицинской помощи в соответствии с программами».

Здесь невозможно согласиться с Кассационной коллегией ВС РФ. Так, если в первом абзаце коллегия упоминает Конституцию РФ и Правила как коллизию, которую требует устранить заявитель (при этом суд напрямую не соглашается с конституционной нормой), то, отвечая ему, суд мотивирует свое мнение Основами законодательства, то есть нормой федерального закона (забыв о том, что федеральная норма ниже конституционной), которая звучит буквально так:

«…Граждане имеют право на бесплатную медицинскую помощь в государственной и муниципальной системах здравоохранения в соответствии с законодательством Российской Федерации, законодательством субъектов Российской Федерации и нормативными правовыми актами органов местного самоуправления.

Гарантированный объем бесплатной медицинской помощи предоставляется гражданам в соответствии с Программой государственных гарантий оказания гражданам Российской Федерации бесплатной медицинской помощи.

Граждане имеют право на дополнительные медицинские и иные услуги на основе программ добровольного медицинского страхования, а также за счет средств предприятий, учреждений и организаций, своих личных средств и иных источников, не запрещенных законодательством Российской Федерации…»

Как видно из последней нормы, она ничего не говорит о том, где именно граждане имеют право получить дополнительные медицинские и иные услуги, и, таким образом, данное правило не может быть распространено на государственные и муниципальные учреждения, поскольку подобное толкование непосредственно противоречит Конституции РФ, превращаясь в уже указанную тавтологию «бесплатно за счет пациента».

Поэтому не удивительно, что далее коллегия ВС РФ пишет: «Кроме того, вопрос о проверке конституционности постановления Правительства РФ отнесен законодательством к исключительной подведомственности Конституционного Суда РФ».

Поэтому ВС РФ разрешил этот спор в рамках своей компетенции, без учета положений Конституции РФ. Окончательное слово остается за Конституционным Судом РФ.

Уже было сказано, что, к сожалению, как это следует из нижеприведенных норм, обратиться в Конституционный Суд РФ простой гражданин не может. Поскольку у общественности возникают вопросы о конституционности постановления Правительства РФ от 13 января 1996 г. № 27, Правительству РФ, очевидно, имеет смысл самому обратиться в Конституционный Суд РФ для окончательного разрешения этого вопроса.

Извлечение из Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации»

Статья 84. Право на обращение в Конституционный Суд Российской Федерации

Правом на обращение в Конституционный Суд Российской Федерации с запросом о проверке конституционности указанных в статье 125 (часть 2) Конституции Российской Федерации нормативных актов органов государственной власти и договоров между ними обладают Президент Российской Федерации, Совет Федерации, Государственная Дума, одна пятая членов (депутатов) Совета Федерации или депутатов Государственной Думы, Правительство Российской Федерации, Верховный Суд Российской Федерации, Высший Арбитражный Суд Российской Федерации, органы законодательной и исполнительной власти субъектов Российской Федерации.

Извлечение из статьи 125 Конституции РФ:

2. Конституционный суд Российской Федерации по запросам Президента Российской Федерации, Совета Федерации, Государственной Думы, одной пятой членов Совета Федерации или депутатов Государственной Думы, Правительства Российской Федерации, Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, органов законодательной и исполнительной власти субъектов Российской Федерации разрешает дела о соответствии Конституции Российской Федерации:

а) федеральных законов, нормативных актов Президента Российской Федерации, Совета Федерации, Государственной Думы, Правительства Российской Федерации…

Любое взимание денег в государственном или муниципальном учреждении здравоохранения может быть обжаловано следующим образом.

Межрайонный суд г. N

От Иванова Ивана Ивановича,

проживающего по адресу:

Иваново, ул. Ивановская, д. Х

Ответчик: поликлиника № Х г. N

ИСК

о возмещении неправомерно причиненного ущерба

19.07.2008 г. я обратился в поликлинику № Х г. N за медицинской помощью в связи с болью за грудиной. Мне было предложено сделать рентгеновский снимок на платной основе. Поскольку я беспокоился о своем здоровье, я не стал спорить и уплатил 200 руб. за снимок.

Поликлиника № Х г. N является муниципальным учреждением здравоохранения, что видно из ее статуса, указанного при входе в поликлинику, что, очевидно, подтверждается также и ее Уставом и свидетельством о регистрации юридического лица.

В соответствии с ч.1 ст. 41 Конституции РФ «Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно…».

Согласно ч.1 ст. 15 Конституции РФ: «Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации».

Таким образом, медицинская помощь муниципальным учреждением Поликлиникой № Х не может оказываться за счет взимания денег с граждан.

На основании изложенного прошу обязать ответчика вернуть мне уплаченные Поликлинике № Х г. N 200 руб.

Квитанцию об оплате прилагаю.

Дата. Подпись

В том случае, если с вас требуют деньги в государственном или муниципальном учреждении, а вы не готовы (и правомерно) их платить, в прокуратуру или суд может быть также направлено заявление об устранении нарушения права следующего характера.

Прокурору г. N

От Иванова Ивана Ивановича,

проживающего по адресу:

Иваново, ул. Ивановская, д. Х

Заявление

об устранении нарушения права

19.07.2008 г. я обратился в Поликлинику № Х г. N за медицинской помощью в связи с болью за грудиной. Мне было предложено сделать рентгеновский снимок на платной основе. Однако я считаю данное требование неправомерным по следующим основаниям.

Поликлиника № Х г. N является муниципальным учреждением здравоохранения, что видно из ее статуса, указанного при входе на территорию больницы, что, очевидно, подтверждается также ее Уставом и свидетельством о регистрации юридического лица.

В соответствии с ч.1 ст. 41 Конституции РФ «Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно…».

Согласно ч.1 статьи 15 Конституции РФ: «Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации».

Таким образом, медицинская помощь муниципальным учреждением Поликлиникой № Х не может оказываться за счет взимания денег с граждан, и попытка Поликлиники № Х г. N навязать мне платную услугу нарушает мои конституционные права.

На основании изложенного

ПРОШУ:

1. Вынести представление на имя руководства указанной поликлиники об устранении нарушения права при оказании мне медицинской помощи.

2. Принять меры к отмене платных услуг в Поликлинике № Х г. N в дальнейшем.

Дата. Подпись

Отмечу, что имеется письмо Минздравсоцразвития от 18.08.2008 г. № 5985 о платных медицинских услугах (ответ на запрос Росздравнадзора), из которого, в частности, следует: «Замещение бесплатной медицинской помощи платными услугами в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения недопустимо… Следует отметить, что дефицит финансового обеспечения территориальных программ государственных гарантий в субъектах Российской Федерации не является обоснованным аргументом обязательств государства по предоставлению гражданам бесплатной медицинской помощи платными медицинскими услугами».

Созданная в России система обязательного медицинского страхования выглядит искусственной и надуманной, по крайней мере, в части терминов, а также в части существования страховых медицинских организаций.

Пытаясь в начале 90-х годов уйти от давления бюджетных тисков (четыре статьи расходов на все хозяйство ЛПУ, притом что любая растрата вне сметы трактуется как уголовное преступление) в сфере услуг (что нарушает все рыночные принципы), законодатель создал конгломерат из обязательного сбора налогов (сборов, взносов), разрешив их тратить чуть-чуть свободнее, чем бюджетные средства.

Видимо, для решения этой же проблемы были созданы посредники с частной формой собственности (между государством и государственными учреждениями здравоохранения) – страховые медицинские организации. Существование СМО и выглядит надуманным со всех точек зрения.

Российские СМО можно назвать бухгалтерией здравоохранения, посредниками, трансляторами, одним из карманов здравоохранения, его казначейством и т. п., но они не имеют никакого отношения к понятию страхования, т. е. они сами не несут функцию страховщика, поскольку эту функцию в полном объеме выполняет государство, а самое правильное определение для СМО – организация, управляющая финансами здравоохранения. Действительно, СМО профессионально управляют средствами ОМС (которые больше выглядят или должны выглядеть как средства государственного заказа, а не как страхование). Может быть, персонал СМО должен работать в ТФОМС?

Как известно, объектом медицинского страхования является страховой случай, которым следует считать незапланированное обращение застрахованного лица (пациента) за медицинской помощью (то есть событие должно иметь характер случайности, и в этом состоит страховой риск). Единственной задачей страховщика (СМО) является обязанность заплатить за пациента деньги в любой точке мира организации, которая оказывает этому пациенту медицинскую помощь по предъявленным счетам, с правом проверить реальность и адекватность объемов медицинской помощи.

Однако при действующей модели ОМС в России СМО не может заплатить за пациента даже в соседнем ЛПУ, если она не имеет с ним договора. С этим и связаны жалобы пациентов на невозможность получить медицинскую помощь в одном регионе, притом что сам пациент постоянно проживает в другом и имеет полис оттуда. Федеральный фонд ОМС вынужден был создавать надстройку, которая формируется уже многие годы и призвана решать проблему взаиморасчетов между субъектами страхования, но это не решит сути проблемы.

Дело в том, что ст. 15 ФЗ РФ «О медицинском страховании граждан в РФ» требует от страховщиков обязательного заключения договора с ЛПУ. Этот договор и привязал СМО к ЛПУ, превратив их из страховщиков в посредников, поскольку договор содержит массу ограничений, за которые СМО выйти не может. Страховые организации борются не за пациента, а за договор с ЛПУ. Чем с большим числом ЛПУ имеет СМО договор, тем больше у нее будет застрахованных, потому что последние приходят в СМО именно через ЛПУ и узнают о существовании СМО только в ЛПУ. Тут и возникает интересный вопрос: а зачем вообще российскому пациенту страховщик? Он совершенно не нужен и не решает никаких актуальных для пациента задач.

Напротив, необходимость предъявления полиса ОМС как условия оказания медицинской помощи по-прежнему является ограничением доступности медицинской помощи.

В феврале 2007 г. стал широко известен случай смертельного исхода: больница города Тихорецка отказала пациенту в помощи, поскольку у него не было полиса ОМС и местной прописки.

Ни один нормативный акт России не ставит оказание медицинской помощи в зависимость от предъявления гражданином полиса ОМС, и, таким образом, требование полиса при обращении за медицинской помощью неправомерно.

В действительности весь порядок оказания медицинской помощи привязан к понятиям «жители… области», «проживающие на территории… области», оказание помощи гражданам по «месту их жительства» или «месту их проживания».

Например, п. 2.2. Правил обязательного медицинского страхования населения Нижегородской области[65] предусмотрено, что Правительство Нижегородской области при обязательном медицинском страховании является страхователем «для неработающего населения, зарегистрированного в установленном порядке на территории Нижегородской области».

Пунктом 1.7. Правил обязательного медицинского страхования Пермского края[66] предусмотрено, что Министерство здравоохранения Пермского края при обязательном медицинском страховании является страхователем «для неработающих граждан, имеющих место жительства на территории Пермского края», а п. 8.5. так регламентирует выдачу полисов ОМС: «Неработающим гражданам страховой полис выдается по месту жительства (регистрации по месту жительства в установленном порядке)».

В систему ОМС в 2006 г. поступило 5 402 773 заявлений о выдаче страхового медицинского полиса.[67] Эту цифру следует расценивать как свидетельство, что медицинская помощь была обусловлена наличием полиса ОМС, т. е. указанные граждане не получили или не получили бы медицинской помощи в момент обращения. А на каком основании существует эта зависимость?

Представляется необходимым «отвязать» медицинскую помощь от регистрации по месту жительства и наличия полиса ОМС. Это может быть обеспечено правом медицинских организаций выписывать счета государственному заказчику за оказанную медицинскую помощь на основании государственного заказа по установленным тарифам. Так была бы облегчена в первую очередь судьба лиц, не имеющих регистрации по месту жительства.

В то же время если государство решит сохранить страховые компании, для чего я не вижу серьезных оснований, то необходимо выполнить ряд условий.

1. Возложить на СМО часть страховых рисков, чтоб они стали страховщиками по существу;

2. Отменить норму ст. 15 ФЗ РФ «О медицинском страховании граждан в РФ» об обязанности СМО иметь договор со СМО и принять антимонопольные меры для предотвращения корпоративности между ними, что позволит СМО уйти от посредничества и перейти к борьбе за пациента, создавая конкурентные страховые продукты.

5. Право на уважительное и гуманное отношение со стороны медицинского и обслуживающего персонала[68]

На первый взгляд данная норма права кажется декларативной, поскольку невозможно заставить врача быть внимательным, гуманным и т. п., и уж совсем непросто заставить медицинский персонал отвечать за хамство, грубость и невнимательность.

На самом деле это не совсем так.

Данная норма непосредственно касается принципов медицинской этики и деонтологии, которым, несмотря на некоторую деградацию в современной российской медицине, все еще отводится серьезное значение и администраторами здравоохранения, и врачебным сообществом, и персоналом.

Порой за нарушение этих норм может налагаться и дисциплинарная ответственность, а за рубежом за нарушение можно лишиться права заниматься медицинской деятельностью, т. е. лишиться права быть врачом. Впрочем, частнопрактикующий врач и сегодня может лишиться лицензии, если его соответствующая вина будет доказана в суде.

В нашей практике имеются пока немногочисленные решения судов, где за нарушение норм этики врач привлекался к имущественной ответственности (за причинение морального вреда пациенту).

Согласно словарю С.И.Ожегова «этика – это совокупность норм поведения, мораль какой-нибудь общественной группы, профессии».

Деонтология[69] – раздел этики, трактующий проблемы долга и должного.

Медицинская деонтология – совокупность этических норм выполнения медицинскими работниками своих профессиональных обязанностей, а также раздел этики, рассматривающий проблемы долга и должного.

Данный термин был введен английским философом И. Бентамом (1748–1832) для обозначения теории нравственности в целом. Деонтология раскрывает механизм взаимодействия моральных ценностей, нравственного долга и представлений о смысле жизни, тех принципов и норм, которые определяют поведение человека как гражданина и специалиста-профессионала.

Основоположником медицинской деонтологии следует считать древнегреческого врача Гиппократа (ок. 460 г. – ок. 370 г. до н. э.). С его именем связано представление о высоком моральном облике и образце этического поведения врача.

Очень часто ссылаются на клятву Гиппократа, которая звучит так: «Клянусь Аполлоном-врачом, Асклепием, Гигией и Панакеей и всеми богами и богинями, беря их в свидетели, исполнять честно, соответственно моим силам и моему разумению, следующую присягу и письменное обязательство: считать научившего меня врачебному искусству наравне с моими родителями, делиться с ним своими достатками и в случае надобности помогать ему в его нуждах; его потомство считать своими братьями, и это искусство, если захотят его изучить, преподавать им безвозмездно и без всякого договора; наставления, устные уроки и все остальное в учении сообщать своим сыновьям, сыновьям своего учителя и ученикам, связанным обязательством и клятвой по закону медицинскому, но никому другому. Я направляю режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости. Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла; точно так же я не вручу никакой женщине абортивного пессария. Чисто и непорочно буду я проводить свою жизнь и свое искусство. Я ни в коем случае не буду делать сечения у страдающих каменной болезнью, предоставив это людям, занимающимся этим делом. В какой бы дом я не вошел, я войду туда для пользы больного, будучи далек от всякого намеренного, неправедного и пагубного, особенно от любовных дел с женщинами и мужчинами, свободными и рабами. Что бы при лечении, а также и без лечения, я ни увидел или ни услышал касательно жизни людей из того, что не следует разглашать, я умолчу о том, считая подобные вещи тайной. Мне, нерушимо выполняющему клятву, да будет дано счастье в жизни и в искусстве и слава у всех людей на вечные времена; преступающему же и дающему ложную клятву да будет обратное этому».

Сегодня этические нормы принимаются даже на международном уровне, и нельзя сказать, что они сильно отличаются от того, что предложил Гиппократ. Так, существует Международный кодекс медицинской этики[70] 1949 г., где среди прочего, например, сказано:

«С нормами медицинской этики не совместимы:

а) Самореклама, если она специально не предусмотрена законами страны и этическим кодексом Национальной медицинской ассоциации.

б) Выплата врачом комиссионных за направление к нему пациента либо получением платы или иного вознаграждения из любого источника за направление пациента в определенное лечебное учреждение, к определенному специалисту или назначение определенного вида лечения без достаточных медицинских оснований…»

В ст. 60 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан приведена клятва врача, которая произносится (должна произноситься) при получении диплома:

«Получая высокое звание врача и приступая к профессиональной деятельности, я торжественно клянусь:

честно исполнять свой врачебный долг, посвятить свои знания и умения предупреждению и лечению заболеваний, сохранению и укреплению здоровья человека;

быть всегда готовым оказать медицинскую помощь, хранить врачебную тайну, внимательно и заботливо относиться к больному, действовать исключительно в его интересах независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств;

проявлять высочайшее уважение к жизни человека, никогда не прибегать к осуществлению эвтаназии;

хранить благодарность и уважение к своим учителям, быть требовательным и справедливым к своим ученикам, способствовать их профессиональному росту;

доброжелательно относиться к коллегам, обращаться к ним за помощью и советом, если этого требуют интересы больного, и самому никогда не отказывать коллегам в помощи и совете;

постоянно совершенствовать свое профессиональное мастерство, беречь и развивать благородные традиции медицины.

Клятва врача дается в торжественной обстановке. Факт дачи клятвы врача удостоверяется личной подписью под соответствующей отметкой в дипломе врача с указанием даты.

Врачи за нарушение клятвы врача несут ответственность, предусмотренную законодательством Российской Федерации».

Мне неизвестны нормы ответственности за нарушение клятвы в российском законодательстве, кроме как в отношении воинской присяги. Клятву врача можно считать декларативной, поскольку ни административной, ни уголовной ответственности за ее нарушение не существует.

Однако следует помнить, что правовые нормы нередко поддерживают этические.

Так, например, упомянутая здесь норма «быть всегда готовым оказать медицинскую помощь» корреспондирует со ст. 125 УК РФ «Оставление в опасности», и совокупность этих норм в случае бездействия врача можно было бы расценивать как уголовно наказуемое деяние. Эта же готовность врача соотносится и со ст. 124 УК РФ «Неоказание помощи больному». Интересно отметить, что постоянная готовность оказывать медицинскую помощь снимает требования (барьеры) к оказанию помощи вроде наличия паспорта, регистрации, постановки на учет, полиса ОМС и т. п., но… готовность оказывать помощь не означает обязанность оказывать помощь, поскольку в данной клятве не сказано, что врач обязан всегда оказывать медицинскую помощь.

Поэтому я расцениваю данную клятву и ее нарушение как не имеющие серьезных правовых последствий, а значит, и не как норму права, а как этическую норму. Однако пациент, в отношении которого были нарушены этические принципы, может не только подать жалобу на врача или медицинскую сестру должностному лицу с тем, чтобы с обидчиком провели соответствующую беседу и применили бы санкции, предусмотренные трудовым законодательством (выговор, увольнение), но и подать в суд иск за причинение морального вреда.

Проблема в том, что в судебном производстве неизбежно возникнут проблемы со сбором доказательств, а размер компенсации может оказаться смешным. Но и за летальный исход по вине врача в России еще два года назад родственникам выплачивали совсем небольшие суммы, а теперь можно рассчитывать, хотя и не гарантированно, на десятки тысяч долларов. Впрочем, как правило, дело совсем не в деньгах, а в принципе справедливости: виновный должен, по крайней мере, уметь извиниться так, чтобы эти извинения были приняты, – если же нет, он должен отвечать за нарушение этических норм в суде, иначе этика так и будет деградировать. А высокая этика врача может помочь ему избежать конфликтных ситуаций или справиться с ними.

Я не устану повторять, что 90 % конфликтов в здравоохранении происходят из-за неумения или нежелания врача разговаривать с пациентом.

Из этих сентенций видно, что этика врача должна соответствовать этике и культуре общества. Тогда риторическим является вопрос: может ли в обществе, где в качестве культуры заявляются преимущественно либеральные, потребительские ценности, быть успешной патерналистская модель отношений?

И если мы говорим о том, что в обществе строится модель взаимного уважения друг к другу, основанная на принципах правового государства, то и модель отношений между людьми (в частности, между врачом и пациентом) должна быть соответствующей – уважительной, партнерской (договорной).

В медицинской деонтологии выделяют четыре модели взаимоотношений врача и пациента:[71] патерналистскую, информационную, интерпретационную и совещательную.

По мнению С.Г. Стеценко,[72] существуют следующие модели взаимоотношений врача и пациента:

– патерналистская (врач дает указание больному поступить именно так, а не иначе);

– либерационная (врач сообщает больному информацию о заболевании, оставляя за пациентом право выбора конкретного метода лечения);

– технологическая (врач и больной ориентируются на показания диагностической аппаратуры);

– интерпретационная (врач беседует с больным, разъясняя суть заболевания пациента).

Патерналистская модель (от лат. paternus – «отцовский») предполагает, что врач, тщательно исследовав состояние больного, устанавливает наиболее приемлемое для каждой конкретной ситуации лечение, направленное на полное выздоровление. Последнее слово в выборе мер лечения остается за врачом. Подразумевается, что больной может быть не согласен с назначенными процедурами, однако он не вполне компетентен в этом вопросе и впоследствии поймет правильность выбора, сделанного врачом, т. е. при расхождении мнения пациента с объективными медицинскими показаниями предпочтение отдается последним. В рассматриваемой модели врач действует как опекун (отец), обеспечивая наиболее адекватное, с его точки зрения, лечение. Автономия больного сводится к его согласию с врачебным усмотрением.

