В этой главе мы попытаемся ознакомить поближе читателя с одним из выдающихся мастеров современности – Шунрю Судзуки.

Восемь лекций мастера дзэн Шунрю Судзуки – это лишь небольшая часть довольно обширной серии бесед, проведенных им с группой студентов в Лос-Альтосе (штат Калифорния). Беседы эти носили, как правило, неформальный характер и составлены в виде лекций по конспектам и магнитофонным записям учеников мастера после его смерти. Раз в неделю собиралась небольшая группа на совместную медитацию, после которой Шунрю Судзуки отвечал на вопросы, стараясь поддержать учеников в правильности выбранной ими практики дзэн, помогая разрешить те или иные проблемы жизни. Подход его был всегда неформален, а примеры он брал из обычных ситуаций, наполненных здравым смыслом.

Но фундамент его учения и практики представляет собой наследие всех веков существования дзэн буддизма), и особое место отводится в нем Догену, одному из наиболее важных и действенных мастеров дзэн.

Шунрю Судзуки

Иероглиф сознания начинающего

Сознание дзэн – одна из загадочных фраз, используемых учителями дзэн для того, чтобы толкнуть вас обратно к самим себе, для того, чтобы заставить вас зайти за собственно слова и начать восхищаться. «Я знаю, что такое мое сознание, – говорите вы себе, – но что же такое сознание дзен?» Далее: «Но знаю ли я наверняка, что есть мое собственное сознание? То ли это, что я делаю сейчас? То ли это, о чем я думаю сейчас?» А затем, если вы попытаетесь посидеть спокойно некоторое время, чтобы понять можете ли вы распознать то, чем же является ваше сознание, и можете ли вы определить то место, где оно находится, – тогда можно сказать, что вы приступили к практике дзэн, приступили к пониманию безграничного сознания.

Лекции составлены простым, доступным языком, но открывают порой очень сложные философские понятия. В них нет ни малейшей попытки поддать мистического туманцу или в сложных терминологических философствованиях представить дзэн как некую доступную не для всех идею. Наоборот, каждая строка дышит радостью и простотой незакомплексованного, незаклишированного сознания, которое ведет к разумной раскрепощенности жизни.

Безмерно наше умствование, порабощающее разум. Ученость, отвергающая возможность постижения доселе постижимого.

(Н. Лесков)

«Мир существует в своем собственном очаровании», – говорил Судзуки-роши. И эта мысль является как бы лейтмотивом данного сборника. Если читать вдумчиво текст, то определенные высказывания или последовательность идей становятся простыми и очевидными, но в то же время неясными и приводящими в недоразумение, но всегда оставляющими светлое чувство от влияния сильного, глубокого, источающего радость ума.

Шунрю Судзуки (1905– 1971 г.г.) был потомком по прямой линии великого мастера дзэн XIII века Догена. Уже будучи глубоко почитаемым и признанным мастером дзэн в Японии, Судзуки-роши приехал в Америку в 1958 году с коротким, как он предполагал, визитом. Но он был настолько изумлен качеством так называемого «сознания неофита» и той серьезностью, которую он обнаружил среди интересующихся дзэном американцев, что поселился в Сан-Франциско, видя благодатную почву для своих идей.

К сожалению, нельзя лечить того человека, который сам хочет быть больным.

(Роберт Соути)

Объединившиеся вокруг него люди, желавшие постичь практику дзэн, образовали группу медитации под названием «Центр-дзэн», и при непосредственном наставничестве эта маленькая группа выросла в три огромные филиала, включая «Горный центр дзэн» – первый монастырь для практики дзэн за пределами Азии. Без сомнений, Судзуки-роши был наиболее влиятельным учителем дзэн своего времени. Умер Шунрю Судзуки в «Центре дзэн» в декабре 1971 года.

Беседы Судзуки-роши были записаны на пленку Мариам Дерби, собраны в лекционный курс ближайшими учениками и последователями мастера Труди Диксоном и Ричардом Бейкером.

В дзэн практике у нас нет определенной цели или особого объекта поклонения. И в этом отношении наша практика (практика дзэн) отличается от обычной религиозной практики. Джошу, великий китайский мастер дзэн, сказал однажды: «Глиняный будда не перейдет через воду, бронзовый будда не выйдет невредимым из топки, деревянный будда не пересечет пламя». Из этого следует, что если ваша практика направлена на какой-либо определенный объект, как-то: глиняный, бронзовый или деревянный будда, она не сработает с пользой для вас. До тех пор, пока ваша практика будет иметь определенную цель, эта практика не дает вам полного результата. Она может помогать вам только в то время, когда целенаправленно выполняется вами, но стоит вам от нее отвлечься и возобновить повседневные дела, как она исчезает.

Вы можете, естественно, подумать, что если нет цели в практике, то мы и не знаем, что делать. Но выход есть. Выход в том, чтобы практиковать без какой-либо цели и тем самым ограничить свою деятельность или сконцентрироваться на том, что мы делаем в данный момент. Вместо того, чтобы иметь какой-то определенный объект в сознании, вам следует ограничить вашу деятельность. Когда сознание ваше блуждает где-то, у вас нет возможности для самовыражения. Но стоит вам ограничить деятельность его до того, чем вы сейчас заняты, и тут же возникает возможность выражения в полной мере вашей истинной природы, которая и есть универсальная природа будды. Вот это и есть наш путь.

Когда мы практикуем дзадзэн, мы ограничиваем нашу деятельность до малейшей степени. Держа правильную позицию и концентрацию сознания, сидя в дзадзэне, мы тем самым выражаем природу Универсума. Затем мы становимся буддой и выражаем природу будды. Таким образом, вместо того, чтобы иметь объект поклонения, мы просто концентрируемся на действии, выполняемом нами в каждый момент. Когда вы кланяетесь, вы должны только кланяться; когда вы сидите, вы должны только сидеть; когда вы едите – только есть. Если вы поступаете так, универсальная природа проявляется в том. В Японии говорят «ичигью саммаи», что означает «концентрация одного действия». Саммаи (или самадхи) есть «концентрация». Ичигью – «одно действие».

Многие из тех, кто практикует дзадзэн, могут верить в какую-либо другую веру или исповедовать какую-либо религию, и в этом, с точки зрения дззна, нет ничего противоестественного. Наша практика вообще не имеет ничего общего с какой-нибудь частной религиозной верой. И нет надобности колебаться в раздумье – практиковать дзэн или нет, так как он никак не относится ни к христианству, ни к синтоизму, ни к индуизму. Практика дзэн доступна каждому.

Таким образом, нет нужды волноваться об отличиях буддизма от религии вашей веры.

Высказывание Джошу о различных буддах относится к тем, кто направляет свою практику в сторону определенного будды. Будда одного качества не сможет в полной мере послужить вашей цели. И когда-нибудь вы выбросите его или, по крайней мере, перестанете замечать его. Но, поняв секрет нашей практики дзэн, где бы вы ни были, вы всегда будете господином самого себя. И тогда, независимо от ситуации, вы не сможете не замечать будды, ибо вы сами становитесь буддой. И именно этот будда всегда поможет вам в полной мере.