Как видно, патерналистская модель заложена в отношения между пациентом и врачом рядом факторов: среди них наличие у врача специальных познаний и уже упоминавшаяся зависимость пациента от врача и страх перед ним вследствие наличия у врача права распоряжаться здоровьем пациента.

Поэтому отношения, где врач повелевает, особенно в низкокультурном, необразованном обществе прошлых столетий, когда образование и культура врача сильно отличались от целых слоев общества, были естественными просто потому, что пациент не мог понять сложных умозаключений врача. Отсюда панибратское обращение к пациенту на «ты», с помощью которого врачи становились для пациента «отцами», рассчитывая, что каждое их слово будет услышано и исполнено с сыновьей или дочерней преданностью и верой.

Сейчас ситуация (быстрый рост образованности, либерализации и эмансипации в обществе) изменилась с такой скоростью, что врачебное сообщество не успело отреагировать на это созданием новой устойчивой модели взаимоотношений между медицинским персоналом и пациентом. Очевидно, что патерналистская модель в отношении человека, который нередко более образован в целом, чем врач, не может быть приемлемой. Более того, она начинает «играть» не за врача, а против него, поскольку достигает результата, прямо противоположного и желаемому, и имевшемуся прежде, – отрицание врача и недоверие к нему, поскольку то же самое «ты», сказанное незнакомым человеком, пусть даже он и врач, ставит его в положение нарушителя канонов элементарной этики, созданной современным обществом.

Технологическая модель отношений, где врач фактически не общается с пациентом, является разновидностью патерналистской модели, поскольку ожидать, что пациент разбирается в показаниях аппаратуры в той же степени, как и врач, неверно. Если допустить, что это так, то врач становится просто не нужен. То, что тенденция к этой модели существует за рубежом, вызвано сложными процессами стандартизации и технологическим рывком, но это не означает, что врач не участвует в процессах диагностики и лечения. Интерпретация полученных данных требует от врача больших знаний, а необходимость разъяснить пациенту, что с ним происходит, становится только сложнее из-за количества получаемых данных. В любом случае, в этой модели неясно, кто принимает решение – врач или пациент, а в процессе принятия решения ориентироваться на показания аппаратуры должны и пациент (в меру своих знаний и в меру разъяснений врача), и врач.

В соответствии с информационной моделью (ее можно объединить с «либерационной») врач обязан предоставить пациенту всю существенную информацию, касающуюся заболевания. Пациент самостоятельно осуществляет выбор лечения, которому врач должен последовать, несмотря на вероятность некоторой необъективности больного. Именно на пациента в конечном счете возлагается ответственность за выбор лечения. Таким образом, концепция автономии воли больного по этой модели заключается в контроле за формированием врачебного решения.

Много общего с этой моделью имеет интерпретационная модель, которая также предполагает обязанность врача как можно более полно интерпретировать для больного информацию о состоянии его здоровья, риске и пользе возможных вмешательств.

Характерной чертой этой модели является активная роль врача, который не должен навязывать пациенту свою точку зрения, но приложить все усилия, чтобы выбор пал на единственно разумное решение. Врач в данном случае является советчиком, снабжающим больного необходимой информацией, разъясняющим, почему именно это, а не какое-либо иное медицинское вмешательство наиболее полно удовлетворяет запросы больного.

Последняя из моделей – совещательная. Она имеет ряд общих черт с интерпретационной. Врач в совещательной модели действует как друг или учитель, вовлекая пациента в диалог для выявления лучшего способа действия. Он разъясняет пациенту все возможные варианты лечения и один из них, являющийся, по мнению специалиста, наиболее подходящим. Концепция автономной воли больного заключается в том, что он имеет возможность выбора метода лечения на основе детального обсуждения с врачом всех альтернативных вариантов и определение оптимального.[73]

В последнее время наблюдается сдвиг в сторону информационной модели взаимоотношения врача и пациента, что в первую очередь связано с постепенным отходом от административно-правового подхода в сфере здравоохранения в пользу гражданско-правового.

Между тем следует полагать, что наиболее верной базовой моделью среди описанных является совещательная, поскольку врач не должен утрачивать своего мнения в отношении диагнозов пациентов и методов его лечения: это противоестественно! Желание пациента лечиться у врача наперекор его мнению не принесет положительного результата, превратив врача в циника и некий безвольный придаток медицинских познаний.

Поэтому самой верной моделью, на мой взгляд, следует считать договорную (или партнерскую), которая, будучи основана на совещательной, приводит к договоренности врача и пациента действовать совместно, объединив свои усилия, волю и знания для борьбы с болезнью.

С другой стороны, если такая договоренность не достигнута, то как лечить и лечиться? Ведь доверие к врачу – не менее 50 % успеха лечения.

В этом смысле важным элементом становится культура пациента, о которой частично я уже говорил выше. Ведь если пациент идет против мнения врача и не способен при этом объяснить, почему он это делает, врач лишается возможности правильного выбора, что почти наверняка не лучшим образом скажется на результате лечения. Пациенты – граждане с разным уровнем культуры. В этом чуть ли не основная сложность врачебной профессии. Для какого-то пациента с низким уровнем культуры и образования жизненно важно сохранить патерналистскую модель, а с кем-то нужно договориться о рисках.

Почти всегда конфликты возникают потому, что стороны невнимательны друг к другу, не выполняют своих обязанностей, не обладают элементарной культурой общения или не совпали во мнениях. Если учесть, что все сказанное относится к непрофессионализму врача, то да, в этом смысле конфликты возникают по этой причине. Но движущей силой конфликта являются обиды, эмоции, боль. Не так много конфликтов, которые возникают по объективным причинам: отсутствие оборудования, лекарств и т. д., – их, кстати, проще всего преодолевать именно потому, что в них нет ничего личного, а значит, и эмоции не накалены.

Как уже говорилось, не менее 90 % конфликтов врач способен разрешить элементарным вниманием к проблемам пациента и умением извиниться. Я не питаю иллюзий: дефекты медицинской помощи будут всегда, и я потратил некоторое время на то, чтобы понять, что должен сделать врач, по вине которого погиб пациент или получил неустранимый вред здоровью. Понять это мне помогло одно сообщение в Интернете. Оно касалось событий не в России, к сожалению, а в Болгарии. В нем женщина рассказывала о том, как мама ее (эту женщину) рожала. Было это еще во времена Советского Союза. Врач избрал неправильную тактику ведения родов и вместо операции кесарева сечения пустил роженицу в естественные роды. Ребенка, что понятно из контекста, спасли, а вот детородные органы женщина потеряла. Когда она выписывалась из роддома, виновный врач встал перед ней на колени и сказал: «Мы не можем считать себя цивилизованными людьми, пока доставляем вам боль. Простите!»

Я понял, что для меня в этом поступке врача важно все: и признание вины, и демонстрация сопереживания (а может быть, и искреннее переживание), и покаяние, и открытость. Я не женщина, но, мне кажется, я простил бы такого врача и не пошел бы в суд.

Я верю, что в России есть врачи, которые умеют извиняться, потому что ошибаются практически все, но на одних жалуются, а на других нет. Кто и почему приходит к нам, кто идет в суд, что движет людьми в глубинном конфликте – вот в чем вопросы.

Пример 1

Женщина родила, родственники порадовались. На следующий день им объявляют сначала о смерти ребенка, а потом и о смерти его матери – два трупа! Худшей беды придумать нельзя. Извинения? Соболезнования? НЕТ! Вместо этого – обвинение мужа в день смерти обоих в том, что он сам виноват в смерти, поскольку заразил жену и ребенка, что являлось заведомой ложью.

Это дело было образцово-показательно выиграно и против роддома, и против женской консультации. Вина обоих учреждений была признана судом. И двигало родными желание ответить на хамство, которое они услышали в день смерти своих самых близких людей от главного врача роддома.

Пример 2

Во время родов у женщины произошел разрыв матки, ребенок погиб. Врачи не только создали эту ситуацию, что было доказано в суде, но и упустили время, когда ребенка еще можно было спасти. Никаких извинений со стороны врачей даже после завершения дела в суде не последовало – а ведь женщина уже не сможет родить, и это страшная боль и трагедия для семьи.

В ходе разбирательства выяснилось, что вся атмосфера до родов, во время и после оставляла желать лучшего. Например, никто не советовался с беременной о том, как она хочет рожать, полностью игнорировалось ее мнение (кстати, игнорирование человека – тоже вид хамства); в день родов ее разбудили в 5.30 утра и сказали: «Пойдем рожать!» – и повели на гинекологическое кресло, в котором (очень удобно!) дали подписать согласие на прокол плодного пузыря, после чего и прокололи этот самый пузырь для излития околоплодных вод и возбуждения родовой деятельности.

Похоже, эти акушеры ничего не знали о шоках, стрессах, психологии беременной женщины и т. п. Иначе они бы имели в виду, что одно только приближение обстановки в родильном доме к домашней (тихая музыка, фотографии близких, картины, присутствие родных, приветливое общение персонала и т. п.) в Европе уменьшило количество осложнений в родах на 20 %. Для России эта цифра равнялась бы примерно 400 тыс. осложнений.

Стоит ли говорить, что эти показатели напрямую влияют на здоровье нации, на количество инвалидов, генетику и т. п.? Вместо домашней обстановки в российском акушерстве нередко устраивается стрессовая ситуация, которая и для обычного человека сложно переносима, а уж для мнительных, напуганных, зависимых беременных женщин оказывается непереносимой в принципе.

Может быть, не из-за медицинских ошибок, а именно из-за стресса произошла и описанная трагедия. Вопросы персонала, когда женщина корчится от боли: «Чего орешь? Всем больно! Все терпят!» – особенно «уместны», когда речь идет о разрыве матки, как было в данном случае.

А после «родов», когда женщина еще не знала, что у нее больше нет детородных органов, главврач роддома пришла и вместо извинения участливо сказала: «Да ты не плачь! Еще родишь!» Этот аргумент, обращение на «ты» всегда потрясает своим цинизмом, и ведь его используют почти всегда, когда гибнут дети. Так и хочется в ответ сказать: «Это вас пусть снова родят, а мой ребенок неповторим!»

Но что же думала о словах главврача наша потерпевшая, когда узнала о том, что уже не детородна? Несложно догадаться: она была разгневана из-за лжи, трусости, цинизма – все это и стало движущей силой судебного разбирательства, которое она выиграла.

В суде позиция ответчика была не намного лучше: повторение поведения в роддоме, обвинение истицы в порочащих обстоятельствах интимной жизни, ложь и грубость.

Отсюда понятен и несложный вывод: хорошо, когда врач не допускает ошибок, но он должен уметь и извиниться за них.

Век просвещения и информации привел, в частности, к тому, что граждане научились не только читать специальную литературу, знать свои права, но и пользоваться новыми информационными технологиями, в частности использовать Интернет для получения консультаций у врачей (оговорюсь, что считаю подобное консультирование опасным в силу того, что полноценная консультация может быть дана только при визуальном осмотре пациента).

Способность пациента обоснованно обсуждать с врачом диагнозы и модели лечения, а порой и настаивать на своем мнении даже с применением правовых методов, возлагает на пациента ответственность, снимая тем самым ее с врача, пусть и не полностью. Однако если пациент пренебрег мнением врача, то кто виноват в исходе, кроме него самого?

К сожалению, в нашей практике есть случаи летальных исходов недоверчивых пациентов, не поверивших врачам и не желавших знать правду о своем диагнозе. Это приводило к смерти.

Конечно, правда может быть страшной, и первая реакция на такой диагноз – шок, и это нормально для всех людей. Можно также сказать, что при самом страшном диагнозе люди выживают благодаря воле и желанию жить и погибают, когда диагноз не так опасен. Мы неоднократно были свидетелями того, как мамы вытаскивают своих детей с того света любовью и бескрайним терпением, и врачи поражались их выздоровлению. Были мы свидетелями и того, как избавляются от онкологии. Но иногда здоровые, молодые люди погибают порой из-за недооценки своего состояния, из-за неверия себе и врачам, из-за незнания себя и медицины. Для борьбы с болезнью им не хватает целенаправленной воли.

С этим трудно что-то сделать, кроме совета: продолжайте собирать информацию, если вам неясна степень опасности вашего состояния. Если вы еще не напуганы смертельно опасным диагнозом, вам следует узнать, что он смертельно опасен, или убедиться в том, что он ошибочен. Выброс адреналина, приводящий к состоянию аффекта, способен творить чудеса исцеления, но адреналин должен быть подконтрольным – это уже йога, молитва и тому подобные техники контроля над энергиями.

Современный пациент должен иметь общие представления о человеке, его строении и идущих в нем процессах; знать причины своего заболевания (если речь идет о хронической болезни), методы его излечения и его риски; уметь провести мониторинг рынка медицинских услуг, правильно выбрать врача и медицинскую организацию; знать и уметь отстаивать свои права не во вред, а во благо хотя бы себе.

Только в отношении такого пациента можно говорить, что он делает все, что можно, для излечения болезни. Другие пациенты полагаются на удачу, но случайность (при всем почтении к ней) – не удел компетентного отношения к делу, а к своему излечению необходимо относиться именно как к делу: компетентно (с точки зрения знаний) и безапелляционно (с точки зрения настроя). Тогда случайностью станет продолжение болезни, а нормой – излечение.

а) Попытайтесь выстроить с врачом ту модель отношений, которая удобна вам. Помните, что изменение модели по ходу отношений может вызвать у врача недоумение и иные нежелательные реакции, какие возникают при любых изменениях правил в процессе чего бы то ни было (игры, например). В современных условиях наиболее продуктивной мне представляется договорная.

б) Научитесь задавать врачу вопросы по существу. Для этого необходимо иметь некий запас знаний о том, что с вами происходит. Старайтесь избегать общих вопросов – они лишь затуманивают суть, потому что вы получите на них такие же общие ответы.

в) Если вы видите, что врач с вами не разговаривает, – уходите от него, но сообщите об этом его руководству, лучше в письменном виде. Это нужно для того, чтобы накопление подобных жалоб способствовало воздействию на такого врача со стороны администрации ЛПУ вплоть до увольнения.

г) Если вы понимаете, что отношения с врачом уже не поправишь, а складывающаяся модель вас не устраивает, помните, что у вас есть право поменять и врача, и ЛПУ, хотя и с оговорками (см. ниже).

Главному врачу

Поликлиники № __ Управления

здравоохранения г. ___________

Иванову И.И.

От гражданина Петрова П.П.,

проживающего:______________

(адрес)

ЗАЯВЛЕНИЕ

о выборе врача

Уважаемый Иван Иванович!

Утром 10.01.2008 г. я обратился к врачу С. с температурой 38,2 °C и болями в спине. Врач не осмотрел меня, прописал но-шпу и даже не выписал больничный лист.

Вечером того же дня температура у меня поднялась до 39 °C, но-шпа от боли помогла лишь ненадолго, и я вызвал «Скорую помощь», которая госпитализировала меня с диагнозом «острый пиелонефрит». Данный диагноз подтвердился и в городской больнице № ___, где я проходил лечение в течение двух недель.

После того как меня выписали, я 24.01.2008 вновь пришел к С. под наблюдение. Увидев выписной эпикриз, С. возмущенно сказал, что я мог бы и не ходить к нему, если меня лечат в другом месте.

Я попытался заметить, что он вообще не поставил мне диагноз, чем подверг мое здоровье опасности.

На что мне было сказано: «А ты чего ожидал… ты что – врач? не умничай». С. обращался ко мне на «ты», как и раньше.

Я попытался еще что-то обсуждать, на что мне было сказано, что в моем эпикризе все написано, и он лишь выпишет мне то, что рекомендовано в больнице.

Согласно п.1 ст. 30 Основ законодательства об охране здоровья граждан я имею право на уважительное отношение к себе как пациент, а согласно п.2 той же статьи я имею право на выбор врача.

Поскольку описанный конфликт – уже не первый эпизод подобного рода с врачом С., я прошу принять меры воздействия по отношению к нему, а если С. откажется изменить свои отношения со мной, ПРОШУ поменять мне лечащего врача, поскольку в сложившейся ситуации я не могу доверять С., его квалификации, методам диагностики и лечения.

Петров П.П._______________ 24.01.2008 г.

6. Право на выбор врача, в том числе семейного и лечащего врача, с учетом его согласия, а также выбор лечебно-профилактического учреждения в соответствии с договорами обязательного и добровольного медицинского страхования[74]

Право свободного выбора врача и лечебно-профилактического учреждения – одно из основных прав пациента, реализующих принцип доступности медицинской помощи. В ряде стран оно гарантируется в законодательных актах безоговорочно. Например, в законодательных актах Казахстана и Узбекистана не оговариваются условия, при которых право на свободный выбор врача и ЛПУ ограничивается. В других странах оно ограничивается какими-либо условиями (например, в Литве – в соответствии с ограничениями, регламентируемыми в подзаконных актах).[75] Одной из таких стран является и Россия.

Согласно ст. 2 Основ законодательства об охране здоровья граждан одним из основных принципов охраны здоровья граждан является доступность медицинской помощи.

Однако в ст. 30 Основ говорится, что гражданин имеет право на выбор лечебно-профилактического учреждения в соответствии с договорами обязательного и добровольного медицинского страхования.

Отмечу, что закон ничего не говорит о том, что можно выбирать ЛПУ в тех случаях, когда речь идет о медицинской помощи вне систем ОМС и ДМС. Эта норма указывает лишь на то, что гражданин имеет право на выбор ЛПУ, только когда медицинская помощь оказывается в системе страхования. В других случаях формально такое право государством не предоставлено, а разрешение данных вопросов следует относить к компетенции должностных лиц, возглавляющих медицинские организации. Таким образом, отстаивая данную норму, необходимо осознавать наличие или отсутствие права на выбор.

Согласно ст. 4 Закона РФ от 28.07.1991 г. № 1499-1 «О медицинском страховании граждан в Российской Федерации» медицинское страхование осуществляется в форме договора, заключаемого между страхователем и страховой медицинской организацией, в соответствии с которым последняя обязуется организовывать и финансировать предоставление застрахованному контингенту медицинской помощи определенного объема и качества или иных услуг по программам медицинского страхования.

Согласно ст. 15 данного Закона страховая медицинская организация обязана заключать договоры с медицинскими учреждениями на оказание медицинской помощи застрахованным по обязательному медицинскому страхованию, однако она имеет право свободно выбирать медицинские учреждения для оказания медицинской помощи и услуг по договорам медицинского страхования.

В свою очередь, гражданин согласно ст. 6 данного Закона имеет право на: а) обязательное медицинское страхование; б) выбор медицинской страховой организации.

Таким образом, выбирая страховую медицинскую организацию, гражданин выбирает тот круг медицинских организаций, в которые он сможет обратиться за оказанием медицинской помощи, поскольку только с ними у страховой компании имеются отношения. Тогда, с одной стороны, его право ограничено перечнем медицинских учреждений, с которыми есть договор у страховой медицинской организации, но, с другой стороны, гражданин имеет право пойти от обратного – выбрать медицинское учреждение, которое ему нравится, а после заключить договор (получить полис) с соответствующей страховой компанией, у которой с данным лечебно-профилактическим учреждением существует договоренность об оказании медицинской помощи застрахованным лицам.

Проблема возникает, однако, когда гражданину необходима медицинская помощь, например, в другом городе, а у страховой организации, которая выдала гражданину полис, нет договоров ни с одним медицинским учреждением данного города, и, следовательно, полис в данном случае не применим. В этой ситуации гражданин не сможет воспользоваться услугами ЛПУ данного города, если только оказание медицинской помощи в данной ситуации не будет носить экстренного характера, поскольку экстренная помощь оказывается за счет средств бюджетов, а не за счет средств ОМС.[76]

Таким образом, в полном объеме доступность медицинской помощи в РФ не достигается. Как уже говорилось, система ОМС является препятствием на пути реализации права гражданина на медицинскую помощь. В этой системе полис ОМС – это денежный документ, дающий гражданину право на получение медицинской помощи (что-то вроде билета на право проезда в городском транспорте).

Пациент, конечно, не сознает, что, предъявляя полис ОМС в ЛПУ, он запускает целую машину взаиморасчетов между участниками системы здравоохранения: медицинскими организациями, страховыми компаниями, фондами обязательного медицинского и социального страхования. Но, строго говоря, отказ пациенту в медицинской помощи на том основании, что тот не предъявил полис ОМС, неправомерен.

Согласно ст. 20 Основ «при заболевании, утрате трудоспособности и в иных случаях граждане имеют право на медико-социальную помощь, которая включает профилактическую, лечебно-диагностическую, реабилитационную, протезно-ортопедическую и зубопротезную помощь, а также меры социального характера по уходу за больными, нетрудоспособными и инвалидами, включая выплату пособия по временной нетрудоспособности».

Как видно (я обращал на это внимание выше), данная норма ничего не говорит о том, что получение медико-социальной помощи поставлено в зависимость от предъявления пациентом полиса медицинского страхования.

Более того, отказ врача от медицинской помощи может быть квалифицирован как неоказание медицинской помощи больному (ст. 124 УК РФ) или оставление в опасности (ст. 125 УК РФ), даже с учетом необходимости согласия врача на лечение как норму. Это в основном касается острых состояний, угрожающих жизни или здоровью гражданина, когда отказ врача должен быть квалифицирован как преступление, поскольку обязанность оказывать медицинскую помощь окажется здесь важнее права отказываться от ее оказания.

Это подтверждается ст. 58 Основ: «лечащий врач может отказаться по согласованию с соответствующим должностным лицом от наблюдения и лечения пациента, если это не угрожает жизни пациента и здоровью окружающих, в случаях несоблюдения пациентом предписаний или правил внутреннего распорядка лечебно-профилактического учреждения».

Проблема нормы состоит в том, что установить обстоятельства, которые являются существенными для принятия врачом правильного решения, может, по существу, только суд. Действительно, объективно установить, должен ли пациент выполнять правила внутреннего распорядка, если они, например, не соответствуют закону; соблюдал он эти правила или нет; причины нарушения правил, что может быть существенным для правильного решения; а также оценить, угрожает ли отказ врача жизни или здоровью пациента (почти всегда угрожает), может только суд. Поскольку врач может попасть под действие уголовного закона, если без веских оснований откажет пациенту в медицинской помощи, т. е. нарушит его право на медико-социальную помощь, следует признать, что отказ в медицинской помощи гражданину должен быть очень серьезно обоснован, вплоть до того, что речь должна идти о нарушении пациентом правопорядка, которым должны заниматься правоохранительные органы, а не врач.

Согласно упомянутой ст. 58 Основ «лечащий врач назначается по выбору пациента или руководителя лечебно-профилактического учреждения (его подразделения). В случае требования пациента о замене лечащего врача последний должен содействовать выбору другого врача…»

Итак, в России право на выбор врача и ЛПУ у пациента формально есть, но это право ограничено рядом условий. В то же время отказ врача или ЛПУ от медицинской помощи может быть квалифицирован как правонарушение.

Если вы решили поменять лечащего врача, вам необходимо: 1) обратиться к тому врачу, у которого вы хотите лечиться, и получить его согласие на то, чтобы он вас лечил; 2) написать заявление о выборе врача (Раздел «Механизмы реализации и защиты права на уважительное и гуманное отношение», образец) на имя главного врача медицинской организации.

Если вы хотите поменять лечебное учреждение, вам необходимо: обратиться в свою страховую медицинскую организацию по телефонам, указанным в вашем страховом медицинском полисе, и выяснить порядок выбора медицинского учреждения. Если учреждение, в котором вы хотите лечиться, имеет договор с вашей страховой компанией, никаких проблем не будет. В том случае, если договора нет, вам, скорее всего, придется обратиться в то учреждение, где вы хотите лечиться, выяснить, какая страховая компания работает с этим учреждением, и обратиться в эту компанию за оформлением нового полиса ОМС.

Как показывает практика, необходимости обращения в суд для защиты этого права не возникает.

7. Право на обследование, лечение и содержание в условиях, соответствующих санитарно-гигиеническим требованиям[77]

В ст. 11 Закона РФ «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения» сказано: «…Юридические лица в соответствии с осуществляемой ими деятельностью обязаны:

– обеспечивать безопасность для здоровья человека выполняемых работ и оказываемых услуг…»

В ст. 8 того же закона сказано, что «граждане имеют право:

– на благоприятную среду обитания, факторы которой не оказывают вредного воздействия на человека».

Таким образом, можно раскрыть смысл права на обследование, лечение и содержание в условиях, соответствующих санитарно-гигиеническим требованиям (это такое обследование, лечение и т. д., которое обеспечивает безопасность для здоровья человека оказываемых услуг) через норму о том, что содержание в ЛПУ не должно оказывать вредного воздействия на человека.

Существуют тысячи приказов, стандартов, методических указаний и рекомендаций, писем и т. п., действующих еще со времен СССР и дополненных (измененных) уже в наше время, которые направлены на санитарно-гигиеническую безопасность пациента (и персонала, что немаловажно). Немалое их количество посвящено такой проблеме, как внутрибольничная инфекция (ВБИ). Здесь, пользуясь случаем, отмечу, что выработанное в СССР отношение граждан к больнице как к месту отдыха не верно и опасно для них самих. Между некоторыми видами инфекции и фарминдустрией ведется многолетняя борьба, в результате которой инфекция мутирует и приспосабливается к новым видам антибиотиков и воздействующих на нее лекарств, что делает ее устойчивой к этим препаратам, вызывая необходимость в создании новых. Эта мутация делает штаммы весьма опасными для пациентов и затрудняет лечение заболеваний. В частности, в развитых странах максимальное количество медицинской помощи оказывается не в стационарах, а в амбулаторных условиях (у нас наоборот), это не только экономически целесообразно, но и наиболее безопасно для пациентов с точки зрения опасности заражения ВБИ. Считается, что относительно безопасным является пребывание в стационаре не более 5 дней.

В последние 10 лет разработано около 800 стандартов медицинской помощи при различных заболеваниях и состояниях. Почти все они содержат элементы санитарно-гигиенической безопасности. Например, отраслевой стандарт «Протокол ведения больных. Пролежни» (ОСТ 91500.11.0001–2002) содержит следующие требования к уходу за пациентом и вспомогательным процедурам:

В качестве примера санитарно-гигиенических требований можно привести также Инструкцию по санитарно-противоэпидемическому режиму и охране труда персонала инфекционных больниц (отделений), утвержденную приказом Минздрава СССР от 04.08.1983 г. № 916.

Среди прочих требований следует особо указать следующие.

Свободную от застройки территорию озеленяют; в ночное время территория больницы должна освещаться; ежедневно производят уборку всей территории; в зимнее время подъездные дороги и пешеходные дорожки очищают от снега; пешеходные дорожки посыпают песком; в летнее время их подметают после предварительной поливки.

Проход персонала в здания инфекционной больницы (корпуса), а также выход из них должен быть организован со стороны «чистой» зоны. Проход персонала из «грязной» зоны в «чистую» должен осуществляться через санитарные пропускники.

Выписываемый (здоровый) из боксов должен выходить в «чистую» зону (на галерею) после санобработки, проведенной в боксе.

Доставка пищи из пищеблока, белья из прачечной и т. д. в стационар инфекционной больницы (корпус) должна быть организована по поверхности территории больницы. Соединение корпусов тоннелями не допускается.

В смотровом кабинете обеззараживанию подлежат все предметы, с которыми соприкасался больной.

Деревянные шпатели после одноразового пользования уничтожают, а металлические – кипятят в течение 15 мин. Термометры целиком помещают в сосуд с дезинфицирующим раствором. После каждого использования горшки, подкладные судна обеззараживают.

В помещении приемного отделения или в боксе проводят влажную уборку с применением дезинфицирующих средств после приема каждого больного. Уборочный материал маркируют и применяют строго по назначению. После использования уборочный инвентарь обеззараживают.

Из смотрового кабинета больного направляют в специально отведенное помещение для санитарной обработки. Санитарную обработку больного проводят в приемном отделении в зависимости от назначения врача и состояния больного. При тяжелом состоянии больного ограничиваются частичной обработкой или влажным протиранием отдельных частей тела.

В случаях поступления больного в бокс или полубокс санитарную обработку проводят непосредственно в этих помещениях.

Санитарная обработка больного сводится к следующим процедурам:

а) стрижка волос по медицинским показаниям с последующим сжиганием их или обработкой в паровых стерилизаторах (0,5 кгс/ кв. см – 110–111 °C – 20 мин);[78]

б) стрижка ногтей (на ногах и руках);

в) мытье в ванной или под душем;

г) сбор вещей (одежда, белье, обувь больного), подлежащих дезинфекции, в индивидуальные мешки для последующей отправки их для обеззараживания в дезинфекционной камере. До камерного обеззараживания вещи инфекционных больных родственникам не выдают.[79]

После прохождения санитарной обработки больной получает чистое больничное белье, халат (пижаму), тапочки.

После каждого использования мочалки для мытья больных, ванны и смывные воды в них, машинки для стрижки волос, гребни, бритвы и бритвенные приборы, кусачки и ножницы для ногтей, пинцеты, наконечники для клизм, судна и мочеприемники обеззараживают. Смывные воды в ванных обеззараживают только в отделениях кишечных инфекций.

Уборку помещений, где проводили санитарную обработку больного, производят с применением дезинфицирующего раствора. Уборочный инвентарь (ведра, тазы и т. п.) маркируют и используют строго по назначению. Для манипуляционного стола, шкафа и стола с медикаментами выделяют отдельный уборочный инвентарь. После использования уборочный инвентарь обеззараживают.

Для мытья рук больных используют хозяйственное или туалетное мыло (двукратное промывание) в мелкой расфасовке на одноразовое или индивидуальное пользование.

Транспорт, доставивший инфекционного больного, подвергают обеззараживанию силами персонала больницы на территории больницы на специально отведенной площадке или в шлюзе.

Транспортные средства (автомашина, носилки) орошают из гидропульта или тщательно двукратно протирают ветошью, смоченной в дезинфицирующем растворе.

Больным рекомендуют обязательно мыть руки перед едой и после посещения туалета. Тяжелобольных умывают в постели, а 1 раз в два дня подмывают.

Ногти во время пребывания больного в больнице коротко подстригают.

Постельное и нательное белье, полотенце меняют один раз в неделю после гигиенической ванны или душа и по мере загрязнения с обязательной отметкой в истории болезни. После выписки инфекционного больного постельное белье собирают в специальные мешки для дезинфекции и стирки, постельные принадлежности и верхнюю больничную одежду отправляют для камерного обеззараживания, кровать протирают дезинфицирующим раствором и до поступления следующего больного не застилают. Тумбочку больного и другие предметы в палате, бывшие в употреблении больного, протирают дезинфицирующим раствором.

Текущую дезинфекцию проводят санитарки под контролем врача или медсестры в течение всего времени пребывания больного, а заключительную – после одномоментной выписки больных из палаты или после выписки больного из изолированного бокса (палаты), перед текущим ремонтом, при перепрофилировании палаты, отделения. Заключительную дезинфекцию проводит персонал больницы (отделения).

В палатах, коридорах и других помещениях ежедневно проводят влажную уборку (пол, мебель, радиаторы, подоконники) 2 раза в день с применением дезинфицирующих средств.

Генеральную уборку в отделении (палате) проводят 1 раз в 7–10 дней с тщательным протиранием предметов и поверхностей (пол, окна, двери, стены, осветительная арматура) ветошью, смоченной в одном из дезинфицирующих растворов. В палатах уборку проводят в отсутствие больных. Особенно тщательно проводят ежедневную и генеральную уборку в процедурных кабинетах.

Промаркированный уборочный инвентарь (емкость, ветошь, мочалка, ведра и др.) для уборки палат, коридоров и туалетов дезинфицируют отдельно.

Помещения проветривают не менее 4 раз в сутки. В смотровых, процедурных кабинетах (боксах) устанавливают бактерицидные облучатели (ОБН-150) из расчета один облучатель на 30 куб. м помещения, ОБП-300 – на 60 куб. м. Облучатели бактерицидные настенные (ОБН) располагают на высоте не менее двух метров от пола. При необходимости бактерицидные облучатели устанавливают в палатах отделений капельных и энтеровирусных инфекций.

Количество экранированных бактерицидных ламп рассчитывают, исходя из кубатуры помещения. На 1 куб. м помещения мощность ламп должна составлять 1 Вт.

При недостаточной вентиляции помещения через каждые 1,5–2 часа непрерывного горения ламп их выключают на 30–40 минут и проветривают помещение.

Неэкранированные лампы устанавливают из расчета 2,5–2 Вт на куб. м помещения и включают на 30–40 минут в специально отведенное время и только в отсутствие людей. При включении ламп допускается кратковременное присутствие в помещении персонала в очках-консервах.

В отделениях капельных инфекций, а также энтеровирусных инфекций обслуживающий медицинский персонал должен работать в 4-слойных марлевых масках, закрывающих рот и нос.

Для сбора масок выделяют кастрюлю, ведро или бак с крышкой. Обеззараживают их кипячением или погружением в один из дезинфицирующих растворов с последующей стиркой. Чистые маски хранят в закрытых биксах или других емкостях.

В отделениях кишечных инфекций и вирусных гепатитов в случае отсутствия локальных сооружений по обеззараживанию сточных вод больницы обеззараживание выделений проводят в туалете в подкладных суднах, ночных горшках или в специально приспособленных для этого емкостях (баки, ведра и т. п.). После обеззараживания и удаления выделений посуду дезинфицируют в специальных промаркированных баках с плотно закрывающимися крышками и моют.[80] В этих отделениях туалеты закрывают на замок.

Посуда для использованных и чистых квачей должна быть раздельной с соответствующей маркировкой. Использованные квачи обеззараживают в растворе дезинфицирующих средств. Дезинфицирующий раствор меняют после каждого обеззараживания.

Предметы ухода за больными обеззараживают после каждого использования.

Грязное белье больных в детских отделениях по мере загрязнения ежедневно собирают в палате (боксе) в баки с педальным устройством или ведра с крышками с вложенными вовнутрь клеенчатыми мешками. В этих же мешках белье доставляют в специальную комнату для разборки.

В инфекционных отделениях для взрослых грязное белье больных собирают в палате (боксе) в клеенчатые или хлопчатобумажные мешки, переносят их в специальную комнату с вытяжной вентиляцией, где хранят (в баках, ларях или мешках), разбирают и сортируют по ассортименту, цветности и степени загрязнения.

Помещение для хранения использованного белья и постельных принадлежностей оборудуют раковиной для мытья рук, закрытыми баками, ларями, стеллажами. Здесь также должны быть мыло, халаты, маски, фартуки, резиновые перчатки, мешки, уборочный инвентарь, ветошь, дезинфицирующие растворы.

Разборку грязного белья производит санитарка в специально выделенной для этого одежде (темный халат, косынка, клеенчатый фартук, резиновые перчатки и респиратор или маска).

После отправки белья в прачечную проводят влажную уборку с применением дезинфицирующих растворов. После уборки санитарка принимает гигиенический душ и переодевает санодежду.

Белье, загрязненное выделениями, обеззараживают в отделении немедленно в отдельных емкостях, после чего в мокром виде в клеенчатых мешках его отправляют в прачечную больницы, где стирают в специально отведенное для каждого отделения время.

При отсутствии в инфекционных отделениях необходимых помещений для обеззараживания белья допускают его обеззараживание непосредственно в прачечной больницы перед стиркой путем кипячения или погружения в дезинфицирующие растворы. По окончании обеззараживания белья в помещении прачечной проводят дезинфекцию.

В случае отсутствия прачечной при инфекционной больнице белье обеззараживают в инфекционной больнице (о чем составляется справка) и в клеенчатых мешках направляют в специально выделенную коммунальную прачечную. Режим стирки согласовывают с учреждениями санэпидслужбы.

Транспортировку грязного и чистого белья осуществляют раздельно. Специально выделенный автотранспорт, на котором перевозили грязное белье из отделений, обеззараживает дезинфектор больницы или дежурная санитарка инфекционного отделения, о чем делается соответствующая запись в установленных документах.

Тапочки после выписки больного обеззараживают 25 %-ным раствором формалина, или 40 %-ным раствором уксусной кислоты (приложение 1), или в дезинфекционных камерах по режимам, предусмотренным при микроспории, трихофитии, эпидермофитии и фавусе.

Для каждого больного выделяют индивидуальные мензурки для лекарств, после пользования их кипятят.

Пипетки для закапывания капель используют однократно, после чего кипятят.

Использованную аптечную посуду отправляют в специально выделенной таре (ведро, бак, клеенчатая сумка) в аптеку, где посуду и тару обеззараживают в моечной или в специально отведенном помещении погружением в 1 %-ный раствор хлорамина на 60 мин. или кипячением в 2 %-ном растворе питьевой соды в течение 15 мин от момента закипания. Затем посуду моют, стерилизуют и используют по назначению.

Игрушки ежедневно обеззараживает санитарка в специально выделенных маркированных тазах методом кипячения или погружения в один из дезрастворов.

Игрушки в детских отделениях допускают только новые и легко моющиеся: резиновые, пластмассовые и деревянные. Игрушки не должны переходить от одного ребенка к другому без предварительного обеззараживания. Игрушки из отделений родителям не возвращаются, о чем последних предупреждают заранее.

В целях профилактики вирусного гепатита В и гнойных заболеваний, а также для предупреждения пирогенных реакций после различных медицинских манипуляций проводят предстерилизационную очистку и стерилизацию инструментов, шприцев, игл, систем переливания и других медицинских изделий в соответствии с ОСТ 42-2-2-77 «Стерилизация и дезинфекция изделий медицинского назначения», утвержденным Минздравом СССР и Минмедпромом СССР 8/21.02.1977 г. № 105/96.[81]

Наиболее целесообразно выполнять эти мероприятия в условиях централизованных стерилизационных отделений.

Изделия медицинского назначения после каждого использования подвергают дезинфекции одним из режимов, указанных в «Методических указаниях по предстерилизационной очистке изделий медицинского назначения», утвержденных Минздравом СССР 8 июня 1982 г. № 28-6/13. Изделия из металлов обеззараживают кипячением в 2 %-ном растворе гидрокарбоната натрия в течение 15 мин. Перед кипячением изделия, загрязненные кровью, промывают водой.

Основным способом обеззараживания рук является двукратное мытье их теплой проточной водой с мылом. Руки вытирают индивидуальным полотенцем, сменяемым ежедневно. После манипуляций, ведущих к массивному инфицированию рук, их протирают ватным тампоном, смоченным 0,5 %-ным раствором хлорамина, затем моют с хозяйственным мылом.

Особое внимание обращают на обеззараживание подногтевых пространств, ногти коротко подстригают.

Уборочный инвентарь: ведра, тазы, ветошь для уборки палат, коридоров, санитарных узлов маркируется и хранится отдельно. После каждого использования его обеззараживают.

Немалое количество нормативных актов различной силы посвящено борьбе с распространением ВИЧ/СПИДа и гепатитов.

Защитить свое право на содержание в условиях, соответствующих санитарно-гигиеническим требованиям, в общем, не сложно: если вы увидели грязь (в палате, в кабинете врача, в столовой, на стакане, на руках персонала и т. п.), нужно сообщить об этом медсестре или иному персоналу, а в случае отсутствия принятия необходимых мер пожаловаться на это бездействие вышестоящему руководству.

Об этой норме мало кто знает из пациентов, однако просьба о проведении консилиума или консультаций других специалистов, как очевидно, вполне законна. Важно, что данная норма права не имеет условий и ограничений. Для ее реализации необходимо обратиться к своему лечащему врачу; если вопрос не решается – к заведующему отделением; если вопрос не решается – к главному врачу; если вопрос не решается – в управление здравоохранения; если вопрос не решается – в суд или в прокуратуру в порядке надзора с жалобой на действия должностных лиц и нарушение права. Суд может обязать выполнить норму закона, а прокуратура вынести представление об устранении нарушенного права.

Главному врачу

поликлиники № __ Управления

здравоохранения г. ___________

Иванову И.И.

От гражданина Петрова П.П.,

проживающего:______________

(адрес)

ЗАЯВЛЕНИЕ

о проведении консилиума

Уважаемый Иван Иванович!

10.01.2008 г. я обратился к терапевту С. с жалобами на приступы сильной слабости, выпотами, ощущениями трепетания в левой части грудины.

С. направил меня в диагностический центр к кардиологу К. и неврологу Н.

К., обследовав меня, пришел к выводу, что причиной моего состояния стала ИБС, а Н. сказал, что это – результат межреберной невралгии.

Поскольку я увидел во мнении специалистов некоторое противоречие, а оба специалиста назначили мне значительный курс лечения,

ПРОШУ

на основании п. 4 ст. 30 Основ законодательства об охране здоровья граждан провести консилиум врачей для уточнения истинных причин моего состояния, а также с целью гармонизации назначенного мне лечения.

Петров П.П._______________ 24.01.2008 г.

Сфера действия этой нормы понятна: врач всегда должен использовать обезболивающее, когда есть боль или когда она может возникнуть, и при этом вред от применения обезболивающего не должен превышать вред самой боли (последствия болевого шока).

Обезболивание является необходимой частью алгоритма оказания медицинских услуг, упоминаемое в ряду приказов, стандартов, инструкций и рекомендаций Минздравсоцразвития.

Например, согласно инструкции «О порядке разрешения искусственного прерывания беременности в поздние сроки по социальным показаниям», утвержденной приказом Минздрава России от 14.10.2003 г. № 484:

«Объем квалифицированной медицинской помощи при искусственном прерывании беременности должен включать эффективное консультирование и информирование, психологическую помощь и поддержку, применение современных технологий (прерывание беременности в ранние сроки, медикаментозные методы, адекватное обезболивание), контрацепцию и реабилитацию после аборта».

Практически каждая процедура в протоколах «Ведения детей, страдающих стоматологическими заболеваниями», утвержденных приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от 30 декабря 2003 г. № 620, включает в себя обезболивание.