Невозможно изучить себя без какого-либо учения. Если вам захотелось узнать, что из себя представляет вода, для этого вы должны обратиться к науке; ученый же должен иметь лабораторию. В лаборатории представляется возможность в различных вариантах изучить, что же такое вода. Таким образом, становится ясно, из каких элементов состоит вода, какие формы она способна принимать, какова ее природа. Но все же невозможно познать воду в ее конечной самости. Также и с нами. Нам необходимо учение, но, познавая это учение само по себе, нельзя узнать, что же наше «Я» есть в своей сути. Через учение мы можем познать свою человеческую природу. Но учение не есть собственно мы; это своего рода объяснение нас. Отсюда, если вы привязаны к учению или учителю, это большая ошибка. В тот момент, когда вы встречаете учителя, вам следует оставить его, и ваша независимость обеспечена. Вам нужен учитель только для того, чтобы стать независимым. Если вы не привязаны к нему, учитель сможет показать вам путь к самим себе. Вы имеете учителя для вас самих, но не для учителя.

Когда вы даете кусок собаке, вы почитаете ее, как Бога.

Он – все и во всем.

(С. Вивекананда)

Ринзаи, раннекитайский мастер дзэн, разработал свою методику обучения учеников по четырем направлениям. Один раз он говорил о самом ученике; другой раз – о самом учении; третий раз – он интерпретировал ученика или учение; и, наконец, в четвертый раз он вообще ничего не говорил своим ученикам. Он знал, что даже если он не дает никаких наставлений, ученик остается учеником. Строго говоря, нет нужды учить ученика, так как он сам есть будда, даже если он об этом и не подозревает. Но в то же время, если он знает о своей истинной природе и привязан к этому знанию, он на ложном пути. Когда он об этом не знает, у него есть все, но когда он познает это, он думает, что то, что он познал и есть он сам, а это большая ошибка. Когда вы ничего не слышите от учителя, а просто сидите, это называется учение без учения. Но иногда этого недостаточно, поэтому мы слушаем лекции и дискутируем. И мы должны всегда помнить, что цель практики в определенном месте есть изучение себя. Мы учимся быть независимыми. Подобно ученому, нам нужны средства для изучения и нам нужен учитель, чтобы иметь возможность изучать себя самими собой. Но нельзя делать ошибки. Не следует обращать на себя то, что вы узнали от учителя. Изучение, которое вы проводите со своим учителем, есть только часть вашей повседневной жизни, часть вашей непрестанной деятельности. В этом смысле, исчезает разница между практикой дзэн и вашей повседневной активностью. Таким образом, найти значение вашей жизни в дзэн-до (пути дзэна) будет найти значение вашей повседневной активности. Для осознания значения жизни вы практикуете дзэн.

Я – Бог.

Я – герой.

Я – философ.

Я – демон.

Я – весь мир,

на деле же – это утомительный способ сказать, что меня, как такового, – нет.

(Х.Л. Борхес)

Когда я (Шунрю Судзуки) находился в монастыре Эйхейджи в Японии, все там делали то, что необходимо делать. И все. Это так же неудивительно, как просыпаться по утрам – нам надо подниматься. В монастыре Эйхейджи, когда нам надо было сидеть, мы сидели; когда нам надо было кланяться Будде, мы кланялись Будде. И это все. Когда же мы практиковали дзадзэн, мы не чувствовали нечто особенное. Мы даже не ощущали того, что ведем монастырскую жизнь. Для нас монастырская жизнь была обычной жизнью, но люди, иногда приходящие из города, были необычными людьми. Когда мы видели их, мы думали: «О, какие необычные люди пришли!»

Но настал день, и я покинул Эйхейджи. Когда я вновь пришел туда после некоторого времени, все для меня было иным. Я слышал различные звуки – колокольчики, чтение сутр монахами и я ощущал глубокое волнение, чего раньше не было. Слезы катились из глаз моих! Прочувствовать атмосферу монастыря могут только люди, живущие вне его. Те же, кто постоянно практикует, ничего не ощущают. Мне кажется, что это верно для всего. Когда мы слышим звук, издаваемый соснами на ветру, возможно это просто дует ветер, а сосны просто стоят на ветру. И это все, что они делают. Но люди, слушающие ветер в деревьях, пишут об этом поэмы или, по крайней мере, чувствуют что-то необычное. И это, я думаю, во всем так.

Таким образом, чувствовать что-либо по поводу буддизма – это не главное. Плохое ли это или хорошее чувство, вопрос не в этом.

Конечно, ободрение необходимо, но это ободрение лишь ободрение. Оно также не есть цель практики. Оно как лекарство. Когда мы расхолаживаемся, нам необходимо лекарство. Когда мы в добром духе, нам не нужно лекарство. И не следует путать лекарство с пищей. Лекарство необходимо лишь время от времени, и оно никогда не станет пищей.

Горе людям, не знающим смысл своей жизни.

(Б. Паскаль)

Так из четырех путей практики Риндзаи наилучшим является тот, который не дает студенту (ученику) интерпретации его самости и не дает ему никакого ободрения. Если мы думаем о себе как о теле, учение тогда становится нашей одеждой. Иногда мы болтаем о нашем теле, иногда о нашей одежде. Но ни тело, ни одежда не есть мы сами. Мы сами есть большая активность. Мы же только выражаем мельчайшую частичку большой активности и все. Поэтому поболтать о нас самих не предосудительно, но в этом нет никакой необходимости. Еще до того, как мы открываем рот, мы уже выражаем большое существование, включая себя самих. Таким образом, цель говорения о нас самих есть попытка скорректировать недопонимание, которое у нас возникает, когда мы привязываемся к какой-либо определенной временной форме или цвету большей активности. Необходимо говорить о том, что есть наше тело и что есть наша активность, и не допускать ошибок при этом по их поводу. Таким образом, говорить о нас самих означает забыть нас самих.

Будьте сами себе светильником и на других не полагайтесь. Да будет светильником вам учение, к учению прибегайте и ни к чему другому.

(Татхагата)

Доген-дзэнджи сказал: «Изучать буддизм – означает изучать нас самих. Изучать нас самих – означает забыть нас самих». Когда вы привязываетесь к временному выражению вашей подлинной природы, появляется возможность говорить о буддизме. Но это частное выражение ее не есть она сама. А в то же время это и есть она! Временно это есть она; на краткий миг это есть она. Но так не есть всегда, в последующий миг это уже не то, что было до него. Так, если вы осознаете этот факт, появится возможность учить буддизм. Но целью изучения буддизма является изучение нас самих и забывание нас самих. Когда мы забываем нас самих, мы действительно представляем собой истинную активность большого существования или саму реальность. Когда мы осознаем этот факт, в мире нет проблем, и мы радуемся жизни без ощущения всякого рода трудностей. Цель нашей практики – есть осознание сего факта.