Также в Методических указаниях «Сердечно-легочная реанимация», утвержденных Министерством здравоохранения Российской Федерации 22 июня 2000 г., № 2000/104 сказано:

«Коникотомия – рассечение трахеи между щитовидным и перстневидным хрящами. Простая, доступная, быстро проводимая операция (осуществляется в течение 1–2 мин) производится любым режущим инструментом. При острой асфиксии осуществляется без анестезии; в других случаях (в основном в стационарных условиях) проводится обезболивание кожи, передней поверхности шеи 0,5–1,0 %-ным раствором новокаина с 0,1 %-ным раствором адреналина (1 капля на 5 мл новокаина)».

Особую группу пациентов, требующих адекватного обезболивания, составляют больные онкологическими заболеваниями. Находясь вне стен стационара, они нередко лишаются возможности получить обезболивание, так как оно производится наркотическими препаратами, находящимися на строгом учете, которые могут быть применены только в стационаре. Это – правовая проблема, требующая особого внимания и особых правовых механизмов.

К сожалению, до сих пор приходится слышать истории о том, что врач по какой-либо причине (иногда и вследствие конфликта) не применил анестетик. Я думаю, что такие ситуации не должны оставаться безнаказанными во избежание повторений и должны преследоваться различными способами.

Прежде всего необходимо обратиться с соответствующим сообщением к главному врачу, однако наиболее эффективным средством будет исковое заявление следующего характера:

межрайонный суд г. N

от Иванова Ивана Ивановича,

проживающего по адресу: Иваново,

ул. Ивановская, д. Х

Ответчик: стоматологическая

поликлиника № Х г. N

ИСК

о возмещении морального вреда в связи

с отсутствием обезболивания

23.12.2004 г. я обратился в стоматологическую поликлинику № Х г. N с болью в зубе № 6.

Врач-стоматолог С. сказал, что зуб надо удалять, но я настаивал на лечении, поскольку не хотел его терять. После некоторых препирательств С. сказал: «Хорошо!» – и начал сверлить зуб без анестезии. В течение получаса я испытывал сильнейшую боль.

После этого кошмара я сумел включить видеокамеру на своем телефоне и записал следующий диалог:

Я: Мне было очень больно. Почему вы не применили анестезию?

Врач С: А у нас нет анестетика.

Я: А почему вы мне об этом не сказали?

Врач: Так вы же сами настаивали на лечении.

Этим диалогом и видеозаписью подтверждается, что мне действительно не была проведена анестезия и что я не был предупрежден о том, что медицинское вмешательство будет проводиться без обезболивания.

В результате было нарушено мое право на облегчение боли, данное в п. 5 ст. 30 Основ законодательства РФ «Об охране здоровья граждан», и были причинены сильные физические и нравственные страдания. Они выразились в том, что удаление нерва в зубах является само по себе очень болезненной процедурой, для чего и применяется обычно анестезия, а кроме того, я чувствовал себя совершенно беспомощным в руках врача, который делал мне больно, отчего я испытывал страх и дискомфорт, периодически близкий к панике.

На основании изложенного и ст. 151, 1064 и 1101 ГК РФ

ПРОШУ:

Обязать ответчика компенсировать мне причиненный моральный вред в размере 100 тыс. руб.

Дата. Подпись

Приведенная норма, упомянутая в ст. 30 Основ, имеет развитие в ст. 61 тех же Основ:

Статья 61. Врачебная тайна

Информация о факте обращения за медицинской помощью, состоянии здоровья гражданина, диагнозе его заболевания и иные сведения, полученные при его обследовании и лечении, составляют врачебную тайну. Гражданину должна быть подтверждена гарантия конфиденциальности передаваемых им сведений.

Не допускается разглашение сведений, составляющих врачебную тайну, лицами, которым они стали известны при обучении, исполнении профессиональных, служебных и иных обязанностей, кроме случаев, установленных частями третьей и четвертой настоящей статьи.

С согласия гражданина или его законного представителя допускается передача сведений, составляющих врачебную тайну, другим гражданам, в том числе должностным лицам, в интересах обследования и лечения пациента, для проведения научных исследований, публикации в научной литературе, использования этих сведений в учебном процессе и в иных целях.

Предоставление сведений, составляющих врачебную тайну, без согласия гражданина или его законного представителя допускается:

1) в целях обследования и лечения гражданина, не способного из-за своего состояния выразить свою волю;

2) при угрозе распространения инфекционных заболеваний, массовых отравлений и поражений;

3) по запросу органов дознания и следствия и суда в связи с проведением расследования или судебным разбирательством;

4) в случае оказания помощи несовершеннолетнему в возрасте, установленном частью второй ст. 24 настоящих Основ, для информирования его родителей или законных представителей;

5) при наличии оснований, позволяющих полагать, что вред здоровью гражданина причинен в результате противоправных действий;

6) в целях проведения военно-врачебной экспертизы в порядке, установленном положением о военно-врачебной экспертизе, утверждаемым Правительством Российской Федерации.

Лица, которым в установленном законом порядке переданы сведения, составляющие врачебную тайну, наравне с медицинскими и фармацевтическими работниками с учетом причиненного гражданину ущерба несут за разглашение врачебной тайны дисциплинарную, административную или уголовную ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации, законодательством субъектов Российской Федерации.

Приведенная статья содержит исчерпывающий (закрытый) перечень случаев, когда допускается передача сведений третьим лицам. Под третьим лицом следует понимать любое лицо, которому переданы указанные сведения без согласия пациента. К таким случаям следует относить даже случаи приглашения врачей-консультантов, работу страховых компаний по экспертизе качества медицинской помощи, приглашение студентов-медиков для обучения на конкретном пациенте и т. п. Все эти случаи и подобные им, если происходят без согласия пациента, следует расценивать как нарушение врачебной тайны. В подобных ситуациях врач, страховщики обязаны испрашивать согласия пациента.

Между тем существуют Методические рекомендации Федерального фонда ОМС от 27.10.1999 г. о механизме обеспечения прав граждан на конфиденциальность информации о факте обращения за медицинской помощью, о состоянии здоровья, диагнозе и иных сведений, полученных при обследовании и лечении, а также информированное добровольное согласие на медицинское вмешательство и отказ от него в системе обязательного медицинского страхования и приказ Федерального фонда ОМС от 25.03.1998 г. № 30 «О соблюдении конфиденциальности сведений, составляющих врачебную тайну», которые прямо нарушают указанную норму закона, поскольку эксперты ТФОМС и СМО проводят экспертизы качества медицинской помощи по медицинским документам пациентов, о чем последние даже не подозревают и согласия на это не давали (подробно об этом говорилось в ст. 5 «ФФОМС» раздела 4 «Защитники прав пациентов в России»).

ФФОМС мог бы возразить, что СМО в соответствии со ст. 15 ФЗ РФ «О медицинском страховании» обязаны: контролировать объем, сроки и качество медицинской помощи в соответствии с условиями договора; защищать интересы застрахованных. Однако порядок контроля и защиты не должен нарушать закон и врачебную тайну, поскольку, например, запрашиваемые для проведения экспертиз качества медицинской помощи данные могут быть зашифрованы, т. е. не иметь фамилий, имен и отчеств (то есть персональные данные необходимо кодировать).

Примером шифрования некоторых данных можно считать постановление Фонда социального страхования РФ от 17.05.1995 г. № 25, которое предусматривает при оформлении документов, удостоверяющих временную нетрудоспособность граждан, и других медицинских документов специальные печати или штампы учреждения, организации без указания профиля этих учреждений. Тем самым становится невозможно даже предположить, где именно проходил человек лечение или стоит на учете.

Следует отметить, что в нашей практике мы нередко сталкиваемся с тем, что врачи трактуют понятие врачебной тайны как тайну от всех, включая самого пациента. Это – заблуждение, что видно из приведенных норм права.

Обращает на себя внимание и то, что даже сведения, которые были переданы третьим лицам по согласию пациента, не вправе разглашаться этими лицами далее, если это не разрешено законом (например, следователь по уголовному делу передает сведения в суд). При этом в отношении несовершеннолетних сведения о состоянии здоровья могут быть переданы только их законным представителям.

Правам пациента посвящена эта книга. О праве пациентов на информацию о состоянии здоровья и выборе лиц, которым в интересах пациента может быть передана такая информация, смотрите соответствующие статьи книги.

Что касается обязанностей пациента, они являются редчайшим исключением, как, например, обязанность пациента подписать отказ от медицинского вмешательства. И это вполне обосновано тем, что медицина – это область интересов граждан, а не их обязанностей. Предполагается, что пациент в своих интересах будет добровольно и без понуждения исполнять предписания врача, в частности выполнять ту часть внутреннего распорядка, которая продиктована удобством и безопасностью пациентов. Граждан нельзя обязать лечиться, если только они не представляют опасности для других и для себя.

Но правила внутреннего распорядка не могут противоречить закону, нормативным правовым актам и основным свободам граждан. Если обнаружится, что это так, в этой части они подлежат отмене.

Так, режим посещения большинства ЛПУ формально, когда речь идет «о часах посещений», противоречит свободе передвижения граждан, а также противоречит праву членов семьи находиться рядом друг с другом или вообще быть рядом с любимыми людьми.

В случае выявления таких обстоятельств следует указать на это главному врачу ЛПУ, написав соответствующее заявление, а в случае отсутствия ожидаемой реакции обжаловать правила внутреннего распорядка в суде или в прокуратуре.

Главному врачу

поликлиники № __ Управления

здравоохранения г. __________

Иванову И.И.

от гражданина Петрова П.П.

ЗАЯВЛЕНИЕ

о восстановлении права на свидание с супругой

Уважаемый Иван Иванович!

Я нахожусь на лечении в вашей больнице с 10 декабря 2007 г. В течение недели я не могу повидаться со своей супругой Ивановой И.Я., поскольку «проходная» больницы закрывается в 21.00, а моя жена не может прийти ранее 21.30 из-за режима своей работы.

Согласно ч.1 ст. 27 Конституции РФ «каждый, кто законно находится на территории Российской Федерации, имеет право свободно передвигаться, выбирать место пребывания и жительства».

Согласно ст. 18 Конституции РФ «права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими».

Согласно ст. 1 Семейного кодекса РФ «семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав».

Так, согласно 31 ст. Семейного кодекса РФ «2. Вопросы материнства, отцовства, воспитания, образования детей и другие вопросы жизни семьи решаются супругами совместно исходя из принципа равенства супругов.

3. Супруги обязаны строить свои отношения в семье на основе взаимоуважения и взаимопомощи, содействовать благополучию и укреплению семьи, заботиться о благосостоянии и развитии своих детей».

Из этой нормы следует, что препятствие доступа одного супруга к другому будет нарушением возможности оказать помощь, нарушением равенства супругов в решении различных семейных вопросов, которые, кстати, относятся к основополагающему праву – праву частной жизни, личной и семейной тайны, которые объявлены ч.1 ст. 23 Конституции РФ неприкосновенными.

На основании изложенного прошу обеспечить проход моей супруги Ивановой И.Я. ко мне в больницу в любое время.

Гарантирую, что эти визиты не нарушат покой других пациентов.

Петров П.П._______________ 24.01.2008 г.

Институт добровольного медицинского страхования сам по себе является позитивным, и я не буду останавливаться на его особенностях, которые регулируются ФЗ РФ «О медицинском страховании граждан в Российской Федерации». Отмечу лишь, что этот институт в России не развивается свободно из-за общих недостатков системы обязательного медицинского страхования, которая на уровне СМО является отнюдь не страховой, а посреднической системой между государством и его же учреждениями. К страхованию это не имеет никакого отношения. Психология посредничества и в ДМС порождает посреднический, а не страховой бизнес со всеми вытекающими последствиями.

Так, согласно ст. 1 Закона РФ «О медицинском страховании граждан в Российской Федерации» добровольное медицинское страхование обеспечивает гражданам получение дополнительных медицинских и иных услуг сверх установленных программами обязательного медицинского страхования.

То есть добровольное страхование не может быть использовано для видов помощи, которые гражданин имеет право получить бесплатно. Но разве это так? Сплошь и рядом мы видим программы ДМС, которые включают в себя полный набор медицинской помощи. Чем не работа для Федеральной антимонопольной службы?

Помимо того, в «Лиге пациентов» нам неоднократно пришлось столкнуться с подменой платных медицинских услуг (которые вообще неправомерны в государственных и муниципальных учреждениях) услугами добровольного страхования. То есть при обращении гражданина за платной медицинской помощью ему выдавался полис добровольного медицинского страхования (о чем он не просил). В договоре ДМС при этом порой отмечался даже вид медицинской помощи, за который уплачены деньги, что явно указывает на подмену понятий, поскольку никакого страхового риска в этом случае нет (услуга известна), а значит, нет и страхового случая и страхования.

Такой полис называют «монополисом».

Предположительно, монополисы используются с целью увода денег из ЛПУ (они проходят через кассу страховщика), в которых существует сложная система отчетности и распределения средств, контролируемая собственником – государством и муниципалитетом. Это не устраивает главных врачей, которые ищут более управляемые схемы. Здесь же возможны пути ухода от уплаты налогов.

Надо сказать, что использование этой схемы полностью незаконно и делает страховые компании очень уязвимыми. В частности, когда к нам обращались пострадавшие граждане и мы понимали, что работал именно этот механизм, мы в 100 % случаев в течение одного месяца возвращали деньги (максимальная сумма возврата – 15 тыс. дол. США).

Правовая логика состоит в следующем.

В соответствии с действующим законодательством цель медицинского страхования – гарантировать гражданам при возникновении страхового случая получение медицинской помощи за счет накопленных средств и финансировать профилактические мероприятия.

Статья 3 Закона РФ от 28.06.1991 г. № 1499-1 «О медицинском страховании граждан в Российской Федерации» устанавливает, что объектом добровольного медицинского страхования является страховой риск, связанный с затратами на оказание медицинской помощи при возникновении страхового случая.

Требования, которым должно отвечать событие, рассматриваемое в качестве страхового, изложены в ст. 9 Закона РФ «Об организации страхового дела в Российской Федерации»:

– страховым риском является предполагаемое событие, на случай наступления которого проводится страхование;

– событие, рассматриваемое в качестве страхового риска, должно обладать признаками вероятности и случайности.

На основании изложенного по добровольному медицинскому страхованию страховым случаем может быть обращение застрахованного в медицинское учреждение за получением медицинской помощи, требующей оказания медицинских услуг в пределах их перечня, предусмотренного договором страхования, связанное с внезапным, случайным ухудшением состояния здоровья застрахованного лица в результате заболевания, травмы, отравления или других несчастных случаев, произошедших в течение действия договора страхования.

При использовании монополиса рассматриваемое в качестве страхового случая событие является не предполагаемым, а заведомым, что подтверждается выставленным диагнозом еще до заключения договора, а также тем, что речь идет о конкретном наборе медицинских услуг.

Здесь имеет место заключение договора страхования после наступления страхового случая.

Таким образом, деятельность страховщика не является страховой, а полученные по таким договорам денежные суммы соответственно не являются страховыми взносами и страховыми выплатами.

Министерство финансов РФ в своем письме от 15.09.1999 г. № 24-02-11 (также имеется аналогичное письмо МНС РФ от 15.09.1999 г. с соответствующими разъяснениями) дает разъяснение, что вышеуказанная деятельность – практика заключения так называемого договора добровольного медицинского страхования посредством оформления разового страхового полиса (монополиса) – является нарушением действующего законодательства. При этом отмечается, что в случае выявления в действиях страховщиков указанных нарушений Минфин России применяет к страховщикам меры, предусмотренные Положением о порядке дачи предписания, ограничения, приостановления и отзыва лицензии на осуществление страховой деятельности, утвержденным приказом Росстрахнадзора от 19.06.1995 г. № 02–02/17.

Согласно п. 2 ст. 170 ГК РФ сделка, совершенная с целью прикрыть другую сделку (притворная сделка), ничтожна: страховой риск отсутствует, кроме того, есть основание полагать, что данный договор заключается с целью уклонения от уплаты налогов. При этом к сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом ее существа, применяются соответствующие правила.

Отмечу, что такая схема широко распространена в акушерстве. Вдумайтесь: какой страховой риск может быть у беременной женщины? Что она не родит? Так ведь страхуют на оказание медицинской помощи в родах, причем пишут, где и примерно когда пациентка будет рожать, а порой указывают и ФИО акушера-гинеколога. При чем же здесь страхование? Перед нами предоплата за медицинскую помощь. При этом акушерская помощь у нас гарантирована как бесплатная, потому что она уже оплачена государством.

Генеральному директору

ООО Страховая компания

От Ивановой И.И.

ПРЕТЕНЗИЯ

в защиту прав потребителя в связи с использованием монополиса

13.04.2007 г. между ООО «Страховая компания» (Страховщик) в лице Генерального директора Л. и мной, Ивановой И.И. (Застрахованное лицо, Страхователь), был заключен Договор добровольного медицинского страхования.

Уплаченная мною сумма страхового взноса согласно страховому полису № 00000 и квитанции № 00000 составила 39 210 (Тридцать девять тысяч двести десять) рублей.

05.05.2007 года у меня развилась родовая деятельность, в ходе которой был применен препарат галидор (согласно Истории родов № 0000), после которого у меня развились осложнения, потребовалась экстренная операция родоразрешения, в результате которой ребенок оказался в крайне тяжелом состоянии, а я находилась без сознания, и состояние моего здоровья вызывало серьезные опасения даже и за жизнь (вероятно, имел место анафилактический шок). При этом цель применения препарата галидор совершенно не ясна, внятных объяснений от врачей по этому поводу ни до, ни после вмешательства мне получить не удалось. И это при том, что я – аллергик, о чем предупреждала врачей роддома, и это отмечено в моей Истории родов.

Не имея желания вступать с вашей компанией и виновными врачами в затяжной конфликт и доказывать что-либо, вроде причинно-следственных связей, я укажу в этой претензии формальные основания для возврата уплаченных мною вашей компании денег, а именно:

1. Из ряда нижеприведенных источников следует, что галидор противопоказан при беременности и лактации:

http://www.vidal.ru/vidal/info/drugs/d_2798.htm (справочник Видаля);

http://www.zdorovie-tv.ru/cgi-bin/index.pl/catalogues/vidal/4647/7600

http://www.shoplinz.ru/stats/halidor/

http://vidal.popmed.ru/view_drug-2798.htm

http://vidalnozo.rusmedserv.com/view_drug-2798.htm

Таким образом, были нарушены требования безопасности для моих жизни и здоровья и для жизни и здоровья еще не родившегося на тот момент ребенка, что является нарушением права потребителя на безопасность товаров и услуг и преследуется по ст. 238 УК РФ.

2. В соответствии с действующим законодательством цель медицинского страхования – гарантировать гражданам при возникновении страхового случая получение медицинской помощи за счет накопленных средств и финансирование профилактических мероприятий.

Ст. 3 Закона РФ от 28.06.1991 г. № 1499-1 «О медицинском страховании граждан в Российской Федерации» устанавливает, что объектом добровольного медицинского страхования является страховой риск, связанный с затратами на оказание медицинской помощи при возникновении страхового случая.

Согласно ст. 9 Закона РФ «Об организации страхового дела в Российской Федерации» сказано:

– страховым риском является предполагаемое событие, на случай наступления которого проводится страхование;

– событие, рассматриваемое в качестве страхового риска, должно обладать признаками вероятности и случайности.

В данном случае событие, рассматриваемое в качестве страхового риска (роды), было не предполагаемым, а заведомым, что подтверждается фактом моей беременности, смыслом заключенного договора «страхования», всем последующим ходом событий.

Имело место заключение договора страхования при неизбежности наступления родов, по причине чего такой случай не может считаться страховым, как и заключенный договор.

Министерство финансов РФ в своем письме от 15.09.1999 г. № 24-02-11 (имеется аналогичное письмо МНС РФ от 15.09.1999 г. с соответствующими разъяснениями) дает разъяснение, что вышеуказанная деятельность – практика заключения так называемого договора добровольного медицинского страхования посредством оформления разового страхового полиса (монополиса) является нарушением действующего законодательства. При этом отмечается, что в случае выявления в действиях страховщиков указанных нарушений Минфин России применяет к страховщикам меры, предусмотренные Положением о порядке дачи предписания, ограничения, приостановления и отзыва лицензии на осуществление страховой деятельности от 19.06.1995 г. № 02–02/17 (в ред. от 13.07.1995 г. № 02-03-08).

На основании изложенного деятельность ООО «Страховая компания» в данном случае нельзя признать страховой, а полученные ею по такому договору денежные суммы, соответственно, не являются страховыми взносами.

Согласно п. 2 ст. 170 ГК РФ сделка, совершенная с целью прикрыть другую сделку (притворная сделка), ничтожна. При этом к сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа сделки, применяются относящиеся к ней правила.

Договор добровольного медицинского страхования № 00000 является притворной сделкой, а следовательно, является ничтожной сделкой, поскольку страховой риск отсутствует.

Не исключено, что данный договор заключен с целью уклонения от уплаты налогов, а также с целью получения денег за одну и ту же услугу дважды – от пациента и от государства.

Договор страхования, заключенный с вашей компанией, по существу, является договором на ведение родов в родильном доме № 00 г. М., поскольку нашей целью были роды в этом родильном доме, за что я и заплатила вашей компании деньги. Я была на 8-м месяце беременности, а Приложение № 2 к договору является не чем иным, как перечнем услуг при беременности и родах.

Очевидно, что имеются все признаки договора возмездного оказания медицинских услуг,[82] в котором:

• Я, Иванова И.И., – Заказчик, Страхователь и потребитель услуги в одном лице;

• ООО «Страховая компания» – посредник-организатор;

• Родильный дом № 00 г. М. – Исполнитель услуги;

• Оказание услуг согласно Перечню услуг… (согласно Приложению № 2) – истинный предмет договора.

Согласно ст. 1 Закона РФ «О медицинском страховании граждан в Российской Федерации» добровольное медицинское страхование обеспечивает гражданам получение дополнительных медицинских и иных услуг сверх установленных программами обязательного медицинского страхования.

Согласно главе II Программы государственных гарантий обеспечения граждан Российской Федерации бесплатной медицинской помощью, утв. постановлением Правительства РФ от 30.12.2006 г. № 885, «В рамках Программы бесплатно предоставляются… в) стационарная медицинская помощь… при патологии беременности, родах…».

Таким образом, договор № 0000 заключен в противоречие действующему законодательству, а именно: деньги получены вашей компанией от меня за те услуги, оплату которых государство гарантировало, а может быть, и произвело, что также указывает на ничтожность сделки, поскольку потребитель не был информирован вашей компанией об указанных обстоятельствах и таким образом был введен в заблуждение с целью получения вашей компанией дохода.

4. Из существа сказанного вытекает, что на отношения между Вашей компанией и Ивановой И.И. распространяется действие ФЗ РФ «О защите прав потребителей», согласно ст. 7 которого услуги должны быть безопасны.

Согласно отраслевому стандарту «Термины и определения системы стандартизации в здравоохранении» 91500.01.0005–2001, утвержденному приказом Минздрава РФ от 22.01.2001 г. № 12, эффективность медицинской помощи – это величина (размер), при которой соответствующий тип медицинского обслуживания и помощи достигает своей цели – улучшения состояния пациента.

Согласно ФЗ РФ «О защите прав потребителей» (преамбула) недостаток услуги – это несоответствие услуги или обязательным требованиям, предусмотренным законом либо в установленным им порядке, или условиям договора, или целям, для которых услуга такого рода обычно используется, или целям, о которых Исполнитель был поставлен в известность потребителем при заключении договора.

Мною договор был заключен с целью нормального родоразрешения при отсутствии дополнительного риска для здоровья потребителя – моего здоровья. Однако применение препарата галидор, возникшие осложнения с моим здоровьем и здоровьем ребенка указывают на существенные недостатки оказанных услуг, что влечет за собой правовые последствия для исполнителя.

Кроме того, согласно ст. 31 Основ законодательства об охране здоровья граждан, ст. 10 ФЗ РФ «О защите прав потребителей» Исполнитель должен был предоставить необходимую и достоверную информацию об услуге, обеспечивающую возможность правильного ее выбора. Эти нормы постоянно нарушались, в частности при применении галидора мне не было разъяснено, для чего он служит.

На основании ст. 4, 7, 29 Закона РФ «О защите прав потребителей»

ПРОШУ:

Расторгнуть договор между мной и вашей организацией;

Вернуть мне уплаченную вашей организации сумму в размере 39 210 (Тридцать девять тысяч двести десять) руб.

Напоминаю, что, согласно ст. 31 и п. 5. ст. 28 ФЗ РФ «О защите прав потребителей», ваша организация обязана ответить на мою претензию в десятидневный срок, по истечении которого я имею право требовать с вас неустойку за недобросовестное исполнение прав потребителей (3 % в день за каждый день просрочки).

Обращаю также ваше внимание на то, что согласно п.6 ст. 13 ФЗ РФ «О защите прав потребителей», у суда есть право наложить на вашу организацию штраф за недобровольное исполнение прав потребителей в размере 50 % удовлетворенных требований.

При несвоевременном исполнении наших требований оставляю за собой право обращения в суд и компетентные органы, а также буду требовать компенсации морального вреда и понесенных расходов.

ДАТА: __________ ПОДПИСЬ: _____________

Статья 30.[83] Права пациента

При обращении за медицинской помощью и ее получении пациент имеет право на:

7) информированное добровольное согласие на медицинское вмешательство в соответствии со статьей 32 настоящих Основ;

8) отказ от медицинского вмешательства в соответствии со статьей 33 настоящих Основ;

9) получение информации о своих правах и обязанностях и состоянии своего здоровья в соответствии со статьей 31 настоящих Основ, а также на выбор лиц, которым в интересах пациента может быть передана информация о состоянии его здоровья.

Статья 31. Право граждан на информацию о состоянии здоровья

Каждый гражданин имеет право в доступной для него форме получить имеющуюся информацию о состоянии своего здоровья, включая сведения о результатах обследования, наличии заболевания, его диагнозе и прогнозе, методах лечения, связанном с ними риске, возможных вариантах медицинского вмешательства, их последствиях и результатах проведенного лечения.

Информация о состоянии здоровья гражданина предоставляется ему, а в отношении лиц, не достигших возраста, установленного частью второй статьи 24 настоящих Основ, и граждан, признанных в установленном законом порядке недееспособными, – их законным представителям лечащим врачом, заведующим отделением лечебно-профилактического учреждения или другими специалистами, принимающими непосредственное участие в обследовании и лечении.

Информация о состоянии здоровья не может быть предоставлена гражданину против его воли. В случаях неблагоприятного прогноза развития заболевания информация должна сообщаться в деликатной форме гражданину и членам его семьи, если гражданин не запретил сообщать им об этом и (или) не назначил лицо, которому должна быть передана такая информация.

Гражданин имеет право непосредственно знакомиться с медицинской документацией, отражающей состояние его здоровья, и получать консультации по ней у других специалистов. По требованию гражданина ему предоставляются копии медицинских документов, отражающих состояние его здоровья, если в них не затрагиваются интересы третьей стороны.

Информация, содержащаяся в медицинских документах гражданина, составляет врачебную тайну и может предоставляться без согласия гражданина только по основаниям, предусмотренным статьей 61 настоящих Основ.

Статья 32. Согласие на медицинское вмешательство

Необходимым предварительным условием медицинского вмешательства является информированное добровольное согласие гражданина.

В случаях, когда состояние гражданина не позволяет ему выразить свою волю, а медицинское вмешательство неотложно, вопрос о его проведении в интересах гражданина решает консилиум, а при невозможности собрать консилиум – непосредственно лечащий (дежурный) врач с последующим уведомлением должностных лиц лечебно-профилактического учреждения.

Согласие на медицинское вмешательство в отношении лиц, не достигших возраста, установленного частью второй статьи 24 настоящих Основ, и граждан, признанных в установленном законом порядке недееспособными, дают их законные представители после сообщения им сведений, предусмотренных частью первой статьи 31 настоящих Основ. При отсутствии законных представителей решение о медицинском вмешательстве принимает консилиум, а при невозможности собрать консилиум – непосредственно лечащий (дежурный) врач с последующим уведомлением должностных лиц лечебно-профилактического учреждения и законных представителей.

Статья 33. Отказ от медицинского вмешательства

Гражданин или его законный представитель имеет право отказаться от медицинского вмешательства или потребовать его прекращения, за исключением случаев, предусмотренных статьей 34 настоящих Основ.

При отказе от медицинского вмешательства гражданину или его законному представителю в доступной для него форме должны быть разъяснены возможные последствия. Отказ от медицинского вмешательства с указанием возможных последствий оформляется записью в медицинской документации и подписывается гражданином либо его законным представителем, а также медицинским работником.

При отказе родителей или иных законных представителей лица, не достигшего возраста, установленного частью второй статьи 24 настоящих Основ, либо законных представителей лица, признанного в установленном законом порядке недееспособным, от медицинской помощи, необходимой для спасения жизни указанных лиц, больничное учреждение имеет право обратиться в суд для защиты интересов этих лиц.

Статья 34. Оказание медицинской помощи без согласия граждан

Оказание медицинской помощи (медицинское освидетельствование, госпитализация, наблюдение и изоляция) без согласия граждан или их законных представителей допускается в отношении лиц, страдающих заболеваниями, представляющими опасность для окружающих, лиц, страдающих тяжелыми психическими расстройствами, или лиц, совершивших общественно опасные деяния, на основаниях и в порядке, установленных законодательством Российской Федерации.

Решение о проведении медицинского освидетельствования и наблюдения граждан без их согласия или согласия их законных представителей принимается врачом (консилиумом), а решение о госпитализации граждан без их согласия или согласия их законных представителей – судом.

Оказание медицинской помощи без согласия граждан или согласия их законных представителей, связанное с проведением противоэпидемических мероприятий, регламентируется санитарным законодательством.

Освидетельствование и госпитализация лиц, страдающих тяжелыми психическими расстройствами, проводятся без их согласия в порядке, устанавливаемом Законом Российской Федерации «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании».

В отношении лиц, совершивших общественно опасные деяния, могут быть применены принудительные меры медицинского характера на основаниях и в порядке, установленных законодательством Российской Федерации.

Пребывание граждан в больничном учреждении продолжается до исчезновения оснований, по которым проведена госпитализация без их согласия, или по решению суда.

В настоящее время право пациента на информированное добровольное согласие на медицинское вмешательство закреплено в законодательстве об охране здоровья большинства стран.

Согласно ст. 5 Конвенции от 19.11.1996 г.[84] «О защите прав и достоинства человека в связи с использованием достижений биологии и медицины», медицинское вмешательство может осуществляться лишь после того, как лицо, подвергающееся этому вмешательству, даст на это информированное добровольное согласие.

В Декларации о политике в области обеспечения прав пациента в Европе 1994 г. подчеркивается, что «информированное осознанное согласие пациента является предварительным условием любого медицинского вмешательства».[85]

Международные правовые акты по вопросам клинических исследований с участием человека – Нюрнбергский кодекс[86] и Хельсинская декларация 1964 г.[87] – определяют необходимость информирования участников эксперимента.

Статья 9 Хельсинкской декларации 1964 г. гласит: «Врач… должен получить свободно данное информированное согласие объекта, предпочтительно в письменном виде».

Доктрина информированного добровольного согласия на медицинское вмешательство начала формироваться в 50–60-х годах ХХ столетия и сразу нашла свое отражение в законодательстве многих стран (Финляндии, Великобритании, Ирландии, США, Франции, Нидерландах, Польше, Литве, Украине, Белоруссии, России и т. д.).[88]

Например, в США право на информированное добровольное согласие на медицинское вмешательство закреплено как на федеральном уровне, так и в законодательных актах отдельных штатов (к примеру, в законодательстве об исследованиях и экспериментах, объектом которых является человек),[89] а также в Билле о правах пациента.

Доктрина информированного добровольного согласия опирается на право человека на телесную неприкосновенность, вытекающего из конституционных гарантий свободы и личной неприкосновенности (в России это п.1 ст. 22 Конституции РФ[90]).

В Российской Федерации обязательное информированное добровольное согласие на медицинское вмешательство находит свое отражение во многих нормативно-правовых актах, касающихся здравоохранения.

На вершине иерархической структуры правовых источников данного института права стоит Конституция РФ, которая в ч. 2 ст. 21 определяет, что «никто не может быть без добровольного согласия подвергнут медицинским, научным или иным опытам».[91]

Согласно ст. 32 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан,[92] необходимым предварительным условием медицинского вмешательства является информированное добровольное согласие гражданина, а согласно ст. 33 тех же Основ у него есть право отказаться от вмешательства. Поскольку перечень необходимой информации о состоянии здоровья пациента включает в себя сведения о результатах обследования, наличии заболевания, диагнозе и прогнозе, методах лечения, связанном с ними риске, возможных вариантах медицинского вмешательства, их последствиях и результатах проведенного лечения (ст. 31 Основ), то пациент принимает решение об отказе или согласии на основании соответствующей перечисленному информации. В случае же недостаточности информации говорить об обоснованном согласии или отказе пациента на медицинское вмешательство невозможно, и в случаях такого рода нарушается право гражданина на информацию.

В случаях когда состояние гражданина не позволяет ему выразить свою волю, а медицинское вмешательство неотложно, вопрос о его проведении в интересах гражданина решает консилиум, а при невозможности собрать консилиум – непосредственно лечащий (дежурный) врач с последующим уведомлением должностных лиц лечебно-профилактического учреждения.

Согласие пациента на медицинское вмешательство – последняя стадия согласования воли сторон, т. е. медицинской организации и пациента, для заключения договора (проведения вмешательства). При этом недостаточно получить согласие на медицинское вмешательство. Оно должно соответствовать некоторым требованиям.

В доктрине под информированным согласием на медицинское вмешательство понимают «добровольное, компетентное и осознанное принятие пациентом предложенного лечения или выбор из нескольких вариантов лечения, основанный на получении полной, объективной и всесторонней информации по поводу предстоящего лечения, возможных осложнений и болевых ощущений, альтернативных методах лечения и возможных побочных эффектах».[93]

Таким образом, выделяют три необходимых условия, которым должно отвечать согласие на медицинское вмешательство:

а) добровольность – т. е. принятие решения в отсутствии любых внешних факторов (давление со стороны врача, родственников; принуждение и т. д.);

б) компетентность – принятие решения в условиях действительно имеющихся у пациентов знаний о предстоящем медицинском вмешательстве, т. е. в условиях информированности пациента;

в) осознанность – т. е. наличие ясного сознания на момент принятия решения о согласии на медицинское вмешательство.

В американской правовой доктрине право на информированное добровольно согласие на медицинское вмешательство трактуется следующим образом. Пациент не обязан подвергаться какому-либо лечению. Чтобы дать согласие на проведение какой-либо процедуры, пациент должен быть проинформирован о своем состоянии и прогнозе развития заболевания, о сущности, назначении и характере процедуры, связанных с ней болевых ощущениях и неудобствах, вероятности благоприятного исхода, возможных рисках, альтернативах и последствиях отказа от лечения, знать имена и квалификацию персонала. Врач не имеет права осматривать, касаться или лечить пациента, пока не сообщит ему о своих намерениях и не получит согласие на соответствующее медицинское вмешательство.[94]

Основами законодательства РФ Об охране здоровья граждан предусматривается, как и во многих странах мира, информированное добровольное согласие на медицинское вмешательство.

Таким образом, перед тем как гражданин даст свое согласие на медицинское вмешательство, он должен получить необходимый объем информации, установленный законодательством.

Согласие на медицинское вмешательство – это сознательное решение, которое возможно только при получении в доступной для пациента (законного представителя) форме полной, достоверной и достаточной информации для принятия соответствующего решения. «Информация должна быть доступной, достоверной и достаточной, представленной своевременно», – пишет А.В. Тихомиров[95] (можно говорить о правиле трех «Д» и «С». – Прим. автора).

Можно согласиться с тем, что это достаточный и необходимый перечень критериев к предоставлению информации.

Для того чтобы определить, какая информация является достаточной для принятия пациентом решения о лечении или отказе от него, в американской судебной практике, например, применяются два критерия. В некоторых штатах суды обращаются к стандартам профессионального поведения: какие сведения врачи обычно предоставляют для получения согласия на подобные процедуры. Все большее распространение, однако, получает другой критерий: какую информацию желал бы получить средний разумный человек на месте пациента.[96]

Тогда возникает проблема с объемом информации. Некоторые авторы предлагают закрепить «фиксированный для каждого заболевания «минимальный стандарт» информации в сочетании с особенностями каждого конкретного клинического случая».[97]

К примеру, такой стандарт в качестве отдельной главы может включаться в разрабатываемые в настоящее время клинические протоколы ведения больных.

Предлагается, чтобы стандарт информирования состоял из двух блоков: общего и частного.[98] Так, например, общий блок должен содержать информацию о сути патологии, об общепринятых в настоящее время вариантах диагностики, принципах лечения, осложнениях самого заболевания и т. д. Частный блок отражает индивидуальный подход к данному конкретному больному, и содержание информации зависит от возраста пациента, его пола, наследственности и т. д. Однако необходимо отметить, что второй блок не должен быть слишком емким, поскольку врач не может большую часть своего времени тратить на информирование пациента.

В то же время основной предмет беспокойства пациента и врача – это риски возникновения вреда, но об этом я расскажу ниже.

Согласно абзацу 3 ст. 31 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан информация о состоянии здоровья гражданина не может быть предоставлена против его воли.

Здесь возникает вопрос: а как узнать его волю? Каким образом: а) узнать у гражданина о его намерениях получить информацию или отказаться от получения таковой, не передав ему никакой информации (а любая информация, даже вопрос о том, хочет ли пациент знать о своей болезни или нет, насторожит кого угодно); б) определить объем информации, которую не против получить пациент?

Кроме того, проблема возникает по поводу того, что последует за отказом от получения информации и каким образом осуществлять лечение гражданина, если оно ему необходимо. От пациента необходимо получить информированное добровольное согласие на медицинское вмешательство или информированный отказ от такового. Получается, что либо лечение будет осуществляться без информированного согласия на таковое, но тогда абзац 3 ст. 31 Основ нарушается, поскольку гражданин все равно получит сведения о заболевании, только другим способом – допустим, догадается по виду и методу оказания медицинской помощи (например, при онкологических заболеваниях – химиотерапия в онкологическом центре); либо за отказом от получения информации о состоянии здоровья больного последует отказ от медицинского вмешательства, и опять будет нарушена правовая норма об информированности теперь уже в случае отказа (ст. 33 Основ).

Вывод: необходимо правовую норму об отказе в получении информации дополнить следующим образом: «Отказ пациента от получения информации лишает его права ссылаться на то, что выбор медицинского вмешательства осуществлен врачом без учета его мнения».

Как уже говорилось, ст. 32 Основ ставит условием медицинского вмешательства наличие информированного добровольного согласия гражданина.

Однако понятие «информированного добровольного согласия» в законе надлежащим образом не раскрыто. Понятно лишь, что гражданин должен быть информирован, но в каком объеме, когда и как?

В ст. 31 Основ говорится: «Каждый гражданин имеет право в доступной для него форме получить имеющуюся информацию о состоянии своего здоровья, включая сведения о результатах обследования, наличии заболевания, его диагнозе и прогнозе, методах лечения, связанном с ними риске, возможных вариантах медицинского вмешательства, их последствиях и результатах проведенного лечения».

Здесь правовое значение имеет слово «получить», т. е. никто не обязан выдавать пациенту информацию, если он не спросил о ней.

Также сказано, что информация о состоянии здоровья не может быть предоставлена гражданину против его воли.

Интересно, что это касается только состояния здоровья, а не иных аспектов информации, хотя ясно, что по назначенному лечению можно догадаться о состоянии здоровья, но тут важно, что врач связан тем, что не может сказать пациенту: «Это лекарство действует так-то и поможет вам от того-то», – поскольку последние сведения нарушат волю пациента, который отказывается быть информированным.

«В случаях неблагоприятного прогноза развития заболевания информация должна сообщаться в деликатной форме гражданину и членам его семьи, если гражданин не запретил сообщать им об этом и (или) не назначил лицо, которому должна быть передана такая информация».

Это – единственная норма и случай, согласно которой родственники пациента (помимо представителей по закону или по доверенности) имеют какие-то права, помимо случаев, когда пациент – не полностью дееспособное лицо, включая и совершеннолетних.

С учетом этих норм представляется единственно верным следующий алгоритм обмена информацией (пациент – полностью дееспособное лицо):

А. Вопрос врача пациенту: хотите ли вы знать все, что знаю я, о состоянии вашего здоровья, включая прогнозы?

А.1. Если ответ «нет, не хочу», кому сообщить о прогнозах (в законе речь идет только о случаях информирования о неблагоприятных прогнозах – остальное может расцениваться как нарушение врачебной тайны)?

А.1.1. Если ответ «никому» – врач использует патерналистскую модель отношений, т. е. только указывает пациенту, что делать, когда тот должен что-то делать, ничего не объясняя, поскольку любое объяснение врача нарушит волю пациента. В этой ситуации под вопрос ставится даже право пациента на получение копий медицинских документов и право на ознакомление с оригиналами, поскольку эти документы содержат информацию, против получения которой пациент возражает. Тогда следует сомневаться в том, что пациент хочет получать те листы (их копии) медицинских документов, где речь идет о состоянии его здоровья, включая и диагнозы. Отмечу, что информации, например, о назначенном лечении, если оно в явной форме не указывает на состояние здоровья, это не касается. В целом также следует помнить, что пациент в любой момент может захотеть воспользоваться своим правом на информацию в полном объеме.

А.1.2. Если ответ «такому-то лицу», то дальнейшей стороной информационного обмена в части прогнозов должно быть назначенное пациентом лицо. При этом закон не содержит сведений о том, что пациент должен дать, например, лицу, которому доверяет, информацию о прогнозах, специальную доверенность. Предполагается, что достаточно сообщить врачу о своем желании. Очевидно, что в этом случае врачу лучше сделать запись в медицинской карте пациента, и еще лучше, чтобы там была подпись и должностного лица ЛПУ (это – не обязанность врача, а рекомендация на случай потенциального конфликта). В данном случае с самим пациентом врач также использует патерналистскую модель.

А2. Если ответ «хочу знать, но не все», то поинтересоваться, в какой части «хочу знать», а в какой «не хочу», и переходить к п. Б или В в части, где «хочу знать».

А3. Если ответ «хочу все знать», переходим к п. Б или В.

Б. В случаях неблагоприятного прогноза развития заболевания информация об этом передается пациенту в деликатной форме – это касается формы сообщения, интонаций, последовательности, сообщения о шансах и т. п.