Сейчас мне хотелось бы поговорить о нашей позе дзадзэн. Когда вы сидите в полном лотосе, левая нога ваша находится на правом бедре, а правая нога – на левом бедре. Когда наши ноги скрещены подобным образом, хоть у нас есть правая и левая нога, но в этом положении они становятся как бы одним целым. Положение это выражает единство дуальности: не два и не один. Это очень важный аспект учения – не два и не один. Наше тело, и сознание не два и не один. Если вы считаете тело и сознание двумя составляющими, то вы ошибаетесь; если же вы считаете их чем-то единым – это также заблуждение. Наше тело и сознание в одно и то же время и два отдельных феномена, и нечто одно целое. Мы думаем обычно, что если что-то не есть одно, оно значит более чем одно. Иными словами, если не единственное число, то обязательно множественное. Но в действительности наша жизнь не только множественна и единственна. Каждый из нас есть как зависимый, так и независимый.

Единственный путь, ведущий к знанию, – это деятельность.

(Бернард Шоу)

По истечении срока все мы умираем. Если мы думаем, что это есть конец нашей жизни – мы ошибаемся. Но с другой стороны, если мы считаем, что мы не умрем, это также заблуждение. Мы умираем, и мы не умираем. Вот правильный подход. Некоторые утверждают, что наше сознание или душа существуют вечно, и лишь наше физическое тело умирает. Это не совсем правильно, так как сознание, также как и тело, имеет свой предел. Но в то же время правда и то, что они существуют вечно. И даже в том случае, когда мы говорим о сознании (душе) и теле, мы имеем дело лишь с двумя сторонами одной медали. И это будет правильным пониманием предмета. Отсюда, когда мы принимаем нашу позу (дзадзэн), она становится как бы символом этого единства. Когда моя левая нога с правой стороны моего тела, а правая нога левой, я перестаю различать их. Так исчезают различия между левой и правой сторонами.

Гасшо. Ладони и пальцы обеих рук вместе. Выражение упражнения, веры и преданности

Шашу. Кулак левой руки  с большим пальцем внутри, обхваченный правой рукой.

Наиболее важным аспектом в позе дзадзэн есть прямая спина. Уши и плечи должны быть на одной линии. Расслабьте плечи и подайтесь макушкой к потолку, втягивая, естественно, подбородок вовнутрь. Когда подбородок задран, поза целиком лишается силы. Далее, чтобы придать большую силу в позе дзадзэн, вдавите диафрагму в «хару» или низ живота. Это поможет поддержать физический и ментальный баланс. Во время поддержания этой позы, сначала вам будет трудно дышать, но, привыкнув к ней, вы овладеете способом дыхания, качественно отличающегося от обычного по глубине и очистительным свойствам.

Руки необходимо сложить в «космическую мудру». Если вы положите левую кисть на правую, средние суставы пальцев правой руки при этом находятся на тех же суставах левой со стороны ладони, слегка касаясь кончиками больших пальцев (как бы держа между ними листок бумаги), то ваши руки образуют прекрасный овал. Эту универсальную мудру следует держать с великой осторожностью, как некую драгоценность. Кисти рук в мудре следует удерживать у туловища, большие пальцы на уровне пупка. Обе руки имеют свободную расслабленную позицию, слегка отведены от туловища, как будто между ними и боками находятся яйца, и мы их держим, не раздавливая.

Далее, не следует при дзадзэне отклонять тело вправо-влево, назад или вперед. Необходимо сидеть прямо, как будто вы подпираете небо головой. И это не есть какая-либо форма или способ дыхания. Это выражает ключевой символ буддизма. Хотите достичь правильного понимания буддизма – практикуйте только так. Эти формы ни в коем случае не являются средством обретения правильного состояния сознания.

Когда вы тужитесь достичь чего-либо, ваше сознание начинает блуждать где-либо. Когда же вы не пытаетесь достичь ничего, все ваше тело и сознание находятся при вас и сейчас. Мастера дзэн иногда говорили: «Убей Будду!» Убей Будду, если будда есть еще где-нибудь. Убей Будду, так как следует возвратить свою собственную природу будды. (Имеется в виду убить истукана, предмет невежественного культа и вывод идеи просвещения вовне, т.е. прекращение быть буддой и уподобление верующему, клянчащему в своих «молитвах» благ у выдуманного и намалеванного им бога).

Будда и все существа не есть «два», как нет богов и людей. Бог или Будда – имя, данное уму, тождественному Праджне.

(Судзуки Тантаро)

Делать что-то – значит выражать нашу собственную природу.

Это фундаментальный аспект учения, выраженный в формах нашего видения. Как в случае нашего сидения, когда мы находимся в нашем дзэн-до, мы ведем себя там по определенным правилам. Но цель этих правил не сводится к тому, чтобы сделать всех одинаковыми, но дать возможность каждому выразить свою собственную самость наибольшим образом. Например, каждый из нас имеет свою собственную манеру стоять, так как наше положение стоя зависит от пропорции нашего тела. Когда вы стоите, желательно чтобы пятки были друг от друга на ширину вашего кулака, а большие пальцы ног – на линии центров груди. Что же касается дзадзэна, «вложите» некоторую силу в живот. При этом также и руки должны выражать вашу самость. Держите левую руку против груди, захватив всеми пальцами большой палец, а правую руку наложите ладонью и пальцами на тыльную сторону левой. Таким образом, большой палец левой руки указывает вниз, предплечья при этом параллельны полу, и вы как бы опираетесь на посох, длинный и круглый посох, не дающий вам возможность покачнуться или споткнуться.

В мире деяния воля есть сила, и твердая воля – победа.

(Джон Блекки)

Другой очень важной стороной дела является овладение своим собственным физическим телом. Если вы падаете, то вы теряете себя. Ваше сознание где-то блуждает, вас нет в вашем теле. Это не путь! Мы должны существовать прямо тут и теперь. Это важный аспект. Вы должны иметь свои собственные тело и сознание. Все должно существовать в должном месте и должным образом. Тогда исчезают проблемы. Если бы микрофон, которым я пользуюсь, вдруг оказался бы в другом месте, он перестал бы выполнять свою функцию. Когда наше тело и сознание в порядке, все существует в должном месте и должным образом.

Ханка-фуза (полулотос). Левая стопа на правом бедре

Кекка-фуза (лотос). Левая стопа на правом бедре, правая на левом

Глаза слегка открыты. Без конкретного фокусирования смотреть вниз под углом 45 градусов

Но обычно без знания вышеизложенного мы пытаемся изменить все, что угодно, но не себя самих, мы пытаемся навязать порядок вещам вне нас. Но невозможно организовать вещи, если вы сами не организованы. Когда же вы делаете что-то в должной манере и в должное время, все организуется само собой. Тогда вы хозяин. Когда хозяин спит, все спят. Когда хозяин делает что-то верно, все делают все так же верно и в нужное время. В этом секрет буддизма.