В. Вопрос врача пациенту: что именно вы хотите знать? С этого момента пациент должен спрашивать врача (такова модель закона – «пациент вправе получить»), уточнять у него все, что его интересует конкретно в рамках ст. 31 Основ. Если круг вопросов исчерпан, врач переходит к п. Г.

Г. Вопрос врача пациенту: согласны ли вы на медицинское вмешательство?

Г.1. Если ответ «да», то производится вмешательство.

Г.2. Если ответ «нет», то вступает в действие ст. 33 Основ, согласно которой врач должен информировать пациента о возможных последствиях отказа. Отказ от медицинского вмешательства с указанием возможных последствий оформляется записью в медицинской документации и подписывается гражданином либо его законным представителем, а также медицинским работником. В случае отказа пациента от подписания отказа врачу следует позаботиться о получении доказательств того, что отказ имел место. Такими доказательствами могут служить аудио– и видеозаписи, свидетельские показания, подпись должностного лица медицинской организации под документом.

В отличие от отказа от медицинского вмешательства, который дается в письменной форме с указанием возможных последствий, в законодательстве РФ об охране здоровья граждан не закреплена обязательная письменная форма согласия на медицинское вмешательство.

Необязательность письменного оформления согласия на медицинское вмешательство свидетельствует об отсутствии должного внимания законодателя к проблемам последствий медицинского вмешательства для пациента. Можно предположить, что речь идет в данном случае о двойных стандартах при подходе к согласию и отказу от медицинского вмешательства, что является недопустимым.

Говоря о форме отображения согласия на медицинское вмешательство пациента, следует отметить, что существуют сторонники устного варианта согласия и письменного.

Сторонники устного варианта оформления согласия на медицинское вмешательство связывают правомочность подобного варианта с самим фактом обращения человека за медицинской помощью. При этом как бы предполагается, что пациент автоматически соглашается на предложенные способы диагностики и лечения.[99] Понятно, что этот подход является отображением патерналистской модели взаимоотношения врача и пациента.

Второй подход сводится к следующему: «более оправданным и объективным является вариант письменного оформления согласия на предстоящее медицинское вмешательство, причем данное обстоятельство не должно зависеть от сложности вмешательства». Такого подхода, в частности, придерживается С.Г. Стеценко.[100] Такого подхода придерживаюсь и я.

В настоящее время в законодательстве об охране здоровья граждан обязательная письменная форма согласия на медицинское вмешательство предусмотрена только на проведение отдельных видов вмешательств. Так, ст. 35 Основ устанавливает необходимость письменного согласия супругов (одинокой женщины) на искусственное оплодотворение и имплантацию эмбриона; ст. 37 Основ предусматривает необходимость письменного заявления гражданина на медицинскую стерилизацию как метод контрацепции; ст. 43 Основ устанавливает обязательную письменную форму для согласия гражданина на использование в интересах излечения пациента методов диагностики, лечения и лекарственных средств, не разрешенных к применению, но находящихся на рассмотрении в установленном порядке, а также на участие в биомедицинском исследовании; ст. 51 Семейного кодекса РФ предусматривает письменную форму согласия супругов на имплантацию эмбриона другой женщине (суррогатной матери) в целях его вынашивания.

Законодательством США, так же как и российским, обязательное письменное согласие на медицинское вмешательство предусмотрено только для ряда медицинских процедур, например при изъятии трансплантата у донора, при проведении медицинского эксперимента.

Если информированное добровольное согласие рассматривать в качестве договора о предстоящем медицинском вмешательстве, то к нему применяются общие гражданско-правовые нормы о форме сделок.

Так, в силу ст. 161 ГК РФ сделки юридических лиц с гражданами должны совершаться в простой письменной форме, за исключением сделок, которые в соответствии со ст. 159 Кодекса могут быть совершены устно. Следовательно, договоры о предстоящем медицинском вмешательстве по общему правилу заключаются в простой письменной форме с соблюдением правил, предусмотренных ст. 434 ГК РФ. Согласно ст. 159 ГК РФ сделка может заключаться в устной форме, если она исполняется при ее заключении, а также сделки во исполнение договора, заключенного в письменной форме.

Исходя из этого можно сделать вывод о том, что такие медицинские услуги, как консультация врача, диагностическая процедура, могут быть заключены в устной форме. Однако, например, неправильная рекомендация приема лекарственных средств, а также неправильно поставленный диагноз могут в будущем иметь серьезные последствия для больного. В этом случае пациент будет ограничен в доказательствах подтверждения совершения сделки. Доказать наличие таковой он сможет, ссылаясь на записи в медицинской документации.

Под медицинской документацией принято понимать все документы, в которых медицинскими работниками зафиксированы ход и результаты медицинских обследований пациента в амбулаторных или стационарных условиях, применение к нему терапевтических мер, а также медицинские рекомендации относительно условий труда, противопоказаний по состоянию здоровья к отдельным видам деятельности и др.[101]

Если в медицинскую документацию (формы медицинской отчетности) внести подпись пациента в виде «с моих слов записано верно» под анамнезом, «с методом вмешательства согласен» под назначениями врача, «с диагнозами ознакомлен», то медицинская карта или история болезни приобретет форму письменного, длящегося (от действия к действию) договора.

Согласие на медицинское вмешательство – это сознательное решение, которое возможно только при получении в доступной для пациента (его законного представителя) форме полной, достоверной и достаточной для принятия соответствующего решения информации, прежде всего, о рисках медицинского вмешательства.

Прежде всего, на информацию имеет право сам пациент, что и видно из ст. 30–31 Основ.

В п. 9 ст. 30 Основ также сказано, что пациент имеет право на выбор лиц, которым в интересах пациента может быть передана информация о состоянии его здоровья, однако нигде не сказано, что эти лица вправе давать согласие на медвмешательство или отказываться от него. Таким образом, такие лица формально ни на что не влияют, хотя им и должна быть дана соответствующая информация, если они подтвердят свои права на это (предъявят доверенность или пациент заявит об их праве).

В ст. 31 и 32 Основ отмечено, что информацию о состоянии здоровья пациента может получать законный представитель.

Законный представитель – гражданин, который в силу закона выступает во всех учреждениях, в том числе судебных, в защиту личных и имущественных прав и законных интересов недееспособных, ограниченно дееспособных либо дееспособных, но в силу физического состояния (по старости, болезни и т. п.) не могущих лично осуществлять свои права и выполнять свои обязанности.

В уголовном процессе законными представителями являются родители, опекуны, попечители подозреваемого (обвиняемого), потерпевшего, свидетеля, а также представители таких учреждений, как детский дом, дом инвалидов и т. п., на попечении которых находится не полностью дееспособный участник процесса, представители органов опеки и попечительства (если не полностью дееспособный участник процесса не имеет других законных представителей или они не допущены к процессу).

В гражданском процессе – родители, усыновители, опекуны и попечители.[102]

Согласно ст. 54 Семейного кодекса РФ ребенком признается лицо до достижения возраста 18 лет (совершеннолетия), однако согласно ст. 24 Основ «больные наркоманией в возрасте старше 16 лет, иные несовершеннолетние в возрасте старше 15 лет имеют право на добровольное информированное согласие на медицинское вмешательство или на отказ от него в соответствии со статьями 32, 33, 34 настоящих Основ».

Процедура выбора лиц, которым в интересах пациента может быть передана информация о состоянии его здоровья, в законе не указана.

Поэтому возникает вопрос: откуда врач знает, что этому лицу можно передавать информацию, а другому – нет? Кроме того, у лица, которому пациент доверяет, возникает необходимость подтвердить свое право на это доверие, а у врача должно быть доказательство того, что это действительно так.

Идеальной формой здесь является доверенность следующего характера:

ДОВЕРЕННОСТЬ*

на предоставление права знакомиться с документами

и получать информацию

Я, Иванов Иван Иванович (паспорт ___ _________ выдан_____________________________ «__»___________20__г.), доверяю Ивановой Александре Александровне (паспорт ___ _________ выдан___________________ «__»_________20__г.) знакомиться с оригиналами документов, касающихся моего здоровья, запрашивать и получать их копии, а также всю имеющуюся информацию о состоянии моего здоровья, включая сведения о результатах обследования, наличии заболевания, его диагнозе и прогнозе, методах лечения, связанном с ними риске, возможных вариантах медицинского вмешательства, их последствиях и результатах проведенного лечения.

Настоящая доверенность удостоверена мной, Сидоровым Сидором Сидоровичем, нотариусом города Москвы. Доверенность подписана Ивановым Иваном Ивановичем в моем присутствии. Личность его установлена, дееспособность проверена.

Дата. Подпись

* Согласно ст. 185 ГК РФ:

1. Доверенностью признается письменное уполномочие, выдаваемое одним лицом другому лицу для представительства перед третьими лицами. Письменное уполномочие на совершение сделки представителем может быть представлено представляемым непосредственно соответствующему третьему лицу.

2. Доверенность на совершение сделок, требующих нотариальной формы, должна быть нотариально удостоверена, за исключением случаев, предусмотренных законом.

3. К нотариально удостоверенным доверенностям приравниваются:

1) доверенности военнослужащих и других лиц, находящихся на излечении в госпиталях, санаториях и других военно-лечебных учреждениях, удостоверенные начальником такого учреждения, его заместителем по медицинской части, старшим или дежурным врачом;

2) доверенности военнослужащих, а в пунктах дислокации воинских частей, соединений, учреждений и военно-учебных заведений, где нет нотариальных контор и других органов, совершающих нотариальные действия, также доверенности рабочих и служащих, членов их семей и членов семей военнослужащих, удостоверенные командиром (начальником) этих частей, соединений, учреждений или заведений;

3) доверенности лиц, находящихся в местах лишения свободы, удостоверенные начальником соответствующего места лишения свободы;

4) доверенности совершеннолетних дееспособных граждан, находящихся в учреждениях социальной защиты населения, удостоверенные администрацией этого учреждения или руководителем (его заместителем) соответствующего органа социальной защиты населения.

4. Доверенность на получение заработной платы и иных платежей, связанных с трудовыми отношениями, на получение вознаграждения авторов и изобретателей, пенсий, пособий и стипендий, вкладов граждан в банках и на получение корреспонденции, в том числе денежной и посылочной, может быть удостоверена также организацией, в которой доверитель работает или учится, жилищно-эксплуатационной организацией по месту его жительства и администрацией стационарного лечебного учреждения, в котором он находится на излечении.

Доверенность на получение представителем гражданина его вклада в банке, денежных средств с его банковского счета, адресованной ему корреспонденции в организациях связи, а также на совершение от имени гражданина иных сделок, указанных в абзаце первом настоящего пункта, может быть удостоверена соответствующими банком или организацией связи. Такая доверенность удостоверяется бесплатно.

5. Доверенность от имени юридического лица выдается за подписью его руководителя или иного лица, уполномоченного на это его учредительными документами, с приложением печати этой организации.

Доверенность от имени юридического лица, основанного на государственной или муниципальной собственности, на получение или выдачу денег и других имущественных ценностей должна быть подписана также главным (старшим) бухгалтером этой организации.

Согласно ст. 186 ГК РФ:

1. Срок действия доверенности не может превышать трех лет. Если срок в доверенности не указан, она сохраняет силу в течение года со дня ее совершения.

Доверенность, в которой не указана дата ее совершения, ничтожна.

Согласие на медицинское вмешательство дает, прежде всего, сам гражданин, что следует из ст. 32 Основ.

На практике врачи нередко консультируются с родственниками о том, что предпринять, однако такая процедура в законе не описана, если, конечно, родственник не совпадает с понятием «законный представитель». Вот что там сказано:

«В случаях когда состояние гражданина не позволяет ему выразить свою волю, а медицинское вмешательство неотложно, вопрос о его проведении в интересах гражданина решает консилиум, а при невозможности собрать консилиум – непосредственно лечащий (дежурный) врач с последующим уведомлением должностных лиц лечебно-профилактического учреждения.

Согласие на медицинское вмешательство в отношении лиц, не достигших возраста, установленного частью второй статьи 24 настоящих Основ, и граждан, признанных в установленном законом порядке недееспособными, дают их законные представители после сообщения им сведений, предусмотренных частью первой статьи 31 настоящих Основ. При отсутствии законных представителей решение о медицинском вмешательстве принимает консилиум, а при невозможности собрать консилиум – непосредственно лечащий (дежурный) врач с последующим уведомлением должностных лиц лечебно-профилактического учреждения и законных представителей».

«Закон суров, но это закон» – и, как видно из текста Основ, никаких родственников в этой части закона нет, и это не очень правильно, поскольку лишает близких людей возможности влиять на правильность выбора методов лечения. Конечно, это не мешает им высказывать свое мнение, но формально врач может с ним не считаться.

В рамках получения информированного согласия пациента наибольший интерес со всех точек зрения вызывает предоставление сведений о риске медицинского вмешательства, поскольку именно риск является важнейшим обстоятельством, которое необходимо обсуждать перед вмешательством.

В действующем законодательстве отсутствует определение риска медицинского вмешательства, хотя сам термин упоминается в ст. 31 Основ законодательства об охране здоровья граждан.

С.Г. Стеценко отмечает, что оказание медицинской помощи – это процесс, который характеризуется отсутствием заранее прогнозируемого результата.[103]

Такая позиция вызывает неизбежный вопрос: если прогноз неизвестен, зачем вообще пробовать лечиться? Может, само пройдет? «Время лечит» – чем не способ избавиться от болезней? А рисковать, чтобы попробовать, – это уже эксперимент, граничащий с нарушением нормы «не навреди», и почти преступление. Как показывает история человечества, временем лечится далеко не все – нужна медицина.

В реальности сейчас любое медицинское вмешательство прежде, чем будет разрешено к использованию на территории России, должно доказать свою эффективность и безопасность, например, с помощью проведения клинических испытаний. Таким образом, выясняется обычный результат того или иного вмешательства, что и превращает медицину в науку, а не в «езду в незнаемое» без прогнозов. В противном случае можно было бы пробовать лечить что угодно чем угодно, но так никто не делает. Врачи всегда знают основные риски заболеваний, предполагают исходы, а также выбирают наиболее подходящие методы лечения.

Следующий вопрос – о гарантиях медицинского вмешательства. Гарантировать результат в медицине действительно трудно, поскольку человек – многосложная система, и просчитать точно, как она отреагирует на ту или иную манипуляцию, затруднительно. Это не означает, что врач ни за что не отвечает. Свой выбор врач должен всегда обосновывать. Тем более что довольно широкий спектр последствий любого вмешательства известен современной медицине заранее.

К тому же предупреждать о существующих рисках того или иного медицинского вмешательства – обязанность медицинских работников согласно ст. 31 и 32 Основ законодательства об охране здоровья граждан.

О.А. Красавчиков отмечает, что «там, где по указанию закона компенсационные обязанности возлагаются независимо от вины, они означают, что вместо ответственности возмещение вреда происходит по системе риска».[104] Таким образом, риск противопоставляется ответственности.

В.А. Ойгензихт также противопоставляет риск вине, определяя его как «психическое отношение лица к своей или чужой деятельности, выражающееся в сознательном допущении отрицательных последствий».[105]

Однако риск трудно назвать психическим отношением к деятельности.

С.И. Ожегов определяет риск как «действие на удачу в надежде на счастливый исход».

В.И. Даль указывает: «Рисковать, рискнуть – пускаться на удачу, на неверное дело, наудалую, отважиться идти на авось, делать что-то без верного расчета, подвергаться случайности, действовать смело, предприимчиво, надеясь на счастье… Риск – отвага, смелость, решимость, предприимчивость».

Согласно В.И. Серебровскому риск – это прежде всего опасность.[106]

При этом он отмечает, что под риском можно понимать:

1) событие (в большинстве случаев – вредоносное), выделяя такие его признаки, как возможность наступления, неизвестность, событие должно относиться к будущему времени, его правомерность;

2) возможность или вероятность наступления события;

3) необходимость нести невыгодные последствия.[107]

Риск – это прежде всего вероятность наступления или ненаступления определенного события, и тогда можно дать такое определение:

Риск медицинского вмешательства– вероятность наступления неблагоприятного исхода для жизни или здоровья пациента, а также вероятность недостижения той цели, ради которой проводится медицинское вмешательство.

Риск оценивается экспертом: а) по наличию объективных и субъективных условий для возникновения неблагоприятного исхода или недостижения поставленной цели медицинского вмешательства; б) по выполнению объема и качества профилактических мер неблагоприятного исхода и недостижения цели медицинского вмешательства.[108]

Согласно В.А. Ойгензихту, риск вне сочетания с противоправными действиями может служить основанием распределения убытков, а в соединении с противоправностью – являться основанием ответственности.[109]

В этом, а именно в вероятности наступления ответственности (морально-психологической, экономической, дисциплинарной, правовой и т. п.) за совершение противоправных действий, и состоит врачебный риск.

На врача, причинившего пациенту вред, распространяются так называемые обязательства из причинения вреда, которые опираются на принцип так называемого генерального деликта. Согласно ему вред причинять запрещено, в частности, если лицо не было управомочено нанести вред. К числу таких случаев относится вред, причиненный по просьбе или с согласия потерпевшего.

Предоставив лицу сведения о риске медицинского вмешательства при условии последующего согласия на данное вмешательство с учетом правомерности деяний медицинского работника, врач должен освобождаться от ответственности. Для этого необходимо наличие следующих условий:

1) предоставление надлежащей (с позиции достоверности, включая обоснованность, доступность, достаточность и своевременной) информации о вероятности причинения вреда, который наступил в результате действий медицинского работника при исполнении своих профессиональных обязанностей;

2) правомерность (научная обоснованность) тех действий медицинского работника при исполнении своих профессиональных обязанностей, в результате которых наступил вред;

3) последующее за предоставлением информации о риске наступления вреда согласие на медицинское вмешательство.

Таким образом, будет происходить примерно то, о чем говорит Ойгензихт: с одной стороны, риск – перераспределение убытков, с другой – при определенных условиях – основание ответственности.

Надлежащую информированность пациента должен доказывать в гражданском суде ответчик, т. е. врач и его организация. Если нет надлежащих доказательств, доказать свою невиновность довольно сложно.

Для того чтобы факт информированности пациента о предстоящем медицинском вмешательстве, прежде всего риске медицинского вмешательства, был доказуем, необходимо, чтобы сведения о рисках медицинского вмешательства были неотъемлемой частью договора, медицинской документации (форм медицинской отчетности). Данная часть договора может называться «протокол распределения рисков медицинского вмешательства» (далее по тексту – ПРРМВ).

Таким образом, договор о медицинском вмешательстве должен состоять из двух частей:

1) общей части, в которой указывается наименование медицинского вмешательства, включая методы и способы проведения такового, т. е. предмет договора как его существенное условие; права и обязанности сторон; условия оплаты, если это предусмотрено правоотношениями сторон;

2) протокола распределения рисков медицинского вмешательства, в котором указываются возможные неблагоприятные последствия медицинского вмешательства в виде причинения вреда, вероятность возникновения осложнений, не связанных с причинением вреда, а также вероятность недостижения цели, ради которой проводится медицинское вмешательство с учетом выбора тактики медицинского вмешательства. Протокол должен содержать как минимум те статистически достоверные сведения о последствиях, которые известны и описаны в достоверных источниках в отношении данного вида медицинского вмешательства, – эффективность и вредоносность, зависимость от каких-то факторов, например от наличия или отсутствия сопутствующих или фоновых заболеваний, остроты (стадии) текущего заболевания и т. п. В протоколе могут содержаться рекомендации о снижении риска вмешательства в связи с получением дополнительных сведений, например диагностических тестах.

Подпись пациента непосредственно под протоколом распределения рисков медицинского вмешательства оформляется в следующем виде: «С протоколом распределения рисков медицинского вмешательства (указать наименование медицинского вмешательства) ознакомлен. На проведение вмешательства с учетом информированности в рамках данного протокола о рисках медицинского вмешательства согласен. Дата. Подпись».

В таком случае будет иметь место следующее перераспределение рисков медицинского вмешательства: риск наступления неблагоприятных последствий, указанных в ПРРМВ, будет нести пациент (с учетом правомерности действий медицинского работника), а риск наступления неблагоприятных последствий, не обусловленных в ПРРМВ, – медицинская организация.

В Общественный совет по защите прав пациентов при Росздравнадзоре и в «Лигу пациентов» нередко обращаются граждане с жалобами на то, что медицинская документация в отношении их диагностики и лечения ведется плохо: почерк врачей часто настолько не разборчив, что его не может понять ни сам пациент, ни другие врачи; в документах встречаются дописки и переписывание целых листов и частей карт (ряд таких дописок установлен судами), что заставляет сомневаться в хронологии событий и в корректности назначений; порой документация не ведется вовсе, как, например, в стоматологическом секторе платных услуг.

Поскольку нет объективного отражения событий, трудно рассчитывать на то, что и дальнейшее медицинское вмешательство, которое должно учитывать предыдущий опыт, будет правильным.

С правовой точки зрения можно констатировать, что формы медицинской отчетности ведутся медицинскими организациями в одностороннем порядке, что противоречит духу гражданского права, когда в ведении письменных форм документов (письменных формах сделки) участвуют обе стороны. При попытке же получить необходимую информацию о состоянии своего здоровья и назначениях врача пациент нередко натыкается на проблемы, связанные с явным нежеланием медицинской организации выдавать копии медицинских документов, как это предписано ст. 31 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан от 22.07.1993 г. № 5487-1, т. е. пациент сталкивается с нарушением прав.