Старайтесь всегда поддерживать правильную осанку, не только тогда, когда практикуете дзадзэн, но и во время любой другой деятельности. Держите правильную осанку, когда ведете автомобиль и когда читаете. Если вы читаете в перекошенной позе, то скоро вам захочется спать. Попробуйте! Вы откроете для себя, как это важно – держать правильную осанку. В этом также истина учения. Учение, написанное на бумаге, – не есть истина. Написанное учение – это лишь вид пищи для ума. Конечно, необходимо давать пищу уму, но более важно быть самим собой, практикуя правильный образ жизни.

Нет ничего более увлекательного, чем воля, побеждающая непокорное тело.

(Ромен Ролан)

Вот почему Будда не мог принять религии, существовавшие в его время. Он изучил большое количество различных религий, но не получил удовлетворения их практикой. Он не мог найти ответа в аскетизме или философствованиях. Его не интересовало метафизическое существование, но существование его тела и сознания в данный момент и в вполне определенном пространстве. И когда он отыскал свою самость, он открыл, что все сущее несет в себе природу будды. Это и было его просветление. Просветление – не есть какое-либо чудесное чувство или определенное состояние сознания. Состояние сознания, существующее в момент вашего правильного сидения в дзадззне, есть уже само просветление. Если же вы не можете найти удовлетворения в состоянии сознания, находясь в дзадзэне, это означает, что ваш ум еще блуждает где-то. Нашему телу и сознанию не следует колебаться и блуждать. В правильном дзадзэне нет нужды говорить о правильном состоянии сознания. Вы уже обладаете им. В этом и заключается понятие буддизма.

Во время практики дзадзэна наше сознание всегда следует за дыханием. Когда мы вдыхаем, воздух входит во внутренний мир. Когда выдыхаем – выходит во внешний мир. Внутренний мир безграничен, внешний мир также не имеет пределов. Мы говорим «внутренний мир» или «внешний мир», но в действительности есть только один мир. В этом беспредельном мире наша гортань подобна вращающейся двери. Воздух входит и выходит, как многочисленный поток людей в здание через вращающуюся дверь. Если вы подумали: «Я дышу», то это «Я» здесь лишнее. Нет тут вас, говорящего «Я».

Если ваше сознание в достаточной степени очищено и успокоено, чтобы следовать за этим действием, то исчезает все: «Я», мир, сознание и тело, только вращающаяся дверь остается.

Раз лицо покрывается пылью, нужно умываться каждый день; раз на полу собирается пыль, нужно подметать пол каждый день.

(Мао Цзе Дун)

Таким образом, когда мы практикуем дзадзэн, все что есть– это движение дыхания, но мы осознаем это движение. Вам не следует рассеивать внимание. Но, в то же время, осознавать движение – не значит осознавать вашу маленькую самость, но вашу универсальную природу или природу будды. Этот род осознавания очень важен, ибо мы обычно столь однобоки. Наше обычное понимание жизни дуалистично: вы и я, это и то, хорошее и плохое. Но в действительности эти дискриминации в своей сути есть осознавание универсальной сущности. «Вы» – означает осознавать универсум в форме вас, а «Я» – означает универсум в форме меня. Вы и Я – это всего лишь вращающиеся двери. Этот вид понимания очень важен. Это даже нельзя называть пониманием; это в действительности представляет собой истинный опыт жизни через практику дзэн.

Так, когда вы практикуете дзадзэн, нет идеи времени или пространства. Вы можете сказать: «Мы начали сидеть в четверть шестого в этой комнате». В этом случае у вас есть идея времени (четверть шестого) и пространства (в этой комнате). Но реально все, что вы делаете – это сидите и осознаете универсальную активность. И это все. В один момент вращающаяся дверь открывается в одну сторону, в другой момент – в противоположную. Момент за моментом каждый из нас повторяет эту активность. Тут нет идеи времени или пространства. Время и пространство становятся едины. Вы можете сказать: «Я должен сделать это сегодня», но в действительности нет никакого сегодня. Мы делаем дела одно за другим. И это все. Нет такого времени как «сегодня» или «один час», или «два часа». В час дня вы съедите свой ленч. Есть ленч означает в сути час дня. Вы будете где-то, но это место не может быть отделено от часа дня. Для того, кто действительно воспринимает жизнь, эти понятия едины. Но, когда мы устаем от жизни, мы можем говорить подобным образом: «Мне не следует идти в это место. Может быть, было бы лучше сходить в какое-нибудь другое место на ленч. Это место не столь хорошо». В вашем сознании вы создаете идею места, отделенного от действительного времени.

Или вы можете сказать так: «Это плохо, поэтому мне не следует делать этого». В действительности же, когда вы говорите: «Мне не следует делать этого», вы делаете неделание в этот момент. Таким образом, у вас нет выбора. Когда вы разделяете идею времени и пространства, вы чувствуете, что как бы имеете выбор, но в действительности вам необходимо делать что-то или делать неделание. Неделание чего-либо – есть делание чего-либо. Плохое или хорошее лишь в вашем сознании. Так, не следовало бы говорить: «Это хорошо» или «Это плохо». Вместо того, чтобы говорить: «Плохо», следовало бы говорить: «Неделание»! Если вы думаете: «Это плохо», то это в какой-то степени приводит вас в замешательство.

Когда мне было двадцать лет, я признавал только самого себя. Тридцати лет я говорил уже: «Я и Моцарт», сорока: «Моцарт и Я», а теперь говорю уже только: «Моцарт».

(Ш. Гуно)

В сфере чистой религии нет смешения времени и пространства или хорошего и плохого. Все, что нам следует делать, это делать то, что необходимо само по себе. Что бы это ни было, нам следует делать это, даже если это – неделание чего-то. Нам следует жить в данный момент. Таким образом, когда мы сидим, мы концентрируемся на нашем дыхании и становимся вращающейся дверью, и делаем то, что следует делать, то что должны делать. Это и есть практика дзэн. В этой практике нет замешательства. И если вы определите для себя этот образ жизни, вам никогда не грозит более замешательство.

То-дзан, знаменитый мастер дзэн, сказал как-то: «Голубая гора – отец белой тучи. Белая туча – сын голубой горы. Весь день они зависимы друг от друга, не будучи зависимыми один от другого. Белая туча всегда белая туча. Голубая гора всегда голубая гора». Это чистая и ясная интерпретация жизни. Очень многое может быть подобно белой туче и голубой горе: мужчина и женщина, учитель и ученик. Они зависят друг от друга. Но белую тучу не должна волновать голубая гора, а голубую гору – белая туча. Они абсолютно независимы, но, однако, и зависимы друг от друга. Так мы живем и практикуем дзадзэн.

У каждого человека три характера: тот, который ему приписывают, тот, который он себе приписывает, и, наконец, тот, который есть в действительности.

(Виктор Гюго)

Когда мы по-настоящему становимся самими собой, мы становимся вращающейся дверью и как зависимыми, так и не зависимыми от всего. Без воздуха мы не можем дышать. Каждый из нас находится в самом центре мириада миров. И мы всегда находимся в центре мира, момент за моментом. Таким образом, мы вполне зависимы и не зависимы. Если вы переживаете подобного рода опыт, если вы так существуете, вы обладаете абсолютной независимостью; вас ничто не беспокоит. Таким образом, когда вы практикуете дзадзэн, ваше состояние следует сконцентрировать на дыхании. Этот вид активности есть фундаментальная активность универсального бытия. Без такого опыта, такой практики невозможно достичь абсолютной свободы.

Если вы отправитесь в Японию и посетите там монастырь Эйхейджи, то не успеете вы войти в него, как увидите маленький мостик, который называют Ханшаку-кье, что означает «мост вполовину наполненного ковша». Когда-то Доген-дзэнджи черпал воду из реки, используя лишь половину наполненного ковша, а оставшуюся половину возвращал в реку, не выплескивая воду.

Ничего не иметь и не брать – вот тот единственный остров.

Я его нирваной зову, разрушающей смерть и старость.

Я выхожу за пределы тела – это не смерть. Я выхожу за пределы Космоса – это не смерть. Так где же смерть? Не там ли, где я замыкаю себя в границы Космоса, границы тела?

(Суттанипата)

Вот почему мы зовем этот мост Ханшаку-кье, «мост вполовину наполненного ковша». В монастыре Эйхейджи, при умывании мы наполняем лишь 70% тазика. А после завершения процедуры умывания мы выливаем воду по направлению к своему телу, а не от него. Тем самым мы выражаем уважение воде. Такого рода практика не основывается на желании быть экономным. Трудно до конца понять, почему Доген возвращал половину воды в ковше в реку. Подобная практика уже за пределами нашего мышления. Когда мы чувствуем красоту реки, когда мы одно целое с ней, мы, сами того не замечая, поступаем так же, как Доген. Так поступать есть наша истинная природа. Но в случае, если наша истинная природа покрыта идеями экономии или эффективности, поведение Догена не имеет смысла.

Я выхожу за пределы тела – это не смерть. Я выхожу за пределы Космоса – это не смерть. Так где же смерть? Не там ли, где я замыкаю себя в границы Космоса, границы тела?

(Ш. Варма)

Я часто ходил в Есемитский Национальный парк и любовался там огромным водопадом, который был высотой в 1.340 футов. Вода ниспадала с него, словно брошенный занавес с вершины горы. И совсем не казалось, что вода падала быстро, как того ожидаешь; но из-за расстояния, наоборот, падение ее казалось плавным и медленным. И вода не падала одним потоком, а делилась на множество крошечных струй. Издалека это выглядело подобно занавесу. И я подумал о том, каким сложным опытом наполняется каждая капля воды, проходя это огромное расстояние от вершины до дна водопада. Требуется время, и довольно много, чтобы вода, наконец, достигла самого низа. И мне показалось, что наша жизнь очень схожа со всем этим. В каждой судьбе существует довольно сложный опыт. Но затем я подумал о том, что сначала вода не была разбита на струи и капли, а представляла собой единый поток реки. И только, когда произошло разделение ее, явилась сложность падения. Можно представить, что вода не обладает чувством, когда она есть в единстве реки. Но, разделившись на множество капель, начинает она иметь или выражать некоторое чувство. Когда мы видим спокойную реку, мы как бы не наблюдаем живую активность воды, но когда мы набираем часть ее в ковш, мы переживаем некоторое чувство воды, а также соответственно оцениваем человека, пользующегося водой. Ощущая таким образом самих себя и воду, мы уже не можем относиться к ней как просто к материальному объекту, а видим в ней живое существо.

Нирвана является состоянием покоя только в смысле отсутствия страстей; во всем же остальном она – проявление высшей деятельности и энергии духа, свободного от привязанностей.

(В. Торопов)

До того, как родиться, у нас не было чувства; мы были едины с универсумом. Это называется «единым сознанием» или «экстрактом сознания», или еще «большим сознанием». Но после того, как мы разделяемся своим рождением, выходя из монолитного единства, как вода, падая, разделяется ветром и каменными уступами, мы обретаем чувство. Вы обретаете сложности, потому что обретаете чувства. Вы привязываетесь к чувствам без осознания механизма создания их. Когда вы не осознаете того, что являетесь одним с рекой или одним с универсумом, страх присутствует в вас. Разделена ли вода на капли или нет, вода есть вода.

Родиться на свете – самая простая штука, но прожить на свете – это уже мудрено.

(Д. Писарев)

Когда вода возвращается в свое первоначальное единство с рекой, у нее уже нет какого-либо индивидуального чувства к ней (реке); она возвращается к своей собственной природе, находя в ней спокойствие. Какую радость, должно быть, переживает вода, обращаясь вновь рекой! И если это так, то какое же чувство должно наполнять нас, когда мы умираем? Мне кажется, мы похожи на воду в ковше. Мы обретаем тогда покой, истинный покой. Он может стать для нас совершенным именно сейчас, так как мы сильно привязаны к нашему чувству, к нашему индивидуальному опыту. Именно сейчас в нас существует страх смерти, но после обретения нами нашей истинной первоначальной природы наступает Нирвана. Вот почему мы говорим: «Достичь Нирваны – значит отойти». Но «отойти» не очень подходит в данном случае. Возможно, лучше по смыслу будет «продолжить», «присоединиться». Попробуйте сами найти более подходящее слово вместо смерти. И когда вы отыщете такое слово, у вас появится новая интерпретация жизни. Может, она будет подобна моему переживанию при виде воды в огромном водопаде. Ведь это же надо! 1.340 футов! Мы говорим: «Все приходит из пустоты». Одна целая река или одно целое сознание есть пустота.

Жизнь жива и прекрасна энергичною работою, жизнь – не бремя, а крылья, творчество и радость, а если кто ее превращает в бремя, то в этом он сам виноват.

(В.Вересаев)

Когда мы достигаем этого понимания, перед нами открывается истинное значение нашей жизни. Когда мы достигаем этого понимания, мы, наконец, можем видеть чудо человеческой жизни. Но до достижения этого понимания все, что мы видим, есть иллюзия. Иногда мы переоцениваем чудо, иногда мы недооцениваем или вообще игнорируем его из-за того, что наше малое сознание не находится в связи с реальностью.