Известная расхожая во врачебной среде фраза: «История болезни пишется для прокурора», – подчеркивает верность указанных выше обстоятельств.

Между тем согласно упомянутой выше статье Основ «каждый гражданин имеет право в доступной для него форме получить имеющуюся информацию о состоянии своего здоровья, включая сведения о результатах обследования, наличии заболевания, его диагнозе и прогнозе, методах лечения, связанном с ними риске, возможных вариантах медицинского вмешательства, их последствиях и результатах проведенного лечения».

Контекст этого права указывает на то, что существующие формы медицинской отчетности составлены без учета приведенной нормы, что и приводит к многочисленным нарушениям при заполнении этих форм.

Простым, но эффективным решением проблемы может стать внесение места для подписи пациента в существующие формы медицинской отчетности, такие как «Медицинская карта стационарного больного» (форма № 003/у), «Медицинская карта прерывания беременности» (форма № 003—1у), «История родов» (форма № 096/у); «История развития новорожденного» (форма № 097/у), «Медицинская карта амбулаторного больного» (форма № 25/у—87), «История развития ребенка» (форма № 112/у), «Медицинская карта ребенка» (форма № 026/у), «Индивидуальная карта беременной и родильницы» (форма 111/у), «Медицинская карта больного туберкулезом» (форма № 081/у) и т. п.

Эта подпись может выглядеть так: «Ознакомлен. Дата. Подпись» – в тех местах учетных форм, где речь идет о сборе анамнеза и диагностике, а в тех местах учетных форм, где идут назначения врача, ставится запись в виде: «Согласен (не согласен). Дата. Подпись».

Место для подписи пациента должно быть на каждой странице типовой формы.

Пациент должен быть вправе делать замечания (комментарии, возражения) в своей карте. В частности, согласно ст. 33 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан от 22 июля 1993 г. № 5487-1 пациент вправе отказаться от медицинского вмешательства в письменной форме. Для этого в типовых формах должно быть место.

При этом требовать подписи пациента против его воли врач не вправе, за исключением ситуаций отказа от медицинской помощи. Во всех иных случаях наличие подписи пациента в заполненной учетной форме не обязательно, но врач должен сделать запись о причинах отсутствия подписи.

Подпись пациента может отсутствовать без дополнительных обоснований в силу тяжести состояния пациента (кома, шок, тяжелая травма, паралич и т. п.).

В случае когда интересы пациента представляет другое лицо, назначенное им самим или компетентным органом, свою подпись (замечания, комментарии, возражения) ставит полномочное лицо в пределах своей компетенции. Это также распространяется на случаи умственной недееспособности пациента (психические расстройства) и случаи несовершеннолетнего возраста пациента.

Общественный совет при Росздравнадзоре в своем решении выразил уверенность, что принятие предлагаемой меры во многом изменит, когда это необходимо, отношения между пациентом и врачом от патерналистской модели к партнерской. В любом случае, медицинская документация будет вестись намного качественнее, нежели теперь, а врач должен будет разъяснять пациенту, что именно он записал, – это соотносится с требованиями к информированию пациента, указанными в ст. 31–33 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан от 22 июля 1993 г. № 5487-1.

1. Попытайтесь выстроить с врачом удобную для вас модель отношений (см. статью «Механизмы реализации и защиты права на уважительное и гуманное отношение»).

2. Если врач с вами не разговаривает или вы его не понимаете, поменяйте его (о замене лечащего врача и ЛПУ см. соответствующую статью).

3. Если пациенту, несмотря на его требование, не выдают копии медицинских документов или не дают возможности ознакомиться с их оригиналами, следует написать заявление на имя главного врача ЛПУ следующего содержания:

Главному врачу

поликлиники № __ Управления

здравоохранения г. ___________

Иванову И.И.

от гражданина Петрова П.П.,[110]

проживающего:______________

(адрес)

ЗАЯВЛЕНИЕ

о выдаче медицинских документов

Уважаемый Иван Иванович!

Прошу вас на основании ст. 31 Основ законодательства об охране здоровья граждан выдать мне копии всех медицинских документов, касающихся состояния моего здоровья, а также ознакомить меня с их оригиналами.

Напоминаю вам, что согласно ст. 140 УК РФ отказ от предоставления гражданину информации может быть расценен как уголовно наказуемое деяние.

Петров П.П._________ 24.01.2008 г.

Нередко пациенты и адвокаты, подавая иск, совершают ошибку, основывая иск на ненадлежащей информированности пациента. Логическая схема примерно одинакова: поскольку пациента не информировали надлежащим образом, он не смог сделать правильный выбор (или отказаться от вмешательства), вследствие чего его здоровью был причинен вред.

Такие иски нередко подаются при травмах, серьезных патологиях и т. п., когда по материалам дела совершенно очевидно, что у пациента, по факту, выбора не было, кроме ухудшения здоровья вплоть до утраты функций органов или летального исхода. Например, при глаукоме, когда зрение сведено к минимуму, операция сегодня – единственный эффективный способ лечения.

Дела такого рода разваливаются на простом вопросе судьи пациенту (истцу): вы отказались бы от операции, если бы знали, что она может привести к слепоте, тем более что уже были слепы?

Ответ истца здесь, как правило, уже не важен. И в этом смысле право на информированность декларативно, потому что его нарушение не влечет за собой ответственности врача.

Второй вопрос судьи: вследствие чего наступил вред здоровью? Вследствие неинформированности или, быть может, имел место дефект медицинской помощи? Понятно, что вред наступает не из-за неинформированности, если только врачом не были скрыты более щадящие способы лечения, но тогда иск подан не по тому основанию, а это может стать поводом для отказа от его удовлетворения.

Практически никогда (за редким исключением, когда человек действительно имеет возможность выбора вмешательства) нет смысла подавать иск по основаниям, связанным с неинформированностью, поскольку доказать причинно-следственную связь здесь почти невозможно. Все дело в вероятности исходов. Всегда есть негативная статистика исходов, которая и вручается торжественно ответчиком судье со словами: этот пациент попал в процент неудач. Обычно судьи не разбираются дальше: попал и попал – казус (случай). На самом деле «казус» не может быть доказательством невиновности врачей, если, конечно, имелись дефекты медицинской помощи. Тогда все равно приходится доказывать связь вреда с дефектами медицинской помощи, а не информированности и лучше к этому готовиться заранее.

Согласно ст. 1 Федерального закона от 17 июля 1999 г. № 178-ФЗ «О государственной социальной помощи» государственная социальная помощь – это предоставление малоимущим семьям, малоимущим одиноко проживающим гражданам, а также иным категориям граждан, указанным в Федеральном законе, социальных пособий, субсидий, социальных услуг и жизненно необходимых товаров;

набор социальных услуг – перечень социальных услуг, предоставляемых отдельным категориям граждан в соответствии с указанным Федеральным законом.

В соответствии со ст. 6.1 названного Закона право на получение государственной социальной помощи в виде набора социальных услуг имеют следующие категории граждан:[111]

1) инвалиды войны;

участники Великой Отечественной войны, ставшие инвалидами;

приравненные к инвалидам войны:

военнослужащие и лица рядового и начальствующего состава органов внутренних дел, Государственной противопожарной службы, учреждений и органов уголовно-исполнительной системы, ставшие инвалидами вследствие ранения, контузии или увечья, полученных при исполнении обязанностей военной службы (служебных обязанностей) (п. 3 ст. 14 Федерального закона от 12.01.1995 г. № 5-ФЗ «О ветеранах» (Собрание законодательства Российской Федерации, 1995, № 3, ст. 168; 2002, № 30, ст. 3033; 2004, № 25, ст. 2480; № 35, ст. 3607) (далее – Закон от 12.01.1995 г. № 5-ФЗ);

бывшие несовершеннолетние узники концлагерей, гетто, других мест принудительного содержания, созданных фашистами и их союзниками в период Второй мировой войны, признанные инвалидами вследствие общего заболевания, трудового увечья и других причин (за исключением лиц, инвалидность которых наступила вследствие их противоправных действий) (п. 8 ст. 154 Федерального закона от 22.08.2004 г. № 122-ФЗ «О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием Федеральных законов «О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» и «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» (Собрание законодательства Российской Федерации, 2004, № 35, ст. 3607) (далее – Закон от 22.07.2004 г. № 122-ФЗ));

2) участники Великой Отечественной войны;

приравненные к участникам Великой Отечественной войны бывшие несовершеннолетние узники концлагерей, гетто, других мест принудительного содержания, созданных фашистами и их союзниками в период Второй мировой войны (п. 8 ст. 154 Закона от 22.07.2004 г. № 122-ФЗ);

3) ветераны боевых действий:

военнослужащие, в том числе уволенные в запас (отставку), военнообязанные, призванные на военные сборы, лица рядового и начальствующего состава органов внутренних дел и органов государственной безопасности, работники указанных органов, работники Министерства обороны СССР и работники Министерства обороны Российской Федерации, сотрудники учреждений и органов уголовно-исполнительной системы, направленные в другие государства органами государственной власти СССР, органами государственной власти Российской Федерации и принимавшие участие в боевых действиях при исполнении служебных обязанностей в этих государствах, а также принимавшие участие в соответствии с решениями органов государственной власти Российской Федерации в боевых действиях на территории Российской Федерации;

военнослужащие, в том числе уволенные в запас (отставку), военнообязанные, призванные на военные сборы, лица рядового и начальствующего состава органов внутренних дел и органов государственной безопасности, лица, участвующие в операциях при выполнении правительственных боевых заданий по разминированию территорий и объектов на территории СССР и территориях других государств в период с 10 мая 1945 года по 31.12.1951 года, в том числе в операциях по боевому тралению в период с 10 мая 1945 года по 31 декабря 1957 года;

военнослужащие автомобильных батальонов, направляющиеся в Афганистан в период ведения там боевых действий для доставки грузов;

военнослужащие летного состава, совершавшие с территории СССР вылеты на боевые задания в Афганистан в период ведения там боевых действий;

4) военнослужащие, проходившие военную службу в воинских частях, учреждениях, военно-учебных заведениях, не входивших в состав действующей армии, в период с 22 июня 1941 года по 3 сентября 1945 года не менее шести месяцев, военнослужащие, награжденные орденами или медалями СССР за службу в указанный период;

5) лица, награжденные знаком «Жителю блокадного Ленинграда»;

6) лица, работавшие в период Великой Отечественной войны на объектах противовоздушной обороны, местной противовоздушной обороны, на строительстве оборонительных сооружений, военно-морских баз, аэродромов и других военных объектов в пределах тыловых границ действующих фронтов, операционных зон действующих флотов, на прифронтовых участках железных и автомобильных дорог, а также члены экипажей судов транспортного флота, интернированных в начале Великой Отечественной войны в портах других государств;

7) члены семей погибших (умерших) инвалидов войны, участников Великой Отечественной войны и ветеранов боевых действий;

члены семей погибших в Великой Отечественной войне лиц из числа личного состава групп самозащиты объектовых и аварийных команд местной противовоздушной обороны, а также члены семей погибших работников госпиталей и больниц города Ленинграда;

приравненные к членам семей погибших (умерших) инвалидов войны, участников Великой Отечественной войны и ветеранов боевых действий (п. 3 ст. 21 Закона от 12.01.1995 г. № 5-ФЗ):

члены семей военнослужащих, лиц рядового и начальствующего состава органов внутренних дел, Государственной противопожарной службы, учреждений и органов уголовно-исполнительной системы и органов государственной безопасности, погибших при исполнении обязанностей военной службы (служебных обязанностей);

члены семей военнослужащих, погибших в плену, признанных в установленном порядке пропавшими без вести в районах боевых действий, со времени исключения указанных военнослужащих из списков воинских частей;

8) инвалиды, в том числе в зависимости от степени ограничения к трудовой деятельности (ст. 28.1 Федерального закона от 24.11.1995 г. № 181-ФЗ «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации»:

инвалиды, имеющие III степень ограничения способности к трудовой деятельности;

инвалиды, имеющие II степень ограничения способности к трудовой деятельности;

инвалиды, имеющие I степень ограничения способности к трудовой деятельности;

инвалиды, не имеющие степени ограничения способности к трудовой деятельности;

9) дети-инвалиды;

10) лица, подвергшиеся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС, а также вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне, и приравненные к ним категории граждан.

В состав предоставляемого набора социальных услуг включаются следующие:

1) дополнительная бесплатная медицинская помощь, в том числе предусматривающая обеспечение в соответствии со стандартами медицинской помощи по рецептам врача (фельдшера) необходимыми лекарственными средствами, изделиями медицинского назначения, а также специализированными продуктами лечебного питания для детей-инвалидов, предоставление при наличии медицинских показаний путевки на санаторно-курортное лечение, осуществляемые в соответствии с законодательством об обязательном социальном страховании;

2) бесплатный проезд на пригородном железнодорожном транспорте, а также на междугородном транспорте к месту лечения и обратно.

При предоставлении социальных услуг в соответствии с настоящей статьей граждане, имеющие ограничение способности к трудовой деятельности III степени, и дети-инвалиды имеют право на получение на тех же условиях второй путевки на санаторно-курортное лечение и на бесплатный проезд на пригородном железнодорожном транспорте, а также на междугородном транспорте к месту лечения и обратно для сопровождающего их лица.

Перечень лекарственных средств, в том числе и назначаемых по решению врачебных комиссий лечебно-профилактических учреждений, перечень изделий медицинского назначения, перечень специализированных продуктов лечебного питания для детей-инвалидов, обеспечение которыми осуществляется в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 6.3 ФЗ РФ от 17.07.1999 г. № 178-ФЗ, и перечень санаторно-курортных учреждений, в которые предоставляются путевки в соответствии с п. 1 ч. 1 указанной статьи, утверждается Минздравсоцразвития.

Приказом Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от 29.12.2004 г. № 328 утвержден порядок предоставления набора социальных услуг отдельным категориям граждан.

Приказом установлено, что заявление об отказе от получения набора социальных услуг (социальной услуги) на следующий год подается гражданином в территориальный орган Пенсионного фонда Российской Федерации ежегодно в срок до 1 октября текущего года. Граждане вправе отозвать поданное заявление об отказе от получения набора социальных услуг (социальной услуги) на следующий год до 1 октября текущего года.

За предоставлением необходимых лекарственных средств, изделий медицинского назначения граждане обращаются в лечебно-профилактические учреждения, оказывающие первичную медико-санитарную помощь, за предоставлением специализированных продуктов лечебного питания для детей-инвалидов – в лечебно-профилактические учреждения, оказывающие медико-генетическую помощь.

В регистратуре лечебно-профилактического учреждения, оказывающего первичную медико-санитарную помощь, или лечебно-профилактического учреждения, оказывающего медико-генетическую помощь (далее – лечебно-профилактические учреждения), на гражданина заводится Медицинская карта амбулаторного больного или История развития ребенка с маркировкой литерой «Л» и указанием страхового номера индивидуального лицевого счета (далее – СНИЛС).

При обращении в соответствующее лечебно-профилактическое учреждение гражданин предъявляет документ, удостоверяющий личность, документ, подтверждающий право на получение набора социальных услуг (удостоверение участника Великой Отечественной войны; справку, подтверждающую факт установления инвалидности, и т. п.), справку, подтверждающую право на получение набора социальных услуг, выданную Пенсионным фондом Российской Федерации. В Медицинской карте амбулаторного больного или Истории развития ребенка отмечается срок, в течение которого гражданин имеет право на предоставление государственной социальной помощи.

Гражданам рекомендуется представлять также страховой полис обязательного медицинского страхования.

При обращении гражданина в соответствующее лечебно-профилактическое учреждение врач (фельдшер) по результатам осмотра выписывает рецепт по установленной форме на лекарственные средства, изделия медицинского назначения и специализированные продукты лечебного питания для детей-инвалидов в соответствии с перечнем лекарственных средств, в том числе перечнем лекарственных средств, назначаемых по решению врачебной комиссии лечебно-профилактического учреждения, перечнем изделий медицинского назначения и перечнем специализированных продуктов лечебного питания для детей-инвалидов (далее – Перечни), утверждаемыми в установленном порядке Минздравсоцразвития России.

Приказом Минздравсоцразвития России от 12.02.2007 г. № 110 «О порядке назначения и выписывания лекарственных средств, изделий медицинского назначения и специализированных продуктов лечебного питания» утверждены:

1.1. форма «Специальный рецептурный бланк на наркотическое средство и психотропное вещество»;

1.2. инструкция по заполнению формы «Специальный рецептурный бланк на наркотическое средство и психотропное вещество»;

1.3. форма № 148-1/у-88 «Рецептурный бланк»;

1.4. инструкция по заполнению формы № 148-1/у-88 «Рецептурный бланк»;

1.5. форма № 107-1/у «Рецептурный бланк»;

1.6. инструкция по заполнению формы № 107-1/у «Рецептурный бланк»;

1.7. форма № 148-1/у-04 (л) «Рецепт»;

1.8. форма № 148-1/у-06 (л) «Рецепт»;

1.9. инструкция по заполнению формы № 148-1/у-06 (л) «Рецепт» и формы № 148-1/у-06 (л) «Рецепт»;

1.10. форма № 305-1/у «Журнал учета в лечебно-профилактических учреждениях формы № 148-1/у-88 «Рецептурный бланк», форма № 148-1/у-04 (л) «Рецепт», формы № 148-1/у-06 (л) «Рецепт», форма «Специальный рецептурный бланк на наркотическое средство и психотропное вещество»;

1.11. Форма № 306-1/у «Журнал учета в лечебно-профилактических учреждениях формы № 107-1/у «Рецептурный бланк»;

1.12. инструкция о порядке назначения лекарственных средств;

1.13. инструкция о порядке выписывания лекарственных средств и оформления рецептов и требований-накладных;

1.14. инструкция о порядке назначения и выписывания изделий медицинского назначения и специализированных продуктов лечебного питания для детей-инвалидов;

1.15. инструкция о порядке хранения рецептурных бланков.

21 июля 2007 г. после множества пресс-конференций и публикаций в СМИ о срыве программы ДЛО Общественный совет по защите прав пациентов при Росздравнадзоре принял решение № 4/зр «О ситуации в программе ДЛО». К этому моменту из программы уже были выделены 7 наиболее дорогостоящих нозологий.

В решении Совета, подготовленном Е.В. Гольбергом, председателем региональной общественной организации инвалидов «Общество страдающих эпилепсией» (г. Санкт-Петербург), президентом Межрегиональной общественной организации инвалидов «Общество пациентов с онкогематологическими заболеваниями», и Ю.А. Жулевым – президентом Общероссийской благотворительной общественной организации инвалидов «Всероссийское общество гемофилии» при участии автора этой книги, в частности, говорится о следующих важных вещах.

В начале 2005 г. в программе дополнительного лекарственного обеспечения (ДЛО) участвовали 12,8 млн граждан, имеющих право на получение социального пакета. В программу был заложен принцип солидарной ответственности, согласно которому предусматривалось, что не все участники программы будут нуждаться в постоянном лекарственном обеспечении, и это позволит компенсировать затраты на лекарственное обеспечение участников программы, нуждающихся в дорогостоящем лекарственном обеспечении.

Впервые был внедрен принцип назначения лекарственных средств исходя из медицинской целесообразности, без ограничений по их стоимости и количеству. Программа ДЛО позволила перейти от декларации государственных гарантий льготного лекарственного обеспечения к их практической реализации.

Программа ДЛО смогла существенно повысить уровень качества жизни ее участников благодаря массовому применению ранее недоступных для населения современных и высокоэффективных лекарственных средств. Лица, страдающие тяжелыми хроническими заболеваниями, такими как диабет, рассеянный склероз, гемофилия, онкогематология, муковисцидоз, болезнь Гоше, эпилепсия и многие другие, при которых жизнь пациента полностью зависит от своевременной и достаточной лекарственной терапии, впервые смогли вести полноценный образ жизни и активно интегрироваться в общество. В результате заметно снизилось количество госпитализаций, осложнений и, как следствие, смертности среди данного контингента.

В то же время реализация программы ДЛО в 2005–2007 гг. показала ошибочность решения о предоставлении права лицам, имеющим инвалидность, на отказ от социального пакета с последующей его монетизацией. В 2006 г. данным правом воспользовалось 54 % участников программы ДЛО, что привело к значительному уменьшению бюджета программы (с 48,2 млрд руб. в 2005 г. до 34,9 млрд руб. в 2007 г.), притом что в программе остались лица, нуждающиеся в наиболее дорогостоящем лечении. Это уже предопределило дефицит бюджета и сбои в обеспечении льгот.

При этом не была учтена специфическая особенность инвалидов как наиболее массовой категории получателей набора социальных услуг – потребность в реабилитации. Лекарственное обеспечение при лечении заболевания, ставшего причиной инвалидности, является одной из основных составляющих восстановительного лечения, без которого невозможно достижение цели социальной политики государства в отношении инвалидов – обеспечение им равных с другими гражданами возможностей.