Болтать об этом можно легко и долго, но иметь действительное чувство этого не столь просто. Но нашей практикой дзадзэна вы способны развить это чувство. Когда вы правильно сидите в единстве вашего сознания и тела, находящимся под контролем универсального сознания, вам предоставляется возможность достичь подобного рода понимания. Ваша повседневная жизнь будет обновлена и лишена привязанности к старой ошибочной интерпретации ее. Когда этот факт будет вами осознан, вы откроете для себя бессмысленность вашего старого понятия жизни и бесполезность усилий, прилагаемых вами в прошлом. Вы обнаружите истинное значение жизни, и хотя трудности падения с высоты водопада не исчезнут, но жизнь станет для вас наслаждением и радостью.

Наиболее важными вещами в нашей практике являются наши физическое положение и образ дыхания. Мы не слишком обеспокоены по поводу глубокого изучения буддизма. Как философия, буддизм очень глубокая, широкая и прочная система мысли, но дзэн не столь связан с философскими понятиями. Мы, подчеркиваем практику. И нам следует понять, почему же физическое положение (поза) и дыхательные упражнения столь важны. Вместо овладения доскональным пониманием учения нам необходимо овладеть твердой уверенностью в нашем учении, которое утверждает, что изначально в нас заложена природа будды. И наша практика основывается на этой вере.

Я лишь чей-то отзвук, чей-то след.

(Л. Юлленстен)

Задолго до того, как Бодхидхарма отправился в Китай, уже использовался почти весь словарный арсенал дзэн. Например, существовал термин «внезапное просветление». «Внезапное просветление» не есть адекватный перевод, но как бы пробно взятое выражение. Просветление приходит к нам внезапно. И это есть настоящее просветление. До Бодхидхармы люди думали, что после долгих приготовлений наступает внезапное просветление. Таким образом практика дзэн была своего рода тренировкой для достижения просветления (чисто йоговский подход). Многие люди и сейчас практикуют дзадзэн именно с этой целью. Но это не есть традиционное понимание дзэна. Понятие, переданное Буддой и дошедшее (благодаря дзэн, конго-дзэн) до наших дней, в том, что когда вы начинаете дзадзэн, именно в этот момент наступает просветление безо всяких предварительных приготовлений. Даже если вы не чувствуете его, просветления, оно уже наступило.

Практикуете вы дзадзэн или нет, в вас уже есть природа будды. И потому, что вы ее имеете изначально, просветление наступает во время вашей практики. Пункты, отмеченные нами, не есть уровень для нашего стремления, но твердая уверенность в нашу изначальную природу и откровенность практики – это то, что мы имеем. Нам следует практиковать дзэн с той же откровенностью, какая присуща Будде. Если же изначально в нас есть природа будды, то причина, по которой мы практикуем дзадзэн в том, что мы должны и вести себя подобно Будде. Передавать наш путь – значит передавать наш дух от самого Будды. Таким образом, нам необходимо гармонизировать наш дух, наше физическое положение и нашу динамику в традиционном стиле. Конечно же, вы можете достичь какого-либо определенного уровня, но дух вашей практики не должен основываться на эгоистической идее.

В соответствии с традиционным буддийским пониманием, наша человеческая природа должна существовать без эго. Когда у нас отсутствует идея эго, мы имеем буддийское представление о жизни. Наши эгоистические идеи представляют собой иллюзию, закрывающую нашу природу будды. Мы постоянно создаем их и следуем за ними, и в повторении сего процесса снова и снова наша жизнь полностью забивается эгоцентристскими идеями. Это называется кармической жизнью или кармой. Жизнь буддиста не должна быть кармической. Цель нашей практики – обрубить кармическое вертлявое сознание. Если вы стараетесь достичь просветления, это есть часть кармы, и вы все создаете ее и движимы ею, что приводит к пустой трате времени. В соответствии с учением Бодхидхармы, практика, основанная на какой-либо идее устремленности, лишь повторение вашей кармы. Забывая это условие, многие поздние мастера дзэн выделяли уровни духовного совершенства, к которым необходимо стремиться и достигать с помощью практики.

Более важным моментом, чем любой уровень достижения, есть ваша искренность, ваши праведные усилия. Праведные усилия должны основываться на истинном понимании нашей традиционной практики. И когда вы осознаете этот пункт, вам становится ясным, как важно держать правильную позицию, сидя в дзадзэне. Когда же это так и остается недоступным для вашего понимания, положение тела и форма дыхания становятся всего лишь средством для достижения просветления. Если это ваше отношение к практике, то было бы лучше принять какой-либо галлюциноген вместо того, чтобы сидеть подолгу со скрещенными ногами!

Мы теряем значение пути. Но когда мы твердо уверены в пути, мы уже достигаем просветления. Когда вы уверены в пути, просветление уже в нем. Но когда вы не можете уверовать в значение практики, которую имеете в данный момент, вы ничего не можете уже делать. Вы лишь блуждаете вокруг цели обезьяньим сознанием. Вы всегда ищите что-то, не имея понятия, что именно. Когда вы не понимаете дзэн Бодхидхармы, это все равно, что стараться увидеть что-нибудь закрытыми глазами. Мы не отвергаем идею достижения просветления, но наиважнейшей вещью для нас является момент настоящего, а не какой-либо в будущем. Нам необходимо делать усилие в этот миг, что является наиважнейшим условием нашей практики. Из праведного момента настоящего никак не может вытечь неправедный момент будущего.

Невежество – ночь ума, ночь безлунная и беззвездная.

(Цицерон)

До Бодхидхармы постижение учения Будды приводило к сложной философии буддизма, и люди старались достичь его высоких идеалов. Это – ошибка. Бодхидхарма открыл, что это серьезная ошибка: создавать какие-либо высокие или глубокие идеи, а затем стараться достичь их при помощи практики дзадзэн. Если таков наш дзадзэн, то он ни в коей мере не отличается от нашей обычной активности или обезьяньего сознания. Он лишь выглядит очень пристойной, очень возвышенной и сакраментальной активностью, но, в действительности, вовсе не отличается от нашего обезьяньего сознания. И именно эту мысль подчеркивал Бодхидхарма.

Для меня есть только движение по пути, у которого есть сердце. Там я путешествую, единственной стоящей задачей для меня является пройти его до конца. И там я путешествую и смотрю, затаив дыхание.

(К. Кастанеда)

До того, как Будда достиг просветления, он предпринял возможные усилия ради нас и, в конце концов, получил полное понимание различных путей. Вы можете подумать, что Будда достиг какого-либо определенного уровня, на котором высвободился от кармической жизни, но это не так. Много было рассказано Буддой о его переживаниях после просветления. Но при этом он не отличался от нас. Когда его страна воевала с могущественным соседом, он рассказывал своим ученикам о его собственной карме, о том, как он страдал, видя, как его страна покорялась завоевателю. Если бы он был кем-либо, достигшим просветления, в котором не существовало кармы, у него не было бы тогда причины так страдать. Но даже после приобретения им опыта просветления, он продолжал прилагать те же усилия, что и все мы, с той лишь разницей, что его жизненные взгляды не колебались. Его жизненные взгляды были стабильны, и он обозревал жизнь каждого, включая и свою собственную. Он созерцал себя и других одними глазами, так же как он созерцал камни или растения, или любой другой предмет. Его понимание было действительно научным. Таким был его образ жизни после достижения им просветления.