Ныне существующий порядок предоставления набора социальных услуг, Перечень лекарственных средств, правила выписывания рецептов и порядок отпуска лекарственных средств не предусматривают приоритетной направленности на лечение хронических заболеваний, характеризующихся высокой степенью инвалидизации и тяжестью медицинских и социальных последствий.

Вне нормативно-правового регулирования остались принципиальные для решения медико-социальной проблемы вопросы: профилактики инвалидизации, преемственности и непрерывности фармакотерапии.

Не были адекватно законодательно закреплены и защищены основные принципы ДЛО:

– обеспечение государственных социальных гарантий отдельным категориям граждан в равном объеме на всей территории Российской Федерации;

– отсутствие количественного лимита выписки лекарственных средств отдельно взятому гражданину (получателю набора социальных услуг);

– отсутствие ограничения стоимости лекарственных средств, выписываемых отдельно взятому гражданину (получателю набора социальных услуг).

Попытка федеральной власти даже частично переложить исполнение по сути федеральной программы на региональные власти при отсутствии ответственности этих властей привело к многочисленным нарушениям и сложностям в прогнозировании затрат на программу ДЛО.

Ответное введение федеральными властями жесткого лимита финансирования программы ДЛО в 2007 г. упорядочило финансовые расходы в рамках программы. Но в связи с тем, что бюджет программы 2007 г. изначально не мог покрыть реальные потребности в льготном лекарственном обеспечении (около 55 млрд руб.), это привело к резкому сокращению выписываемых льготных лекарственных средств и заметному увеличению количества необеспеченных рецептов.

В настоящий момент в федеральные органы власти и в общественные организации поступают массовые обращения граждан в связи с нарушением их права на бесплатное лекарственное обеспечение.

Таким образом, все прежние достижения программы ДЛО могут быть перечеркнуты, что приведет к серьезным социальным потрясениям.

Результатом перечисленных и иных ошибок уже стало недоверие населения к программе. В этой ситуации несложно объяснить массовый выход участников в 2008 г., значительно превышающий численность вышедших в прошлые годы. Это делает цель программы – обеспечение граждан лекарствами – дезавуированной.

В целом право на лекарственное обеспечение не может быть монетизировано.

В 2008 г. из программы вышли около 70 % участников, что означает фактический крах программы и ее бессмысленность (она не обеспечивает людей лекарствами), поскольку лекарства, а значит, и здоровье, нельзя заменить деньгами.

Наиболее логичным решением системного кризиса программы ДЛО может стать отмена монетизации льгот на все лекарственное обеспечение, а также разработка и утверждение федерального закона, гарантирующего бесплатное лекарственное обеспечение гражданам при наличии у них хронических заболеваний, требующих дорогостоящего лечения.

Основными положениями проекта закона должны стать следующие.

1. Лекарственное обеспечение лиц, страдающих тяжелыми хроническими заболеваниями, должно гарантированно осуществляться за счет государства на бесплатной основе.

2. Введение четких критериев, по которым соответствующие нозологии будут подпадать под действие Федерального закона (минимальная стоимость дорогостоящего лечения, пожизненность терапии, зависимость социальной адаптации от уровня лекарственной терапии).

3. Список заболеваний, подпадающих под действие настоящего закона, должен утверждаться Правительством РФ, но не противоречить критериям, указанным в п.2.

4. Должен быть указан порядок установления соответствующих диагнозов, предоставляющих гражданам права бесплатного обеспечения лекарственными средствами на основании такого закона.

5. Федеральный бюджет РФ должен предусматривать целевое финансирование лекарственного обеспечения данных групп граждан.

6. Бюджет лекарственного обеспечения должен ежегодно пересматриваться с учетом изменения количества пациентов (регистров) и с учетом выбранных схем лечения, появления осложнений.

7. Бесплатное лекарственное обеспечение лиц, страдающих тяжелыми хроническими заболеваниями, должно осуществляться по факту самого заболевания и не должно зависеть от наличия инвалидности.

8. Список лекарственных средств должен учитывать комплексность терапии заболеваний.

9. Закон должен закрепить за государством обязанность ведения регистров пациентов по нозологиям и утверждение нормативно-правовой базы для их создания, обновления и режима доступа с учетом врачебной тайны.

10. Доставка лекарственных средств должна осуществляться максимально приближенно к месту проживания получателей (аптечная сеть и/или курьерская служба).

11. Общественные организации пациентов должны быть вовлечены в мероприятия, связанные с реализацией настоящего закона.

Активная, но обоснованная позиция общественных организаций и Общественного совета при Росздравнадзоре привела к тому, что 2.10.2007 г. было подписано распоряжение Правительства РФ г. № 1328-р, в котором утвержден перечень централизованно закупаемых за счет средств федерального бюджета лекарственных средств, предназначенных для лечения больных гемофилией, муковисцидозом, гипофизарным нанизмом, болезнью Гоше, миелолейкозом, рассеянным склерозом, а также после трансплантации органов и/или тканей, а 17 октября 2007 г. утверждено Положение о централизованной закупке в 2008 и 2009 г. лекарственных средств, предназначенных для лечения указанных заболеваний.

Однако с сожалением необходимо отметить факт, что в отношении семи нозологий ситуация сейчас выглядит таким образом: лекарства есть, а права, т. е. нормы закона, на основании которой гражданин, имеющий одно из перечисленных заболеваний, вправе получить лекарство, – не существует.

Государство выделило деньги из бюджета, и единственным законом в этой сфере служит… Бюджетный кодекс РФ. Бюджетные отношения устанавливают право граждан на получение необходимых ЛС. Это совершенно недопустимая ситуация.

Получается, что государство просто дарит указанной группе пациентов лекарства, а права требовать ЛС у них нет. Как уже говорилось, эту ситуацию можно исправить только изменением федерального законодательства, в идеале – принятием федерального закона «О гарантиях предоставления гражданам пожизненного дорогостоящего лекарственного обеспечения». Проект такого закона разработан автором этой книги, ознакомиться с ним можно по адресу http://openmed.ru/?D=19.

В октябре 2008 г. стало известно о том, что Министерство здравоохранения и социального развития РФ признало, что несколько модифицированная программа дополнительного лекарственного обеспечения (ДЛО) в ее нынешнем виде неприемлема и нуждается в серьезных изменениях, поскольку будет требовать постоянного увеличения финансирования.

Правительство заявляет о том, что с 2010 г. в России будет введено лекарственное страхование.

«Программа лекарственного страхования впервые была представлена премьер-министру Владимиру Путину министром здравоохранения Татьяной Голиковой в июне (2008 г. – Прим. автора) во время посещения премьером Курска. Тогда были названы лишь базовые параметры системы и дата начала реформы – 2010 г. Тем не менее принятие программы уже в этом году правительством означает, что Белый дом не намерен тормозить эту реформу. Тем более что накануне госпожа Голикова добилась от правительства источников финансирования программы: как писал «Ъ» 1 октября, превращение единого социального налога в три страховых платежа поднимет ставку медицинской составляющей бывшего ЕСН до 5,1 % от фонда заработной платы РФ, на 2 %. Уже не остается сомнений в том, что с 2010 г. система ДЛО будет ликвидирована: платой за промедление с реформой де-факто будут повышенные суммы финансирования ОНЛС в 2009–2010 гг.

Лекарственное страхование с успехом внедрено и работает практически во всех странах Западной Европы и в США, но схемы отличаются друг от друга в зависимости от того, какова система здравоохранения, механизм возмещения стоимости препаратов, от тяжести заболевания, социального статуса пациента, его возраста, отмечают в министерстве. «Мы должны выбрать оптимальную модель для России. Она должна быть максимально простой и не нарушать схему доступности лекарственного обеспечения», – говорит Диана Михайлова (директор Департамента фармацевтического рынка и рынка медицинской техники Минздравсоцразвития России. – Прим. авт.). По ее словам, в концепции лекарственного обеспечения будут зафиксированы механизмы финансирования, ценообразования, затронуты проблемы рационального использования лекарств, экспертизы качества препаратов, системы регистрации. Отдельный блок концепции впервые будет посвящен рекламе и информации о лекарствах, которая предоставляется как медсообществу, так и пациентам, а также проблеме дефицита кадров в фармотрасли».[112]

В связи с подобными заявлениями возникает больше вопросов, чем ответов. Если под страхованием понимать систему обязательных платежей (налогов, взносов, иных обязательных сборов) гражданами, которые не знают в момент платежа, кто из них заболеет, то такая система сама по себе действительно является страховой. Однако и бюджетная система здравоохранения тоже является страховой: здоровый налогоплательщик оплачивает лечение больного человека.

Неясно, что принципиально нового внесено в концепцию лекарственного страхования. В отличиях систем придется разбираться по мере появления информации, сохраняя надежду на то, что хуже, чем сейчас, не будет, и нужно учитывать те ошибки и проблемы, которые имелись в программе ДЛО.

Как уже было показано, несмотря на успешность программы ДЛО в отношении финансовой наполненности, некоторые ее положения вызвали значительные волнения в обществе и постепенно приводят к необходимости ее полного пересмотра.

Так, например, в уже упомянутом приказе Минздравсоцразвития РФ от 12.02.2007 г. № 110 имелся подп. 2.5 Инструкции о порядке выписывания лекарственных средств и оформления рецептов и требований-накладных (1.13), который гласит:

«При назначении и выписывании лекарственных средств для амбулаторного лечения граждан в рамках оказания государственной социальной помощи врач (фельдшер) должен использовать оперативную информацию о наличии в аптечном учреждении (организации) необходимых лекарственных средств (дозировки, фасовки)».

Это положение вызвало критику в ряде публикаций и нашло свое отражение в уже упомянутом решении Общественного совета. В нем, в частности, говорится:

«С 2007 г. появился ряд приказов Минздравсоцразвития, которые, пытаясь решить возникающие проблемы, создали значительно более сложные и опасные проблемы. Например, после принятия Минздравсоцразвития РФ приказа от 12.02.2007 г. № 110, в котором выписка рецептов врачами привязана к наличию лекарств в аптеках, отказы гражданам в выписке рецептов стали обычным явлением. Для врачей этот приказ стал хорошим поводом для отказа в выписке рецептов, если имеется даже и любая иная необходимость в отказе (например, распоряжение вышестоящих органов или простое нежелание звонить в аптеку). Одновременно с введением этого порядка государство и общество потеряли основной источник информации о ситуации в программе ДЛО, поскольку устные отказы врачей в выписке рецептов нигде не фиксируются и обобщенно эта информация никуда не поступает. Проще говоря, Минздравсоцразвития РФ данной нормой скрыл проблему отложенных рецептов (их теперь не должно быть), так и не решив ее. Зато в цифрах все показатели будут в норме – они будут четко показывать, что количество отпущенных лекарств соответствует запросам врачей. Ясно, что это никак не будет отражать истинную потребность населения, которому программа ДЛО изначально гарантировала отпуск лекарств по потребности. Можно говорить и о том, что систему обеспечения с введением указанной в приказе нормы перевернули с «ног на голову»: она теперь ориентирована не на потребность пациента и мнение врача, а на наличие препаратов в аптеке и на качество взаимодействия между аптечной сетью и ЛПУ.

Приказом Минздравсоцразвития РФ от 27.08.2007 г. № 560, п. 2.5 Инструкции о порядке выписывания лекарственных средств и оформления рецептов и требований-накладных, утвержденной приказом Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от 12.02.2007 г. № 110 (зарегистрирован Министерством юстиции Российской Федерации 27.04.2007 г. № 9364), признан утратившим силу, о чем, к сожалению, некоторые врачи не знают, прекратив выписывать лекарства, если их нет в аптеке (или под предлогом этого).

Данное положение может послужить основанием для заявления об устранении нарушенного права как главному врачу, так и в прокуратуру и в суд.

ЗАЯВЛЕНИЕ

о нарушении права на выписку лекарства

Я, Иванов И.И., являюсь инвалидом, имеющим II степень ограничения способности к трудовой деятельности.

15 ноября 2007 г. я обратился в свою поликлинику за лекарством инсулин-лизпро, который получаю уже много лет по своему основному заболеванию (инсулинонезависимый сахарный диабет).

Данный препарат входит в Перечень жизненно необходимых и важнейших лекарственных средств, которым обязан руководствоваться мой лечащий врач согласно подп.1.1 Инструкции о порядке назначения лекарственных средств, утвержденной приказом Министерства здравоохранения и социального развития РФ от 12.02.2007 г. № 110.

Инсулин-лизпро входит также в Стандарт медицинской помощи больным с инсулинонезависимым сахарным диабетом, утвержденный приказом Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от 11.12.2007 г. № 748, которым также должен руководствоваться врач при назначении лекарства.

Инсулин-лизпро входит также в Перечень лекарственных средств, отпускаемых по рецептам врача (фельдшера) при оказании дополнительной бесплатной медицинской помощи отдельным категориям граждан, имеющим право на получение государственной социальной помощи, утвержденным приказом Министерства здравоохранения и социального развития РФ от 18.09.2006 г. № 665.

Однако на указанном приеме врач М., сославшись на уже упомянутый мной приказ Минздравсоцразвития РФ № 110, отказалась выписывать мне рецепт на том основании, что нужного мне лекарства (инсулина-лизпро) нет в аптеке.

Приказом Минздравсоцразвития РФ от 27.08.2007 № 560, п. 2.5 Инструкции о порядке выписывания лекарственных средств и оформления рецептов и требований-накладных, утвержденной приказом Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от 12.02.2007 г. № 110, на который, видимо, и ссылается врач М., признан утратившим силу.

К сожалению, я опасаюсь применять другое лекарство, поскольку привык к этому.

На основании изложенного прошу содействовать реализации моего права на получение необходимого мне препарата, а врача М. обязать выписать мне препарат в установленном законом и нормативными правовыми актами порядке, поскольку ее отказ в выписке рецепта нарушает действующий порядок и ограничивает мое право.

Дата. Подпись.

14.4. Биологически активные добавки[113]

В Общественный совет по защите прав пациентов при Росздравнадзоре и в «Лигу пациентов» обращаются граждане с жалобами на обман в сфере оборота биологически активных добавок.

Граждане жалуются на то, что при высокой цене БАДы не дают обещанного рекламой воздействия на организм. При этом продавцы порой нередко обещают лечение, добиться которого с помощью зарегистрированных лекарственных средств невозможно.

Несложно убедиться в том, что БАДы действительно во многом пытаются подменить лекарственные средства.

Во-первых, огромное число БАДов реализуется через аптечные сети, что само по себе ассоциируется у потребителя с мыслью о том, что БАД – это лекарство.

Во-вторых, БАДы выписывают врачи, что нарушает смысл понятия «медицинское вмешательство», поскольку использование БАДа не может быть признано медицинским средством по нижеуказанным причинам.

В-третьих, существует огромная сеть дистрибьюторов и сетевых агентов, которые занимаются реализацией БАД. При этом методы их работы порой поражают цинизмом. Гражданка С., пенсионерка, пожаловалась, что приобрела по рекламной листовке, брошенной в почтовый ящик, средство от гипертонии. Его стоимость была около 10 тыс. руб. Средство никак не действовало, однако через пару недель ей позвонили и сказали, что было бы лучше купить еще один препарат, поскольку первый может и не дать необходимого эффекта. Впрочем, эффекта не было никакого и от второго препарата, но каково же было изумление гражданки С., когда ей позвонил человек из той же фирмы, представился главным врачом и сказал, что если она не купит третий препарат, у нее будет инсульт. Женщине, как и многим другим пациентам, обращающимся с аналогичными жалобами, была дана рекомендация обратиться в управление по борьбе с экономическими преступлениями. Части из обратившихся граждан фирмы возвращали деньги по первому звонку «Лиги пациентов».

В-четвертых, общедоступна информация в Интернете, открывающаяся в любой поисковой сети при введении слов «биологически активная добавка»: «отзываются» сотни сайтов, посвященных лечебным свойствам БАД.

Можно без сомнений утверждать, что реализация БАДов в России является попыткой подменить лекарственные средства.

Однако такая подмена ничем не обоснована, не правомерна и без сомнений опасна для жизни и здоровья населения России! По существу, она может быть квалифицирована как мошенничество (ст. 159 УК РФ).

Производство и реализация БАДов в России – огромный полулегальный бизнес, который не только подлежит государственному регулированию, но и требует применения санкций за нарушение сразу нескольких отраслей законодательства в сфере защиты прав потребителей, рекламы, производства пищевых продуктов и лекарственных средств.

Согласно ст. 1 Федерального закона РФ от 02.01.2000 г. № 29-ФЗ «О качестве и безопасности пищевых продуктов», «биологически активные добавки – природные (идентичные природным) биологически активные вещества, предназначенные для употребления одновременно с пищей или введения в состав пищевых продуктов».

В то же время согласно ст. 4 Федерального закона РФ «О лекарственных средствах» «лекарственные средства – вещества, применяемые для профилактики, диагностики, лечения болезни, предотвращения беременности, полученные из крови, плазмы крови, а также органов, тканей человека или животного, растений, минералов, методами синтеза или с применением биологических технологий. К лекарственным средствам относятся также вещества растительного, животного или синтетического происхождения, обладающие фармакологической активностью и предназначенные для производства и изготовления лекарственных средств (фармацевтические субстанции)».

Данный закон устанавливает, что допуск ЛС на рынок происходит после государственной регистрации, в основе которой лежат результаты доклинических и клинический исследований.

Согласно ч. 1 ст. 37 ФЗ РФ «О лекарственных средствах», «целью клинических исследований лекарственных средств является получение научными методами оценок и доказательств эффективности и безопасности лекарственных средств, данных об ожидаемых побочных эффектах от применения лекарственных средств и эффектах взаимодействия с другими лекарственными средствами».

Таким образом, безопасность ЛС устанавливается проведением клинических исследований. БАДы никаких клинических исследований не проходят, их эффективность и безопасность как профилактических, терапевтических и иных лекарственных средств ничем не подтверждена.

Из приведенных определений и норм следует:

1. БАДы не могут продаваться в аптеках, поскольку аптеки служат для реализации лекарственных и иных медицинских средств, к каковым БАДы не относятся.

2. БАД применяется одновременно с пищей – таким образом, изъятию из оборота подлежат все БАДы, которые применяются не одновременно с пищей.

3. Врачи не вправе выписывать БАДы, поскольку это – не лекарственное средство.

4. Из инструкций к БАДам, их рекламы должно быть изъято всякое упоминание о профилактических, диагностических, лечебных и иных подобных свойствах, т. е. все, что позволяло бы думать, что БАД – лекарственное средство.

5. В инструкциях к БАДу должно обязательно значиться, что это биологически активная добавка, применяемая одновременно с пищей или вводимая в ее состав.

Отмечу, что продажа БАДов может повлечь за собой уголовное преследование по ст. 238 УК РФ «Производство, хранение, перевозка либо сбыт товаров и продукции, выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности».

Если гражданин приобрел БАД, он может написать в правоохранительные органы (ОВД, прокуратуру, ОБЭП) заявление следующего характера.

ЗАЯВЛЕНИЕ

о возбуждении уголовного дела в связи с мошенничеством

15 февраля 2008 г. я вытащила из своего почтового ящика листовку рекламного характера, где рекламировалось средство для лечения ишемической болезни сердца в сочетании с лечением гипертонии под названием «ЛС».

Я позвонила по указанным в листовке телефонам и узнала подробности применения этого средства и его стоимость. Женщина, которая со мной говорила, уверила меня, что она врач, а средство мне обязательно поможет.

Я договорилась на встречу с агентом у меня дома. Когда тот приехал, я смотрела фильм и не стала читать надписи на этикетке в присутствии агента. Отдала 22 тыс. руб., и он уехал.

И только позже я взяла упаковку и обнаружила, что это – биологически активная добавка к пище.

Я поняла, что меня обманули. Ведь согласно ст. 1 Федерального закона РФ от 02.01.2000 г. № 29-ФЗ «О качестве и безопасности пищевых продуктов» «биологически активные добавки – природные (идентичные природным) биологически активные вещества, предназначенные для употребления одновременно с пищей или введения в состав пищевых продуктов».

В то же время согласно ст. 4 Федерального закона РФ «О лекарственных средствах»,«лекарственные средства – вещества, применяемые для профилактики, диагностики, лечения болезни, предотвращения беременности, полученные из крови, плазмы крови, а также органов, тканей человека или животного, растений, минералов, методами синтеза или с применением биологических технологий. К лекарственным средствам относятся также вещества растительного, животного или синтетического происхождения, обладающие фармакологической активностью и предназначенные для производства и изготовления лекарственных средств (фармацевтические субстанции)».

Таким образом, меня намеренно ввели в заблуждение о качестве и свойстве купленного мною препарата, который не прошел клинических испытаний, а потому не может продаваться как средство, имеющее лечебный эффект, в качестве которого я его и приобрела.

Конечно, это «лекарство» я принимать не стала и могу предоставить нераспечатанную его упаковку.

На основании изложенного

ПРОШУ:

1. Провести проверку изложенных мной обстоятельств.

2. Установить местонахождение и адрес, юридическое лицо, осуществляющее продажу препарата «ЛС».

3. Возбудить уголовное дело по ст. 159 УК РФ по факту указанных событий.

4. Возбудить уголовное дело по ч.1 ст. 238 УК РФ.

5. Принять меры к возврату мне уплаченных мною денег, притом что я готова вернуть купленный препарат его продавцу.

Дата, подпись.