Подобно тому, как воды океана имеют лишь один вкус – вкус соленый, так и мое учение имеет лишь один вкус – вкус спасения.

(Будда)

Когда мы имеем традиционный дух для следования за истиной в ее движении и практикуем свой метод без эгоистических идей, только тогда мы достигаем просветления в его сути. А когда мы осознаем этот факт, мы вкладываем свои усилия в каждый момент. И это подлинное понимание буддизма. Таким образом, наше понимание буддизма не есть лишь интеллектуальное восприятие его. Наше понимание есть и его собственное выражение, что и является собственно практикой его. Не через обильное чтиво или философствование, но через практику можем мы понять буддизм. Постоянно нам следует практиковать дзадзэн с твердой уверенностью в нашу истинную природу, разрывая кармические узлы активности и изыскивая свое место в мире реальной практики.

Нам следует устанавливать нашу практику там, где нет практики или просветления. Как скоро мы практикуем дзадзэн там, где есть уже и практика, и просветление, мы лишаемся возможности обрести истинный покой. Другими словами, мы должны твердо верить в нашу истинную природу. Наша истинная природа находится по ту сторону нашего сознательного опыта. Только в сознательном опыте мы отыскиваем практику и просветление: или хорошее, или плохое. Но имеем мы или нет опыт нашей истинной природы, то, что существует там, по ту сторону сознания, действительно существует, и именно там нам надо образовать основу для нашей практики.

Без идеалов, то есть без определенных хоть сколько-нибудь желаний лучшего, никогда не может получиться никакой хорошей действительности.

(Ф. Достоевский)

Иметь хорошую мысль в разуме не означает обязательно, что это хорошо. Иногда Будда говорил: «Вам следует быть подобно этому, но не тому». Но иметь то, что он сказал в своем сознании, не означает обязательно, что это хорошо. Это еще один вид обузы для вас, которая в действительности может не давать вам ничего хорошего. Фактически быть привязанным к какому-либо дурному намерению может даже оказаться лучшим, чем иметь любую идею о том, что есть хорошо, и о том, что следует вам делать. Иногда иметь вредную идею оказывается наиболее приемлемым. Это так. В действительности, плохое ли, хорошее – не в том дело. А дело в том, находите ли вы уравновешенный покой или нет, а если да, то насколько крепко привязаны к нему.

Когда у вас что-либо есть в сознании, совершенным спокойствием вы не обладаете. Лучший способ на пути к совершенному спокойствию – забывание всего. Тогда ваш разум спокоен, и он становится как бы шире и достаточно чище для восприятия вещей такими, какие они есть на самом деле (т.е. снимается эта извечная аккомодация сознания, препятствующая реализации истины вещей и явлений). Хорошее средство для достижения совершенного спокойствия – это не задерживать идею вещей, какими бы они не были; забыть все о них и не оставлять ни следа, ни тени думания. Но если вы попытаетесь остановить ваше сознание или уйти по ту сторону активности сознания, это станет для вас еще одним бременем. «Я должен остановить мой разум в моей практике, но не могу. Моя практика не столь хороша». Подобные мысли – также неверный подход к проблеме. Не пытайтесь остановить ваш разум, а лишь оставьте все, как оно есть. Тогда вещи более не будут беспокоить ваш разум. Вещи придут, как придут сами по себе, и так же, сами по себе, уйдут. Тогда, в конечном счете, ваш чистый, опустошенный, успокоенный разум продлит это свое состояние поразительно долго.

Таким образом, твердая убежденность в изначальной пустоте вашего сознания есть наиболее важное условие вашей практики. В истоковой буддийской литературе мы иногда используем аналоги в попытке описать опустошенное сознание. Иногда мы используем астрономически огромные цифры, такие огромные, что они за пределами счета. Если они (цифры) настолько огромны, что вы не в состоянии досчитать до них, то вы теряете всякий интерес заниматься этим и в конце концов бросаете это занятие. Подобное описание может также и возбудить некий интерес к неисчислимым цифрам, что помогает, в свою очередь, остановить думание вашего малого сознания.

Покрывало сбросив с себя

и кружку перевернувши,

сижу на камне – и вот

мысль моя стала свободной.

Три знания обретены.

Исполнен наказ Будды.

(Тхеригатха)

Но лишь сидя в дзадзэне достигается наиболее чистый подлинный опыт пустоты состояния сознания. В действительности, пустота сознания не есть собственно состояние сознания, но первоначальная сущность сознания, которую пережили Будда и шесть патриархов. «Сущность сознания», «первосознание», «первородный лик», «природа будды», «пустота» – все эти слова выражают абсолютное спокойствие нашего сознания.

Вы знаете, как отдыхать физически. Вы не знаете, как отдыхать ментально. Даже когда вы в постели, ваше сознание занято мыслями. Даже если вы спите, ваше сознание занято сном. Ваше сознание всегда в интенсивном напряжении. Это не совсем хорошо. Нам следует знать, как избавляться от думающего сознания, занятого сознания. С тем, чтобы выйти за пределы способности думать, необходимо иметь твердую уверенность в существовании пустоты сознания. Твердо веря в совершенный покой нашего сознания, мы обретаем его чистое первоначальное состояние.

Доген-дзэнджи говорил: «Вам следует установить вашу практику в вашей же иллюзии». Даже если вы думаете, что вы находитесь в иллюзии, ваше чистое сознание там же.

Она не устоит перед словами: «Это – иллюзия!» Ей станет очень стыдно, и она убежит. Таким образом, следует устанавливать практику в вашей иллюзии. Иметь иллюзию – и есть практика. Это и есть достичь просветления до того, как поймешь его. Даже не понимая его, вы уже имеете его. Итак, если вы говорите: «Это – иллюзия», – это в действительности уже и есть просветление. Если вы стараетесь изгнать иллюзию, она еще больше и устойчивее будет, а сознание ваше все более и более будет озабоченным в своей попытке справиться с ним. А это не совсем правильно. Стоит лишь сказать: «О, да это всего лишь иллюзия», – и можно не беспокоиться по этому поводу. Когда вы только обозреваете иллюзию, у вас правильное сознание, спокойное и уравновешенное. Но стоит вам начать борьбу с ней, и вы вовлекаетесь в нее с головой.

Вы изучали Учение, слушая слова Владыки Будды, и заучивали их наизусть. Почему же вы не учились из своих собственных глубин, внемля звучанию вам присущей Дхармы, почему не воплотили ее в своей жизни посредством последующего размышления?

(Шурангама Сутра)

И достигли ли вы просветления или нет, просто сидеть в дзадзэне – этого уже достаточно. Когда вы тужитесь достичь просветления, вы взваливаете огромную ношу на ваш разум. Он же достаточно чист, чтобы видеть вещи такими, какие они есть. Если же вы, действительно, видите вещи такими, какие они есть на самом деле, в этом случае вы увидите их такими, какими им следует быть. С одной стороны, нам следует стремиться к просветлению – это то, какими вещи должны быть. Но, с другой стороны, как скоро мы являемся телесными существами, реально очень трудно достичь просветления – и это тот порядок, который определяет в действительности постановку вещей в данный момент. Но стоит нам начать сидеть, как обе стороны нашей природы задействуются, и мы увидим вещи, какими они есть и какими им следует быть. Поэтому, как мы не вполне совершенны именно сейчас, мы желаем быть лучше, но когда мы достигаем трансцендентального сознания, мы заходим за вещи вообще, т.е. и за то, какие они есть, и за то, какими им следует быть. В пустоте нашего первозданного сознания они едины, и только там (в этом единстве) мы находим полное спокойствие.

Обычно религия развивает себя в области сознания, поисках организации, постройках прекрасных храмов, создании музыкальных произведений, развивая философию и тому подобное. Все это религиозная активность в сознательном мире. Но буддизм делает акцент на мире несознания. Лучший способ развивать буддизм – это сидеть в дзадзэне – только сидеть, с твердой уверенностью в нашу истинную природу. Этот путь гораздо лучше, нежели чтение книг и изучение философии буддизма. Но в то же время изучать философию необходимо для укрепления веры. Буддийская философия настолько универсальна и логична, что она не только является философией буддизма, но, собственно, самой жизни. Цель буддийского учения – указать на саму жизнь, существующую по ту сторону сознания в нашем чистом первозданном разуме. Вся практика буддизма была построена так, чтобы защитить это истинное учение, а не для пропаганды буддизма каким-либо чудесным мистическим образом. Поэтому, когда мы обсуждаем религию, мы должны оперировать наиболее общими и универсальными принципами. Нам не следует пытаться пропагандировать наш путь чудесными философскими измышлениями. Некоторым образом буддизм довольно полемичен, с налетом противоположностей, и поэтому буддист должен защищать свой путь от мистических и магических интерпретаций религии. Но философские дискуссии – далеко не лучший способ понять буддизм. Если же вы хотите быть откровенным буддистом, лучший способ – это сидеть. И в таком случае мы просто счастливы случаю иметь место, чтобы сидеть. Я желаю, чтобы вы овладели твердой, широкой, невозмутимой уверенностью в своем дзадзэне как лишь в сидении. Только сидите, и этого достаточно.

Я очень рад присутствовать здесь в день, когда Будда достиг просветления под деревом бо. После просветления под деревом бо он сказал: «Это прекрасно: видеть природу будды во всем и каждом!» То, что он имел в виду, означает следующее: когда мы практикуем дзадзэн, мы имеем природу будды, и каждый из нас есть будда. Под практикой он не подразумевал лишь сидение под деревом бо или со скрещенными ногами в позе лотос. Конечно же, эта поза является основным истоковым средством для нас, но в действительности то, что подразумевал Будда охватывало те горы, деревья, бегущий ручей, цветы и растения, все подобное этому и составило для него понятие будды (просветленного). А это значит, что все и охватывает активность будды (просветления) – любая вещь своим особым образом.

У меня есть тайное хранилище истинного ока Дхармы, сокровенный смысл нирваны, форма, не имеющая формы, – таинственные врата Дхармы «Не опираться на слова и писания» и «Особая передача вне учения».

(Будда)

Но образ существования любой вещи не следует понимать, исходя лишь из нее самой, – в ее собственной сфере сознания. То, что мы видим или слышим, есть только часть или ограниченная идея того, чем мы в действительности являемся. Но когда мы просто есть, существуем нашим естественным образом, мы выражаем собственно состояние будды. Другими словами, когда мы практикуем нечто подобное дзадзэну, это и есть путь будды или природа будды. Когда же мы начинаем вопрошать по поводу того, что есть природа будды (или много умствовать об этом), она (природа будды) исчезает. Но стоит нам лишь правильно практиковать дзадзэн, как мы обретаем полное понимание ее. Единственный способ понять природу будды, это практиковать дзадзэн, то есть быть здесь такими, как мы есть. Таким образом, то, что подразумевал Будда под природой будды, означало быть там таким, как он был за пределами сферы сознания.

Природа будды – это наша первозданная природа. Она при нас еще до того, как, практикуем дзадзэн, еще до того, как мы определили ее в терминах сознания. В этом смысле, что бы мы ни делали, есть активность будды. Если вы тужитесь понять это, осознать это, у вас ничего не выходит. Когда же вы бросаете потуги достигнуть понимания сего, тут же приходит истинное понимание. Обычно после дзадзэна я беседую, но причина, по которой приходят люди, не есть слушание меня, но практика дзадзэна. Нам не следует забывать это. Причина, по которой я говорю, есть лишь попытка вдохновить вас практиковать дзадзэн по методу Будды. Таким образом, мы говорим, что хотя вы и обладаете природой будды, но если вы находитесь под влиянием колебания, практиковать или нет дзадзэн, или в сомнении по поводу того, что вы и есть будда, в этом случае вам не дано понять ни природы будды, ни дзадзэна. Но когда вы практикуете дзадзэн так, как это делал Будда, вы поймете наш путь. Мы не болтаем слишком много, но через нашу практику мы ведем общение друг с другом намеренно или нет. Нам следует всегда быть начеку в достаточной мере по поводу того, как и когда общаться словами и без них. Если мы теряем эту способность, то вместе с ней мы теряем истинный буддизм.

Где бы мы ни были, нам не следует терять этот образ жизни, определяющий вас как будду или хозяина (но не собственника). Где бы вы ни были, необходимо быть хозяином окружающей вас действительности. И это означает лишь то, что вам не следует терять пути. И это называется состоянием будды (просветленного), коль вы существуете в пути всегда, представляя собой собственно будду. Без потуг быть буддой, вы – будда. Только так мы достигаем просветления. Достичь просветления – быть всегда буддой. Повторяя снова и снова одно и то же, мы обретаем подобного рода понимание. Но если вы возгордились достигнутым или разочаровались по поводу ваших идеалистических усилий, практика для вас станет глухой стеной. Нам не следует заключать самих себя в сооруженных нами же стенах. Так, когда наступает время для дзадзэна, поднимайтесь, идите и сидите с учителем, говорите с ним, слушайте его, а затем возвращайтесь домой – все эти процедуры и есть наша практика. Именно таким образом, без всякой идеи достижения вы всегда будда. Это настоящая практика дзадзэна. И тогда вы сможете понять истинное значение первого высказывания Будды: «Зрите природу будды во всем разнообразии бытия и в каждом из нас».

Истина – это не то, что можно доказать, это то, чего нельзя избежать.

(А. Сент-Экзюпери)